"Рыцари потустороннего" - читать интересную книгу автора (Дорофеев Олег)

Глава 15

Очнувшись в своем физическом теле, я осознал, что наделал. Проказы с соседкой – еще туда-сюда, но мое свидание с любимой девушкой… Играя роль инкуба, я совсем забыл, что невольно заставил Машу стать частью эксперимента. Какой-то незнакомый человек будет просматривать наши тайные сны…

И все же возможности астрального секса впечатляли. Я слышал, что физическое влечение в большинстве случаев длится два с половиной года. Потом мужику (или даме) приходится напрягаться – сочинять что-нибудь про то, с кем же он (она) занимается любовью. Там, куда я мотался в среднем по три раза в неделю, понятие «приелось» не существовало по определению. Все зависело исключительно от фантазии пилота. Теоретически я допускал, что есть и куда более высокие наслаждения – к примеру, секс в нескольких измерениях или одновременно с сотней астральных женщин, но так далеко мое воображение не забиралось.

С другой стороны, я прекрасно понимал, что, если эротические сны примут регулярный характер, Маша может на них подсесть. Второй вариант – испугается и чего доброго начнет принимать транквилизаторы. Поэтому я наметил парочку посещений с недельным промежутком.

Короткий коридор, вспышка света – со временем граница между физическим и астральным планом становилась все тоньше. Куда бы слетать? К Маше рановато, я оставлял ее на потом – как ребенок оставляет кусочек торта с аппетитной вишенкой.

Я немного полетал по городу, старательно избегая приближаться к погостам. Что ни говори, настоящий вуайеристский рай! Залетай куда хочешь и наслаждайся любыми мизансценами!.. К счастью, страсть к подглядыванию не значится в длинном списке моих недостатков. Любопытство – епархия Дэна. Я попытался на него настроиться, но, как ни старался, не смог этого сделать. Как будто кто-то заблокировал доступ астральным паролем. Но мои усилия не прошли даром – наказание последовало почти сразу.

Внезапно я почувствовал, как кто-то или что-то тянет меня вниз. Астральная структура отяжелела, частота и амплитуда вибраций изменились. Казалось, какая-то сила увлекает меня в сумрак. Пространственный континуум, в котором находилась моя сущность, свернулся в полевую спираль. Я превратился в металлический брусок, безвольно подчинявшийся мощному магниту. Он втягивал меня внутрь с такой силой, что оставалось только смириться.

Спустя мгновение я оказался в каком-то коридоре. Низкий сводчатый потолок нависал в полутора метрах от пола, вода сочилась сверху и снизу и являлась единственным источником звука. Имелся ли здесь воздух, я не знал.

Поначалу насильственное перемещение меня не очень взволновало. Я был уверен, что смогу беспрепятственно перемещаться в любом направлении. Однако, прежде чем покинуть это место, я решил его исследовать.

Двигаясь вдоль тоннеля, я обнаружил, что это не просто подземелье, а какой-то очень хитрый лабиринт. Направление менялось то влево, то вправо, по бокам шли ответвления, в которые я бездумно сворачивал, не пытаясь запомнить схему движения. Путешествие закончилось тупиком.

Я повернул обратно: налево, прямо, два раза направо… Снова тупик. Ладно, поигрались и хватит. Пора лететь к Маше.

Изменив направление, я устремился вверх. Обычно полет сквозь плотную материю создавал ощущение, словно ты проходишь сквозь плотный туман. Никаких препятствий не возникало, но спустя какое-то время я оказался не на поверхности планеты, а все в том же лабиринте. С подобным феноменом мне раньше сталкиваться не приходилось. Пришлось предпринять еще одну попытку выбраться наружу – результат тот же…

Так, это похоже на астральную ловушку. Макс предупреждал о таких вещах… Ладно, главное – не паниковать. Что вообще произошло? Почему я здесь очутился? Кто загнал меня в этот лабиринт? Может, это как-то связано с Дэном?

Ответ пришел в виде странного звука, который напоминал сдавленный человеческий смех, словно кто-то пытался хохотать в противогазе. Причем он не исходил извне, а пришел в виде информационного потока. Я принялся беспорядочно, как испуганная крыса, метаться по лабиринту в поисках выхода. Результат нулевой. Что же, мне теперь вечно болтаться в этом тоннеле?! В тот момент я дал себе слово: если выберусь из этого проклятого места, выйду из программы и пошлю к черту все эти полеты… Лучше умереть врачом-неудачником, чем превратиться в бесплотного духа лабиринта.

Согласно инструкции, я собрал все свои силы в пучок, сконцентрировался на стартовой площадке и стрелой устремился вверх.

Прошло довольно много времени, прежде чем мне удалось выбраться на поверхность. Светало. Значит, я провел в заточении минимум десять часов. Да, отныне этот день и час можно смело праздновать как второй день рождения…

Я вошел в кают-компанию около полудня. Макс сидел в своем любимом кресле. На столе – початая бутылка виски. На лице – следы бессонной ночи и мерзопакостное настроение. Он кивнул в сторону бутылки:

– Будешь?

– Рановато.

– Как хочешь…

Я решил начать без утомительных преамбул, но не успел. Макс отхлебнул янтарный напиток и начал:

– Ты знаешь, сколько дерьма в течение жизни производит один-единственный мужик? Не напрягайся… Что-то около четырех тонн. Кстати, женщина почти на полтонны больше.

– Любопытно, поразмышляю об этом на ближайшем толчке.

– Мне кажется, этот засранец выработал свою жизненную норму в неполные двадцать пять.

– Ты это о Дэне?

– О нем, родимом…

– Ты знаешь, что со мной произошло?

– Как не знать, ты попал в астральную ловушку, а мы тут тебя вызволяли как могли.

– Ты хочешь сказать, что я мог там остаться?!

– Фифти-фифти, – усмехнулся Макс. – Представь себе комнату, целиком состоящую из зеркал. Где-то есть дверь, но ты ее не видишь… Что-то типа того, только на другом плане.

– Но я ничего не делал!

– Такого не может быть. Наверное, захотел за ним пошпионить, а я не успел тебя предупредить. Он сбежал, оставив лишь этот листок.

Мне понадобилось время, чтобы переварить эту новость.

– Как сбежал?! Зачем?! Каким образом?! Через твою автоматизированную охрану клоп не пролезет…

Повисла пауза. Макс не торопился ее нарушить, а я не знал, что сказать. Ай да паренек! Обойти моего друга не каждый сможет. Я взглянул на управделами рыцарского ордена.

– Мне казалось, он самый преданный фанат твоего дела.

– Был. До тех пор, пока соблюдал технику безопасности.

Он толкнул лист бумаги в мою сторону. Какой-то чертеж, словно срисованный из пособия для начинающих колдунов. Изображение пяти последовательно уменьшающихся колец, вписанных в квадрат, в промежутках надписи на латинице. По углам пятиконечные звезды, центр разделен крестом на четыре части. Поверх этого шедевра – треугольник с надписью, вписанный в заштрихованный круг. Видно, что автор очень старался.

– Это что, план бомбоубежища?

– Магический круг.

– Понятно…

– Изобретен средневековыми заклинателями духов.

– Он что, научился во времени перемещаться?

– В нем не надо перемещаться, это оно перемещается в нас. Вектор не столь важен.

– Не понял…

– Забей. В центре – слово «магистр». В концентрических окружностях духи, которые ему помогают.

Я прочитал вслух:

– Асиель. Звучит красиво… Магистр, это наш любимый андрогин?

– Скорее всего.

– А вокруг его помощники?

– Черные сущности, демоны, посланники ада. Можно дать волю воображению, но суть не изменится.

– Мне казалось, наши полеты контролируются целой толпой твоих незримых помощников.

– В какой-то степени. Но с некоторых пор он научился ускользать от приборов слежения. Датчики фиксировали какие-то голоса, звуки, смутные образы. Сперва я не придал этому значения, пока мне не доложили, что при очередном медицинском осмотре на его теле обнаружили изображение черного ворона.

– Татуировка?

– В том-то и дело, что нет. Не знаю, Может, особые стигматы, может, еще что. Анализ показал, что природа та же, что и у родимых пятен. Тогда-то я и вспомнил, что демоны часто являются в образе ворона. В католическом средневековом искусстве – эта, в общем-то, безобидная птичка стала символом черной души грешника. Тогда-то я и понял, что Дэн вступил с ними в контакт.

– Для этого и летать не надо. В любой секте сатанистов таких контактеров пруд пруди…

– Это не совсем то. Похоже, они использовали его как проводника своих дел, и эти же силы сумели блокировать доступ к его потусторонней памяти.

– Брось, Макс, еще немного, и ты начнешь разглагольствовать о чертях и ангелах.

– К сожалению, правила остались прежние. Во время подписания пакта со стихийным демоном черный маг, как правило, полностью убежден в своей силе и способности контролировать бесконечные силы, которые даются ему в распоряжение. Однако это иллюзия. Его часто обманывают. Сперва он получит то, что хочет, но пройдет немного времени, и все его мысли и чувства будут подчинены инстинкту самосохранения.

– Но зачем ему все эти демонические примочки? Парнишка явно не тянет на роль трансцендентного мага.

– Тщеславие – один из любимых грехов дьявола. Они могли на время завладеть его сущностью, посулить временную власть во имя ублажения личных желаний, превратить его в проводника между этим миром и потусторонним.

– Я так понял, что ловушку мне устроили его новые друзья.

– Угадал.

– Почему ты не вывел его из программы?

– Мне хотелось понаблюдать, ведь это первый контакт с миром низких сущностей.

– В каком смысле «низких»?

– Тех, кто утащил на тот свет столько негатива, что очень не скоро от него избавится.

– Макс, твои эксперименты сведут тебя в могилу!

– Не сомневаюсь. Все там будем…

– И что ты сделал? Связался с королевством демонов?

– Хуже. Он дал согласие стать контактером, но за это выпросил увольнение на сутки…

– И денег на карманные расходы. Я угадал?

– Ему не нужны деньги: если захочет, он раздобудет любую сумму.

– И ты решил, что он никуда не денется? В самом деле, без твоей лаборатории он и дня не проживет. Значит, он все-таки сорвался с твоего крючка?

– Боюсь, он научился выходить из тела без нашей помощи.

Он ткнул пальцем в листок:

– Этот магический круг тому подтверждение.

– Так пущай себе летает!

– Ты не понимаешь: такие процессы нельзя оставлять без контроля. Он может превратиться в слугу собственных демонов или одного из них – самого сильного. Движимый чужой волей, станет совершать преступление за преступлением. Понимая, что жизнь утверждается с помощью универсальной жизненной силы, он станет похищать энергию у других. Больше того, через него в этот мир может притащиться кто угодно, любая демоническая программа – от Сталина до Гитлера и Пол-Пота.

