"Эпоха мертвых. Начало" - читать интересную книгу автора (Круз Андрей)

Сергей Крамцов

Два наших джипа доехали до дачного поселка примерно за час, без проблем преодолев посты ДПС. Скорее всего, они были необитаемыми, или их обитателям уже явно было не до нас, мы даже не видели их. Была всего лишь середина дня, даже сумерки еще не наступили, когда два вездехода проехали по грунтовке между домиками, заборами-штакетниками, окружающими маленькие участки, и остановились у самого дальнего от въезда двора. Вот и прибыли. Отряд собран, вооружен, экипирован и находится на оперативной базе. Пусть это и не спасение мира, но вполне возможно, что это – спасение для всех нас. Мы готовы к бою и нам есть чем драться за свою жизнь.

Я вышел из машины, открыл ворота, после чего пропустил во двор «крузак» друзей и загнал свой «Форанер», закрыв теперь ворота за собой. Две машины заняли немало места за домом, все же шесть соток – это шесть соток, большим участок никак не назовешь.

Собака разлеглась на крыльце-веранде, явно уже оккупировав пространство перед лавкой, что меня порадовало. По крайней мере, минуя его, теперь в дом не войдешь. Кота видно не было – спал где-то наверняка, ночная тварь.

Дверь дома открылась, и на крыльцо вышла Аня, выглядевшая очень воинственно с висящим на плече дробовиком «Вепрь». К счастью, она отнеслась к моим напутствиям всерьез и держала оружие при себе постоянно. И снаряженный запасной магазин из кармана куртки торчит. Умница, так и надо.

– Аня, как было здесь? – спросил я.

– Тихо, – ответила она. – Только сторож приходил за бутылкой. Рыжий такой.

– Больше никого?

– Больше никого.

Она поздоровалась с приехавшими со мной друзьями, я познакомил ее с ними, после чего она была немедленно мобилизована на перетаскивание продуктов из моего багажника в дом. Заодно с огромным количеством тюков из машины Лехи. Процесс выгрузки занял минут пятнадцать, хотя к нему привлеклись и Алина Александровна с Ксенией, вышедшие на улицу следом за Аней. Всего было набито в две большие машины столько, что продукты пришлось раскладывать в кухне-веранде по всем поверхностям, включая подоконники, а потом и в гостиную относить, девать их больше было некуда. Сумки, чехлы и рюкзаки из Лехиной машины заняли все место в маленькой спальне на первом этаже и частично вылезали в гостиную.

Алине Александровне мои друзья явно понравились, она познакомилась со всеми и вскоре вполне оживленно общалась с Татьяной и Викой. А вот Ксения была по-прежнему подавлена и молчалива. Когда разгрузка закончилась, она ушла во двор, накинув куртку. Я не стал ее беспокоить, понимая, что творится у нее в душе. Но на будущее решил, что надо ее выводить из этого состояния любыми способами. Теперь перед нами стоит вопрос общего выживания, а вовсе не анализа комплекса вины у старшей дочери моего начальника.

Алина Александровна спросила меня, не звонил ли Владимир Сергеевич, на что я ответил отрицательно, а все остальные уже давно были проинструктированы молчать по поводу того, что им известно. Зато я пообещал ей рассказать подробней, что мы видели в городе и что с нами со всеми случилось, но только после того, как распакуют все оружие и экипировку. Алина Александровна взялась за готовку обеда, благо она уже освоилась с местной газовой плиткой. К счастью, пара газовых баллонов у меня в запасе имелась, а кран садового водопровода уже действовал, зима была позади.

Вскрывать сумки, тюки и рюкзаки, привезенные Лехой и Викой, пришлось в спальне, раскладывая имущество на кровати. Мы делили оружие и одежду на предметы первоочередного использования, которые вынимались из чехлов и должны были разойтись по рукам, и тем, что остается в запасе. Запасы патронов мы оставляли в больших военных сумках, чтобы именно они были готовы к погрузке в машины в первую очередь, случись нам быстро мотать удочки из этого дома.

