"Перекличка мертвых" - читать интересную книгу автора (Рэнкин. Иен)

7

Шивон наблюдала за процессией, шествующей с антивоенными песнями и плакатами. На случай осложнений или беспорядков вдоль всего маршрута были выставлены полицейские. Уловив сладковатый запах каннабиса, Шивон тут же сообразила, что за это едва ли кого-нибудь арестуют. На брифингах «Сорбуса» давались такие указания: «Если начнут ширяться у вас на глазах, тогда хватайте и тащите в участок, а в остальное не вмешивайтесь…»

Тот, кто избрал своей мишенью сайт «СкотНадзор», имел доступ к высококачественному героину. У Шивон не шел из головы Томас Дженсен, такой безобидный на первый взгляд. Ведь ветеринару нетрудно получить героин в обмен на какое-нибудь лекарство.

Еще те два парня, которые тогда были с Вики в клубе, а потом ехали с ней в автобусе… пожалуй, стоит их допросить.

Удар наносится по голове… всегда сзади. Очевидно, кем-то более слабым, чем атакуемые. Прежде чем сделать инъекцию, ему нужно их повалить. Почему же Тревор Гест был еще и избит? Может, потому, что не сразу удалось его оглоушить? Или это свидетельствует о все возрастающей озлобленности и жестокости убийцы, о том, что он начал получать удовольствие от самого процесса?

Но ведь Гест был вторым по счету. Третьего, Сирила Коллера, убийца не избивал. А может, чье-то неожиданное появление спугнуло его, помешав вкусить желанный кайф?

Убивал ли он после этого? Если да… Шивон невольно поперхнулась. «Он или она», – поправила она себя.

«Буш, Блэр, ЦРУ, сколько детей сегодня умрут?»

Толпа дружно подхватила известную речевку. Колонна поднималась вверх по Колтонскому холму. Шивон шла следом. Несколько тысяч человек направлялись к месту митинга. На открытой вершине холма гулял пронизывающий ветер. Отсюда просматривался весь город до самого Файфа. Видны были Холируд и здание парламента, денно и нощно охраняемое полицией. Колтонский холм, Замковая скала и Трон Артура представляли собой группу потухших вулканов. На Колтонском холме находилась обсерватория, там же стояли несколько памятников. Среди них выделялись «искусственные руины»: один ряд колонн недостроенной копии Парфенона. Безумный меценат умер, не успев завершить свое начинание.

Ораторы уже взбирались на перистиль памятника, остальные участники акции толпились внизу, готовясь слушать их речи. Одна молода я женщина, напевая что-то себе под нос, кружилась в танце вокруг «развалин».

– Вот уж не ожидали встретить тебя здесь, доченька.

– Да? А я как раз рассчитывала именно здесь вас встретить, – ответила Шивон, обнимая родителей. – Вчера так и не удалось отыскать вас на Медоуз.

– Это было незабываемое зрелище, правда?

Отец Шивон хмыкнул:

– Твоя мама плакала в три ручья.

– Невозможно было не расчувствоваться, – подтвердила та.

– Я и вечером приходила, все надеялась вас найти.

– Нас не было в лагере. Мы пошли погулять и немножко выпить.

– С Сантал? – спросила Шивон как бы между прочим. Она провела рукой по лбу, словно стараясь прогнать сверлившую мозг мысль: «Черт возьми, ведь ваша дочь я, а не она!»

– Она тоже была с нами, правда недолго… ей надо было успеть куда-то еще.

Толпа приветствовала аплодисментами первого оратора.

– Потом выступит Билли Брэгг, – сообщил Тедди Кларк.

– Давайте где-нибудь вместе перекусим, – предложила Шивон. – Ну вот хотя бы в ресторане на Ватерлоо-плейс…

– Дорогой, ты проголодался? – обратилась Ив Кларк к супругу.

– Вообще-то нет.

– Я тоже.

– Ну тогда, может, позже? – спросила Шивон, пожимая плечами.

Отец приложил палец к губам.

– Начинают, – прошептал он.

– Начинают что? – не поняла Шивон.

– Перекличку мертвых.