Я ужаснулся: Макс никогда не шутил с подобными вещами.

– Бог ты мой!..

– Рано или поздно его обнаружат и выйдут на нашу программу.

– Вот урод!..

– Напрасно ты так. Совершенно неизвестно, нарушил ли он технику безопасности или на каком-то этапе стал объектом нападения, какой-то негативной сущности. Кстати, в отличие от тебя он отдал нашему делу очень много сил, во многом это моя вина.

– Что будешь делать?

– Действовать согласно закону Зимерги, который гласит: если уж вы открыли банку с червями, то единственный способ снова их запечатать – это воспользоваться банкой большего размера. Надо его найти. И чем больше людей будут его искать, тем выше наши шансы.

– Как раз хотел об этом с тобой поговорить. Дело в том, что мне хотелось повременить с полетами и заняться своей личной жизнью.

– Я в курсе твоих похождений.

– Надеюсь, ты не просматривал эротические сцены на сон грядущий?

– Читал отчет.

– Может, выдашь мне увольнение? Надо уладить дела с жильем.

– С разменом все улажено. Вместо комнаты получаешь однокомнатную квартирку.

– Как ты?..

– Это мелочи. Какие еще вопросы? Хочешь в отпуск – пожалуйста. Ткни пальцем в любую точку на карте, дам неделю.

– А вдруг меня, как Дэна, завербуют?

– Ты не такой любознательный, чтобы совать голову в преисподнюю.

– Кристи?..

– С ней все в порядке. Свято соблюдает технику безопасности, хотя серьезно подсела на астральный секс. Это типа того, чем ты кое с кем занимался…

Я усмехнулся:

– Молодая еще…

– Влад, ты должен присоединиться к поискам.

– Единственное, что я должен, это повидаться с Машей.

Макс начал выходить из себя, что случалось довольно редко:

– Неужели ты не понимаешь всей серьезности положения?!

– Послушай, однажды я уже лишился девушки благодаря этому летающему андрогину. Ведь это именно он свел Кристи с «финиками». Просто так, назло мне… А теперь ты предлагаешь мне пожертвовать ради него Машей?!

Мой собеседник подошел к аквариуму, постучал по стеклу, затем вернулся к столу, вытащил пачку сигарет, сверкнул золотой зажигалкой стоимостью как минимум в мою машину. Он проделал все это отрешенно, словно человек, утонувший в собственных мыслях. Наконец Макс изрек:

– Да уж, не иначе фам фаталь.[16]

– Я люблю ее.

– Законный брак, жизнь сытого бюргера. Квартира с евроремонтом, машина, шелковая пижама… Семейные ценности. Как это ново!

– Я по этой дороге еще не ходил.

– Зато ты уже освоил другие пути. Пути абсолютной свободы – те, о которых мечтают миллионы! Ты стал человеком другой формации, кроме того, независим от социума, от денег в конце концов…

– Чисто по-деловому, а, Макс? Но для меня любовь к конкретному человеку дороже твоих психологических наблюдений, научных изысканий и вечных истин в придачу.

Я пожалел, что затронул эту тему. Макс сел на свой любимый плетень:

– Вот спросишь женщину: зачем тебе муж? Говорит, мне нужна в жизни опора, словно с определенного возраста ее жизненный стол держится всего на трех ножках. Ну получают они в итоге эту опору, и что? Вскоре оказывается, что это не четвертая ножка, а пятая… И что удивительно: чем старше они становятся, тем крепче опору подавай.

– Опять этот цинизм… Даже не смешно. А на поверку выходит, что все эти речи с шовинистическим душком проистекают из повышенного интереса к женщинам.

– А я и не спорю. Обожаю девиц с моралью бродячей кошки – все ясно, просто, как на презентации сетевого магазина. Качество обслуживания. Фиксированные цены. Скидки. Никаких истеричных продавщиц. Покупатель всегда прав… Платишь – получаешь. Постоянным покупателям – скидка… Кроме того, в астрале можно получить такие наслаждения, о которых никто и не мечтает. Разве не так?

– Возможно, но я предпочитаю живого человека.

– Знаешь, я давно изучил женскую оценку мужских особей по мере убывания интереса: любимый, милый, дорогой, умная сволочь, тупая сволочь, умный козел, тупой козел, ничтожество – это когда тупой и бедный да еще и жадный козел с половой слабостью. Что изменилось со времен Древнего Рима? Помнишь: «омнис пост нумос» – «добродетель, но после денег»…

– Конечно, ты до посинения можешь поливать грязью простые человеческие чувства, но в меня эта хрень больше не лезет. Избавь меня от этих доморощенных цитат. Как ни назови, а мы всего лишь неразумные кролики, которых прекрасно кормят, прежде чем поставить очередной эксперимент. Посмотри, что стало с этим несчастным Дэном? А Кристи, разве стала она счастливей?..

– Они пошли на это сознательно. Как ты не понимаешь?! Это потерянные люди. Сколько они бы протянули на этой земле? Пять лет? Десять?.. А я дал им насладиться полной свободой, без всякой необходимости убивать себя во цвете лет. Теперь они знают, что ждет их там. Да что я говорю… Они ознакомились лишь с первым листком многотомного произведения, но и этого достаточно. Помнишь похороны на кладбище? Ту девушку убили, но ее странствия продлятся не так уж и долго. А самоубийцы? Сколько времени они будут бродить в грубой астральной оболочке на низких планах, загруженные своими переживаниями всех видов. В этой гротескной депрессии – без единого просвета, без лучика радости…

– Только не надо играть роль Господа Бога…

– Знаешь, люди любят рассуждать о Создателе, но дела его можно понять лишь сердцем. И если я кого-то уберег от гибели, значит, уже сделал хорошее дело.

– Кого ты уберег?!

– Да ту же Кристи, она ведь чуть не стала наркоманкой. Слипер настроился на нее и обнаружил в номере пражской гостиницы в бессознательном состоянии. Рядом валялся «баян», в сумочке – двадцать евро и три грамма героина. Гот-рокеры – или как их там? – сначала подсадили ее на наркотики, а потом смылись, прекрасно понимая, что она станет делать, когда очухается. Знаешь, сколько таких девочек погибло в грязных гостиничных номерах?! А что дал ей ты?! Хороший секс или право общения с врачом-неудачником…

Его слова били меня, как пощечины, но вместе с болью я испытывал облегчение, словно Макс одним уверенным, но точно выверенным движением вскрыл старый нарыв. Мне стало стыдно за себя, за свои эгоистичные чувства к этой, в общем-то, славной девушке.

– А Дэн?! За что ты его так ненавидишь? Может быть, за то, что не хочешь признать тех же качеств в себе.

– Любопытная версия.

– Такой же эгоист-одиночка, как и ты. Дэн страдает циклическим шизоидным расстройством. Приступы – два-три раза в год. Иногда он не способен отличить реальное от нереального и зачастую верит в вещи, в которые здоровые люди ни за что бы не поверили. Он просто выполнял то, что требовало от него его душевное расстройство. Можно сказать, ему еще повезло. При таких родителях он с трудом не свихнулся. С шестнадцати лет – посетитель вэб-сайтов: «умрем вместе», «подпольное самоубийство» – в общем, завсегдатай суицидной тусовки. А тут ты – девушку у него увел.

– Она сама от него ушла.

– Не суть. В жизни его больше ничто не удерживало. Пробовал повеситься.

– Дэн?!

– Нехарактерно, да? Я тоже так думал, пока не узнал, что он хотел повторить наш эксперимент, о котором ты так подробно рассказал Кристи.

Я мысленно выругался.

– Не рассчитал детали: крюк оборвался. Зато вторая идея – в его стиле. Он собрался залезть в твою машину. Кстати, для него это не проблема: пока ты развлекался с Кристи в клубе, принять таблетки и вывести выхлопную трубу в салон. Вот бы ты потом по следакам побегал!.. Но в последний момент он отказался от своей затеи. Не обольщайся: просто не хотел подставлять Кристи.

– Странно, почему он еще жив.

– Потому что я сохранил ему жизнь. На третий раз он подготовился основательно. Алкоголь, двадцать таблеток азалептина, противорвотное. Для верности газ включил на кухне… Успели как раз вовремя.

– Да брось… Откуда ты мог знать?

– Все тот же слипер. Еще минут десять, и Дэн вошел бы в число шестидесяти тысяч. Примерно столько ежегодно отправляются на тот свет по собственному желанию. Хорошо, что я приехал вместе с нормальными врачами.

– Лучше бы ты Ленку спас…

– Об этом я действительно ничего не знал. А ты вместо того, чтобы изображать реаниматора, вызвал бы «скорую» лично, а не доверил это дело полупьяной мамаше.

– Опять я виноват!

– Я никого не виню. Теперь о тебе. Как ты думаешь, сколько стоило твое освобождение и как долго пришлось бы лежать в психушке?

– Не знаю, месяца два, может, три… Дольше держать не имеют права.

– Влад, это даже не смешно. Ящика насмотрелся? Какие, к лешему, права?! В психиатрии есть способы, чтобы превратить человека в развалину. Если бы не я – твое ближайшее и отдаленное будущее – дом хроников…

– Ну, знаешь, это беспредел какой-то. Из-за этой, царствие ей небесное, полоумной старухи? Какой смысл? Квартиру отобрать? Так все бумажки, подписанные мной в больнице, – недействительны!

– Ты меня удивляешь своей наивностью. Тебя так обдолбают, что все подпишешь задним числом. А потом – аля-улю, твоя комната: либо убитая халупа где-нибудь в Тосно, либо обратно в свое Приморье, либо, что вероятнее всего, безвестная могилка на сто первом километре.

– Сколько же они заплатили?!

– Три штуки баксов.

У меня отвисла челюсть.

– В качестве аванса, естественно. Что и говорить, за этой старушкой тянется черный след. Это она на склоне лет заметно поглупела. А в былые времена – ого-го! Мастерица анонимок. Сгубила не одну жизнь. Именно поэтому я тебя не остановил. Ты оказался просто великолепен, попал в самую точку. Жадность сожрала ее заживо.

– А как же «эффект бабочки»?

– Надуманная теория. Все в мире предопределено. Кроме того, ее смерть являлась лишь вопросом времени. Ты просто ускорил процесс. Павлина уже стояла в очереди на ликвидацию.

– Родственница?..

– Она, родимая… Похоже, ее свекровь – следующая.

– Так, может, в милицию сообщить?

– А какие доказательства предъявишь? Свидетельство рыцаря потустороннего?

– Впечатляет. И что?

– Да ничего. Все это пустое, Интернет-страничка в бескрайнем океане глобальной Сети.

Мне показалось, шеф проекта хочет увести разговор в сторону.

– Давай вернемся к нашим баранам. Мне кажется, я заслужил отпуск.

