"Нимформация" - читать интересную книгу автора (Нун Джефф)

ИГРА № 41

День Домино, старый добрый Манчестер. Еще одна пятница, сорок первая игра. Когда на экранах появились титры, горожане прильнули к телевизорам, словно сошедшие с ума любовники — числоголики, с остекленевшими глазами. Танго меняющихся косточек. Очконутый город, зарывшийся в шансах! Напряженная атмосфера, плотно нагруженная сообщениями. Роящиеся рекламки, оглашающие улицы пением. Безумные бабочки-извращенки. Мечтайте и играйте! Играйте до победы! Вы можете выиграть свою мечту!

И в этот мокрый скользкий вечер, окруженные крошками и бисквитами, орды игроков стучали костяшками домино по кофейным столикам и приборным доскам, коврикам для мыши и парковым скамейкам, наблюдая за маленькими точками, которые пульсировали в непонятном ритме.

Все это происходило по воле Мистера Миллиона, таинственного босса костей.

В мужских и женских монастырях, на детских площадках и футбольных стадионах, в птичьих павильонах и церковных лавках, в круглосуточных борделях, ресторанах и кинотеатрах, в телефонных будках, роллс-ройсах и двухъярусных автобусах, на мотоциклах и в пульмановских железнодорожных вагонах — везде, где были антенны и розетки электрической сети, — горожане поглаживали и похлопывали свои костяшки домино, надеясь на поцелуй удачи.

И дети бежали под ливнем домой, прижимая к груди кукол-домино. Дергая за шнурки, они активировали звуковые устройства и обучались правилам лотереи. Играйте до победы! Играйте и выигрывайте! Город замер на пике безумства.

А вот и наша взъерошенная блондинка по имени Дейзи Лав. Смотрите, она снова уставилась в свой черно-белый переносной телевизор. Смотрите, как крепко она сжимает драгоценное домино, изо всех сил стараясь не замечать чудесных ароматов, поднимающихся из кэрри-ресторана. О, эти запахи жареных ножек, куриной тикка масалы и испанского бэлтис.

Как могла молодая девушка сопротивляться таким уговорам?

Дейзи родилась в 1980 году в манчестерском районе Дройлсден. Сменив в пятилетнем возрасте несколько подготовительных школ, она пропустила важный материал, и к тому времени, когда ее семья обрела постоянное место жительства, другие ребята могли уже складывать числа и даже вычитать, а Дейзи, не зная основы основ, лишь гадала о правильных ответах. Ее учительница не считала нужным объяснять неточности. Она просто ставила двойки.

Отец Дейзи неплохо разбирался в цифрах, но на просьбы дочери о помощи отвечал отказом. Он говорил, что девочка должна научиться всему сама, иначе у нее вообще ничего не получится. Дейзи пошла к маме, которая почти не знала математики. Зато ее мамочка умела готовить. Она положила на кухонный стол два пирога с клубничным джемом и попросила Дейзи сосчитать их.

— Один… Два.

— Правильно. Ты просто умница.

Мама добавила еще два пирожка.

— Сколько теперь пирожков?

Дейзи сосчитала их вслух:

— Один… два… три… четыре… Четыре пирожка?

— Точно! Мы прибавили два пирожка к двум другим пирожкам, и получилось четыре.

— И это все, что нужно для сложения? — спросила Дейзи.

Никто не объяснял ей этого раньше.

— А я что говорил, — с недовольством проворчал отец. — Все легко и просто.

Так началось путешествие в мир математики.

Время домино! Как только отыграла тематически песня, в дверь Дейзи постучали. Джазир Малик. Единственный друг Дейзи. Он принес с собой украденную «порцию навынос».

— Вот твой ужин, — сказал юноша.

Скудный дар. В основном рис, на этот раз без наанского хлеба. И несколько кусочков мяса.

— Спасибо, Джаз.

Вдыхая пряный аромат, Дейзи погрузила вилку в пищу.

— Надеюсь, любимая, я ничего не пропустил? Пышка еще не выходила?

— Это самое начало. Хочешь немного?

Она поднесла вилку с рисом под нос Джаза.

— Не прикалывайся, Дейзи. Я концентрирую волю.

Играйте до победы! Играйте и выигрывайте. Надменный Томми Тумблер, танцующий любовник, прошел свой путь от Дома Шансов до экранов.

— Привет, Томми Тумблер! — крикнул Джаз. — Прошу тебя, заставь Пышку Шанс дать мне выигрыш этой недели! Пожалуйста, парень! Не подведи меня!

Дейзи Лав, как обычно, держала свои просьбы при себе.

— Почему мы повторяем это каждую неделю? — спросила она. — Ты же знаешь, что мы снова проиграем.

— А почему бы, подружка, тебе не помолчать? Игра вот-вот начнется.

— Эгей, понтеры! — закричал Томми Тумблер. — Стучите костяшками! Вот она идет, Королева Удачи! Леди Пышка Шанс!

Пышка Шанс! Милая леди Пышка Шанс! Почти девять часов. Манчестер. И вновь в кружении дождя на трассе Клермонт, в трущобном районе Мосс-сайд, трое парней, сидящих в припаркованной машине, слушали радио.

— Лизни мою косточку, добрая леди! — прошептал Доупджек.

— Я голоден! — проворчал Сладкий Бенни Фентон. — Давайте поедем после этого в кэрри-ресторан!

— Заткнитесь, мать вашу! — крикнул Джо Крокус. — Я хочу выиграть главный приз!

— Ни фига себе! — воскликнул Бенни. — Я только что получил кость Джокера. Второй раз за две недели.

— Считай, что тебе повезло, — ответил Доупджек. — Смотри, комбинация уже изменилась.

— Все точно, Бенни, — сказал Джо. — Никто не получает пусто-пусто больше одного раза в неделю. Я ведь говорил тебе это, верно?

— Ты думаешь, мне как-то помогут твои повторения?

Язвительный ответ Бенни был оборван стуком в ветровое стекло. Рекламка отскочила на капот и громко прожужжала слоган.

— Играйте до победы! — эхом подхватил Доупджек. — Играйте и, мать вашу, выигрывайте!

— Надеюсь, что так и будет, — с раздражением прокомментировал Бенни.

— Я просто фрактал, расщепленный на действие и миллионы шансов! — произнес Джо Крокус. — Выкладывайте кости!

На сферах и четырехмерных гипершарах имеются точки и линии, квадраты, круги и кубы; из них создается мир и его игроки; но еще существуют такие странные и почти невообразимые фигуры, как фрактальные кривые, находящиеся между измерениями: например, береговая линия Британии протянется тем дальше, чем ближе вы рассмотрите ее — это функция между сечением и поверхностью: чем ближе вы к кривой, тем больше информации она содержит; поэтому непрерывно разветвляющийся путь имеет бесконечный потенциал для охвата знания, и игра фрактального домино будет иметь гораздо больше комбинаций, чем показывают точки, что подводит нас к следующей мысли: повседневная жизнь является разветвленным лабиринтом в мультивселенной, где каждый выбор ведет к другой жизни в иной выигрышной игре на другой затерянной трассе.

А вот и девочка, которую зовут Маленькой Мисс Целией. Она снова в толпе бродяг с окраины, рядом с ночным магазином радиотоваров. Другим магазином. Копы не пустили их к той шикарной витрине, у которой они стояли на прошлой неделе. Нынешняя витрина была похуже: и телевизоров поменьше, и экраны небольшие. Но зато они были настроены на канал АнноДомино. И на них танцевала Леди Шанс.

