"Клинки сверкают ярко" - читать интересную книгу автора (Новак Илья)

Часть вторая ПЛОХИЕ ЭЛЬФЫ ХОДЯТ В ЧЕРНОМ

Гоблин-пират. Квест

Словно получив неслышную другим команду, ищейки одновременно повернулись и ушли. Альфин продолжал описывать круги над площадью, я стоял, глядя на охрану Ван Берг Дерена. Они пошли ко мне, альфин опустился ниже. Я пригляделся — старшего в охране звали Сэмка Маркелыч, мы были знакомы, хотя и плохо. Он приблизился, посмотрел на мою руку, на лицо и пробасил:

— Ха, отлично выглядишь!

Я кивнул, не зная, чего ждать от них.

— Хозяин приглашает в гости.

Сообразить, что бы это значило, я сейчас не мог. Ван Берг Дерен чего-то хочет от меня? Боль в руке мешала думать.

— Зачем?

Раздался звонкий голос, мы оглянулись. Из-за перевернутой палатки появился знакомый гномыш, тянувший за руку взрослого недомерка-бородача. Гномыш что-то втолковывал ему обиженным голосом, а бородач важно внимал. Еще несколько гномов выглянули из-за помоста, прислушиваясь к их разговору.

Сэмка Маркелыч разрядил оружие и повесил на плечо.

— С тобой хозяин хочет покалякать, — повторил он, улыбаясь. — Пошли, Джанки.

Трое гномов во главе с бородачом и гномышем двинулись к нам. Маркелыч кивнул, остальные пятеро, так и не опустившие самострелы, развернулись. На нас упала тень, мы с Маркелычем глянули вверх — альфин опустился еще ниже, и теперь хорошо было видно лицо Лоска, глядевшего на нас. — Твой корешок?

— Да. Знаком с ним?

— Не-ка. И не хочу. Но слыхал о нем. Птичник, а? Чего он тута делает?

У меня сильно закружилась голова, я покачнулся, и Сэмка обхватил меня за плечи. Тень альфина стала больше — он опустился совсем низко. Бородатый гном окинул внимательным взглядом людей Маркелыча и что-то сказал остальным. Гномыш возмущенно заверещал, продолжая тянуть его, бородач дал ему подзатыльник, и гномы ушли.

— Слушай, Сэмка, — произнес я, отталкивая его руку. — Ты ж видишь, мне сейчас нездоровится немного. И потому я к Вану не пойду. Пойду лечиться. А вечером, передай, приду к нему. Сейчас сколько времени?

— Самое утро.

— Значит, даже не вечером. После полудня.

— Не-ка, Джанки. Мне велено тебя прям щас… — Он замолчал и покосился на альфина. — Где этот эльф раздобыл такого зверя?

— Может, угнал где-нибудь? — предположил я и, медленно переставляя ноги, двинулся мимо них к городу.

Охранники смотрели то на меня, то на Сэмку.

Когда под ногами была уже мостовая, а не доски пристани, сквозь гул голосов сзади донесся крик:

— Опосля полудня. Знаешь, как пройти к имению? Ты ж меня не обманешь, Джанки?

Я не обернулся и не ответил. Заморозка почти перестала действовать, и руку жгло огнем. Боль пульсировала в такт шагам. Показался альфин — Лоскутер вопросительно глядел на меня. Я махнул ему здоровой рукой, он кивнул в ту сторону, где находилась свалка с загоном для квальбатросов, и улетел. Я продолжал идти, медленно, чуть покачиваясь. Хорошо, хоть «Облако» недалеко…

Петляя между могилами, я бежал по старому кладбищу, то и дело оглядываясь и всхлипывая от ужаса. Из темноты позади доносился ритмичный звук: топ… топ… топ… — это Призрак, весь в черном, преследовал меня, легко перескакивая через надгробия и ограды. В руках у Призрака был кол, и на конце его надета…

Я резко сел на кровати. Огляделся, пытаясь понять, где нахожусь. Тот самый «кабинет для отдохновения», откуда я входил в Патину после первого разговора с Атласом Макинтошем. В горле пересохло, и я схватил со стола графин.

