"Еретики Аквасильвы" - читать интересную книгу автора (Одли Ансельм)

Часть вторая ЦИТАДЕЛЬ

Глава 9

Когда я пришел в себя, мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в ситуации. Голова была словно ватой набита, я практически ничего не видел. Меня охватила паника. Неужели удар по затылку вызвал слепоту? Однако вскоре мне стало ясно, что я нахожусь в кромешной темноте и, судя по звукам, меня увозят куда-то на манте. После недавнего месячного плавания и половины юности, проведенной на «скатах», я без труда узнал гул двигателей, работавших на энергии огненного дерева. Интересно, кому принадлежала эта манта? Куда она направлялась, и как далеко мы уплыли от Танета?

Я лежал на полу. Веревка, которой были связаны мои запястья, вызывала нестерпимый зуд. Когда я попробовал сесть, вспышка боли опалила меня жалящим огнем. Казалось, что череп вот-вот расколется на части. Ограниченность пространства почти физически давила на сознание. Я не страдал клаустрофобией. Но темнота и эта тесная камера заставили бы нервничать любого человека.

Время от времени до меня доносилось потрескивание корпуса — обычное явление, когда манта погружалется на глубину. Однако в паузах я слышал тихий ритмичный звук, который оставался для меня загадкой. Он слегка напоминал шум помпы. Лишь через несколько мгновений я понял, что это было дыхание. В камере находился еще один человек. Я вытянул шею, чтобы уловить направление звука. Очередная вспышка боли едва не лишила меня чувств. Я лег на спину, пережидая волну тошноты. Из-за плохой циркуляции крови у меня немели пальцы.

Дыхание человека изменило ритм: оно участилось и стало неравномерным. Очевидно, мой сокамерник проснулся. Кто он? Знал ли я его? Мне вспомнились улицы Танета, двое бродяг и удар по голове. Каждая деталь давалась с трудом… Палатина! Я был с ней, когда на нас напали! Неужели до меня доносилось ее дыхание? Хотя я предпочел бы делить компанию с ней, а не с каким-то незнакомцем. Возможно, он тоже связан, но это слабое утешение.

Мне не пришлось беспокоиться долго. Слева от меня прозвучало приглушенное проклятие.

— Где я? — спросил знакомый голос. — Здесь темнее, чем в сердце Рагнара!

— Рагнара? О ком ты говоришь?

— Кто здесь? — спросила Палатина. — Ах! Это ты, Катан! — Она застонала — очевидно, от боли. Наверное, ее тоже оглушили ударом по голове.

— Я не знаю, кто такой Рагнар. Где мы?

— На борту манты. Где-то в глубинах океана. Об остальном я не имею ни малейшего понятия.

— Ненавижу, когда меня бьют по голове, — сказала она.

Я воспринял ее слова как шутку.

— Кто-то должен объяснить нам все.

— Сомневаюсь, что мы услышим чьи-то извинения, — ответил я.

Несмотря на легкомысленный тон, меня в тот момент одолевал почти такой же страх, как при встрече с пиратами в черных доспехах. Ситуация усугублялась тем, что на этот раз я был более беспомощен и не знал причин нашего пленения.

— Как ты думаешь, кто нас похитил? — спросила Палатина. Она пыталась говорить спокойно, но ее голос заметно дрожал. Девушка была напугана не меньше меня.

— Кто нас похитил? Сфера или лорд Форит. Я подозреваю только их. Впрочем, это могли сделать враги Гамилькара. Вряд ли его друзья стали бы разбивать нам головы.

— У Гамилькара много врагов — в том числе и лорд Форит. А ты чем так ему не мил?

Я рассказал ей о том, что случилось в дворцовом холле. Палатина задумчиво хмыкнула.

— Если нас похитили по его приказу, то он задумал какой-то шантаж. А почему ты подозреваешь Сферу?

Я вкратце описал ей нападение на «Пэклу», бой с воинами в черных доспехах и встречу с Этлой и Равенной. Меня удивило самообладание моей спутницы. Несмотря на угрожающие обстоятельства, Палатина старалась сохранять спокойствие и рассудительность. Пока я изнывал от паники, она пыталась разобраться в ситуации. Мне стало стыдно за свое душевное смятение.

— Значит, если нас похитили люди Этлы, мы можем не волноваться за наши жизни? — спросила она.