Целия сжимала в кулачке вторую личную косточку. И опять спасибо щедрой девушке, которая по субботам работала в книжном магазине. Ее спонсорская поддержка помогла отложить одну пьюни для пятничной лотереи, что позволило Целии вновь оказаться на плечах Большого Эдди, взывая к танцующим точкам:

— Просто уведи меня, Пышка. Пожалуйста! Туда, где красиво.

И бабочки летали по орбитам вокруг ее головы.

4а. АнноДомино предоставляет всем игрокам равный шанс на выигрыш.

4б. Каждый игрок имеет возможность выиграть игру, если он или она следовали принятым правилам.

4в. Игра неизменна и защищена законом. У нее не может быть любимчиков.

4г. Личность Мистера Миллиона остается засекреченной на неограниченный срок.

Город шансов и танцующего домино. Дейзи Лав, с ее единственной косточкой, зажатой в пальцах. Джазир Малик, с пятью новыми ароматными камнями удачи. Оба с благоговением наблюдают за точками домино, которые меняются в такт музыке.

Игра начиналась! Тело Пышки Шанс сгибается и вертится.

— Давай, моя красавица! — обращаясь к танцовщице, воззвал Джазир. — Сделай меня счастливым человеком!

— На самом деле она тебя не слышит, — с усмешкой Сказала Дейзи.

— Хочешь поспорить? А ты знаешь, что есть такие счастливчики, которые постоянно выигрывают? Они избранные, и я хочу стать одним из них. Давай, Леди Удача! Сыграй для меня!

— Никто не может быть избранным в такой игре. Запомни, Джаз, все зависит от случая.

— И поэтому ты всегда покупаешь только одну кость?

— Пять костяшек ничем не лучше одной — особенно при таком безнадежном неравенстве шансов. Это обычное заблуждение игроков. Неужели ты не изучал теорию вероятности?

— Она верна только для таких неудачников, как мы. А ты прикинь, как приятно быть любимчиком фортуны. Кстати, ты уже приготовилась к кусочку забористого чеснока?

Джаз достал луковичку, выкопанную им специального для пятничного вечера.

— Нет, спасибо.

Малик проглотил четыре куска.

— Ого, как шибануло! Знаешь, Дейзи, ты должна попробовать его однажды. Я тебе советую.

— Мне нужно выполнить домашнее задание.

— Чертовы студенты!

И тут наконец пробило девять часов…

— Стоп игра! — закричал Томми Тумблер. — Играйте и выигрывайте!

— Стоп игра! — завопил в ответ Джаз.

И тогда…

Четыре! Пусто! Звезды Пышки сложились в виде домино четыре-пусто. По одной точке на каждой груди, две в районе почек и ничего ниже пояса. Четыре очка из бездны хаоса заняли свои позиции на сексуально черном костюме танцовщицы. И для многих в городе это стало моментом поражения. Сотни тысяч игроков разочарованно швырнули под ноги проигравшие кости. Дейзи Лав и Джаз Малик оказались в числе неудачников. Ничего, кроме гадких несоответствий.

Мертвые кости.

— Опять облом! — пожаловался Джаз. — Опять этот долбаный проигрыш!

Игра закончилась. Спектральный вздох пронесся над Манчестером.

— А кто-то где-то только что выиграл десять миллионов красоток! — закричал с экранов Томми Тумблер. — Помните, друзья мои, счастливчики и проигравшие, что на следующей неделе вас ожидает новая игра. Еще один шанс выиграть приз. Покупайте Домино Удачи заранее!

Джаз с отвращением выключил телевизор.

— Могу я получить тот поцелуй, который ты мне обещала? Просто так, для успокоения души?

— Я не обещала.

— Обещала! В прошлый раз! Ты сказала: «Возможно, на следующей неделе».

— Я имела в виду дискотеку в студенческом клубе, а не поцелуй.

— Ладно. Следующая неделя уже наступила. Завтра вечером встретимся в десять часов и пойдем в «Змеиную нору». Там будет петь Фрэнк Сценарио.

Джазир надел фетровую шляпу.

— Ты все еще ходишь в этой суперштуке? — спросила Дейзи. — А твой Фрэнк не староват для поп-звезды?

— Он не поп-звезда. Он простой мужик, наш Фрэнсис. В его песнях пульсирует жизнь. Короче, завтра он поет. Ты пойдешь со мной в клуб?

— Извини. У меня задание.

— Извини? Задание? С тобой так всегда, Дейзи Лав! Однажды я…

— Что?

— Ничего. Слушай, прости, что на прошлой неделе я ляпнул о твоем покойном отце. Конечно, это больно, когда твои чувства не берут в расчет. Ты извини. Я просто не подумал.

— Все нормально.

— Иди ты к черту!

— Ну, что еще не так?

— Да ничего!

Он собрался уходить.

— Джаз, пожалуйста…

— Никогда не говори, что все нормально, когда кто-то неуважительно относится к твоему покойному отцу.

— Хорошо. Я больше не буду. Значит, ты говоришь…

— Я пошел.

Джазир покинул Дейзи и, спустившись по лестнице, направился в подсобку ресторана. Достав из шкафчика вельветовый жилет сливового цвета, он надел его и вошел в мир кэрри, в котором ему предстояло провести этот вечер. Проигнорировав оклик отца и глупые улыбки младших братьев, Джаз проскользнул через вращающиеся двери в круглый зал «Золотого Самосы». Как обычно по пятницам, заведение было заполнено народом. Он заметил группу белых студентов за пятым столиком, агрессивно ожидавших, что какой-нибудь коричневый парень примет у них заказ. Джаз поспеши к ним, на ходу вытаскивая блокнот из кармана жилета. Черт! Как он ненавидел этот сливовый вельветовый наряд шестидесятых годов. Но то была идея его папочки а разве с таким умником поспоришь?

Приблизившись к столику, Джаз перешел на ломаный азиатско-английский слэнг:

— Вы уже делать ваш выбор, добрые сэры?

— Мы сделали его десять тысяч лет назад, придурок, — рявкнул один из парней. — В какой заднице ты был? Бегал в джунгли и чесал о пальмы хвост?

— Большой простите за задержку, добрый сэр.

«Студенты-медики», — подумал Джаз. И хуже того, из университетской команды по регби. Кремово-синие спортивные майки плотно облегали их мышцы. У одного из парней на мощном округлом плече сидела персональная рекламка. Бабочка громко распевала лозунги команды: «Английские школы для детей коренных англичан! Никой чужеземной дряни! Голосуй за чистоту нации!» Взглянув на владельца рекламки, Джаз узнал мерзкого Нигеля Зуза — лидера Лиги Зеро. Фашистские ублюдки…

— Я извиняться, сэр, — сказал Джазир, — но мы не позволять рекламка в ресторане. Так требовать правила здравоохранения.

— Забудь о них, чесночный дух! — ответил Нигель.

Его дружки захохотали.

«Лучше держать свои чувства в узде», — подумал Джаз. Побольше умаслить голос и шире улыбаться, Иначе они станут еще несноснее. Если только это возможно.

— Очень хорошо, добрый сэр. Но держите вашу птичку под контролем. Что будете заказывать, пожалуйста?