Левую руку поддерживала перекинутая через шею кожаная лента. Виднелись только кончики пальцев, а все остальное скрывали слои материи. Рука почти не болела. Мамаша Лапута, осмотрев повреждения, выругалась и сказала, что сама она с этим не справится, а надо позвать Гаруна. Гарун оказался пожилым вислоносым троллем. Он уложил меня на кровать, обмазал руку вонючей коричневой кашицей, замотал и слал бормотать что-то невнятное, наклонившись надо мной и глядя в глаза. Я заснул.

И когда проснулся, рука почти не болела. Попив, я встал. Голова еще чуть кружилась и колени дрожали, но, в общем-то, могло быть гораздо хуже. На стуле рядом с кроватью лежала чистая одежда. Я стянул свои штаны, вымазанные кровью и грязью, переоделся и сунулся под кровать. Шкатулка из голубого топленого камня все еще была там, и я переложил ее в карман. На моей шее висел шнурок с маленьким стеклянным ключом. Потрогав его, я вышел из кабинета.

В зале «Облака» было пока тихо и пусто, только молодая эльфийка вытирала пыль с подлокотников софы. Я шагнул к ней и спросил:

— Время сколько?

Она уставилась на меня и хихикнула. Я посмотрел в окно, решил, что уже полдень, и задал следующий вопрос:

— Хозяйка где?

Эльфийка вдруг присела в книксене и прижала к груди грязную тряпку, продолжая лыбиться.

— Если появится, передай от меня благодарность, — сказал я. — И скажи, я еще зайду.

Она пялилась на меня черными шальными глазами. Я покачал головой и вышел из «Облака».

Гоблин-пират Ван Берг Дерен жил за городом, где раскинулись имения городской знати. Когда широкая дорога начала огибать пологий холм, я остановился, разглядывая дом на его вершине. Двухэтажный, с пристройками и мезонином на плоской крыше. Его окружала высокая ограда.

Бывшее имение баронов Дэви. После нашего изгнания им владели разные хозяева, а несколько лет назад там устроили казармы — я с трудом мог представить себе, во что солдатня превратила старинный дом. Я стоял, глядя на него. Там что-то изменилось, еще бы — после такого количества хозяев. В имении был тайник, и я надеялся, что никто до сих пор не сумел его обнаружить. Уже много лет я собирался заглянуть в него, но не мог решиться. Старый кошмар, когда-то преследовавший меня почти каждую ночь, был связан с этим домом, и далее то, что в тайнике отец хранил деньги, не прибавляло мне храбрости.

Отвернувшись, я пошел дальше и за холмом увидел рощу, посреди которой находилось имение Ван Берг Дерена.

По этой роще лучше было не гулять. Магические ловушки у Дерена всегда самые новые, и охрана пирата специально не убирала тела тех, кто решил пройтись по ней. Ловушки прятались в земле и кустах, и свободной от них была лишь узкая, извилистая тропинка.

Я быстро пошел по этой тропинке — и почти сразу ке наткнулся на перегораживающий ее завал из бревен и веток. Над завалом торчало несколько голов. Послышался голос:

— Стоять! Кто?

— Сэмка Маркелыч с вами? — громко спросил я. — Пихните его, он знает. Мне назначено.

За бревнами посовещались, потом одна голова исчезлa, и послышались удаляющиеся шаги.

— Стой, где стоишь.

— Стою.

Вскоре опять раздались шаги, шепот, потом тот же голос произнес:

— Перелазь.

Позади завала я увидел пятерых охранников с мечами и самострелами.

— Чё пялишься? Топай.

Я пошел дальше, удивляясь, с чего это они так усилили охрану.

— Не вздумай с тропинки сойти! — крикнули мне вслед.

Возле высоких ворот находилось не трое, как обычно, а десять человек. Четверо, положив перед собой самострелы, лежали на земле далеко слева, четверо — справа, а двое, в нагрудниках и шлемах, маячили у ворот. Рядом с ними стоял бочонок с дыркой в стенке, из дырки торчала толстая жила какого-то крупного животного, скорее всего, камелопада, конец ее исчезал в траве. Когда я подошел, охранники настороженно посмотрели на меня, а железная дверь возле ворот открылась. Вышедший из нее Сэмка Маркелыч улыбнулся.