— Я думаю, Этла здесь ни при чем. Она не стала бы похищать нас с улиц Танета — а тем более связывать и бросать в трюмное помещение. Я уже собирался отправиться в Цитадель. У меня даже вещи были собраны.

— Если наше похищение связано с тобой, то мы можем успокоиться. Нам не сделают ничего плохого. Твой отец дружит с самим королем Океании. Форит не посмеет рисковать благополучием торгового дома из-за мести человеку, который разозлил его своей дерзостью. Тем более что сделал это не ты, а Кортьерес.

Мне в голову пришла пугающая мысль, и поверхностное спокойствие, навеянное Палатиной, мгновенно исчезло.

— Я должен был уплыть сегодня утром… на целый год. Если Форит знал об этом, он ничем не рисковал, устраивая наше похищение. Отец будет думать, что я нахожусь на Архипелаге. Когда он начнет беспокоиться о моем затянувшемся отсутствии, все улики будут утеряны. Форит останется безнаказанным, и никакое расследование не докажет его связь с совершенным преступлением.

— Цену имеют только живые заложники. Не бойся, Катан. Нас не выбросят за борт.

Меня вновь изумила ее невозмутимость.

— Ты уверена в этом?

— Я всегда уверена, — ответила она. — По крайней мере большую часть времени.

Мне захотелось рассмеяться. Фраза «я всегда уверена» прекрасно описывала характер Палатины. Проживая в чужой стране, без средств к существованию, она никогда не теряла самоуверенности. Возможно, это была черта характера или результат особого обучения. Но тогда чему ее учили? Такой вид тренинга проходили только правители народов и наемные убийцы. Я не представлял ее убийцей. Значит, она принадлежала к королевской семье? А какой страны? Сфера фанатично истребляла женщин, правивших народами.

— Что тебе известно о внутренних разногласиях в Сфере? — спросила она через минуту.

Я рассказал ей о выборах нового Премьера и о связи Этлы с Лечеззаром. Это отвлекло меня от мрачных мыслей. Если бы не расспросы Палатины, я лежал бы в темноте и тревожился о будущем. Когда запас моих знаний о Сфере подошел к концу, мы услышали резкий щелчок, за которым последовал скрип металлической двери. Через миг послышалась целая серия звуков, абсолютно отличавшихся от потрескивания корпуса. Я ощутил дуновение свежего воздуха. Кто-то вошел в камеру. Однако мы по-прежнему находились в полной темноте. Почему они не включали светильники? Интуиция подсказала мне, что человек склонился надо мной. Я напрягся, ожидая удара кинжалом.

Кинжал действительно присутствовал, но все обошлось без крови. По запаху духов я понял, что рядом со мной стояла женщина. Она разрезала веревки на моих запястьях и отошла к Палатине — наверное, для того, чтобы освободить ее от пут. Осторожно опустив на пол затекшие руки, я поморщился от сильного покалывания в кончиках пальцев. Аромат духов показался мне странно знакомым. Подтверждая мою догадку, Равенна снова пригнулась ко мне и прошептала на ухо:

— Неужели ты даже не поблагодаришь меня, Катан?

— Благодарить тебя? — сердито вскричал я. — За то, что мне разбили голову? За то, что нас заперли в темной камере? Не многого ли ты хочешь?

— И это я слышу в ответ на свою любезность! Никакой признательности! Мне придется завязать вам глаза. Вы долго находились в темноте. Пусть ваши зрачки привыкнут к яркому свету. Приподними-ка голову, герой.

Она завязала мне глаза каким-то шарфом и отошла к Палатине. Я облегченно вздохнул, радуясь тому, что мои страхи оказались беспочвенными. И все же мне было непонятно, почему они обошлись с нами подобным образом. Я попытался встать, однако резкое движение вызвало волну головокружения и боли. Не удержавшись на ногах, я шлепнулся на ягодицы.

— А ты не так крепок, как твоя сестра, — шутливо заметила Равенна.

— Вы ошибаетесь, — сказала Палатина. — Я не сестра Катана.

— Между вами большое сходство.

— Откуда вы знаете об этом? — спросила Палатина. — Вы не можете видеть в темноте.

— Ну, во-первых, я встречала вас в Танете, — насмешливо ответила Равенна. — А во-вторых, подумайте сами — как бы я развязала вас, если бы не видела веревок?

Я снова попытался встать. На этот раз Равенна подхватила меня под руку. Я хотел отказаться от ее поддержки, но, споткнувшись, проглотил свою гордость и покорно оперся о ее плечо. Если бы у меня не кружилась голова, это был бы приятный момент. Очевидно, череп Палатины обладал большей прочностью — она шла без посторонней помощи.