— Креветки-роган на всех, — крикнул Зуз. — И сделай это на предельной скорости!

Джаз окинул столик взглядом и насчитал полдюжины огорченных игроков, пинавших брошенные косточки кремового цвета. Он не мог сопротивляться напору желчной язвительности.

— Да, добрый сэр, шесть королевских креветок роган-джош. Отличный выбор. Вижу, вы не получили счастья в лотерее? Мои домино тоже могли быть лучше.

— Что за времена! — возмутился Нигель. — Чтобы получить дешевую жрачку, мы должны общаться с каким-то чумазым дерьмовым эмигрантом. Я же говорил, что надо было идти за бургерами в Хумфи! И послать в задницу все эти числа!

В «Золотом Самосе» имелся телевизор, на котором застыл кадр с Пышкой Шанс и выигрышными числами этой недели. Зуз швырнул в экран свои кремовые костяшки домино.

— Вот тебе, лживая сука!

На миг в «Золотом Самосе» воцарилась тишина, затем несколько посетителей застучали кулаками по столам, выражая свое одобрение.

5а. АнноДомино выступает против игровой зависимости.

5б. В свою очередь, игроки обязаны относиться к игре уравновешенно и объективно.

6а. Общество не должно находиться под угрозой зависимости.

6б. Основной мотивацией может быть только выгода.

6в. Правила 6а и 6б не должны входить в противоречие друг с другом.

Джазир вернулся на кухню и передал заказ на шесть королевских креветок роган-джош.

— Чтобы было готово в эту самую секунду!

Повара кивнули, пообещав исполнить заказ хорошо и с должным количеством пряностей.

— Нет! — сказал Джаз. — Сделайте креветок очень ароматными и пряными. Вы понимаете, о чем я говорю? Мы имеем дело со студентами-медиками.

— Где ты пропадал все это время, мой перворожденный сын?

Отец Джазира орудовал самой большой сковородой карахи, ловко переворачивая на ней несколько порций куриного дхансака. Он был истинным мастером специй. Ароматное облако пара и дыма лишь слегка приоткрывало секреты его тайной поваренной книги…

Возьмите одну куриную грудку, порежьте ее кубиками и медленно пожарьте на карахи. Готовя дхансак для англичан, используйте много жира. Добавьте сахар, куркуму и секретную пасту кэрри — сладкую и горячую, вскипевшую на медленном огне вместе с чечевицей и отборными овощами, а затем сдобренную нежными кусочками ананаса (из консервной банки, естественно). Добавьте каплю тарам масала и хорошо перемешайте. Традиционно подается вместе с коричневым рисом. Хотя для Англии сгодится рисовый плов, дхансак можно подавать как начинку в пите.

Степень нагревания: средняя.

— Я делал уроки, отец, — ответил Джазир, ощущая себя на сковородке.

— Хм! Может быть, ты учился мерзкому домино?

— Отец, вы же знаете, что азартные игры запрещены нашей верой.

— Хорошо. Значит, ты делал уроки вместе с этой женщиной, живущей наверху? Тем временем я и твои прилежные братья страдали от пятничного наплыва посетителей. Разве это справедливо?

Джаз посмотрел на двух младших братьев-близнецов, которые с ухмылками прислушивались к его разговору с отцом.

«Я и есть роган-джош, — подумал юноша. — И я буду жариться на карахи, пока свобода не откликнется на мой зов и не уведет меня от пряностей и судебных постановлений. Нужно лишь выиграть в Домино Удачи. Хотя бы половинку, и тогда роган-джош превратится в странника. Я буду путешествовать по миру! Пойду, куда глаза глядят. Лишь бы убраться из этой вони пережаренного мяса».

— Нашу жиличку зовут Дейзи, — ответил Джазир. — Она не женщина, а молодая девушка. И она платит нам за съем комнаты.

— Она белая девушка.

— О, вы это заметили, отец?

— Я не хочу, чтобы ты путался с ней. И тем более не хочу, чтобы ты таскал для нее наши блюда. Да, я видел, как ты крался по лестнице с объедками.

— Вы могли бы уменьшить ей плату, отец. Она бедная студентка. Сирота.

— Лучше скажи, как продвигается твое обучение?

— Успешно, отец.

— А я слышал, оно продвигается очень плохо. Так утверждает директор твоей школы.

— Я стараюсь, как могу, отец, но мне хочется продавать товары и вести свой бизнес, как это принято в нашей семье.

— Тебе известно мое желание. В следующем году ты должен поступить в университет. Чему ты уже научился?

— Я понял, что математика — это поэзия. Например, если в дифференциальном исчислении игрек стремится к единице, то икс приближается к бесконечности.

Старое доброе уравнение, знакомое каждому школьнику. Джаз часто пропускал уроки, поскольку уже выучил все то, что ему следовало знать. А для убеждения отца годилось и это.

— Хорошо. Довольно слов. И сними свою шляпу!

— Позвольте, отец, но разве вы не поняли смысл этой мудрости?

— Не понял! И очень хорошо, что не понял. Я хочу, чтобы мои сыновья знали больше меня.

Джазир снял шляпу, обнажив лоснящиеся волосы,

— Теперь избавься от очков. Как видишь, здесь нет солнца.

Джазир снял очки, под которыми оказались темные озорные глаза.

— А сейчас иди и обслужи девятый столик! Прямо в эту самую секунду!

— Да, отец. Девятый стол.

Джаз положил очки и шляпу в ящик для одежды и смочил свои черные как смоль волосы дополнительной порцией кокосового масла. Назад на кухню. Забрав дхансак и корму с электрической плиты, он ловко принес поднос через вращающуюся дверь. Джазир обслужил любовную парочку и принял заказ от другого столика: три порции куриных бэлтис и жаркое по-мадрасски. К тому времени студенты-медики, подстрекаемые главарем, начали требовать заказанную еду.

— Где, твою мать, наше керри? — закричал Нигель Зуз.

— Сейчас приносить. Ваш заказ почти готов. Мы делать их особенно пикантными. Аромат и супервкус! Сэр, вы уверены, что сможете съесть восточное блюдо?

— Я могу сожрать даже задницу дьявола! Тащи жратву! Быстрее!

— Вы получите ее немедленно, добрейший сэр.

К тому времени ресторан гудел, как пчелиный улей. Студенты, проигравшие в лотерее, и обычные любители специй заполнили все столики, заставляя Джаза метаться между кухней и залом. Он принимал заказы, обслуживал клиентов и создавал им хорошее настроение. Кроме того, часть его ума оставалась свободной для восхитительных грез о девушке, живущей наверху. О, моя бесценная Дейзи Лав, скажи мне, как добиться твоих ласк?

В тон его тайным желаниям звучал последний хит Фрэнка Сценарио:

Поначалу Джаз решил, что песню пела какая-то залетевшая рекламка. Он осмотрелся по сторонам, намереваясь прогнать паразитку. Но оказалось, что куплет исполнял Джо Крокус, пришедший в «Самосу» с друзьями. Ему подпевали верные псаломщики — Доупджек и Сладкий Бенни Фентон. Джаз приветствовал их, приподняв поднос с поппадомсами и сосуньками.

Постоянные посетители. Джаз гордился тем, что такой знаменитый студент остановил свой выбор на ресторане его отца. У Джазира имелись друзья в университете, и ему было известно, что Джо Крокус мог жонглировать числами, как настоящий волшебник.