— Я как чувствовал, что ты щас придешь. Выглядишь ужо лучше…

Один из охранников поднял жилу. Оказалось, что конец ее заканчивается во рту большой болотной жабы. Жаба была словно надутая и со стеклянными шариками вместо глаз. Они тускло светились. Охранник взял ее за пятнистую спинку и приказал:

— Руки подыми.

Я поднял, и он стал водить жабой вдоль моего тела, почти прикасаясь брюшком к одежде, при этом внимательно глядя на ее глаза. Глаза оставались тусклыми.

— Чистый, — сказал охранник Маркелычу, закончив осмотр, и положил жабу в траву.

— Пошли. Тебя ждут.

За воротами открылся сад — ухоженный, с аккуратно подстриженными кустами и рядами фруктовых деревьев. Я шел рядом с Маркелычем, искоса разглядывая его круглое розовое лицо и толстую, налитую кровью шею. Волосы у Сэмки были черными, а брови белыми, седыми. Он добродушно улыбался. Собственно, он почти всегда улыбался.

— Жаба эта уже устарела, — сказал я. — Надо постоянно обновлять такие штуки. Она ж только магию определяет. Ну, железо еще. Сейчас эплейцы навострились клинки из топленого камня отливать, их она не найдет. Да, а что там в порту?

Сэмка покачал головой:

— Бедлам. Орки кипишуют, люди тож, а гномы вдруг разом смылись и носа из своего квартала не кажут. Понаехало бандюков, что разные пристани в порту держат, разбираются между собой, хто бучу во время праздника гномов устроил. Ребята Пена Галата с гоблинами Брома поцапались… — Сэмка Маркелыч был из крестьян, и жизнь в городе не изменила его говорка. Мы с ним раньше встречались, но всего пару раз. Он был веселым толстяком, но ежели сам Ван Берг Дерен взял его старшим в свою охрану… значит, у Сэмки имелись и другие достоинства.

Между деревьев показался дом, но мы пошли не к нему, а свернули влево. Солнце припекало, я расстегнул воротник.

В дальней части сада деревья скрыли и дом, и ограду. Послышалось журчание воды, Сэмка раздвинул ветки, и я увидел выложенный плоскими камешками неглубокий бассейн. Вокруг бассейна была полянка с коротко стриженной травой, огороженная молочно-белыми столбиками. Шесть или семь камней разной формы возвышались вокруг бассейна, между ними на траве расположился Ван Берг Дерен. Перед гоблином стояла плитка с тлеющими углями и лежала горка щепок, а за спиной было несколько подушек. В глиняном шаре с крышкой, который стоял на плитке, что-то кипело. От шара спиралью тянулась трубка и заканчивалась во рту Дерена.

Услышав шелест, он поднял голову и вяло махнул рукой. Маркелыч ухмыльнулся мне, попятился и исчез. Я перешагнул через столбики и опустился на траву рядом с пиратом.

У его ног стояла еще одна плитка, глиняный чайник, блюдца и пара чашек.

— Ты ж не куришь, дорогой? — произнес Дерен, не выпуская изо рта конец трубки. — Тогда хоть выпей…

Я двумя пальцами приподнял крышку чайника и заглянул в него.

— Это что?

— Травяной чай.

— Травяной?

— Смесь алой ежевики с восточной мандариной. Очень полезно для здоровья.

— А, хорошо…

Я налил себе и пригубил, оглядываясь. Сад камней был тихим и сонным. Солнце ярко освещало его, но и свет солнца казался здесь каким-то тягучим, словно застывшим. Гоблин иногда с тихим шипением выпускал изо рта облако сизого дымка с кисло-сладким запахом. — Большой шум был недавно в Лезиях Олни, — медленно произнес Дерен.

Я отпил чая. Приятный кисловатый вкус. А цвет у него темно-красный, будто кровь пьешь…

— Какой шум?

— Громкий. Да ты-то должен знать…

Я пожал плечами:

— Правда?

— Уверен, дорогой.

Я посмотрел на него, а он посмотрел на тлеющие под шаром-кальяном угли.

— Это про какие Лезия вы говорите, Ван?

Он положил трубку и плеснул на угли из чайника. Угли зашипели, пошел пар. Дерен сосредоточенно наполнил свою чашку, отпил и закрыл глаза от удовольствия.