— Девушка, возьмите меня за руку, — посоветовала ей Равенна. — Иначе вы наткнетесь на стену.

— Меня зовут Палатина.

— Палатина? Какое необычное имя! — Равенна медленно вела нас за собой. — Кажется, я уже слышала его. Откуда вы родом?

— Не помню! — с оттенком досады сказала Палатина.

— Мне сегодня везет на невежд.

Я начинал сердиться. Да, имя Палатины было редким. Но имена Равенна и Катан тоже считались необычными.

Дверь оказалась настолько узкой, что нам пришлось протискиваться через нее боком. Когда мы вошли в другую комнату, Равенна подвела нас к кушетке и усадила на нее. Затем она щелкнула выключателем. Мои глаза под повязкой на миг ослепли от яркой вспышки света.

Примерно через полчаса нам разрешили снять повязки. За это время целитель обработал рану на моем затылке и велел мне выпить скверно пахнущее лекарство. Вкус у него также был гадким. Кто-то аккуратно смыл кровь с моих волос. Когда я снял повязку, целитель посветил мне фонариком в глаза и удовлетворенно кивнул.

— Вы в полном порядке. Хотя шишка будет болеть еще несколько дней.

Затем нас провели в роскошную каюту. Ее габариты позволили мне предположить, что эта манта превосходила по размерам «Пэклу». В каюте пахло благовониями. Несколько изоламп создавали приятное освещение. Пол был покрыт узорчатыми циновками, а изысканная мебель отличалась функциональностью и удобством. Вокруг стола стояло несколько кресел. На стенах висели картины и книжные полки с лакированными дверцами.

Нас встретил пожилой мужчина.

— Добро пожаловать, Катан и Палатина. Я, Юкмадорий, ректор Цитадели Тени, приветствую вас на борту «Призрачной звезды».

Услышав его напевную речь и снисходительный голос, я тут же узнал в нем человека, который сопровождал Равенну и Этлу во время захвата «Пэклы». Его коричневая борода с частыми седыми прядками была заостренной и длинной, как у хэйлеттитов. Заметив мой изумленный взгляд, Юкмадорий рассмеялся.

— Я действительно хэйлеттит, но не являюсь подданным империи. Последние семнадцать лет моим домом был Архипелаг.

— Разве культ Тени не запрещенный? — спросила Палатина. На ее лице застыло странное выражение — смесь смущения и недоверия.

— Верно, запрещенный. А что вас так взволновало? Вы уже встречались с Тенью?

Моя спутница покачала головой и разочарованно вздохнула.

— Простите, но я не могу ответить на ваш вопрос. Из-за потери памяти мне ничего не известно о моей прошлой жизни.

Внезапно до меня дошел смысл слов, которые сказал Юкмадорий. Он был последователем Тени! Я вспомнил, что мать говорила перед моим отбытием из Лепидора.

— Вы не из Сферы! Вы еретики!

— Как ты догадался? — с притворным восхищением спросила Равенна. — И главное, так быстро! Даже дня не прошло.

— А как же Этла?

— Этла — наш человек в высших эшелонах Сферы. Еретик во вражеском Синедрионе. В данный момент мы направляемся на Архипелаг. Онажсвбзвращается в Священный город, где будет добывать для нас важные сведения.

Еретики в Священном городе? В такое верилось с трудом, хотя Сфера, будучи большой организацией, вполне могла иметь предателей в своих рядах. Но если мой отец знал о Цитадели Тени… Неужели он тоже был еретиком? Почему же он не сказал мне об этом?

— Мой отец еретик? — спросил я.

— Да, — ответил Юкмадорий. — Когда ему исполнилось семнадцать лет, он провел один год в Цитадели. Так мы сохраняем наше знание. Многие знатные люди посылают к нам своих детей, потому что сами прошли подобное обучение.

— Милый дядя, — прервала его Равенна. — Прежде чем рассказывать им о предстоящей учебе, нам следует прояснить один вопрос. Катан до сих пор не понимает, почему его держали связанным в одном из помещений трюма. Он считает, что мы его похитили.

Она была прямолинейной девушкой. Красивая, но с острым язычком. Я поначалу благоговел перед ней, однако мое восхищение быстро превращалось в неприязнь — в основном из-за ее насмешек.