— И как, сэр, ваши домино? — спросил Джаз у Крокуса. — Вам подфартило этим вечером?

— Увы, милая Пышка Шанс проспала мой жребий.

— Да-да, у меня то же самое. Добрый вечер, Сладкий Бенни.

Бенни Фентон подмигнул ему в ответ. Джаз искоса посмотрел на Доупджека. В принципе, он признавал, что этот парень был супер ди-джеем — шеф-поваром музыки, способным выварить наикрутейшие мелодии. Но помимо прочего… Джаз ненавидел его. Чертовски ненавидел! Причина коренилась в том, что Диджей считался лучшим студентом по прикладной математике и физике — предметам, с помощью которых Джаз изготавливал свой необычный товар. Они оба исследовали одну и ту же область науки, раскрывая секреты компьютерных программ. Конечно, эта неприязнь была обычной информационной завистью, но она делала Доупджека противным и гадким. И зачем он покрасил волосы в зеленый цвет? Хотел доказать свою индивидуальность? Надеялся привлечь к себе внимание? Чем! объяснялась такая отвратительная странность? Кроме того, Доупджек был другом Крокуса, а Джаз мог только мечтать об этом, даже если бы вышел на скоростную трассу студенческого обучения.

— В любом случае, мы получили сегодня интересный результат, — добавил Джо.

— В каком смысле, сэр?

— Называй меня Джо. Сегодня впервые появилось зеро. А мы знаем, как опасно пусто-пусто.

— Кость Джокера! — с содроганием произнес Бенни Фентон. — Интересно, как будут оплачиваться половинки пустышек.

— Действительно, — согласился Доупджек. — Что будет с людьми, которые выиграли только половину Джокера?

— Слава богу, что мы не входим в их число, — резюмировал Джо. — Довольно болтать! Эй, приятель, что нам заказать?

— Если вы не против, я рекомендовал бы вам особое фирменное блюдо, — ответил Джазир.

— Дельная мысль, дружище. Открой все каналы и соединись со Вселенной. Удиви нас запахом и вкусом! Только не перестарайся с жиром. Я не люблю этот английский прибамбас. Короче, вкусное, сухое и побольше маринада.

— Конечно, мистер Джо! Именно так готовит моя мама.

Никто точно не знал возраста Джо Крокуса, но по рейтингу кампуса он находился на сорок пятой орбите от солнца. На него смотрел весь зал. Им любовались мужчины и женщины, потому что этот парень был мечтой для тех и других. Любовник высочайшего класса. С бородкой и длинными черными волосами. Современный Байрон в щеголеватом, радужно блестевшем сюртуке.

Джаз принял заказ.

— Три фирменных блюда для Крокуса, Доупджека и Сладкого Бенни Фентона! — триумфально прокричал он, проскакивая через кухонную дверь. — На этот раз полегче с жиром.

— Как полегче? — с удивлением спросили повара и его младшие братья. — Не надо жира? Его слова показались им каким-то святотатством.

— Просто приготовьте, как себе, мать вашу так! — сердито закричал Джазир.

За его спиной раздался голос отца:

— Кто посмел ругаться в моих владениях?

Джаз был вынужден бежать в укрытие — назад в зал ресторана.

Через пять минут в «Самосу» ввалилась компания подвыпивших леди, приехавших в трущобы из элитарного Шик-тауна. Вместе с ними в зал влетела нахальная рекламка, распевавшая о том, что следующая игра Домино Удачи может стать лучшим шансом для счастливой жизни. «Покупайте костяшки заранее! Мечтайте о будущем! Играйте и выигрывайте!» Посетители недовольно зароптали, и Джаз, размахивая длинным наанским хлебом, попытался выгнать рекламную бабочку на улицу. Все его усилия оказались напрасными. Рекламка не желала покидать ресторан. Она буквально помешалась на своих сообщениях и, наверное, посчитала себя единственным рупором истины. И тогда в воздух взвилась бабочка регбистов.

— Английские школы для английских детей. Никакой чужеземной нечисти. Голосуй за чистоту нации.

Война рекламок!

Две бабочки начали сражение — слоган против слогана. Воздух над посетителями заискрился от лязгавших сообщений. Мерзкие рекламки старались укусить друг друга. Одна с кремовыми и синими полосками, как на майках регбистов; другая — с белыми пятнами, которые пульсировали на черных крыльях, словно точки на костяшках домино. Пока бедняга Джазир извинялся перед посетителями, регбистская бабочка изогнулась и цапнула соперницу за брюшко. Такой нечестный прием мог позволить себе только пурист с медицинским образованием. Вполне понятно, кто был ее примером для подражания. Бабочка-домино ретировалась из зала.

Джаз обслужил еще несколько столиков. К тому времени студенты-медики начали потеть и задыхаться от мощной дозы специй, добавленной в креветки-роган.

— Что это за дрянь? — закричал Мигель Зуз. — У меня кишки горят от твоей хавки!

— Неужели крутым парням может быть так жарко, добрый сэр? — озабоченно спросил Джазир.

— Это не креветки! Это атомная бомба! Ах ты, гнида! Я едва могу дышать!

Широкоплечий студент швырнул тарелку на пол и, вскочив на ноги, схватил Джазира за лацканы жилета.

— Решил сыграть с нами азиатскую шутку?

Он нанес коварный удар головой и уложил Джазира на усыпанный пеплом ковер «Золотого Самосы».

Джо Крокус поднялся со стула и вышел из-за стола.

— Эй, ученичок, — сказал он капитану «Зеро», — ты нанес ущерб безобидному парню. Моему приятелю! За этот поступок тебе придется понести наказание.

— Да? И что за трахнутый придурок так сказал?

— Так сказал мой друг, — ответил Бенни Фентон.

— А ты кто такой? Черномазый гомик? Разве такое извращение не противоречит закону?

Один из приятелей информировал Зуза, что закон запрещает немытые черные задницы, и посоветовал ему урыть уродов. Остальная часть команды захохотала и поднялась на поддержку лидера. Над ними, готовая подать сигнал к сражению, кружила рекламная бабочка.

Рекламка и шесть регбистов с медицинского факультета против двух математиков и физика. Когда Джазу Удалось подняться с пола и смахнуть с ресниц кровь из разбитой брови, он дополнил боевой отряд Джо до квартета.

Никакой конкуренции. Отморозки-регбисты были натасканы на убийство.

В этот миг из кухни выбежали Сайд и два его младших сына, а за ними появились повара и официанты. Не прошло и секунды, как регбисты оказались в кольце окружения.

— Черт, как их много! — закричал Нигель Зуз. — Эй, твари! Возвращайтесь в джунгли!

Настороженно поглядывая на сердитых работников ресторана, он начал прорываться к двери.

— Соотечественники! Отступаем!

Напоследок он крикнул, что в какой-нибудь трахнутый день он вернется и отомстит за поруганную честь нации. Конец фразы донесся уже с тротуара. Люди Джо и Сайда последовали за регбистами.

Сцены драки у ресторана под проливным дождем.