Так и было: стали оглашать имена жертв военных действий в Ираке, погибших с обеих сторон. Ораторы по очереди произносили имена, стоявшие вокруг молча слушали. Даже молодая «танцовщица» замерла, устремив неподвижный взгляд в пространство. Вспомнив, что ее сотовый телефон включен, Шивон чуть отступила назад. Она боялась, что позвонит Эрик Моз с какими-нибудь новостями. Достав из кармана телефон, она установила режим вибросигнала. Потом отошла подальше в сторонку, но так, чтобы слышать зачитываемые имена. Со своего места Шивон могла видеть внизу пустовавший сейчас стадион футбольного клуба «Хиберниан». Северное море было спокойным. Берик-Ло возвышался на западе как еще один потухший вулкан. Слушая нескончаемое перечисление имен, она невольно горестно улыбнулась.

Ведь ее работа была сродни этой перекличке мертвых. Она называла имена убитых, фиксировала все, что имело отношение к их смерти, и пыталась выяснить, кем они были и от чего погибли. Она возвращала в мир память о забытых и пропавших без вести. Тех, что ждали ее и других, подобных ей, детективов. А еще детективов, подобных Ребусу, который всегда берет быка за рога и часто на эти рога напарывается; который никогда не отступает, потому что это было бы последним плевком в сторону жертв.

Тут телефон завибрировал. Она поднесла его к уху

– Нас опередили, – сказал Эрик Моз.

– Сайт исчез?

– Ага.

Она выругалась сквозь зубы.

– Ты что-нибудь успел?

– Так, поживился объедками. С домашнего компьютера глубже врубиться не получается.

– Списка подписчиков нет?

– Боюсь, что нет.

Микрофон перешел в руки следующего оратора… перекличка мертвых продолжилась.

– Ты в силах еще что-нибудь сделать? – спросила Шивон.

– Могу на работе использовать пару приёмчиков.

– То есть завтра?

– Если начальство не бросит опять на «Большую восьмерку». – Он немного помолчал. – Шивон, очень рад был с тобой повидаться. Прости, что тебе пришлось пересечься с…

– Эрик, – перебила она, – не надо.

– Чего не надо?

– Ну, всего этого… не надо. Просто как не было, договорились?

Воцарилось долгое молчание.

– Значит, мир? – спросил он наконец.

– Полный. Жду завтра звонка.

Она оборвала разговор, чтобы не рявкнуть: «Катись к своей невротичке с шикарным бюстом… всех благ и удачи в личной жизни»…

С ней произошло нечто более странное.

Ее взгляд упал на родителей. Мать стояла, держа отца за руку и склонив голову на его плечо. Слезы подступили к глазам Шивон, но она не позволила им пролиться. Ей вспомнилось, как бросилась вон из комнаты Вики Дженсен и как то же самое проделала Молли. Обеих пугала сама жизнь. В детстве Шивон несчетное число раз выбегала из комнат, из комнат, где находились ее родители. Вспышки гнева, ссоры и скандалы, ожесточенные споры или столкновения мнений, чрезмерное давление. А вот сейчас ее одолевало безумное желание стоять между ними. Безумное, но неосуществимое. Она продолжала топтаться позади, мысленно умоляя их обернуться.

Для них же не существовало в тот миг ничего, кроме выкликаемых имен, имен тех, кого они никогда не знали.

– Благодарю, – сказал Стилфорт, вставая со стула и пожимая руку Ребусу, которого поджидал вот уже четверть часа в вестибюле отеля «Бэлморал».

Ребус тем временем несколько раз прошел мимо дверей отеля, заглядывая внутрь и пытаясь понять, не ждет ли его западня. Он успел увидеть хвост антивоенной демонстрации, удаляющейся по Ватерлоо-плейс. Шивон позвонила ему, чтобы сообщить, что идет за колонной в надежде встретиться с родителями.

– У тебя не хватает на них времени, – посочувствовал он.

– И у них на меня тоже, – нехотя призналась она.

У входа в отель помимо швейцара и портье – не того, что был тут в субботнюю ночь, – дежурили охранники в штатском: скорее всего, из ведомства Стилфорта. Представитель особого подразделения выглядел особенно щеголевато в двубортном костюме в тонкую полоску. После рукопожатия он жестом указал в сторону Пальмового дворика.

