"Рутения" - читать интересную книгу автора (Новиков Николай)

Новиков НиколайРутения

Николай Новиков

"Рутения"

роман

(Рутений - один из драгоценных металлов "платиновой группы", наряду с платиной, родием, палладием и др. Рутений открыт русским физиком в конце прошлого века и назван так в честь России, ибо "Рутения" в переводе с латыни и будет - "Россия").

Главные действующие лица:

Сергей Владимирович Воронин, 30 лет, образование высшее, женат, имеет дочку 1,5 лет, Настю .

Лена - жена Воронина, 27 лет, в начале повествования находится в отпуске по уходу за ребенком.

Василий Ильич Ледовской, 52 года, бывший работник МГК КПСС, соратник Ельцина. Глава крупной государственной компании "Рутения".

Олег Иванович Подопригора, 43 года, первый зам. Ледовского.

Александр Петрович Митяев, 48 лет, бывший генерал КГБ, начальник службы безопасности "Рутении".

Поляков Валерий Андреевич, 55 лет, сотрудник аппарата Администрации президента, друг Ледовского.

Борис Игнатьевич Вострецкий, 45 лет, ранее судимый, вначале руководитель "Ина-банка", потом заместитель Воронина.

Марина - его жена, 23 года, топ-модель в агентстве Грызунова.

Шершин Леонид Аркадьевич, кличка Шершень, 62 года, ранее неоднократно судимый, один из учредителей "Ина-банка", хозяин торгово-закупочной фирмы "Аделаида". Глава крупной криминальной группировки.

Это повествование о современном российском финансисте. О восхождении скромного выпускника "Плешки" к вершинам российского бизнеса. Способный биржевой маклер втягивается в Структуру могущественного госпредприятия которое постепенно превращается в частную корпорацию со многими проблемами и интригами. Незаурядные организаторские способности выталкивают нашего героя на самый верх событий, но интриги, громадные деньги, соблазны власти и проблемы в личной жизни сталкивают вниз. И все это он переживет, и обретет счастье в главных ценностях человечества - любви, семье, детях.

Николай Новиков

Краткое содержание

1992 год. Мощная государственная корпорация "Рутения", организованная бывшей партийной номенклатурой приходит к необходимости иметь собственный банк. Идут поиски банка, который можно купить, и его руководителя, которого можно будет подставить и "сдать" при необходимости.

В то же время Сергей Воронин зарабатывает на бирже, где она работает, крупную сумму денег. Подвергается нападению наглой шайки бандитов. Но с помощью друзей отбивается. Однако, те вычисляют его, угрожают семье, если не отдаст половину заработанного.

Если бандиты нагло действую средь бела дня, если нашли его адрес какой смысл обращаться в милицию? При помощи отца, профессора, Воронин встречается с Ледовским, который обещает поддержку. Но при условии, что способный экономист, а ныне биржевик будет работать на него. А именно возглавит банк.

Воронину не хочется идти под начало Ледовскога, мечтает о своем деле, но выбирать не приходится. Он соглашается.

Ледовской дает задание службе безопасности "Рутении".

Вечером те же бандиты совершают нападение на очередного биржевика, бизнесмен погибает. Но за бандитами уже следят люди Митяева, начальника СБ "Рутении".

Бандиты довольны. Предвкушают бурную ночь в ресторане. По дороге "стыкуются" с сообщниками, передают большую часть награбленных денег, сами едут в ресторан.

Один из трех пассажиров черной "Волги" садится в такси и следует за машиной, куда передали деньги. След приводит к небольшому "Ина-банку", который был крышей бандитов.

Поздним вечером четверо бандитов веселятся в ресторане. Двое из "Волги" входят в зал, хладнокровно расстреливают четверых бандитов и уходят.

"Рутения" - фирма, которая веников не вяжет.

На следующий день в "Ина-банк" приходят трое серьезных людей с удостоверениями сотрудников спецслужб и "душевно" говорят с хозяином о связях того с бандитами. Вынуждают продать контрольный пакет акций Ледовскому.

Это и есть банк, который возглавит наш герой.

Что он будет делать?

Работать на "Рутению".

Вот что она собой представляет.

В условиях всеобщего хаоса "Рутения" должна заниматься поставками продовольствия в страну (и приносить прибыль в казну), а также вопросами строительства современных предприятий пищевой промышленности западными коллегами.

Для этой цели указом президента Центробанк передает ей немало ценностей, не подлежащих продаже и приватизации, которые могут использоваться в качестве залога ри совершении крупных сделок.

Ледовской покупает хилый "Ина-банк", сажает туда своего человека Воронина, который присутствует уже при заключении сделки. Переводит в "Ина-банк" все средства Структуры.

Проводит массовую рекламную компанию, упирая на то, что мощная ГОСУДАРСТВЕННАЯ структура разместила средства именно в этом банке. Рейтинг банка стремительно растет, число клиентов резко увеличивается.

Через банк проводятся операции по переработке бриллиантов в украшения (которые не подлежали продаже), но были проданы, однако, вырученные деньги не поступили на счета "Рутении", ибо фирма, с которой был заключен договор, мгновенно разорилась. Но в "Рутении" никто не горюет об этом.

Банк организует ряд дочерних структур в Москве.

"Ина-банк" организует несколько дочерних структур на Мальте, куда вывозятся миллионы долларов.

В романе большое место уделено личной жизни героев, трасформации семейных и дружеских отношений Воронина, по мере восхождения его на Олимп российского бизнеса.

В перспективе предполагается создание цикла романов, провести героя через взлеты и падения, трагдии и радости к нашим дням.

С уважением - Николай Новиков.

1

Черный "Мерседес" с голубой мигалкой на крыше мчался по Кировскому проспекту, недавно переименованному в Мясницкую улицу, оглашая центр столицы тревожным воем сирены. На заднем сидении машины развалился массивный человек в сером костюме из тонкой шерсти. Собственно, массивными у него были две части тела - живот и лицо, а руки, ноги и плечи казались нормальными. Живот он и есть живот, а про лицо можно сказать, что оно полностью соответствовало представлению народа и худосочной демократической интеллигенции о номенклатурной бюрократии, из-за которой страна теперь содрогалась в страшных конвульсиях, прописанных мудрым лекарем Гайдаром. Припухшие, тяжелые веки, набрякшие подглазья, лоснящиеся щеки, короткий, мясистый нос и толстые, влажные губы - типичный директор, председатель, секретарь, который может обложить матом девушек, не выполнивших план, а а потом, сладко улыбаясь, может заверить начальство, что незамедлительно примет все меры по устранению указанных недостатков.

Да они все могут.

Звали человека Василием Ильичем Ледовским, и в свои пятьдесят два года он был он руководителем государственной корпорации "Рутения", что в переводе с латыни означало "Россия". Василий Ильич не любовался красотами столицы из окна солидной машины, а, сомкнув тяжелые веки, сосредоточился на своих мыслях, которые, судя по выражению лица не были веселыми.

Когда "Мерседес", нарушая правила движения, обогнул Политехнический музей, Ледовской открыл глаза, глянул в окно, тяжело вздохнул и сказал неожиданно тонким голосом:

- Героям Плевны... Освобождали этих болгар, освобождали, теперь все забудут. К американцам побегут. За долларами...

- И правильно сделают, - бодро сказал водитель. - Мы сами первые побежали, чего ж им отставать?

- Ты, Вадя, думай, что болтаешь, - сурово сказал Ледовской. - Мы никуда не побежали, а стоим на месте... как и стояли. На своем, российском месте.

Водитель много чего хотел сказать по поводу того места, на котором стояла его родина, но счел за благо промолчать. Мускулистый, короткостриженный парень рядом с ним и вовсе не собирался вступать в полемику. Он внимательно глядел по сторонам, похоже, выискивал в потоке машин злоумышленников, которые могли помешать величественному движению "Мерседеса".

Тяжелые грозовые облака толпились над Москвой, душно было в июльской столице, опоясанной цепями москвичей, торгующих всякой всячиной, но в "Мерседесе" работал кондиционер, и Ледовской не чувствовал духоты. Другие мысли тревожили его.

"Мерседес" плавно остановился у массивного здания Администрации президента на Старой площади. Ледовской подождал, пока телохранитель осмотрит тротуар, а потом откроет заднюю дверцу, и вышел.

- Душновато... - сказал Ледовской.

- Наверное, гроза будет, передавали, - согласно кивнул телохранитель.

- Раз передавали, то может и будет, - сказал Ледовской. Наклонился к передней дверце, властно прикахал. - Вадя. я ненадолго. Жди тута.

- Так понятное дело, - весело откликнулся водитель. - Без вас, Василий Ильич - никуда.

Ему смешно было представить себе, что уедет с телохранителем на халтуру, а Ледовской выйдет из здания Администрации и не увидит машины. И будет прохаживаться по трутуару, ожидая, когда он приедет. Или такси "ловить"... Действительно, смешно.

Ледовской кивнул и в сопровождении телохранителя направился к подъезду.

Шагая по ковровой дорожке коридора, Ледовской снова и снова пытался понять, почему Поляков вызвал его к себе, почему это было передано через секретаршу. Если какие проблемы - мог бы и позвонить, сказать, а он - через секретаршу. Даже говорить не стал по телефону. Такое поведение старого приятеля не просто настораживало - пугало.

В просторном "предбаннике" Ледовской изобразил улыбку, как можно беспечнее сказал молоденькой секретарше:

- Привет, Людочка. Как наш Валерий Андреевич? Все в делах. в заботах на благо России?

- Здравствуйте, Василий Ильич, - нейтрально ответила девушка. Проходите, Валерий Андреевич примет вас.

Этот нейтральный тон какой-то пигалицы ещё больше встревожил Ледовского, и одновременно разозлил. Да кто она такая, чтобы сквозь зубы говорить с ним, хозяином "Рутении"?! Правда, истинным хозяином корпорации было государство и его представитель Поляков, а она - секретарша Полякова, но все же!..

Он сдержал себя, шагнул вперед, пухлыми, влажными от пота пальцами толкнул начальственную дверь. Плотно прикрыл её за собой, вопрошающе уставился на хозяина просторного кабинета.

- Здравствуй, Валера. Что-то случилось?

- Садись, Вася, надо поговорить, - сказал хозяин кабинета. Президент недоволен результатами твоей работы.

Поляков был полной противоположностью Ледовскому - среднего роста, сухощавый, с тонкими чертами лица и умными серыми глазами - рафинированный интелигент, ему бы выступать на митингах, или торговать семейными реликвиями возле "Детского мира", а вот поди ж ты, сидел в кабинете и решал судьбы таких номенклатурных монстров, как Ледовской.

- Президент, говоришь? А ты чего, Валера?! - сердито сказал Ледовской, плюхаясь в мягкое кресло у стены. - Не мог позвонить, сказать по-человечески?

- Это не телефонный разговор, Вася. Ситауция, действительно, серьезная. Потому и пригласил тебя.

- Пригласил... - мрачно пробурчал Ледовской. - Спасибо за приглашение. Имеешь доступ к телу, так и... приглашаешь. А мы ведь вместе поддерживали Бориса Николаевича в трудные дни.

- Ты тоже не был обижен, руководил Госкомитетом...

- Так то Госкомитет!

- А теперь стал руководителем "Рутении". Напомнить приказ, который подписал президент, благодаря мне?

- Не надо, - пробурчал Ледовской.

Поляков, тем не менее, напомнил. Перечислил и сотни миллионов долларов, тонны серебра, золота и платины, килогрыммы драгметаллов платиновой группы, караты алмазов, которые были переданы "Рутении" в качестве злога под инвестиции, без права продажи. Ледовской согласно кивал, настороженно глядя на хозяина кабинета блестящими черными глазками.

- Кроме этого "Рутении" было передано здание из федеральной собственности и дачный поселок "Голубеевка"... - продолжал Поляков.

- Без права приватизации. Ну и что? - перебил его Ледовской, терпение кончилось.

- Отдача где? Президент спрашивает, Вася.

- Да есть отдача! Будет. Крупные поставки куриных окорочков из Америки, сыра из Финляндии, колбасы из Бельгии... Ведем переговоры о строительства завода по производству прохладительных напитков... Все есть!

- Результата нет! - жестко сказал Поляков. - Не видно.

- А ты хотел сразу, да? Завод взял и вырос? Окорочка сами летят из Америки. как в телевизоре?

- Не я - президент хочет видеть результат. Дефицит продовольствия в стране восполнен, но не нами, не государство получает прибыль, а всякие кооператоры и мелкие фирмы. Зачем тогда, спрашивается, была организована "Рутения"?

- Валера, во-первых, нужно было решить вопросы штатного расписания, подобрать толковых сотрудников, потом - отремонтировать здание. Оно не наше, но мы - ремонтируем. Ты этот кабинет их своего кармана не станешь ремонтировать, так?

- А ты из своего ремонтировал? - язвительно поинтересовался Поляков. - "Мерседес" покупал тоже из своего кармана?

- Ты с этого дела мог бы три "Мерседеса" купить, - мрачно сказал Ледовской. - А насчет меня... На встречу с солидными западными партнерами должен приезжать на "Запорожце", да? Принимать их в здании с обшарпанными стенами, в кабинете, где двадцать лет не менялись обои?

- Вася, нужен результат.

- Да будет, уже должен быть! Но Сбербанк задерживает наши платежи, это черт знает что, а не организация! Собрались там... бухгалтеры, понимаешь! Не мычат, не телятся. А через коммерческие банки - опасно. Жуликов полно.

- Сделай свой банк.

- Думаю об этом. Не решил, то ли купить уже готовый, то ли начинать с нуля. Голова кругом идет, Валера! Ты можешь объяснить это президенту? Заверить, что я за него - на баррикады, ежели понадобится! А результат будет, гарантирую.

- Я объясню, Вася, но если подведешь - последуют оргвыводы. Надеюсь, понимаешь?

- А то нет. Спасибо, Валера. Можешь не сомневаться, все сделаю. Уже делаю. А насчет банка... да, нужно будет активизировать работу. Срочно займусь этим делом.

Ледовской тяжело поднялся, подошел к столу Полякова, наклонился, выдвинул ящик воровато сунул в него толстый синий конверт. Поляков рассеяно смотрел в окно. Потом небрежно задвинул ящик стола, ободрительно кивнул.

- Правильно, Вася, срочно займись банком. Выпьешь чего-нибудь?

- Понятное дело. Со старым приятелем чего ж не выпить?Ледовской снова плюхнулся в кресло.

Он глубоко вздохнул и довольно улыбнулся - гора с плеч свалилась. Поляков встал из-за стола, подошел к Ледовскому, хлопнул по плечу, достал из бара бутылку виски "Джим Бим" и пару бокалов.

- Приезжай как-нибудь ко мне, водочки под грибки соленые хряпнем, сказал Ледовской.

- Как-нибудь приеду, - ответил Поляков. - Разгребу эти... авгиевы конюшни.

Кофейного цвета напиток восьмилетней выдержки мягко падал в стеклянные бокалы. Поляков сел в кресло рядом, Ледовской снова вздохнул, принимая стеклянную емкость. Все-таки, хорошо иметь приятеля "наверху", даже если он однажды перещеголял тебя в преданности боссу... Хорошо!

- Завтра же будут документы с результатами, - сказал он.

Поляков понимающе кивнул, поднял бокал.

2

На обратном пути Ледовской не дремал, а, блаженно щурясь, поглядывал на утомленный духотой и реформами город. Цепочки торгующих, уродливые коммерческие палатки, невиданные прежде продукты... Никакого контроля, никаких разрешений. Неслыханная даже на Западе свобода, невиданные возможности! Не для тех, что стоят в цепочках, продавая книги из своих, годами собираемых библиотек, им бы с голоду не помереть. Ну так что ж? Не всем, понимаешь, дано... не всем.

- Не гони, Вадя, - бросил он водителю. - Теперь мне совсем ни к чему помирать в ДТП.

- А вам и раньше было ни к чему помирать, - ответил бойкий водитель. - Вы нужны стране, нашей "Рутении", лично мне и бычку, который сидит рядом со мной.

- Я тебе за "бычка" когда-нибудь обломаю рога, - обиделся телохранитель.

- Чтобы обломать, нужно их сперва наставить, - хохотнул Ледовской.

- А это не получится, - сходу отреагировал водитель. - Моя любит мужиков основательных, жилистых, крепких, а не просто накачанных бугаев.

- Ну и много их было, жилистых, основательных? - мрачно поинтересовался телохранитель. - Смог пересчитать?

- Смог. Один я. Мы в десантах не служили, каратэ не занимались, но дело свое знаем основательно. Не по Гегелю учили, как сказал Маяковский.

- Болтун ты, Вадя, на дорогу-то смотри, - незлобиво проворчал Ледовской.

- Это точно, - буркнул телохранитель.

"Мерседес" выехал на Садовое кольцо и, набирая скорость, помчался в сторону Старобасманной улицы.

Офис "Рутении" представлял собой массивное пятиэтажное здание в глубине обширного двора. От улицы оно было отгорожено тяжелой чугунной решеткой. На воротах не было никакой вывески, а то, что написано на черных плитках у главного входа прохожие с улицы вряд ли могли разобрать. Ледовской ещё не решил, стоит ли оповещать мир о том, что именно здесь находится офис крупной государственной компании, или нет. С одной стороны стоит, на Западе все так делают, а с другой - тут не Запад, Эффективнее всего работают те фирмы, у которых вообще нет вывески.

Машина въехала во двор, мягко остановилась у главного подъезда. Ледовской привычно подождал, пока телохранитель осмотрит местность и откроет заднюю дверцу. Оно, конечно, теперь демократия, мог бы и сам открыть, но зачем? Положено человеку - пусть занимается своим делом. А то никакого порядка не будет.

Выйдя из машины, Ледовской посмотрел на часы, потом наклонился к машине, сказал водителю;

- Вадя, пару часов - свободен. Можешь подзаработать малость, не возражаю. Возьми с собой Пашу для надежности, но смотрите мне!..

- Спасибо, Василий Ильич! - радостно отозвался водитель.

Телохранитель Паша тоже улыбнулся - впервые за последние три часа.

В своем кабинете размером с иной колхозный клуб, Ледовской минут пять сидел без движения, прокручивая в памяти последние события, а потом нажал кнопку аппарата внутренней связи и негромко сказал:

- Зайди, Олег.

Его заместитель Олег Подопригора был полной противоволожностью Ледовскому - высокий, голубоглазый блондин лет сорока с приятной внешностью и манерами английского аристократа. Обладая нелюжинными организаторскими способностями и умением расположить к себе любого собеседника, не говоря о женщинах, которые просто млели при виде его, Подопригора довольно быстро двигался по комсомольской лестнице, стал первым секретарем райкома ВЛКСМ, но потом два строгих выговора за аморальное поведение затормозили его рост. С приходом Ельцина стало возможным забыть старые грехи, если человек умеет работать, и Ледовской четыре года назад взял Подопригору инструктором горкома КПСС. Тот оказался парнем дальновидным, вместе с боссами пережил опалу, не бросился в кооперацию, не стал прибирать к рукам растерянные газеты, выждал, вытерпел, и оказался первым замом Ледовского в Госкомитете по поддержке малого бизнеса, а потом и первым замом в "Рутении".

- Все нормально, Василий Ильич? Поляков взял? - спросил он, присаживаясь на стул у начальственного стола.

- Решили проблему, обещал посодействовать. Но нужно и самим шевелиться, - сказал Ледовской. - Тебе, Олег, и карты в руки. Во-первых, копии договоров о заводе, окорочках, прочей дребедени завтра должны быть на столе у Полякова. Для президента. Подробности не надо, главное, чтоб много сделок было.

- Нет проблем. Надо - будет много сделок.

- Не забудь о людях, которые торгуют под нашей опекой.

- В смысле - "крышей"? - улыбнулся Подопригора.

- Не надо бандитских терминов. Ихние дела - превратить в наши дела. Повторяю, главное - чтоб много было. Надо показать размах, понимаешь, деловой активности.

- Засветим наши фирмы - с налоговиками будут проблемы.

- А ты засвети их так, чтобы они были не нашими, а чужими фирмами. Полякову и президенту нужны документы, понял? А с налоговиками я разберусь.

- Сделаем, Василий Ильич. Завтра на столе у Полякова будет столько документов о нашей кипучей деятельности, что он может просто ошарашить президента.

Подопригора был многим обязан Ледовскому, и зарекомендовал себя преданым соратником. Но матерый номенклатурщик Ледовской понимал, что однажды более молодой и энергичный заменит его на посту хозяина "Рутении". И надеялся, что это произойдет тогда, когда он обсепечит себе достойную старость по меркам американских миллионеров. Похоже, Подопригора был внутренне согласен с таким развитием событий, и всячески поддерживал босса.

- Теперь другое... - сказал Ледовской. - Достань-ка из бара бутылочку нашей, плесни по рюмке.

Подопригора выполнил просьбу, достал бутылку коньяка "Gaufiter V.S.", наполниил широкие бокалы. В качестве закуски положил на стол коробку импортных конфет. Чокнулись, выпили, закусили конфетками, и Ледовской продолжил про другое.

- Олег, нужно срочно организовать свой банк. Надежный, подконтрольный, чтобы перевести туда все свои активы, чтобы все было... под руками и под нашим, понимаешь, контролем. Поляков тоже так считает.

- Надо - организуем, - улыбнулся Подопригора.

- Подумай, может какой уже существующий можно прибрать к рукам? И о должности генерального, или как он там? Председателя совета - тоже.

- Василий Ильич, я готов.

- Ну и дурак, - довольно усмехнулся Ледовской. - Банк - наша подконтрольная структура, понял? К тому же, его руководителя можно будет при случае сдать. В наших с тобой интересах. Пойдешь на такую должность?

- Никак нет, - по-военному отрапортовал Подопригора, хотя в армии не служил.

- Ну то-то. Вопрос срочный, решать нужно немедленно. Поэтому работай, Олег.

- Василий Ильич, с вами работать - одно удовольствие. Все четко, ясно, понятно. Я пошел?

- Подключи Митяева, пусть по своему ведомству разузнает про банки. Подумает, как их взять. Но самое главное - документы Полякову. Ступай, завтра в час жду доклада.

Энергичным кивком Подопригора показал, что все понял. резко встал со стула, с улыбкой поклонился боссу и решительно пошел к двери. Ледовской проводил его взглядом, потом наморщил лоб и потянулся к бутылке, оставленной заместителем на его столе. Очень сложный и напряженный день выдался.

3

Зал Второй Московской биржи напоминал зал ожидания Курского вокзала в час наплыва приезжающих и отъезжающих, встречающих и провожающих. Шум, гам, толкотня, внезапно возникающая и также внезапно заканчивающаяся. Маклеры и дилеры, покупатели и продавцы сидели за столами в просторном конференц-зале некогда знаменитого НИИ, толпились в центре, кучковались, обсуждая цены и перспективы сделок и прислушиваясь к монотонному, внешне бесстрастному голосу ведущего торги. Не было ещё электронных табло, компьютерной информации - голосом, голосом решались судьбы первопроходцев новейшей российской буржуазии.

Сергей Воронин, один из основателй Второй Московской, сидел за обшарпанным письменным столом и глупо усмехался, глядя на гору денег перед ним. Полчаса назад он совершил самую крупную в своей жизни сделку - продал 100 000 пачек "Космоса" по семнадцать рублей за пачку. А купил на "Яве" по двенадцать рублей за пачку. Пятьсот тысяч прибыли. Огромные деньги. Пять процентов от общей суммы сделки - отчисления в фонд биржи, то есть, около ста тысяч, ему остается более 400 000, все равно много. Это победа, и не просто победа, а торжество его идеи.

Ведь были продавцы, готовые отдать "Космос" дешевле - по шестнадцать рублей, даже по пятнадцать. Товар на складе, деньги при заключении договора... Но где гарантии, что человек, приехавший в Москву с деньгами, получит товар, а не будет попросту ограблен в пустынном районе, где и склада никакого нет?

Воронин предложил арендовать склад и некоторые товары, за которыми стоят организаторы биржи, первозить туда, и там же, на складе, под гарантии биржи, проводить самые щекотливые моменты купли-продажи. А именно деньги-товар.

И он оказался прав. Не пятнадцать рублей, не шестнадцать, а семнадцать отдали приволжские покупатели за пачку "Космоса" и не прогадали. Товар получили сполна, перегрузили в КАМАЗы с прицепами и уехали довольные. Продавцы тоже были довольны - не каждый день удается быстро реализовать такую крупную партию. Биржа была в выигрыше - пять процентов от суммы в миллион семьсот тысяч тысяч реблей с лихвой покрывали аренду склада, работу охраны и прочие издержки. А главное - биржевой народ понял, что покупать выгоднее с гарантией, даже если за неё надо платить.