– Отпуск… – Он произнес это слово так, словно слышал его впервые в жизни. – Боюсь, он может затянуться. Мне надо собрать себя в кучку.

Он снова принялся мерить помещение широкими шагами.

– Хорошо. В конце концов, это дело добровольное. Но тогда я хочу, чтобы ты мне помог в ведении дел. Мне придется сконцентрировать усилия на поиске Дэна. Нельзя так просто выйти из программы, особенно при таком форс-мажоре. Тебе придется встречаться с людьми, вести переговоры от моего имени, заниматься финансовыми вопросами.

– Я в этом ни в зуб ногой.

Макс впервые улыбнулся.

– Не переживай, рядом с тобой будут находиться настоящие профи. Я не могу им довериться полностью, они знают лишь открытую часть программы. О секретной части никто даже не догадывается. Пока, во всяком случае.

Он сделал паузу, чтобы закурить новую сигарету. Я ликовал: мой путь к Маше свободен.

Макс с шумом выдохнул облако дыма.

– Учти, работать придется много. До этого ты прохлаждался. В сущности участие в эксперименте – приятная синекура. Ты получал хорошие деньги, практически ничего не делая. С этого момента тебя ожидает довольно плотный график.

– Победа или смерть!

– За пару недель тебя поднатаскают в базовых вопросах.

– Я тугодум.

– Это предусмотрено. Ты будешь получать специальную подборку ноотропов новейших разработок, способствующих увеличению умственной продуктивности.

– Ты бы лучше меня сразу к матрице подключил. Заснул, проснулся, все знаю…

– Отнесись к этому серьезно.

Мне вдруг показалось, что я только что сменил шило на мыло.

– На выходные-то я имею право?

– Конечно. Жить будешь у себя, работать в другом месте. Оклад тот же. Плюс премии за хорошую работу. Так что старайся. Семейная жизнь стоит недешево. Да, связываться будем в основном в Сети. Через каждые два сеанса меняем адрес по шифру. Мобильник – только в крайнем случае.

– Зачем все эти шпионские примочки?

– Для твоего же блага.


Макс оказался прав. Началась настоящая работа, но меня вдохновляла мысль, что через неделю я увижу Машу. Новая информация лезла в голову с трудом. Переточить мозги с медицины на финансы не так-то просто. Какой-то там ангельский капитал, без которого дорогостоящий проект Макса сыграл бы в ящик через неделю.

Я так понял, что официально фирма советовала солидным компаниям, во что вкладывать деньги, причем не в туманные проекты, а в перспективные начинания молодых, но нищих гениев. Похоже, Макс черпал информацию при помощи своих полетов. Иначе как объяснить, что за три года отец-основатель проекта, именуемого «M-forecast», сумел раскрутить около двух десятков средних и несколько крупных компаний, серьезно потеснивших конкурентов в различных сегментах рынка.

За три года – ни одного прокола, стопроцентное попадание, благодаря точным консультациям все бизнес-начинания оказались удачными. И это не где-то там, в надежной Европе, а у нас, где подобные услуги только развиваются. При этом сама контора оставалась как бы в тени, являлась неким теневым посредником между толстыми кошельками и молодыми талантливыми командами.

Макс сумел наладить обширную сеть связей, создать прекрасную команду специалистов-энтузиастов, работающих не только за высокую зарплату. Одним словом, все, что мне оставалось сделать, – не испортить хорошо отлаженный механизм финансовых вливаний.

В принципе, меня готовили, как куклу-болванчика, главная задача которой – не сморозить на переговорах какую-нибудь чудовищную глупость. Обучение проходило в стенах альма-матер – видимо, чтобы не сбежал, дурной пример заразителен, ко мне приставили пяток специалистов. Четырех мужиков и одну женщину. Я обучался азам экономики, специфике венчурного финансирования и зачем-то разговорному итальянскому языку.

Настоящим испытанием стал краткий, но очень интенсивный курс бизнес-психологии, которую преподавала единственная женщина – Варвара Пинская. Однако меня гораздо больше интересовали ее ноги. Есть такие женщины, у которых ноги – это их все. Стройные, изящные, они просились в мрамор, дабы вечно сохранить их прелесть для потомков. Она это знала и ходила либо в мини-, либо в миди-юбках, но с таким разрезом, что дух захватывало. Еще у нее была маленькая, но, подозреваю, очень чувствительная грудь. Возраст огнедышащий – чуть больше тридцати. Уверен, она любила заниматься сексом, но со мной держала жесткую дистанцию – только «вы», любая попытка флирта наталкивалась на холодную отстраненность. Статуя в музее – и та теплее.

Теория усваивалась легко, Максовы снадобья помогали, но, когда дело дошло до практики, я начал пробуксовывать. Это понятно: напротив меня сидели изящные деловые пиджаки, открытые блузки, мини-юбки, голые ноги в босоножках, маникюр на пальчиках. Ежедневно менялись только первые три пункта. На лице – всегда загадочная улыбка. Меня мучили либидо, мысли о Маше… Меня мучили ее ножки…

Собрав волю в кулак, я старался усвоить ее уроки.

– Не вздумайте пытаться читать мысли. Наши партнеры тут же это почувствуют. Надо не читать, а наблюдать, фиксировать, отмечать, запоминать, делать выводы, перепроверять… Перед вами будут настоящие профи. Они не должны догадаться, что вы им не являетесь. На кону очень серьезные деньги. Следите за движением их глаз, рук, ног, положением корпуса. Никаких прямых взглядов в глаза, за исключением тех моментов, когда будете излагать свою мысль, в остальном фокусируйтесь на точке над левой бровью.

– Почему левой?

– Если он левша, то над правой. Первое впечатление о человеке на пятьдесят процентов зависит от визуальных наблюдений, на сорок – от манеры говорить и только десять остается на то, что он говорит. Всегда надо помнить об «эффекте ореола».[17] Общее благоприятное впечатление о человеке обеспечивает первичные позитивные оценки, и наоборот. Явная физическая привлекательность улучшает положительную оценку, приветливая доброжелательная улыбка способствует возникновению доверительности, сметая недоверие и недопонимание. Честное, твердое, мужественное рукопожатие в сочетании с прямым взглядом в глаза нравится почти всем. Энергичная выразительная жестикуляция отражает положительные эмоции и воспринимается как признак заинтересованности и дружелюбия…

Мы прочесывали дебри психологии бизнеса ударными темпами. Варя учила отзеркаливать, присоединяться, читать чувства собеседника и в то же время вести себя естественно и убедительно. Эта женщина-динамо-машина пыталась сделать из меня кого-то другого, кем я до сих пор не являлся. Но это еще полбеды – на сладкое она припасла нечто из ряда вон…

Однажды она пришла на занятия в очень строгом деловом брючном костюме, волосы зачесаны назад, забраны в тугой узел, на лице – темные очки.

– Итак, Владислав, мы приступаем к последнему пункту нашей программы. Завершающий тренинг ассертивности. Предстоит серьезная работа – четыре дня по десять часов.

Эта дама слов на ветер не бросала; словосочетание «серьезная работа» означало, что мой язык как минимум будет висеть на плече. Интересно, сколько Макс ей платит? Я уныло скользнул взглядом по некогда спасительным ножкам: очертания едва угадывались.

– Может, лучше сразу на галеры? А как же топливо – шведский стол, шампанское?..

– Один получасовой перерыв на обед, через каждые два часа – кофе-брейк. С голоду не помрете. Осталось потерпеть всего четыре дня, потом нечто вроде экзамена.

– А что будет, если я его не сдам? Вы меня четвертуете?

– Еще один тренинг и пересдача.

– Шутите? Восемь дней по десять часов?! Что от меня останется?

– Придется работать с тем, что останется. К тому же есть стимул. Именно от вас зависит, как скоро вы встретитесь со своей девушкой.

Я оторопел. Неужели Макс?!

– О, нет! Откуда вы знаете?!

– Об этом нетрудно догадаться. Судя по тому, как вы таращитесь на мои ноги. Девять из десяти моих учеников открыто предлагают мне трахнуться уже на третьем-четвертом занятии. Мы работаем с вами две недели, вы выглядите как доктор Лектор на голодном пайке, но такого предложения не сделали.

– Варя, пойдемте трахнемся!

Она даже бровью не повела.

– Поздно, поезд ушел. Однако не будем отвлекаться… Цель тренинга – достижение трех инсайтов, то есть неких внутренних озарений…

Пауза. Она сидел прямо, ноги и руки скрещены, глаза опущены. Где она прячет удостоверение ГРУ? Может, в трусиках?

– Итак, ассертивный тренинг. Цель: научить вас держать удар, достичь толерантности к любой форме вербальной агрессии. После каждого занятия вы будете читать мою методичку и готовить ежедневный отчет. Список вопросов прилагается.

Она кивнула в сторону столика, на котором лежала брошюра в мягкой обложке – толщиной в солидный роман.

– Сегодня первое занятие. Ваша единственная задача – не покидать это кресло. Дверь открыта, но в случае бегства с тренинга день не будет засчитан, независимо от того, на каком временном отрезке вы попытаетесь это сделать. Правила «стоп» не существует.

– Жарьте, я и не такое видал…

– Это не означает, что вы должны выпадать из процесса, погружаться в себя или вести себя как зомби. Вам понятно? С кресла вставать запрещается.

– Меня что, шпионить засылают? В ЦРУ или Моссад? А если я захочу пописать или еще чего?

– Подумайте об этом заранее. Ждите перерыва. Это ваши проблемы. И последнее: попытка физической агрессии – выход из программы. Это означает, что вы не сможете выполнять работу, к которой вас готовят, со всеми вытекающими последствиями. А теперь хочу вас познакомить со своими помощниками…

Она поднялась со стула и величественно прошагала к двери, выделывая задницей умопомрачительные движения. В комнату вошли двое. Первый – худосочный мужчина лет сорока. Выглядел он женоподобно: узкое лицо, темно-русые волосы, за которыми хозяин следил, как модница, белый джемпер, черные брюки, золотые часы на узкой руке. Он протянул мне нежную вялую ладонь. В первый момент я не врубился, пожимать ее или целовать.

Второй мужик был помоложе, но полная противоположность первому – крепко сбитый, резкий, с пивным животиком. Наглый, самодовольный, круглолицый, с цепкими серыми глазками, на широких плечах – черный костюм в полоску и ослепительно белый галстук. Руку не протянул. Небрежно бросил: «Привет» и плюхнулся в кресло.

Познакомились: белый джемпер – Сергей, полосатый пиджак – Александр. Вначале разминка. Варя задала тему ролевой игры. Я должен уговорить взять меня на работу и выбить приличный оклад. Троица напротив изображала работодателей. Полосатый развалился в кресле, держа перед носом листок бумаги. Ткнул в меня пальцем:

– Что-то резюме мне твое не нравится, братан. Поработал всего ничего, потом ушел… По собственному желанию. Чё, бабки неправильные?