— Про те, что в пустыне. Вот послушай, расскажу тебе историю… — Улыбнувшись, гоблин откинулся на подушки и поставил чашку себе на грудь. — Лезия эти странные какие-то. Пару ребят от меня там пытались разведать, что к чему, да не вернулись. А вчера в Торговом Лабиринте стайка таких забавных хищных марлетов чуть не растерзала троих ищеек Неклона. И прорвались эти марлеты в Лабиринт вслед за одним известным в Кадиллицах деятелем, который привел их туда из Лезий. На следующее утро через восточные ворота прошел отряд. Боец с Капища — карлик и лярва — четверо каменных братков, старый эльф по прозвищу Птичник, и еще один эльф, никому здесь не знакомый, но по виду смахивающий на эльфийского князя. Да, и с ними был этот деятель, что до того притащил из Лезий марлетов. Не успели они пройти, как появилась команда полузверей. Гоминидов. Вскоре деятель и старик-эльф зашли в Оазис, где что-то купили, а что — неизвестно, потому что, когда они еще были там, началась большая буча. Полузвери напали на Оазис. Оазис сгорел…

Чашка качнулась в моей руке, и чай чуть не выплеснулся. Гоблин искоса смотрел на меня. Я вдруг почувствовал себя очень неуверенно, быстрым взглядом окинул стену зарослей и деревьев вокруг сада камней.

— Совсем сгорел?

Дерен ласково улыбнулся мне и кивнул:

— Почти совсем.

— Народ хоть спасся? Продавцы с теми покупателями, которые там тогда были?

— В основном. Да кого они интересуют? Гоминиды в пустыне — вот что интересно. Вообще, вскоре выяснилось, что это команда с корабля, который до сих пор стоит в порту. Но теперь он пустой стоит. Этих полузверей потом искали, поскольку в Оазисе много серьезных особ свой бизнес держали. Но не нашли ни одного, кто-то всех гоминидов уже прибил. Лепреконы очень недовольны, очень… — Он покачал головой и тихо причмокнул. — А гномы-то! Такой у них шум поднялся, что и не описать. Во-первых, сегодня рано поутру какое-то страшилище, все обвешанное редкими штурмовыми заклинаниями, прибыло в город на альфине и свалилось им на головы во время Большого Прилива. В страшилище можно было признать того эльфийского князя. Потом, значит, на таком же альфине прибыл известный в Кадиллицах деятель, про которого я уже упоминал, а затем и старик-эльф. Но тут еще другое обнаружилось. За несколько часов до этого с побережья в пустыню мимо города проехал гномий отряд на камелопадах. Один камелопад вез большой сундук. К тому самому месту, где в Патине были Лезия Олни. Были, да, потому что теперь их нет. Весь тот район Патины как взорвался. Такое там творилось — до сих пор волны по всему Колониальному Единству идут. Ты не поверишь, у орков даже пара номов рухнула… — Он замолчал, глядя на меня.

— Поверю, — произнес я. — Вам поверю.

Он прикрыл глаза.

— Хорошо. Хорошо, что мне ты веришь. Потому что я на твоей стороне. Полузвери мне никто, недомерки тоже, а своего брата-пирата я ни за что ни про что закладывать не стану…

— Я не пират, вы знаете, Ван. Я так, любитель…

Он махнул рукой:'

— Не прибедняйся, дорогой. Все мы любители — до тех пор, пока не начали брать монету за работу, которую надо проделать в Патине. А деятеля, про которого я толкую, то есть тебя, наняли. Наняли, чтобы что-то раздобыть в пустыне. Ты для начала прошвырнулся через Патину в Лезия, проверял обстановку. Потом собрал отряд. Ни тандема, ни каменных братцев с тех пор не видно. Отсюда два вывода — либо гномы их грохнули там, в пустыне, либо они после дела чесанули отсюда. Но скорее — грохнули их. Первым из пустыни вернулся заказчик, эльфийскнй князь, который, как я мыслю, повел себя нехорошо и кинул своих. За что-то он хотел наказать гномов. Но вы с Птичником вернулись за ним. Что вы там сотворили с князем на пристани, никто толком не видел, но, в общем, уделал ты его. Вместе с баржей. Птичник отправился на свою свалку, а ты пошел в бордель к знакомой троллихе отсыпаться.