Очевидно, кто-то вызвал бургеркопов. Голосистые сирены воспели гармонию ночи. На крышах машин мигали большие алые «X», похожие на неоновые вывески. А над дравшейся толпой роились рекламные бабочки. Они сверкали во тьме и громко транслировали свои сообщения: «Почувствуйте нашу атмосферу! Играйте в домино! Питайтесь мегабургерами Хумфи. Пейте шоколад! Отведайте фирменный псевдосуп! Это улучшит ваш банковский счет! Самая новая секс-звезда! Самая последняя песня Фрэнка Сценарио. Самый лучший бургерлоготип для городской полиции! Танец Пышки Шанс! Вечные ценности! Звездопад надежды! Блестящее время! Бургербал в танцевальном доме-куполе!»

Вы догадываетесь, кто победил?

Услышав крики внизу у входа в ресторан, Дейзи Лаз постаралась не замечать обычные для пятниц сирены, песни рекламок и шумные звуки драки. Весь остаток вечера она работала над сложными уравнениями хаоса. Вероятности для того и этого; шансы жить и быть любимой.

Нежданный звонок телефона вырвал ее из страны больших чисел.

— Кто это? — спросила она.

— Я, — ответил голос в трубке. — Твой отец.

— Кто-кто?

— Джимми Лав. Не забыла такого? Рад слышать тебя, дочка.

— Кто это? Что за глупая шутка?

— Разве я похож на шутника?

Дейзи опустила трубку на телефон и вернулась к домашнему заданию. На самом деле ей давно полагалось спать. По субботам она подрабатывала в книжном магазине и без хорошего отдыха рисковала заснуть там прямо за прилавком. Но ей позвонил отец. Черт! Он действительно позвонил! Хотя она могла перепутать его с кем-то. После стольких лет.

И после того, как она объявила его погибшим в аварии.

Поверив в гибель ее родителей, Макс Хэкл помог Дейзи получить прибавку к стипендии. Сиротское денежное пособие. Ее мать действительно умерла, однако отец был жив. По-прежнему жив. Она просто отказалась от него и дала университету неверные сведения о нем. Слишком много горьких воспоминаний. Слишком много несбывшихся грез.

Ее отец мог стать великим математиком, но предпочел жизнь дилетанта, серой неприметной мыши. Но самом деле Джимми Лав работал водопроводчиком и каждый вечер возвращался домой грязным и уставшим. Он увлеченно занимался в одиночестве сложнейшими расчетами, не допуская дочь в свой мир.

Страшно подумать, но Дейзи затягивал вихрь воспоминаний, увлекая ее назад в далекое прошлое, когда в возрасте семи с половиной лет она играла с отцом в домино. В то время мамы уже не было. Девочка почти не говорила, и отцу пришлось заняться ее обучением. Для этого он использовал старый и дешевый набор домино из черного пластика с белыми точками.

7а. Стандартный набор домино состоит из двадцати восьми костяшек — от дубль-пусто до дубль-шесть. Эти кости, поделенные центральной линией, содержат все комбинации промежуточных чисел. Всего в игре имеется 168 точек или очков.

7б. В оригинальной игре каждый участник выбирает для начала пять костяшек домино. Право первого хода получает тот, кто предъявляет наивысший дубль (или, при его отсутствии, кость с наибольшим количеством очков). Игроки поочередно делают ходы, стыкуя костяшки с соответствующими очками игровой цепочки. Если участник не может сделать ход, он стучит по столу и вытягивает новую кость из кучи домино, которые еще не использовались в игре. Костяшки вытягиваются до тех пор, пока игрок не находит нужную комбинацию. Победителем считается тот, кто первым избавляется от всех костяшек домино.

7в. Существует мнение, что схожую игру с числами придумали древние египтяне. Их домино вырезалось из человеческих костей. Другие люди верят в средневековое происхождение игры и считают ее детищем моды Мементо Мори: собранные кости якобы составляли череп. Игра в том виде, в каком она описана в пункте 7б, появилась в Италии в начале XVIII века. Домино вырезалось из слоновой кости, и благодаря этому игра получила свое вульгарное имя.

7г. Компания АнноДомино имеет право заимствовать образы и атрибуты исторической игры. Тем не менее, для лотереи Домино Удачи были придуманы новые правила, свод которых перечислен в данном документе.

7д. Название игры содержит латинские корни: Бог-Отец, Иисус Христос — Его Сын, Доминус. Анно Домини — Год Господа. Поэтому оригинальная игра несла в себе религиозный смысл. Кроме того, она ссылалась на мастера своего дела — Домино. Это итальянское слово выкрикивалось вслух победителем: «Домино!» Что означало: «Я выиграл! Я мастер!»

7е. Игрокам, выигравшим приз, позволяется выражать свои эмоции только в течение первых десяти минут после оглашения результата.

Скольжение назад во времени.

— Домино! Я выиграл! Дейзи, я мастер!

Ее отец сделал победный глоток виски, и девочка раздражением швырнула оставшиеся кости на пол гостиной.

Числа, красивые числа. Дождь проигравших точек.

— Дейзи, детка, ты такая неудачница, — съязвил ее отец.

— Ныэ-э, ныэ-э, ныэ-э! — закричала Дейзи.

— Ты должна научиться играть и выигрывать, моя дитя. То, что у тебя лишь половина мозга, еще не значит…

— Ныэ-э, ныэ-э!

— Прекрати орать!

Он ударил ее. Прямо по лицу. На один леденящий миг маленькая Дейзи потеряла голос. Затем она закричала внутри себя: «Пошел ты к черту, папа!» Но с губ срывалось только: «Ныэ-э, ныэ-э, ныэ-э!»

— Ладно, забудем, — произнес отец и начал собирать домино. — Все хорошо, малышка. Я извиняюсь за то, что ударил тебя. Прости меня.

Еще один глоток виски.

— Давай сыграем еще раз. Только теперь играй до победы.

Это далекое воспоминание вернулось к Дейзи в тот момент, когда она, наполовину сонная, склонилась над последней задачей. Зачем теперь думать о детстве? Глупая девочка не имела ни малейшего шанса на выигрыш. Разве не так? Она могла произносить слова внутри себя, но к тому времени, когда они срывались с губ…

— Ныэ-э, ныэ-э, ныэ-э.

Маленькая Дейзи была сущим кошмаром — эгоистичным ребенком, жившим только своими интересами. Как, наверное, отец ненавидел ее немощное бормотание…

— Ныэ-э, ныэ-э.

— Бери кости! Живо!

Потирая болевшую щеку, Дейзи выбрала пять домино. Она взяла их из кучи перевернутых и перемешанных косточек, после чего отец начал набирать свою собственную армию. Воспоминания… Через минуту он злобно рассмеялся и с криком «Домино!» приставил последнюю кость к ее глупенькому дублику-пять. «Мастер».

— Дейзи, неужели ты думаешь, что эта игра зависит только от удачи? Неужели твоя мама умерла напрасно?

В словах отца звучала тихая тоска или, возможно, отголоски утерянной любви.

— Ты видишь это, Дейзи?

Он снова показал ей старое исцарапанное домино, висевшее на кожаном ремешке — кость пять-четыре, с просверленной центральной точкой у пятерки.

— Оно досталось мне, когда я был мальчишкой. Смотри, сейчас я буду играть на проигрыш. Договорились? При каждом ходе я буду использовать самые слабые кости. Победителей не бывает без проигравших. Ты понимаешь меня?

Нет, плохой папка! Не понимаю!

То была легкая игра, но Дейзи все равно проиграла.

— Похоже, девочка, ты никогда не прокричишь «Домино!». Почему ты такая тупая?

