"Ветеринар для Перекрестка" - читать интересную книгу автора (О`Донохью Ник)

Глава 14

Оперировать барана оказалось по сравнению с другими случаями удивительно легко. Бидж поразилась тому, какими спокойными и уверенными в себе стали теперь студенты.

На теле животного зияло несколько ран. Поскольку это был породистый производитель, Стефан не мог позволить себе роскошь дать ему подохнуть, и, учитывая ответственность операции, ее было решено провести в ветеринарном колледже.

Обработать выглядевшую самой страшной — и оказавшуюся самой легкой — рану на бедре было поручено Бидж. Наиболее же ответственной была ювелирная работа над разорванной мошонкой: правое яичко почти вывалилось из нее. К счастью, оболочка яичка не была повреждена. Дэйв, осторожно раздвинув края раны, чтобы убедиться в этом, отпустил шуточку в своем обычном стиле, но Бидж подумала, что выглядит он довольно испуганным.

Ли Энн улыбнулась Дэйву:

— Повезло парню, верно? Еще чуть-чуть, и лишился бы он своего бараньего мужского достоинства.

Дэйв натянуто улыбнулся в ответ. Они вдвоем с Ли Энн выстригли шерсть вокруг раны, промыли ее и скрепили зажимами края. Ли Энн принялась склеивать разрез хирургическим клеем.

— Оставь нижнюю треть открытой, — сказал Конфетка, глядя на рану у нее через плечо. — Нужно дать возможность оттока, если разовьется абсцесс.

— Не доверяете нам? — спросил Дэйв. — Я хочу, чтобы гной, если он появится, свободно вытекал и чтобы по возможности не образовалась спайка между яичком и оболочкой мошонки, — ответил Конфетка. — Как бы ты себя чувствовал, если бы такое случилось с тобой?

После этого Дэйв предпочел помалкивать. Стефан, наблюдавший за происходящим, стоя у торца операционного стола, встревоженно спросил:

— Ему очень больно?

— Ни капельки, — ответил Конфетка и отодвинулся от стола, чтобы Стефану было лучше видно. — Он почувствовал укол, когда вводили обезболивающее, а после этого не чувствовал уже ничего.

— Я поражен тем, — сказал Стефан серьезно, — какие чудеса вы делаете при помощи шприца. Так много разных лекарств, и все применяются каждое по-своему… Как вы это запоминаете?

— Существуют справочники, и мы пользуемся ими, — ответила Бидж, державшая зажим. — Так что довольно скоро запоминаем дозировку тех препаратов, которые употребляются каждый день.

Стефан неуверенно засмеялся и обеспокоенно, хотя и с большим интересом, осмотрел барана. На голове фавна была хирургическая шапочка, когда он ходил по колледжу, он носил бейсболку. Необычный изгиб коленей был скрыт просторным комбинезоном, а на копыта он натянул набитые бумагой кеды. Бидж подумала, ощутив укол ревности, не Мелина ли научила его этому.

Анни осмотрела живот барана и сказала с облегчением:

— Здесь ничего, кроме поверхностных царапин. Внутренние органы не повреждены, сильного кровотечения не было.

Ли Энн, заканчивавшая обработку мошонки под руководством Конфетки, сказала Стефану:

— Все будет в порядке. Нам придется подержать его здесь с недельку, пока рана не заживет.

— Заживление раны вторичным натяжением? — робко спросил Стефан.

Студенты поражение вытаращили на него глаза.

— Я же говорил, следите за этим малым, — хмыкнул Конфетка. — Он еще всех вас затмит.

Стефан бросил на него обеспокоенный взгляд — не смеются ли над ним, потом покраснел от гордости.

— Ли Энн, а что я должен делать, когда он вернется в стадо?

— Тебе, конечно, придется за ним присматривать и какое-то время изолировать от остальных. Ты же не хочешь, чтобы он стал драться или полез на овечку, пока не поправится.

Стефан кивнул и сказал барану с шутливой строгостью:

— Слышишь, Димитриос? Веди себя хорошо.

— Я тоже закончила, — сказала Бидж. — Какое-то время он будет хромать. — Ее лицо было залито потом. Обрабатывая рану на бедре, она использовала фордовский шов и все время боялась, что пальцы откажутся ей повиноваться.

— Давно пора, — фыркнул Дэйв. — Сколько можно возиться с этим рукоделием?

— Бидж купит нам всем по пицце, — сказал Конфетка. Такова была традиция — студент, последним кончивший зашивать рану, покупал пиццу для всей команды. — Но должен сказать, что ни разу не видел, чтобы зашитая ею рана разошлась. Кто-нибудь может сказать то же о себе?