— Прошу прощения за причиненные неудобства, — небрежно отмахнувшись, сказал Юкмадорий. — Это было сделано для вашей безопасности. Мы не имеем отношения к похищению. И вам повезло, что наши люди следили за вами. Когда вас оглушили и затащили в ближайший дом, группа моих людей напала на похитителей. Кто знает, какая участь была бы уготовлена вам, если бы не наше вмешательство. Когда мы вас отбили, за нами началась погоня. Мы едва успели покинуть гавань. Нас преследовало несколько кораблей, и я на всякий случай велел спрятать вас в одном из тайников на манте. Мы боялись, что судно возьмут на абордаж. Кроме того, у нас могли возникнуть проблемы с таможенным досмотром при выходе из бухты, поскольку вы не прошли положенной регистрации. Одним словом, Катан, если вы обвинили Равенну в своем похищении, вам придется извиниться перед ней.

— Равенна, прости меня за мои слова, — сказал я, морщась от ее триумфального взгляда.

В это мгновение мне хотелось нанести ей новую обиду.

— Его вполне можно понять, — поддержала меня Палатина. — Я тоже нуждаюсь в объяснениях. Не могли бы вы уточнить ваши планы? Лично я не хочу проводить год в какой-то Цитадели. Во-первых, мое исчезновение встревожит и опечалит Гамилькара. Во-вторых, я не имею ни малейшего понятия о том, чему вы обучаете людей. Катану, кстати, тоже об этом ничего не известно.

Прежде чем Юкмадорий успел ответить, Равенна с усмешкой спросила:

— Откуда нам знать, что ты не шпионка Сферы?

Пожилой мужчина бросил на нее раздраженный взгляд, но ничего не сказал. Он выжидательно посмотрел на Палатину. Та лишь развела руками.

— Если вам хочется в это верить, пожалуйста — считайте меня шпионкой. Я ничего не помню о своей прошлой жизни и не могу опровергнуть ваше предположение. Мне тоже не нравится моя амнезия. В ней нет ничего забавного.

В ее голосе появились настойчивые нотки.

— Вряд ли я работала на Сферу. Вы можете довериться мне.

Юкмадорий нахмурил брови и проворчал:

— Я не думаю, что вы шпионка, но осторожность нам не помешает. Ваш друг Катан уже свыкся с браслетом, так что и у вас проблем не будет.

Я действительно почти не замечал этот серый браслет на запястье. Интересно, когда они снимут его с моей руки?

Вряд ли Равенна и Юкмадорий подозревали нас в пособничестве Сфере. Через несколько минут они провели нас по проходу и двум трапам в рубку наблюдения. Здесь у одной из стен располагалась трехмерная модель «Призрачной звезды». Я понял, что мы находились на борту той самой манты, которая атаковала «Пэклу» у мыса Ласатия. Она относилась к классу крейсеров. По нормам Океанского кодекса в эту категорию попадали корабли, чья длина превышала сто пятьдесят ярдов. Сверхъестественная чернота брони исчезла. Корпус судна имел обычный темно-синий цвет. Я обратил внимание на удвоенное количество орудийных портов и дополнительный кормовой комплект воздушных преобразователей.

Судя по обводам корпуса, «Призрачная звезда» была фетийским кораблем. Размеры воздушного клапана подсказали мне примерный возраст судна — его построили около полувека назад. Манты имели большой срок эксплуатации — их корпуса сохраняли прочность веками, если только не подрывались торпедами и минами во время боевых столкновений. Внутреннее оборудование модифицировалось по мере внедрения новейших технологий.

Я заметил, что команда корабля состояла в основном из апелагов. Их можно было узнать по коже оливкового цвета и узким лицам с выступавшими скулами. Матросы почтительно приветствовали Юкмадория и Равенну, когда те проходили мимо них. Я впервые видел жителей Архипелага, и мне почему-то казалось, что мы с Палатиной тоже принадлежали к этому народу.

Манта шла на небольшой глубине — в какой-то миле от поверхности. В мрачной зеленоватой мгле за толстыми стеклами иллюминаторов виднелись стайки рыб, привлеченные светом ходовых огней. На экране настенной изопластины угадывался черный монолит континентального шельфа, который быстро удалялся от нас по левому борту. Я никак не мог сориентироваться, в какую сторону плыл корабль.