Впрочем, что главнее для Воронина, нетрудно было понять, глядя на его лицо и кучу денег на столе. Полчаса назад куръер привез деньги, сказал, что сделка прошла нормально, все довольны, получили тысячу за приятные новости и удалился. А Воронин сидел за столом и глупо улыбался, глядя на деньги, Вот она, "наличка", "черный нал" - неважно, как это называлось. Деньги, за которые можно решить многие проблемы, вот что это такое. Он заработал их.

- Серега, все классно получилось, - сказал Владислав Поплавский, генеральный директор биржи. - Ты был прав на все сто. Завтра переведу свою партию водки на склад. Ты продашь? Десять процентов твои.

Руководителям биржи официально запрещалось участвовать в торговых сделках, поэтому Воронин не числился в руководителях, он руководил, но был как бы сам по себе, так они решили при организации бирзи, это всех устраивало.

- Какие проблемы, Влад? С меня пузырь, - сказал Воронин.

- И не один, - уточнил Поплавский. - Володя считает, что ты неправ, надо убедить его.

- Тогда почему выпивка только с меня? Пусть Володя присоединяется и убеждает меня, - лениво сказал Воронин.

- Потому что идея твоя, - сказал Владимир Тарнах, подходя к столу. Он вел голосовые торги, но теперь передал свои функции заместителю. - Биржа гаснет. Покупатель соединяется с продавцом и уходит с биржи. Думаешь, следующий раз твои приволжские покупатели придут к нам? Они пойдут прямо на "Яву". Зачем им переплачивать?

- У тебя есть идеи, Вовка? - спросил Воронин.

- Есть. Продавец дает товар, покупатель деньги. Они друг с другом не сталкиваются, мы посредники.

Невысокий, широкоплечий человек с круглым лицом медленно прошел мимо, вожделенно глядя на кучу денег на столе перед Ворониным. На вид ему было лет тридцать, а может больше или меньше. Круглое лицо с носом-пуговкой, тусклыми глазками и узкими губами делало человека похожим на дауна, но он явно что-то понимал в биржевой деятельности, и, проходя мимо стола Воронина, не мог скрыть своих эмоций. Ему нравились деньги, лежащие на столе. Но Воронин не заметил этого.

- Ладно, - сказал Воронин, аккуратно укладывая плотные банковские упаковки в свой "дипломат". - Проблемы у нас есть, но будем думать дальше... Мужики, приглашаю к себе, отметим мой крупный выигрыш.

- Еще бы не выигрыш, - серьезно сказал Тарнах. - Не продал бы сегодня-завтра по этой цене, послезавтра уже проблемы возникли б... Рисковал ты, Серега. Потому как люди у нас рисковые, а ну бы кинулись покупать "Космос" по пятнадцать, шестнадцать рублей сегодня, завтра, послезавтра... Кто бы платил за аренду склада, охраны?

Человек с круглым лицом снова прошел мимо стола Воронина теперь он возвращался назад, искоса поглядывая на деньги, заработанные основателем биржи. Нет, он явно не был дауном, но и ы положительные герои откровенно не годился.

- А нет своего склада - пара-тройка провалов - и крах всей фирме под названием "Вторая московская", - сказал Воронин. - Все, мужики, на сегодня я - пас. Еду домой, приглашаю к себе. Желающие есть?

- А то нет? - сказал Поплавский. - Я уже отдал распоряжения охране, мы уходим.

- А я отдал свою трибуну, - добавил Тарнах. - Какой смысл глотку рвать, когда некоторые хитрованы тихой сапой миллионы заколачивают? Самое время напиться.

Воронин уложил деньги в пластиковый "дипломат", захлопнул крышку, посмотрел на друзей.

- Значит, договорились?

- Само собой, - сказал Поплавский. - И не будь жлобом, Серега, такую сделку надо отметить по-буржуйски. Пару бутылок виски, рыбка, икра такая, икра сякая.

- Не забудь про заморскую, баклажанную, - не удержался Тарнах. Специально для директора.

- Уволю! - выпучив глаза, прорычал Поплавский. - Все. мужики, договорились. Я пошел в кабинет за пиджаком, встречаемся у машин. И вперед!

Он хлопнул Воронина по плечу и пошел за сцену, где находился кабинет директора. Тарнах кивнул Воронину и пошел следом за Поплавским.

Воронин взял "дипломат" и медленно двинулся к выходу. Он чувствовал себя усталым победителем. Да, выиграл, да, заработал много денег и теперь можно будет решить многие семейные проблемы, или одну главную - поменять однокомнатную квартиру на трехкомнатную, о чем так мечтает Лена... Но слишком много сил было затрачено на это, слишком многим он рисковал, и теперь хотелось одного - вернуться с друзьями домой, накупить всяких деликатесов и устроить праздник. А все остальное - потом. Праздник, сегодня - праздник.

Он не обратил внимания, на круглолицого человека, который не раз прохаживался мимо его стола. А тот, огляделся, коиу-то кивнул и вразвалку пошел за Ворониным.

В широком дворе НИИ стояли машины не только работников биржи, но и местных сотрудников, которые нередко устраивали скандалы из-за того, что биржевики ставили машины на излюбленные места завлабов и прочих СНСом и МНСов. Научные работники не только скандалили, но часто самовольно переставляли машины биржевиков поближе к воротам, где вероятность ограбления резко возрастала. Их можно было понять - сидят на нищенской зарплате, а какие-то проходимцы зарабатывают бешеные деньги в их собственном солидном НИИ, да ещё и машины ставят на чужие места! Кто же потерпит такое?

Воронин вышел во двор, пружинистым шагом направился к своей красной "девятке", но вскоре понял, что на прежнем месте её нет. Огляделся. заметил машину в дальнем углу. Выехать можно было, но как-то пустынно и тихо было там, где она стояла. И сразу потяжелел "дипломат" в руке. Было дело, переставляли его "девятку", но вот уже неделю он ставит её на одном и том же месте, и никто не возмущается. А сегодня закатили в угол. именно сегодня, когда у него с собой куча денег...

Он замедлил шаг, обернулся. Следом неторопливо шел коренастый круглолицый мужик, засунув руки в карманы широких зеленых штанов. Воронин вспомнил, что видел его в зале биржи, как одного из многих участников торгов. А что если этот человек не имеет к торгам никакого отношения? Ходил, смотрел и высмотрел. Деньги лежали прямо на столе, потом перекочевали в "дипломат", теперь этот "дипломат" в его руке. Стукнуть по голове в пустынном углу не составит труда и - прощайте честно заработанные четыреста тысяч?!

Вполне возможен такой вариант. За последний месяц во дворе и поблизости от биржи было совершено шесть разбойных нападений, ни одного бандита так и не задержали... Воронин остановился. Он уже метров на двадцать отошел от входой двери, да ещё и - в сторону. Идти вперед, к машине, уже не хотелось, дорогу назад загораживал круглолицый. Поплавского и Тарнаха не было видно.

Ну значит, надо самому выкарабкиваться... Воронин крепче сжал ручку "дипломата", напрягся, глядя на круглолицого и пытаясь уловить боковым зрением движение по сторонам. Уловил. Слева вышел амбал в клетчатой рубашке, сзади, помимо круглолицого, ещё кто-то был.

Воронин уже не сомневался, что это западня. Страха не было, холодная злость заполонила душу. Он работал, рисковал, получил крупную сумму, а какие-то козлы хотят просто забрать эти деньги? Деньги для Дены, для дочурки Насти - надо отдать вот этим ублюдкам?!

Ну попробуйте, возьмите!

За три шага круглолицый выдернул из кармана руки - в правой блеснул узкий нож.

- Мне нужны тольно бабки, тебя не трону. Но если рыпнешься, фраер дешевый... - докончить фразу он не успел.

Еще до появления на свет ножа, правая рука Воронина с "дипломатом" начала движение вперед. И когда нож угрожающе метнулся к нему, "дипломат" ударил по руке снизу. Сильно ударил, и больно - пластиковый, жесткий. Нож скакнул на крышу соседней машины, упал за нею на асфальт. Круглолицый ещё морщился от боли, а Воронин уже достал его ногой - в пах, свалил на дверцу другой машины, добавил страданий. Заметив сбоку движение, Воронин резко повернулся. "Дипломат" на вытянутой руке описал полукруг. Амбалу в клетчатой рубашке повезло. Если бы угол пластикового кейса попал в висок все было бы кончено, но угол разорвал кожу на щеке, выбил пару зубов. Не смертельно, но очень чувсвительно.

Пока клетчатый растерянно исследовал свою челюсть и размазывал кровь по щеке, чуть в стороне от него возникла фигура в джинсовой куртке - третий налетчик. Он резко прыгнул вперед, кулаком достал скулу Воронина. Сергей на мгновенье потерял ориентацию и получил ещё пару ударов по лицу, но кейс из руки не выпустил. Потом, собрав все силы, сумел отмахнуться, а спустя мгновение ответил боковым ударом ноги в голову. Попал. Джинсовый отпрянул в сторону, скривился.

Воронин снова резко повернулся, круглолицый уже оторвался от чужой машины, но увидев близко перекошенное от ярости лицо биржевика, не стал бежать, а попытался открыть дверцу чьей-то "шестерки". Удар носком ботинка по почкам был более, чем чувствительным. Круглолицый хрипло застонал, цепляясь пальцами за никелированную ручку.

А от дверей уже бежали Полплавский и Тарнах. Грузный Поплавский с ходу ринулся на клетчатого, который уже сообразил, что лицу причинен непоправимый ущерб и в ярости готов был смешать виновника этого с асфальтом.

Бандиты привыкли к покладистости своих жертв. Слишком умные московские предприниматели и толстые директора СП с переферии, как правило, безропотно отдавали деньги, увидев перед собой нож, а сбоку - грозных сообщников. Но тут, как говорится, промашка вышла. Кто же мог знать, что грузный Поплавский, вежливый Воронин и худой Тарнах были не просто выпускниками "Плешки", однокурсниками, но и пять лет занимались в одной секции каратэ?

Круглолицый, на полусогнутых, помогая себе руками, несмотря на боль, скользнул между машинами, клетчатый яростно махнул ручищами, но Поплавский двумя чувствительными ударами по корпусу пресек эти попытки. Третий, в джинсовой куртке, не стал испытывать судьбу и бросился со всех ног от Тарнаха, хоть и был на голову выше и килограммов на двадцать тяжелее.

- Задержим этого козла, Влад! - крикнул Тарнах, бросаясь на помощь Поплавскому.

Сухой выстрел прозвучал неожиданно. В окне машины за Поплавским появилась дырка. Трое друзей одновременно присели, а клетчатый, зажимая рану на щеке, бросился бежать.

- Идиоты, самые настоящие идиоты! - с досадой сказал Поплавский. Какого хрена!..

- Ну и какого хрена, Влад? - спросил Тарнах.

- Отпустили Серегу с бабками одного?! Придурки! Могли бы сообразить, что есть козлы...

- Спасибо, мужики, - сказал Воронин. - Я думаю, они не успокоятся на достигнутом. Предлагаю ехать всем на моей машине. От меня такси оплачиваю.

- Ладно, пошли, - сказал Поплавский.

Пригнувшись, они добрались до "девятки" Воронина, сели в машину. Когда Воронин вырулил на проспект, следом рванула потрепанная "Ауди", на заднем сидении которой Тарнах успел разглядеть клетчатого с окровавленным лицом.

- Крепко ты обидел парня, Серега, - сказал Тарнах. - Теперь не отстанет.

- У них пистолет есть, - пробурчал Поплавский. - Совсем обнаглели, не понимаю, куда менты смотрят?

- В карман, - сказал Воронин. - Менты - они тоже люди, им семьи кормить надо.

- Ты, Серега, думай не о ментах, а о том, как оторваться от этих придурков, - Тарнах положил руку на плечо Воронина.Может они совсем "отмороженные" палить начнут... А это нам совсем ни к чему.

"Ауди", ревя мотором, мчалась следом, приближаясь к "девятке". Бандиты бесцеремонно "подрезали" других водителей, не смотрели на знаки.

- Черт, я этот район плохо знаю, - сказал Воронин.

- Я знаю, - сказал Тарнах. - Я тут вырос. Короче так, слушай меня, Серега. Сейчас повернешь направо, во двор этого дома, понял?

"Дквятка", скрипнув тормозами, юркула в арку серого дома. "Ауди" не успела повернуть, завизжали тормоза, потом взревел двигатель, давая задний ход. Воронин понял, что оторвались они ненамного.

- Налево! - крикнул Тарнах. - Еще налево.

- Там тупик, Володя!

- А теперь - направо! Давай, Серега, давай!

Когда миновали следующую арку, Тарнах приказал остановиться. Выскочил из машины, подбежал к массивному контейнеру с мусором. И когда "Ауди" показалась во дворе, опрокинул контейнер так, что он перегородил вход в арку. "Девятка" Воронина оказалась с одной стороны, "Ауди" с другой. Тарнах перепрыгнул через контейнер, сел в "девятку".

- Давай, Серега, по проспекту прямо, а потом дворами выскочим на кольцо. Пусть гадают, в какую сторону мы направились.

- Мусорщик ты наш, - мрачно сказал Поплавский.

- Ради того, чтобы любимый директор отведал заморской баклажанной икры, я готов на все, - сказал Тарнах. - А сам обойдусь какой-нибудь черной, красной... Серега, деньги на месте?

- Благодаря вам, мужики, - сказал Воронин.

- Икру ему подавай! - проворчал Поплавский. - Ладно, я уж обойдусь нашей осетриной.

Красная "девятка" вырулила на Садовое кольуо, растворилась в потоке машин.

4

Серая "Ауди" высунулась к Садовому кольцу и замерла у обочины. Люди в машине были злые, один, морщась от боли, поглаживал поясницу, другой, скрипя оставшимися зубами, поливал водкой глубокую рану на щеке, третий нервно шмурыгал носом, поглядывая на Садовое кольцо. Они не называли друг-друга по именам, про фамилии вообще не вспоминали. Только клички круглолицый отзывался на погоняло "Круглый", жирный в клетчатой рубашке Сарай, темноволосый в джинсовой куртке - Брюник, а белобрысый водитель был Клинтом.

- Упустили, - с тяжелым вздохом сказал Клинт. - Надо было по колесам, но машин много...

- Кровянка хлешет, - пожаловался Сарай. - И водяра ни хрена не помогает. В больничку надо, зашивать... Ну, сука, ну, сука такая! Да я ему, я...

- Заткнись, - мрачно сказал Круглый. - Нам в больничке не хрена светиться. Залепи пластырем, перетерпишь. Клинт у тебя есть пластырь?

- Откуда? Зарулим в аптеку, возьмем. Ты, Сарай, все стденье мне заляпал. Возьми пакет...

- Все умные, да? - заорал Сарай. - Ты, Круглый, больше всех знаешь?! А чё ж тебя пинали ногами, как паскудного петуха?

- Крутые ребятки, к ним нужен особый подход, - хмыкнул Брюник. - А мы лажанулись, как последние лохи.

- Да? - рассвирепел Сарай. - Что ж ты, падла, не схватил чемодан с бабками? Хоть как, а ушли бы с привесом! А теперь что? Кровянка хлещет, двух зубов нету, нормалек, да?!

- Я запомнил его фамилию - Воронин, - сказал Круглый. - И найду эту падлу. И выбью из него бабки!

- Отвечай за свои слова, - подал голос джинсовый Брюник.Они профессионалы, могут "отмахнуться".

- Чё, забыть, да? Простить козлов, да? А мои зубы?! - ревел Сарай.

- Короче, такие дела, - рассудил Круглый. - Клинт, тормозни у автомата, я звякну боссу. С этим Ворониным у меня личные счеты.

- А у меня? - не унимался Сарай.

- У тебя тоже. Надо разобраться с чуваком по полной программе. Лично я так думаю. Босс наведет на него.

- И лишит нас половины выручки за провал, - недовольно сказал Брюник. - Если уж зациклились на чуваке, "попасем" его завтра. Сам приведет, куда надо. А боссу скажем - хреновые сделки были, ничего интересного.

Клинт одобрительно кивнул.

- Достал ты меня своей простотой! - злобно сощурившись, сказал Круглый. - Сам сказал - профессионалы, а сам - следить? Ну следи, следи, посмотрю, что у тебя выгорит. Давай, Клинт, ехай к автомату.

Клинт пожал плечами и переключил скорость. Он не пострадал от биржевиков, и не намерен был мстить парням, которые оказались крутыми. Зачем? Но главным был Круглый, и Сарай, основная "ударная "сила его поддерживал. Ладно... "Ауди" выскочила на Кольцо, остановилась у ближайшего таксофона. Круглый, морщась от боли, выбрался из машины. заковылял к полукабинке.

- Если б незаметно подошел, так и проблем бы не было,мрачно сказал Брюник. - И Сарай бы успел, и я бы, и тебе, Клинт стрелять не пришлось бы. А он привык ножичком лохов пугать, вот и лажанулся.

Клинт снова кивнул. Сарай оторвал от щеки залитую кровью ладонь, шмурыгнул носом и ничего не сказал.

Круглый опустил монетку, набрал номер.

- Але, босс, у нас тут получилась туфта, - сказал он в трубку. Напоролись на бетон, у Сарая зубов не хватает, щека раздолбана.

- Ты меня разочаровываешь, Круглый, - послышался тонкий голос. - Мне такие не нужны. Говорил же Шершень, что Брюник умнее, так я не верил... Теперь верю.

- Брюник ни хрена не мог сделать, сдернул быстрее всех, олень быстроногий. Босс, мы достанем козлов, не сомневайтесь. Но нужна ваша помощь, люди серьезные. Фраера зовут Сергей Воронин. С него и начнем. Сам принесет половину того, шо хапнул. Гарантирую.

- Если не принесет, Круглый, тебя самого принесут... в деревянном бушлате. Понял?

- Понял, босс.

Круглолицый зябко поежился. Босса Вострецкого по кличке Востряк он не боялся, но за ним стоял старый "авторитет" Шершень, а тот жалости не знал.

- Лады, найду тебе этого Воронина, - сказал Вострецкий.Но спешка нужна при ловле блох и при ... чужой жены. Так что пораскинь мозгами, как его прищучить, падлу. Все, Круглый. Еще раз огорчишь меня - пеняй на себя, козел.

Круглый согласно кивнул и повесил трубку. Вернувшись в машину, он забрался на переднее сидение, морщась от боли, объявил:

- Босс не срезал наши бабки. Обещал дать полную информацию на козла Воронина. Если у него есть жена, Сарай - она твоя. Ты такие дела любишь. Отмажемся по полной программе.

- Я ей, сучке, все зубы выдергаю, по одному, - со стоном сказал Сарай. Зубы больше всего волновали его в этот момент, ибо начали болеть.

Серая "Ауди" катилась по Садовому кольцу - обычная иномарка, коих все больше и больше появлялось в столице обновляемой России.

- Рожа не внушает доверия, - сказал Поплавский, внимательно глядя на Воронина.

Они только что вошли в подъезд дввенадцатиэтажного дома на Можайском шоссе, где жил Воронин, остановились возле лифта. У каждого в руках было по пластиковому пакету, набитому продуктами и выпивкой, затоварились а магазине "Хороший" на Кутузовском. Действительно, хороший магазин, чего там только не было! Но но не для всех.

- Кому не внушает доверия? - спросил Воронин.

- Не будет внушать, - сказал Тарнах и пояснил. - Ленке. Когда жена видит синяки и ссадины на лице мужа, ей не до гостей. Может запросто выгнать их, я по своей знаю, хоть она и не жена еще. И праздника не получится.

- Да ладно, - сказал Воронин. - Что-нибудь придумаю.

- Нет, - возразил Поплавский. - Тут нужна четко продуманная версия. И четкая программа действий. Значит так, первым в квартиру заходит Вовка, демонстрирует покупки - икра, балыки, ананасы-бананы. Потом захожу я, предъявляю кейс, набитый деньгами. Ну а потом заходит Серега, и Ленка уже не так болезненно реагирует на его морду.

Особой изобретательностью он не отличался, идеями не фонтанировал, полагаясь на Воронина и Тарнаха, но когда дело доходило до практических шагов, продумывал их до мелочей. .

- А версия? - спросил Воронин.

- Ты продавал сигареты, крупную партию, - хитро усмехаясь, сказал Тарнах. - А крупная партия - это много ящиков. Вот они и обрушились на тебя. Переломов нет, но ушибы - налицо. Как?

- Годится, - кивнул Воронин.

Они поднялись на лифте на шестой этах, подошли к двери. Воронин нажал кнопку звонка. А когда щелкнул замок, спрятался за широкой спиной Поплавского.

- Леночка... - пропел Тарнах. - У нас сегодня был жутко удачный день. Мы тут всего накупили.

- А где Сережа? - с тревогой спросила Лена.

- А что Серега, ты посмотри, тут всякие бананасы... - сказал Тарнах.

Он протянул Лене пакет, но она даже не взглянула на него. В прихожую скромной однокомнатной квартиры шагнул Поплавский. Деловито распахнул "дипломат", показывая пачки денег.

- Елена, кошмарное количество денег...

- Плевать мне на твои деньги! Сережа! Ты... ты чего прячешься? Господи! Что с тобой, Сережа? - Лена оттолкнула Поплавского, бросилась к Воронину.

- Да все нормально, - с улыбкой сказал он. - Заработал кучу денег для вас. Настя как?

- Спит... а почему...

- Да, мелочи. Ящики на складе рухнули. Ну давай, встречай гостей, накрывай на стол, - Воронин обнял жену, чмокнул её в губы. - Иди на кухню, а я посмотрю на дочурку, соскучился.

Он на цыпочках пошел в комнату.

- Моя крестница, тоже посмотрю, - прошептал Поплавский.

Вручил Лене пакет с продуктами и "дипломат" с деньгами и тоже на цыпочках двинулся за Ворониным. Тарнах посмотрел на него, зажал ладонью рот и побежал на кухню.

- Ты чего, Володя? - удивленно спросила Лена.

- А ты посмотри на Поплавского! - сказал из кухни Тарнах. Лена глянула на крадущегося толстяка, похожего на неуклюжего сказочного медведя, засмеялась и пошла на кухню. Там первым делом открыла "дипломат", принялась растерянно перебирать пачки денег. Потом взглянула на Тарнаха.

- Володя, это все ваше?

- Ваше. Лена. Серега провернул фантастическую сделку, все, что на биржу - уже изъяли. Это его деньги. Или, вернее, твои, насколько я понимаю.

- Мои?.. - Лена широко раскрытыми глазами смотрела на Тарнаха. - А сколько здесь?

- Около четырехсот тысяч.

- Но это... это же невозможно! Сережин отец, профессор, получает три тысячи в месяц...

- А за что боролись, Лена? Жили скромно, организовывали биржу, занимали, рисковали. Вышли на определенный уровень жизни. Не то, чтобы ах, но приличный. А это - новый уровень. Серега, как всегда, первый. Привыкай.

- Четыреста тысяч... - изумленно прошептала Лена. - Это же столько... это же можно...

На кухню вошел Воронин, заметно было, что свидание со спящей дочуркой подняло его настроение. За ним следовал Поплавский.

- Лен, ты прибери деньги и займись продуктами, - сказал Воронин. Ребята устали, все хотят жрать, выпить и вообще, отметить мою удачу.

- Настя просто прелесть, - заявил Поплавский. - Я тоже рожу себе дочку, хватит ждать.

- С твоим пузом, директор, какие проблемы? - со смехом сказал Тарнах.

Настя торопливо кивнула, взяла "дипломат" с деньгами, растерянно остановилась посередине кухни, не зная, куда спрятать целое состояние. Воронин взял у неё деньги, сунул их под кухонный уголок. Лена хотела возразить, по лишь рукой махнула. И принялась разбирать пакеты с продуктами. Воронин откупорил бутылку виски, поставил на стол фарфоровые чашки, наполнил их.

- Расслабимся малость, пока готовится закуска?

Тарнах одобрительно кивнул. Поплавский отрицательно помахал рукой.

- Вы пейте, а мне надо позвонить, кое-какие указания дать охране. Говорить буду шепотом, Настю не разбужу, - и он, крадучись, пошел в комнату.

Через полчаса стало ясно, что праздника не получилось. Выпили прилично, но ни американское виски, ни закуски, о которых ещё пару лет назад можно было только мечтать, не поднимали настроение. Воронин вяло спорил с Тарнахом, Поплавский объяснял Лене, как нужно правильно есть икру - зачерпываешь ложкой из хрустальной посудины, и в рот.

- Но это тупиковый путь, Серега, - вяло говорил Тарнах.Биржа заглохнет, если поставщики сойдутся с покупателями. Ты выиграл сегодня, завтра Влад выиграет на водке...

