"Доминирующая раса" - читать интересную книгу автора (Онойко Ольга)

8

Я не знала, что и думать, пока бежала по коридорам. Какой-то частью сознания отметила, что тренажеры Макса не остались без результата. Дыхалка не хуже, чем была. Суставы разогреваются легко и быстро. Я промчалась сквозь весь корабль минуты за три, если не считать времени на открытие дверей.

Чего хочет Эндрис?

Они не смотрели на двери. Я их не интересовала. Они как завороженные смотрели на большой экран капитанской связи. Как только я влетела в рубку, канал установился, и экран, наконец, выдал картинку.

И мне стало смешно.

Потому что этого просто не могло быть. Это выдумка какая-то. Здесь фильм снимают.

Похоже на то. Фильм.

Фильм о Великой войне. Которая тридцать пять лет назад закончилась сокрушительной победой людей. С тех пор только в игровом кино может произойти такое — грузовоз выходит на связь с линейным кораблем, а на дисплее вместо лица капитана вырисовывается клыкастая рритская морда.

— Пираты… — тихо пискнул Макс.

— Это же наш линкор, — севшим голосом сказал полковник. — Приписанный к Терре-2. Как они сумели?

Открылась левая дверь, вошли Морган, Фанг и Скотт.

Экран капитанской связи — огромный. Макс сменил старый щитовой дисплей на голографическую модель с эффектом присутствия.

Зря он это сделал.

Инстинктивная поза угрозы ррит. Я видела ее в кино. Но там самых страшных врагов человечества моделировали на компьютере.

Хреновые спецэффекты у Голливуда.

Терра-1. Девятьсот тысяч населения. И было бы много больше, если бы не постоянные войны между кланами. На Первую Терру выселяли социально альтернативных индивидуумов еще в конце прошлого века. Еще до того, как пошли массированные кампании по защите прав. У них там у всех гены косые. Объединенный Совет допускает войны в колонии, потому что иначе они могут связаться с пиратами. А это гораздо хуже. Но вот наркозаводы приходится громить. Обычно — ракетами с орбиты. Одна ракета выгоднее, чем немалые потери личного состава при штурме. Первотерранцы вооружены до зубов.

Но в тот раз агрессивная группировка взяла заложников. Дипломатов Совета.

Сначала от экстрим-операторов отказывались. Как всегда. Потому что получить нуль выживших — значит получить страшный скандал в прессе и жестокие взыскания от начальства. Но первотерранцы слишком опасны. Скоро от нас потребовали встать оцеплением. А потом командиры спецназа, рыча и плюясь, заявили, что воевать должно оружие.

Мы шли в паре с Нелли. Она напоминала китаянку, но на самом деле была какой-то редкой северной народности, не помню названия. Ее оружие звали Иртыш.

Мне до сих пор делается страшно, когда я вспоминаю, что было потом. Они там все шлялись под наркотой, психованные, ничего не соображающие. Главари-то давно исчезли.

Когда очень страшно, надо думать, что это кино снимают. Иначе либо с ума сойдешь, либо такая паника прохватит, что тебя запросто убьют. Только кино всегда получается глупое и некрасивое.

У Аджи потом долго не стягивались щербинки в грудной броне. Там, где застряли пули. Он вылетел из-за угла прямо на автоматчиков. А Иртыш прыгнул через его голову и завертелся как на раскаленной сковородке. Кровища хлестала вперемешку с очередями. Те парни были совершенно сторчавшиеся, даже побежать не догадались. И стреляли больше друг в друга…

Интересно, сейчас будет так же, или страшнее?

— Сколько их? — негромко спросил дядя Гена.

— Откуда я знаю!! — в истерике выкрикнул Макс.

— Тихо, — почти шепотом сказал ему Эндрис, и несчастный пилот бесслезно всхлипнул. — Вася, чего им надо?

— Комиссарского тела, — непонятно, но с железной уверенностью отвечал Вася.

— С языка снял, — отозвался дядя Гена.

— Вы что?! — потребовал Макс. Его черная кожа посерела. Капли пота на ней казались бугорками.

— Максик, — сказал второй пилот, — если б они хотели нас продырявить, мы бы с тобой уже беседовали не здесь. Да и рычать на нас по связи они б не стали.