Я вперился в точку над правой бровью и постарался придать голосу бархатистый оттенок:

– Дело не в окладе, хотя он действительно оставлял желать лучшего. Ваша фирма славится передовым подходом и прекрасным коллективом…

Эстафету перехватил белый джемпер:

– Кстати, по поводу коллектива. Мы тут навели справки, связавшись с вашим бывшим руководством. Выяснилось много интересного. Оказывается, вы малоконтактный и в то же время конфликтный человек, с трудом уживаетесь в команде и имеете целый ряд нежелательных привычек. Что скажете?..

Я открыл рот, но меня перебил клетчатый:

– Не хило! При таком раскладе хочет присесть на нормальные деньги! Смотри-ка – неуживчивый пацан, но хитрый. Ты вначале с людьми научись ладить, хлопец!

В дело вступила Варя:

– Нам бы хотелось услышать, чем вы могли бы принести пользу нашей компании.

И так далее и тому подобное… Клетчатый исповедовал «методику сжатого кулака» – слушал только себя, постоянно проявлял нетерпимость, перебивал, насмехался, порой неприкрыто хамил. Сергей действовал иначе. Критиковал по частностям. Всегда находил слабое место – какой-нибудь частный недостаток либо что-то спорное, но несущественное и обрушивал на него всю силу удара, не касаясь ни сути моего ответа, ни его положительных сторон. Добавьте сюда тихий, немного гнусавый голос, вязкую манеру изложения и безумно раздражавшую привычку постоянно поправлять волосы, словно он боялся, что они сползут с его черепа. Периодически я ловил себя на желании перегрызть этой белоджемперной зануде глотку. Тренер задавала игольчатые, сбивающие с толку вопросы, когда чувствовала, что я начинаю злиться. Любимый стиль – чтение в сердцах. К примеру:

– Я уверена, что вы думаете так же, только из самолюбия не хотите признать свои ошибки…

Ну что на это ответишь? Оказалось, что труднее всего – переключаться с одного на другого.

После третьего кофе-брейка я почувствовал, что выдыхаюсь. Во лбу сидела игла боли, перед глазами плыли круги, спина затекла, адреналин, не находивший выхода, терзал мою нервную систему. Я не мог фехтовать с тремя опытными бойцами одновременно. Только мысль о Маше заставляла меня держаться.

Ребята работали грамотно. Натиск ошарашивал, плющил, потрясал. Когда вдохновение одного заканчивалось, за меня брался другой. Уверен, им удалось бы меня раздавить, но мешало одно обстоятельство, о котором эта троица даже не догадывалась: ведь я был «рыцарем потустороннего», странником запредельного, а они – всего лишь три нанятых психологических клоуна, пытавшиеся вывести меня из себя. Как там у Дэна:

Вы, производные,Идущие следом.Ждущие следствия,Те, что за вычетом…

На десятом часу я весь промок от пота, пальцы тряслись, голова гудела, сердце стучало в режиме брейк-данс, а мои оппоненты были свежи, как три огурчика с бабушкиной грядки. Все чувства притупились, осталась одна апатия. Я пытался разглядеть за темными очками Вари хоть каплю сострадания.

Наконец она произнесла несколько фраз, вернувших меня к жизни:

– Итак, подытожим. Сегодня мы провели три ролевые игры, где вы, Владислав, показали себя откровенным лузером. Вам не удалось убедить нас в обратном. Думаю, мои коллеги со мной согласятся…

– Ясный пень!

– Безусловно.

– Вам не удалось устроиться на работу. Вы не показали себя компетентным, креативным, плохо использовали сенсорные каналы. Однако есть и положительные стороны…

Ее слова долетали откуда-то издалека и воспринимались дискретно – до сознания доходили лишь отдельные слова. Общий смысл понятен: твердая тройка, но это и есть моя любимая оценка.

На досуге мне пришлось выдуть галлон крепкого кофе и изучить метод Фельденкрайца – довольно муторный способ расслабления.[18] Затем отчет. В сон я провалился сразу и бесповоротно, как тогда, в психушке.

С каждым последующим занятием мои нервы все больше крепчали. Специально подобранные ролевые игры конструировались так, чтобы на меня обрушивались все виды агрессии. Мое истерзанное «я» прессовали следователи, долбали психопаты, терзали истеричные женщины, наезжали враждебные мужчины, угрожали бандиты, презирали и унижали чиновники всех рангов – одним словом, пытались опустить ниже плинтуса.

Помогал ее трактат. Пригодилось многое из того, чему меня научила Варя. Невербальные движения не подделаешь. Они лгали. Лгали все трое, и я это видел. Однажды мне удалось вывести Александра (он так и не сменил свой полосатый пиджак) из себя. На очередное оскорбительное замечание по поводу моих умственных способностей я заметил:

– У мудрого глаза его – в голове его, а глупый ходит во тьме; но узнал я, что одна участь постигает их всех.

Он даже застыл от удивления:

– Это что за текст? Сам придумал?

– Нет, один мой приятель – Екклесиаст.

– А-а…

Я понял: он не знал, о ком идет речь.

– Хорошо, – выручил его тренер, – с вашим другом разберемся позже, а теперь вам следует нам доказать, что вы не одержимы инстинктом разрушения.

Третий день посвятили манипуляциям – пытались разными способами заставить сделать меня то-то и то-то. Четвертый – самый спокойный, но мозгонапряжный – уловки в споре и как с ними бороться. После этого чистилища я сдал экзамен на твердую четверку.

Потом мы закатили вечеринку. Много пива, все виды крепких напитков, жратва из ресторана. Я увидел двух добрейших, умнейших ребят и очаровательную женщину и не поверил, что эти люди терзали меня четыре дня. Мы пили, пели, танцевали, обнимались, целовались. Варя пришла в мини-юбке, и я наконец-то добрался до ее ножек: она дала их потрогать, поцеловать – волшебное ощущение. Помню, я пытался затащить ее в свой номер, но разве можно поймать и удержать солнечный зайчик? Ладно, впереди встреча с Машей, впереди свобода, и я готов к ней, как олимпийский чемпион к встрече со своими поклонниками.


Каких-то восемь месяцев назад мне и в голову не приходило, что воздух свободы окажется настолько сладким. Тогда казалось, что мир погружен во мрак моей депрессии, но все познается в сравнении.

Стояла середина осени, запоздалое бабье лето улыбалось последней улыбкой разноцветной оттепели. Солнце грело, но как-то печально, словно вспоминая о минувшем триумфе, легкий ветерок слегка приподнимал опавшие листья, люди все так же спешили, девушки все так же прихорашивались.

Старая машина стояла в гараже, приобретенном на мое имя. Я не торопился ее менять – решил вложить накопленные деньги в улучшение жилищных условий. Забрел в какой-то скверик, сел на лавочку, достал сигарету. Пальцы заметно дрожали. Решимость, которая давала столько сил, куда-то запропастилась. Подытожим. У меня есть домашний и рабочий телефоны, а также ее новый адрес. У меня есть ее воспоминания о единственном сне, проведенном со мной. Вот, в сущности, и все. Не так уж много, чтобы начать все сначала.

Звонок ничего не решал, скорее, мог все испортить. После длительной разлуки разговариваешь не с человеком, а с голосом в трубке. Мозг дорисовывает прежний образ.

Я добрался до гаража, порадовался, что тачка в отличном состоянии, до вечера покатался по городу, купил огромный букет ее любимых белых роз, пару бутылок хорошего шампанского и рванул к девушке моей мечты.

Мне повезло, ждать пришлось недолго. Она появилась из-за угла: стройная, изящная, в красном кожаном пальто, белый шелковый шарф обнимал шею, в руке был пакет, судя по всему, с продуктами. Что делать? Дождаться, пока войдет в дом, или… От волнения я находился на грани паники, но спасибо урокам Вари и ее компании.

Сделав несколько упражнений по методу Фельденкрайца, я спокойно вышел из машины. В первый момент Маша оторопела и чуть не выронила свою сумку. Ее глаза, и без того большие, стали еще больше, а ресницы дрожали, как крылья у мотылька.

Не знаю, сколько прошло времени, минута или больше. Наконец я выдавил первую фразу:

– Здравствуй, Маша, ты меня узнаешь?

Повисла неловкая пауза.

– Долго не виделись, правда?

– Мне почему-то кажется, что совсем недавно, – все тот же тихий, немного грустный голос.

– Это тебе.

Букет перекочевал в ее руки, пакеты – в мои.

– Красивые…

Она погладила цветы, как гладят любимого котенка:

– Я ждала тебя, почему ты не приходил?

– Курс молодого бойца перед повышением по службе.

– Откуда ты узнал, где я живу, ведь даже Макс не в курсе? А он знает все.

– Только не от твоей мамы, хотя в свое время я пытался пробить фалангу в лоб.

– Я знаю.

– Может, поставим цветочки в воду?

– Конечно, извини, я ждала, что ты вот-вот появишься, но все равно вышло как-то неожиданно.

Мы поднялись на четвертый этаж. Ощущения дежавю не получилось. Биологические органы чувств воспринимали квартиру иначе. Дело даже не в ракурсе или цветовой гамме. Просто «там» я мог относительно спокойно пройти сквозь стену или шкаф (ощущалось лишь изменение вибрации), а здесь все предметы приобрели незыблемость и непреодолимую плотность, отчего квартира казалась гораздо меньшего размера.

Я видел, что Маша мне очень рада, но усталость давала о себе знать, кроме того, как только мы вошли в прихожую, начались телефонные звонки. К счастью, она тут же отключила аппарат, прикончив всех хронофагов одним махом. Вот это настоящий шик, образчик истинного такта.

Прежде чем окончательно разобраться с внешним миром, она произнесла:

– Извини, надо позвонить маме.

Начало обнадеживало.

Тамара тут же вцепилась в дочь мертвой хваткой. Не завидую ее подчиненным.

– Да, мама… Конечно, мама. Просто я очень устала… Да, обязательно позвоню… Мы могли бы обсудить это позже… Нет, не перебиваю… Хорошо… Нет, он не звонил, я не хочу обсуждать эту тему… Не кричу на тебя… Понимаю… Прости, у меня там что-то горит. Завтра позвоню…

Маша отключила мобильник, устало опустилась в кресло. Я воздержался от комментариев, вместо этого произнес:

– Давай не будем сооружать праздничный ужин. Шампанское, твой любимый шоколад, фрукты у нас есть. Просто посидим, поговорим.

Она благодарно улыбнулась:

– Знаешь, несколько раз меня посетило предчувствие, что ты где-то рядом. А однажды… ты мне снился. И сон был такой реальный, что…

Она замолчала, не в силах подобрать слово.