— Ныэ-э, ныэ-э, ныэ-э!

Ее злило, что игра была неправильной.

— Ладно, давай попробуем еще разок, — сказал отец. — Только теперь играй до победы. Хорошо? Посмотрим, как ты выучила этот урок?

— Ныэ-э, ныэ-э.

Девочке больше не хотелось играть. Она мрачно ушла в свою спальную комнату и полночи проплакала в подушку. Чтобы затем никогда уже не плакать.

Дейзи открыла пахнувшую духами тетрадь и быстро записала ряд чисел, соответствовавших точкам на двадцати восьми домино. Она начала просчитывать возможности игры. Игры на победу. Дейзи не могла выразить проблему — ей не хватало слов и понимания. Но она могла перенести ее в пространство чисел. Разве не так? Она могла найти абстрактные пути, стоявшие за бедами других детей. После гибели матери маленькая Дейзи обитала в собственной тьме, и никакие слова не могли уменьшить ее горя. Только таинственные числа вносили в жизнь какой-то смысл. Доктора назвали бы ее сумасшедшим вундеркиндом. Безумным гением математики, абсолютно лишенным знания и практики.

Ребенок с заторможенной речью.

Став достаточно взрослой, Дейзи провела небольшое расследование и выяснила обстоятельства смерти матери.

Первым фактором был ошибочный дорожный знак на дороге в Манчестер. Вероятность такого события, по подсчетам Дейзи, составляла примерно миллион к одному. Невнимательность дорожного мастера вызвало большой затор на соединении с Грей-Мэа-Лэйн, что, в свою очередь, заставило некоторых нетерпеливых водителей забыть о правилах.

Вторым совпадением стала поездка их семейства в город. Мать Дейзи решила купить щенка, надеясь, что это поможет пятилетней дочери завести каких-нибудь друзей. Шансы средние, учитывая факт, что так поступают многие родители — особенно родители трудных детей.

В-третьих, водитель грузовика по имени Боб Тайлер, перевозивший мармелад, не успевал на разгрузку. Его начальник уже дважды давал ему нагоняй за опоздания, поэтому Боб намеревался выполнить задание во что бы то ни стало. Он превысил скорость. Средние шансы, два к одному, давали ему возможность сохранить работу.

В-четвертых, часть трассы на соединении дорог нуждалась в ремонте. Отрицательный фактор. Однако, согласно расчетам Дейзи, вероятность аварии была не так высока, чтобы побудить Городской совет к трате денежных средств. Примерные шансы: пятьдесят к одному.

В-пятых, отец Дейзи пил в это утро. Шансы, как в ставках на фаворита, поскольку он пил всегда.

В-шестых, будучи пьяным, он сел за руль. Шансы: пять к одному.

В-седьмых, он не хотел заводить щенка и по этой причине ругался с женой, часто отвлекаясь от дороги. Учитывая аварийный участок трассы, дорожные работы, транспортный затор и неисправные фары, плюс сильное опьянение, гнев и безнадежную любовь, шансы явно превышали порог неизбежности.

В-восьмых, Боб Тайлер решил не ждать в дорожной пробке и выехал на встречную полосу. Десять к одному — может, или меньше, или больше.

Шансы туда и шансы сюда. Все эти безумные обстоятельства сложились вместе, дав, по подсчетам Дейзи, десять миллиардов плохих вероятностей к одной хорошей. Просто астрономическое соотношение. Безнадежные шансы, на которые никто не поставил бы и пьюни, не говоря уже о красотке или старых деньгах. Но так уж случилось.

Дейзи сидела на заднем сидении.

— Джимми! — внезапно закричала мать.

Последние слова.

— Черт! — произнес отец.

Мир взорвался. Слова перестали получаться, и все пошло хуже некуда.

Мамочка, отнятая богом неудачи, вылетела через ветровое стекло. Большой и плохой грузовик врезался в их мир — в их головы. Стеклянный душ обрушился на Дейзи и отца. Они уцелели. Боль спряталась за числами.

Она падала… падала… все еще падала…

Позже отец неохотно занялся ее воспитанием. Учеба, как фронтовая полоса. К шести годам уцелевшая Девочка могла описывать глобальные функции, не говоря ни слова по-английски, онемев после аварии. Ее ум был наполнен кровью, стеклом и видениями надвигавшегося грузовика. Но Дейзи превратилась в богиню — богиню вычислений. Возможно, сотрясение мозга открыло какую-то чудесную способность — понимание мира в числах и вероятностях. Нечто прекрасное и неестественное, холодное и обреченное. Никаких друзей. Лучшая ученица в классе. Постоянные победы в играх случая: лото, змеи на лестницах, домино. Исключением был только отец.

Она хотела переиграть его — больше всего на свете. Дейзи хотела выиграть у отца хотя бы раз, но эти глупые чертовы косточки…

Воспоминания…

На следующий день, продумав новую тактику, юная Дейзи предложила отцу ответный матч в домино. Увидев ее хитрую улыбку, он усмехнулся — временно трезвый и снисходительный.

— Ну вот, моя девочка. Выбирай себе кости. Делай это мудро и правильно.

Дейзи выбрала пять косточек, и отец сделал то же самое. Затем они начали игру. Дейзи открыла дубль-шесть; отец ответил шесть-пять. Она огрызнулась пятеркой-пусто. Отец парировал удар опасной пустышкой. Дейзи провела отличный ход — пусто-один.

Игра продолжалась, и большинство костяшек было использовано. Проверяя тактику и математику домино, девочка играла на победу. Чертовски хорошо играла! У нее оставалась только пара косточек, а у отца четыре. Грохнув об стол предпоследнюю пять-четыре и будучи уверенной, что отец не имеет подходящей кости, она в восторге закричала:

— Домино! — Ее первое слово, произнесенное после гибели матери. Домино, означавшее мастера. Клич победы над ее отцом.

Только…

— Хорошо сказано, дочка, — ответил отец. — Но это еще не конец.

Он выложил «четыре-пусто», заставив Дейзи отшатнуться от стола и онеметь от изумления. Она не учла такой возможности. Шанс на то, что отец имел эту счастливую кость, был невероятно маленьким. И ей пришлось смотреть, как он отыграл все свои косточки — в отчаянии смотреть и стучать по столу отбитой ладонью, снова и снова.

— Твой папочка — домино! — произнес отец и громко рассмеялся. А к Дейзи вернулся дар речи.

Мы у здания, которое называют Домом Шансов. На лужайке перед входом вращается голографический образ парящего в воздухе домино, с постоянно меняющимися точками. Это бесконечный танец чисел…

Вот где они делают костяшки.

Вы решили заплатить за визит? Вы хотите поговорить с Мистером Миллионом? Тогда вперед. Осуществите свое желание. Попытка — не пытка.

Здание охраняют бабочки Службы безопасности. Они окружили вас густым роем, требуя предъявить документы. Играйте до победы! Играйте и выигрывайте!

Ладно. Покажите им паспорт и молитесь, чтобы бабочки признали его настоящим.

Идентификация проведена. Через спутники связи.

Парадные двери в виде двух больших домино с меняющимися точками. Вы должны назвать номер офиса того сотрудника, который выписал вам пропуск, — если только он у вас имеется. Подождите, пока на табло не появится сигнал одобрения.

Теперь откройте дверь.