— Откуда они взялись!?

— Давайте об этом потом подумаем? — предложил Фанг.

Я мысленно согласилась с ним. И вдруг меня саму зациклило на совершенно бессмысленном вопросе: кто были родители Фанга? Черты лица у него бесспорно китайские, но могучее телосложение…

— Верно мыслишь, — сказал полковник. — Это что за плошка? «Энтерпрайз»?

— Угу, — сказал Вася.

Еще одно название модели, позаимствованное из фантастики доколониальной эры. Традиция. Говорят, чем древнее фантастика, тем престижнее брать из нее названия. Но самое древнее все уже повычесали…

— Имени не видно… — под нос себе продолжал второй пилот.

— Наплевать, — сказал дядя Гена. — Модель одна. Мне теперь интересно, абордажные капсулы они выстрелят, или на сближение пойдут, чтобы щупом нас пощупать.

— Зачем сближение? — отрешенно проговорил Макс, — так только в больших боях делалось. Сближаться опасно. Пилоты нужны высшего класса. А они на чужом корабле. А у нас стрелять нечем почти. Капсулу не сбить.

— Слышу речь не барана, но реконструктора, — отечески и без малейшего ехидства сказал полковник. — На линкоре класса «энтерпрайз» двадцать абордажных капсул. Каждая на двадцать человек. Ррит крупнее, их войдет меньше. Штук по семнадцать. Пустят капсулы — вот и узнаем, сколько их.

— Зачем им это?! — всхлипнул Макс.

— Месть, — ответила я. И пожала плечами. — Они ждали тридцать пять лет.

Полжизни для человека; для ррит — четверть. Их страшно унизили, ррит, настолько, что у многих в душе выгорело все, кроме жажды мести. Я предположила, что какой-нибудь безумно отважный отряд мог захватить корабль на городском космодроме. Или на космодроме нелегальной базы… Или это те пираты, о которых рассказывал Морган?

— Я так не думаю, Янина, — спокойно возразил Эндрис. — Почему именно мы, как по-твоему?

Я моргнула.

— Им нужен наш груз.

Шайя?

Оружие.

— У нас есть оружие? — спросил дядя Гена.

— Автоматы, — безжизненно ответил Макс. — Но автоматы против ррит…

— Это рыло с метательным ножом уложит больше, чем я с автоматом, — согласился полковник. Непонятно было, всерьез он, или это такой нкхварский ультрафиолетовый юмор. — Но все равно давай сюда. Не подыхать же просто так. Макс. Эй, Макс! Просыпайся! — и дядя Гена потрепал его по плечу.

Макс захихикал. Вид у него был совершенно безумный.

Дядя Гена беззвучно, но с чувством сплюнул.

— Идет капсула, — отчеканил Вася. — Одна. Ориентировочно через шесть минут стыковка.

— Ну вот, — с оптимизмом заметил дядя Гена. — Не больше семнадцати. Делимся на тройки. Я, Дима, Скотт. Акмал, командуешь второй.

— Все равно, — с безысходной тоской проговорил Макс. — Все равно они потом нас взорвут.

— Не должно остаться, кому взрывать, — деловито сказал полковник, вытаскивая из отпертого Васей сейфа автоматы. — Нужно уделать этих и влететь на линкор в их капсуле. Там наверняка не больше двоих. Они ж не могут удержаться, чтоб в драку не полезть. Это даже я знаю.

— Бред, — сказал Макс. — Мы все сдохнем.

— Люди вообще умирают, — сообщил Морган. — Только по-разному.

Я слушала их, и мне совершенно не было страшно.

Меня никто не ждет. У меня нет незаконченных дел. Я давно казнена. За мной пять «смертных» забросов. Сейчас, получается, шестой. Я возьму автомат у Васи и пойду работать как обычно. Вот только Аджи не будет рядом. Жаль. С ним было бы легче.

— Все равно… Бой в коридорах… против ррит… без гипероружия…

— У нас есть гипероружие, — очень тихо проговорил Эндрис. — На нижней палубе. Именно за ним они идут.

Я невольно фыркнула.

— Думаешь, самка встанет с яиц и пойдёт драться за наши мягкие задницы? Не будет этого. Ты сам прекрасно знаешь.

