"Клинки сверкают ярко" - читать интересную книгу автора (Новак Илья)

Разговор. «Облако»

Из города надо было сматываться, и побыстрее. Раздумывая над этим, я стоял у стены портового склада и разглядывал рынок гномов. Шум здесь стоял, как на главной городской площади перед появлением Протектора, хозяина Кадиллиц. По рынку шествовала небольшая процессия: пятеро гоблинов из охраны Протектора, а между ними трое невзрачных дядек в серых плащах. Лица ничем не примечательные, выделяются только розовые родимые пятна между бровей. Ищейки Микоэля Неклона, первого городского колдуна, шли, внимательно глядя по сторонам. У Неклона, как и у Протектора, были свои причины искать меня.

Я стоял неподвижно, лишь костяшками пальцев постукивал по стене. Ищейки и гоблины-охранники, вооруженные небольшими и очень дорогими самострелами эплейского производства, вскоре скрылись из виду. Искали они меня или просто шли куда-то по своим делам, я не знал. Но беспокойство не отпускало. Я пошел в обход базара и тут же наткнулся на эплейца, «каменного человека» или попросту каменного — здорового, как и все они, темнокожего и с тупоумным лицом. Он что-то проворчал, но я не ответил, думая о своем.

Они будут следить. Я хорошо знаю город, но бесконечно прятаться невозможно. Или сам ошибусь где-нибудь и попадусь, или заложит кто. Врагов-то хватает.

Длительное путешествие — вот что сейчас необходимо. По морю, вокруг корсарского Архипелага, до континента Полумесяца… Но нужны наличные. Если б знать, что у дела с лепреконами Грецки будут такие последствия! Мы неплохо заработали, моей доли хватило бы, чтоб убраться из Кадиллиц и зажить в свое удовольствие. Но я-то полагал, что все на том и закончится — и одолжил большую часть своей доли лепреконам. Я получил от них долговое обязательство, все как положено, и знал, что Грецки вернут долг с процентами. Но как раз сейчас они уехали куда-то за товаром, для покупки которого и одолжили эти деньги.

Мы нарушили привилегию, самострелы после нашей аферы стали для многих легкодоступны. И каким-то образом хозяин Кадиллиц узнал об этом. Кто-то из тех, кто купил оружие, заложил нас — если бы знать кто…

Протектора пока нет в городе, а власти колдуна Микоэля Неклона не хватало на то, чтобы организовать большую облаву. Он мог только приказать своим ищейкам не упускать меня из виду. Но когда хозяин вернется… Перекрыть все ворота, поставить усиленную стражу в порту — и конец Джанки Дэви.

— Джанки!

Я обернулся.

Мамаша Лапута, троллиха. Наверное, самая богатая в городе — бордель «Облако» приносит ей хороший доход.

— Привет, Джа. — Она ухмыльнулась. — Не протолкнуться от гномов, а?

— Так ведь Большой Прилив скоро.

Послезавтра в Кадиллицах должен состояться главный гномий праздник, сюда уже начали съезжаться недомерки из окрестных поселений. Вся городская община и множество гостей собирались праздновать День Прилива. По их преданию, ровно пятьсот лет назад первые гномы высадились на континенте, и уже сейчас гномий анклав Кадиллиц был переполнен, да и в портовых трактирах почти не осталось свободных комнат.

— Куда топаешь?

Внешность у мамаши удачная. Вся она в пупырышках, на зеленом лице выделяются круглые и большие, как блюдца, глаза. В улыбке видны желтые клыки. Лапута обычно носит кожаный комбинезон и фуфайку с закатанными до локтей рукавами. Завитые волосы крупными колечками торчат во все стороны. Привлекательная, короче, внешность — для троллихи.

— Да так, — ответил я, — гуляю просто. А что?

Лапута настороженно глянула по сторонам. Портовый район, вечер, народу вокруг почти нет, только пьяные голоса и звон доносятся из ближайшего трактира. Но она все равно придвинулась поближе и постаралась умерить голос, который у нее от природы гулкий, даже какой-то грохочущий.

— Тебя ж сейчас из-за этих самострелов ищут, Джа? А то тут один… клиент имеется. Перетолковать с тобой хочет.

— Именно со мной? А в чем дело?

— Ну, не конкретно с тобой, а просто ему нужен кто-то соображающий. Я ему тебя и присоветовала. В чем дело — пусть он сам тебе скажет. Мне чего лезть? Так что, будешь с ним говорить?

Я подумал и решил, что буду. Неизвестно еще, что там за дело, но вдруг появится возможность убраться из города?

Я сказал об этом мамаше, и она провела меня на второй этаж своего «Облака», в комнату, где нас поджидал…

Вежливо улыбнувшись, я кивнул ему, развернулся в дверях и подтолкнул Лапуту обратно.

— Мамаша, — прошипел я ей на ухо в коридоре. — Ты чё, родная? Это твой клиент?

— Ага, — кивнула она. — Ничего себе паренек, а?

— «Ничего себе»? Да это ж эльф какой-то! На беса мне с эльфом толковать-то?

— Удивляюсь я на тебя, Джа. Ты когда расистом заделался?

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул:

— Мамаша, ты меня знаешь. Против эльфов ничего не имею. Но дела с ними вести… Они ж… они…

— Чего они? — спросила троллиха.

— Ненадежные.

Она прищурилась.

— Все?

— Ну… почти все.

— Значит-таки не все? Сдается мне, по крайней мере один эльф из тех, с которыми ты хорошо знаком, вполне надежен, э? Слушай, тебе деньги, вообще-то, нужны? Срочно? Ты поговори с ним просто. Может, он чего интересного предложит. А нет — так отвалишь, и все дела. У этого хмыря монеты есть. Солидный он для эльфа. Ты посмотри, как он одет. Не всякий эльф может нацепить на себя…

— Да не хочу я на него смотреть! — перебил я, но тут меня в свою очередь перебил эльф.

