"Клуб Первых Жен" - читать интересную книгу автора (Голдсмит Оливия)

9 МОРТИ, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!

«Анни права, – думала Бренда. – Ее собственная жизнь, может, катится к дьяволу, но в отношении меня она совершенно права». Бренда вошла в квартиру и направилась в гостиную по узкому и темному коридору. Там она открыла ящик бюро и стала рыться в бумагах. Где-то здесь лежали ее документы по разводу, корешки чековых книжек, квитанции. Бренда разворошила оберточную бумагу, ордера и скомканные салфетки. Наконец она отыскала визитную карточку, которую ей дал когда-то Дуарто. «Леди Диана Ла Гравенессе, юрист. Консультации для женщин по брачным контрактам и бракоразводным процессам».

– Анни права. Надо найти хорошего адвоката, – сказала она, – прекрасный совет.

С момента их разговора, состоявшегося в понедельник после занятия в спортзале Бренда не переставала обдумывать слова Анни и теперь решила приступить непосредственно к делу. Она прошла в другой угол комнаты к телефонному аппарату и набрала номер.

Добиться приема оказалось нелегко. Секретарь мисс Ла Гравенессе предлагал назначить встречу Бренды с адвокатом только через три недели, но Бренда стояла на своем:

– Это срочно, мне нужна консультация сегодня же, – говорила она, слегка пришепетывая, чем окончательно запугала секретаря. Вообще-то Бренда неплохо относилась к гомосексуалистам, да и ее дружок Дуарто был этакой «мятежной натурой», но этот парень просто взбесил ее. Слишком уж много он о себе воображал.

Ну, хорошо, о встрече она договорилась. А что теперь? Бренда не может ехать одна. И не может попросить Анни поехать с ней. Анни и без этого скверно.

Дуарто! Он всегда был готов помочь ей, и к тому же с ним легко. Бренда попросит Дуарто составить ей компанию. Ведь, откровенно говоря, она очень боится. Когда-то давно она была полной дурой, и, поскольку уже поздно исправлять все сделанные глупости, она еще долго, очень долго будет несчастной. Такая перспектива пугала Бренду. Одной ей не справиться. Так, может, Дуарто пойдет с ней. Бренда набрала его номер.

– Принсипесса, дорогая! – Голос Дуарто звучал очень бодро. – Как твои дела?

– Паршиво, если хочешь знать. Что еще за «принсипесса»?

– Это очень нравится крестьянам, знаешь ли. – Голос Дуарто понизился: – Здесь «счастливая дура». Сидит и следит за моей работой, сучка. Копается в куче образцов, и все ей мало. Двести двадцать оттенков светло-голубого недостаточно, видите ли. Ну вот, пошла выпить, но она слышала, как я назвал тебя «принсипессой», и теперь будет меня пилить еще час-полтора как минимум.

Дуарто вздохнул. Бренда знала, что он работает на Гэйфреду Шифф, шлюху, которой повезло в жизни, и она очень удачно вышла замуж. Джон Шифф потратил больше десяти миллионов долларов на их новый особняк в сорок три комнаты на Парк-авеню. «Счастливая дура» – такое прозвище придумал Дуарто для Гэйфреды.

– И на что я только растрачиваю свой талант! Но надо зарабатывать на жизнь. Так что с тобой стряслось?

У Бренды защемило в груди. Она не могла попросить его приехать. Дуарто был занят. Придется ехать одной.

– Понимаешь, Морти… Я подумала, может, сходить к тому адвокату, которого ты мне посоветовал.

– Прекрасно! Это именно то, что тебе следует обязательно сделать. Разумеется, я еду с тобой.

– Ты не можешь. У тебя там «счастливая дура».

– Это ничего не значит. Я скажу ей, что у меня обеденный перерыв. – Голос Дуарто изменился. – Хотя это плохие новости. Если об этом все узнают, как ты будешь чувствовать себя на открытии? – Тут Дуарто замолчал, и Бренда поняла, что в комнату вернулась Гэйфреда. Ему пришлось притворяться:

– Да-да, разумеется, я буду. Ну конечно, принсипесса.

– Если Гэйфреда Шиф думает, что ты собираешься пригласить ее на званый вечер к какой-нибудь «принсипессе», то она просто не в себе.

– Но попытаться ведь стоит, дорогая. Я приеду через полчаса.

Бренда чуть не расплакалась. Ей уже не придется идти одной.

– Дуарто, ты для меня как принц из сказки.

– Нет, дорогая, я не принц, я – султан. Чао.

Теперь у Бренды не было выбора. Она уложила в сумку свидетельство о разводе, копию брачного контракта и предварительной судебной экспертизы. Потом сунула туда же вырезки из «Таймс» и «Джорнэл». Пора одеваться. Это всегда было проблемой для Бренды, которая избегала смотреть на себя в зеркало. Она натянула черные брюки, едва сходившиеся на талии, сверху надела черно-серый кашемировый свитер, скрывавший большинство изъянов ее фигуры. Бренда купила его на распродаже задолго до развода.

– Ну-у, дорогая, ты выглядишь как Лиз Тейлор, если только сбросить несколько фунтов, но и так неплохо, – заявил Дуарто, входя в квартиру.

В такси Бренде снова стало страшно. Дуарто делал пометки на газетных вырезках. Ехать пришлось долго, через весь центр, в такси невыносимо воняло потом, и Дуарто открыл окна.

– Дуарто, я не знаю, как я буду расплачиваться, – вздохнула Бренда. – Морти задолжал мне за три месяца, а я сама должна всем, кому только можно, в том числе и его брату.