– Может, по малой порции виски?

– Это смотря кто будет платить.

– Позвольте мне.

– В таком случае я, возможно, осилю и большую, – склоняя голову в церемонном поклоне, ответил Ребус.

Стилфорт рассмеялся. Смех его был громким, но фальшивым. Они отыскали столик в углу. Не успели они сесть, перед ними, словно по мановению волшебной палочки, возникла официантка, подающая коктейли.

– Карла, – обратился к ней Стилфорт, – две порции виски. Двойных. – Он повернулся к Ребусу.

– «Лафройг», – уточнил Ребус. – И чем старше, тем лучше.

Карла, поклонившись, отошла. Стилфорт поправлял пиджак, не начиная разговора, пока официантка рядом. Ребус решил его опередить.

– Ну как, удается замазывать историю с нашим депутатом? – громко поинтересовался он.

– В каком смысле – замазывать?

– Ну, вам лучше знать.

– По моим сведениям, инспектор Ребус, ваше собственное расследование сводится пока к одному неофициальному допросу сестры покойного. – Перестав наконец возиться с полами пиджака, Стилфорт положил перед собой на стол сцепленные руки. – Более того, к допросу, который вы учинили ей, как это ни прискорбно, сразу же после опознания. – Последовала театральная пауза. – Не в обиду вам будь сказано, инспектор.

– Какие уж тут обиды, сэр.

– Конечно, вас могли отвлекать другие дела. Ко мне тут цеплялась пара журналистов – охотников до горяченького.

Ребус старался придать лицу удивленное выражение. Мейри Хендерсон да еще тот незнакомец из газеты «Скотсмен», с которым он говорил _по телефону. Выходит, он теперь в долгу перед обоими…

– Ну… – начал Ребус, – если дело такое прозрачное, не думаю, что прессе будет чем поживиться. – Он помолчал. – Вы же, помнится, говорили, что меня отстранят от расследования… А этого, кажется, пока не произошло.

Стилфорт пожал плечами:

– Потому что тут и расследовать-то нечего. Вердикт ясен: смерть в результате несчастного случая.

Он расцепил руки, увидев, что у столика возникла официантка с подносом, на котором помимо стаканов стоял кувшинчик с водой и чаша, до краев наполненная кубиками льда.

– Прикажете счет? – спросила Карла, и Стилфорт, бросив взгляд на Ребуса, кивнул:

– Нам хватит и этого.

Он подписал счет номером своей комнаты в отеле.

– Нашу выпивку оплачивают налогоплательщики, – полюбопытствовал Ребус, – или нам следует поблагодарить за нее мистера Пеннена?

– Ричард Пеннен – гордость нашей страны, – объявил Стилфорт, доливая в свой стакан изрядное количество воды. – Если говорить конкретно о шотландской экономике, то без него она была бы на порядок беднее.

– А я и не предполагал, что проживание в отеле «Бэлморал» так дорого стоит.

Глаза Стилфорта превратились в щелки.

– Вам прекрасно известно, что я имею в виду заказы Министерства обороны.

– И если я допрошу его по поводу кончины Бена Уэбстера, он в одночасье разместит эти заказы в другом месте?

– Мы должны вести себя с ним предельно корректно, понятно? – произнес Стилфорт, подаваясь всем телом вперед.

Ребус, с наслаждением вдыхавший аромат солода, поднес стакан ко рту.

– Ваше здоровье! – буркнул Стилфорт.

– Сланче! – откликнулся по-шотландски Ребус.

– Мне говорили, вы не прочь немножко выпить, – сказал Стилфорт. – Может быть, даже не немножко.

– Вам не наврали.

– Рюмка молодцу не в укор… если это не мешает работе. Однако мне говорили также, что вы, случалось, в состоянии опьянения теряли способность здраво мыслить.

– Но не способность видеть людей насквозь, – уточнил Ребус, отводя стакан от губ. – Трезвый я или пьяный, вам не удастся меня убедить, что вы не хитрец высшей категории.

Стилфорт в знак шутливого согласия поднял свой стакан.

– Я намереваюсь вам кое-что предложить, – сказал он, – чтобы хоть как-то скрасить ваше разочарование.