Стефан бросил на Бидж почтительный взгляд, и девушка почувствовала горячую благодарность к Конфетке.

— Ну вот и все, — сказал тот, выслушивая барана. — Можете мыться, а к пяти все собираемся здесь.

Все быстро разошлись. Бидж, как она часто это делала, вышла из операционной через дверь со смотровым окошком.

Она чуть не упала, наткнувшись на Диди, наблюдавшую за происходящим в операционной.

— Ой! — вскрикнула та, подхватывая Бидж. Бидж удивилась ее помощи. Диди всегда казалась такой сухой, несмотря на постоянную улыбку и компанейскую болтовню.

— Спасибо.

— Не за что. — Диди смотрела на нее своими неправдоподобно невинными голубыми глазами. — Как это Конфетка позволяет вам делать такие операции? Вы что, все такие специалисты? Клиенты не возражают? И вообще: что это за практика?

— Для меня это отработка, — ответила Бидж, почти не кривя душой. — Остальных включили в группу из-за того, что они многое умеют, я думаю. — Эта часть ответа, как подозревала Бидж, была уже несколько дальше от истины. — К тому же, знаешь ли, очень помогает все освоить, когда сам оперируешь, а не только наблюдаешь.

Диди погрозила ей пальцем:

— Ты не отвечаешь на вопрос, да ладно уж. — Она наклонилась к Бидж. — А кто клиент? Он страшно милый.

— Его зовут Стефан. Он грек. — Бидж добавила некстати: — Он пастух.

— Как интересно, — туманно прокомментировала Диди и посмотрела Бидж в глаза. — Хочешь, я дам тебе совет?

— Конечно, — ответила Бидж, несколько оторопев. — По-дружески, ты же понимаешь.

— Конечно, — повторила Бидж, хотя это и казалось ей весьма маловероятным.

Диди оглянулась по сторонам, внезапно заколебавшись.

— Берегись доктора Трулава.

— Почему? — Бидж сама невольно оглянулась по сторонам тоже.

— Он что-то задает много вопросов о том, как у тебя дела. И вообще об этой вашей практике, этом так называемом независимом проекте. — Диди снова заколебалась, но все-таки закончила: — А я знаю, что вы двое не так уж любите друг друга.

— У меня с ним никогда не было никаких неприятностей, — ответила Бидж. — Я с ним вежлива и занимаюсь старательно. — Чувствуя, как ее уши становятся пунцовыми, она добавила: — Он, правда, завалил меня на экзамене.

— Ну, мне кажется, он считает, что этим дело не кончилось. Не знаю почему. — Диди нервно постучала ногой по полу. — Вот я и подумала, что нужно тебя предупредить. Это в общем-то не мое дело. Извини.

— Спасибо, что предупредила. — Бидж была смущена, особенно потому, что проявления доброты со стороны Диди всегда были пустым жестом. — А я думала, что вы с доктором Трулавом в хороших отношениях.

Диди манерно широко раскрыла глаза:

— О, мы в хороших отношениях. По крайней мере, — добавила она с фальшивой скромностью, — я очень высоко его ценю. — Столь же неубедительно она нахмурилась. — Но последнее время он, по-моему, мне не доверяет. Мне кажется, что он что-то разнюхивает, и это что-то касается тебя.

— Спасибо, — поспешно сказала Бидж. — Мне, пожалуй, пора идти.

Остальные, вымывшись после операции и сняв хирургические балахоны, уже собрались в овчарне. Баран уже отошел от наркоза и теперь мирно спал.

— Вот и все, ребята, — вздохнув, сказал Конфетка. — Отнесите его в загон, и можете отправляться по домам. — Он бросил на Стефана пристальный взгляд. — Тебе нужно попасть обратно сегодня вечером?

— За моим стадом присмотрят, — улыбнулся тот. Юноша посмотрел на часы, которые мало о чем ему говорили. — Сейчас еще нет полудня?

— Уже три часа. Ты тут любуешься нами несколько часов. — Я и не заметил… — Стефан встревоженно покачал головой. — Здесь все так интересно… — Выражение его лица напомнило Бидж, как студенты в первый раз смотрели на единорогов. — Нам не удастся отвезти тебя обратно до заката, — сказал Конфетка. — Дэйв, ты не приютишь клиента на ночь?

Дэйв сглотнул:

— Э-э… Я бы с радостью, вы же знаете… Но… Живу я тесно, и еще… ко мне сегодня друг приезжает. — Он беспомощно смолк.

Даже Стефан все понял.