Все имеющееся оружие начали выкладывать на кровати в рядок. Леха был куда богаче меня, все же профессия сказывалась. У них на двоих с Викой было два ружья «Сайга-12К», а у самого Лехи были еще два ствола – «Сайга МК» – точная копия нового автомата АК-103, разве что без автоматического огня, и «Тигр» – копия снайперской СВД, с которой, кстати, Леха прошел вторую чеченскую. Все, естественно, после «глубокого тюнинга», эмкашка с коллиматорным прицелом, а «Тигр» с классическим военным четырехкратником ПСО-1. А еще лежала небольшая винтовка ТОЗ-78, с которой в свое время Леха немало повозился, пока довел до ума. Поначалу это полуфабрикат был самый настоящий. Зато сколько мы с ним потом из мелкашек патронов извели – не сосчитать!

Патронов Леха добыл пусть не бесконечно много, но достаточно на первое время. Невскрытый ящик с барнаульскими 7.62x39 мм, почти полный ящик с тульской «четырехнулевкой» и по два десятка пачек россыпью с новосибирскими к «Тигру», 7.62x54R. Было пол-ящика патронов двенадцатого калибра с мелкой дробью номер четыре и несколько коробок пулевых. Я не сообразил сам, а Леха из моих рассказов усвоил истину про мертвых крыс. А их ведь картечью не очень-то возьмешь, по ним лучше мелочью. Молодец Леха. Ну и мелкашки было с пару десятков коробок россыпью. Тоже пригодятся, пополнение учить стрелять. Для чего, собственно, и покупались мелкашки, разве что учились сами.

Деньги из Лехи взамен вытрясли все, что у него были, а заодно пять разгрузок и столько же комплектов демисезонного охотничьего снаряжения – прямо за ним следом заехали в магазин, забрали. У оружейников, наверное, самый острый нюх на неприятности, вот они и потребовали с Лехи то, что нужно им для выживания. Скорее всего, в оружейные магазины работать идут те, кто желает в трудный момент оказаться поближе к оружию и боеприпасам. Во всяком случае, когда я входил в долю в организации «Стрельца», подобная идея у меня мелькала – оснаститься необходимым на случай проблем.

В общем, мы потрошили сумки, и в этот момент Аня зашла в спальню. И охнула, глядя на все увеличивающуюся кучу.

– Ого! Здесь на армию целую хватит.

Вика критически осмотрела Аню, затем как-то одобрительно хмыкнула и спросила:

– Размер ноги у тебя какой?

– Тридцать семь, а что? – не поняла та.

– Отлично, как у Таньки, – обрадовалась Вика. – А одежды?

– А зачем? – не поняла девушка.

– Затем, что так надо, – сказала уже Татьяна, разглядывая ее с другой стороны. – Какой спорт?

– Теннис.

– Серега сказал, что ты стрелять немного умеешь? – снова вступила в разговор Вика.

– Ну вроде бы, – растерявшись, пожала плечами Аня. – Знаю, как обращаться.

– Тогда надо тебя экипировать по-боевому. Леха, ищи девушке ботинки.

– А чего искать? У нас тут целый обувной склад, все размеры и все разновидности, – откликнулся Леха. – От прыжковых до штурмовых, не вопрос.

Я снова подумал, откуда у нас инстинкт запасаться обувью в преддверии трудных времен? Из кино или генетический? Как там было в кино про Гражданскую? Какой-то латышский стрелок хвастался: «И будут давать австрийские ботинки с медными клепочками, тут и тут. Мне дадут две пары».

Леха вскрыл огромную брезентовую сумку, полностью заваленную ботинками с высокими берцами, связанными парами, голенище в голенище, и плотно уложенными, рядами и слоями. Там было не меньше двадцати пар на первый взгляд. Все зааплодировали при виде такого изобилия. Татьяна даже засмеялась.

– Ты посмейся, посмейся… – проворчал Леха. – Придет голодный год, попросишь хлебушка. И вообще, в тяжелые времена обувь – первый дефицит. Кино про гражданскую не смотрели никогда, что ли? Одежду даже любой дурак пошить может или найти, даже снять с кого-нибудь. А вот с обувью все сложнее. На, держи. Меряй.

Он протянул Ане пару высоких ботинок военного типа, пошитых из кожи и толстой синтетической ткани «кордура».

– Тяжелые! – охнула та, взяв ботинки в руки.