- Я выиграю, - сказал Поплавский. - Завтра Серега продаст мою партию по той же схеме. А потом - твою.

- А что дальше? - не унимался Тарнах. - Серегины покупатели уже состыковались с поставщиками, далее приволжцы будут брать "Космос" на "Яве" по тринадцать рублей - выгодно и тем и другим. С водкой та же картина. С трубами, прокатом - те же дела.

- Но пойдет слух о полной надежности сделок под гарантии биржи, сказал Воронин. - Это подвигнет других, по стали, прокату, водке, трубам работать под гарантии биржи. Гарантия сделок нынче дорого стоит. И этим нужно пользоваться.

- Ну как, нормально? А теперь зачерпываешь по-новой... Верно, Серега, я согласен с тобой, - сказал Поплавский.

- Но каждая сделка автоматически устраняет этого клиента с нашей биржи, - сказал Тарнах. - Он идет прямо к поставщику, там гарантии, кстати, выше. Через месяц мы окажемся у разбитого корыта. Да, заработаем, а дальше что? Какие перспективы?

- Один клиент устранится, другой появится, - отвечал Воронин, разливая виски. - Их много, и надо пользоваться ситуацией. Склады расширить, все участники торгов, видя выгоду, станут пользоваться им, платить за аренду. Они будут продавать товар дороже, но с гарантией. Мы на одной аренде выгадаем...

Они не первый день спорили об этом, и никто не хотел уступать. Поплавский был согласен с обоими, но сегодняшняя сделка убедила его в правоте Воронина.

- Другой может не появиться. Информация распространяется быстро, другие тоже пойдут на прямой контакт с поставщиками,настаивал Тарнах.

- По сигаретам и водке - может быть, - отвечал Воронин.Но по стальному листу, трубам - где гарантии? Предоплата, самовывоз... Сколько людей предоплатят и ни хрена не вывезут? А наш склад, наши склады, кстати, во всех городах, где есть клиенты биржи - это гарантия. Я подчеркиваю - во всех городах.

- Ты подчеркиваешь? - спросил Тарнах.

- Я подчеркиваю, - махнул рукой Воронин.

- Он подчеркивает, - добавил Поплавский. - Надо развиваться. И Серега прав насчет складов и гарантий.

- Через пару месяцев вы убедитесь, что ваши эксклюзивные склады никому не нужны, все нашли всех - со складами, гарантиями. А вы, то есть, мы, оказались в жопе.

- Через пару месяцев Серега придумает что-то новое, - сказал Поплавский. - А пока надо ковать... пока горячо.

- Да проще сейчас выступать дилерами крупных фирм, без своих складов. Проверять товар, контролировать сделки и получать комиссионные. Это не такие большие деньги, но вполне надежные! И не надо тратиться на свои склады, охрану.

- Можно, - кивнул Воронин. - Продашь партию труб, которые есть на складе в Нижнем Тагиле, покупатель приедет - а труб нет. Претензии к кому? К бирже. Недоверие к кому? К бирже. А знаешь, сколько директоров заключают сделки сразу с несколькими покупателями? И отпускают товар не тем, кто работает через биржу, а тем, кто платит наличкой, и больше?

- Мальчики, вы не можете говорить о чем-то более приятном? - спросила Лена.

- Можем, - сказал Поплавский и задумался.

Разговор на более приятные темы не получался. И Воронин, и Тарнах были правы, каждый по своему. Воронин предлагал совершенно надежную, жесткую схему, но более затратную, Тарнах опирался на более дешевую, но менее надежную и прибыльную схему. А говорить о чем-то другом они просто не могли.

Еще через полчаса Поплавский тяжело поднялся и сказал:

- Все, мужики. Икры баклажанной не было, пришлось довольствоваться красной и черной, но я не обижаюсь. Пора мне, пора. Я вам вот что скажу пойду рожать дочку. Хочу такую, как Настя, крестница моя.

- Мне тоже пора, - сказал Тарнах. - Рожать я никого не собираюсь, но это не значит, что буду спать один.

- Когда свадьба, Володя? - спросила Лена.

- Не знаю. Собираюсь вот, но... Второй, такой, как ты не найдешь. Завидую Вовке...

- Мужики, я провожу, - сказал Воронин. - Такси за мой счет, как и договаривались.

- Успокойся, Серега, - сказал Поплавский. - Мы люди не бедные, и не слабые, сами доберемся. Завтра двинешь мою водку, отметим это у меня. Все, пока, ребятки.

Поплавский и Тарнах поцеловали в щечку раскрасневшуюся Лену и неторопливо двинулись к выходу. Воронин пошел проводить их. У двери все трое облыбызались.

- Все нормально, Серега, - сказал Поплавский. - Дальше мы сами. А ты смотри, если Настя проснется... А то Ленка немного прибалдела.

- Серега! - Тарнах обнял Воронина. - Мы все спорим с тобой... Не обижаешься?

- Вовка... Так в этом же и есть наша сила. Толстый Влад как графитовый стержень, а мы с тобой - реактор, в котором рождается новый бизнес. Без тебя мне было бы неинтересно.

- Мне бы тоже, - сказал Тарнах. - В делах - ты лидер, я оппонент, а в жизни я твой друг безо всяких. Это железно.

- Я тоже, Вовка. И твой, и Влада - друг.

- На том и стоит земля русская, - подвел итог Поплавский.

5

Лена понесла к раковине очередную груду тарелок, но покачнулась, верхние упали на пол, разлетелись на мелкие куски. Лена обернулась к Воронину, виновато улыбнулась.

- Сережа, я кажется немного выпила...

- Все мы выпили много, брось ты эти тарелки, Ленка, завтра разберемся, - сказал он.

- Я уже бросила, - сказала Лена. - И кажется... не совсем удачно.

- Ну и ладно.

Воронин обнял жену, повел её в комнату. Они сели на диван, потянулись друг к другу губами. Потом, не разъединяя губ повалились на серый велюр, но тут проснулась и заплакала маленькая Настя. Воронин встал, подбежал к кроватке, взял дочку на руки.

- Что хочет моя принцесса? А, она сырая, ну ладно, папа сейчас сменит ползунки, папа все сделает. ну не плачь, не плачь моя малышка, ты красавица, ты моя самая замечательная. Лена, расправь пока диван.

Лена ещё больше раскраснелась, она сидела на диване и глупо улыбалась, глядя на мужа и дочку. Воронин тоже улыбнулся, кивнул на диван. Пока Лена стелила постель, Воронин надел дочке чистые ползунки, заменил простынки в деревянной кроватке.

- Сережа, я пойду в ванную? - спросила Лена.

- Иди, - кивнул он, баюкая Настю.

Лена ушла. Воронин уложил девочку в кроватку, медленно качал её, пока Настя ни уснула. Удостоверившись, что дочурка спит, он разделся и лег в постель, оставив торшер включенным. Лена появилась в дверях минут через десять, остановилась, заметив восторженный взгляд мужа. Потом с игривой улыбкой подняла и без того короткую шелковую ночнушку, закружилась перед диваном.

- Ленка, ты меня с ума сводишь! - громким шепотом сказал Воронин.

Вскочил с дивана, подхватил жену на руки, бережно уложил в постель. Она крепко обняла его, прижалась всем телом, страстно зашептала:

- Сережка... я тебя так люблю, так люблю, что даже и сказать не могу... Ты самый лучший, ты...

- Я тоже люблю тебя, Ленка...

Воронин прижался губами к её губам, снял ночнушку, отстранился, судорожно вздохнул и принялся страстно целовать красивые груди. Его голова опускалась все ниже и ниже, к животу, чуть припушему после родов и ещё более соблазнительному, чем прежде. Лена тихо постанывала, лохматила пальцами его длинные каштановые волосы, но вдруг приподняла его лицо, встревоженно сказала:

- Сережа, а мы оставили деньги на кухне... Прямо на полу, под диванчиком...

- Ну и что? - недовольно пробормотал Воронин.

- Да как - что? Это же не десять тысяч, и даже не сто... Надо куда-то спрятать их подальше. Я не знаю... Может, запереть в гардеробе?

- Нашла время говорить про деньги...

- Да? Ну ладно, только знаешь, что я думаю? Нужно установить железную дверь со специальным замком. Чтоб никакие грабители не могли залезть к нам. Сейчас многие ставят такие двери.

- Ладно, установим, - сказал Воронин, падая головой на подушку. - Но можно было сказать об этом... не сейчас.

- Да? Сережка, ты обиделся? Любимый...

Теперь губы Лены заскользили по его груди, все ниже и ниже... Воронин мигом забыл разговор о железной двери.

Владимир Тарнах жил с родителями в солидном восьмиэтажном доме на Ленинградском проспекте, неподалеку от станции метро "Сокол". Он вышел из такси на проспекте и неторопливо зашагал в темный проход между домами.

Тоскливо было на душе. Не он, а Воронин заработал кучу денег. Но дело было совсем не в деньгах. Он бы радовался, если бы Серега заработал столько же, но действуя по его схеме. Однако, Воронин настоял на своем, и наглядно убедил Поплавского в своей правоте. Директор биржи теперь ни о чем другом и слышать не хочет. Но ведь это тупик! Продавцы найдут покупателей и смогут обходиться без биржи, как же они не понимают этого?! Или это естественный процесс, биржа в этой стране нужна только в роли сводницы? А как же в цивилизованных странах все крупные сделки совершаются через биржи? Россия стремится к международным стандартам торговли, значит, за биржами будущее, и они одни из первых. Надо укреплять свои позиции, а они разрушают их! Ради сиюминутной выгоды...

Чему ж тут радоваться?

Тарнах шел домой. Так было заведено в семье, что вечером надо показаться в доме, сказать родителям, мол, все в порядке, а потом идти дальше, если есть куда. Предупредив родителей, что уходит с ночевкой. Тарнаху было куда идти на всю ночь десять минут ходьбы, и он в квартире, которую снимала артистка театра Моссовета Юля Караваева. Красавица и умница, и вообще... пора бы узаконить их отношения, привести девушку в дом, и... Вон, у Сереги как все хорошо. Да и Поплавский тоже стал примерным семьянином после того, как жена перестала пилить его за мизерную зарплату.

Но сперва нужно заглянуть домой. Он пересек двор, миновал детскую площадку и уже подходил к своему подъезду, когда из кустов сирени шагнул навстречу мужик в джинсовом костюме и нанес страшный удар в переносицу.

Ни требования, ни угрозы - только удар.

Тарнах был так углублен в свои мысли, что не успел среагировать. Да и выпитое у Воронина не способствовало быстроте реакции. Он попятился, чувствуя, как кровь течет по губам, и тут же получил сильный удар сзади по голове.

Знакомая тропинка вспыхнула ослепительным светом, и медленно стала гаснуть. Тарнах повернулся, пытаясь уйти от нового удара, не успел резиновая дубинка обрушилась на предплечье, сбила с ног. Цепляясь за кусты сирени, Тарнах упал, машинально сгруппировался, намереваясь встать. Но удары ногами сыпались один за другим - в грудь, в живот, в спину, снова в грудь, в голову... И - ни одного слова из уст нападавших. Что они хотят так и осталось для него загадкой. Последнее, что он помнил сумел закрыть руками голову. И все.

Брюник сильно толкнул Круглого в грудь, отбрасывая от лежащего Тарнаха.

- Ты что, козел?! - ощерился Круглый, махая резиновой дубинкой.

- Не увлекайся, "мочить" его нам ни к чему. Да и не он тебя обрабатывал. Уходим.

- Ты, Брюник, много берешь на себя...

- Если кончишь его - о Воронине забудь, это раз. О Шершне помни день и ночь, это два. Вопросы есть?

- Шершень? Так значит... Ладно, уходим.

Скрываясь за кустами, они выскочили во двор другого дома, где стояла серая "Ауди". Круглый сел рядом с Клинтом, Брюник прыгнул на заднее сидение, рядом с Сараем, чья коричневая от йода щека была залеплена пластырем.

- Ну что, отоварили падлу? - злобно спросил Сарай. - Меня не взяли, а я ж хотел...

- Потому и не взяли, что хотел, - сказал Брюник. - С твоими возможностями были бы сплошные неприятности. Но Круглый оторвался по полной программе. Еле успокоил.

Клинт вырулил на Ленинградский проспект, и "Ауди" растворилась в потоке машин.

- Заткнись Брюник! Достал ты меня своим базаром, - прошипел Круглый, резко поворачиваясь. - Короче, такие дела. Одного козла прищучили, другой поймет, что к чему. Все, как и задумали, все клево.

- Ни хрена этот пластырь не помогает, - простонал Сарай.Зубы болят, падлы...

- Так пластырь не для зубов, - сказал Брюник. - Это, чтоб кровянка не хлестала, а насчет зубов... заскочим к зубному, я знаю одного.

- Заткнись, Брюник! - заорал Круглый. - Я тута решаю, куда заскакивать, а куда нет, понял?

- Так он правильно базарит, - угрюмо сказал Сарай. - Ты давай, решай, Круглый. А то зубы болят...

- Звякнем и - заскочим, - решил Круглый.

Серая "Ауди" мчалась по ночной Москве. Машина, как машина, вполне симпатичная, и, глядя со стороны, можно было предположить, что едут в ней солидные люди, которые приведут многострадальную Россию к светлому будущему.

Телефонный звонок задребезжал, как гром среди ясного неба. Воронин открыл глаза, протянул руку и торопливо снял трубку, опасаясь, как бы ни проснулась Настя.

- Да, - сказал он, не совсем понимая, кто и по какому поводу может звонить ему так поздно.

- Дрыхнешь, козел? - услышал он грубый голос. - Ну, значит, такие дела. Половину того, что взял - надо отдать нам. И все будет тип-топ.

- Что?

- Двести тысяч. И мы забудем наши проблемы. Учти, это по-хорошему. Двести тысяч.

Воронин провел свободной рукой по лбу, смахивая выступивший пот. Глухая ночь, свой дом. Рядом сладко посапывает жена, в деревянной кроватке спит дочурка. А такое ощущение, что все они оказались вдруг на улице.

- Пошел ты!.. - с ненавистью прошептал Воронин.

- Трубку не клади, козел. Мы знаем, что ты живешь на Можайке, и адрес, и то, что у тебя жена и дочка. Будешь залупаться - они получат по полной программе. Понял? Никто не спасет, ты сильно обидел нас, козел. Срок тебе - до завтрашнего вечера, можешь пораскинуть мозгами. Но если не отдашь двести тысяч - твоя жена и дочка будут зарыты в лесочке. Стишки получились, да? Утром поймешь. Покедова!

Короткие гудки в трубке вывели Воронина из состояния глубокой задумчивости.

- Сережа, кто звонил? - спросонья спросила Лена.

- Спи, это по работе... ребята звонили.

- Новые сделки? Я так люблю тебя, Сережка...

- Спи, Ленка, спи...

Воронин положил трубку на аппарат, выскользнул из-под одеяла, пошел на кухню. И когда сел на кухонный диванчик, окончательно понял, что угроза нешуточная. Значит, те, кто напал на него вечером, не уличная банда, а та самая организованная преступность, о которой все говорят, но никто не может бороться с ней. Знают его адрес, номер телефона, и даже то, что у него жена и дочка... Права была Лена, нужно срочно поставить стальную дверь с суперсекретными замками. Срочно!

Он плеснул в чайную чашку виски, выпил залпом. Ну и что делать дальше? Заявить в милицию? Они же не поставят часового у двери его квартиры? И через несколько дней, неделю, месяц, бандиты реализуют свою угрозу. Что и кто может помешать им? Если нападают безнаказанно, если знают номер телефона... А он будет на работе... Но и отдавать деньги нельзя. Потом будут требовать все больше и больше.

На полу лежали осколки разбитых тарелок. Воронин взял совок и веник, сгреб осколки, выбросил их в мусорное ведро. Потом принялся мыть грязную посуду, которая горой стояла в раковине. Вымыл, почистил раковину, налил ещё виски, выпил. Но разумного решения не нашел. Отдавать деньги нельзя, не отдавать - тоже нельзя. В милицию обращаться бесполезно... Сказали - до завтрашнего вечера, значит, можно будет посоветоваться с друзьями, с Поплавским, Тарнахом. Авось, что и придумают вместе. Но что? Они так гордились, что их биржа не связана с партийными функционерами, с сотрудниками КГБ, сами все организовали, свою систему охраны сделали, демократичную...

В комнате заплакала Настя. Воронин побежал, взял на руки дочурку и, пржимая её к груди, понял, что роднее и ближе ничего нет. И рисковать ребенком он не может, никогда не простит себе, если с Настей или с Леной что-то случится...

До завтрашнего вечера? Они дали почти сутки. Ну что ж... надо думать. Сменив ползунки дочурке и убаюкав её, Воронин лег в постель, но сна не было. Думать надо, думать...

6

- Соня, вставай, уже девять, пора на работу, - пропела Лена, целуя Воронина в щеку.

Он открыл глаза, увидел жену в короткой шелковой ночнушке. почти прозрачной, и улыбнулся.

- Ленка, ну её к черту, работу, иди ко мне.

- Не могу, я кормлю Настюшку. А ты вставай. Кстати, деньги я спрятала.

- Ну и молодец, - разочарованно сказал Воронин. Потянулся и тут же вспомнил о ночном звонке.

Настя сидела в своей кроватке, что-то лопотала и улыбалась. Чудесная девчушка... И ей грозит опасность?!

Зазвонил телефон. Лена взяла трубку, потом протянула её Воронину.

- Сережка, тебя Поплавский, - сказала она, зажав ладонью микрофон. Грустный, наверное, жалеет, что не он, директор, заработал кучу денег.

- Влад? - сказал Воронин, взяв трубку. - Что у тебя?

- Хреновые новости, Серега. Вовка попал в больницу.

- Да ты что?! А в чем дело?

Воронин сел на постели, судорожно сжимая рукой трубку.

- Напали ночью, когда возвращался домой. Перелом ключицы. черепно-мозговая травма, в общем, досталось... И я подумал, может, это те козлы, что во дворе "наехали" на тебя?

- При чем тут Вовка? Они что, на всех досье имеют?

- Да кто его знает... Но странно все это.

- Ладно, Влад. Я скоро буду, там поговорим. И навестим Вовку. Поговори со службой безопасности, знаешь, о чем.

- Знаю. Давай, подруливай.

- Опять проблемы? - спросила Лена.

- Да нет. Ленка, возьми Настю, пойди на куцхню, мне надо поговорить.

- Секреты?

- Пожалуйста.

- Ну ладно.

Лена взяла дочурку, ушла с нею ка кухню. Воронин торопливо набрал знакомый номер. Он уже понял, что нападение на Володю Тарнаха - не случайный эпизод. Его ночью предупредили, что утром поймет, какие они серьезные. Действительно... И, значит, нужна серьезная помощь. И теперь можно, нарушив свои принципы, позвонить отцу, попросить, чтобы он нарушил свои принципы. Может и получится...

С отцом у Воронина были сложные отношения. Вообще-то они уважали друг-друга, но профессор МГУ Воронин не одобрял решение сына заниматься "преступной", как он считал, коммерцией, а сын не мог понять, почему отец, бывший некогда секретарем горкома ВЛКСМ и знакомый со многими влиятельными людьми, остается простым профессором. Они столько об этом говорили, если бы записать на магнитофон - получилось бы продолжение романа Тургенева "Отцы и дети". Но каждый остался при своем мнении. В любой другой ситуации Сергей и не подумал бы просить отца о помощи, даже, если бы ему грозила смертельная опасность. Но бандиты угрожали Настюше и Ленке...

- Пап, привет. Как ты сам? - сказал Воронин, услышав в трубке голос отца.

- Нормально. Мог бы приехать, навестить стариков.

- Какой ты старик, перестань, пап. У меня к тебе серьезное дело. У тебя есть друзья на самом верху...

- Ну, есть. Мы иногда перезваниваемся, поздравляем, или... всякое бывает. Если ты все ещё не понял, почему я не министр...

- Давно все понял. Пап, я вчера заработал кучу денег. На меня напали, ребята помогли, отбились. В центре Москвы еле ушли от преследования. Менты и глазом не повели! Но это ещё мелочи. Ночью мне звонят и говорят, что должен отдать им половину, иначе Ленке и Насте грозит опасность!

- А они нахалы...

- Они ублюдки, пап! И все знают - номер телефона, адрес. Вчера ночью напали на Володьку Тарнаха, избили, теперь он в больнице с переломами и черепно-мозговыми травмами. Для того, чтобы я понял - не шутят. Они не шутят, пап! И угрожают не мне, а Насте и Ленке!

- Даже так... Настеньке угрожают, скоты? Привези Лену с Настей к нам, я сейчас в отпуске.

- Пап, я знаю, тебе трудно просить своих бывших друзей, но и мне тоже трудно тебя просить. Только сам я с этими подонками не справлюсь. Мне нужна хотя бы информация! Ты понимаешь?

- Да уж не министром работаю, а как-никак профессором МГУ, язвительно сказал Воронин-старший. - Ладно, что-нибудь придумаем... Жди на телефоне, я тебе перезвоню. А потом - привези Настюшку и Ленку ко мне.

- Привезу. папа. Ты поможешь?

- Попробую, - неохотно сказал Воронин-старший.

Сергей положил трубку, и только теперь заметил в дверях Лену с дочкой на руках. Девочка улыбалась, махала ручонками, а жена с тревогой смотрела на него.

- Сережа... Что все это значит?

- Ты все слышала? - Лена кивнула. - Есть какие-то телефоны установщиков стальных дверей? В газетах, или... - Лена снова кивнула. Звони немеделенно. Пусть приезжают, ставят самую дорогую, самую надежную дверь.

Василий Ильич Ледовской уже десять лет страдал язвой, и на завтрак употреблял только молочные продукты, иногда - вареное яйцо. Но с недавних пор пристрастился к овсяной каше, или попросту - "Геркулесу". Оно, конечно, отвратительная пища дебильных английских лордов (Овсянка, сэр!), но если её сдобрить сливками, малиновым конфитюром, да капнуть хорошего коньячку, так разве сравнишь с кефиром или вареным яйцом? Овсянка - она бывает разной. К тому же, положение обязывало, глава мощной корпорации в России был то же самое, что в Англии лорд. Значит, и питаться должен соответственно.

Он вошел на кухню в красном махровом халате с золотым змеем на спине, плюхнулся на стул, посмотрел на домработницу и некгромко сказал:

- Привет, Даша. Как наша каша? - и довольно усмехнулся.

Полгода говорил домработнице одно и тоже, и всякий раз усмехался, глядя на молодую, крепкую женщину. Преподавала физкультуру в техникуме, мастер спорта по гимнастике. Тридцать лет, разведенная. Самое то, что нужно главе корпорации, особенно, когда жена уезжает на дачу или в очередной круиз. Триста долларов в месяц - где она ещё найдет такие деньги? И доплата за особые услуги. А кашу варить - невелика хитрость.

- Здравствуйте, Василий Ильич. Каша в порядке, - с улыбкой ответила домработница.

Поставила перед Ледовским большую фарфоровую чашку с овсянкой, серебряную плошку со сливками и хрустальную с конфитюром. А потом и бутылку настоящего армянского коньяка.

- Себе-то плесни чуток для бодрости, пока жена дрыхнет,разрешил Ледовской.

- Это можно, - сказала Даша. - Отвинтила пробку, добавила грамм десять в кашу хозяина, себе - в хрустальную рюмку плеснула грамм пятьдесят.

В последнее время она пристрастилась к коньяку, Ледовской отмечал опытным взглядом понижение уровня жидкости в бутылках в баре, но не упрекал домработницу. Так проще, пока не скандалит, не требует повышения оплаты.

Даша чокнулась с фарфоровой чашкой Ледовского, выпила, кусочком хлеба зачерпнула малинового конфитюра в качестве закуски. Ледовской старательно перемешивал теплую кашу со сливками, конфитюром и коньяком. В это время зазвонил телефон. Даша сорвалась с места, схватила трубку нового аппарата, радиотелефона, важно сказала:

- Квартира Василия Ильича Ледовского. Да, по какому вопросу?

Ледовской дернул головой, безмолвно спрашивая - кто? Даша прикрыла микрофон ладонью, негромко сказала:

- Владимир Иванович Воронин.

- Дай, - сказал Ледовской, протягивая руку. - Але, Володя? Рад тебя слышать, старый черт! Давненько не звонил.

- У тебя жена новая? - поинтересовался Воронин-старший.

- Домработница, - довольно хмыкнул Ледовской. - Я ж говорю, давно не звонил, Володя. С год, поди, а? Все профессор? Преподаешь философию нашим неучам?

- Преподаю, Вася, а что ещё делать? Не в министры же идти? Да и не зовут.