Он замолчал, потянулся было к трубке, но передумал.

— Кто еще про все это знает? — спросил я. — Кроме вас, Ван?

— А это вряд ли. Вряд ли кто-то смог так быстро весь расклад просечь.

— Вы ж смогли…

Гоблин поднял палец и со значением помахал им перед моим носом:

— На то я и есть Дерен Берг Ван!

Воцарилась тишина, прерываемая только тихим плеском в бассейне. Я допил чай и поставил чашку на траву.

— Занятная история, Ван. Такую вечером у камина послушать приятно. Одного не пойму пока — вам какой во всем этом интерес? Вы ж сами по себе, вам…

Он вдруг резко сел и уставился на меня. Глаза его сузились.

— Сейчас поймешь. Сейчас очень хорошо поймешь! У меня в Оазисе человек был. За очень важной вещью пришел, такой важной, что… — Дерен осекся. — Более важной, чем все остальное. Я вообще поначалу решил, что Оазис из-за нее спалили, и потом только разобрался, что это за случайность такая бедовая. Вот только не знаю, чего вы с гоминидами не поделили…

— Да они тут сбоку припека, — перебил я. — Эплейцы, которых я нанял, с гоминидским капитаном в «Неблагом Дворе» сцепились, а полузвери мстительные, вот и поперлись за нами в пустыню.

— А ты зачем в Оазис заходил?

— Штурмовое заклинание купить.

— И купил?

— У Шажка Ребиса.

Гоблин нахмурился, припоминая:

— Это новую Червоточину, что ли?

— Ее. И мы уже уходить собирались, когда гоминиды…

— Точно?

— Точно. Если бы каменные не были такими игроками…

— Гадство! — сказал гоблин с чувством. — Сучье гадство!

Я умолк, так как пока мало что понимал. Ван Берг встал и шагнул к бассейну.

— Вечно эти случайности… — пробормотал он, стоя спиной ко мне. — Их не просчитаешь заранее, из-за них все беды.

Я сидел, глядя на осколки чашки, из которой только что пил чай. Гоблин наступил на нее и даже не заметил.

— Ну что, пойду? — спросил я. — Со всем разобрались, Ван?

— Нет, дорогой, пока еще не пойдешь. — Он вернулся и сел передо мной. — Ты, пусть ненароком, порушил очень важное дело. Есть еще возможность исправить его, и так просто я тебя не отпущу.

Что меня больше всего удивляло — он даже не интересовался, для чего мы шли в пустыню, что там прятали гномы. И это Ван Берг Дерен, который добился того, чего добился, еще и потому, что предпочитал знать все, что происходит вокруг! Получалось, сейчас его волновало нечто гораздо более важное. Жизненно важное для него.

— По сути, дорогой, это из-за тебя в порту столько гномов полегло. Как, думаешь, себя гномы поведут, если узнают, кто виновен в этом?

Я возразил:

— Но сжег их не я, а тот эльфийский князь.

— Все равно ты виноват. Конечно, ты князя завалил, но, если бы не ты, он бы вообще не появился в порту с заклинаниями. Я так это все понимаю, дорогой. Правильно я понимаю?

— Ну… правильно.

— И мне вы очень сильно все в Оазисе попортили со своими полузверями. Ты попортил. И теперь…

— Так щелкните пальцами, — перебил я.

Он замолчал, глядя на меня. По его морде расползлась улыбка.

— Что сказал?

— Сколько там ваших с самострелами?.. — Я обвел рукой заросли и деревья вокруг сада камней. — Тех, что сейчас за нами наблюдают? Десяток, больше? Эти самострелы, кстати, мы с лепреконами Грецки в город и протащили… Но это ничего не значит. Щелкните пальцами, Ван, или какой там у вас еще условный знак? Они сразу все и выстрелят. Ну и не надо будет дальше со мной разговоры разговаривать…

Ван осклабился:

— Не ерепенься. Ты парень неплохой, я тебя убивать не желаю.