– А ты как думала? – усмехнулся Леха. – Это, милая моя, армейские ботинки «Коркоран Мародер», стальной вкладыш в носке и пятке, стальные же пластины в подошве, водоустойчивые и маслоустойчивые, с вшитым упругим каркасом, чтобы голеностоп не подворачивался. Произведение искусства, а если таким пнуть по… куда надо, в общем, место в церковном хоре жертве обеспечено. В них можно бегать по кислоте и торчащим гвоздям, ими можно драться и в них можно прыгать откуда угодно. У них специальная стелька, которая пружинит, а заодно не дает ногам потеть и, простите, вонять. Как?

В процессе излишне рекламной Лехиной речи Аня натянула ботинки на ноги и теперь шнуровала, туго затягивая берцы. Правильный инстинкт, любая профессиональная обувь, будь то спортивная или военная, должна сидеть на ноге плотно.

– Сейчас…

Дошнуровав до конца, она встала, покачалась с каблука на носок и радостно сообщила:

– Как раз!

– Ну-ка пройдись… Прыгни.

Аня прыгнула, бухнув толстыми рубчатыми подошвами в дощатый пол.

– Как чувствуешь? – спросил Леха.

– Тяжелые, но удобно.

– К тяжести привыкнешь, для определенных условий она даже кстати, – уверенно заявил Леха. – Все, разувайся, сейчас тебе все остальное подберем. Вик, поможешь ребенку? Вот тюки с женским барахлом. Точнее, с вашим размером, у нас тут сплошной унисекс.

– Запросто, – согласилась Вика и повернулась к Ане: – Пошли в ту комнату, тебе раздеваться придется. Хватай тюк с той стороны.

– Э, я тогда тоже с вами! – сказала Татьяна, и девушки вышли, прикрыв за собой дверь.

– Ладно, Лех, что сейчас намерен делать? – обратился я к другу, когда мы остались наедине.

– Давай со стволами разберемся, что у кого и как, – ответил он.

– А что тут разбираться? – пожал я плечами. – У вас с Викой все распределено, а я Татьяне один из «Вепрей» отдам. На каждый по два магазина.

– Больше, – сказал Леха. – Я прихватил несколько по пять и по восемь патронов. У ребят в магазине взял, им закинули. И к эмкашке тридцатизарядные магазины есть.

– Хулиган нелегальный, – укорил я его, на самом деле обрадовавшись. – Ладно, у нас с тобой, как главной ударной силы, по карабину и по ружью. Вот все и распределилось. Пистолет никому не отдам, я за него замначальника службы безопасности огромной корпорации застрелил, трофей. Патронов бы к нему еще добыть, но где взять – без понятия.

– Согласен, – кивнул он и добавил: – Шмелеву никак не могу дозвониться. Вика всю дорогу набирала его. Все время вне зоны покрытия.

Да, это уже начинает пугать. Что делать? Ехать искать? Но пока вроде не катастрофа. А Мишка мужик сильный и ушлый, так просто не пропадет. Я же с ним в Чечне познакомился, он у нас БМП водил. «Мазута», в общем.

– Завтра поедем искать, если не проявится, – сказал я. – Рано еще паниковать, да и неизвестно, куда ехать, домой или на работу. Может, и сам догадается приехать, дорогу сюда знает.

Хоть и не так мы со Шмелем близки были, как с Лехой, но и он здесь на шашлыках не раз бывал. Найдет, если соберется.

Вытащив трансиверы-радиостанции из коробок, я все расставил в зарядники, к каждой приложил головную гарнитуру. Связь – самое важное в любом бою, подчас важнее самого оружия. У кого есть хорошая связь каждого бойца с каждым – всегда выигрывает у того, кто имеет со связью проблемы. Аксиома. Мы сегодня начнем выставлять караулы на ночь, поэтому к тому времени все должно быть заряжено, проверено и опробовано.

Затем мы взялись за установку оптических и коллиматорных прицелов на все имеющееся в наличии оружие, где это еще не стояло, а заодно и тактических фонарей, лазерных указателей – всего, что могло сделать процесс стрельбы проще. Коллиматорный прицел, по моим наблюдениям, делает стрельбу точнее раза в полтора, а процесс наведения оружия на цель быстрее примерно на столько же. Что еще немаловажно – коллиматорный прицел позволяет целиться двумя глазами, тем самым не сужая поле зрения. Для такого неопытного стрелка, как Аня, это может быть вообще спасением. Ей в первую очередь и установил, пока она там переодевается.