– Надеюсь, не кошмарный.

– Наоборот.

Она посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. Я не выдержал и опустил глаза.

– Расскажи, как ты меня нашел.

– Секрет.

– И все же…

– Врать не хочется, расскажу – не поверишь. А еще… У меня что-то типа подписки о неразглашении.

– Продолжаешь играть в его игры?

– Уже нет, но собираюсь стать наемным работником. Так сказать, топ-менеджером. Обещали хорошо платить, но это неважно.

– А что важно?

– Без тебя я жил какой-то не своей, выдуманной кем-то жизнью.

– Мне тоже тебя не хватало…

– Все это время я задавался вопросом: почему тогда, в гостинице, все так произошло. Почему ты так внезапно исчезла из моей жизни?

– Ты ничего не понял! Макс любил меня, может, и сейчас еще любит, но не хочет себе в этом признаться.

Внутри меня все похолодело. Неужели у них роман? Самая незавидная роль – выслушивать душевные излияния любимой девушки, особенно когда они касаются близкого тебе человека. А под занавес сакраментальная фраза: «Влад, ты очень хороший человек, давай останемся друзьями…»

– Не беспокойся, романа у меня с ним нет.

– Умеешь читать мысли.

– Умею читать лица. Весь этот гламурный антураж: лимузин, дорогой ресторан, номер в отеле… Нетрудно догадаться, откуда деньги. Я чувствовала себя его марионеткой. Просто хотелось доиграть спектакль до конца.

– Что-то тут не сходится: любит тебя, а нам устраивает дорогущее романтическое свидание.

– Вот! Думаю, он считает себя гением, способным подняться над этим чувством. Бедная девушка Маша – нечто вроде теста для самого себя. По его словам, нельзя приступать к великому, цепляясь за преходящее.

Я потянулся к бутылке: больше ничего не оставалось.

– Тогда зачем ты на это согласилась? Ведь ты знала, что я тебя люблю? Это довольно жестоко.

– Глупый, потому и согласилась, что хотела тебя наказать за эту сделку. Ты для меня дороже всех Максов на свете! Тогда, в отеле, я должна была уйти. Остаться с тобой – означало впустить его в нашу любовь, сделать ее неизлечимо больной с самого начала.

Мне стало стыдно за свои предположения.

– Значит, ты его не любишь?

– Мягко сказано… Ради дела он превращает людей в послушные фигурки на своей шахматной доске. Правда, надо отдать ему должное: партию ведет блестяще и по правилам. Всегда что-то дает взамен.

– Ты имеешь в виду деньги?

– Все что угодно. Он прекрасно знает людские слабости.

Ее правота разила наповал.

– У тебя кто-нибудь был?

– Это не важно. Важно то, что я ждала тебя все это время. И ты пришел, сначала во сне, а теперь…

Я подошел к креслу, опустился на колени и прижался губами к ее ладони. Теплая, маленькая, беззащитная и такая сильная.

– Господи, почти три года потеряли…

– Это наша цена.

Она обняла мою голову, прижалась к ней щекой. В ту ночь мы так и не притронулись к шампанскому.


Работа оказалась гораздо скучнее, чем я ожидал. Какая там бизнес-психология?! В основном простецкие, хорошо прикинутые мужики в окружении длинных ног или надутые, чаще фальшиво-приветливые иностранцы. Первым хотелось поскорей обмыть сделку, вторые больше думали о том, как трахнуть красивую русскую телку. Много коньяка, много водки… После уроков, полученных у Вари, я чувствовал себя мастером восточных единоборств, которого засунули в обычную школу на ставку физкультурника.

Встречи, поездки, изучение отчетов, подписание договоров, снова встречи… Команда поддержки работала, как швейцарские часы. Мое присутствие являлось необходимой формальностью. Я улыбался, пожимал руки, подписывал какие-то документы, иногда вставлял заученные фразы, которые готовили референты. Раз в неделю я встречался с Максом, предоставляя все необходимые отчеты. Оборот компании оценивался в сто миллионов евро, но я подозревал, что существуют некие подземные денежные реки, о которых знали один-два человека из числа особо доверенных лиц.

На первое время решили, что пока я буду жить у Маши, подкопим денежных знаков, объединим наши квартиры и купим шикарную двухкомнатную улучшенной планировки, поженимся. Строили планы, ибо ничто так не укрепляет любовь, как общие цели. Маша работала в фармацевтической фирме, имела свою клиентуру, но природная доброта, скорее, мешала, чем помогала ее работе. Зачастую она занималась чуть ли не благотворительностью – из собственных средств доплачивала недостающие суммы на покупку лекарств для детей из неимущих семей.

Поначалу не все шло гладко. Тамара Михайловна ушла в глухую оппозицию. На моих глазах разворачивалась драма. Я стал тем скальпелем – нет, скорее тупым ножом, которым медленно, мучительно перерезалась пуповина между матерью и дочерью. Но на этот раз Маша проявила завидную твердость. Даже заявление «или я – или он» не заставило ее вывесить белый флаг. И мамаша сдалась. Я отобрал у нее главный козырь, превратившись из малоимущего лузера в преуспевающего топ-менеджера.

Так прошло около трех месяцев, я вошел во вкус, жизнь казалась прекрасной… если бы не предчувствие беды. Макс все больше мрачнел. Я понимал, что расспрашивать его бесполезно. Выход из программы полетов означал лишение права на информацию.


Если какая-нибудь неприятность может случиться, она обязательно происходит. В тот день с утра разболелась спина. Не то чтобы очень больно, но морщиться заставляла. При каждом движении она словно хотела сказать: «Ну че, мужик? Не такой ты и крутой, как себе возомнил». Вместе с болью приперлось поганое настроение. В голову лезли черные мысли. Но если с утра все не задалось, жди продолжения.

По четвергам я таскал к Максу бумажки: отчет о проделанной работе, документы на подпись, всякую формальную дребедень. Обычно он внимательно читал, прежде чем поставить свою закорючку, но на этот раз на бумажки даже не взглянул.

– Неважно выглядишь, – критически оглядел он меня.

– Спина болит.

– Ничего, скоро перестанет.

– В смысле?

Нехорошее предчувствие появилось в солнечном сплетении.

– Влад, нужна твоя помощь. Мы должны отправиться туда вместе.

– Может, ты мне наконец объяснишь, что происходит?! – Я принялся нервно мерить шагами комнату. Только у меня все наладилось – и опять все по новой!

В его тоне я услышал спокойствие буддийского монаха:

– На этом пути нет долгих остановок…

– На каком таком долбаном пути?! Это ты неведомо куда топаешь! Причем зачем и куда – великая тайна. Моя планида – стоять на товсь и ждать, когда же сам Великий магистр потащит меня на тот свет. Хватит уже использовать меня втемную! Нашел тоже лоха! Короче, либо ты делишься информацией, либо лети-ка ты, голубь, без меня!

Всю эту тираду я произнес на одном дыхании, и если внимательно приглядеться, то во мне кричала даже не злость, а животный страх – как в детстве в приемной дантиста.

– Ладно, только учти: у нас мало времени.

Он указал на кресло, давая понять, что разговор займет какое-то время. Сам, по обыкновению, принялся расхаживать по «кают-компании».

– Я понимаю твой гнев. Очевидно, ты считаешь, что Макс занимается какими-то игрушками, экспериментирует, чтобы куда-то деть свою кипучую энергию, желает потешить самолюбие, тщеславие, черта в ступе… Года два назад я бы с тобой согласился. Мной руководил чисто исследовательский интерес, я действовал по принципу «а что получится?».

Я усмехнулся:

– А что изменилось? Масштаб, уровень изысканий?

– Продвигаясь по пути исследования потустороннего, я многое понял. Об этом можно говорить долго, но нет времени. Попробую в двух словах. Первое – нельзя безнаказанно отправляться в потустороннее, как герои Бербера, не имея ни духовной, ни философской, ни морально-этической подготовки. Второе – это многоуровневая система, и на каждом плане свои правила, подчиняющиеся более общему закону. Это как бесконечная матрешка.

– Понятно, Дэн правила нарушил…

– Я сейчас не о нем. «Рыцари потустороннего» – это не просто проект. Я пришел к идее создания организации – с собственными законами, символикой, философией, мистической составляющей. Что-то типа братства «Розы и Креста».

– И Дэн от тебя сбежал, чтобы самому стать магистром.

– Суть уловил. Проблема в том, что основополагающий принцип любой системы – равновесие. Действие рождает противодействие. Слепому слону не стоит соваться в посудную лавку.

– Вернемся к Дэну.

– Я его разыскал, но время безнадежно упущено. Теперь весь проект под угрозой. Он превратился в канал для негативных сущностей, которые могут являться в любом обличье. Если мы не сможем разорвать их астральную связь, то Дэном придется пожертвовать. Одному мне не справиться.

– Убить, что ли?

– Сам знаешь, там убить невозможно. Физически. Я не знаю как, но мы должны разорвать эту связь. Если не решим эту проблему, нас подчистят, как сорняки.

– Кого «нас»?

– Всех. Меня, тебя, всю нашу команду. Машу наконец.

– Стоп, а она здесь при чем?!

Макс начал терять терпение – уникальный случай:

– Послушай, ты что, до сих пор не понял, во что мы вляпались с этим Дэном?! Да, я рискнул, но не ошибаются лишь сине-зеленые водоросли.

– Почему я?

– Больше некого. Кристи не справится, да и навыки, полученные за время обучения, пригодятся.

– Когда?

– Сегодня… сейчас… Время работает против нас.

– Часик дашь собраться с мыслями?

– Он твой. Ровно шестьдесят минут.

Макс порывисто вышел из кают-компании. Самое время вспомнить методы релаксации. Аквариум вполне подойдет… Рыбки благодушно скользили за толстым стеклом. Одна, под названием желтый попугай, выпучилась на меня, как будто встретила родственника. Я сфокусировался на черных бусинках глаз, попытался окунуться в волны покоя, очистить мозг от мыслей, превратить свой мозг в нервный центр рыбки. Так мы и пялились друг на друга весь час.

Макс появился секунду в секунда, дверь автоматически открылась:

– Пора.

Мы молча двинулись в лабораторию. Прошли на стартовую площадку и уселись в кресла. Датчики среагировали на наши биологические оболочки, аппаратура отозвалась разноцветными огоньками. Прежде чем надеть наношлем, Макс произнес:

– На этот раз без комментариев. Ты сам все поймешь. Задача – не пустить эту сущность в Дэна.

– Ясно, командир.

Я закрыл глаза. Скачок беспамятства, вспышка света, четкий выход из тела, блаженное ощущение неимоверной легкости и свободы. Несмотря на перерыв, навык остался.