– А что, по-вашему, я выгляжу разочарованным?

– Вы зайдете в тупик с делом Бена Уэбстера, самоубийство это или нет.

– Так вы не исключаете самоубийства? Значит, есть какие-то основания. Может быть, записка?

Стилфорт наконец вышел из себя.

– Нет никаких записок, черт возьми! – заорал он. – Вообще ничего.

– Тогда, согласитесь, версия самоубийства выглядит как-то неубедительно.

– Смерть в результате несчастного случая.

– Такова официальная версия. – Ребус снова поднял стакан. – Так что вы хотели мне предложить?

Прежде чем ответить, Стилфорт смерил его изучающим взглядом.

– Своих людей, – произнес он. – Расследование убийства, которое вы ведете… Я слышал, там целых три жертвы? Могу представить, как вы перегружены. Ведь этим пока занимаетесь только вы и сержант Кларк, не так ли?

– В принципе, так.

– А у меня здесь полно спецов, Ребус, причем прекрасных спецов, и самых разных.

– И вы отдаете их в наше распоряжение?

– Намереваюсь.

– Ага, мы, значит, вплотную займемся этими убийствами и забудем о гибели депутата парламента? – Ребус сделал вид, что тщательно обдумывает предложение. – Караульные в замке говорили, что там был кто-то посторонний, – спокойно добавил он, словно размышляя вслух.

– Никаких подтверждений этому нет, – выпалил Стилфорт.

– Почему Уэбстер оказался у края стены… на этот вопрос так и не было дано убедительного ответа.

– Вышел подышать воздухом.

– Он что, посреди ужина вылез из-за стола?

– Ужин уже заканчивался… портвейн, сигары.

– Он говорил кому-нибудь, что идет проветриться? – Ребус пристально посмотрел на Стилфорта.

– Да нет. Все начали вставать, чтобы поразмяться…

– И вы уже всех допросили? – предположил Ребус.

– Почти, – уклончиво сказал Стилфорт.

– Министра иностранных дел, например? – поинтересовался Ребус, но ответа не дождался. – Нет, что-то не верится. Ну тогда, может быть, членов иностранных делегаций?

– Некоторых допросил. Я проделал массу дел за вас, инспектор.

– А как вы узнали, что именно я собирался делать?

Стилфорт ответил на эту реплику легким наклоном головы. Он так и не притронулся к своему стакану.

– И у вас не возникло никаких сомнений? – продолжал Ребус. – Никаких вопросов?

– Никаких.

– Но вы, однако, не знаете, почему это произошло. Ну какой же вы после этого коп, Стилфорт? Вы великий знаток по части картинных рукопожатий и брифингов, но когда доходит до реальной полицейской работы, вы ни на что не годитесь. Вы попросту манекен и больше ничего. – Ребус встал со стула.

– Ну а сами-то вы кто, инспектор Ребус?

– Я? – Прежде чем ответить, Ребус на миг задумался. – Как я сам полагаю, я дворник, подметала… подметаю за такими, как вы. – Он сделал эффектную паузу. – За вами, а также вокруг вас, если в этом возникает необходимость.

Ребус счел, что реплика под занавес удалась.

Перед тем как покинуть «Бэлморал», он спустился вниз и прошел в ресторан, но Ричарда Пеннена там не обнаружил. Выйдя из отеля на Принсез-стрит, Ребус решил заглянуть в «Кафе Ройял». В пабе было на удивление пусто.

– Выручки никакой, – посетовал хозяин. – В последние дни местные больше по домам сидят.

Пропустив пару стаканчиков, Ребус двинулся по Джордж-стрит, которая тоже была безлюдной: армия Гелдофа рассеялась. Свернув к бару «Оксфорд», он резко толкнул дверь.

– Пинту эля, Гарри, – попросил Ребус, доставая из кармана сигареты.

– Там что-нибудь происходит? – спросил один из завсегдатаев.

Ребус покачал головой, понимая, что в ограниченном мирке выпивохи новость о серийном убийце вряд ли уляжется в категорию «что-нибудь происходит».

– Но ведь какие-то марши еще продолжаются? – поинтересовался Гарри.

