"Медный кувшин старика Хоттабыча" - читать интересную книгу автора (Обломов Сергей)

Глава 0,

В углу монитора менялись цифры, означающие новую цену продаваемого товара. Аукцион шел он-лайн в Интернете, сам аукционист и все товары находились в аукционной камере Гаммонда в Ковент-гардене, город Лондон, Великобритания. Определить, где находятся покупатели, вернее, кто из покупателей — участников аукциона где находится, было практически невозможно: единственное, что их всех объединяло, — это то, что каждый из них сидел за монитором своего компьютера где-то в любой части света.

Доподлинно известно местонахождение только одного из них: в Москве, на Кутузовском проспекте, в обшарпанной однокомнатной квартире, за убитым еще в Первую мировую бабушкиным столом, на котором помещались полуразобранные модем и CD-ROM, какое-то хитрое самопальное устройство и довольно приличный пентюк «белой» сборки. Эта «белая» сборка была осуществлена собственно тем, кто находился за столом. Он был белым и бледным от увлеченного недосыпания.

— Так-так-так, — пробормотал он и ввел число: 1800. 1800 сразу возникло в углу экрана, моргнуло и поменялось на 1400, а на экране возникла надпись:

Дальше шел шаблон для имени-фамилии владельца и срока действия, номера и типа карты.

— Так-так-так, — снова пробормотал бледный молодой человек за монитором, ввинтил тлеющий сигаретный фильтр в переполненное окурками блюдце, служившее пепельницей, нашарил рукой пачку «Золотой Явы», лежавшей рядом с клавиатурой, выудил из нее пальцами сигарету и закурил.

— Блин, ну приняли же вроде на входе. У них, наверное, система вторичной проверки активируется при каждом вводе… Ну, правильно, сумму-то они должны сверять, — вслух размышлял он. — Так-так-так, но программа-то уже внутри… Должна же сработать… Ладно, пробуем еще раз.

В графе Имя он набрал слово Джинн русскими буквами, а в графе Фамилия — genius, латинскими. Остальные графы заполнять не стал — свой адрес он уже заранее ввел в подписную анкету — и кликнул мышкой на ОК . Надпись исчезла, но вместо нее поверх изображения дурацкого сквозного фонаря из мечети с надписями из Гафиза возникла другая:

— Блин, так, ладно, спокойно, ты просто не успел, — забормотал он. — Сейчас объявят следующий лот, и тогда посмотрим. Черт бы побрал эти аукционы, с магазином все было бы намного проще.

Картинка на мониторе поменялась. Теперь на ней был изображен темный, видавший виды кувшин, весь покрытый вмятинами и царапинами. Под кувшином появилась надпись:

Очевидно, человек, составлявший каталог аукциона, обладал чувством юмора. Хотя, с другой стороны, даже на картинке вид у кувшина был до того неказистый, что, кроме как хранилище джинна, он, видимо, не представлял интереса даже для специалистов, в том числе в области языков.

— Хорошее совпадение. Джинн против Джинна. Ладно, посмотрим, будет вам Шахерезада. — Он на секунду задумался, набрал на клавиатуре 1001 и нажал ввод. Число 1001 возникло в углу монитора, и сразу на картинке стали появляться мигающие баннеры:

И тут поверх всего этого выскочил серенький, уже его собственный, а не интернетовский, прямоугольничек:

От досады он чуть не взвыл. С трудом удержавшись, чтобы не хватить кулаком по экрану, он сжал зубы и кликнул на Да. Неторопливо щелкнул модем, издал телефонный гудок и застрекотал, набирая номер провайдера. Занято. До провайдера он мог теперь дозваниваться минут пятнадцать — и надо было начинать все сначала.

«Чего я, дурак, сразу такую крупную сумму объявил?! За тысячу фунтов они точно проверят, надо было пo чуть-чуть. Спалюсь на фиг. С ума уже сошел с этим восточным колоритом. Тысяча и одна ночь — выпендриваться надо меньше».

От обиды он выключил компьютер кнопкой, не дожидаясь выхода из Windows, посидел с минуту, тупо глядя в погасший монитор, и только теперь ощутил невероятную усталость — вторая ночь без сна! Не раздеваясь, он плюхнулся на промятую бабушкину тахту, повернулся на бок и заснул, даже не успев закрыть глаза. Конечными звуками расползающейся реальности были затихающие в голове сигналы точного времени из громкой соседской советской радиоточки.

«Как это время может быть точным, если оно все время меняется?» — шевельнулась в полусонном мозгу вялая мысль.

Последний — шестой — длинный сигнал он уже не услышал.

В Москве было ровно три часа дня.