Макс катапультировался быстрее. Вид собственных телесных оболочек, безучастно застывших в креслах, стал для нас столь привычен, что мы даже не оглянулись. Шеф задал направление. Через короткий промежуток времени мы оказались в просторном помещении.

Под впечатлением услышанного я ожидал увидеть Дэна в центре собрания сатанистской секты или какого-нибудь местного ответвления «Детей святого Бабая», на худой конец – в общественной приемной черного мага. Ничего подобного! С первого взгляда мизансцена напоминала семинар для управленцев среднего звена. В зале сидели слушатели, числом около пятидесяти, все в строгой деловой униформе: белые рубашки, галстуки. Женщины подчеркнуто подтянуты, с прическами а-ля «убей свою сексуальность», мужчины одинаково сосредоточенны. Средний возраст – от тридцати до тридцати пяти. Словом, молодая поросль зубастого российского капитализма.

На сцене стоял мужчина в цветастой рубашке наподобие тех, что носят исполнители регги. Он что-то нудел в микрофон, явно отрабатывая номер.

Что-то явно выпадало из контекста, что-то не вытанцовывалось, в воздухе повисло напряжение. Я пригляделся к лицам аудитории. Силы небесные! Да они все на одно лицо! Бесстрастные, холодные, без единой эмоции, чем-то похожие на манекены. Яппи светлого будущего. Вот она, паства нового поколения.

Мужик в цветастой рубахе начал заводиться. Его монолог становился все напряженней. Макс телепортировал текст:

«Это целевая аудитория. Каждый из них, в большинстве случаев неявно, определяет политику крупной компании. Кто-то в качестве советников ключевых фигур в политике и бизнесе, другие – в статусе особо приближенных любовниц, третьи – как генераторы идей. Но всех их объединяет одно: эти теневые ребята чутко держат руку на финансовом пульсе. На ведущем не фокусируйся. Он лишь разогревает публику…»

Я сообразил, что главным «блюдом» является Дэн. Мужик все больше заводился. Теперь он напоминал популярного миннесотского проповедника. Отчаянно жестикулируя, он бегал по сцене, голос, многократно усиленный динамиками, срывался на фальцет. Глаза слушателей горели, лица оживились зловещим возбуждением, атмосфера в зале все больше накалялась.

И тут я почувствовал приближение чего-то огромного и страшного – какая-то черная тень скользнула по потолку. Мне поступила информация:

«Что бы ты ни увидел, не бойся. Они могут принимать любой устрашающий вид. Страх – главное оружие. Наша задача – не подпустить их к Дэну, не позволить ему войти в физическую оболочку. Помни, это всего лишь тонкие сущности. Используй все, что умеешь».

Легко сказать: «не позволить», «используй»! От одной лишь тени исходили такие вибрации, что хотелось улететь на парочку световых лет. И что значит «они»? Их что, много?

Растягивая гласные, явно подражая Майку Бафферу,[19] оратор выкрикнул имя Дэна.

Вспыхнули осветительные лампы, лучи заметались по дощатому настилу, словно выискивая цель для уничтожения. На сцену медленно, как всегда немного пафосно, вышел Дэн, если точнее, то не вышел, а вынес свое высокое худое тело, как это делают престарелые звезды эстрады, уверенные в том, что в любом случае услышат аплодисменты квакеров.

Парнишка разительно изменился – не то чтобы постарел, но как-то нехорошо заматерел, как это происходит с людьми, отбывшими небольшой, но срок на российской зоне. Взгляд стал тяжелее, у губ пролегли жесткие складки. Ушли в прошлое андрогинный дресс-код и длинные патлы. Черные брюки, светлая рубашка, короткая аккуратная стрижка. На пальцах – по-прежнему обилие перстней, но на этот раз не из дешевого серебра, а золотых, с драгоценными камнями. По инерции прикинул стоимость – выходило маленькое состояние.

В зале повисла гробовая тишина.

– Братья и сестры… Миллионы лет назад, когда человеческая раса находилась в процессе становления, человек был подобен ангелам и не знал ни добра, ни зла. Он познал добро и зло лишь тогда, когда боги посеяли в нем семена умственной природы. Отныне вектор цивилизации устремлен к увеличению познания, дабы сохранить свой вид от великих сил, недоступных пониманию…

Дэн говорил немного путано, зато громко, складно и с вдохновением, как вещает лидер политической партии, уверенный, что его команда легко преодолеет какой-то там процентный барьер. Одним словом, какая-то сектантская ахинея, с обязательными вставками типа: «мы вместе», «команда», «избранные», «спасемся», «продолжим» и далее по бородатой схеме.

Тень появилась вновь: огромная, угрожающая. Эфемерная субстанция расплылась по залу, нависла над головами зрителей, затем начала концентрироваться к центру. Теперь ее очертания стали более четкими и приобрели зеленовато-фиолетовый оттенок.

«Враг может принимать любую форму. Его главное оружие – страх. Он попытается разрушить нашу структуру. Будь готов ко всему. Отступать некуда!..»

Это я и сам уже понял. Враждебная сущность менялась с удивительной скоростью. Постепенно повсюду распространялось свечение – это напоминало молнию, распавшуюся на мириады частиц. Откуда-то появился аритмичный стук – самое близкое по смыслу понятие.

Но все это цветочки. По-настоящему меня тряхнуло, когда фигура наконец приобрела четкие очертания.

Дэн продолжал вдохновенно молоть чушь, но это не цепляло – не хватало харизмы, некой мощной внутренней энергетики, способной превратить собрание умных людей в фанатично преданную толпу. Даже я сообразил, что главный фокус заключался в этой неведомой сущности. Она стремилась проникнуть в душу парнишки, а в решающий момент – ап!.. Вот и зайчик из цилиндра!

Словно в подтверждение моей догадки, астральное тело окончательно оформилось. Теперь я мог его идентифицировать, но боже мой, что за мерзость! Форма определенно напоминала человека, если его скрестить с крокодилом, змеей и кабаном. Тело казалось прозрачным, а сердце и мозг были видимы пульсирующими и испускающими свет. Свиной череп, свиные уши, между ними – жесткая щетина, только вместо пятачка – длинный бугристый нос. Вместо рта – тонкая щель. Далее, по мере снижения, – пучки змей вместо рук, огромный пульсирующий живот, вся нижняя часть позаимствована у крокодила, с той разницей, что эти существа на задние лапы, как правило, не встают.

Но внешний вид – еще полбеды. На меня нацелился чисто человеческий, пронзительный взгляд существа, веками творящего зло. Эта гадость, похоже, не шутила – напротив, спокойненько прикидывала: сразу распылить нас с Максом в небытие или чуточку позабавиться. Додумать мысль я не успел. Демон ринулся в нашу сторону.

Я попал в астральную центрифугу, где в качестве крутящего момента выступал запредельный ужас. Каждый раз, когда сущность проносилась мимо, кружась над головой Дэна, мне казалось, что мое астральное тело распадается на кварки.[20] Но как только тварь зависала над макушкой оратора, Макс устремлялся навстречу и атаковал ее в лоб. Он пролетал сквозь демона, и цвет его оболочки менялся. Я сообразил, что врагу необходимо время, хотя бы одна минута, чтобы спокойно проникнуть в Дэна.

Макс телепортировал: «Выстраивай защиту! Не застывай!»

Тварь возвратилась на исходную позицию в центр зала. И тут она начала меняться. Больше никаких крокодилов и свиней. В тридцати шагах от меня висела Павлина, увеличенная раза в три. Она ринулась в мою сторону. Я рефлекторно выставил вперед «руки». По астральному телу пронеслось ощущение дикого холода и потери цельности. На языке физического тела – из меня словно вырвали приличный кусок мяса.

Сущность вышла на второй заход и снова изменилась. Передо мной был мой отец. Я попытался сконцентрироваться на чем-нибудь хорошем, добром, настоящем, но враг оказался проворней. Он снова прошил меня насквозь.

На этот раз ужас из детства резанул как ножом. Перед моим взором пронеслась давно забытая картинка. Дом, мне девять лет, сестре Наташке двенадцать, отец еще с нами. Очередная пьяная вечеринка. Меня с сестрой уложили спать, но под эти крики уснуть было невозможно. Она уснула сразу, а я – никак. Дверь потихоньку открывается, в комнату протискивается огромная тень. Чуть размыкаю ресницы. Отец… Он подходит ко мне, наклоняется, прислушивается к моему дыханию, я ощущаю запах перегара. Мне кажется, что он слышит надрывный стук моего сердца. Решив, что сплю, подходит в кровати сестры, садится. Его рука пробирается под одеяло, трогает ее там, где трогать нельзя. Пальцы левой руки расстегивают брюки. Он тяжело дышит, сопит. Я хочу отвернуться и не могу. Сдавленный крик рефлекторно пробивается наружу. Он резко оборачивается ко мне, лицо искажено яростью:

– Подсматриваешь, гаденыш!..

Два шага в мою сторону, удар открытой ладонью сверху вниз – не сильный, но многократно умноженный обидой…

Черное облако накрыло меня, как тогда в детстве. Только теперь в нем бурлили ярость и ненависть. Я сконцентрировал все силы, чтобы справиться с этой темной энергетикой, расшатывающей мою структуру. В моем лице демон нашел слабое место и теперь лупил туда методично и неотвратимо.

Сущность сделала круг. Теперь передо мной стояла Кристи. Нет, только не она!.. Я вызвал в памяти всю нежность, которую некогда испытывал к этому существу, все наши лучшие дни, наполненные радостью единения душ, ее улыбку, смех… Защита сработала, но только на время. Демон принялся кружить вокруг, в какое-то мгновение я потерял нить защиты, и он устремился вперед.

Я переместился во времени и пространстве – снова очутился в злосчастном гостиничном ресторане. Вот финский гитарист, рядом с ним – Кристи. До них всего два шага. Они смеются мне в лицо… В душе нарастает холодная, расчетливая ненависть. Рука опустилась в карман, нащупала рукоятку. Я спокойно достал пистолет, поднял на уровень его глаз и всадил три пули вплотную, одну за другой… Две ушли в мягкие ткани, одна ударилась в лицевую кость. В результате крошечного взрыва лицо гитариста оторвалось от черепа. Глаза и лоб исчезли в красном тумане. Кровь и человеческие ткани попали на лицо и готическую блузку Кристи. Она с ужасом взглянула на страшные ошметки, хотела крикнуть, но тут же рухнула на колени, сотрясаясь от приступа рвоты. Гитарист с запрокинутой головой медленно завалился на бок…

Черная сила втягивала меня, как черная дыра всасывает материю. Демон вновь вернулся к центру зала, чтобы начать новую атаку. Темная сущность меня одолела. Здесь, на грани душевной гибели, пришло осознание: каждый последующий фрагмент будет страшнее предыдущего, и с каждым разом я все больше буду превращаться в чудовище. Вероятно, нечто подобное они сделали с Дэном, который там, внизу, все больше впадал в экстаз, ожидая великого вдохновителя. Вспомнилась книжка «Заводной апельсин». Тот же метод, только с астральным уклоном.