— Мы служим Тени, — произнес Юкмадорий. — Сфера ассоциирует нас со злом, некромантией и ожившими мертвецами, но мы используем силу, которая исходит из темноты. В нашем знании не больше зла, чем в ритуалах Сферы — а если точнее, то значительно меньше. К сожалению, я вынужден признать, что из шести Элементов Тень является самой слабой.

— Значит, среди вас имеются маги? — спросил я.

— Магов Тени очень мало, и они разбросаны по всей планете. Для использования Элемента необходим врожденный дар. Многие люди не имеют его — или обладают им в небольшом объеме. Я знаю примерно тридцать магов Тени. Две трети из них сопоставимы по силе только с младшими магами Сферы. Но трое наделены реальным могуществом. Равенна лучшая из них. Сам я не маг, хотя и чувствую потоки силы.

Я удивился, что он так просто признавался в этом.

— Вы хотите сказать, что бывают маги других Элементов? — спросила Палатина.

— Их больше, чем у Тени. В среднем по пятьдесят магов на каждый запрещенный Элемент. Но Сфера имеет сотню очень сильных магов, около трехсот хороших и больше тысячи посредственных. Как видите, существует огромное неравенство.

Затем он рассказал о Цитадели, в которой нам предстояло обучаться различным наукам. Информации было слишком много, и я запомнил только несколько моментов. Больше всего мне понравилось, что Цитадель располагалась на красивом острове в дальней части Западного Архипелага. Эти места не испытали на себе кровавых ужасов Священного Похода. Путь туда должен был занять четыре недели.

Еще один месяц на подводном корабле без развлечений и новых впечатлений! Заметив мою недовольную гримасу, Юкмадорий сказал, что наше обучение начнется с завтрашнего дня. Насколько я понял, нам предстояло ознакомиться с настоящей историей Аквасильвы. В Цитадели, помимо теории, нас должны были обучать многим полезным навыкам: как боевым, так и управленческим. Кроме меня и Палатины, на манте находилось шесть рекрутов — наших будущих товарищей по учебе.

Мы встретились с ними в тот же день. Все шесть юношей и девушек были родом из Экватории. Они не знали друг друга, поэтому первая неделя плавания ушла на знакомство. Каждый из нас обзавелся новыми друзьями… и врагами. Я не сошелся характерами с двумя людьми на борту. Первым был Дарий, сын торговца из Юктаала — приграничного города, защищавшего Танет от хэйлеттитов. Этот коренастый парень решил, что я выскочка-провинциал, а он мне показался самодовольным безмозглым ничтожеством. Когда мы поняли, что нам не быть друзьями, он попытался доказать свое физическое превосходство. Дарий имел грузное телосложение, но регулярные занятия плаванием сделали меня более ловким и сильным. После драки он обходил меня стороной и старательно игнорировал мое присутствие.

Вторым врагом стала Равенна. Она присутствовала на некоторых занятиях и при любой возможности насмехалась надо мной. Вскоре я начал отвечать ей тем же, хотя и не столь удачно. Это лишь ухудшило ситуацию, и к концу недели наши перебранки переросли в обоюдную неприязнь. Палатина как-то раз сказала, что без нашей «кошачьей грызни» уроки были бы скучными и не доставляли ей такого удовольствия. Я даже немного обиделся на нее.

Меня удивило, как быстро и просто она добилась лидерства в нашей группе. Некоторые парни поначалу отнеслись к ней с пренебрежением. Однако вскоре она покорила их своей харизмой. Не прошло и недели, как к ее мнению начали прислушиваться. Все предложения Палатины принимались на «ура», и я не мог понять, что происходит. Она не строила из себя принцессу или строгую начальницу, как это делали мои кузины в Лепидоре. Тем не менее какая-то черта ее характера заставляла людей уступать ее прихотям.

Я завидовал Палатине и в то же время гордился нашей дружбой. Она отличалась хорошим образованием, изысканными манерами и непоколебимой уверенностью в себе. Среди нас были более умные, более хитрые и изворотливые, но нам приходилось обучаться лидерству и управлению людьми. А Палатина могла не ходить на такие занятия. Это знание она получила вместе с материнским молоком, и его не коснулась даже потеря памяти.

За четыре недели мы пересекли огромный океан Аквасильвы и не увидели ни одного другого корабля. Хотя чему тут удивляться? Встреча двух мант считалась редким событием не только в открытом океане, но и в Великой бухте рядом с Танетом.