— Джанки Дэви! — донеслось из комнаты. — Так вы войдете?

Лапута ухмыльнулась мне в лицо, положила могучие длани на мои плечи, развернула и подтолкнула в комнату. Я сделал шаг, и дверь за спиной закрылась.

Одет он и вправду был неплохо для эльфа. Дорогой кафтан с меховой оторочкой, ярко-синие шаровары с лампасами… Может, это какой-то эльфийский старшина или даже князь? Нет, вряд ли настоящий князь придет сюда, в портовый бордель. Под кафтаном виднелась золотая цепочка с медальоном. В руках у эльфа был сложенный веер. Никогда раньше я не видел эльфов с веерами. Длинный, тяжелый, наверное с красивым узором…

— Вы садитесь, — предложил он. На столе стояла бутылка с двумя стаканами, и эльф наполнил их. — Эта троллиха сказала, что человек вы надежный и умелый. Мне как раз такой и нужен. Меня зовут Атлас Макинтош. Рад знакомству.

Я не сдержался и брякнул, усаживаясь:

— А я не очень.

Эльф умолк, шевеля бровями. Лицо у него было чересчур подвижное — сначала брови зашевелились, потом нахмурился лоб, дернулась левая щека, и тонкие бледные губы скривились. Закрытый веер, пощелкивая, медленно закачался из стороны в сторону.

Эльф-пустынник, с некоторым удивлением понял я, разглядев его глаза с желтыми зрачками. Пустынники — малочисленное племя, в отличие от диких горных бродяг и равнинных эльфов. Те путешествовали таборами, а пустынников редко кто видел. Теперь они совсем исчезли, я слышал даже, что окончательно вымерли. Выходит — не окончательно.

— Ну да… — сказал он и захихикал, тихо и довольно противно. Веер перестал качаться. — То есть я хотел спросить, вы занятой человек, Джанки?

Я сморщился и отставил стакан.

— Ага. Очень. Вот как раз сейчас сильно спешу. Спасибо за выпивку, Макинтош. Дела, дела… — Я неопределенно помахал рукой и начал вставать. Он моргнул и вдруг положил ладонь мне на плечо.

— Нет, вы все-таки выслушайте. Я не буду темнить, сразу расскажу, что к чему. Тут очень крупное дело, Джанки. У вас ведь есть метка?.. — Атлас Макинтош кивнул на мое правое запястье. — Одному не справиться, я ведь никого в этом городе не знаю…

Несколько секунд я раздумывал, затем покосился на его руку — он тут же убрал ее — и нехотя сел.

— Ну, давай. — буркнул я. — Вываливай все, не жалей меня. Только быстро, лады?

Он выпил, откинулся на стуле и заговорил:

— Нас осталось всего пятеро, когда мы наткнулись на это место. Лето выдалось особенно жарким, помните позапрошлогоднюю засуху? Мы уже почти достигли того края пустыни Хич, что неподалеку от вашего города, когда наткнулись на гномов. Гномы в пустыне, представляете? Но вначале мы увидели стены, довольно высокие, а потом выяснилось, что в песке скрыты ловушки. Магические. С одним из наших такая ловушка сделала нечто… нечто страшное. Не хочу вспоминать, мне это до сих пор снится…

— Сломала шею? — предположил я. — Нет? А, наверное, обварила.

Веер дернулся.

— Его кожа слезла полосами! Там стоял явственный дух магии. Защитная магия окружала постройку, очень плотная. Один из наших имел метку и мог проникать в Патину, но он ничего не успел. В стене открылся проход, оттуда выскочили гномы, хорошо вооруженный отряд, и мы стали убегать.

Почему-то я смотрел не на его лицо, а на сложенный веер. Тот будто слушал хозяина и по-своему отвечал — покачивался сильнее, когда эльф повышал голос, и замирал, когда он успокаивался.

— …Отрядом командовал один очень крупный для гнома, почти великан, с черной повязкой на глазу и шрамами на лбу. Он…

— Э! — перебил я. — Еще раз. Одноглазый гном-великан? А это не… — Я замолчал, удивляясь догадке, неожиданно пришедшей в голову. — Но он же погиб вроде… Ладно, продолжайте.

— Спасся только я, да и то потому, что наступила ночь. Всех остальных они убили. Последних представителей моего племени, понимаете? Теперь я остался один. И я не мог так этого бросить. В том здании… базе… там было что-то охраняемое хорошо вооруженными гномами.

А еще ловушки, частью — магические, частью — материальные. Но что именно они охраняли? Я занимался этим больше года. Я… я успел разбогатеть за это время, заработал на… определенных торговых операциях. Морских.

Однажды я встретил матроса-орка, он рассказал, что служил на корабле. Этот корабль как-то выполнял рейс по заказу высокого одноглазого гнома со шрамом на лбу. Вместе с гномом плыли два колдуна-охранника, они везли какую-то шкатулку и очень ее берегли. Они высадились на берег где-то в этом районе и, по словам орка, отправились в сторону пустыни. Были и другие сведения. Какие-то я узнавал случайно, другие покупал. Вы знаете, что не так давно убили Рамзу Полукота? Его сжег в поединке какой-то аскетский шаман, но дело не в том. Рамза — он взломщик, пират и маг, специалист по штурмовым заклинаниям. Он их частично сам создавал, частично пиратски снимал с чужих точек в Патине. Из его дома в ночь после убийства, до того, как там успели появиться городские стражники, пропали все заклинания, созданные и украденные Рамзой за последний год. Одиночные заклинания, понимаете? Он никогда не пытался распространить их через Патину. Наоборот, скрывал от других.