- Сам виноват, выпал из "обоймы". Но при желании можешь вернуться, сейчас самое то время, не смотри, что всякие там молодые демократы шумят. Они шумят, а мы, старики, дело делаем, страну подымаем. Умные люди, свои, везде нужны.

Он говорил дружеским тоном, но выражение лица было весьма серьезным. А ну как профессор Воронин и вправду станет просить большую должность! Это ж проблема. С одной стороны - и свой, и умный, а с другой - больно себе на уме, да и нынешнюю демократию не слишком уважает. Таких нынче не жалуют. Но и сказать об этом давнему приятелю нельзя.

Воронин-старший как будто услышал его мысли.

- Нет, Вася, я уже решил для себя - помру профессором. А вот сын у меня - истинный демократ, коммерсант. Биржу свою организовал, дела у него идут отлично.

- Сережка? А я слышал - Воронин, Воронин, но не подумал, что это Сережка. Погоди, он же у тебя "Плешку" закончил?

- С красным дипломом.

- Ай, молодец, парень! А моя дочка уже двоих родила, домохозяйка. Муж у нее, правда, неплохой парень, но сама-то! Домохозяйка!

Ледовской довольно усмехнулся. Слава Богу, не просит должности. А что там с сыном? Ведь по этому поводу звонит.

И снова Воронин-старший угадал его мысли.

- Вася, мой Сергей - настоящий капиталист. Так все организовал, что огромные деньги зарабатывает. Но бандиты мешают. Угрожают, понимаешь, жене и дочке. И серьезные бандиты, адреса, телефоны у них есть. Один Сережин друг уже в больнице, он на очереди. Надо что-то делать.

- Надо, - согласно кивнул Ледовской. - А он в банковском деле разбирается?

- А ты как думаешь?

Ледовской напряженно сощурился, поскреб пальцами щеку и резко сказал:

- Все понял, Володя. Помогу. С бандитами разберемся, но и он должен мне помочь. Нужен свой в доску человек на очень ответстввенную должность в моей корпорации. Скажи Сергею, пусть подъезжает в мой офис, буду ждать. Поговорим, все выясним, решим, что делать с этими бандитами.

- Вася, ты, конечно, большой теперь человек, - столь же резко сказал Воронин-старший. - Но кое-что мне должен, если помнишь. Я имею в виду ЗИЛовскую историю. Ничего у тебя не прошу для себя, но сыну грозит опасность.

Ледовской помнил. На ЗИЛе был какой-то праздник, он там изрядно выпил на банкете и затащил в туалет какую-то девчонку. Насиловать не собирался, думал - сама поймет, с кем имеет дело, а она почему-то не поняла, стала кричать... Дура. Хорошо, рядом Воронин оказался, замял скандал, и на следующий день приезжал, договаривался, пока он, Ледовской, отлеживался дома. Договорился Воронин, всех ублажил будущий профессор, а то ведь девчонка собиралась в суд подавать. Дура.

- Помню, Володя, помню, - морщась, сказал Ледовской. - Я жду Сергея в офисе на Старобасманной. Корпорация "Рутения", найдет. Пусть приезжает немедленно. Помогу, даже если не захочет сотрудничать... Кстати, должность директора банка и тебя бы устроила, это не шуточки. Парень попадет в такую систему, которая нам... тебе и не снилась. А уж своего сотрудника я смогу защитить даже от ЦРУ.

- Спасибо, Вася. Привет Полякову, если он меня помнит.

- Звони, Володя. Даст Бог - встретимся. Пока.

Ледовской отдал трубку домработнице и принялся за кашу. Вкуса её он сегодня не чувствовал, ибо напряженно думал о сыне Воронина. Молодой, свой, обязанный ему, красный диплом "Плешки" - лучшей кандидатуры для главы своего банка не придумать. Да ещё и способный практик, судя по успехам биржи. И как это он раньше об этом не подумал? А бандиты... с ними разберется начальник службы безопасности "Рутении" Митяев, на то он и генерал КГБ, хоть и бывший, но у них бывших не бывает.

Когда зазвонил телефон, Воронин метнулся к аппарату, остановился, укоризненно посмотрел на жену. Лена отрицательно качнула головой. отказываясь уйти на кухню. В кроватке закапризничала Настя, Лена взяла дочурку на руки, приблизилась к аппарату. Воронин недовольно поморщился. снял трубку.

- Сережа, дуй на Старобасманную, в офисе корпорации "Рутения" тебя ждет дядя Вася Ледовской. Помнишь такого?

- Помню, - без энтузиазма сказал Воронин. - Что это за корпорация, и что он может, дядя Вася? Я помню, что он... не только профессором, но и доцентом вряд ли стал бы. Тупой.

- Вот потому я и не министр, - сказал Воронин-старший. - Но Ледовской сейчас может почти все. Он поможет тебе в любом случае, но если согласишься работать на него - я не завидую тем бандитам, что угрожали тебе.

- Да нет, это исключено, пап. У меня свое дело...

- Было. Ты подумай, Сережа. В десять тебя ждут, поторопись. А я немедленно выезжаю к тебе, мама подъедет попозже.

- Возьми такси, пап, я заплачу. В смысле - Ленка заплатит, когда приедешь.

- Ты полагаешь, что Ленка может оплачивать проезд профессора Воронина?!

- Пап, я получил твою зарплату за сто лет вперед, могу заплатить один раз за такси. Тем более, за вою помощь... Ну к чему нам выяснять отношения?

- К тому, что за себя я плачу сам! И помощь оказываю не за деньги и не за убеждения! Итак, ты едешь на Старобасманной. к Ледовскому, решаешь все свои проблемы, а я - к тебе. Вопросы имеются?

- Нет. Спасибо, пап. Надеюсь, это останется между нами?

- За кого ты меня принимаешь? - степенно ответил профессор.

- Ну что? - спросила Лена, когда Воронин положил трубку.

- Отец приедет, побудет с вами. На улицу не выходи, гуляйте с Настей на лоджии. Позвонят - смотри в "глазок", чужим не открывай. Приедут дверь менять - спроси из какой фирмы. В общем, мы на осадном положении. Временно. Я поехал.

- Кто тебе... нам угрожает, Сережа? Это связано с деньгами, да?

- Кое-какие проблемы возникли, но тебе не стоит о них думать. Все нормально, только гулять сегодня не ходи.

- А почему Владимир Иванович приедет?

- Потому, что соскучился! - отрезал Воронин, направляясь к двери, пока ещё деревянной.

- Сережа! - воскликнула Лена.

Он обернулся.

- Все нормально, малыш, не бойся. Будет звонить Влад, скажи, скоро приеду на биржу. Вернусь пораньше, пока.

Лена тяжело вздохнула, прижимая дочку к груди.

7

Офис "Рутении" Воронин нашел без проблем. Остановил машину у массивных чугунных ворот и направился к проходной - квадратному домику из желтого кирпича. Внутри было двое охранников, один стоял у прохода, загороженного стальной "вертушкой", другой сидел в дежурке за стеклом. Оба в черных костюмах и при гастуках. На плечах у них не было погон, но почему-то верилось, что уж под пиджаками-то наверняка имеются.

- Привет, мужики, меня Ильич ждет, откройте ворота, - нахально сказал Воронин.

Не хотелось ему приезжать сюда, просить помощи у Ледовского, но что поделаешь? А тут ещё охранники в костюмах и при галстуках, пижоны!

- Ильич на Красной площади, - сказал тот, что стоял у прохода. Может, тебе туда надо?

- Ну тогда - дядя Вася Ледовской, это больше устраивает? Я Воронин.

- Паспорт, - невозмутимо сказал охранник. Взял документ, с минуту внимательно изучал его, потом вернул. - Машину оставишь на стоянке за проходной, дальше пешком. Вопросы есть?

- Да. Скажи, какое у тебя звание?

- Капитан ВДВ, - усмехнулся охранник.

- И никогда ты не станешь майором, - с сожалением сказал Воронин, направляясь к своей машине.

Он въехал во двор, оставил машину на асфальтовой площадке и неторопливо пошел к центральному входу. По бокам дороги, отороченной ровными серыми бордюрами, стояли серебристые елочки, а под ними - ровный, аккуратно подстриженный, изумрудный газон. Прямо, как в Англии. Воронин вспомнил известный совет, как сделать хороший газон и подумал, что он не совсем верен. Не нужно двести лет поливать и подстригать траву, теперь можно купить семена этой травы в Англии и посеять в России. Через месяц будет двухсотлетний газон, только ухаживай за ним.

В просторном вестибюле его встретили два охранника, похожие на тех, что дежурили в проходной. Один проверил паспорт, второй профессионально обыскал Воронина, удовлетворенно кивнул, не найдя оружия и взрывчатки, и сказал:

- По главной лестнице на второй этаж, потом направо. Василий Ильич ждет вас.

Часы показывали без трех минут одиннадцать. Поднимаясь по мраморной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, Воронин пытался вспомнить характер Ледовского, некогда тот часто бывал в их доме - и ничего интересного не вспомнил. Приходил и каждый раз говорил одно и то же хороший мальчик, хороший. Все. Другие доставали стандартными вопросами о школьных успехах, поучали, третьи были просто симпатичными дядьками, рассказывали смешные истории, советовали, как вести себя, словом говорили с ним, как с равным. А Ледовской - хороший мальчик, хороший, и больше в упор его не видел.

Может быть, поэтому его-то больше других знакомых отца и не любил Воронин в детстве? И теперь не хотел просить у него помощи. Но выбора не было.

Секретарша оказалась именно такой, какую он ожидал увидеть в "предбаннике" главы госкорпорации. Пухленькая блондинка лет двадцати пяти, вполне симпатичная. Ну, если это угадал, представить все остальное, глядя на её ярко накрашенные губы, было совсем не сложно.

- Лобрый день, Сергей Владимирович, пожалуйста, проходите, Василий Ильич ждет вас, - сказала она неожиданно низким, хрипловатым голосом.

- Шампанского не хотите? - поинтересовался Воронин.

- Что? - с улыбкой спросила секретарша.

- Таким голосом женщины обычно говорят: мужчина, угостите даму шампанским!

- Я не люблю шампанское, - холодно ответила девушка.

Воронин кивнул и направился в кабинет.

- Здравствуйте, Василий Ильич, Я...

- Сережа! Сколько лет, сколько зим! - восторженно воскликнул Ледовской, вскакивая с кресла и направляясь к Воронину.Ты ведь называл меня "дядей Васей" когда-то!

Как будто они были друзьями. Воронин не помнил, чтобы он называл Ледовского "дядей Васей", но не стал противииться дружеским объятиям. Ледовской по-отечески похлопал Сергея по спине, сказал, глядя снизу вверх:

- Какой парень, стал, а?! Да что я - мужик! Последний раз виделись, когда ты в восьмом классе учился, а потом судьба разбросала нас с твоим отцом, да... Ну проходи, проходи, садись в кресло. Выпьешь чего-нибудь? Да ты не стесняйся, я ж тебя чуть ли не с пеленок знаю.

- Нет, спасибо...

Воронин осторожно присел в глубокое кресло у стены. Теперь он чувствовал себя не так уверенно, как на проходной, или даже в комнате секретарши. Огромный кабинет, массивная, дорогая мебель, не чета современной "офисной", неожиданно радушный прием кого угодно приведут в замешательство.

- Это ценю, - сказал Ледовской. - Сам с утра - ни-ни. Ну, судя по выражению лица, вернее, по его состоянию, у тебя возникли проблемы. Так?

- Потому и приехал к вам.

- Я понял. Но давай сперва о делах.

Ледовской сел в другое кресло и стал расспрашивать о делах на бирже. Его интересовали номенклатура товаров, производители и покупатели, стратегия цен и перспективы развития, динамика роста прибыли, и другие, чисто профессиональные вопросы работы. Воронин отвечал, недоумевая, к чему это? Он ведь приехал совсем по другому вопросу. Ему нужна помощь, чтобы справиться с бандитами, уберечь свою семью от грозящей опасности. Вспомнились слова отца, что Ледовской может предложить ему работать на себя. Ну, это исключено...

- Значит, собственные склады? Интересно, интересно. Упор на психологию, гарантия сделки - главное... Собственно, почему только психология? Тут и выгода очевидная, товар-деньги под гарантией фирмы, рассуждал Ледовской. - На данном этапе - верный путь. Но дальше... А что дальше, Сережа?

- Доверие клиентов дорогого стоит. Разумеется, они будут стремиться налаживать прямые связи, без нас. А мы будем совершенстовать работу, основываясь на известности и надежности. Возможен некоторый прогиб в активности биржевой деятельности, но это временное явление...

- Вот именно! Именно! - закричал Ледовской. - Ты настоящий стратег, Сережа! Правильно мыслишь.

- Спасибо, Василий Ильич, но я приехал к вам...

- Бандиты докучают? Отобьем охоту. Ты про это позже поговоришь с Сашей Митяевым. Ну, для тебя он, наверно - Александр Петрович, все ж таки генерал КГБ. Разберется и поможет. Я тебе вот что скажу, Сергей. Был недавно в ЦК... а-а, черт попутал! Они ж на Старой площади сидят... В Администрации президента. Велено активизировать работу по обеспечению страны продовольствием. А как её активизируешь, если Сбербанк не мычит, не телится? Нужен свой банк. И нужен свой человек, который возглавит его. Насчет банка - тут есть несколько путей, думаю, а насчет человека, главы банка - тут и думать нечего. А?

- Извините, Василий Ильич, но у меня...

- Свое дело? А я ведь тебе хочу предложить тоже свое. Банк! Это не хрен собачий. Мне что нужно? Быстрота, надежность, если надо конфиденциальность. Все остальное - в твоем ведении. Спад производства громадный, биржа, даже при наличии таких умов, как твой, ещё не скоро приживется у нас. А банк - он и в Африке банк. Да что мне тебе объяснять.

- Спасибо, Василий Ильич, но я не могу бросить ребят.

- Можешь, - неожиданно жестко сказал Ледовской. - Судя по информации, тебя поставили "на счетчик" не дураки. Я могу их припугнуть, из уважения к отцу, но все время охранять тебя не могу. А своих сотрудников я в обиду не даю. Так и объясни ребятам. Если они смогут тебя защитить, пусть попробуют. Но я бы не стал рисковать семьей. Нравы нынче сам знаешь, какие.

Воронина не просто заинтересовало, заинтриговало предложение старого лиса. Он, профессионал, отлично понимал, что такое быть главой частного банка, да ещё и прикрытого крупной госуджарственной корпорацией. И уже промелькнуло несколько мыслей о том, как можно избавиться от зависимости и вести свою финансовую политику. Тут такие возможности!.. Но жесткость, с которой Ледовской предлагал ему банк, фактически, ставя перед выбором - или под меня, или - семья в опасности, возбуждала в душе протест.

- Спасибо за доверие, но... мне надо подумать.

- Сергей, я человек старой закалки, и одно правило усвоил крепко: второй раз такие должности не предлагаются. Повторяю на этом участке мне нужен свой человек и профессионал.

- Но я могу хотя бы с женой посоветоваться?

- Конечно! Значит, договорились. Советуйся с женой, умная жена плохого не посоветует. А я пока решу вопрос насчет банка. Возможно, уже сегодня. Ну что, рад был тебя видеть. Рад, что у Володи такой замечательный сын.

Ледовской встал, ещё раз похлопал Воронина по плечу. Сергей тоже вскочил с мягкого кресла.

- Василий Ильич, а как же...

- Бандиты? Дуй по коридору направо, найдешь дверь начальника службы безопасности. Он решит все твои проблемы. Привет отцу передавай.

- Спасибо, Василий Ильич, - сказал Воронин.

Он шагнул к двери, и уже взялся за ручку, когда услышал голос хозяина кабинета, вернее - Хозяина:

- Сергей?!

- Да?

- Мы сработаемся. Ты мне понравился, а я никогда не ошибался в людях.

Воронин ещё раз поблагодарил Ледовского и вышел из кабинета. Секретарша смотрела на него с игривой улыбкой, но Воронин проигнорировал её. Просто вышел из комнаты, даже не попрощавшись. Не до того было.

Генерал КГБ, а ныне начальник службы безопасности "Рутении" Александр Петрович Митяев был совсем не похож на генерала. Моложавый мужчина с мягкими чертами лица и волнистыми каштановыми волосами, закрывающими половину ушей. Генералов с такой прической Воронин не видел даже на фотографиях.

- Здравствуйте, Александр Петрович, я Воронин.

- Привет, Воронин, выглядишь вполне солидно, - усмехнулся Митяев. Не как будущий глава банка "Рутении", а как настоящий бизнесмен. Согласился работать с нами?

- С женой надо посоветоваться.

- Нормально. Давай на "ты", Сергей.

- Извините, но... вы же генерал.

- А ты биржевой воротила, богач. Кстати, мне генерала дали за пару месяцев до путча, а через месяц после путча уволили за ненадобностью. Спасибо Василию Ильичу, взял к себе. Теперь не жалею, что уволили.

- Да? Слушай, Александр... Петрович, достали меня уже всякими разговорами. А моей семье грозит опасность. Жену, дочку, ей полтора годика, обещали... козлы! - выпалил Воронин.

- Разберемся. Кстати, мои люди уже присматривают за твоим домом. Пока все нормально. Давай конкретно, кто?

- Откуда я знаю?

- Как выглядят?

Воронин описал внешности троих нападавших - круглолицого в зеленых штанах, амбала в клетчатой рубашке, и смуглого парня в джинсовом костюме. Кто стрелял он не заметил. У амбала должна быть царапина на щеке. Кругломордому тоже досталось, но вряд ли это заметно. Кстати, кругломордого он видел и прежде в зале биржи, но не обращал внимания. Может, продавец, может покупатель, может, просто присматривается, а оказалось... Машина серая "Ауди", номера не помнит.

Митяев кое-что записал в блокноте. Потом уточнил требования нападавших. время телефонного звонка, фамилию пострадавшего, то есть, Тарнаха, и приятно улыбнулся.

- Не волнуйся, Серега, все будет нормально. Найдем козлов и убедим, что обижать наших людей - накладно. Фирма веников не вяжет. Ну все, приятно было познакомиться, думаю, сработаемся. Да, держи на всякий случай, Митяев записал на листке свой телефон, протянул Воронину. - Если что звони. Это не "визитка", но что поделаешь, в нашей службе "визитки" не положены.

Воронин поблагодарил генерала и вышел из кабинета с ощущением, что ему помогут лишь в том случае, если он станет "своим". Помогут легко и просто, и эффективно, бандиты и близко не подойдут к его семье, к нему. В это верилось легко. Но ведь он ещё не дал согласие работать на Ледовского. А что будет, если откажется? Отказываться не хотелось, но и соглашаться, когда тебя практически принуждают - тоже не хотелось.

Олег Подопригора вошел в кабинет Ледовского, остановился у стола босса. В голубом костюме "с отливом", белоснежной рубашке с красным галстуком, он выглядел женихом, забежавшим пригласить босса на свадьбу. Но Ледовской давно его знал, и к этой особенности - одеваться на слуюбу, как на главное торжество своей жизни - привык.

- А ведь правду говорят - на ловца и зверь бежит, - с улыбкой сказал Подопригора. Однако, в голубых глазах застыла настороженность. - Ну и как он, Василий Ильич, готов к роли жертвенного барана?

- Парень то, шо надо, - ответил Ледовской. - Думаю, тебе придется с ним работать. А там видно будет, кто у нас баран.

- Сомневаетесь во мне? - в голосе заместителя чувствовалась обида.

- Нет. Но будешь считать его бараном - возникнут проблемы. Парень толковый, а банк, что ни говори - самостоятельная структурная единица, все проконтролировать трудновато. Смекаешь, к чему я?

- Да нет, Василий Ильич! Я к нему с полным, так сказать, уважением. Но вот что мне непонятно. Он - сын вашего давнего друга, умный парень. И он же - пойдет в тюрьму, в случае чего. Сдать банкира - наше спасение... В случае чего. Но сдать сына друга... Это нормально?

Ледовской сердито засопел. Он понимал, что беспокоило Подопригору если готов сдать сына своего друга, которого знал с пеленок, то что же говорить о заместителе, в сущности - чужом человеке? А ничего не надо говорить, в бизнесе никто не застрахован от неудач.

- Что значит - нормально? Покажет себя - прикроем, напартачит - будет отвечать за свои дела. Ты что, первый раз замужем, Олег? Я почитал информацию о его бирже - хорошо работает. Окончил "Плешку" с красным дипломом, и в деле себя показал. Сажать его никто не собирается. А в случае чего, как ты говоришь, не захочет он в тюрьму, что-нибудь придумает. Такой мне и нужен.

- А если не придумает?

- Сядет. Или тебя посадит. Что у нас по банкам?

- Меня не надо, Василий Ильич!

- Ну вот и работайте. Вместе. Так что?

- Взять готовый без серьезных рычагов сложно. Я дал задание аналитической группе проработать вопрос организации своего банка. Через пару дней обоснование будет готово.

- Чего там обосновывать? - недовольно пробурчал Ледовской.

- Экономические параметры.

- На хрен мне твои параметры?! Банк нужен, и все дела! Документы Полякову отправил?

- С этим порядок, президент будет доволен. Поляков ещё не звонил вам?

- Покуда нет. Ладно, давай мне резюме по банкам. Немедленно. Время не терпит.

- Понял, Василий Ильич. Извините, последний вопрос. А если ваш протеже не согласится принять должность руководителя банка?

- Тебя поставлю. Ты же хотел.

- Теперь уже не хочу... - пробормотал Подопригора, двигаясь к двери.

8

Собственное детище - Вторая Товарно-сырьевая биржа, или попросту ВТС показалась Воронину грязным сараем после аккуратных газонов, серебристых елочек и солидных кабинетов "Рутении". А чего стоит вежливый, спокойный генерал КГБ, с которым можно говорить на "ты"!

Воронин не пошел в зал биржи, а коридорами направился прямо в кабинет Поплавского, раздраженно слушая гул голосов в зале, объявления ведущего торги, выкрики маклеров и брокеров. Еще недавно этот гул казался ему чарующей музыкой, гимном нового времени, новой жизни. Теперь - нет. Большие дела вершатся в тихих, солидных кабинетах "Рутении", под прикрытием солидных людей, профессионалов. Уж если газоны и елочки там на уровне, то и служба безопасности тоже. И большие деньги крутятся там. А банк "Рутении" это финансовый центр, который позволяет не только быть в центре больших дел и больших денег, но и контролировать их, и влиять на них!

В душе Сергей уже согласился принять предложение Ледовского. И если бы старый лис просто позвонил - вчера, позавчера, и сказал бы: ты классно работаешь, парень, не хочешь ли возглавить банк моей корпорации? - он бы дал утвердительный ответ уже в кабинете Ледовского. Но этот ультиматум или соглашаешься, или остаешься один на один с хорошо организованной и не менее хорошо информированной бандой - был как заноза в сердце. Не любил Воронин, когда его принуждали что-то делать. Даже если дело ему нравилось.

Кабинет директора биржи располагался за сценой конференц-зала, и был прежде чем-то вроде артистической уборной. Прежде там готовились к самодеятельным концертам местные таланты, а по большим революционным праздникам - и не только местные.

Просторная комната, грязно-зеленые стены со следами вешалок, паутина в углах, из мебели - большой стол в углу, на котором светился экран монитора компьютера. Воронин настоял, чтобы результаты торгов заносились в память компьютера в зале, передавались на компьютер директора и выводились на экран его монитора. Поплавскому компьютерная система казалась поначалу дорогой игрушкой (у других нет, зачем нам тратить деньги?), долго сопротивлялся, но в этом вопросе Воронин и Тарнах были едины, и Поплавский сдался, А теперь уже не мыслил своего рабочего места без компьютера.

Поплавский сидел за столом, напряженно глядя на экран монитора. Но там были не столбики цифр по заключенным сделкам, а желтый колобок в лабиринте. Директор коротал время, играя в "Пакмэн". Увидев Воронина, вскочил на ноги.

- Серега, что случилось? Я тебя жду, жду...

Воронин пожал влажную ладонь директора, сел на скрипучий стул у стола. Поплавский сел в свое кресло, вышел из игры, переключился на биржевые новости. Потом поднял голову, уставился на Воронина, ожидая ответа.

- Как Володя? - спросил Воронин.

- Да вроде нормально. Час назад звонил родителям, сказали, что едут забирать его из СКЛИФа. Значит, все не так уж серьезно. С головой порядок, а переломы и ушибы они могут и дома лечить, с частными врачами.

- Уже легче, - со вздохом сказал Воронин. - Махнем навестить Вовку. Влад.

- Понятное дело, я бы подъехал в СКЛИФ, тут же рядом, но тебя все нет и нет. Сижу тут...

- Извини, задержался. Тут такие дела, Влад... Короче, они ведь мне звонили, это придурки.

- Да ты что?! Узнали телефон? - всполошился Поплавский.