За все это время мы попали лишь в один подводный шторм. Он поразил меня своей яростью. Пристегнувшись к креслам в рубке наблюдения, мы смотрели на его гигантскую воронку, которая уходила вглубь на сотни миль. Капитан и команда справились с управлением. На следующее утро мы восстановили прежний курс и продолжили плавание как ни в чем не бывало. К сожалению, мои надежды не сбылись, и я не увидел ни одного кракена или левиафана. Эти существа не нападали на большие манты.

Воспоминания о Сархаддоне и Экватории постепенно тускнели и забывались среди рутины корабельного быта. Гаити, тихий юноша из Танета, научил меня играть в шахматы. Он постоянно выигрывал, однако я быстро набирался опыта и уже давал фору Палатине.

Каждое утро мы упражнялись в боевых искусствах. Занятия длились полтора часа и проводились в специальном зале под руководством мастера. Он владел клинком не хуже моего отца и обучал нас стрельбе из различных видов изооружия. Лучше всех на мечах сражалась Палатина. Меня это почти не удивляло. За ней шли Дарий, Равенна и я, хотя мой стиль заметно отличался от обычного. Гаити оказался хорошим арбалетчиком, а одна из девушек превзошла всех нас в стрельбе из лука. В Океании женщин не обучали подобным навыкам — это запрещалось Сферой. Но еретики не имели предрассудков против женщин-воинов. Один парень показал плачевные результаты в стрельбе и в поединках на мечах. Тогда боцман опробовал его в метании ножей и выявил неординарные способности.

Во время путешествия мы лишь слегка соприкоснулись с основными концепциями ереси. Это пробудило у нас любопытство, которое Юкмадорий обещал удовлетворить по прибытии в Цитадель. Я никогда не плавал на такой большой манте. Мне удалось уговорить штурмана, и он взялся обучать меня навигации и управлению кораблем. Он вбил в мою голову — фигурально и буквально — названия многих географических мест и объяснил работу различных механизмов. Вскоре ко мне присоединились Палатина и Равенна. Последняя даже прикусила острый язычок, что, естественно, меня очень порадовало.

Через три недели и четыре дня после выхода в открытый океан мы достигли островов Архипелага. Юкмадорий велел капитану поднять манту на поверхность. Мы два часа любовались видами песчаных пляжей и пальмовых рощ, мимо которых проплывал корабль. Я стоял на верхнем мостике и очарованно смотрел на тропический рай. Здесь не было высоких гор со скалистыми берегами и чахлыми деревьями. За голубыми лагунами и изогнутой полосой песка простиралась холмистая местность, покрытая зелеными джунглями с редкими прогалинами.

Тем вечером я заглянул в кают-компанию и нашел там Пала-тину. Она сжимала в руках чашу с вином. Все остальные находились в рубке наблюдения, восхищаясь красотами острова, мимо которого проплывала «Призрачная звезда». Палатина с тоской смотрела на чашу. Раньше я не видел ее в таком подавленном настроении.

— Что случилось? Почему ты грустишь?

— Прошло три месяца с тех пор, как меня спасли моряки Гамилькара, — ответила девушка. — За это время я вспомнила лишь несколько деталей. Какие-то странные мелькающие образы. Острова Архипелага показались мне родными и знакомыми. Наверное, я жила на одном из них. У меня возникла надежда отыскать свой дом, но затем мне подумалось, что таких островов на Архипелаге десятки тысяч, и все люди здесь похожи на нас с тобой. Ты уверен, что не видел меня прежде? Возможно, мы действительно имеем родственные связи.

— Я ничего не знаю о своей семье. Мой приемный отец нашел меня в какой-то разграбленной деревушке среди тамаринских джунглей.

— Он не возвращался к этой теме в Танете?

Я не успел ответить, потому что в кают-компанию вбежал Гаити.

— Вот вы где! — закричал он. — Идемте скорее! Там метеор!

Печаль Палатины исчезла, и на ее лице засияла обычная веселая улыбка. Мы побежали на верхний мостик, чтобы взглянуть на белую полоску, пересекавшую северо-западное небо. Старики говорили, что падение такой большой звезды означало смерть высокого сановника. Интересно, кем был этот человек?

Я не знал, что тем вечером в апартаментах храма Священного города старый и больной Премьер Халеззиах испустил последний вздох. Весть о его смерти и об избрании нового Премьера дошла до нас через три месяца.

Падение звезды ознаменовало окончание нашего путешествия. На исходе второго дня мы приплыли в Цитадель.