Когда демон в очередной раз ринулся на меня, чтобы прикончить, на помощь пришел Макс. Почему он не сделал этого раньше? Это осталось за скобками. Может, собирался с силами, но только пришел он вовремя.

Они «сшиблись» где-то на полпути до меня. Термин не очень удачный, но суть передает. Демон отступил. Еще одна попытка, мощный энергетический разряд – и Макс снова отбросил эту сволочь назад. Дэн заметался по сцене, словно псина, окруженная полыхающими стенами. По аудитории пробежала волна беспокойства.

Я принялся восстанавливать силы, концентрируясь на всем добром, светлом, возвышенном. Вот когда понадобились навыки, полученные от мисс «Красивые ножки». К тому времени, как моя структура астрального тела восстановилась, Макс выглядел довольно бледно. Появилось предчувствие беды, и она не заставила себя ждать. Тварь размножилась, фокус с развоплощением повторился, сперва она распалась на несколько отдельных облаков, которые снова сгустились, но уже как отдельные сущности числом около десятка.

Это конец, гибель, катастрофа! Я останусь фикусом или в лучшем случае сойду с ума! К счастью, они не удостоили меня вниманием, сразу устремившись к Дэну. Он вдруг застыл, поднял руки вверх, разжал ладони – в каждой по крупному овальному камню черного цвета. Сущности закружились над его головой, все быстрее и быстрее, пока не превратились в воронку с центром в темени. Дэн задрожал, камни в его руках вспыхнули голубым свечением, лица в зале озарились зловещим светом, публика мгновенно пришла в движение.

Я начал молиться. Что еще оставалось, кроме как просить защиты у того, кто свыше? Так происходит со всеми на пороге смерти, даже с самыми прожженными материалистами. И вдруг я увидел свет. Мощный, ослепительно-белый луч проник в помещение, потом еще и еще. Демоны исчезли как-то сразу, в одно мгновение, оставив пустоту недавнего присутствия.

Камни в руках Дэна погасли. Пастырь выронил их на сцену, упал на колени, голова склонилась к самому полу, затем резко дернулась, за ней все тело. Через несколько секунд он катался по подиуму, сотрясаемый конвульсиями, издавая нечленораздельные вопли. Публика в зале сорвалась со своих мест и устремилась к выходам. Никто, ни один человек, не попытался ему помочь. Конвульсии прошли. Дэн принял сидячее положение и начал раскачиваться из стороны в сторону, издавая протяжное «ы-ы-ы». Уголок его губ прочертила слюна, прежде чем упасть, немного задержалась на кончике подбородка. Пустые бессмысленные глаза идиота, жуткий оскал, как у человека, у которого только что заживо сварился мозг.

Макс послал сообщение: «Все… надо уходить. Ему уже ничем не поможешь».

Господь свидетель, эти слова стали для меня самыми желанными, которые я когда-либо слышал.

Вернувшись на грешную землю, мы первым делом отправились чего-нибудь выпить. Такой стресс надо как-то снять…

Мы уселись за столик. Я взглянул на Макса. Внешне он выглядел спокойным.

– Что с Дэном?

– Сошел с ума. Я слишком поздно на него вышел.

– Деньги, слава?

– Если бы… Скорее, власть. Решил подвязаться в качестве магистра потустороннего, команду себе подобрал. На самом деле он всего лишь марионетка в руках неведомых сил. Его сделали медиумом, находя через него нужный человеческий материал. Тех, кто обладает сильной черной энергетикой.

– Кто они?

– Эктоплазма. Злые сущности. Во всяком случае, никаких чертей он не видел. Они могут приходить в виде прекрасной незнакомки или подружки, которая суициднула лет восемь назад. На компьютере они выглядят иначе, чем те образы, которые он воспринимает. Эти ребята могли бы натворить дел, но они могут проникать в этот мир только через открытые каналы. Вот Дэн им и стал.

– Сюр какой-то… Почему они меня не завербовали?

– Ты слишком привязан к этому миру. Помнишь, как говорил Лао-Цзы: существование иллюзорно, жизнь и смерть в природном мире дополняют друг друга, мы не можем знать: смерть хуже жизни или наоборот. И, наконец, «пустотно-отсутствующее» и есть наш родной дом, куда мы с неизбежностью рано или поздно возвращаемся. А ты, мой милый, цепляешься за женщину.

– Маша – не иллюзия.

– Согласен, но я говорю о чувствах. Впрочем, давай о деле. А дела наши весьма скорбные… Всю подоплеку тебе знать нельзя. Скажу только, что мы уже в разработке. Пока, по известным причинам, я опережал преследователей на два хода. Теперь, когда Дэн свихнулся, они поймут, что пора действовать более активно. База еще не локализована, но все к этому идет. Пока я не законсервирую основной проект, ты должен исчезнуть. Как минимум на неделю.

– Как это?

– Пропасть, испариться, залечь на дно… Как тебе больше нравится. Жить у Маши тебе нельзя. Подставишь. Она здесь вообще не при делах.

– Может, объяснишь?

– Нет времени. Если ты не исчезнешь по доброй воле, тебя выдернут из этой жизни другие. А если и вернут, то в лучшем случае зомби – со стертой памятью.

– Сколько у меня времени?

– Несколько часов…

Я оторопел.

– Ты меня с Бондом… Джеймсом Бондом не путаешь? Как я Маше объясню?!

– Она умная, все поймет. Я ей позвоню.

Теперь пришла моя очередь осушить бокал. Такие вопросы на трезвую голову не решаются. Макс продолжил добивать мою счастливую жизнь:

– Нужен человек, о котором никто, кроме тебя, не знает. Друзья, приятели, бывшие девушки не годятся.

– Может, гостиница?..

– Отпадает. Ладно, ты пока подумай, а я пойду поболтаю с барменшей.

Макс направился к хорошенькой девушке, которая пожирала его глазами из-за стойки. Через минуту она уже улыбалась, слегка краснея – то ли от смущения, то ли от возбуждения, а может, от предложений, которые ей нашептывал молодой человек в прекрасно сшитом костюме от Труссарди и ботинках от Марио Бруни.

Я перебрал всех знакомых и не нашел никого, кто смог бы приютить меня на неделю. Перспектива жить в холодном гараже совсем не радовала. И тут, в самый последний момент, я вспомнил: Света Вистунова, бывшая пациентка, которой я очень нравился. Вычислить ее не могли. Это точно.

Тем временем вернулся Макс:

– Ну что, придумал?

– Кажется, да, но придется туго.

– А кто сказал, что будет легко. Зато впереди у тебя масса приятных сюрпризов.

Он послал воздушный поцелуй официанточке.

– Никак снял?

– Не то слово. Вместе с хатой. Думаю, два-три дня прокантуюсь.

– Высший пилотаж.

– Да брось, однажды к министерской любовнице подобрался, причем не бывшей, а действующей. Вот это, я тебе доложу, высший пилотаж!.. Ладно, сейчас разбегаемся. Связь будешь держать по этому телефону. – Он нацарапал цифры на салфетке. – Код прежний. Учти, на объяснение с Машей у тебя часа два, не больше.

Я позвонил невесте:

– Маша, тут такое дело… даже не знаю, как сказать.

– Все в порядке. Макс мне уже звонил и умудрился встать по телефону на колени. Надеюсь, ты сохранишь верность своей любимой?

– Клянусь!

– Ладно, отпускаю.

– Люблю тебя.

Я набрал телефон Светы. Трубку взяли не сразу.

– Алло…

Голос растянутый, но не настолько пьяный, чтобы меня не узнать. Повезло.

– Светик, привет! Узнаешь?

– Кто это?

– Влад. Помнишь? Реабилитационный центр.

Возникла минутная пауза. Я занервничал, в гараж не хотелось.

– Ну, мы еще шашлыки вместе ели…

– А-а! Влад… Привет.

Признала. Я попытался развить успех:

– Я тут подумал, почему бы нам не повторить с шашлыками. Так сказать, отметить весну. В моем рюкзаке – бутылка армянского коньяка и пара килограммов отличной баранины.

– Приезжай.

– Мать дома?

– Пошла она в жопу!

На заднем плане послышались возмущенные крики.

– Будь в форме!

– Угу.

Домашний рай Светланы Вистуновой являл собой настоящий театр абсурда. Тридцатипятилетняя женщина жила вместе с матерью. Пенсионерка трудилась на почте, дочь не трудилась нигде, зато вовсю работала ее печень, пытаясь справиться с огромным количеством дешевого пива и джин-тоников. Взаимоотношения ближайших родственников напоминали соседство двух крыс из разных кланов. Богатый материал для психоаналитика, коим я пытался заделаться, когда работал под началом Кабилян. Психоанализ закончился тем, что мы однажды врезали по коньячку и оказались в постели. К счастью, романа не получилось.

Света обладала некрофильскими наклонностями. Ее влекло ко всему мертвому, больному, неживому, застывшему. Люди это чувствовали и, когда кто-то заболевал или паче чаяния умирал, звали ее. И для Светы начинались счастливые деньки. Женщина забывала все на свете, даже алкоголь, и целиком погружалась в некрофильскую тему.

Самый любимый Светин контингент – старушки, самая любимая хворь – онкология третьей стадии, когда нет никаких шансов выкарабкаться. Там, где другие пасовали, она скакала на белом коне. С каким-то лихорадочным возбуждением Света исполняла обязанности сиделки, насыщаясь болью и страданиями обреченного. Когда несчастный умирал, следовал недельный запой, после чего она впадала в домашний анабиоз. Какие-то деньги оставались после ухода за больными, что-то подкидывала мать – в общем, на пиво хватало.

В довесок ко всем своим талантам моя приятельница обладала даром абстрактной речи. Если бы Эллочка-людоедка заболела шизофренией, то разговаривала бы как Света. Повествование состояло из фиксированного набора семантических конструкций типа: «не в этом смысле», «извините», «на самом деле», «по-настоящему», «я знаю» (знала она практически все), «думай сам», «как будет», «мне тут сказали». Непосвященному требовались усилия, чтобы понять, о чем идет речь. Редкий мужик выдерживал такой коктейль. Рекордсмен продержался несколько месяцев и сбежал быстрее собственной тени. Мне предстояло провести здесь неделю. Большего срока моя печень просто не выдержит.

Света встретила меня в старом вылинявшем халате. Я скользнул взглядом вниз по пуговицам, уткнулся в разрез и промелькнувшие в нем голые бедра. Для начала мне предстояло задобрить ее мать.

Рано постаревшая женщина с морщинистым нервным лицом встретила меня смесью настороженности и удивления. Она хоть и не разбиралась в мужской моде, но сообразила, что стоимость костюма превышает величину ее годичной зарплаты.