- Не только телефон. Знают адрес, и что у меня маленькая дочка - все знают. Потребовали половину того, что вчера заработал. И намекнули, что утром пойму - не шутят. Я ночью не сообарил, в чем дело, только после твоего звонка врубился. Нападение на Вовку и есть предупреждение мне.

Поплавский вскочил на ноги, сжал кулаки.

- Ну с-суки! Выходит, они про всех нас знают?

- Выходит, - сказал Воронин. - И что делать, Влад? Только не говори, мне, что приставишь охранника к жене и дочке круглосуточно. Это накладно, да и неудобно. Тебе тоже нужен охранник. Вовке - тоже. Мы разоримся к едрене фене.

- Надо найти их! - Поплавский рубанул воздух ладонью. Потом хмыкнул и плюхнулся в кресло. - Я приказал охране отслеживать всех подозрительных людей. Пока что - тихо...

- А зачем им соваться сюда, если можно взять двести тысяч, запугав нас? Как ты найдешь их, Влад?

Директор не знал. Тягостное молчание воцарилось в комнате с зелеными стенами. Оба думали об одном и том же. Начинали с нуля, работали по двадцать часов в сутки, залезли в долги, но дело раскрутили. Биржа работала, медленно и верно набирая обороты. Как честные люди, первым делом вернули кредиты, потом сами расправили плечи - только работай, прибыль есть и немалая! Случались нападения на участников торгов, в этот кабинет приходили следователи, спрашивали, записывали, никого до сих пор не нашли. Досадные, но казалось - естественные проблемы, которые всерьез не воспринимались. Теперь опасность грозит им самим, всем сразу! Реальная, серьезная опасность!

- Дерьмо какое, а? - сказал Поплавский. - Скоты! Водку мою продал Гарик, бабки получил. Твоя идея живет и торжествует. Радоваться бы, праздновать, так и хотел, да теперь... Весь кайф испортили, паскуды! Ну и что ты думаешь, Серега?

- Мне пообещали помощь, если соглашусь возглавить частный банк, сказал Воронин.

Он напряженно смотрел на Поплавского, ожидая его реакции. Тот вскочил было, но тут же опустился в кресло.

- Частный банк...

- Крупной государственной корпорации, - добавил Воронин.

Поплавский недоуменно уставился на него.

- Так частный или государственный?

- Частный. Владельцами его будут руководители корпорации, так они смогут быстрее и надежнее проводить платежи и операции по фондовым бумагам... на благо государства.

- И ты веришь этому? Серега, да на хрена ж тебе это надо? Слушай, ты серьезно?

- Эти подонки могут похитить Ленку и Настюшку, Влад!крикнул Воронин. - Ты хоть соображаешь, что это значит? Или с твоей женой сделать то же, что с Вовкой. Или ещё хуже.

Поплавский соображал, он все понимал, кроме одного - как будет работать биржа без Воронина. Тарнах упрямый, без Воронина он станет настаивать на своей схеме развития, и значит, нужно будет отказаться от больших прибылей сейчас в угоду надежности, которую в России и президент не может гарантировать. С этим он, директор, не согласится. И что же получится?

- Я и говорю - давай думать, как их найти. Бросим все силы на это, Да мы втроем десяток таких подонков измордуем до потери памяти!

- Мы - да, а наши жены - нет.

Воронин придвинул к себе телефон, набрал свой домашний номер. Лена сказала, что у них все хорошо, Владимир Иванович с ними, дверь как раз сейчас меняют. Красивая будет дверь и надежная. Воронин положил трубку, отодвинул аппарат.

- Все нормально? - спросил Поплавский.

- Да вроде бы... Пока.

- Ну и что дальше?

- Не знаю. Я ещё не дал согласия, посмотрю, что они могут. Кстати, У них начальник СБ - генерал КГБ.

- Значит, хочешь уйти? - с тоской спросил Поплавский. - Я не генерал, мужики в охране надежные, за двором и залом смотрят, но и они... А честно говоря, глава частного банка под такой "крышей" - синекура, чего уж там...

- Ладно, Влад, я пока ещё думаю. Тебе сказал - потому что мы друзья, никаких деловых тайн. Но прошу тебя - никому об этом. И ментам о вчерашнем - тоже.

- Правильно делаешь, что думаешь. Надо посмотреть, какие они генералы на самом деле. А насчет того, что надо молчать ладно.

Воронин зябко поежился. Страшно было думать о том, что люди из благостной, хорошо защищенной "Рутении" не справятся с бандитами, и могут пострадать Лена и Настюшка. Могут погибнуть от рук ублюдков, такое уже не раз и не два случалось в Москве. Где-то, с кем-то... Ему и в кошмарном сне не могло привидеться, что это может случиться с теми, кто больше всего на свете дорог ему. Поплавский понял состояние Воронина.

- Ну я надеюсь... - сказал он.

- Я тоже. Поехали, навестим Вовку.

- Какие проблемы? Вот падлы, весь кайф испортили! Я же хотел сегодня позвать вас, отметить...

- Еще отметим, Влад.

Воронин с тоской оглядел несуразное помещение, из которого прежнюю мебель вывезли, а новую не завезли. Ну да, убого, не сравнить с офисом "Рутении", но ведь - свое, собственными силами организованние дело! Сколько было споров, идей, потом переговоров с ректором института об условиях аренды, потом организация торгов, привлечение клиентов, установка компьютерной системы регистрации сделок. О роскошных кабинетах никто и не мечтал. Дело главное, дело. И вот теперь, когда появилась реальная прибыль, когда пошла работа, какую они прогнозировали - он должен уходить. Конечно, "Рутения", банк - новая ступень в его жизни, новые возможности для его идей. Но все же было грустно...

Синяя "шестерка" оторвалась от бордюра, едва машина Воронина выехала со двора. За рулем "шестерки" сидел Клинт, на заднем сидении замер Круглый, облокотившись на спинку пустого переднего сидения и напряженно глядя вперед. В руке у него была портативная рация.

Они битый час торчали на улице неподалеку от биржи, ожидая, когда Воронин приедет на службу, и не зная, скоро ли уедет. Тоскливое это дело ждать! Тем более, когда босс злится и орет, что надо выяснить, почему Воронин задержался. Почему, почему! А хрен его знает! Хорошо, хоть не долго торчал в своей конторе, куда-то рванул, да не один, а с толстым корешем, директором. Уже лучше, чем ждать.

- Куда они погнали, как ты думаешь, Клинт? - спросил Круглый. Может, у них есть "крыша", а?

- Может, - невозмутимо сказал Клинт. - А может, решили навестить корешка. Ну, которого вчера ушибли.

- Так он же в в больничке. Или нет?

- Откуда я знаю? Ты с Брюником беседовал с ним.

- Не знаешь, так не базарь! Короче, не упусти их. Не то босс озвереет... - Круглый включил рацию, подождал ответа и торопливо заговорил. - Босс, они куда-то едут... На Садовое, повернули налево. Вы думаете, в сторону Ленинградки? К "Соколу", где мы вчера были? Ну, понятное дело, сидим на хвосте. Как только, так сразу... Понял.

Круглый выключил связь, уставился вперед. Зад красной "девятки" не приближался и удалялся, ну да Клинт знает свое дело, никуда, на хрен, не денутся, козлы! Скорее всего, босс прав, и Клинт тоже - решили проведать корешка. А он дома? Ну и сука это Брюник, удерживал его! Если дома, значит можно было добавить пару-тройку раз, а Брюник... Сука он!

Вообще, непонятные дела вокруг этой долбанной биржи! Босс не срезал процент и вроде как был доволен, что не взяли бабки. Но наказать одного из этих козлов приказал. Все координаты выдал, а Брюник уже знал, где его ждать. Получается - Брюник знал больше его? Ну да, он же "шестерка" Шершня. И босс "шестерка" Шершня. Но мог бы хоть намекнуть ему! Все ж таки старший - он. "Шестерка" босса... Круглый тяжело вздохнул. Кругом перемены, люди за день миллионерами становятся, ну, может и не миллионерами, а богатыми, как этот Воронин, а в бандитской иерархии все, как при советсткой власти. Паши на босса, выполняй указания, может, чего и выгорит. Если пулю в лоб, или пику в бок не схлопочешь раньше.

Скромное двухэтажное здание с вывеской "Ина-банк" в арбатском переулке только прохожим говорило о том, что здесь располагается финансовое учреждение. Да и те не обращали особого внимание на него, не бежали вкладывать свои деньги, открывать счета. Просто проходили мимо.

И правильно делали.

Потому что в просторном, довольно-таки безвкусно обставленном кабинете, генеральный директор банка Борис Игнатьевич Вострецкий говорил по рации, точно такой же, как у Круглого, и речь его была не похожа на речь банкира.

- Короче так, Брюник! Дверь нам не помеха, старик тоже. Но нам нужен разговор. Ща получу сведения от Круглого, куда они намылились, там видно будет. Смотри и соображай на будущее, решать проблему, если залупаться станет - тебе. Сараю скажи, пусть поменьше водку хлещет, больше делом занимается, тогда и зубы не будут болеть. А не поймет - пусть валит к едрене-фене, в грязный кабак вышибалой. Если возьмут. Понял, да? Ну, смотри, дело серьезное. Телку с дочкой, если что, придется... Все, через полчаса скажу, что делать.

Но люди не приносили в банк свои сбережения отнюдь не потому, что генеральный директор так говорил со своими подчиненными. Многие начальники, известные на всю страну, говорят в узком кругу совсем не так, как хотели бы их избиратели и почитатели. Не приносили по той простой причине, что рекламы хорошей не было. Не знали, что именно этот банк обеспечит им сохранность сбережений в условиях жуткой инфляции.

Борис Игнатьевич выключил рацию, бросил её на стол и тяжело вздохнул. Был он невысок ростом, худощав, с мелкими чертами лица и редкими, темными волосами, торчащими над покатым лбом. Но карие глаза его смотрели жестко. В свои сорок пять лет он повидал многое, в том числе и "зону", где отбывал семилетний срок за вооруженное ограбление. Но имел диплом выпускника МАДИ по специальности "Бухгалтерия и учет" и нынче пытался выглядеть респектабельным бизнесменом. После освобождения он примкнул к группировке старого вора в законе Шершня, был замечен, и отмечен назначением генеральным директором банка. Но дела шли неважно - банк существовал в основном благодаря удачным набегам группы Круглого. Сам Вострецкий не бедствовал, Шершень денег на оплату сотрудникам не жалел, но чего-то выжидал, не обеспечивая должной рекламы. Не так-то просто было казаться респектабельным бизнесменом в такой ситуации. Если бы Вострецкого спросили, чем бы он хотел заниматься, ответил бы не раздумывая - возглавить группу Круглого. Под таким прикрытием, когда ментура куплена, он бы работал с куда большим удовольствием, чем, сидя в банке и глядя, как полтора десятка служащих перекладывают с места на место бумажки, ожидая повышения зарплаты. Шли-то в коммерческий банк! Надеялись жить безбедно сразу и навсегда. Козлы!

Вострецкий нервно барабанил тонкими пальцами по столу, ожидая доклада Круглого. Ему тоже не нравилась ситуация с биржей. С одной стороны - сам не возражал, чтобы в группе был человек Шершня, Брюник. Пусть смотрит, все по-честному, а если облажаются, так опять же - ответственность поровну. Но в последнее время Шершень что-то темнил, и вчера только после неудачного нападения сказал, что бабки брать не нужно было, главное - напугать и заставить биржу пойти под его "крышу". Сказал бы раньше, так можно было бы Круглого предупредить, и Сарая поберечь, но получилось, что главный в его группе вчера был Брюник. А это плохо. Его люди, его группа! Старая падла, этот Шершень! Ни хрена, Брюнику поручено самое грязное дело, пусть покукарекает там!

Задребезжал зуммер на рации. Вострецкий схвыатил пластиковую коробочку с антенной, крикнул:

- Ну?!

- Босс, они точно приканали на "Сокол", к тому, что вчера... Чего дальше?

- Дальше запоминай телефон. Позвонишь из автомата, позовешь Воронина. Скажешь ему - есть серьезный разговор. Бабки простим, безопасность гарантируем. Надо встретиться сегодня-завтра. Завтра с утра - максимум. Все. Говори нормально.

- Может, на "вы" его называть, босс? - раздраженно сказал Круглый.

- Заткнись, козел! А если не пойдет на встречу, на разговор, скажи кранты его телке и дочке, "счетчик" запущен. Ты все понял?

- Какие дела... - хмыкнул в микрофон Круглый.

"Не уважает, - подумал Вострецкий, кладя рацию на стол.Не знает, что на Брюнике самая грязная работа, думает, тот отдыхает. И объяснить нельзя... Сука, этот Шершень, старая сука!"

Тарнах лежал на диване в гостиной - голова забинтована, плечо тоже, рука на перевязи. На бледном лице ссадины, темные волосы прилипли ко лбу. Но держался бодро, и даже старался улыбаться. Возле дивана сидела на стуле высокая, русоволосая девушка в белых джинсах. Родители не стали мешать разговору старых друзей, ушли, а она осталась.

- Серега, я теперь немного похож на тебя, - сказал Тарнах. - Так старался, что даже перещеголял малость.

- Несчет "перещеголял" не знаю, но глядя на твою сиделку, мне тоже захотелось подраться с кем-нибудь, - заявил Поплавский. - С такой и синяки - в удовольствие.

- Как ты сам, Володя? - спросил Воронин.

- Нормально. Даже лучше, чем вчера, если уж честно. Потому что сегодня знаменитая актриса Юля Караваева согласилась стать моей женой. Вчера я ещё думал - надо, не надо, согласится, нет... А сегодня все решилось. Так что, Влад, не надо тебе драться, ты уже решил эти проблемы.

- Скажешь тоже - знаменитая... - скромно возразила Юля. Именно скажу, - возвысил голос Тарнах. - Мужики, приглашаю на свадьбу, думаю, скоро соорудим. А как дела на бирже? Гребете бабки по системе Воронина? Слушайте, я тут договорился по телефону кое с кем, сделайте мне тыщ сто на свадьбу.

- Нет проблем, Володя, - сказал Поплавский.

- Спасибо, Влад. А потом я все равно убедю... или - убеждю? Воронина, что моя система надежнее.

Воронин кивнул. По дороге сюда они договорились с Поплавским, что не скажут Тарнаху всей правды. Пусть думает, что на него напали местные хулиганы, зачем больному человеку лишние волнения?

- Нормально все на бирже. Влад продал свою водку, хотел пригласить нас, но... подождем, когда ты оклемаешься. Тогда и отпразднуем, так, Влад?

- Точно так, - отрапортовал Поплавский. - Моя жена будет рада познакомиться с Юлей, известной актрисой. Я вам устрою такие шашлыки! Никакие устрицы не сравнятся. Хотя устрицы тоже будут, обещаю. Вы что больше любите, Юля, буржуазные устрицы или наши, в смысле, прежние наши шашлыки?

- Если честно - я больше всего люблю вот этого побитого Тарнаха, сказала Юля.

- Браво! - воскликнул Поплавский. - Иного ответа я и не ожидал.

- То есть, не собирался предлагать гостям устрицы и шашлыки? - со смехом спросил Тарнах. - Надеялся, что Юлька будет закусывать побитым Тарнахом?

- Володя! - укоризненно сказала девушка.

- Нет, собирался. Но то, что она любит тебя больше шашлыков и даже неведомых, но притягательных устриц - многое значит, - сказал Поплавский. Сделал многозначительную паузу и добавил. - В смысле экономии средств.

- Или в смысле - тебе больше достанется, - сказал Воронин.

Он смотрел на бледное лицо товарища и думал о страшной опасности, которая грозит его семье. Нападение на Тарнаха это ведь предупреждение ему. Могли бы убить - нож в сердце и все дела, могли тяжело покалечить, но ограничились мордобоем, да сломанной ключицей. Потому будут более серьезные предупреждения. Что они хотят? Только ли денег?

На тумбочке зазвонил телефон. Юля поднялась со стула, взяла трубку, она уже чувствовала себя здесь вполне уверенно.

- Да? Воронина? Пожалуйста, - она с удивлением посмотрела на Сергея, протянула ему трубку.

- Серега? - встревоженно спросил Поплавский.

- Все нормально, Влад, - сказал Воронин, прикрывая микрофон ладонью. - Мои клиенты знали, что я могу поехать к Вовке.Але?

- Ну, короче так, - услышал он тот же мерзкий голос, что потревожил его ночью. - Сегодня-завтра нужно встретиться для серьезного разговора. Бабки можем простить, безопасность гарантируем. Если будешь делать то, шо скажем.

- Согласен встретиться, завтра созвонимся, - торопливо сказал Воронин.

- Лады, но учти - все под контролем.

Он положил трубку. Поплавский с удивлением смотрел на него. Помнил сказал ему, что родители забирают Тарнаха домой, в своем кабинете. После этого Воронин звонил только жене. Откуда же клиенты могли знать, что он именно в этой квартире сейчас?

- На всякий случай дал телефон, - с улыбкой объяснил Воронин. - И тут нашли!

- Это означает, что дела у нас идут неплохо, и надо мне поскорее выздоравливать, - сказал Тарнах.

От чая и кофе Воронин с Поплавским отказались, от коньяка тоже, сославшись на дела - биржу бросили! Поговорили ещё минут пять и откланялись. Тарнах понимал их, ему уже не терпелось поскорее вернуться на биржу, заняться серьезными проектами. Хотя бы для того, чтобы обеспечить Юлю Караваеву должным комфортом, пока система Воронина действует. А потом и поспорить можно. Он так и сказал. Воронин не стал возражать, а Поплавский только вздохнул.

9

Александр Митяев был не просто генералом, а - боевым генералом. Два года в Афганистане, год в Карабахе, да ещё и на оперативной работе, командуя группой спецназа - не так уж мало для того, чтобы стать настоящим профессионалом. Правда, воевал он будучи ещё полковником, но от этого боевой опыт генерала Митяева не стал меньше. Крючков благоволил к нему, и, повышая в звании, даже намекнул, что возможно, в скором времени этот молодой (всего-то - 47!) генерал сменит его на должности председателя.

Митяев понял, что это значит, лишь через два месяца, когда случилось то, что журналисты окрестили "путчем". Если бы он удался, генерала Митяева ждало бы большое будущее. Но "путч" провалился, ибо так бездарно был организован, что даже сторонники наведения порядка в стране отвернулись от членов ГКЧП. Митяев не был рьяным сторонником советской власти, но и пустобрехов, мнивших себя демократами, не считал "спасителями России". По его мнению, их, жадно рвущимся к госкормушкам, давно пора было урезонить. Но не такими же "топорными" методами! Крючкова он уважал, но от ГКЧП сразу открестился. Если честно - потому, что Крючков не посвятил его в свой план, не попросил разработать эффективную программу действий, а оказался в странной компании пьяниц и старых дуболомов. Обиделся молодой генерал на своего шефа.

Но это не спасло его от увольнения в запас. Новый председатель конечно же знал, что прежний хозяин Лубянки благоволил к Митяеву и вскоре предложил уйти по доброй воле.

Новая власть активно избавлялась от людей преданых старой власти. В разряд таких были занесены почти все профессионалы спецслужб, даже те, кто не выказывал своих политических убеждений, а честно выполнял приказы. Даже те, кто был лоялен демократам. Стал профессионалом при старой власти, кто знает, чего ждать от тебя при новой. Иди-ка подальше от нее. Естественно, что от молодого, талантливого генерала с боевым опытом постарались избавиться.

Много позже Митяев узнал, почему Крючков не стал посвящать его в свои планы - потому что считал, КГБ должен возглавить профессионал, не запятнанный в грязных делах. Молодой, талантливый генерал...

Четыре месяца после увольнения стали самым кошмарным периодом в его жизни. Привыкший к ежедневной напряженной работе, которая не только давала моральное удовольствие жизнью, но и удовлетворяла материальные потребности семьи, он вдруг оказался в полном одиночестве. И в полной растерянности. Бежать на Запад, продавать свои знания за доллары, ему и в голову не приходило, а здесь, в России, ни его знания, ни его опыт никому не были нужны. И что делать?

Какое-то время он ждал, потом с месяц пил, стараясь избавиться от кошмара повседневной ненужности, а потом, когда начали поступать предложения от коммерческих структур, стал восстанавливать свои физические кондиции.

Предложений было немало, некоторые казались очень выгодными, особенно в свете проблемы с финансами, возникшей в семье, но Митяев не спешил с выбором. Понял вдруг, что "любимчик Крючкова", ещё недавно звучащее, как приговор, навсегда вычеркивающий человека из жизни, на самом деле значит "профессионал высшего уровня". А профессионалы, которые оказались не нужными новой власти, резко понадобились новым "хозяевам жизни", которые, в отличие от политических пустобрехов, реально оценивали ситуацию и понимали, кто им нужен.

В начале января позвонил Ледовской, и это уже было серьезное предложение, все-таки - госструктура. Но при первой встрече они друг-другу не понравились. Ледовской сказал, что ему нужен не генерал, а профессионал, начальник службы безопасности, на что Митяев ответил, что если б он чувствовал себя генералом, то по-другому бы говорил с начальником Госкомитета. На том и расстались, однако, через неделю Ледовской снова позвонил, и они снова встретились. На сей раз говорили о конкретных вещах. Ледовского интересовало видение Митяевым службы безопасности "Рутении", Митяева - возможности фирмы на организацию должной - эффективной и действенной - службы безопасности. Штат, техническая оснащенность, зарплата сотрудникам и его личная зарплата. Тогда уже Митяев не стыдился говорить о своей зарплате. Это свидание было более удачным, обоих удовлетворили условия, и Митяев стал работать.

Теперь штат его сотрудников составлял сорок человек охрана территории, офиса и высших должностын лиц компании. И опергруппа для выполнения спецзаданий. Ледовской проникся к нему уважением, и не вмешивался в работу. Митяев воспрял духом. Он получал в месяц столько, сколько генерал КГБ и за три года не мог заработать (по соотоношению к нынешним ценам), и

никто не требовал дурацких отчетов, не спрашивал, как та или иная операция будет выглядеть в политическом свете. Это и была настоящая работа, о которой он мечтал всю жизнь.

В штате были только те, кому он полностю доверял, от старлеев до майоров, двадцать пять - тридцать пять лет, профессионалы, благодарные ему. Работать с такими людьми, не чувствуя бдительного ока партии - одно удовольствие.

Теперь Митяев был не просто генералом - а председателем мини-КГБ.

Он сидел в своем кресле, внимательно глядя на двух сотрудников своей оперативной службы.

- Так точно, Александр Петрович, серая "Ауди" стоит неподалеку от дома Воронина на Можайке, в ней два типа. Из машины не выходили, никаких действий не предпринимали, - сказал Иван Красницкий. - Мои люди смотрят за ними. Сам Воронин в настоящее время дома отсутствует.

- Понятно. - кивнул Митяев и повернулся к другому оперативнику. Гена, подготовь группу, возможно, будет серьезная работа.

Геннадий Авдеев молча кивнул. Он знал, что такое "серьезная работа", и знал, сколько за это платят. Одна бандитская группировка уже пыталась "наехать" на "Рутению"... Но если бы совсем не платили, Авдеев бы сделал то, что надо, бесплатно. Его брата, начинающего бизнесмена, убили в подворотне собственного дома два месяца назад.

- Иван будет держать в курсе тебя, - бесстрастно продолжал Митяев. Не исключено, что понадобятся снимки, запись переговоров. Подготовь технику и жди.

Авдеев снова кивнул.

- Свободны, - сказал Митяев.

Когда оперативники ушли, он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Они ещё не знал, как поступить с бандитами. То ли напугать, то ли изувечить, то ли убрать. Все будет зависеть от их дальнейших действий. Но сам он склонялся к последнему варианту. Ибо был убежден, что люди, которые угрожают женщине и, тем более, ребенку - должны быть уничтожены. Ибо - не люди они, а опасные звери. Угрызений совести на этот счет генерал Митяев не испытывал.

Шагая к подъезду своего дома, Воронин внимательно смотрел по сторонам. В руке он сжимал монтировку - на всякий случай. Понимал, что вряд ли бандиты нападут на него сейчас, но если знали, что он у Тарнаха, попросили позвать к телефону именно его, значит, могут и здесь объявиться.

Подошел к двери подъезда, толкнул её ногой, прижался спиной к стене дома. Дверь со скрипом распахнулась, потом захлопнулась все с тем же противным скрипом. Воронин снова распахнул её, шагнул в подъезд, подняв руку с монтировкой, готовый не задумываясь опустить её на голову любого подозрительного типа. Не опустил, потому что никого не увидел. Подошел к лифту, нажал на красную кнопку. Двери лифта распахнулись. Воронин ещё раз огляделся, вошел в кабину, поднялся на восьмой этаж. Спускаясь по лестнице к своей двери, смотрел то вверх, то вниз.