— А нужно, чтоб было, — очень ровно ответил он.

— Ее не учили драться. Она не солдат. Она мать.

— Четыре минуты, — сказал Вася.

— Она действительно не солдат, — Эндрис посмотрел мне в глаза. Я не отвела взгляда. Только сморгнула. — Она всего лишь крупный, прекрасно вооруженный хищный зверь. Ей достаточно ее инстинктов, Янина. Ее сверхбыстрой реакции. Брони и зубов. Пусть ррит войдут на нижнюю палубу.

— Пусть, — согласился полковник. — Горынышна моя девочка шустрая. А мы поможем. Так, любезнейший местер Верес?

Официальное обращение непривычно прозвучало в устах русского.

Эндрис кивнул.

Я промолчала.

Пилот Вася оставался спокоен. Только пальцы двигались быстрее, чем обычно, когда он набирал экстренное сообщение. Оно уходило не только в диспетчерскую и Центр, но и всем боевым кораблям человечества в пределах досягаемости. Далеко не все могли отреагировать и оказать помощь. Но знать должны были все.

Борт F-34086, рабочее название «Делино», грузовоз, модель «Скайуокер-23а», подвергся нападению в квадрате FGG-97/1. Противник вторгся во внутренние помещения корабля. Уровень опасности приблизительно оценивается как предельный. Численность: приблизительно 17 (семнадцать) высокоэффективных элементов живой силы. Экипаж судна: 2 (два) человека. Пассажиры: офицерская команда войск стратегического контингента — 6 (шесть) человек, ксенолог, мастер по работе с биологическим оружием, ассистент мастера по работе с биологическим оружием. Груз: биологическое оружие экспериментальной модификации — 1 (одна) штука, пол женский, уровень опасности приблизительно оценивается как непредсказуемый.

Спустя сорок лет на борт «Делино» снова врывались ррит.

Человек для ррит — не противник. Ррит двигаются быстрее. В пять раз быстрее, чем хорошо тренированный солдат. Чем дядя Гена и Морган. Чем Эндрис и я.

Но не быстрее псевдоящера.

Жизнь нукты дешевле человеческой по определению. Биологическое оружие. Но Шайю не натаскивали, как Аджи. Она не знает многих ресурсов собственного тела, многих возможностей, приёмов.

Она просто придёт в ярость.

— Две минуты до стыковки, — сказал Вася. — Хорошая новость. Идут не к той стороне. Туда, где пустой отсек с контейнерами. Плюс еще минут семь. Может, даже десять.

— Откройте перемычки между грузовыми полостями, — сказал Эндрис. — Пусть воюет оружие.

Я представила, как растеряется Шайя. Много она навоюет. В ее генах нет лояльности к ррит — конечно, она станет убивать. Попытается. Но не сразу! И что может произойти за время этого «не сразу»?

— Нужно ее предупредить, — шепнула я мастеру.

— Предупредить?

Он переспросил едва слышно. И удивления в его голосе не набралось бы и пары грамм.

Но я, наконец, все поняла. Слишком поздно, к несчастью. Постаралась не подать виду. Расклад сейчас страшный, но я еще не мертва. Вдруг мы каким-то чудом выкрутимся? Или к нам придут на помощь? Тогда то, что я скажу в запальчивости, обернется против меня.

А ситуация-то еще гаже, чем я думала. Хотя казалось, что это вообще невозможно.

Только фальшивого мастера мне не хватало.

«Зверь». А ведь он сказал: «зверь».

Будь ты мастером, Эндрис, ты бы никогда не назвал ее так. Потому что самки нукт разумны. Да, их разум невысок и неразвит, но если ты хоть однажды разговаривал с ней — уже никогда не назовешь ее животным.

Но ты с ней не разговаривал. Ты не умеешь.

Будь ты мастером, Эндрис, ты бы не вспомнил про зубы. Броню. Сверхбыструю реакцию. Это беременная девчонка тринадцати лет. Сознание того, что она должна высиживать яйца, отягощает Шайю, как человеческую женщину — пухнущий живот. И ее ты посылаешь в бой. Бестрепетно.

— У меня есть боевой опыт, — сказала я без выражения. — Я пойду. Я помогу ей сориентироваться.