Я нанял колдуна. Довольно неумелого, но он имел доступ в Патину. Он переворошил для меня кучу слухов, разузнал кое-что. Что вызывало особое удивление? Гномы никогда не живут в пустынях, правильно? И откуда взялось хорошо охраняемое здание? В общем, я понял, что к чему. Там, в Хич, находится тайная база гномов, куда они собирают со всего континента новые боевые заклинания. Наступательная магия стоит дорого, не так ли? Конечно, то, что добывают, размножают и перепродают пираты, дешевле, но оно и хуже работает. При копировании часто что-то нарушается… Но дело в том, что на этой базе — совершенно новые образчики высокой магии. Их еще никто не успел скопировать, они не попались на глаза взломщикам. Представляете, сколько это стоит?..

Атлас Макинтош смотрел на меня, его глаза блестели. Я сидел и почесывал крупное родимое пятно на правом запястье. Свою метку для входа в Патину.

— И долго вы этим занимались?

— О да! Я потратил очень много средств и времени. Но все должно окупиться. По моим подсчетам, цена накопленных на базе заклинаний приближается к… Я не знаю точную сумму, но это больше десяти тысяч.

Я откинулся на стуле. Бутылка уже опустела, но я к вину не прикасался — все выпил Атлас Макинтош.

— Одно мне неясно. Для чего гномам такое количество заклинаний?

— Их корабли плавают далеко. Пираты Архипелага грабят их, гномы теряют…

— Не путайте, Макинтош, — перебил я. — И меня не сбивайте. Пираты бывают в Патине. На Архипелаге живут корсары-полузвери.

— Да-да. Из-за корсаров гномы теряют около четверти общей выручки. При их масштабах торговли, представляете, какая набегает сумма? Вы слышали о недавнем повышении цен на корабельную древесину? Гномы скупают ее и в заводях южного побережья строят целую армаду. Им в этом помогает Первое Судоходство, они вместе собираются штурмовать Архипелаг, чтобы вымести оттуда всех полузверей. Заклинания нужны им для этого, для осады Архипелага.

Я внимательно глянул на Атласа. Он в своем уме? Сведениями подобного рода не разбрасываются. Тут уже большая политика, за подобные знания можно распрощаться с жизнью очень быстро. А он рассказывает чуть ли не первому встречному… С его лица мой взгляд опустился на круглый золотой медальон. На медальоне — вершина горы и две перекрещенные стрелы.

Заметив мой взгляд, Атлас запахнул кафтан и сказал:

— Вы примерно представляете себе структуру боевых заклинаний? Они, как и те ловушки вокруг базы, одновременно имеют материальную и магическую части. Материальным носителем, на котором закреплена магическая формула, может быть… ну, кусочек косточки. Зуб, ножка торфяной жабы, коготь орла, перо, чешуйка болотного василиска. В общем, много чего. Магическая часть — это тонкий сгусток, несущий в себе структуру заклинания. То есть даже множество заклинаний может поместиться, скажем… в мешок. Теперь ловушки. Часть их можно обнаружить в песке, часть видна только через Патину. В Патине ведь наверняка есть магический аналог базы. Я выражаюсь понятным вам языком? Дело в том, что когда я изучал все это, то узнал много всяких подробностей…

— Да все ясно, — перебил я. — Аналоги, элементали, эссенции — все это мне известно. Между прочим, я из рода баронов Дэви. Не слышали о таком? Потому что я единственный представитель рода, к тому же — бедный представитель. Но в детстве я получил хорошее образование. Продолжайте.

— То есть мы должны осуществить нападение одновременно на магическом и, так сказать, материальном уровнях. Насколько я знаю, там три периметра охраны. Внешний — стена и ловушки. Внутренний — очень плотная «метель» вокруг того места, где находятся все заклинания. И есть еще одна защитная структура, она в подвале. Что расположено там, я не знаю. Нужны бойцы — по моим подсчетам, до десятка. И нужен пират. Вы… ну, как бы удачно совмещаете в себе способности магического взломщика и возможность найти здесь, в Кадиллицах, этих бойцов.

— Сколько вы платите? — спросил я, думая о том, как он интересно выражается. «Осуществить нападение», надо же… Нет, чтобы просто «напасть».

— С бойцами я рассчитаюсь золотом. Заклинания мы оделим пополам. По-моему, это более чем щедро с моей стороны, если учесть, какую огромную подготовительную работу я проделал.

Я усмехнулся:

— И что мне делать с такой грудой боевых заклинаний? Взрывать Кадиллицы?

Веер сильно дернулся. Эльф уставился на меня — словно принял последние слова за чистую монету. Глаза широко раскрылись… Света в комнате было мало, и только сейчас я смог толком рассмотреть эти глаза. Желтые зрачки по краям усеивали рубиновые пятнышки.

Он несколько раз моргнул и опустил голову — рубиновые пятнышки исчезли. Он вообще часто моргал, как я заметил.

— Вы… — Эльф облизнулся. — Что, в самом деле хотите?..

— В том-то и дело, что не хочу. И поэтому на кой ляд мне столько дорогостоящих заклинаний? Я их не коллекционирую. Предпочитаю наличные.

Я замолчал, потому что теперь был его ход. Кому он собирается сбывать добычу? Но Атлас Макинтош ничего не ответил.

— У меня, конечно, есть свой постоянный перекупщик, — наконец произнес я, уяснив, что намеки до него не доходят. — Но он не занимается именно боевой магией. Потеряем с ним треть цены.

Он опять облизнулся:

— Ах, это… Ну, думаю, мне хватит и того, что останется. Я согласен, пусть будет ваш перекупщик.