И думал, что это похоже на шизофрению. В своем доме, средь бела дня опасается нападения. Но последний звонок окончательно убедил его - за ним следят, и ему, действительно, грозит опасность. Если бы только ему!..

Новая дверь, обитая черным кожзаменителем, выглядела вполне солидно. И не скажешь, что она - стальная! Он позвонил, открыла Лена и сразу бросилась ему на шею.

- Сережа! Я так соскучилась...

Воронин одной рукой (той, в которой монтировка) обнимал жену, а другой захлопывал дверь, задвигал стальные засовы.

- Все нормально, Лена?

- Да нормально, нормально, - сказал профессор Воронин, выходя из кухни. - Настенька спит, а мы чай пьем, присоединяйся.

- Конечно, - сказал Сергей, бросив монтировку в шкаф для верхней одежды. - Только позвоню кое-кому и присоединюсь.

Он пошел в комнату, заглянул в кроватку дочки - она спала, потом взял трубку телефона. Лена пришла за ним, остановилась рядом.

- Иди на кухню, я сейчас, - одними губами сказал Воронин.

- А кому ты собираешься звонить?

- На кухню! - сердито прошептал Воронин.

Лена пожала плечами и ушла. Похоже, обиделась. Имела полное право... Сергей достал из кармана рубашки листок с телефоном Митяева, торопливо набрал номер.

- Александр? Это Сергей вас... тебя беспокоит, Воронин. Слушай, они мне звонили. В квартиру Володьки Тарнаха, мы с Поплавским приехали навестить его, а они позвонили, попросили позвать к телефону именно меня.

- Не волнуйся, Сергей, все под контролем. Что сказали?

- Хотят встретиться, поговорить. Деньги их не очень интересуют, как я понял. Обещают безопасность, так что я думаю...

- Я тоже так думаю, - прервал его генерал. - Что ты им сказал?

- Завтра...

- Отлично. Ты все правильно сделал. И не ходи домой с монтировкой после разговора со мной, лады? Ну пока.

- Пока... - растерянно сказал Воронин и положил трубку.

Он не успел спросить, как ему действовать завтра, но почему-то не сомневался, что генерал уже все знает. Черт побери! Одни следят, как он приезжает навестить раненого товарища, другие - как он идет к подъезду с монтировкой в руке... Прямо - шпионские страсти! В то время, когда нужно работать и работать... Впрочем, уже не нужно - на бирже. После такой опеки попробуй, откажись! От выгодной должности...

На кухне отец с Леной пили чай, скорее, делали вид, а на самом деле ждали его.

- Ну что? - спросил отец. - Как съездил?

- Нормально, - мрачно сказал Воронин, садясь за стол.Должность предложили офигенную - глава частного банка госструктуры.

- Это выгодно?

- Пап, ты сколько получаешь, три тысячи в месяц? Так вот, тупой, но исполнительный руководитель банка получает столько в день. А умный, как минимум, утроит эту сумму.

- Соглашайся, Сережа! - сказала Лена, мигом забыв о своей обиде. Это же серьезно и надежно. Госструктура!

- Да, конечно... Но это значит - идти под бывшего секретаря МГК партии. Следовать его указаниям. А у меня свое дело, не менее прибыльное и - свое!

- Иди, - сказал отец. - Тебе это нужно сейчас. Скоро они будут править страной, а не эти дохлые демократы. И ты будешь на коне. Честно сказать, все это не нравится мне, но... Иди.

- Куда, пап?

- Сам знаешь, сын. Мы тут с Леной говорили... Я ей объяснял, что крах СССР - одна из самых страшных трагедий человечества. Может быть, самая страшная. Потому что принцип социализма - от каждого по способностям, каждому по труду - прекрасен. Но не действовал он у нас, в стране развитого социализма, потому и социализма никакого не было. А уж принцип коммунизма от каждого по способностям, каждому по потребностям и вовсе кажется фантазией. А ведь прекрасные принципы, но не для человека. Церковь веками загоняла людей в лоно послушания, загубила миллионы душ - не загнала. Мы угробили миллионы душ, строя светлое будущее - не построили. И это страшно, сын. Не хочет человек быть Человеком, хочет красиво жить, и ради этого готов нарушать все заповеди, церковные, советские - неважно.

- Да, - подтвердила Лена. - Я тоже так думаю.

- Философы вы мои! - сказал Воронин. - Думать надо о другом - не следует загонять человека в какие-то рамки. Он сам знает, что ему нужно, вот и все. Хочет порнографии - дайте ему, но на определенных условиях. Хочет совращать малолеток - посадите, но докажите в суде, что совращал.

- А я и говорил, что крах СССР - это самый страшный удар по человеку, - сказал Владимир Иванович. - По сущности его. Ну ладно, все у вас нормально, я, пожалуй, пойду.

- Погоди, пап, - сказал Воронин. Он сбегал в комнату, принес две пачки купюр по десять тысяч каждая. - Ты у меня слишком принципиальный отец, но вот, что я скажу. Десять тысяч - на ремонт твоей "Волги". Чтобы мать мог отвезти на рынок, и вообще, негоже профессору бегать, ловить такси. А ещё десять - отдашь матери. Ну как, можешь возразить?

- Железная логика, - усмехнулся Воронин-старший. - Ладно, не стану отказываться, ты прав, сын.

Он взял деньги, сунул в карман куртки из светлой "плащевки".

- Пап, если надо больше...

- Только не говори, что чем-то обязан мне, ладно? Если будет нужно, сам попрошу, не сомневайся. Ну ладно, ребята, все у вас хорошо, Настенька просто великолепная дама, давайте теперь к нам в выходные.

Воронин проводил отца до двери, напряженно думая, стоит ли провожать его дальше? Решил, что - не стоит. Если люди Митяева смотрят за подъездом, значит, не позволят обидеть отца. А он должен быть рядом с женой и дочкой.

Из окна кухни он смотрел, как отец вышел из подъезда, бодро зашагал к Можайке. Никто не пытался напасть на него, даже просто приблизиться. Знакомый, тихий двор - детская площадка, кусты сирени и жасмина... А ведь где-то поблизости люди генерала, может быть, и бандиты прячутся. Ни черта не видно. Лена тоже смотрела в окно, обняв мужа за плечи.

- Думаешь, надо соглашаться на предложение Ледовского?спросил Воронин.

- А чего тут думать? - уверенно ответила Лена. - Я сижу с Настей дома, телевизор смотрю, кое-что понимаю. У вас нет надежной "крыши", поэтому рано или поздно вас захотят прибрать к рукам какие-то бандитские группировки, может быть, уже пытаются. Я же вижу - что-то происходит. А Ледовской - человек солидный, со связями, тем более - госструктура. Туда бандиты не сунутся. Поэтому - надо идти.

- Надо же, какая у меня жена грамотная! - удивился Воронин, обнимая Лену.

- Ты мне расскажешь все-все? - спросила она.

- Когда-нибудь - непременно.

Лена потянулась к нему губами, но поцелуй был недолгим в комнате заплакала Настя, и оба помчались к ней.

10

На телефонном столике зазвонил аппарат без диска с табличкой "Поляков". Ледовской взял трубку.

- Здравствуй, Вася, как здоровье? - спросил Поляков.

- Сижу, принимаешь, как на иголках, жду, чего скажет начальство, признался Ледовской.

- "Наверху" одобрили твою работу. Велено активизировать усилия по заключению выгодных сделок, расширить ассортимент. На прилавках должно быть ещё больше продуктов, а в бюджет больше отчислений.

Ледовской с облегчением вздохнул.

- Спасибо, Валера. Ну а как же? Для того и поставлены, чтоб и народ кормить, и в бюджет... Через пару недель предоставлю тебе план стратегического развития, там у нас столько всего! Не подведу.

- Надеюсь, Вася, ну, бывай.

- Счастливо, Валера, - положив трубку, Ледовской нахмурился и пробормотал. - Прожрут, к чертовой матери, все, что было, а потом занимать начнут. Вот тебе и бюджет...

Несколько минут он сидел, не двигаясь, лениво размышляя о том, что больше понравилось Полякову и "наверху", документы, которые послал Подопригора, или конверт, который он передал лично? Решил, что конверт. А сколько других руководителей едут с ковертами на Старую площать со всех концов страны? Не сосчитать... Так и живут, а по-другому в России нельзя, пропадешь. В очередной раз придя к этому заключению, печальному для страны, но вполне приемлимому для него самого, Ледовской вышел из-за стола и бодрым шагом направился к двери.

Вошел в кабинет Митяева без стука, только он мог себе позволить такое. На то и босс. И раньше, бывало, называли боссом, но звучало как-то несерьезно, с иронией, что ли. А теперь - самый настоящий босс, не хуже какого-то Тернера или Мердока, или... кто там у них ещё есть? Всех не упомнишь, но кто-то наверняка есть.

Генерал неспешно поднялся с кресла, коротким кивком приветствуя босса.

- Чего вскакиваешь, Саша? - укоризненно сказал Ледовской.У нас тут не Лубянка, свои все.

- Воспитанный человек должен вставать при появлении женщины или старшего по званию и возрасту, - невозмутимо ответил Митяев, возвращаясь в кресло.

Ледовской хмыкнул, качнул головой, мол, что с тобой поделаешь, таким воспитанным? Хотя, приятно было видеть подчеркнутую вежливость генерала. Не услужливый дурак, не лизоблюд действительно, умный человек, понимает, что к чему. Подойдя к столу, Ледовской оперся руками о полированную столешницу, наклонился к Митяеву.

- Что думаешь, Саша, по поводу Воронина?

- Судя по информации...

- Это я и без тебя знаю. Скажи мне, что он представляет из себя, как человек, а? Парень способный, но не горит, так сказать, не стремится к нам. Подтолкнем, а он возьмет и напартачит... Ты у нас психолог, вот и скажи свое мнение, можно доверять, или нет?

Митяев кивнул, но ответить не успел. На правой стороне стола заверещал зуммер многоканального аппарата внутренней связи. Генерал извинился, нажал кнопку. Ледовской понимающей кивнул, сел в кресло у стены, внимательно глядя на начальника своей службы безопасности.

- Александр Петрович, Красницкий, - послышался голос в динамике. Пять минут назад вышли из ресторана "Арбат", приметы троих совпадают, четвертый водитель. Сели в машину - синяя "шестерка". Был короткий разговор по рации, потом выехали на Садовое, направляются в сторону площади Маяковского.

- Наши друзья все вместе, это хорошо. Чем намерены заняться, как думаешь?

- Есть два варианта...

- Я тоже так думаю. Мне нужна запись дальнейших переговоров по рации, разговоров в машине до и после возможных событий, фото действующих лиц. Обеспечь. Связь через каждые десять минут. С Авдеевым держи постоянную, все, - Митяев коротко взглянул на босса, ещё раз извинился, нажал кнопку вызова.Гена, вперед. Красницкий даст направление. Вооружение и прикрытие по второму варианту.

Он отключил связь, повернулся к боссу.

- Прямо, Наполеон, - сказал Ледовской. - Я вот слушал, и насчет вариантов не все понял. Красницкий сказал, что есть два, ты согласился. Что за варианты?

- Команда в сборе не для того, чтобы отдыхать или ехать к девочкам. Рано еще. Следовательно, они или замышляют новое ограбление, не исключено, что в районе биржи, потому и сменили машину. Либо планируют взять в заложники жену и дочку Воронина, тогда с ним проще вести переговоры. Наиболее вероятен первый вариант.

- Ну, тут всякое может быть. А почему Авдеев должен... по второму варианту? А первый для чего?

- Для выполнения особо ответственных заданий.

- Особо... Ну да. Ладно, вернемся к нашему барану, так сказать. Что думаешь?

- Можно ли ему доверять? Гарантировать не могу, но по первому впечатлению, считаю, что да. Его поведение абсолютно адекватно ситуации и собственному мнению о перспективах. И вы, и я не сразу бы согласились променять собственное, отлаженное дело на более престижную государственную должность. Разумеется, необходим тщательный контроль, особенно не первых порах.

- Я тоже так думаю. Сделай, чтоб согласился и продумай контроль. И держи меня в курсе, чего там творится.

- Есть, - коротко сказал Митяев, поднявшись с кресла и провожая босса невозмутимым взглядом.

"Чертов генерал, - думал Ледовской, шагая по ковровой дорожке коридора к своему кабинету. - Слова лишнего не скажет, все по делу. Но работает хорошо, профессионал. А поболтать можно и с Подопригорой, он мастак на разговоры."

Со двора биржи машины выезжали в тихий переулок, по нему было метров тридцать до шумной улицы. В переулке машин почти не было, участники торгов предпочитали ставить их во дворе, о сотрудниках НИИ и работниках биржи и говорить нечего. Кто же станет рисковать своей машиной, когда угонщики обнаглели вконец? Именно поэтому тихий переулок был самым удобным местом для вооруженного ограбления. Любой толковый начальник РУВД поставил бы там оперативника, чем способствовал бы процветанию российского бизнеса. Начальники толковые были везде, но кто такие для них биржевики? Непонятные люди, непонятно как зарабатывающие взмахом руки огромные деньги. И даже если установить в переулке милицейский пост, то дежурный непременно ушел бы перекусить в нужное время. Так стоит ли стараться? Тем более, есть люди, которые платят милиции за то, что она закрывает глаза на некоторые "вольности". Не потворствует, нет, просто не замечает, или не вовремя замечает, что кое-кого из новых толстосумов "потрясли". Дураку понятно - не стоит.

Так оно и было.

Синяя "шестерка" стояла в переулке неподалеку от ворот НИИ, в машине сидели Брюник и Сарай сзади, Круглый на переднем сидении. На месте водителя никого не было. Круглый напряженно барабанил пальцами по "бардачку". Многое не нравилось ему в этом деле - и поведение Брюника, и нытье Сарая, и странные приказы босса. Вместо того, чтобы "заскочить" к чуваку, взять бабки, заодно и должок вернуть - надо "обработать" другого, который без бабок. А что б им помешало прийти к Воронину вчера ночью? Дохлая дверь? И не такие двери видели... С утра следить, вечером - взять бабки там, где торчали целый час, ожидая... Так дела не делаются. Дважды звонил боссу, пытаясь по голосу определить, чего он задумал - не определил. Только разозлил Вострецкого. Тот прямо сказал - не будет бабок, всем башку отвернет. Не сам, понятное дело, но отвернет.

Со стороны улицы в переулок свернул Клинт, стремительно двинулся по тротуару, вдоль здания НИИ. Круглый понял, что скоро начнется. Страшновато стало.

- Все ясно? - мрачно спросил он оборачиваясь. - Вы оба облажались в прошлый раз, будете исправляться. Как только Клинт усечет "упакованного" папика, перекрываем ему путь, дальше ваша работа. Брюник, не забудь ключи взять, чтоб не дернулись за нами. Понял?

- А ты не облажался, Круглый? - недовольно спросил Брюник. - Почки, небось, до сих пор болят.

- Если б ты сработал, как надо, не болели б. Я вчера все сделал, а ты все завалил. Даю шанс исправиться, - с презрением сказал Круглый, показывая, кто тут хозяин.

- Слышь, Круглый, а вчерашнего козла, Воронина этого, скоро достанем? - проворчал Сарай. - Лепила зубной сказанул, сколько бабок нужно, чтоб зубы вставить, так у меня ещё сильней десна разболелась.

- Думай о деле, Сарай, не то всю жизнь будешь ходить с выбитыми зубами, - отрезал Круглый. - Босс не простит второй осечки!

Клинт подошел к машине, плюзнулся на водительское сидение, глубоко вздохнул и включил зажигание.

- Зеленая "Вольво", ща выедет. У чуваков сто семьдесят тысяч, при мне получили бабки. Даже в "дипломат" не стали складывать - в пакете везут.

Напротив "шестерки" стоял желтовато-грязный "Москвич" с ворохом пиломатериалов на крыше. На него никто внимания не обращал. А зря. Под деревяшками скрывался "органный" микрофон острого действия. Задего сидения у "Москвича" не было, вместо него - мягкий стул, привинченный к полу и столик с радиоаппаратурой. На стуле сидел человек с наушниками, фиксируя и записывая разговор бандитов. Цветастые шторки на окнах не позволяли разглядеть его снаружи.

Человек с наушниками в "Москвиче" одобрительно кивнул, услышав информацию Клинта.

- Пошли! - приказал Круглый.

Сарай и Брюник одновременно распахнули дверцы машины, выскочили на асфальт, держа руки в карманах курток (Брюник джинсовой, Сарай кожаной) двинулись к воротам НИИ. Человек, на переднем сидении "Москвича" приподнял видеокамеру - объектив уставился на лобовое стекло, включил её на "запись".

Зеленая "Вольво" показалась в воротах НИИ. "Шестерка" резко сдала назад, перекрывая дорогу. Сарай и Брюник с двух сторон ринулись к "Вольво", вытаскивая руки из карманов. А в руках было по пистолету.

- Стоять, с-сука, не дергайся, пристрелю на хрен! - рявкнул Сарай, приставив пистолет к голове пассажира на переднем сидении.

Жарко было в Москве, стекла иномарки, не оборудованной кондиционером, были опущены. Рыжеволосый мужчина на пассажирском сидении иномарки растерянно глянул на водителя и машинально поднял руки, слизывая пот с верхней губы. Но водитель тоже ничего не мог сделать. Брюник, угрожая пистолетом водителю, быстро выдернул ключи из замка зажигания.

- Бабки, живо, живо! Пакет, не то башку размозжу, козлы!истерично крикнул он.

- Бабки! - захрипел с другой стороны Сарай. И это прозвучало страшнее, чем угроза Брюника.

- Вы хотите отнять... деньги? - пролепетал рыжеволосый бизнесмен. Все? Но это же...

Сарай болезненно скривился, наклонил ствол и выстрелил ему в грудь. Водитель испуганно вжался в спинку сидения. Пассажир взмахнул руками, изо рта потекла кровь. Он скривился, из последних сил сдерживая стон. понимал, что если закричит бандит с потной рожей выстрелит ему в голову. Нашарив рукой пакет с деньгами, он приподнял его и потерял сознание. Но Мпопй успел схватить пакет, шагнул с ним назад.

- Дернешься, падла - пристрелю на хрен! - злобно прошипел Брюник водителю и побежал к "шестерке.

Они с Сараем почти одновременно прыгнули на заднее сидение, и синяя машина тут же сорвалась с места, устремляясь к оживленной улице. Человек на переднем сидении "Москвича" выключил видеокамеру, нажал на кнопку переговорного устройства, негромко сказал:

- Деньги взяли, пассажира ранили, хотя он не пытался оказать сопротивления. Характер ранения неизвестен. Характер подопечных понятен мразь. Отморозки. Я ухожу на базу, вам желаю успеха.

Зеленый "Москвич" неспешко покатился в глубь переулка.

Черная "Волга", стоящая на шумной улице, неподалеку от переулка, тронулась с места вслед за синей "шестеркой".

В переулке надрывно звучал сигнал иномарки, испуганный водитель пытался привлечь внимание добропорядночных граждан и правоохранительных органов. Ни те, ни другие не спешили помочь ему.

- Ну, дела-а... - протянул Геннадий Авдеев, он сидел рядом с водителем. - Человека, суки, ранили, может и кончили. В центре Москвы, средь бела дня - и ни одного мента! Совсем охамели, что ль? Ну и как нам быть с такими? - он резко повернулся назад. - А, Миша?

- Фамилия тебе моя не нравится, да? - спросил Миша, крепкий парень с короткими рыжими волосами.

- Да нет, почему же. Шварцман - вполне нормальная фамилия, почти как Шварценеггер.

- Так он "неггер", а я "ман", чувствуешь разницу, Гена? Но я вижу, тебе мое отчество не нравится. Я угадал?

- Жутко нравится. Абрамыч - вполне нормальное русское отчество, - с усмешкой сказал Авдеев.

- Тогда почему задаешь идиотские вопросы, Гена? Как говорят у нас в Одессе - кончать надо козлов, и чем скорее, тем лучше, шоб другим неповадно было. Я разве не говорил тебе такое в Кандагаре, Гена?

Андрей Сергиенко, сидящий рядом со Шварцманом, не выдержал, усмехнулся. Он не первый раз слышал эту беззлобную перепалку и точно знал она предшествует серьезным делам. Так они всегда расслаблялись перед решающим броском.

- Ты в Одессе хоть раз был, Мишка? - спросил он, хлопая Шварцмана по плечу.

- Не был, но что это значит? - живо отреагировал тот. - Я москвич, но мои родители - из Одессы, и этим все сказано.

- Выходит, у тебя есть родственники за рубежом? - нарочито серьезно спросил Сергиенко.

- Именно так! Тетя живет аж в самой Хайфе и хочет меня видеть там. А я ей говорю по телефону: тетя, меня нельзя видеть там, потому что...

- У тебя нормальное русское отчество - Абрамыч, - сказал Авдеев.

- Именно! - воскликнул Шварцман.

Черная "Волга" не приближалась к "шестерке", впереди было две, три или даже четыре машины, но водитель, Сергей Комов, четвертый участник опергруппы Авдеева, не упускал её из виду. И не участвовал в дружеской болтовне. Сейчас он работал за всю группу. От его знания московских улиц и дворов, умения незаметно преследовать зависел успех всей операции. Но Авдеев знал, что Комов - ас своего дела, потому и мог расслабиться пустопорожней перепалкой со Шварцманом.

11

- Двай сюда, во двор! - крикнул Круглый.

- Не ори, сам знаю, - огрызнулся Клинт.

- Ни хрена вы не знаете! Один палит из "пушки", когда все надо тихо делать...

- Злость взяла, десна болит, а он, падла, сидит, разговоры разговаривает, - виновато пробурчал Сарай.

- Правильно и сделал, что пальнул, - неожиданно сказал Брюник. До этого он всю дорогу молчал. - Теперь не поедем к этой бирже. Паскудное было дело. Вчера там были, сегодня опять. А вчера могли нас засечь, а сегодня, да ещё и Сараевой рожей с пластырем - взять, как лохов. Правильно сделал.

Круглый не нашел, что возразить. Удивил его человек Шершня, оказывается, так же думает, как и он - гнилое было дело! Его тоже подставляли, как и всех их... Кто ж такие штучки проделывает, если и Брюник злится?

Синяя "шестерка" въехала в глухой московский двор в Последнем перулке, окруженный серыми стенами старых домов, остановилась рядом с серой "Ауди". Бандиты быстро перебрались в иномарку, привыкли уже ездить на приличной машине, "шестерку" терпели. С этого момента она принадлежит пенсионеру, живущему в доме рядом, документы у него точно такие, как у Клинта. Алиби на момент ограбления - железное, а даже если машину найдут, и пострадавшие опознают её - пусть попробуют доказать, что старик каким-то боком причастен к ограблению. Ни хрена не получится, пенсионер был своим человеком и делал свое дело. И получал за него свои бабки.

Клинт снова вырулил на шумную улицу, привычно огляделся ничего подозрительного не заметил.

- Кончайте базар, - сказал он. - Надоело. Бабки взяли? Взяли. Босс что сказал? Двадцать процентов наши. Со ста семидесяти тысяч это получается...

- Тридцать четыре, - с готовностью сказал Сарай. - Я уже подсчитал. Выходит, на каждого...

- По восемь тыщ, мне десять, - сказал Круглый. - Но с меня - бутыль.

- Ну так - нормалек, - подал голос Брюник. - Двигаем в наш кабак на Олимпийском. "Арбат" мне лично не понравился.

- Мне тоже, - сказал Сарай. - Не наша территория. А там все свои, и телки тоже. Снимем по телке, вмажем, как надо, а потом - на хату. Оторвемся по полной программе. Только братва... лепила сказал, что четыре тыщи за два зуба надо. Мне эти бабки нужны. Так что - больше трех тыщ не дам.

- Да управимся в три с каждого, - сказал Клинт. - Куда больше, на хрен? Тыща на телку, и это край, а на две тыщи можно обожраться и нажраться. В принципе, оторваться и за две можно.

- Это точно, - сказал Брюник. - Все у нас клево, загребаем на отдых. Слышь, Круглый, так и скажи боссу - заслужили. Сегодня больше - никаких дел.

- А я что? Я - за, - пробормотал Круглый.

Он поставил пакет с деньгами на колени, пересчитал пачки, отложил три банковские упаковки по десять тысяч каждая, добавил к ним ещё четыре тысячи и поставил пакет у ног. Одну опаковку затолкал в карман куртки, две других и четыре тысячи бросил на заднее сидение.

- Делите, я свое взял. Ща, у Новослободской Брюник передаст бабки людям босса - и гоним в кабак на Олимпийском.