Мне ничего не ответили.

Двери с глухим шелестом съехались за моей спиной.

И когда это произошло, я вспомнила, что на корабле есть еще одно гипероружие.

Мне кажется, что прошла уже вечность. Но лишь пару месяцев назад биопластиковые ленты, которые сейчас ничем не отличаются от пленки омолаживающего крема на моей коже, вытягивали мускульную энергию, душили и фиксировали.

Это же экменовы ленты. Он с ними на ррит охотился.

Я не умею использовать пластик таким образом. Меня этому не учили. Но он должен еще помнить атакующую функцию. Будь у меня полный костюм, я стала бы не менее эффективным оружием, чем Шайя. Но у меня нет костюма.

Лента. Биопластик. Не вещество и не существо. Белесая бесчешуйная змея — псевдоживая форма. Она извивалась и таращила на меня вынесенные на стебельках глаза. Она удушит рритского воина в мгновение ока, если я дам такое задание. Если я сумею его дать. Биопластик бессмысленно рвать и резать, он просто не организм. Нельзя сбросить — он становится единым целым с поверхностью. Он может просочиться в малейшую щелку, а может стать лезвием и пронзить скафандр. Он передвигается автономно, в том числе и по воздуху. Мне не нужно будет прицеливаться. В боевые ленты внедрены гены множества опасных организмов, включая и нукт, и даже самих ррит. Но основа — драгоценный минерал с Терры-3, квазицит, который настолько же минерал, насколько колония клеток.

В защитной форме пластик так же чудесен, как в атакующей. Держит температуру, замедляет процесс старения, маскирует. Тело отчаянно протестовало, когда его лишали биопластикового контура. Я будто враз стала весить килограмм на пять больше. А ведь мне бегать и прыгать. Твою мать.

И все-таки хорошо, что я не вспомнила о лентах раньше. До того, как раскусила Эндриса. В такой ситуации, как сейчас, я бы вынула карту из рукава. И жестоко поплатилась за это.

«Делино» тряхнуло.

Грузовой корабль ее класса может принять одновременно десять челноков с грузом. По пять причалов ведут к каждой грузовой полости. Створки причала легче всего вырезать или разжать, идя в насильственную стыковку… так червь-шкуроед разламывает створки на брюхе матери-нукты, чтобы добраться до ее «молока».

Пиявочная пасть абордажной капсулы раздирала шкуру старушки Делли.

Я замерла.

Секунда казалась минутой. Не знаю, сколько прошло времени, я глянула на браслетник лишь в тот момент, когда услышала шаги. Навсегда запомнила эти цифры: 16.44 по стандартному времени…

…шаги.

У меня остановилось сердце.

Рядом.

Они рядом. Через переборку. Они направились не к грузовой полости, а к верхней палубе. Пассажирскому отсеку. И почему я решила, что Эндрис знает, чего они хотят? Они хотят прежде всего мести. Убийства.

Надеюсь, «стратегические» успели подготовиться. Надеюсь, они совершат чудо. Верю в вас, парни… Морган, прости, что я плохо думала о тебе.

У них автоматы. У меня гипероружие. И я стою тут в высокой печали и хороню их.

А ну пошла, сука!

Я не добежала до позиций «стратегических».

Меня саму спасло только то, что боевая лента двигается автономно.

Я ничего не слышала. Изготовившийся к драке, он двигался совершенно бесшумно для человеческого уха. Лента сама почуяла его. Перпендикулярный коридор. Через две секунды он должен был увидеть меня.

Только бы получилось.

В полном костюме средний десантник может уделать ррит врукопашную. Но я всего лишь экстрим-оператор, и костюма у меня нет. Если лента не атакует, я умру.

Я не успела разглядеть своего противника. Только огромный полупризрачный силуэт, заполнявший коридор от стены до стены. Кажется, воин задевал макушкой потолок. Я приказала ленте: «Убей!» и упала навзничь.

За миг до этого биопластик рванулся с моей руки.

За доли секунды, пока лента находилась в полете, рритский воин успел выстрелить. Успел выхватить нож и рассечь летящий в него сгусток смерти — раз и другой, на три части. Три раскаленные капли прилипли к его броне. Быстро просочились. Достигли кожи.