Я чуть не поперхнулся, когда услышал. Он согласен, надо же! Если кто-то столько времени тратит на подготовку, он просто обязан найти, через кого сбыть весь хабар за настоящую цену. А этот Макинтош, поди ж ты, согласен работать с первым попавшимся скупщиком. Интересный тип.

Все это нужно было обдумать, и я медленно поднял стакан. Кислятина. Вообще не люблю вино. Работать с таким странным компаньоном… Он, кажется, проделал нехилую подготовку, раздобыл кучу сведений — и в то же время не позаботился об очевидном.

— Нужно какое-то время. День-два. Но сперва хотя бы день, чтобы нанять бойцов. В любом случае…

Он всплеснул руками и дернулся на стуле. Веер затрясся.

— Нет! Джанки, о чем вы? Нам надо выступить завтра утром.

— Вы что? — удивился я. — Кто ж так готовится к серьезному делу? Как я, по-вашему, все это организую за одну ночь? Да и с чего вдруг такая спешка?

Он опять заморгал — это уже начало меня раздражать — и потер переносицу. Потом развел руками и кивнул, словно объясняя что-то самому себе:

— Все дело в том, о чем я узнал только сегодня утром. Флот гномов и Первого Судоходства, те корабли, которые они собираются оснастить заклинаниями, отплывают очень скоро. Я получил неопровержимые доказательства. Послезавтра под утро на базу прибудет отряд. Он доставит туда несколько новых заклинаний. Вот смотрите… — Он достал из кармана золотой эльфийский хронометр. Именно эльфийский, с одной стрелкой, описывающей полный оборот за двое суток. На циферблате между двумя цифрами — выведенный красным цветом жирный крест. Наверное, Макинтош снял хрустальный колпачок, защищающий циферблат, поставил крест, а потом вернул колпачок на место.

— Я сумел выяснить точное время, когда отряд прибудет на базу и там откроют проход. Нам надо попасть туда немного раньше, то есть перед тем, как стрелка достигнет крестика. От этого города идти к базе день и еще полночи. Нам бы выступить уже сейчас, но нужны бойцы… Значит, завтра утром, а потом затея потеряет смысл.

— Много там гномов?

— К сожалению, этого я не знаю. Я покачал головой:

— Нет, так дела не делаются. Вы в своем уме, Макинтош? Ну ладно — бойцы. Возможно, я и успею нанять их. Но чтобы разобраться с ловушками, мне нужно хорошо подготовиться. Я знаю одно место, где смогу достать все необходимое. — Я сказал это и задумался. Место находилось недалеко, как раз на пути к гномьей базе, нам бы даже не пришлось делать крюк… Хотя мне совсем не хотелось заходить туда.

— Я понимаю, как это все для вас неожиданно. Плохо готовиться в спешке, но именно поэтому я и плачу вам так много.

Вот именно — много. Он очень много согласен заплатить мне. С чего бы это? Трудно было решиться на что-нибудь, и жадность боролась с недоверчивостью. Какая-то несолидность, которую я подспудно ощущал в этом, казалось бы, очень серьезном предложении…

— Джанки Дэви, так вы согласны?

Я еще раз внимательно глянул на его лицо. Все-таки не нравилось оно мне, и не потому, что это было лицо эльфа. Оно внушало непонятную тревогу. И глаза… Теперь, присмотревшись, я хорошо разглядел рубиновые искорки, усеивающие зрачки по краям. Искорки то чуть вспыхивали, то гасли.

Эльф опять заморгал, потом вздохнул. Я тоже вздохнул. Было отчего. С одной стороны, несчастный эльфишка, толком не решивший простой вопрос с перекупщиком. С другой — целый арсенал боевых заклинаний, причем не чей-то, а гномий. А недомерки очень расчетливы. Если уж прижимистые гномы потратились на оборудование настоящей базы, да еще в пустыне… Это какой же там арсенал?

— Любите вино, Атлас? — спросил я, поднимаясь. — Я — нет. Предпочитаю пиво. Вы здесь и остановились?

Макинтош закивал:

— Да, конечно, я понимаю. Вам надо все обдумать? Я подожду.

Внизу, в большом зале «Облака», клиенты еще не появились — слишком рано. Мамаша Лапута что-то выговаривала прислужнице-эльфийке, тощей востроносой особе с длинными немытыми волосами.

— Опять сдачу зажилила, — пожаловалась троллиха, когда я подошел.

Эльфийка прошмыгнула мимо нас и тут же куда-то исчезла. Я спросил:

— Мамаша, у тебя ведь отдельные кабинеты пока свободны? Мне нужно уединиться ненадолго. Так, чтоб никто не мешал.

— Для чего уединиться? — Она ухмыльнулась. Я скривил рожу. — Ладно-ладно, понимаю. — Лапута кивнула и указала на обитую розовым бархатом дверь. Таких дверей здесь насчитывалось с десяток. — А хмырь? — спросила она, показывая глазами вверх.

— Отдыхает пока. Я ему еще ответа не дал, надо подумать.

— Ну так иди и думай, Джа. Там тебя никто не побеспокоит.

Я прошел и запер дверь за собой.

«Кабинет для отдохновения» — вот как это называлось. В основном, отдохновению способствовала, ясное дело, кровать, которая и была главным предметом меблировки. Просторная, с резными столбиками по углам. На шее у меня висел шнурок с маленьким стеклянным ключиком, а в кармане лежала небольшая легкая шкатулка из голубоватого топленого камня. Я встал на колени и заглянул под кровать. Достал шкатулку и спрятал ее в углу, возле ножки. Потом улегся на кровать, закатал рукав, приложил большой палец левой руки к крупному родимому пятну на запястье правой и закрыл глаза.