- Нормальный расклад, - сказал Клинт, поглядывая назад в ожидании своего куша. Насчет кабака он ничего не имел против, почему ж не расслабиться после всего, что было? А насчет телок - у него была своя, которая лучше всех, и пусть не обижаются, потом он махнет к ней.

Серая "Ауди" мчалась по вечерней Москве, красивая машина, не чета нашим.

За нею, особо не офишируясь в зеркалах заднего вида, мчалась черная "Волга". Лучшая наша машина.

Генерал Митяев опасался только одного - что Авдеев решит убрать бандитов до того, как получит приказ на это. Классный он мужик, и профессионал высшего уровня, но после гибели брата озлобился не на шутку. А информация была тревожной. Бизнесмен из Ярославля скончался по дороге в больницу. Поиск синей "шестерки" ни к чему не приведет - бандиты едут на серой "Ауди": которая не находится в разработке, А подсказывать ментам он, Митяев, не собирался. Пусть сами работают. Главное, чтобы Гена Авдеев не сорвался до того, как они выйдут на "крышу" бандитов, Переговоры бандитов и голос "босса" Митяев уже знал. Но где он, этот босс? Кто он, как на него выйти? Идентификация голоса пока ничего не дала. Образцы голосов преступных авторитетов, которыми располагал Красницкий, не совпадали с голосом "босса".

Весь расчет - на группу Авдеева. Информацию о гибели ярославского бизнесмена ему не передали, но мог услышать по радио, об этом событии уже стали говорить.

Мягко зазвучал зуммер селектора дальней связи. Митяев нажал кнопку, взял трубку.

- У них любимое место для криминальных прогулок - Садовое кольцо, сказал Авдеев. - Сейчас движемся в сторону Маяковки. А что у вас, Александр Петрович? Красницкий что-то нашел?

- Кое-что, но не главное. Вся надежда на тебя, Гена. Они должны привести нас к своей "крыше", кому-то передать деньги. Не упусти.

- Затянулась прогулочка, надо бы "тачку" сменить. Могут засечь нас и тогда придется...

- Исключено, Гена! Никакой самодеятельности! - жестко сказал Митяев. - А машину сейчас пришлю.

- Понял, - недовольно сказал Авдеев.

Генерал положил трубку, вызвал по внутренней связи Красниукого.

- Иван, машину Авдееву с документами на Комова. Отправь "Рено". Найдешь по связи. Больше ничего, "Волга" возвращается в гараж. Выполняй.

И снова потянулись минуты напряженного ожидания. Митяев ещё не решил, как поступить с бандитами. Оставить в живых или уничтожить? Все зависит от того, кто их "босс". Можно с ним говорить, нужно ли говорить, или не стоит? Чтобы выяснить это, нужно найти его, понять, что за человек. И сделать это быстро, очень быстро. Но пока "наружка" ничего не дала. Бандиты колесили по городу на двух машинах, сами следили за своими жертвами, перекусывали на ходу, потом соединились в ресторане "Арбат", чтобы пообедать. К тому времени "Ауди" исчезла из поля зрения, осталась только синяя "шестерка". Силы даже мощной службы безопасности не безграничны, "вели" людей, а не машины. Теперь снова появилась "Ауди"... Где-то в глубине сознания копошилось сомнение, а что если неизвестный "босс" переиграл его? Заставил "вести" вчерашних людей, а сам чуть позже устроит налет на квартиру Воронина? Вряд ли, он ведь хотел встретиться, и получил согласие - завтра. Если это очередная уловка, чтобы отвлечь внимание от Воронина - этот "босс" очень многое знает и может. Вряд ли... И все-таки - надо быть готовым и к такому развитию событий.

Красницкий доложил, что машина выехала, гонит вслед за Авдеевым. Ледовской в очередной раз поинтересовался, решена ли проблема Воронина? Опять предупредил, что дело серьезное, осечки быть не должно. Приглянулся ему Воронин. Тут все понятно - сын старинного приятеля, экономист, способный организатор, да к тому ж ещё и обязанный боссу за помощь и спасение. Лучшей кандидатуры на щекотливую должность банкира "Рутении" и не придумаешь. Потому и нельзя ошибиться. Да кто ж он такой, этот таинственный "босс", сука?! Кто за ним стоит?

Митяев уже понял, что если за его тайным противником не стоят мощные госслужбы, для бандитов этот вечер станет последним. А может, и для самого "босса". Авдеева трудно будет удержать, да он и не намерен удерживать Гену.

Вспомнилась операция в окрестностнях Урузгана, где они ликвидировали банду Шахрутдина. Его, тогда ещё подполковника, ранили в ногу, реально операцией руководил майор Авдеев. Четверо ребят погибли, но двадцать семь "духов" и сам Шахрутдин были уничтожены. Все ребята были награждены медалями "За Отвагу", он и Гена получили по ордену Красной Звезды. И тогда он написал рапорт о представлении майора Авдеева к очередному воинскому званию подполковник. Но вскоре был переведен в Москву, а потом направлен в Карабах. И лишь спустя несколько лет узнал, что подполковником Гена так и не стал. То ли документы затерялись, то ли чиновники специально "тормознули" строптивого майора...

Снова зазвучал зуммер КДС-17. Митяев схватил трубку.

- Проехали Садово-Каретную, сворачиваем на Каляевскую. Если что-то и будет - в районе "Новослободской", у меня такое предчувствие, - сказал Авдеев.

- Машина скоро будет, "Рено", ты держишь с ней связь?

- Да, но пока обходимся "Волгой". Вроде нормально.

- Жду, Гена.

- Я тоже, - сказал Авдеев.

Генерал подумал, что Авдееву проще ждать. Он на ходу, в движении. А вот ему-то, сидя в кабинете... Черт побери, не так-то просто быть начальником! С каким удовольствием он бы сам занялся оперативной работой!

Поток машин на Новослободской был весьма плотным, и Авдеев надеялся, что бандиты не засекут их машину. Где-то на подходе была "Рено", но пока приходилось осторожничать.

Серая "Ауди" остановилась неподалеку от метро. "Волга" тоже прижалась к тротуару.

- А если разбегутся? - спросил Сергиенко.

- Миша, вперед, - скомандовал Авдеев. - Надень куртку, поработаем за Красницкого. Я думаю, состоится передача денег: надо запечатлеть этот исторический момент. Если я прав, бери машину и двигай за деньгами, хорошо бы понять, куда они едут. Черт, надо было раньше вызвать "Рено" для подстраховки. Если нет - веди того, кто с бабками.

- Да я с любым договорюсь, начальник, - усмехнулся Шварцман, надевая черную кожаную куртку, лежавшую рядом на сидении. - Скажу, что я Абрамович, поклонник Моше Даяна, а тот с врагами не церемонился, об этом даже Высоцкий пел. Они сразу и расколятся.

- "Одноглазый бестия, чистый фараон..." - с усмешкой вспонил Сергиенко. Но тут же лицо его стало серьезным. Хлопнул по плечу Шварцмана, сказал. - Ни пуха тебе, напарник.

- Какие наши годы, - сказал Шварцман, выбираясь из "Волги". - И - к черту!

Почти одновременно с ним из "Ауди" вышел смуглый парень в джинсовом костюме с пластиковым пакетом в руке, и направился к подземному переходу.

- Точно передают бабки! - сказал Авдеев. - Теперь вся надежда на Мишку. Эх, черт, была бы здесь "Рено", отдал бы ему!он яростно нажал кнопку под бардачком. - Ну где ты, дорогой?!

- Подъезжаю к Каляевской, минут через пять буду, - послышался голос водителя "Рено".

- Давай быстрей, родимый, давай! - прорычал Авдеев.

Шварцман неспеша шагал за Брюником, он видел, как тот вышел из "Ауди" и понял, в чем дело. Рыжеволосый, короткостриженный парень в кожаной куртке с крупными пуговицами и зеленых "слаксах" вряд ли мог вызвать подозрения у пассажиров "Ауди", мимо которой он прошагал с независимым видом, как и полагается обладателю модных зеленых штанов. Спустился в подземный переход, вышел на другой стороне улицы, не выпуская из виду Брюника. А тот направился в Весковский переулок, подошел к белой "девятке", стоящей там, протянул в переднее окошко пакет с деньгами. Шварцман вразвалку шел следом, держа правую руку в кармане, а там была кнопка фотоаппарата, чей объектив был вмонтирован в одну из пуговиц спецкуртки. Заметить его было непросто, а работал не хуже качественной "мыльницы". Шварцман уже шесть раз нажимал на кнопку, и надеялся, что смог запечатлеть и пассажиров "Ауди", и смуглого, и момент передачи денег.

- Было сто семьдесят штук, свои взяли, - торопливо сказал Брюник. Дело сделали, отрываемся.

- Ну и молодцы, - принимая пакет, сказал длиннолицый и длинноносый блондин. Если кто-то предположит, что кличка у него не Буратино, ошибется. - Босс сказал - имеете полное право. Не забудь, что Сарай меченый, так что - без лишнего выпендрежа. Привет.

Брюник согласно кивнул и двинулся в обратном направлении. А белая "девятка" дернулась в сторону улицы Чаянова и Тверской. Проходя мимо Шварцмана, Брюник ничего не почувствовал, его мысли были заняты предстоящим отдыхом в кабаке и девочками. А что почувствовал Шварцман - одному ему было известно. Но думал он о том, что на двух последних снимках смуглый бандит выйдет, как живой.

Быстро пройдя вперед, он решительно тормознул желтый "Запорожец", сел рядом с водителем.

- Не наглей, - мрачно сказал водитель, массивный мужик лет сорока. Мы о цене не договорились.

- И не будем договариваться, - сказал Шварцман, сунув под нос водителю удостоверение сотрудника КГБ. А потом и распахнул куртку, чтобы водитель мог видеть пистолет в подплечной кобуре. - Давай, мужик, за белой "девяткой".

- Какого хрена?! - возмутился водитель. - Да у меня своих проблем...

- Если упустишь бандита, у тебя их станет намного больше! - жестко сказал Шварцман. - Давай вперед, на улицу Чаянова.

- Достали вы все... Нигде от вас покоя нет, демократы хреновы, пробормотал хозяин "Запорожца", но подчинился.

Когда впереди показался зад белой "девятки", Шварцман достал из внутреннего кармана куртки рацию, связался с Авдеевым.

- Гена, я "на хвосте" у наших друзей. Правда, если начнется гонка, мой автомобиль развалится, потому что он - "Запорожец". И хозяин не любит демократов.

- Скажи хозяину, что мы, демократы, на Колыму его отправим к едрене-фене, - резко сказал Авдеев. - Больше не светись на связи, выйдешь, когда дело сделаешь. Фотохроника нам не помешает.

- Ты не слышал, но я тебе скажу, - повернулся Шварцман к водителю, пряча рацию в карман куртки. - Мой босс просил передать, что отправит тебя на Колыму, если будешь возникать против демократов. Я думаю, он погорячился, ты просто поможешь мне отследить подонков, которые полчаса назад убили человека и теперь заметают следы. Договорились?

- Убили человека? А что ж вы их сразу...

- А почему убили? Кто отдал приказ, где он? Все надо выяснить. Ты извини, конечно, но у нас машин не хватает, приходится обращаться за помощью.

- Ну, раз такое дело, то чего уж там...

- Спасибо. Я Миша, а ты?

- Вадим.

- Вадим, не выпускай из виду эту белую "девятку". Я тебе дам потом свою "визитку", если возникнут проблемы с бандитами - помогу. Лады?

- Как же, дождешься от вас помощи, - хмуро пробасил хозяин "Запорожца". - Только болтать и можете.

- Вот и договорились.

"Рено" причалила к "Волге", когда Брюник подходил к "Ауди". Авдеев, Комов и Сергиенко быстро пересели в другую машину. Авдеев, не сводя взгляда с серой "Ауди" привычно нажал кнопку под "бардачком" машины.

- Александр Петрович, как я полагал, передача денег состоялась. Мишка проконтролировал, теперь сидит "на хвосте" у новых друзей, надеюсь, они приведут, куда надо.

- Я тоже надеюсь, - сказал Митяев. - Держи с Мишкой связь.

- А "отморозки"?

- Они твои. Но без приказа не трогать.

- Спасибо, Александр Петрович, - сказал Авдеев. Странная жестокая улыбка блуждала на его лице.

- Кончим козлов? - спросил Сергиенко.

- Не уйдут, падлы! - сказал Авдеев, внимательно глядя сквозь лобовое стекло машины.

Брюник забрался на заднее сидение "Ауди", хлопнул Круглого по плечу.

- Все, начальник! Дело сделано, тебе благодарность от босса. Гоним в кабак, отрываемся на полную катушку. Девочки, молоденькие девочки меня интересуют. Голенькие, красивые... Только они!

- Меня тоже, - подал голос Сарай. - А завтра пойду зубы вставлять. А то не кайф без зубов.

- Осто... все эти дела! - закричал Круглый. - Давай, Клинт, в наш кабак, к телкам! Мы выиграли, сработали все по делу, а, братва?

- По делу, - сказал Брюник. - И забыли, кто вчера лопухнулся, кто сегодня. Все позади, начальник, можем неделю "лежать на дне", скажи про это боссу. А потом возьмем другую биржу или какую контору, ща их до хрена в Москве. Ну?

Круглый хотел сказать - ты тоже предупреди своего босса, но промолчал. Все решилось нормально, на хрена ж портить настроение себе и всем? Нормально, нормально!

Но в глубине души ворочался червь сомнения. Что-то в этом деле было не то, не так, но может, пронесет?

- Обратно на такси будете добираться, - сказал Клинт. - Я потом к своей махну.

Серая "Ауди" отчалила от бордюра, направляясь к Сущевской улице. Столь же серая "Рено" двинулась следом.

12

Белая "девятка" аккуратно петляла по центральным улицам Москвы, приближаясь к Никитским воротам. Желтый "Запорожец" следовал за ней.

- Вот скажи мне, Вадим, почему в "Запорожцах" ездят в основном здоровые мужики? Тебе больше подходит джип, на худой конец - "Волжанка", а ты предпочитаешь "Запорожец." Так он же в горку тебя и не затащит.

- А почему ты, чекист, останавливаешь "Запорожец", а не гонишься за бандитами на современной иномарке? - парировал водитель.

- Денег у "конторы" не хватает на машины.

- А в моей "конторе" зарплата такая, что и "Запорожец" не купишь. Четыре года назад взял с рук, ещё ходит. Думал в этом году "Жигуль" взять, денег подкопил, да теперь ни хрена не выйдет.

- А у тебя какая контора?

- Да какая? Сберкасса. Бухгалтером работаю.

- Ну-у, Вадим! Так это же золотая жила, а не профессия! Через пару лет на "Мерседесе" будешь ездить. Это я тебе совершенно точно говорю.

- Ты себе это говори, а мне не надо. Деньги, что на "Жигуль" копил все проел, как дальше жить - хрен его знает.Вот ты мне скажи, что творится в стране? Каждый день - новые цены, и все растут, и растут... Это как понимать? Зарплату повышают раз в три месяца, а цены растут каждый день!

- Зато в магазинах кое-что появилось, очередей нет.

Водитель презрительно хмыкнул, мол, что говорить, если человек не понимает! С преувеличенным вниманием уставился на дорогу. Минуты две молчал, а потом не выдержал.

- Ладно я, после работы извозом занимаюсь, хоть что-то имею, а мать, которая всю жизнь копила на старость? У родителей жены - та же история, проедают последние сбережения. Им как дальше жить? Ложиться и помирать, да? Хоть кто-то в этой стране думает про стариков?

Белая "девятка" проскочила тоннель, выехала на Гоголевский бульвар.

- Повнимательнее, Вадим, - попросил Шварцман. - И запомни никто о тебе тут не думает и не заботиться. Думай о себе сам. И не занимайся извозом, а найди приличное место в хорошей частной компании. Бухгалтерам теперь у нас - везде дорога.

- В криминальные фирмы? Чтобы подставили и посадили? Был я у одного на собеседовании... Такого наговорил мне, лучше людей подвозить буду. Но не бесплатно...

"Девятка" свернула в переулок Сивцев Вражек и вскоре остановилась у скромного здания "Ина-банка". Буратино, а у него была именно такая кличка, выскочил из машины с пакетом в руке, стремительно вошел в здание банка. Шварцман привстал, дабы запечатлеть этот момент сквозь опущенное стекло "Запорожца".

- Ага, - сказал он. - Вот мы и приехали.

- Ну и что ты сделаешь? - спросил Вадим. - Тебя и на порог не пустят, у них же вооруженная охрана. Пока будешь разбираться, сбегут убийцы. Ищи потом ветра в поле.

- Я уже все сделал, что надо было, спасибо, Вадим. Ломиться не буду, но можешь не сомневаться, большие проблемы им гарантированы. Подбросишь до метро? Сто рублей дам.

- С поганой овцы хоть шерсти клок, - сказал водитель.

У станции метро "Арбатская" Шварцман расплатился с хозяином "Запорожца", но перед тем, как выйти из машины, сказал:

- Вадим, я обещал тебе свою помощь...

- Да ладно, я ж понимаю, что это болтовня.

- Не совсем. Ты в бухгалтерии хорошо смыслишь? Образование высшее?

- А ты как думал? Пятнадцать лет стажа, старший бухгалтер.

- Дай мне свой телефон.

- Зачем?

- Глядишь, и помогу тебе с хорошей работой. Ты скажи, я запомню. И, возможно, через пару-тройку дней звякну.

Вадим долго соображал, стоит ли давать свой номер телефона чекисту, решил, что ничего плохого КГБ он не сделал, напротив, помог, и, значит, можно. У Шварцмана была отличная память. Он пожал Вадиму руку, поблагодарил за помощь и направился в метро.

Воронин сидел на кухне, мутными глазами уставясь на пустую бутылку виски. Полчаса назад он говорил по телефону с Поплавским, и тот рассказал, что у здания биржи убит один из участников торгов, похищена крупная сумма денег. Судя по показаниям свидетелей, убийцы - те же люди, что напали вчера на Воронина. Поплавский ничего не сказал ментам о вчерашнем нападении, но просил Воронина быть осторожнее. Да и за свою семью переживал.

Жирный с пластырем на щеке (а под пластырем - рана, которую он, Воронин, нанес своим "дипломатом") и брюнет в джинсовом костюме... Убийцы. Они ему звонили ночью, они избили Володю Тарнаха, они могут... Да все, что угодно. Завтра он должен встретиться с ними. Страшно было даже подумать об этом. Страх сковывал его тело, и даже виски, оставшееся после вчерашней пьянки, не помогало. Похоже, генерал Митяев ни черта не может, если они запросто убивают людей там же, где вчера напали на него. Значит, и защитить его не может?

- Сережка, ты все выпил... - обиженно пробормотала Лена, входя на кухню. - Ну ты и нахал...

Она выпила с ним пару рюмок, а потом укладывала Настю спать. Теперь вот пришла - а бутылка пустая.

- Извини, Лена... Я пойду к палатке, что-нибудь куплю.

- Да ладно. Знаешь, что я подумала? Когда кончатся все эти проблемы, нужно будет ванную отделать плиткой. Всю, до потолка, сейчас можно купить красивую плитку. А на потолке установить зеркало. Представляешь, как это здорово будет?

- Только это и представляю.

- Ну пожалуйста, не будь таким кислым. Сам же говорил, скоро все будет нормально. Вот и давай поговорим про это.

Воронин поймал себя на мысли, что ждет. Чего? Нападения, звонка генерала с объяснениями или инструкциями? Он же, наверное, знает о новом нападении бандитов, должен что-то делать? Или сидит дома в халате и смотрит телевизор?..

- Может, завтра поговорим, Лена?

- Нет, сегодня! А ещё нам надо заменить смеситель в ванной, потом купить новые шторы, микроволновую печь, большой телевизор... Мне нужна песцовая шуба. А что? Я теперь жена важного бизнесмена, не могу же ходить в драной дубленке?

- Конечно, а то как же без шубы? - мрачно усмехнулся Воронин. - Купим сразу три штуки.

- Вот! Я так и знала! - торжествующе объявила Лена.

- Что именно?

- Что ты жмот невероятный и сразу забудешь о всех проблемах, когда я скажу про шубу!

- Это я - жмот?! Все, завтра иду и покупаю тебе шубу. И завтра же пойдешь в ней гулять с Настюшкой.

- В жару? - уточнила Лена.

- Конечно. Если говорить о шубе в самый неподходящий момент можно, то почему гулять в ней летом нельзя?

- Опять перехитрил! - она улыбнулась, обняла его, поцеловала в щеку. - Нет, Сережа, главное - совсем не шуба. Если уж серьезно говорить нам надо обменять квартиру на двухкомнатную. Я подумала - денег вполне хватит. И даже на трехкомнатную. Представляешь - в одной комнате Настюшка, в другой - твой кабинет, а в третьей - спальня. Это моя комната. Ну как, Воронин, правильно я рассуждаю?

- Правильно. Только я не пойму, нам ванную здесь обустраивать, или про обмен думать?

- Лучше, конечно, сразу поменять, а потом и благоустраивать. Новую нашу квартиру.

- Логично рассуждаешь.

- А ты думал! И знаешь, я бы с удовольствием выпила рюмку ликера "Амаретто". Или даже две рюмки.

- С чего бы это?

- С того, что билеты в театр пропали, я целый день не могла выйти из дома, и вообще... что происходит? Ты мне так и не объяснил толком.

- Не бери дурного в голову, Ленка, думай лучше о том, на что потратить наши деньги. Мужчина зарабатывает деньги, женщина тратит их - что может быть естественнее и приятнее для него и для нее? Ничего. А насчет выпить... я пойду, что-нибудь куплю в палатке.

- Не надо никуда ходить, Сережа. Я просто так сказала.

Она снова поцеловала его, заглянула в глаза.

- Тебе не надо, мне надо.

Воронин поднялся, отстранил жену, пошел в прихожую.

- Ты скоро вернешься, Сережа?

- Конечно. Возьми газовый баллончик и, если станут ломиться в дверь, прыскай, не стесняйся.

- Кто может ломиться, если у нас железная дверь с двумя современными замками?

- Ты поняла, что я сказал? И не спорь.

Он обул кроссовки, надел кожаную куртку, проверил содержимое внутреннего кармана - там было около тысячи рублей. Посмотрел в дверной "глазок" и вышел из квартиры, старательно прикрыв за собой дверь.

Непросто было выйти из квартиры, но ещё сложнее - сидеть дома и смотреть на пустую бутылку. Уж лучше смотреть на полную...

Он не стал вызывать лифт, сбежал вниз по лестнице. Никого не встретил, даже соседей - все уже сидели по своим квартирам, смотрели телевизоры. На детской площадке гуляли подростки, кричали, мужественно матерились парни, визжали девчонки - нормальная летняя картина.

Шагая вдоль своего дома, Воронин смотрел по сторонам ничего опасного, но тревога в душе не утихала. Если они убили человека у Биржи, они способны на все. И это - его враги. Кто они, где они - ему неизвестно, но они знают о нем все. Дерьмо какое-то. Бред сивой кобылы! Но нет - реальность. И с ней надо считаться.

В коммерческой палатке он купил бутылку клюквенной водки "Белый орел", бутылку "Амаретто", два "Сникерса" и два "Марса", и двинулся в обратный путь. Метров за двадцать до подъезда навстречу ему из кустов вывалился невысокий парень. Воронин выхватил из пакета бутылку, замахнулся.

- Убью падлу! - яростно крикнул он.

- Ты че, мужик, ты че?.. - забормотал парень и ломанулся обратно в кусты, только ветки затрещали. И долго ещё слышался треск, видимо, серьезно испугался.

Воронин мрачно усмехнулся, заметив, что держал в руке бутылку водки "Белый орел". А бутылка-то пластиковая, ею сильно не ударишь...

Лена ждала его в прихожей, так быстро распахнулась дверь после того, как он позвонил. В руке у неё был газовый баллончик. А в глазах - тревога.

- Сережа... Ну хорошо, что вернулся. А то я все думала почему к нам кто-то может вломиться? В железную дверь?

- На. - сказал он, протягивая жене пакет. - Тебе купил "Амаретто", как и заказывала. Там и закуска есть подходящая, "Сникерсы" всякие, "Марсы". И не задавай глупых вопросов. Скоро все это разрешится. Если я соглашусь возглавить банк Ледовского, нам помогут солидные люди.

- Ну так соглашайся!

- Пусть сперва помогут, а там видно будет... И все, Ленка, хватит серьезных разговоров. Давай просто выпьем.

Он пошел на кухню. Лена с пакетом последовала за ним.

- Да я и не хотела, но мыслм всякие лезут в голову... Если нам с Настей нельзя выходить на улицу, значит, это опасно? Я даже не о себе думаю, а о Насте...