Дверь в спальню открылась, и зашла совершенно преображенная Аня, в «горке», берцах, черной шапочке-маске. Вид получился забавный – как будто очень молодо выглядящего призывника зачислили сразу в спецназ ГРУ как минимум. Но зато нас таких стало уже пятеро. Следом за ней зашли Вика с Татьяной, тоже обе в брюках от «горок», без парок, как и мы, в одних зеленых свитерах М-1 с тряпочными вставками. Да, отряд наш уже и единой формой обзавелся. Это хорошо, форма мобилизует. И не только мобилизует. Она вводит в заблуждение относительно твоего статуса, а в драке помогает отличать своих, что важнее всего.

– Ну как? – спросила Аня.

– Спецназ отдыхает, – уверенно ответил ей Леха, подкрепив слова решительным жестом.

– А вы думали! – гордо заявила девушка.

– Мы не думаем, – сказал я. – Военным думать не положено. Мы в тебя верим.

Оставив Леху как самоназначенного начальника службы РАВ[8] вооружать личный состав, выдавать боеприпасы и инструктировать, я сам пошел топить баню. Дров у меня хватает, прошлой весной целых пять кубов березовых закупил, надо что-то гостям хорошее сделать. В кухне у плитки возилась Алина Александровна, добровольно и незаметно взявшая на себя обязанности повара. Никто и не возражал, в общем. Ей уже помогала Вика.

Прошел через двор, обогнув машины, откинул полосу рубероида с поленницы, набрал в корзину дров, потом зашел в предбанник, присел перед печкой. Горящей бумагой ликвидировал потенциальные воздушные пробки в дымоходе, принялся за растопку. Дрова пролежали в поленнице чуть не год уже, так что были сухими и занялись почти мгновенно, стоило лишь поджечь в печи кучку коры и щепок. Закрыл чугунную дверку, пошел за следующей порцией. Не думаю, что понадобятся, но мало ли?

У поленницы столкнулся с Алиной Александровной. Она пришла и попросила меня рассказать, что я видел сегодня в городе. Мне удалось вместить короткую версию рассказа примерно в пятнадцать минут, попутно вместе с ней убирая в бане и предбаннике. Когда я закончил, она сказала, что по телевизору объявили наконец о беспорядках в городе и вводе войск. Всех призвали к спокойствию и сообщили, что в город войдут Таманская и Кантемировская дивизии, дивизия Дзержинского и еще какие-то части. Новость меня обрадовала, все же наконец правительство проснулось и намерено что-то делать.

– Но это же хорошо, – сказал я, – войска смогут держать ситуацию под контролем.

Она как-то грустно усмехнулась, посмотрела в сторону, потом на меня.

– Нет, Сережа, не смогут. Я же не зря расспрашивала вас, что вы видели и как все это выглядит. Вы помните, кто я по профессии? Психолог и социолог, и я долго думала, чем это все закончится. Так вот… прогноз у меня самый пессимистический. Войска ничего и никого не спасут. Во-первых, их недостаточно, чтобы взять каждый двор в городе под охрану. Во-вторых… это следует объяснять подробней. Вы же сказали, что инфицируются все, и, скорее всего, даже мы с вами инфицированы. Так?

– Да, именно так, – кивнул я в ответ. – А если у вас улучшилось самочувствие в последнее время, то вы инфицированы наверняка.

– Значит, ничего не препятствует распространению вируса, верно? Зомби можно задержать кордонами и заборами, а вирус нет. Я все правильно говорю? – уточнила она.

– Абсолютно, – заявил я. – Вирус ничем не угрожает здоровью, даже наоборот, и люди не поймут, что заражены, если передача произошла естественным путем, а не через укус.

– Тогда давайте сделаем первый вывод – в других городах тоже начнется, причем не позже чем завтра. Верно?

– Верно, – подтвердил я. – На сто процентов.