— А что ты желаешь? — Как-то само собой получилось, что я перешел на «ты». — Что-то я никак понять не могу, чего ты хочешь. Разобраться, что произошло? Ладно, теперь разобрался. Что дальше? Денег у меня нет, сам понимаешь. То есть оплатить тебе твои потери не могу. Так что дальше? Или убей меня, или я пойду. Если убивать все же не хочешь, значит…

— А в имении?

Я осторожно переспросил:

— В каком имении?

— В бывшем имении баронов Дэви? Там разве твой батя ничего не припрятал? Я ж его помню, он такой расчетливый мужик был.

Я уставился на свою руку, обмотанную материей. Эта материя пропиталась грязевой кашицей, которой вымазал руку тролль-лекарь, и затвердела. В самом начале разговора я снял с шеи кожаную ленту и положил руку на колени, словно полено.

— Туда я до сих пор боюсь заходить, Ван. И не хочу об этом говорить.

— Семейные призраки беспокоят? Хорошо, не будем об этом говорить. Слушай внимательно. Ваши разборки с полузверями, то, что вы хотели у гномов в пустыне украсть, спаленный Оазис, это все мне по боку, дорогой. Меня интересует та вещь, которую мой человек должен был доставить из Оазиса, да не доставил. Макгаффин.

— Это что за макгаффин? — удивился я.

— Всего лишь слово. Так называется вещь, которая меня интересует. Вчера я заходил в Оазис, якобы чтоб прицениться к новым товарам, а на самом деле — чтоб посмотреть, все ли там тихо. Макгаффин должен был вот-вот прибыть, но я сам светиться не собирался. Оставил в Оазисе своего человека, который заклинание и должен был забрать. Но потом на Оазис напали полузвери, он сгорел, а мой человек пропал вместе с макгаффином. Где он, я не знаю. Теперь смотри сам, Джанни. У тебя выбор такой. Или ты мне до завтрашнего утра находишь макгаффин, или я рассказываю гномам, кто на самом деле виновен в этом шуме на пристани.

Ван Берг Дерен махнул рукой, из зарослей появился Сэмка Маркелыч. По приказу гоблина он принес новую чашку, и теперь мы снова пили чай. Сэмка не скрылся опять в зарослях, а отошел и присел на корточки возле одного из белых столбиков.

— Почему до утра? — спросил я. — Что за спешка? Ты хочешь, чтоб я нашел тебе этот макгаффин? Да, наверное, я могу его найти. Если, конечно, он в городе. Но мне нужно время. Сейчас уже полдень…

— Это надо сделать быстро. До утра, Джанки.

Я покачал головой:

— Не идет, Ван. Во-первых, я могу не успеть. Во-вторых…

Он перебил:

— Ты уже подумал? Подумай еще раз. Никаких торгов, считай, что тебя держат за горло, и только от меня зависит, сожмутся пальцы или нет. Благодаря твоей с лепреконами работе мои парни вооружены хорошими эплейскими самострелами. Отлично, я признателен тебе, и совесть не позволит мне убить тебя. Но с вашей стороны это была не благотворительность, для вас с Грецки это был бизнес. Ты не делал услугу лично мне, провозя оружие в город. Так что моя благодарность знает границы. Дальше. Именно из-за тебя мой человек не получил макгаффин в Оазисе. Макгаффин куда важнее каких-то самострелов. Но я ни за что не пойду на сделку с совестью, нет. Не буду сжимать пальцы. Я просто расскажу Старшей Голове гномьего анклава, кого они могут поблагодарить за эльфа-психа, свалившегося на них во время Большого Прилива. И посмотрю со стороны, как пальцы сожмутся. Тебе наступит конец через…

— Мне наступит конец через столько времени, через сколько Протектор вернется в Кадиллицы. Потому твоя угроза существенна, но все равно не слишком колышет меня. Это серьезно, Ван. Протектор и Неклон отомстят за самострелы. Что мне толку, если даже я найду макгаффин и вовремя доставлю тебе? Сделаю это, а потом меня пришибут ищейки. Или запрут в темницах Большого Дома. Я не вру, все так и есть.

Ван Берг кивнул и уставился в бассейн. С минуту он не шевелился и молчал, потом сказал:

— Протектор с Неклоном не будут сейчас доставать тебя, Джанки.

Я хмыкнул:

— Брось. Даже твоего влияния не хватит, чтобы заставить их передумать.