Поначалу всегда очень ясно ощущаешь себя, свое положение в пространстве и времени. Я слышал звуки, что доносились из-за двери, ощущал мягкую перину под собой и запахи…

Которые усилились.

Они стали почти осязаемыми, во всяком случае зримыми. Запахи — разноцветные лепестки, которые кружатся в темноте под закрытыми веками. Вот оранжево-розовые духи девиц из «Облака» — словно медленная стайка ленивых бабочек. Троллиха — будто плотный клуб зеленого дыма; коричневая пенка и пузырьки — то, что проникало сюда из кухни борделя…

Запахи кружились и постепенно удалялись, исчезая вместе со звуками.

Потом я перестал видеть их. Звуки смолкли, в наступившей тишине растворилось все остальное — перина, кабинет для отдохновения, бордель, портовая улица Кадиллиц, город, река, море, мир…

Точка.

Она уже была здесь раньше, но только сейчас стала заметна.

И она не единственная. Много точек, но остальные пока не видны…

И завиток холодного огня. Он тонкой лозой протянулся от точки, сначала медленно, но с каждым мгновением все быстрее и быстрее, истончаясь и разветвляясь на ходу…

Шелест.

Тихий шепот и потрескивание.

Завитки света, словно паутина петлистых трещин на темной поверхности, устремились во все стороны, высвечивая по пути точки-входы…

Серо-зеленая вспышка озарила темноту, все вокруг тускло замерцало, и я проник в Патину.

Там, где в реальном пространстве располагалось «Облако», не было почти ничего магического. Поэтому и Патина довольно разреженная — подвижные силуэты элементалей, какие-то неопределенные сгустки, светящаяся пелена эссенции… Желая осмотреться, я сразу же поднялся повыше и завис над бесконечной плоскостью из соединенных завитками огня зеленых точек. Между отдельными точками пробегали светящиеся пузырьки приватных разговоров, а от некоторых вниз, к общей плоскости, тянулись дрожащие нити. Дальние их концы терялись в аморфной области, нейтральной территории, где располагались сведения, предназначенные для всех желающих.

Но я был один — висел выше основной плоскости, в стороне от других, не соединенный ни с кем, в мертвой тишине над-уровня.

Я посмотрел вверх, но тут же отвел взгляд. Бездна надо мной могла свести с ума, и я стал спускаться, осторожно, стараясь не потревожить ни один из завитков света и не вляпаться случайно в чью-нибудь частную беседу. У аморфного пространства обозначились границы. Сквозь тени и полотнища эссенции начал проступать континент, очертания береговых линий, внутренние моря Архипелага, леса, озера и города. Словно карта-барельеф, покрытая мелкозернистым серо-зелено-бурым налетом Патины.

Отдельные области были очерчены тонкими коричневыми линиями. Вот Абрикосовый Рассвет узким клином рассекает Безоблачность и Маленький Кардиган, вот вытянутое пятно Аделябры Кресс, вот Игна, Жемчужная Голова и Лошадиный пояс…

Колониальное Единство я нашел сразу.

Мертвую тишину сменили звуки. Неразборчивый шепот, потрескивание статической магии, беспорядочные шорохи… Тени обволокли меня, шум усилился, и Колониальное Единство распростерлось вокруг во всей своей блеклой красе.

Я опустился ближе к Кадиллицкому ному и осмотрел его с высоты. Весь он состоял из отдельных расплывчатых овалов, и, увидев Поиск-Пятно, я устремился к нему. Остальное исчезло из вида, а Поиск-Пятно разрослось и заняло все поле зрения, обнаружив внутри себя множество точек. Выбрав юго-западную, я опустился к ней, и все повторилось: овал постепенно стал таким же необъятным и пропал, а точка юга-запада увеличилась, и открылось, что внутри нее тоже есть много чего интересного…

Эта плита и вправду была интересной. Хотя я и видел ее множество раз.

В тех местах, где Патину наполняли тонкие копии предметов из реала, она схожа с обычным пространством. Копии назывались аналогами. Имелись и искусственные аналоги, не копии, которые можно было создать из элементальной эссенции. Их долговечность и насыщенность зависели от магических способностей и умений автора.

Плита из пронизанного красноватыми прожилками мрамора — искусственный аналог. Ее сделали наемные маги, и в реале такой не существовало. Надписи и окошки покрывали плиту, я увидел:

Новости Колониального Единства,

Слухи от Карла Душегубца (ежедневно)

ТАРИФНАЯ СЕТКА ПЕРВОГО СУДОХОДСТВА

Пустынная Весть, погода:

ожидается небывалая буря,

которая может достичь Кадиллиц

Новый Декамерон

(наконец-то открыт бордель на набережной)

Меня сейчас интересовало только узкое горизонтальное окошко в средней части плиты.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что границы у иллюзии все же есть. Казавшаяся на некотором расстоянии гладкой, мраморная поверхность вблизи становилась зернистой, состоящей из отдельных овалов-ячеек. Насколько я понимал, в каждую из таких ячеек при определенной сноровке можно было погрузиться точно так же, как я до того погрузился сначала в область Единства, потом в ном Кадиллиц, затем в Поиск-Пятно точку юга-запада — и найти внутри неизведанные, таинственные просторы. С другой стороны, если бы у кого-то хватило смелости подняться достаточно высоко в над-уровень, вся наша Патина оттуда, наверное, тоже смотрелась бы как ячейка, одна из множества… Я слышал рассуждения о том, что во всех направлениях Патина бесконечна.

Я поднял руку и медленно провел ладонью по узкому горизонтальному окошку. Под моей кистью возникла надпись.

ЭЛЬФЫ-ПУСТЫННИКИ

Стена мигнула — очень быстро, но все же иллюзия монолитности и вещественности мрамора на мгновение нарушилась.