Войдите в огромный пустой зал, украшенный рядами декоративных цветов. Ощутите благоухание ароматизированного воздуха и тихое звучание музака[2]. Среди подсвеченных колонн и незаметных софитов, бросающих на пол блуждающие разноцветные пятна, найдите стол администратора. Не пугайтесь коридорных бабочек, которые сопровождают вас, словно эскадрилья бомбардировщиков…

Играйте до победы!

Вас направят в приемную к секретарше — да, к той самой, с пистолетом на талии. Назовите ей ваше имя и скажите, что вы получили приглашение к Мистеру Миллиону. Покажите ей пропуск. Пусть она проверит его по компьютерным данным. Можете дрожать, пока она проводит сверку.

Все нормально. Поднимайтесь в лифте на верхний этаж. Но сначала лифтер попросит у вас кредитку. Вы не забыли взять кредитку?

Ага, не забыли! Прекрасно! Отдайте ее ему.

Поднимайтесь наверх и празднуйте победу.

При выходе из лифта подойдите к охраннику — да, к тому самому, с электрокинжалом. Позвольте ему сделать надрез на вашем предплечье. Он проверит вашу кровь по базе данных ДНК. На экране появится двойная спираль.

О! Вы генетически чисты! Тогда пройдите в зал управления. У двери еще один охранник. Для доступа вам понадобится пароль, который меняется каждые пять секунд. Если вы запнетесь или ошибетесь, охрана выведет вас из здания. Но если вы пройдете эти проверки, вас допустят к Мистеру Миллиону. Костяшки, косточки, меняющиеся комбинации точек. Говорят, он имеет 168 лиц.

Удачи!

Ровно в полночь пятницу рассеял первый вздох субботы. Джазир Малик сидел на кухне «Золотого Самосы» и терпеливо сносил боль, пока отец прижимал к его разбитой брови мокрую чесночную головку. Глядя на безмерные страдания брата, два младших сына Сайда лучились самодовольными улыбками.

— Отец, все это убивает меня! — пожаловался Джаз.

— Не печалься, мой перворожденный сын, — ответил Сайд. — Огонь растения вытянет яд злобы. Этим вечером ты показал себя настоящим мужчиной. Разве мы не прогнали нацистских ублюдков? Если бы не бургеркопы, они бы так просто не отделались! Поверь, я лично зажарил бы этого Зузмана на тлеющих углях. Прощу тебя, не нужно плакать.

— Извините, отец. Мне ужасно неловко.

Тем временем…

Джо Крокус и Сладкий Бенни вернулись в Западный Дидсбери, где они снимали мансарду в доме профессора Хэкла. Они немного повздорили, поскольку Бенни не понравилось, что Джо ввязался в драку с хулиганами, Эти студенты-медики могли оставить вмятины на его лакированной поверхности. Джо посоветовал ему трахнуть самого себя. Бенни ответил, что у него другие идеи.

Они вели беседу в своей обычной манере: на одной кровати, бедро к бедру, соединенные узами любви и ранами, полученными в битве против регбистов, пузыреголовых медиков и чистоты национального духа. Подобные беседы с натянутым кондомом служили Джо заменами прелюдии. Вполне достаточно, чтобы вызвать у собеседника глубокий сон и подготовить беспокойный ум к приему Бенни. Он не был доволен их взаимоотношениями; они ходили по краю ножа. Конечно, возбуждает, но…

Тем временем Диджей Доупджек сидел за микшерным пультом в своей гостиной на Фэлоу-филд и готовил композицию, которую он планировал сыграть субботним вечером в клубе «Змеиная нора» — в присутствии великого Фрэнка Сценарио и сразу после его выступления. Прием такого гостя был огромной честью. Он выбрал Эллу Фитцжеральд с песней Коула Портера «Ночь и день». Затем добавил леди Дэй с ее «Любовником». Леди Ночь и леди День. Доупджек смешал их в двухдековой памяти, добавил мощные ударники и бас-гитару.

Гостиная Доупджека выглядела небольшой лабораторией с самодельными пультами и оборудованием, похищенным из компьютерных залов университета, — все перемешано и объединено в новых формах бытия. Трепещущий ритм в цифровом танце компьютерных гармоник. Украденные семплы, плывущие по отдельным дорожкам. Зеленые волосы, торчавшие дыбом от нервного возбуждения.

Никто не знал его настоящего имени — Дональд. Никто не знал его фамилии — Джакоби. И никто никогда не узнает, что его зеленые волосы были полностью au naturel — сумасшедший результат слияния глупых генов мамы Доуп и папы Джека. Слишком много наркотиков в мамином животике. Слишком много компьютерных игр в папином мозгу. Они сделали несчастного Доупджека тем, кем он был. Безобразным, как дурной сон. Слишком одиноким. Затерянным в музыке.

Смесь во всем: в мелодиях и в генах. Обитель микшированного духа.

Дождь прекратился в два часа ночи. Дейзи Лав лежала в постели без сна. Когда ливень за окном превратился в туман, она поняла, что не сможет заснуть. Ах, отец, отец…

Дейзи встала с постели, оделась и спустилась по лестнице в узкий дворик. Проход на Уилмслоу-роуд. Неоновые вывески кэрри-ресторанов потускнели в пелене тумана. Ароматы специй казались обрывками забытых воспоминаний. Несколько печальных и мокрых рекламок порхало тут и там, напевая одинокой девушке свои сообщения о грезах и утратах. Под ногами Дейзи потрескивали выброшенные Домино Удачи — кремовый ковер, устилавший тротуары и улицы. Безжизненные костяшки, застывшие в своих проигрышных комбинациях.

Мертвые кости.

Почему отец позвонил ей? После стольких лет?

В это время Маленькая Мисс Целия дремала внутри заброшенного магазина на Свон-стрит. Старый магазин скобяных товаров был закрыт и заколочен пару лет назад. Целия нашла проход в него и сделала это место своим тайным лежбищем. Как вы сами понимаете, ни один бродяга не мог получить законное право на «дыру», пока его или ее не признавали бездомными. Однако дома у них были. Мертвое домино лежало на подушке, почти касаясь щеки девочки. Еще одна потерянная возможность, несмотря на сильное желание. Целия чувствовала, что Большой Эдди терял интерес к ее нелегальной игре. Поэтому в ближайшие дни она должна была выиграть во что бы то ни стало.

Вернувшись домой, Джазир Малик заперся в своей спальне и всю ночь провел в напряженной работе. Он имел полдюжины заказов, которые должен был закончить до следующей пятницы. Большую часть комнаты занимали стол и стеллажи с импровизированными парниковыми клумбами. На клумбах подрастал урожай ультрачеснока. На столе лежали разобранные псевдорекламки, ожидавшие полетных инструкций.

Джаз обладал особым талантом: из обычных материалов, украденных тут и там, он создавал модели бабочек. Целлофановые крылья, проволочный каркас, грудка из папье-маше, крохотный электромотор, приводящий крылья в движение, микроплеер для трансляции сообщений, пара батареек, чип и материнская плата навигационного компьютера для работы на улицах города.

Мусорная бабочка! Он продал первый образец наркодилеру из Мосс-сайда. Парня звали Хоми Уинстон. «Обращайтесь к Хоми Уинстону! Он знает, как делать улетную дрянь! Кури и выигрывай!» Джазир получил от сделки целых пять пьюни, которые он использовал для создания двух новых бабочек.