— Если к тебе должна прийти женщина, Дэвид, — сказал он, кладя руку тому на плечо, — я отвернусь к стенке, обещаю. Это меня нисколько не смутит.

Выражение лица Анни было еще более красноречивым, чем у Дэйва.

— Я могу забрать его к себе, — сказала наконец Бидж. Храбро выдержав насмешливый взгляд Конфетки, она добавила: — У меня есть складная кровать.

— Я тебя не спрашиваю о таких подробностях, — протянул Конфетка.

Бидж провела Стефана по всем помещениям госпиталя, осторожно выглядывая из-за углов, чтобы убедиться, что в комнате никого нет, прежде чем войти туда со Стефаном. Такая секретность, конечно, была совершенно излишней при обычном визите клиента в колледж, но Бидж вовсе не была уверена, что в случае сколько-нибудь длительного общения Стефан не выдаст себя.

Самое сильное впечатление на фавна произвела аптека. Он удивился, узнав, что лекарства хранятся в запертых шкафах. Бидж объяснила ему, почему некоторые средства можно выдавать только под расписку, и перечислила самые небезопасные препараты.

Аппаратура для микрофотографии в конференц-зале повергла Стефана в трепет. Как ни хотелось Бидж поскорее увести его оттуда, она не могла отказать ему в удовольствии посмотреть на мазок собственной крови под микроскопом. Обнаружив, что может различить клетки крови, Стефан от радости засмеялся, наверное, никто со времен Левенгука не был так захвачен этим зрелищем.

Обрадованная его энтузиазмом, Бидж показала Стефану собак-доноров. — Это Сэм, а это Мейзи. — Она выпустила собак из клетки, они радостно запрыгали по комнате, бросая выразительные взгляды на висящие на стене поводки. Бидж взъерошила Сэму шерсть на загривке и похлопала по боку Мейзи.

— Привет! — Стефан поцеловал каждую собаку, и те лизнули его в лицо в ответ. Руки фавна быстро ощупали животных, и Бидж, со всем своим опытом выпускницы колледжа, позавидовала его умению и восприимчивости.

— Ах вы мои хорошие… Какой они породы? — спросил он Бидж.

— Борзые. Теперь они на пенсии, а раньше участвовали в собачьих бегах в Вирджинии. Мы держим их на случай переливания крови.

— Ну что за молодцы! — сказал он собакам, влюбившимся в него с первого взгляда, — Бидж даже ощутила ревность. — Тебе больше нравится Сэм, верно?

— Да, — удивленно ответила Бидж, чувствуя себя виноватой. — Мейзи знает об этом?

— Конечно. — Он потрепал собаку по уху. — Но она не возражает. А тебе их не жалко — ведь им приходится сидеть взаперти и отдавать кровь?

— Мы хорошо о них заботимся. Все студенты по очереди с ними гуляют, да и любят их тоже. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что здесь им живется лучше, чем когда они участвовали в собачьих бегах, Стефан. И вот что, — продолжала Бидж медленно, — если ты собираешься поступить в ветеринарный колледж, то тебе следует увидеть еще одну вещь.

Она отвела его в зал, по стенам которого было множество конур из нержавеющей стали. Собаки, самых разных пород и размеров, заметили их появление — некоторые залаяли, но большинство просто слабо застучали по полу хвостами или никак не прореагировали. У некоторых собак на лапах были лубки, у других оказались забинтованы животы, третьи нетвердо держались на ногах после наркоза.

Стефан ходил от клетки к клетке, слушая ее пояснения.

— Во время лабораторных занятий мы работаем с этими собаками — есть специальная фирма, поставляющая их для учебных и исследовательских целей. Каждая из них переносит три разных операции, потом ее усыпляют.

Стефан просунул в одну из клеток свою тонкую руку и погладил эрдельтерьера, живот которого был частично выбрит. Юноша молчал.

— Понимаешь, мы стараемся причинять им как можно меньше боли. Все операции проводятся под наркозом. К тому же в колледже все стараются по возможности заменить настоящие операции просмотром видеозаписей.

— Что такое видеозапись? — спросил он без особого интереса.

— Я потом тебе объясню. Это метод, благодаря которому мы можем видеть, как проходила та или иная операция, и не нужно жертвовать еще одним животным. — Студенты предыдущего выпуска безуспешно боролись за то, чтобы модифицировать курс токсикологии — когда собакам давали большие дозы разных веществ, наблюдали за возникающими симптомами, ставили диагноз, лечили, а потом усыпляли — и заменить это видеозаписями. Однокурсники Бидж тоже включились в борьбу и победили, их занятия — три кошмарных часа — были засняты на пленку, чтобы студенты последующих курсов могли ею воспользоваться. Профессора старой закалки считали, что студенты проявляют излишнюю чувствительность.