… эльфы…

… пустынные скитальцы…

… пустыни Лагадент / Беркларий / Хич / Газнарет / Черчвуд…

… Лапрек Дизраэли выступил на третьем конклаве троллей с заявлением: «Хороший эльф — мертвый эльф». Свою речь он начал словами: «Если ты увидел эльфа — убей его». («Пустынная Весть»)

… самое древнее поселение пустынных эльфов находилось…

Зафиксировав статьи, я вновь провел ладонью, сужая поиск.

ЭЛЬФЫ-ПУСТЫННИКИ // ПОСЛЕДНИЙ

… последнее поселение эльфов в пустыне Черчвуд…

… эта награда станет для эльфа последней, хотя Совет все еще сомневается…

… дохнула смрадом глубина земная, пустыня скорби дрогнула кругом, последним светом чувства затмевая, и эльф упал, как тот, кто объят сном…

… последствия этого необратимы. Цвет их у пустынников означает последнюю стадию тритона…

… в пустыне, в горнице высокой последний раз он пировал. Меньшую дочь он выдавал за эльфа храброго Жасмина…

Я смотрел внимательно, соображая, может ли это пригодиться. Среди вороха бессмысленностей или просто непонятных мне сведений нашлось что-то более-менее подходящее — я ткнул в него пальцем, и мрамор мигнул.

… Мэтр Лапрек Дизраэли, философ и автор знаменитой монографии «Сверхтролль», сказал нам, что полное исчезновение так называемых эльфов-пустынников вселяет в его сердце надежду. По словам Мэтра, насколько он знает, к сегодняшнему дню остался всего один последний эльф-пустынник. Этот преступник, мерзавец и отщепенец («как и все они» — как бы про себя задумчиво добавил МЛД) стал известен благодаря дерзкой акции, которую совершил, будучи суперкарго на кораблях Первого Торгового Судоходства. Сейчас он усиленно разыскивается службой собственной безопасности Судоходства, однако пока что безуспешно…

Дальше Мэтр перешел от конкретной фигуры последнего эльфа-пустынника, мерзавца и отщепенца, к расе эльфов вообще — мерзавцев и отщепенцев. Я бросил читать и покинул это место с ощущением, что пропустил, кажется, что-то важное.

Тем не менее не было никакой возможности оставаться там и дальше, выясняя, в чем дело, — за мной следили.

Почуяв слежку, я рванул в сторону темного скопления одинаковых скал конусовидной формы и очень быстро добрался до них. Здесь, в Торговом Лабиринте, я знал каждый закоулок. Три призрака в серых плащах и скрывающих лица капюшонах отстали. Вообще, убогий у них прикид. Рассчитан на неоперившегося юнца, впервые попавшего сюда, заранее напуганного россказнями о призраках Патины. Микоэль Неклон, колдун Протектора, мог бы сделать аналоги своих ищеек и более презентабельными.

Я метнулся в сторону, запетлял между скал, увидел на поверхности одной почти незаметные контуры и нырнул к ним.

Поверхность расступилась, приглушенно чавкнула и пошла рябью — Келья, каменные стены и полки, на полу соломенная подстилка, на ней вытянулся кто-то изможденный, в одной набедренной повязке.

— Большак! — произнес я. — Дело есть. И я спешу.

Хозяин вскочил, пялясь на меня. Я повторил:

— Спешу. Перебрось меня в Хич, к тому краю, где стоит Оазис Малика.

— Но Оазис же сам по себе, — удивился Большак. — Через Патину в него не попасть.

Тут он замолчал. Фигура чуть расплылась, и когда он стал поворачиваться, за телом потянулись контуры. Один, второй, третий, и каждый следующий более мутный. В Келье раздался приглушенный, низкий, с надрывом, звук. Одновременно со мной к Большаку наведался Другой посетитель. Я его, конечно, не видел, но хозяину теперь приходилось беседовать с двумя клиентами, а при его возможностях это чересчур. Я с досадой замолчал, ожидая, когда он сосредоточится.

— Та-ак что те-ебе? — произнес он тягучим голосом.

— Пустыня, — напомнил я. — Быстро отправь меня туда. Используй жгут.

Аналог Большака был не слишком хорош, потому что сам Большак никогда не отличался особыми магическими талантами. Все же какое-то подобие человеческого лица ему поддерживать удавалось, и теперь на нем возникло удивление.

— А что те-ебе надо в Хиче? — произнес он.

— Твое какое дело? Отправь меня туда ненадолго, и все. Обычный жгут вполне подойдет.

— Не-ет, не подойдет… — Он теперь почти застыл. На беседу с тем, другим посетителем, уходило много сил. Вообще, Келья была исключительно аналоговой лавкой — в реале какой-нибудь комнаты с товарами, где сидел бы натуральный Большак, не существовало. Особой популярностью Келья не пользовалась, и подобное совпадение, два клиента одновременно, случалось редко.

— Почему не подойдет?

— Если у тебя есть причина отправиться именно туда, значит, должен знать, что там происходит.

— Я не знаю. Расскажи.

Низкий надрывный звук прекратился, аналог дернулся и налился красками. Черты лица стали более четкими, возникли мелочи, раньше неразличимые, — морщины у глаз, торчащие из ноздрей рыжеватые волосы.

Более высоким и четким голосом аналог пояснил:

— Там же Лезия Олни. Вообще, уже с год непонятно, что там делается. Туда попасть стало трудно, поэтому я и говорю, что обычный жгут не подойдет.

— Ты что? Лезия? В пустыне? Что-то не верится. В самом деле, Большак?

— Ну да. Весь тот район заболел. Сбесился. На моей памяти уже двое пиратов не вернулись оттуда. Может, там…

— Ладно, понял, — перебил я, наконец сообразив, в чем тут дело. — Используй какой хочешь жгут, но забрось меня сейчас в центр этих новых Лезий. И еще дай змею.