Это был его бизнес.

Можно сказать, что спальня Джазира представляла собой азиатский компьютер — или, точнее, электронную лабораторию специй, подключенную к миру безумия. Вкушая дольку забойного чеснока, он рассматривал улицы виртуального Манчестера — фрактальную карту, украденную им из базы данных городского муниципалитета. Джазир любил фракталы. Ему нравились эти изогнутые пространства, существовавшие между измерениями бытия. Пространства, в которых проявлялась бесконечность знания. Наанчестер в Бургернете.

Джаза злило, что корпорация Хумфи владела монопольным правом на программы его компьютера. Информация должна быть свободной. Он ввел в систему несколько хакерских примочек и создал особые условия для призрака, обитавшего в его машине. Этот призрак снабжал Джазира сведениями об уличной рекламе и помогал одолевать врагов. Юноша знал, что на экране, за летящими цветными облаками, его ожидала мисс Сейер.

В 1994 году Джазир Малик впервые дотронулся до Джойстика. Это случилось в детском салоне видеоигр на Оксфорд-стрит Центрального района. Ему было двенадцать лет. В ту пору игры только развиваюсь — герои и монстры казались ужасно неповоротливыми и медленными. Сплошное разочарование. Но в тринадцать лет Джаз выиграл всеазиатский чемпионат Ганга Джал: он стал лучшим космическим полицейским в первоклассной игре, в которой участники сражались против белых империалистов на планете Бханга. Белые захватчики колонизировали планету, чтобы добывать на ней ультрачеснок — растительный наркотик, который превращал мечты в реальность. Естественно, в плохих руках он мог поработить Вселенную. Что еще оставалось делать роганитам после ста лет рабства? Конечно, дать отпор! Игра была иллюзией, но Джазир попал на крючок отважных миссий, в которых он неизменно возвращал независимость угнетенным народам. Попал так крепко, что даже выиграл чемпионат.

Через два года он обнаружил в одной игре внедрившийся извне персонаж — маленькое лицо, которое озадачило его. Выделив чужеродную вставку, он увеличил ее. Нарушительницу звали мисс Сейер. Она поманила Джазира пальцем, оставила текст: «Хватайся за крылья» и затем исчезла с экрана. Джаз начал искать ее. Он слышал много историй о таких мистических призраках, которые приходили к настоящим игрокам, чтобы вывести их на следующий уровень. Самым известным был Игровой Кот.

Джаз потратил неделю и почти весь запас бонусных нанопьюни, чтобы снова найти хозяйку игр. Все эти расходы стали перышком на ветру, когда он наконец склонил голову перед маленьким образом великой учительницы.

— О, несравненная мисс Сейер, — с благоговением произнес Джазир. — Я прошел через многие игры, чтобы пасть к вашим ногам. Не могли бы вы почтить своим вниманием такого ничтожного юношу, как я?

Великой учительнице было семьдесят семь лет, но на экране компьютера она выглядела моложе.

— Мальчик мой, — напечатала она тихим шепотом, — я могу оценить твои усилия, так как однажды сама прошла тот же жертвенный путь. Какое знание ты ищешь?

— Я недостоин такого щедрого дара, — ответил Джазир.

— Лишь презренные интересуют мудрых. Я состарилась и скоро умру. Если мне не удастся найти ученика, мое знание останется со мной. Надеюсь, ты разбираешься в числах?

— Немного разбираюсь, госпожа. Хотя я недостоин вашей милости.

— Твое путешествие только начинается. Ты должен ухватить мечту за крылья.

Джазир получил долгожданную миссию.

Мисс Сейер продолжала навещать его. Этой ночью она ожидала Джаза на экране.

— Время почти пришло, — прошептала она. — Найди крылья. Пора действовать.

Странный программный вирус действовал непредсказуемо. Созданный каким-то хиппи-хакером, Игровым Котом, магом виртуальной смерти, он время от времени выводил на экран образ великой мисс Сейер, и при каждом появлении ее голос звучал все более болезненно.

Джазир закрыл на экране служебное окно и вытащил из пасти компьютера маленький диск с программой навигации для новой бабочки. Псевдорекламка лежала на столе. Джаз приоткрыл брюшко и вставил диск в живот насекомого. Товар был готов. Он сунул рекламку в небольшую гофрированную коробку, в которой разносчики «Золотого Самосы» доставляли в офисы заказанные блюда. Мягкий щелчок алюминиевых запоров. Спокойной ночи, джазопузики, так он называл этих маленьких бабочек. Пора ложиться спать. Завтра утром одна из рекламок отправится на улицы. Конечно, через несколько дней она может сломаться — подделка есть подделка. Но зато в его кубышке прибавится деньжат: по пять пьюни за бабочку. Больше шансов, больше купленных костяшек домино. Вот если бы он мог сделать реальную бабочку! Сколько он получил бы за нее? Сколько косточек он мог бы купить? И как всегда в минуты отдыха, его мысли вернулись к Дейзи — сладкой и невинной мисс Клевой Любовнице. Ее чудный голос то взывал к нему, то прогонял его. Как убедить ее в серьезности намерений?

В три часа ночи Сладкий Бенни осторожно выскользнул из объятий спавшего Джо. Он оделся, вышел на улицу и вскарабкался на стену Южного кладбища. Его любимое место для раздумий. С тех пор как АнноДомино построило поблизости свое офисное здание, здесь стало меньше мира и покоя. Сможет ли он убежать от двойного притяжения? Милый дом Хэкла и Павильон костей манили его к себе — каждый по-своему. Дом Шансов доминировал во всем: на его лужайке вспыхивали точки, менявшие узор гигантского Домино Удачи; бабочки из Службы безопасности облетали территорию и напевали грозные предупреждения; рекламки роились над кладбищем. Те, что в центре роя, со старыми сообщениями; на периферии — с новыми. Блеск трепещущих крыльев и шепот миллионов голосов. Сладкий Бенни содрогнулся.

В это время замерзшая Дейзи вернулась к себе, чтобы унестись во сне на тысячи миль от границ сознания. Пока город дремал на ковре из проигравших Домино Удачи.

Манчестер спал. Дейзи, Джаз и Бенни, Целия, Джо и Доупджек. Спали даже счастливчики, выигравшие малый приз. От остальных людей их отличало только то, что всем им снился одинаковый сон — в каком-то жутком туманном ландшафте, скрипя костями и лязгая зубами, за ними гнался омерзительный скелет. Каждый из них проснулся ровно в четыре часа, дрожа от страха и вытирая липкий пот.

А где-то кто-то танцевал до зари. Один из тех немногих людей, которые бодрствовали этой ночью. Мужчина прижимал к груди живую косточку домино с магической комбинацией четыре-пусто. Не важно, как его зовут. Важна лишь кость удачи, на которую он не мог наглядеться. Домино! Мастер! Десять миллионов красоток вместе с поцелуем несравненной Пышки Шанс — королевы чисел, сошедшей с экрана телевизора.

Где-то кто-то бил молотком по мертвой костяшке, пытаясь сломать домино. Удар за ударом, мах за махом. Поверьте, молоток сломался первым.

Где-то в другой части города на автобусной стоянке лежал мертвый мужчина, убитый из-за мелочной зависти. Так всегда бывает в игре. Она делит людей на победителей и побежденных.

В предрассветном воздухе кружились рекламки. Они пели… настойчиво пели…