- Пока - да. Но скоро это пройдет. Возможно, все проблемы разрешатся уже сегодня. Пожалуйста, Лена, не "доставай" меня.

- Но ты же ничего не говоришь, все молчишь...

- Ленка! Давай лучше выпьем.

Он налил себе стакан клюквенного "Белого орла", жене предложил рюмку "Амаретто". Они чокнулись, выпимли. Лена развернула "Сникерс", принялась закусывать. Воронин куснул "Марс", который, судя по рекламе, прибавляет сил, обнял жену.

- Дура ты, Ленка... Шубы, занавески... Да все эти деньги - твои и Настюшкины, я для вас их заработал. Ради кого мне ещё стараться?! Бери, покупай, что хочешь, ты моя хозяюшка. Но не сейчас. Надо немного подождать, это не я выпендирваюсь, понимаешь, так обстоятельства складываются. Где большие деньги, там и всякая мразь объявляется. Ты же все знаешь, телевизор смотришь.

- Они хотят наши деньги?

- Я не знаю, чего они хотят. Поэтому и прошу тебя быть осторожной.

- Я осторожна, и все делаю, как ты сказал. А еслм я дура, то - твоя дура, да, Сережа?

- Конечно, моя!

Воронин встал, взял жену на руки и понес в комнату. Лена обвила его шею руками. Диван ещё не был раздвинут, постель не застелена, но им и не нужны были простыни и подушки. Он целовал её страстно, неистово - как будто последний раз в жизни. Потом приподнялся над Леной, опираясь на локти, долго смотрел на её красивое лицо, на лукавые глаза, полуприкрытые длинными ресницами.

- Нравится? - горячим шепотом спросила она.

- Больше всего на свете, - прошептал он.

Ее ладони прижались к его спине, потянули его к себе.

- А мне ты... больше всего...

Он лег набок, развязал поясок её халата, распахнул полы. Лаская языком розовые соски упругих грудей, рукой уверенно стащил черные трусики.

- Сережка, я люблю тебя, - простонала Лена.

- Я тебя тоже, Ленка...

13

Митяев осторожно вошел в кабинет Ледовского, старательно прикрыл за собою дверь и остановился напротив массивного начальственного стола.

- Докладывай, Саша, - устало сказал Ледовской, глядя на него снизу вверх. - Прическа у тебя совсем не генеральская.

- А нужно генеральскую?

- Меня интересует дело. Ну?

- Василий Ильич, есть новость весьма интересная для вас. Бандиты работают под "крышей" "Ина-банка".

- Вот как? Это что же, настоящий банк? Или?..

- А это вам судить.

Ледовской нажал кнопку аппарата внутренней связи. Приказал Подопригоре явиться к нему. Потом уставился на Митяева немигающим взглядом.

- Доказательства?

- Хватает. Красницкий запечатлел момент преступления, засек переговоры. Авдеев проконтролировал передачу денег. Момент передачи зафиксировал Шварцман, сейчас подъедет. Но мы сделали контрольный звонок. Голос генерального директора "Ина-банка" и голос нашего дорогого босса идентичны. Этого уже достаточно. А если Шварцман сделал качественные фото более, чем.

Ледовской вскочил с кресла, потирая вспотевшие ладони. Подошел к Митяеву, хлопнул генерала по плечу.

- Хорошо, Саша, очень хорошо!

В кабинет стремительно вошел Подопригора.

- Василий Ильич, обстановка, как я понимаю, боевая, а где фронтовые сто грамм?

- Возьми в баре, налей всем, - приказал Ледовской. - Чую, мы заслужили.

Пока Подопригора разливал по рюмкам виски "Белая лошадь", Митяев, склонившись, что-то прошептал на ухо Ледовскому. Тот недовольно поморщился, потом резко махнул рукой.

- На твое усмотрение, Саша. Но и ответственность - полностью твоя.

Подопригора поставил на стол три полные рюмки.

- Ну так что, за ответственность нашу, за неё родимую?

- За то, чтобы ты, балабол, к утру предоставил мне полную информацию об "Ина-банке".

- Это ещё что за чудо? - удивился Подопригора.

- Наш будущий банк. Особое внимание надо уделить балансу в рублях и валюте, кредитным и депозитным договорам, и свидетельствам госрегистрации учредителей с заключениями аудиторских и налоговых служб. Цифры мне, людишек - Саше. Он разберется по своим каналам, кто они такие, и что с ними делать будем. Вот за это. Ну, давайте.

Зазвенел хрусталь рюмок. Выпили, закусили конфетами из коробки. Митяев и Подопригора пошли к двери, а Ледовской тяжело опустился в кресло. У него была самая трудная обязанность ждать информации и принимать решения.

То же самое можно было сказать и о Митяеве, но его ожидание и решения носили сугубо профессиональный характер. Вернувшись в свой кабинет, он вызвал на связь Авдеева.

- Похоже, собрались "оторваться" в кабаке на Олимпийском, - сказал Авдеев. "Обмывают" убийство, падлы!

- Они твои, Гена, - негромко сказал Митяев. - Шварцман подъедет, подожди его. Но и ответственность твоя.

- Какие дела, Александр Петрович! - довольно сказал Авдеев. - Первый раз замужем, что ли?

- О результате доложишь. Без надобности не светись. Конец связи.

Откинувшись на спинку кресла, Митяев с облегчением вздохнул. Решение принято. И, похоже, незнакомый пока что босс не переиграл его. А кто стоит за ним? Ну, с этим нужно разбираться. Олег спец по банкам, принесет данные на руководство "Ина-банка", там видно бует, кто есть кто...

Несмотря на розовые плафоны, светившиеся в полумраке, и томное пение рослой девицы, ресторан казался довольно-таки вульгарным и грязноватым. Может, потому, что время наигранной вежливости и натужного благородства закончилось, и посетили, как следует расслабившись, могли себе позволить выглядеть естественно.

Томный голос певицы то и дело заглушали громкие крики, отборная матерщина, звон разбитой посуды и грохот молодецких стычек между столами, которые едва успевали гасить охранники ресторана.

Однако, даже в такой "непринужденной" обстановке компания из четверых мужчин и троих девушек в коротких юбчонках выглядела солидно и уверенно. Официанты быстро исполняли их заказы, посетители не осмеливались приглашать девушек этого стола на танец.

Круглый недовольно морщился, когда девушка, сидящая рядом, пыталась обнять его. Снова недобрые предчувствия захлестнули его. Никак не укладывалось в голове - зачем нужно было сегодня "брать" фирмача? Если уж занялись одним делом, так надо продолжать. Но босс решил по-другому. И что все это значит?

Время от времени Круглый поглядывал на Брюника, на лице которого не было и тени сомнения - пил водку, закусывал жюльеном и тискал свою девицу. Сарай доедал вторую порцию шашлыка. Доел, махнул рукой, подзывая официанта.

- Шеф, тащи-ка ещё шашлычку, что-то жрать захотелось! Да и шашлычок у вас клевый, в натуре!

- Зубы не болят, кореш? - ехидно поинтересовался Брюник.

- А я их водярой полощу, нормалек.

Круглому показалось, что Брюник мельком взглянул на него как-то странно. Знал что-то особенное, или думал, что он перетрухал? Судя по настроению, Брюник никакой тревоги не чувствовал. Почему? Он же не дурак, на Шершня работает! С Сараем все ясно, он тупой. Дорвался до классной жратвы и доволен. Про то, что человека замочил уже и не вспоминает. А ведь договаривались - без "мокрухи"... С ним был Брюник, может, специально так устроил, что Сарай пальнул? Хрен его знает, только чует душа - паскудный расклад. А телки тоже не жалуются на аппетит, жрут, пьют, аж челюсти скрипят!

- Может, харе жрать, погнали отсюда? - сказал Круглый.

- Аппетиту нет? - так же ехидно поинтересовался Брюник.

Клинт молчаливо попивал "Кровавую Мэри", у него не было подруги, и он готов был уйти. Но Сарай возмутился. Официант поставил перед ним очередную порцию шашлыков.

- Ты чё, Круглый? Мне только притащили... Не, ну ещё полчаса. Да куда спешить, в натуре?

Брюник ухмыльнулся и пошел танцевать. Клинт хлебнул "Кровавой Мэри", а Сарай набросился на шашлыки, забыв про свои больные зубы. Никто особо не переживал... Что же его черви изнутри гложут? Круглый выпил рюмку водку, закусил кусочком черного хлеба. Его баба тоже хотела танцевать, но в ответ на её приглашение он так двинул локтем в бок, что девица ахнула и больше не упоминала о танцах. Знала, что этих ребяток лучше не злить.

Круглый подумал, что привезет её на квартиру, которую снимает, и вряд ли сможет... Был он москвичом, а квартиру снимал потому, что родители так и не смогли вылезти из коммуналки. Туда ни корешей, ни телок не приведешь, а свою купить пока что нет таких бабок. Вот и приходилось снимать.

- Ты чё, Круглый, в натуре потерял аппетит? - громко чавкая, спросил Сарай. - А у меня прямо жуть... Я доем твой жюльен, не пропадать же добру?

Он придвинул к себе стальную формочку с ручкой, бросил на стол ложечку, и принялся пальцем выгребать содержимое формочки, отправляя его в рот и облизывая палец. Его девица брезгливо поморщилась, но ничего не сказала.

- Закругляйся! - жестко приказал Круглый.

- Шашлык ещё остался. Дожру - и голяк.

К столу вернулся Брюник и его девушка. Довольные, раскрасневшиеся. Танцевали... Ни хрена они не танцевали, Брюник лапал телку, а та хихикала и послушно раздвигала ноги, чтоб всю ладонь можно было просунуть. Теперь Круглого почему-то раздражало это.

- Брюник, ты доволен? - спросил он, уставившись немигающим взглядом на подельника.

- Я вполне. А ты хочешь мою? Да не возражаю, - усмехнулся Брюник, наполняя водкой свою рюмку. Посмотрел на свою девицу, она согласно кивнула. Налил и ей.

- Время, - сказал Авдеев. - Напоминаю расклад. Швейцар мой. Вошли. Охранника у двери нейтралицует Андрей. Руками и ногами. Одного, двух, десять, сколько будет. Ты наш тыл. - Сергиенко кивнул. - А мы с Мишкой делаем дело. Вопросы есть?

- Мишка Шварцман башковит... - усмехнулся Шварцман. - А главное стрелять умеет.

- Телки не должны пострадать. Я не говорю о других посетителях. Точечный удар.

- Две кобры, каждая по два броска - и четыре говнюка, которым не место на этой земле - и не занимают это место. Нет вопросов, Гена, - сказал Шварцман, проверяя обойму своего пистолета с глушителем.

То же самое сделали и Сергиенко с Авдееввм.

- Пошли, философ! - сказал Авдеев.

Они вышли из "Рено", стоявшего метрах в двадцати за рестораном и неторопливо пошли к освещенному входу. Рослый пожилой швейцар в фирменной фуражке и не менее фирменном плаще, уверенно преградил вход в ресторан.

- Все уже, нету свободных мест.

- А если надо вмазать, отец? - вежливо спросил Авдеев.

- Это дело сложное, - многозначительно ответил швейцар.

- Надо дать? Ну какие проблемы... - сказал Авдеев.

И резко вогнал согнутый указательный палец в солнечное сплетение швейцара. Ребром левой щелкнул по шее и, вцепившись в полы плаща, посадил тяжелое тело у входа.

- Надеюсь, "больничные" тут платят, - с притворным вздохом сказал Шварцман.

Они стремительно миновали вестибюль и вошли в зал ресторана. Массивный охранник в черной рубашке шагнул навстречу. Авдеев уклонился от разговора, а Сергиенко резко ударил ногой, потом рукой, потом ещё раз ногой. Времени на сражение в стиле китайских боевиков не было, в любую минуту могли подтянуться другие охранники, поэтому Сергиенко не слишком заботился об изяществе схватки, бил жестко, быстро, безжалостно. Шварцман просто обошел стороной неравный поединок.

Комов полчаса назад заходил в ресторан, якобы для того, чтобы найти загулявшего кореша. Дал швейцару сто рублей и зашел. Теперь Авдеев и Шварцман точно знали, куда идти. Стремительно шагая рядом, плечом к плечу, они бесцеремонно расшвыривали поддатых посетителей. И странное дело - те, отлетая в сторону, даже не пытались возмутиться или ответить.

В ресторане ещё звучала музыка, ещё томно пела рослая певица, но напряжение и оцепенение волнами распространялось от двух чересчур уверенных мужчин, шагающих между столами. Первым почувствововал его Круглый. Он вскочил на ноги, резко поворачиваясь, хрипло завопил:

- А я знал, я чувствовал!..

Авдеев хладнокровно выстрелил ему в лоб, и тут же, вторым выстрелом, продырявил голову Сарая, который, падая, не переставал жевать. Шварцман в то же самое время уложил двумя выстрелами Брюника и Клинта. Девушки истошно завизжали, забились в истерике. И эти крики разбили волну оцепенения в зале ресторана. Он наполнился визгами, криками, топотом ног. Шварцман вскинул левую руку, ладонь сжата в кулак и хрипло заорал:

- На пол! Всем на пол, кто пошевелиться - взорву на хрен!

Его послушались. Визги сменились стонами, крики - шумом сдвигаемой мебели. Авдеев и Шварцман уже были у двери. Задерживаться не стали. Сергиенко тоже крикнул, что взорвет всех, если кто-то шевельнется и метнулся за ними.

Никто не видел, что через два стола от места расправы сидел респектабельный господин в дорогом костюме, с гастуком-бабочкой. По бокам от него сидели две симпатичные девушки, которые рухнули на пол, услышав крик Шварцмана, а на столе, прикрытая салфеткой, стояла включенная видеокамера, направленная на Круглого. Проход между столами она тоже захватывала.

У входа, в той же позе страдальца за дело частного бизнеса в России сидел швейцар. Но уже шевелился, хотя вряд ли мог разглядеть, кто тут входит, кто выходит без его разрешения.

Авдеев, Шварцман и Сергиенко на одном дыхании промчались до машины, прыгнули в "Рено", А Комова не нужно было учить, что делать дальше. Он это давно знал.

Отдышавшись, Авдеев достал рацию, включил связь с Митяевым.

- Первый, дело сделано, проблем нет.

- Домой! - коротко приказал Митяев.

- Понял, - сказал Авдеев и выключил связь.

- Если у шефа нет пузыря, я на него обижусь, - пробормотал Шварцман.

- На то он и шеф, что дело свое знает, - сказал Сергиенко.

Авдеев молчал, задумчиво глядя на ночную Москву, проплывающую мимо. Он ещё раз отомстил распоясавшимся ублюдкам за гибель брата, не тем, кто убил Пашку, другим, но отомстил. А облегчения не было.

14

Митяев сидел в кресле, откинувшись на спинку и поддерживая сомкнутыми в замок ладонями затылок. На столе перед ним лежали фотографии и компьютерная распечатка данных на хозяев "Ина-банка". Одна операция близка к завершению (вернется Авдеев и можно будет считать её завершенной), нужно думать о следующих действиях, но ничего толкового в голову не приходило. Так всегда бывает, когда заканчивается напряженное ожидание, спадает нервное оцепенение.

Нужна была передышка. Митяев посмотрел на часы, мрачно усмехнулся. Домой этой ночью он вряд ли попадет, придется спать в слуюебном кабинете, на диване. Подопригора сказал, что босс намерен действовать решительно и быстро, домой не торопится, скорее всего, нужно будет ещё не раз встретиться с ним. Невесело пошутил, что самое время отправиться в блок релаксации и развлечься с девочками, ожидая указаний. Митяев согласно кивнул, хотя в "девочках" не нуждался,

Он снял трубку, набрал свой домашний номер.

- Привет, Алла. Все нормально?

- Если не считать отсутствия мужа, - ответила жена. - Ты скоро будешь, Саша?

- Ложись, не жди меня.

- Ты слишком многого просишь, Саша. Не ждать все равно не получится. Ты до утра?

- Может, и чуть позже. Спасибо, Алла.

- Пожалуйста. Будь осторожен и помни, что тебя все-таки ждут дома.

Митяев улыбнулся и положил трубку. Если жена не просто любимая женщина, а ещё и верный, умный друг - какие, к черту, могут быть "девочки"? Потом он сложил фотографии в стопку и направился с ними к боссу.

Генералу не понравился вид Ледовского - набухшие подглазья, красные щеки, пот на лице. Подумалось - старый. А если хватит удар? Придет другой босс и с другой службой безопасности, в которой ему, генералу Митяеву, места не будет. Какой же босс могущественной фирмы будет полагаться на начальника СБ своего предшественника? Это нереально.

Вспомнился Воронин, нормальный парень, вот и банк ему нашелся. Если помочь - в долгу не останется, значит, появится вариант на черный случай. Банк - он ведь голова финансовой фирмы, он туловище, у которого скоро будет много голов. Воронин именно ему обязан, хоть и не знает об этом. Узнает. Поймет. Не сразу, но со временем, станет его союзником. А тогда можно будет и с боссом разобраться, если что.

- Рассказывай, Саша, - сказал Ледовской. - У меня давление барахлит, неважно себя чувствую.

- Все нормально, Василий Ильич. Проблема решена. Воронину ничто не угрожает, а люди, которые нацелились на него, у нас на мушке. Непосредственные исполнители устранены.

- Чисто, Саша? Если что, я тебя самого...

- Если что, я сам пойду и сдамся, Василий Ильич. Вот что мы имеем, Митяев шагнул к столу, разложил перед Ледовским фотографии. - Момент убийства фирмача. Морды вполне различимы. Они же в машине у Новослободской. Один из них передает пакет. Этот пакет направляется прямо в "Ина-банк". Добавить перехват связи, голос бандитского босса, а он гендиректор банка и можно брать.

- Прямо голыми руками, - довольно хмыкнул Ледовской, разглядывая фотографии. - Куда он, сволочь, денется?

- Нет, необходима жесткая проверка акционеров банка.

- Ты и вправду, генерал. Знаешь, Саша, ни разу не пожалел, что взял тебя. Уважаю профессионалов, хоть они по канату ходят, хоть истории всякие рассказывают, хоть безопасность обеспечивают. Я сам профессионал... управленец. Потому и уважаю... себе подобных. Действуй, Саша. Банк мне нужен немедленно. Скоординируйся с Олегом и решите все проблемы. Завтра утром жду доклада.

- Задачу понял, Василий Ильич. Будем работать, - четко ответил Митяев.

Оставшись один в кабинете, Ледовской набрал номер телефона Воронина.

Телефонный звонок, словно дельфин утопаюющего, вытолкнул Воронина из липкого, мерзкого сна, в котором он убегал вокруг жутковатого дома от кого-то не менее жуткого, и никак не мог убежать. Он протянул руку, взял трубку, тихо сказал:

- Слушаю?

И тут же подумал, что это, наверное, опять бандиты. С новыми, более страшными условиями. Но в трубке послышался добродушный бас Ледовского.

- Прости, Сережа, что разбудил. Это Василий Ильич, дядя Вася, но так ты меня можешь называть только наедине, сам понимаешь, служба.

Воронин и наедине не собирался называть Ледовского "дядей Васей", да он никогда его так не называл.

- Да, Василий Ильич?

- Вот что, Сережа, можешь больше не опасаться бандитов. Мы с ними поговорили, объяснили, что к чему. Больше ты их не увидишь, проблема решена. И еще. Давай, завтра подъезжай ко мне... э-э-э... ну скажем, в полдень. Потолкуем о наших делах. Не возражаешь?

- Спасибо, Василий Ильич... В полдень? Хорошо, в двенадцать буду у вас.

- Ну, вот и ладненько. Надеюсь, Лена не возражает против твоей новой работы? И правильно делает. Большим человеком станешь, это я тебе гарантирую. Ну, спокойной ночи.

Воронин положил трубку и вылез из-под одеяла. Спать расхотелось, да и Настя заворочалась в своей кроватке, захныкала. Лена сладко спала, она была великолепна в постели, а потом ещё выпила грамм двести "Амаретто".

Он взял дочку на руки, заменил сырые пеленки в кроватке, потом на кухне перепеленал девочку, и минут двадуать ходил с нею на руках по темной комнате. Настя успокоилась, но едва он уложил её в кроватку, снова закапризничала. Воронин не стал брать её на руки, покачивал кроватку, тихонько уговаривая дочурку заснуть.

- Настюша красавица, и умница, и любимица папина, Настюша хочет спать, - шептал он, качая кроватку.

Когда дочка уснула, Воронин посмотрел на диван - Лена безмятежно спала, и пошел на кухню. Ему спать совершенно не хотелось.

Включил телевизор на кухне, налил себе водки в фужер, сделал бутерброд. Выпил, снова налил. Он все ещё не знал, как быть дальше. Идти работать на Ледовского не хотелось. И не только потому, что этот человек не нравился - ещё пару удачных сделок, и можно будет открыть свое дело. Скорее всего, фирму по продаже компьютеров, но есть идеи и по нефти, и по металлургии. Идти к Ледовскому - значит, на всем этом поставить крест. Не идти уже нельзя... Спас от бандитов, помог. Ну и что теперь делать, черт возьми?!

Возглавить банк и проводить операции по приказу Ледовского? Банк серьезная организация, да ещё при такой фирме, как "Рутения". Но ведь и ловушка. В случае проблем, "Рутения" подставит руководство банка. Это ясно, как дважды два. Но и будучи руководителем банка, можно обезопасить себя, можно и свои интересы обеспечивать. Как на бирже, где он, один из учредителей, не имел права выступать в качестве дилера. Но... кто же следит за этим? Значит, и в банке можно будет действовать самостоятельно... Другой вопрос - позволят ли? Или все будут диктовать сверху? Черт его знает...

На экране телевизора "Юность" появился ведущий ночных новостей, взволнованно заговорил об очередной криминальной разборке в одном из ресторанов на Олимпийском проспекте. Воронин выпил, куснул бутерброд, глядя на экран.

Съемочная группа оперативно прибыла на место преступления. Посетителей в зале не было, но тела четырех убитых засняли в том положении, в котором застигла их смерть.

Воронин машинально шагнул к телевизору, впился глазами в экран. Лицо толстяка в клетчатой рубашке и без полоски лейкопластыря на щеке он узнал бы из тысячи подобных лиц. Тот самый, что напал на него во дворе Биржи! А вот и другой, круглолицый! Он первым потребовал отдать деньги! Теперь лежит с закрытыми глазами на грязном полу, сжимая мертвыми пальцами ножку стула...

Третий, брюнет, похоже, был во дворе биржи. Воронин точно не запомнил его, но теперь... Он не сомневался, что уничтожена преступная группировка, которая напала на него, которая угрожала ему, его жене, дочке! Которая избила Тарнаха!.. Их просто застрелили в ресторане, всех сразу! Вот тебе и "криминальная разборка"...

Воронин вернулся на стул, плеснул в фужер ещё водки, выпил. Бетерброд не стал делать, просто взял пластинку "нарезку" сунул в рот.

Он уже понимал, почему Ледовской сказал, что не следует опасаться бандитов - проблема решена, он их никогда не увидит... Чего ж тут опасаться, если они застрелены, как собаки? С одной стороны - хорошо, так и надо, козлам, которые угрожали его жене и дочурке. С другой... Фирма серьезная, со своими врагами не церемонится. И если он, будучи её сотрудником, весьма ответственным сотрудником, откажется выполнять опасное поручение, пощады ждать не следует.

Так?! Черт побери!

Воронин ещё налил и ещё выпил. Водка не замутняла разум, лишь обостряла чувства. Соглашаться опасно, отказаться нельзя... Казалось бы что тут думать? И, действительно, никаких умных мыслей в голове не было. Идти надо.

Но - не хотелось!

Ледовской не привык спать в служебном кабинете. "Мерседес" доставил его к подъезду дома, а охранники проводили до двери, которую открыла изрядно пьяная Даша.

- Василий Ильич... Лилия Георгиевна уехала на дачу, как вы и велели, а я... я тут жду вас.

- Это ты молодец, но вот набралась раньше времени зря.

- Так Василий Ильич... Ждать, оно же сами знаете... как и догонять... трудно, - пробормотала Даша.

- Понимаю. Ты это, постели в кабинете, и ложись, согрей постель. А я скоро, - сказал Ледовской. - Да, плесни мне и себе чего-нибудь горячительного.

Даша старательно закивала и побежала в кабинет. А Ледовской направился в ванную чистить зубы. Он не хотел спать с домарботницей в спальне, на супружеской кровати. А вот в кабинете - можно, когда супруга отсутствует. И значит его семейные отношения не будут запятнаны. Так думал Василий Ледовской, чистя зубы в ванной. А тем временем, в кабинете, голая Даша лежала под одеялом, прихлебывая коньяк.