— Змея стоит дорого!

— Неужели? Даже самая обычная, неядовитая?

Он собрался возразить, но передумал. Большак был моим должником.

— Потом рассчитаемся, — заверил я.

Аналог замер и расплылся — силы Большака стали уходить на то, чтобы снабдить меня змеей и приторочить жгут. Стены подернулись рябью, сквозь них я различил темные конусы других лавок Лабиринта… и троицу в серых плащах, маячившую чуть в отдалении.

— Дернешь три раза, она и сработает, — сказал аналог, а я ощутил внезапное и сильное давление.

Стены Кельи унеслись вниз, мелькнули скалы-конусы, три призрака, задравшие головы и глядевшие мне вслед… Торговый Лабиринт исчез, Поиск-Пятно сначала стало овальным озером, из которого я стремительно всплыл, потом лужей, потом крошечным кружком, точкой на поверхности Кадиллицкого нома — а тот тоже превратился в точку на Колониальном Единстве, затем и оно стало точкой…

Тонкая, словно волос, нить, светящаяся бледно-синим, тянулась за мной, исчезая внутри невидимой теперь крапинки Колониального Единства, внутри которого был ном Кадиллиц, внутри которого было Поиск-Пятно, внутри которого находились Торговый Лабиринт, Келья, аналог Большака и три призрака-ищейки.

Какая-то новая модель жгута. Обычно они толще, грубее и светятся ярко, с ядовитым оттенком. Цвет этого был более нежным, трепетным.

Перспектива исказилась, и горизонт сломался — мы пересекли границу заболевшей области, Лезий Олни. Вокруг полыхнуло, Патина свернулась спиралью. Я понесся вниз, овалы стали разрастаться один за другим, каждый следующий — внутри предыдущего. Преодолевая сопротивление, жгут налился ярким светом. Я это ощущал так, словно глубоко нырнул. Давление со всех сторон, тяжесть, звон. Что-то напряглось и с громким треском лопнуло. В коричневых небесах расступились черные тучи; подталкиваемый жгутом, я прорвался сквозь них в зараженные Лезия.

Очень мрачно. Небо черное, а земля темно-коричневая, ее рассекают широкие трещины, из них выплескиваются всполохи багрянца. Это единственный источник света, озаряющего массивную темную Башню.

Форма этой Башни мне что-то напомнила, но я не смог понять, что именно.

Жгут извивался позади и исчезал среди туч. Я опустился ниже, оглядываясь. Да, тут что-то явно не в порядке. Обычно подобную картину в Патине, всегда сумрачной и уныло-однообразной, можно наблюдать разве что в районе вулкана с очень сильным выбросом магической лавы. А еще искаженные области могут остаться на том месте, где насмерть сцепились два сильно крутых мага-пирата. А в реале здесь — обычная пустыня, песок, кактусы и ящерицы. Конечно, еще Оазис Малика, в нем магии столько, что хватит на целый континент, но в том-то и дело, что Оазис блокирован. В него и из него через Патину не пробраться, нет вообще никакой связи. Весь смысл Оазиса в этом, Малик долго добивался такой автономии, отрезая все концы.

Нет, Оазис не мог стать причиной заражения. Я был уверен, что виновница — очень сильная фоновая магия, излучаемая скопившимися здесь боевыми заклинаниями.

Я даже видел ее следы. Почти прозрачная, легкая пелена эссенции красноватой дымкой сочилась сквозь стены Башни. Эта Башня казалась выплавленной из единой массы, не было ни щелей, ни отдельных блоков. Широкий цилиндр словно вырастал из иссеченной трещинами земли и в полыхающем багровом свете смотрелся довольно зловеще. Все-таки где же я раньше видел нечто подобное?

Над высохшей, будто покрытой коричневой коркой, твердью плясали темно-красные всполохи. Я приблизился к аналогу гномьей базы сверху, очень осторожно, потому что когда расстояние уменьшилось, проступили кое-какие подробности.

Вообще-то их довольно трудно заметить, но я ведь знал, на что обращать внимание. Вот, например, это облачко, словно состоящее из массы неподвижных серебристых волосков — «кактус».

В реале из песка и вправду торчит кактус. Снаружи он самый обычный, но сердцевина аккуратно вырезана, и на ее место вставлено кое-что другое. Кто-то, идущий по пустыне, зацепит случайно такой «кактус», иголки вылетят и проткнут со всех сторон. А в Патине подобное произойдет, если ты заденешь облачко. Серебристые волоски превратят аналог в подушку для булавок, тебя вышвырнет в реал либо мертвым, либо ослабленным от почти полной потери жизненной силы. Заклинание охранное и довольно дорогое.

Вокруг Башни я насчитал по меньшей мере пять «кактусов», а еще несколько «шееломок» и «горючих слез». Кроме того, там имелись обычные «сигналки». Это уже не боевое заклинание, а тревожное.

Осторожно обойдя ловушки, я остановился над Башней и запустил змею, которой меня снабдил Большак.

Змея — обычное заклинание, так что я не рассчитывал на многое. Узнать таким способом всю внутреннюю планировку Башни невозможно, но после того, как вниз от меня устремился зигзаг света, кое-что прояснилось. Змея всосалась в аналог и растворилась в нем. По мере того, как она, проникая сквозь магические узлы, распознавала их структуру и взаимосвязь, прорисовался светящийся скелет: спираль широкой винтовой лестницы, на нее нанизаны круги этажей, вертикальные плоскости стен и прямоугольники дверей… И три пояса свечения. Я замер, внимательно разглядывая их. Один пояс почти совпадал с внешней стеной Башни. «Хрустальный склеп» — зернистая структура с вкраплениями малиновых искр. Довольно опасная штука, но второй пояс куда хуже. «Метель». Небольшой в сравнении с первым, он светился на высоте второго этажа, и там малиновых искр было куда больше. Собственно, он целиком состоял из них. Очень плохо. Обычная змея… Да если на то пошло, и необычная, очень мощная ядовитая змея вряд ли справится с этим.