— Я и не собираюсь заставлять их. Я… отвлеку их. А вернее будет сказать — я уже их отвлек. Гарантирую тебе, что сейчас они не станут тобой заниматься. Если ты найдешь макгаффин, то у тебя еще останется время, чтобы спокойно покинуть город. Мое слово, понял? Поэтому сейчас главная твоя проблема не Протектор с колдуном, а старый гоблин Ван Берг Дерен. Решай.

Я выпрямился, глядя на камни, в форме и расположении которых присутствовала непостижимая для меня гармония. Сэмка Маркелыч все еще сидел возле столбика и крутил в пальцах цветок. Дерен выгреб из-под кальяна погасшие угли. Рядом лежала кучка сухих щепок, гоблин стал их одну за другой неторопливо класть на место углей.

— Ладно, — сказал я. — Значит, надо спешить. Мне нужны все сведения, которые ты можешь дать. Будешь отвечать на мои вопросы?

— По мере своих возможностей.

— Что за человек должен был доставить тебе макгаффин из Оазиса?

— Аскетка.

— А? — Это заставило меня по-настоящему удивиться. — Вспомнил. Я видел тогда в Оазисе какую-то аскетку. Зеленые волосы. Она?

Гоблин кивнул, не глядя на меня.

— Хм… вряд ли о ней можно сказать «человек» в обычном смысле…

— Ее зовут Мисга. Спрашивай дальше.

— Нет, подожди. Расскажи подробнее. Почему именно она? Почему не ты сам встречал макгаффин в Оазисе?

— Я уже говорил тебе — не хотел светиться.

— Светиться перед кем? Перед продавцом? Глупость. Он что, не знал и не догадывался, кому продает свой товар? Вы же вели переговоры, торговались… Были другие покупатели, желающие приобрести макгаффин, вот в чем дело. А может, ты вообще перехватил его у кого-то? Кто еще заинтересован в нем?

— Это не важно для тебя.

— Ладно. Но мы вернемся к этому позже. Где живет Мисга?

— В Жиже.

— Да? Хороший район. У нее была метка?

— Нет. Но был шар. Дальше.

— Кем она была? Кроме того, что работала на тебя, было у нее другое занятие?

Под кальяном начал разгораться огонек. Гоблин продолжал подкладывать щепки, не отрывая от плитки сосредоточенного взгляда.

— Хорошо, скажу. Не хотел, но это и впрямь может понадобиться. Она была постельничной Протектора.

— Стелила простыни самому Хозяину? Ван, только ты мог сделать своей шпионкой… — Я хлопнул себя по бедру. — Ха! Ладно, а в Большом Доме вы ее искали?

— Во всяком случае, мы знаем, что пока она там не появлялась.

— Возможно, ее убили. Возможно, похитили.

— Да, — согласился он. — Это вероятно.

— Это не просто вероятно. Скорее всего, именно так и есть. Отсюда…

— Нет. Не сосредотачивайся на этом. Есть причины полагать, что она испугалась и просто где-то скрывается. Я думаю, она где-то в городе — в общественном пятне появился маячок, пароль, о котором мы договорились на случай всяких осложнений. Мои ребята побывали у нее на квартире. Двое и сейчас дежурят. Сходишь туда. Может, заметишь то, чего не заметили они. После Оазиса Мисга вернулась к себе. Мы нашли ее жилетку всю в крови, а на столе — открытый флакон с мазью. В Оазисе она, скорее всего, получила ранение, вернулась, перевязалась и убежала. Почему-то не связавшись со мной. То есть со своего шара из квартиры. Она успела повесить условный маяк «Я в городе», а после что-то заставило ее спешно покинуть дом.

— Хорошо. Вероятность того, что ее похитили, остается, правильно? И мы возвращаемся к вопросу, который я уже задавал. Кто мог ее похитить? Кого еще может интересовать макгаффин? Кто твои конкуренты? У кого может быть аскетка Мисга?

В кальяне начало булькать, и Дерен глубоко затянулся.

— Бароны, — произнес он, не выпуская мундштук трубки из зубов. — Любой из них. Возможно, Буэн Региро. Я не знаю точно.

— И все?

— Еще Пен Галат.

— С каких пор Галат интересуется магией?