И тогда он закричал.

У ррит высокий болевой порог. Очень высокий. У них не везде есть нервные окончания. Вдобавок наставники учат воинов пренебрегать страданиями. Но когда твои внутренности превращаются в кровавый суп, не думаю, что все это имеет значение.

Я поднялась, когда он затих и перестал корчиться. Меня била дрожь. Я сняла еще две ленты и подготовила их к бою. Но это оказалось лишним. Как я и предполагала, для эффективного уничтожения вполне достаточно одной.

Я стояла над трупом, и ленты извивались в моих руках. Когда-то в школьном учебнике истории я видела древнюю статуэтку. Критская богиня со змеями. Правда, для полного сходства мне пришлось бы обнажить грудь.

Лента потеряла интерес к дезактивированной органике, вновь собралась воедино на страшно разрытом животе мертвого и поползла ко мне. На ней даже крови не осталось.

Это был молодой ррит. На Фронтире я слышала, что ррит вырождаются, что новое, послевоенное поколение сильно уступает в доблести тем, кто помнит прежнее величие своей расы. Молодняк боится х’манков до расслабления внутренностей, готов ползать перед ними на брюхе и выпрашивать объедки.

Что-то не заметно. Юноша не успел проявить свою доблесть, но плоды вырождения выглядят иначе.

Если отбросить человеческие представления о красоте гуманоидов, то ррит красивы. Ррит абсолютно целесообразны. Как дикие звери. Зарождение разума, развитие техники и культуры не отразилось на их сложении. Даже клыки и когти не атрофировались.

Мощное, стремительное, гибкое тело воина-убийцы. Акула, пантера, кондор. Совершенство.

Биопластиковая лента поднялась по моей ноге до талии и свернулась там. Ррит мог убить меня ударом кулака. Только глупцы издеваются над побежденным врагом. Им следует любоваться.

Более удачного времени для философских мыслей, конечно, не нашлось.

Счастье, что ррит одиночки по природе. Только через силу действуют стаей.

И тут до меня дошло, что я не слышала автоматных очередей.

Неужели — всех — без единого выстрела?!

Быть не может.

Или все-таки Эндрис прав, они не пошли в пассажирский отсек? Направляются к грузовому? Если так, то им еще нужно разрезать все двери, кода-то они не знают… или «стратегические» их еще не видят, и с секунды на секунду начнётся бой? Куда мне кидаться?

Твою мать!

Я тихо застонала. И вздрогнула от тяжёлого грохота.

Это определенно погибла первая дверь.

Шайя!

Она была слишком обеспокоена, чтобы погрузиться в сладостную материнскую дремоту, как Аджи когда-то. Наши мысленные образы оказались точно наоборотными: маленькая беззащитная Шайя и огромная зубастая Янина, готовая крушить и кусать.

Она не могла понять, что такое происходит, почему корабль трясет. Она ощущала, что корабль изменил конфигурацию. Что на корабле кто-то новый. Ходит. Много. Вроде тоже маленькие мужчины, но не такие маленькие. И очень, очень, очень злые. Она никогда не чуяла таких злых. Что же делать? Ее опять заставят нюхать страшную штуку? Где же храбрый маленький мягкокожий мужчина, от которого пахнет травой и еще чем-то? Он должен победить злых.

Я почувствовала облегчение. Насколько это чувство было сейчас возможно. Шайя сама поняла половину того, что я должна была ей сказать.

Храбрый маленький мужчина обязательно одолеет злых. Но их много, а у него мало воинов.

Я сказала это и помолчала. Шайя в волнениях сунулась мордой прямо в меня. Я отшатнулась и чуть не упала от неожиданности. Все-таки она невероятно быстро двигается.

Что же будет, если ему никто не придет на помощь?

Шайя забегала по грузовой полости кругами. Пилоты еще не открыли перемычки между двумя полостями. Не понимаю, почему.

Неужели злые победят? Что тогда будет с ней и ее детьми?

Шайя, храбрый мужчина маленький. У него маленькие лапки и крохотные зубы. А ты большая, очень большая и сильная. Ты должна ему помочь.

Она застыла. Как охотничья собака, сделавшая стойку.