– На Колтонском холме, – подтвердил другой завсегдатай. – На те деньги, что на это потратили, мы могли бы послать каждому африканскому ребенку корзину с едой.

– А как же выход Шотландии на мировую арену? – напомнил Гарри, указывая при этом кивком в сторону Шарлот-сквер, где находилась резиденция премьер-министра. – Как говорит Джек, на это не жалко никаких денег.

– Чужими деньгами легко распоряжаться,- проворчал завсегдатай. – У меня жена работает в новом обувном на Фредерик-стрит, так она говорит, что они на неделю закроются.

– Завтра «Ройял Банк» будет закрыт, – сообщил Гарри.

– Да… завтра нам предстоит нелегкий денек, – пробормотал завсегдатай.

– А я-то зашел сюда, чтобы развеяться, – посетовал Ребус.

Гарри вытаращил глаза, изображая изумление:

– Что ж ты раньше-то молчал, Джон, дружище? Еще одну?

Ребус, хоть и не очень уверенно, но кивнул.

Пропустив еще две пинты и съев последний рулет с начинкой с витрины, он решил, что пора двигать к дому.

Гарри закатил глаза, наблюдая за тем, как Ребус направляется к двери. А тот тем временем решал, идти домой пешком или завернуть в участок и напроситься пассажиром в какую-нибудь патрульную машину. Большинство таксистов старались держаться подальше от центра, однако был шанс поймать такси у отеля «Роксбро», если прикинуться богатым туристом…

Вдруг послышался звук распахнувшихся дверец, но не успел Ребус оглянуться, как его схватили сзади за руки и заломили их за спину.

– Принял лишнего? – пролаял незнакомый голос. – Ночка в камере пойдет тебе на пользу, дружище.

– А ну отвали! – Ребус рванулся всем телом, но его по-прежнему крепко держали.

Он ощутил, как пластиковые браслеты охватывают запястья, словно медицинские жгуты.

– Что, черт возьми, происходит? – в ярости прошипел Ребус. – Я инспектор уголовной полиции.

– Что-то ты не больно похож на инспектора, – услышал он тот же голос. – От тебя разит перегаром и табаком, одет как оборванец…

У говорившего был английский акцент, скорее всего лондонский. Ребус увидел человека в форме, рядом с ним еще двоих. Бронзовые – вероятно, от загара – лица выражали непреклонность. Фургон был маленький и без опознавательных знаков. Задние дверцы стояли нараспашку, и Ребуса затолкали внутрь.

– Удостоверение у меня в кармане, – выдавил из себя он.

Ребус плюхнулся на единственную скамейку. Окна были затемнены и забраны снаружи металлической решеткой. Слабо пахло блевотиной. Задняя часть фургона отделялась от передней решеткой и листом фанеры.

– Вы об этом пожалеете! – заорал Ребус.

– Уймись, а то сам пожалеешь! – посоветовали ему.

Фургон тронулся. Сквозь заднее стекло Ребус видел свет фар следующей за ними машины. Ну ясно почему: троим-то впереди не разместиться; значит, должна быть еще одна машина. В принципе, без разницы, куда его везут – на Гейфилд-сквер, в Вест-Энд или Сент-Леонард, – его везде узнают. Беспокоиться не о чем, кроме как о распухающих из-за нарушения кровотока пальцах. Плечи затекли и нестерпимо болели оттого, что руки были зафиксированы за спиной в очень неудобном положении. Пришлось упереться в стенки ногами, чтобы не болтаться по фургону, который несся с большой скоростью, не останавливаясь на светофорах. Ребус дважды слышал испуганные вскрики пешеходов, едва не угодивших под колеса. Мелькал огонек мигалки, но сирена молчала. Машина, следовавшая за ними, похоже, была без мигалки и без сирены. Значит, это не патрульный автомобиль… да и фургон явно принадлежит не патрульной службе. Ребусу показалось, что они движутся на восток, значит, к Гейфилд-сквер, но тут они круто свернули влево, в сторону Нью-Тауна, и так резко пошли вниз, что Ребус чуть не пробил головой крышу.