Стефан продолжал гладить эрделя до тех пор, пока тот, неуклюже повернувшись, не лизнул его руку.

— Я понимаю необходимость, — сказал он наконец. — Вы должны практиковаться на живых животных. Но вы просто заботитесь о них, или кто-нибудь приходит попрощаться с ними, когда они умирают?

Бидж почувствовала себя такой виноватой, какой не чувствовала с тех пор, как, еще будучи школьницей, врала своей матери, отправляясь на свидание.

— Я раньше приходила. Все мы это делали сначала.

— Вы должны делать это и теперь, — нахмурился Стефан.

Бидж собралась объяснить ему, что такое профессиональная отстраненность, потом вспомнила, как он поцеловал свою хромую овцу на прощание, и промолчала.

— Ну вот и конец экскурсии. Но прежде, чем они успели выйти из колледжа, раздался бархатный бас:

— Бидж!

Не было никакой возможности уклониться от разговора.

— Хэлло, доктор Трулав. Он склонился к девушке ниже, чем это было необходимо, — как к пятилетней девочке:

— Как вы себя чувствуете?

— Совсем хорошо теперь, спасибо. — Может быть, она и забыла бы, как плакала при всех, не напомни ей об этом Диди.

— Вот и славно, вот и славно. — Он похлопал ее по плечу, задержав руку несколько дольше, чем следовало. — Вам нужно как следует отдохнуть, и я уверен, что все будет в порядке. — Он повернулся к Стефану: — А это кто?

— Стефан Андрос, — ответила Бидж и с благодарностью подумала о Конфетке, который настоял на том, чтобы придумать Стефану фамилию. — Он привез в госпиталь племенного барана, на которого напали собаки.

Стефан казался робким и смущенным. Бидж порадовалась, что ответила вместо него, избавив юношу, таким образом, от необходимости что-то говорить.

— Рад познакомиться, — кивнул Трулав, но вместо того, чтобы протянуть руку, сказал с шутливой строгостью: — Вы знаете, молодой человек, там, где я рос. нас учили снимать головной убор, когда нас представляют.

Бидж перестала дышать. Стефан обдумал сказанное, затем изящным движением приподнял бейсболку над своими темными кудрями и надел ее снова.

— Прекрасно, — благосклонно проговорил Трулав. Бидж не смогла понять, разочарован он или нет. — И как вам нравится наш маленький колледж?

Если Трулав рассчитывал на похвалу, он не был обманут в своих ожиданиях.

— Он великолепен, — ответил Стефан просто. — Я теперь еще больше, чем раньше, хочу стать ветеринаром.

— Замечательно, — пророкотал Трулав, похлопывая юношу по плечу. — Просто замечательно! Что же, очень рад был познакомиться. Всего доброго, Бидж. — Он с видом очень занятого человека пошел через пустой холл.

— Кто это? — с интересом спросил Стефан, глядя ему вслед.

— Давай поскорее уйдем, — ответила Бидж. Она провела его по тоннелю к личным шкафам, показала, как работает цифровой замок (как и большинство студентов, в вечной спешке она обычно оставляла его незапертым), открыла дверцу и застыла на месте. Стефан заглянул ей через плечо и ухмыльнулся:

— Ну и беспорядок!

Кто-то основательно порылся в ее шкафу. Бидж быстро перебирала книги и бумаги, пытаясь определить, что пропало. Ее рюкзак был выпотрошен начисто. Она порадовалась, что отнесла книги домой, потом на мгновение впала в панику, пытаясь вспомнить, оставляла ли она» Справочник Лао» в шкафу или отдала кому-то из студентов. Анни! Справочник понадобился Анни, чтобы выяснить что-то про кошек-цветочниц, и она вчера забрала его у Бидж.

Но никто, кроме Анни, об этом не знал. Сейчас не время выяснять, чего еще нет на месте.

— Стефан, пойдем отсюда.

Он несколько раз оглядывался на колледж, пока они шли к новой стоянке, и радостно напевал что-то по-гречески, мелодия показалась Бидж такой странной, что ей вполне могла быть не одна тысяча лет. Фавн неуклюже переваливался в своих набитых бумагой кедах.

Около машины Бидж он споткнулся, и его бейсболка слетела. Когда он нагнулся за ней, стали отчетливо видны рожки. Кругом никого не было, и Бидж с облегчением перевела дух, благодаря Бога за это. Она открыла дверцу, приглашая Стефана в машину. Ей хотелось показать ему очень многое, но она уже начинала понимать, что вечер будет для нее нелегким.