Она достала из кармана пачку сигарет с ментолом, закурила. Затем чуть виновато сказала:

– Видите… Бросила два года назад, а сегодня снова начала. Нашла в одной сумке сигареты и… Хорошо, продолжим. Солдаты несут службу исправно тогда, когда они знают, что защищают еще и свой дом, свою семью. Армия защищает страну от внешнего врага. Пусть даже от врага внутреннего, но персонифицированного, находящегося в определенном месте, районе, регионе. Так?

Пока никакого расхождения с элементарной логикой я не видел, поэтому согласно кивнул. После моего подтверждения она продолжила:

– Солдаты выполняют свой долг, который им ясен и понятен, потому что понятие «страна» включает в себя и его семью. И тогда они будут защищать жителей другого города от опасности. А теперь представьте себя на месте солдата сегодня. Вы не москвич, вас привезли в столицу и поручили вам защищать от блуждающих мертвецов, скажем… Кремль. Или мэрию. Представили?

– Предположим… – Мне уже стало понятно, куда она клонит.

– И вам известно, что по улицам вашего родного города, какого-нибудь Красноармейска или Урюпинска, ходят такие же зомби, они угрожают именно вашей семье, но стоит ли там вокруг вашего дома цепь солдат? Сомнительно. Вы представляете себе, как в двери вашего дома, пока вы здесь, ломятся ожившие мертвецы, и некому защищать ваших близких. Ваши действия?

– Вы предполагаете, что начнется дезертирство? – уточнил я.

– Не просто дезертирство. – Она воздела кверху дымящуюся сигарету как указующий перст. – Начнется дезертирство с оружием и техникой, дезертирство отрядами и группами, теми, кому домой по пути. Для защиты семей и родных. Офицеры и те, у кого или нет семьи, или семья живет у места их службы, будут под разными предлогами или без предлогов уходить к ним и занимать оборону в своих частях, где у них много оружия, много консервов, много медикаментов, много всего. Бедствие разойдется по всему миру, так что внешний враг как главный объединяющий фактор отсутствует. Общий враг не какая-нибудь Америка, где завтра или послезавтра начнется такой же кошмар, а враг, который везде, он не объединен, он стихиен. И вы можете с ним драться даже в одиночку, будь у вас оружие.

Я задумался. В словах Алины Александровны была железная логика. Рассчитывать на то, что армия спасет страну, не стоило. Обычная схема борьбы с эпидемиями с помощью кордонов и карантинов здесь не срабатывала. При эпидемиях солдат знал, что с болезнью могут бороться лишь врачи, а его дело – стоять на посту, обеспечивая карантин, потому что ничем другим он помочь не сможет. А сейчас он будет знать, что сможет помочь, потому что у него в руках автомат, а выстрел из автомата в голову убивает мертвяка на месте. И значит, если он доберется до своей семьи и принесет с собой свой автомат, то сможет ее защитить. А если приедет на бэтээре или на машине, то сможет увезти близких в безопасное место. И солдаты будут стараться добраться, массового дезертирства не избежать. Я сам сбежал бы первый, будь у меня семья в другом городе, а мне поручили бы обеспечивать безопасность властей в столице. А сама власть становится бесполезной – у нее все равно нет ни методов борьбы с новым бедствием, ни знаний, ни умения. Ни мобпланов, а это – самое главное.

– Алина Александровна, когда начнется, как вы думаете? – уточнил я.

– Думаю, что уже завтра к вечеру начнется дезертирство, – осторожно сказала она. – Послезавтра все войска из Москвы разбредутся или образуют отдельные очаги сопротивления, защищая самих себя и тех, кто сможет к ним примкнуть. И к послезавтрашнему дню войска начнут покидать город, стараясь переместиться туда, где легче обороняться и где есть запасы всего необходимого для жизни. А Москва превратится в гигантский источник заразы. И завтра уже появятся новые очаги по всему миру. Если объявили в средствах массовой информации, что здесь проблемы, то завтра будет массовый отток иностранцев. А среди них будет множество инфицированных. Или все будут инфицированы. К завтрашнему вечеру ждите новостей со всего мира. Если в нашей стране останутся новости к этому времени. Мы не знаем толком, что сейчас происходит, но я думаю, что даже лесной пожар в засуху распространяется не так, как эта зараза.