Я сразу взял быка за рога и выдал на одном дыхании:

– Инесса Николаевна, прошу прощения за столь внезапный визит. Обстоятельства сложились так, что мне придется попроситься к вам на постой. Ненадолго. Максимум на недельку… Вот… – Я выложил на стол пачку пятисотрублевых купюр. В глазах хозяйки загорелись алчные огоньки. – Скромная сумма за постой. Понимаю, это выглядит немного странно, но жизнь полна сюрпризов.

Она молчала, не в силах оторвать взгляд от денег.

– Так вы разрешите?

Строго говоря, я мог бы не спрашивать разрешения, просто хотелось соблюсти приличия.

– Конечно, пожалуйста. Тут у нас не очень уютно, вчера сантехника вызывали, так он сказал…

Она могла говорить о своих проблемах час, пять часов, сутки и все равно на завтра бы осталось. Я вытерпел минут десять, затем проникновенно произнес:

– Спасибо вам огромное за гостеприимство, а сейчас, если позволите, пообщаюсь со Светой.

За спиной послышалось шуршание купюр.

Вся эта убогая квартира на краю города, две женщины, живущие словно на другой планете – без мобильников, телевизоров, компьютеров, Интернета, все их бесхитростные радости и печали действовали на меня умиротворяюще – так в детстве прячешься под одеялом, и кажется, что укрылся от мирских тревог.

Пир начинался на кухне, как в первый день, так и во все последующие. Несмотря на все заморочки, Света неплохо готовила. По мере того как мы надирались коньяком, я чувствовал себя все уютней. Кивал, поддакивал, не вдумываясь в смысл ее слов.

Света что-то бубнила. Мой мозг переключился как всегда внезапно. Я исчез из тесной убогой кухни и переместился в иную реальность. Увидел Дэна, сидящего за столом. Напротив него – светящаяся сущность. Они общались, но молча, без слов. Потом я услышал фразу, всплывшую на поверхность, как бы из глубин сознания: Из-за повязки на глазах неофит, словно духовно слепой дурак, готов отправиться в наисложнейшее приключение, ведущее через ворота Божественной Мудрости. Человек подобен шарику в руках фокусника. Достаточно махнуть рукой, и он исчезнет в рукаве…

Картинка погасла. Света клевала носом и что-то бормотала:

– Извините… как будет… бу-бу-бу…

Я подхватил собутыльницу за талию и потащил в комнату. Она упала на кровать, словно сраженная пулей:

– Где у тебя раскладушка?

Она махнула рукой:

– Смотри сам…

Я нашел антикварную лежанку с брезентовым верхом, выудил из шкафа какое-то белье (надо будет приобрести новое) и забылся неспокойным сном. Вот такой вот саспенс…


В принципе, один день мало отличался от другого. Дабы избежать соседских кривотолков и слиться с толпой, мне пришлось сменить одежду, а также имидж. Утром я покупал Свете пива и уходил до вечера. Следуя запрету посещать бары и рестораны, оседал в публичке с ноутбуком. Иногда здесь встречались дивные девушки.

Приходил домой, но опять же не с пустыми руками. Пару раз Света безуспешно зазывала меня к себе на диван, но натыкалась на железобетонный моральный занавес. В конце концов она плюнула на половой вопрос и просто наслаждалась жизнью. Уверен, за всю свою жизнь она не питалась столь качественно.

Прошла неделя. Макс не звонил, его мобильник не отзывался, сотовый Маши тоже… Инесса Николаевна потихоньку примеривала на себя роль тещи, а я все сильнее нервничал. Воображение рисовало жуткие картины. Наконец звонок прозвучал:

– Через полтора часа, на пункте четыре…

Связь оборвалась. В переводе со шпионского это означало, что я должен выключить мобильник и подъехать в условленное место.

Явка (иначе не назовешь) находилась в помещении неприметного офиса по торговле дверьми. Рядом с Максом сидела Маша. Не стесняясь главы «рыцарского ордена», мы бросились друг к другу в объятия. Он вежливо откашлялся:

– Понимаю, соскучились, но вашим разлукам наступил конец. Во всяком случае, очень на это надеюсь. За это время мне удалось уладить все формальности. Теперь вам остались только приятные хлопоты.

– Что случилось?

– Я в разработке, программа законсервирована. Им удалось выйти на меня, хотят взять всю сеть, но для этого им потребуется время, а его у них нет. Однако об этом позже. Дэна взяли.

Я спросил:

– Как взяли?! Что ему предъявляют?

– Это неважно. Решаем не мы. Дэн обречен. Пришлось им пожертвовать, чтобы не подвергать риску остальных.

– Неужели он умрет? – воскликнула Маша.

Я поразился: эта девушка, которая знала про Дэна только то, что ему двадцать три года, беспокоилась о нем куда больше меня.

Макс сверкнул своей зажигалкой. Сигаретный дым подействовал успокаивающе:

– Физически, может, и нет. Но, чтобы добыть информацию, они будут потрошить его мозг по полной программе. Так что его психика… Проблема в том, что остатки клада так глубоко зарыты под фундаментом, что докопаться до них нельзя, не повредив всю конструкцию. Помнишь «Заводной апельсин» Берджеса?

– Печально. Такой молоденький…

– Он сам виноват. Я многократно предупреждал: лекста леонис[21] действует в любом из миров. Сунулся на чужую территорию и действуешь не по правилам – отвечай по полной программе.

Макс извлек из-под стола кейс, откинул крышку:

– Здесь все необходимое. Позже разберешься в нюансах – зря, что ли, учили? Вкратце. Чтобы получить временный вид на жительство в Италии, надо зарегистрировать фирму, нанять местного бухгалтера, арендовать помещение для проживания и получить договор аренды на год, открыть счет в итальянском банке и положить на счет десять тысяч евро. Поскольку в Неаполе живет родная бабушка Маши, которая жаждет приютить у себя внучку с мужем, вид на жительство получите без проблем.

– Какая бабушка?!

Маша в шутку рассердилась:

– Как тебе не стыдно?

– Каюсь, столько времени прошло…

Я сообразил, зачем меня учили азам итальянского.

– Поскольку о женитьбе ты не спросил, – продолжил Макс, – значит, вопрос решенный. Распишетесь завтра, я договорюсь. Свадьбу сыграете в Италии. Через пять лет подадите заявление на гражданство. Причем можно иметь двойное гражданство. Вы можете постоянно проживать и в Италии, и в любой стране Евросоюза, получать льготное финансирование на личные нужды и для расширения собственного бизнеса, иметь социальное страхование…

– Это похоже на бегство в сказку, – заметил я.

– Есть возражения? Только не думайте, что я ваш благодетель. Это чисто деловые отношения. Вы помогаете мне, я вам. Здесь, – он открыл отделение кейса, – кредитные карты и бизнес-план. Самое важное – флэшки с полной информацией по проекту «Рыцари потустороннего». Будь внимательным. У тебя только две попытки ввести правильный код, дальше все данные превращаются в хаос. Позже с тобой свяжутся от моего имени. А вот два билета на самолет. Вылет послезавтра.

– Как, уже послезавтра?! Я не могу. Надо маму предупредить!

– Скажешь, что едешь к бабушке. Она поймет. Цена вопроса – ваши жизни. Все остальное – мелочи.

Тревожное предчувствие сжало сердце. К горлу подступил комок, я кашлянул, расчищая путь для слов:

– А как же ты?!

– Мне пора.

– Куда?

– В потустороннее. Аденокарцинома гипофиза. Растет быстро, неоперабельна. Помнишь Тифона? Его работа.

– Не может быть!

– Остался месяц, может, чуть больше, потом безумие, но до этого дело не дойдет.

Маша еле слышно спросила:

– Это обязательно?

– Что?

– Умирать.

– В моем случае – да. Существует «закон маятника». Энергетический баланс этого и того мира должен оставаться неизменным. Если кто-то должен умереть и не умер, значит, вместо него погибнет кто-то другой.

Я возмутился:

– Законы для того и писаны, чтобы их нарушать.

– Только не вселенские.

Макс совершенно неожиданно улыбнулся:

– Вот так. Магистра из меня не получилось. Но я не жалею.

Мы старались не смотреть друг на друга, зная, что каждый пытается не разрыдаться. Лучше всех получилось у Макса, хуже всех – у Маши.

– И последнее. Считайте это моим завещанием. Вот…

Он всучил мне конверт. Я извлек фотографию. Девочка лет пяти, очень хорошенькая, с чуть насмешливыми, как у Макса, глазами.

Я сразу все понял, но как?.. Макс?! С его философией, потребительским отношением к женщинам… Да, непревзойденный мастер сюрпризов.

– Ее зовут Полина. Моя дочь. Мать погибла в автокатастрофе два года назад, но Полина знала об этом гораздо раньше. У нее дар предвидения, но не все время. Мозг включает защиту от перегрузок. Как вы уже догадались, это необычная девочка.

Макс горько улыбнулся:

– Хотя… Особые способности в данной ситуации – во спасение. После смерти матери я отправил ее на Сицилию. У меня там квартирка и двойное гражданство. Сейчас за ней присматривает очень милая и внимательная семья. Когда меня не станет, у Поли не останется никого. Я хочу, чтобы вы о ней позаботились. Она очень тихая и послушная, так что хлопот с ней не будет…

Повисло молчание, прерываемое всхлипываниями Маши. Не в силах что-то сказать, она просто кивала головой. Я ответил за нее:

– Мы все сделаем, не беспокойся.

– Я в вас не сомневался, друзья. О финансах не тревожьтесь. На ее счету лежит почти двести тысяч евро. Плюс акции тысяч на сто. Вся информация – в этом веселом чемоданчике…

Сцена прощания… Наверное, самое тяжелое, что мне довелось пережить. В тот момент я остро ощутил, что вместе с ним уходит часть моей души, уходит тайна, уходит настоящее. Он умирает рыцарем, а я продолжаю жить, но простым обывателем. И лишь одно вселяло в меня надежду. Его дочь Полина.

Через восемь дней примерно в то же самое время я присел на корточки рядом с девочкой. Взгляд огромных серых глаз смотрел прямо в мою душу. Девочка выглядела совершенно спокойной. Хотелось сказать что-то веселое, но слова так и не родились. Вместо этого я провел рукой по ее пепельным волосам – мягким, как пух. Что-то теплое покатилось по щеке.

– Не плачьте, папа обязательно вернется. Он мне обещал.

– Конечно, вернется, малыш… Обязательно вернется… Давай с тобой во что-нибудь поиграем. Потом придет тетя Маша, принесет чего-нибудь вкусненького. Она очень добрая и красивая.

– Я знаю.

– Откуда?

– Видела во сне. Я многое вижу, что будет потом.