– Куда, черт возьми?…

Если он до сих пор и был под мухой, то теперь враз протрезвел. Неужели они едут в Фетис, в главное управление? Но туда не отвозят пьяных. Там сидят шишки – Джеймс Корбин и его приближенные. Наверное, они свернули не к Фетису, а на Ферри-роуд…

А если так, оставался только полицейский участок Драйлоу, своего рода аванпост на северной окраине города – мрачная конура, к дверям которой они и подкатили. Ребуса вытащили из фургона и заволокли внутрь. Его глаза с трудом привыкали к яркому освещению. Участок казался пустым. Ребуса отвели в заднюю часть здания, где находились две камеры временного задержания, двери которых были распахнуты. Он почувствовал, что давление на одно запястье ослабло, кровь снова потекла по сосудам. Толчок в спину помог ему в мгновение ока преодолеть порог. Дверь с грохотом захлопнулась.

– Эй! – окликнул полицейских Ребус. – Что за идиотские шутки?

– Дружок, мы что, по-твоему, похожи на клоунов?

За дверью разразился хохот.

– Спокойной ночи, – добавил другой голос, – и не вздумай шуметь, а не то вернемся и угостим тебя нашим особым успокоительным. Верно говорю, Джеко?

Ребусу показалось, что он услышал какой-то приглушенный не то свист, не то шип. Затем все стихло, и он сразу понял почему. Они прокололись, назвав имя.

Джеко.

По внешности Ребус не сумел бы их узнать. Ему запомнилось только, что лица у них были то ли загорелые, то ли обветренные. Но уж голоса-то он ни за что не забудет. В их форме не было ничего необычного… вот только на погонах никаких эмблем. Значит, отыскать их легко не удастся.

Ребус несколько раз пнул ногой дверь, а потом полез в карман за мобильником.

И обнаружил, что телефона в кармане нет. Либо они забрали телефон, либо он сам выпал из кармана. Бумажник, удостоверение, сигареты и зажигалка – все на месте. Ребус присел на холодный бетонный выступ, служивший лежанкой, и посмотрел на часы. Пластиковый браслет все еще обхватывал левое запястье. Ребус принялся массировать левую кисть свободной рукой, пытаясь восстановить кровообращение. Пластик можно было бы расплавить пламенем зажигалки, но с риском здорово обжечься. Ребус закурил и попытался хоть как-то унять сердцебиение. Встал, подошел к двери, грохнул по ней кулаком, повернулся спиной и изо всех сил лягнул ее.

Каждый раз, проходя мимо камер временного задержания в Гейфилде и Сент-Леонарде… он слышал такие же стуки. Там-там-там-там-там. И еще обменивался с дежурным охранником ухмылочкой.

Там-там-там-там-там.

Надежда, как говорится, умирает последней. Ребус снова сел. В камере не было ни туалета, ни умывальника; правда, в углу стояло металлическое ведро. На стене рядом с ним чернели засохшие мазки дерьма. Штукатурка была испещрена надписями: «Законы Большого Молки», «Братки Уорди», «Все вы ублюдки». Поразительно, но в заключении здесь побывал и какой-то знаток латыни: «Nemo Me Impune Lacessit» [12]. Тут же присутствовало изречение на шотландском: «Whau Daur Meddle Wi Me», что означает: «Попробуй трахнуть меня, и я сразу же трахну тебя».

Ребус снова вскочил, вдруг поняв то, что мог бы понять с самого начала.

Стилфорт.

Ведь ему ничего не стоит раздобыть полицейское обмундирование… и нарядить в него тех троих парней, которых он недавно предлагал Ребусу. Они наверняка следили за ним с того самого момента, как он вышел из отеля. Следовали за ним от одного паба к другому, выбирая подходящее место. Улочка возле бара «Оксфорд» подошла как нельзя лучше.

– Стилфорт! – пронзительно закричал Ребус. – Иди сюда и поговорим! Или ты не только бандит, но еще и трус?

Он приложил к двери ухо, но ничего не услышал. Глазок был закрыт. Окошечко для передачи пищи заперто. Ребус принялся ходить взад-вперед по камере. Достал сигареты, но тут же спрятал, решив, что нужно экономить. Потом передумал и вынул-таки сигарету. Зажигалка зашипела – бензин на исходе… Часы показывали десять. До утра еще пропасть времени…