— Он интересуется всем, что может принести прибыль. А макгаффин очень дорог.

— И почему он так дорог, ты мне не скажешь?

— Нет, Джанки. Это не важно для тебя.

— Возможно. Значит, кто-то из баронов? Что еще, по-твоему, мне надо знать, чтобы…

— Пока — все.

Я вздохнул. Даже под давлением обстоятельств он не хотел делиться лишними сведениями. И чего-то не договаривал — точно.

— Нет, еще одно. Если макгаффин такой мощный, то почему надо искать его в реале, почему нельзя найти через Патину? Его гармоники…

— Он заключен в оболочку, некую фиалу. Она гасит любые гармоники. Еще?

— Мне понадобятся монеты, Ван.

— Конечно. Полсотни пока что хватит. Если вдруг их не…

— Должно хватить. Коль скоро все началось в Оазисе, надо бы посмотреть там все, но он слишком далеко…

Дерен возразил:

— Мои парни уже побывали в Оазисе. Там все выжжено, никаких зацепок.

— Ясно. Дело опасное, Ван, а ты ж знаешь, из меня боец никакой, и если, допустим, ребята Пена Галата…

Гоблин улыбнулся мне:

— Что, совсем никакой?

— Почти. Я дерусь плохо и, главное, не люблю драться. Из-за этого, сколько Лоск ни бился надо мной, толком так ничему и не научил.

— Отойди-ка в сторонку, дорогой… — Дерен привстал и поманил Маркелыча.

Я шагнул к столбикам, а Сэмка наоборот приблизился к гоблину. Тот что-то сказал, Сэмка кивнул.

— Он будет тебя прикрывать, — произнес Дерен громко. — Ты понял?

Я поморщился. И прикрывать, и заодно следить…

— Это обязательно?

— Обязательно. Джанни старший, — сказал Ван Берг Сэмке. — Слушаешься его.

— Ага, хозяин.

— Так. — Гоблин сунул широкую коричневую лапищу под подушки, достал кошель и бросил мне. — Я надеюсь на тебя. Когда — когда, а не если — найдете макгаффин, доставьте его мне. Я дам тебе еще столько же, и ты сможешь уйти из города. Хочешь еще что-нибудь спросить, Джанки?

— Да. Самое главное.

— Говори.

— Что такое макгаффин?

Он опять улыбнулся:

— Помнишь старую историю… Тролль и человек едут в дорожной карете от побережья к пустыне. Над головой тролля на полке позвякивает какой-то объемистый сверток. Человек спрашивает: «Что это там у вас?» Тролль говорит: «А, так это макгаффин». — «Что такое макгаффин?» — «Ну, — отвечает тролль, — насколько я знаю, макгаффин — это такая снасть для ловли крупной рыбы в Черчвуде». — «Что вы говорите! — удивляется человек и косится на сверток. — Но ведь Черчвуд — это пустыня, знаменитая тем, что там нет ни одного источника воды, ни одного оазиса или колодца. Никакой рыбы, ни крупной, ни мелкой, в Черчвуде просто не существует!» — «Да? — говорит тролль. — Ну что ж, значит, макгаффин тоже на самом деле не существует». Макгаффин — это, в сущности, ничто.

Ван Берг Дерен вдруг заухал, откинувшись назад и сотрясаясь всем телом. Мы с Сэмкой переглянулись — всегдашняя улыбка старшего охранника Ван Берга была слегка недоуменной.

Когда гоблин отсмеялся, я произнес:

— Тут уж надо выбирать — либо философия, либо юмор. Как и все тролльские анекдоты, этот несмешной.

— Да? А мне понравился, — возразил Дерен.

— Ну и что ты хочешь мне сказать? Что никакого заклинания на самом деле нет? Макгаффина нет?

— Он есть. Я говорю, что для тебя совсем не важно, что это за макгаффин. Для тебя главное — найти его и передать мне. А потом уйти из города и вообще забыть обо всем этом. Все, Джанки, закончили разговор.

— Нет, подожди. Еще вопрос. Почему именно до утра? Что такое произойдет утром?

Гоблин-пират вытянул губы трубочкой и пыхнул струей сизого дыма.

— Джанки, если к утру макгаффин не будет у меня, нам всем конец.