Имелся еще и третий пояс, слабый, какой-то устаревшей системы. Он мерцал далеко внизу, в подвале. По мере того, как змея проникала в глубину защиты, пояса светились ярче, и я все лучше мог разобрать их строение. Внутри нижнего двигались какие-то горбатые фигуры, да и по всей высоте Башни теперь можно было различить другие силуэты, поменьше — всего около двух десятков.

Внутри «метели», в сердце Башни, яростно клубились накопленные гномами боевые заклинания.

Бесы Патины! Я отпрянул, когда увидел это. Их было очень много, они хаотично перемещались, сновали из стороны в сторону, словно хищные насекомые. Да сколько же это может стоить? И Атлас Макинтош согласен отдать мне половину? Я чуть переместился, окидывая взглядом все Лезия Олни. Отравленный участок, переполнен ядом до краев. Все застыло, лишь полыхает багровый свет и медленно движутся облака, похожие на каменные глыбы. В реале — солнце и желтый сухой песок, барханы, юркие ящерицы, зеленые кактусы да синее небо; здесь — багровый сумрак, иссеченная трещинами земля и Башня.

Моя змея мигнула и погасла. Я шарахнулся, зацепил «горючие слезы» и отпрянул. С шипением клуб раскаленной эссенции пронесся мимо, навстречу змее — зигзаг света испуганно вылетел из Башни вверх, ко мне. И не успел. Юркие светящиеся силуэты появились из «хрустального склепа», пронеслись сквозь быстро тускнеющие контуры потолков и стен и вылетели через крышу. Стая марлетов мгновенно настигла змею и на ходу растерзала ее. Кипящая эссенция «горючих слез» сбила нескольких, но остальные успели разлететься в стороны, а затем опять сошлись в клин. Я дернулся, разворачиваясь, уже хорошо различая маленькие тела, быстрые тонкие крылья, пучки перьев вместо ног, острые длинные клювы…

Птицы-вестницы, марлеты, специально натасканные на уничтожение непрошеных гостей, издавали в полете пронзительный треск. Их крылья двигались с такой скоростью, что напоминали размытые облачка. Летевший во главе клина затарахтел, разевая клюв, остальные разлетелись вокруг меня и разом напали. Я трижды дернул жгут.

Башня и коричневая земля в багровых потеках провалились вниз. Весь облепленный марлетами, я вломился в облака. Несколько птиц, возбужденно тарахтя, яростно клевали жгут, он отзывался синим всполохом на каждый удар острого клюва. И громко трещал, разрываясь.

Вместе с марлетами меня подняло к над-уровню и резко швырнуло вниз, в объятия Колониального Единства, нома Кадиллиц и Торгового Лабиринта. Жгут лопнул, я упал прямо на ищеек. Взметнулся широкий рукав, лассо опутывающего заклинания почти опустилось на меня, но, сбив на пути пару марлетов, изменило направление и задело плечо другого призрака. Из плеча выстрелил фонтан искр. Шипя, они опалили крылья нескольких марлетов. Остальные, громко затарахтев, отцепились от меня и набросились на призраков.

Птицы-вестники были элементалями — одним из немногочисленных видов постоянных обитателей Патины. Все они питались магией, но большинство предпочитало заброшенные области, где мирно кормилось эссенцией. Хотя попадались и хищники. Этих марлетов специально обучили нападать, и теперь, благодаря мне и жгуту покинув район Лезий, они обрушились на ищеек, благо те были набиты магией под завязку. Если бы жгут еще действовал, меня бы втянуло в Келью, к Большаку, но он разрушился, и я очутился посреди Торгового Лабиринта.

Призракам было не до меня. Они крутились, взмахивая полами плащей, сбивали марлетов, которые гибли, но не отступали, подстегиваемые голодом. С каждым ударом клюва марлет отщипывал от противника монаду магии. По мере того, как силы покидали призраков, их очертания бледнели, и ответные удары становились слабее.

Я попятился. На меня не обращали внимания — во все стороны летели серые клочья, мелькали широкие рукава, по эссенции расходились волны.

Все, довольно, решил я.

Без стука я толкнул незапертую дверь. Макинтош сидел на кровати, подложив под спину подушки, с бутылкой в руках. Сложенный веер лежал на его коленях. Когда я вошел, эльф поднял голову — глаза блестели, рубиновые искорки вспыхивали в них.

— Что, Джанки? — спросил он.

— Завтра на рассвете возле восточных ворот, — произнес я, не глядя на эльфа. — Приведу шестерых или семерых, самых лучших, кто есть сейчас в городе. Сколько вы платите каждому?

— Скажем, по пятьдесят золотых? — весело предложил Макинтош. — Какая в конечном счете разница?

— По полсотни, так по полсотни, — пробурчал я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.

Какая разница, а? Дело, конечно, будет опасным, но — пятьдесят золотых монет! Пусть он и ожидает очень большой прибыли, однако полсотни золотом каждому бойцу… Определенно, кое для кого это будет слишком много.

— Но чтоб эти деньги были у вас с собой. Я должен дать задаток. Еще одно. Вы наняли меня, но их нанимаю я. Они — мои бойцы, понимаете? Распоряжаюсь я, если вы хотите дать какие-то указания, то только через меня. Не можете приказывать им напрямую, это ясно?

— Ну конечно.

— Хорошо. Значит, мы начинаем.