Дуарто порылся в своем дипломате.

– Мне помнится, – сказал он, – ты ведь работаешь. – Он вытащил чек, добавив: – Это твой первый заработок.

Бренда взглянула на чек в руке Дуарто и посмотрела ему прямо в глаза.

– Возьми, дорогая.

– Но, Дуарто, я ведь не работаю на тебя.

– Теперь работаешь. Мне нужен ассистент. Выполнять отделочные работы становится все труднее. Я пропадаю без Ричарда. И мне нужно поторопиться и обойти, опередить этих двух богатых сучек.

Бренда знала, что он говорит о Мелани Кемп и Сьюзен Кастерс.

– Итак, ты – мой ассистент.

Бренда взяла чек, свернула его и убрала в сумочку.

– Спасибо, Дуарто, ты всегда был очень добр ко мне. Она низко наклонила голову, чтобы Дуарто не видел ее слез.

– Нет, нет, дорогая, это ты всегда была очень добра со мной. И с Ричардом. Он говорил мне в больнице: «Дуарто, помоги, ради всего святого, этой женщине, найди ей работу, вытащи ее из домашнего заточения».

Бренда перегнулась через сиденье и поцеловала Дуарто в щеку.

– Спасибо, что поехал со мной.

– Не за что, мне очень приятно.

Бренда вздохнула: «Лучше бы мне не затевать этого. К тому же я ненавижу эту часть города. Ненавижу».

– Ты обязана подать в суд, – произнес Дуарто. – Так, как он поступает с тобой, – это омерзительно. Нельзя быть такой глупенькой.

– Я все знаю, но ненавижу суды, адвокатов и все такое. Я только хочу, чтобы все поскорее закончилось.

Даже Дуарто Бренда ни за что не объяснила бы, почему это происходит. Она не могла рассказать ему о делишках своего отца. И хотя тот давно в могиле, дела о его «наследстве» буквально терроризировали суды. Морти знал об этом, умело использовал эти факты против Бренды.

– Деньги не имеют для меня значения, – добавила она, пытаясь убедить сама себя.

– Разумеется, даже если они у тебя всегда есть. Но знаешь ли, стареть невесело, а стареть без денег – ужасно. Взгляни на это такси. У тебя должна быть персональная машина с шофером, дорогая.

Бренда посмотрела в окно. Приехали. Дуарто расплатился с водителем, несмотря на протесты Бренды, и они вошли в дом номер сто двадцать пять по Бродвею. Адресная книга была объемистой, и Бренда с трудом отыскала указатель. Офис находился на 14-м этаже, то есть на 13-м. Прекрасно. Начало просто блестящее.

– А она действительно хороший адвокат? – спросила Бренда у Дуарто в лифте. Ей казалось, что двери никогда не закроются. В кабине пахло сардинами и какой-то кислятиной. Когда-то давно стены лифта отделали красным деревом, но сейчас каждый сантиметр панелей был покрыт царапинами, неприличными надписями и инициалами.

– Дуарто, она и вправду хороший специалист?

– Разумеется, дорогая, она просто прекрасна.

– А чьи дела она ведет?

Бренда вдруг почувствовала потребность в сильном, напористом мужчине. Она искренне доверяла Дуарто. У него был разумный подход к финансовым вопросам, пожалуй, он даже был искушен в них.

– Ты вряд ли знаешь этих людей, но поверь мне, я видел, как она работает. Она вела дело против Рауля Фелдера и Мелвина Белли и обоих посадила в лужу. Она то, что надо.

Они вышли из лифта на 14-м этаже и оказались в узком коридоре, по обеим сторонам которого тянулись десятки дверей.

– Я не помню номер комнаты, – жалобно произнесла Бренда.

Еще раз ехать на лифте, вниз, – нет, это невыносимо.

– Четырнадцать-двенадцать, – подсказал ей Дуарто.

Коридор был извилистый, в нескольких местах разветвлялся, и немногие двери; только самые старые, металлические, выкрашенные коричневой краской, имели таблички с номерами. Воздух был спертый, пахло пылью. На дверях выбоины, словно по ним стучали увесистым молотком. Бренда чувствовала себя все хуже и хуже. Она вспомнила единственный мудрый совет своей матери-еврейки: «Выбирай только самое лучшее. Иначе потом пожалеешь». «Плохо только, что она никогда не учила меня, где найти это «самое лучшее» или хотя бы как его узнать», – подумала Бренда и захлопнула сумочку. Она знала точно: в этом месте «самого лучшего» не найти.

– Здесь! – провозгласил Дуарто, когда они подошли к одной из бесчисленных дверей со стеклянной табличкой: «Диана Ла Гравенессе, юридические услуги». Надпись была выполнена черными с позолотой буквами. Дуарто открыл дверь, и Бренда вошла в комнату. Окон в ней не было, около стен, выкрашенных в грязно-желтый цвет, стояло несколько старых кожаных кресел, столик с потрепанными журналами. За застекленной перегородкой сидел рыжий секретарь.

– Садись. Я сам поговорю с ним.

Бренда наблюдала, как Дуарто говорил что-то секретарю. Потом подошел к ней и процедил сквозь зубы:

– Мне не нравятся такие вот типчики. Слишком много о себе думает… Диана скоро придет, дорогая.

Когда дверь открылась и вошла Диана Ла Гравенессе, Бренда была очень удивлена, увидев ее. Диана была высокой, больше шести футов, широкоплечей и длинноногой. Она казалась почти пародией на банкиров с Уолл-стрит: такая же короткая стрижка, зачесанные назад неопределенного цвета волосы – нечто среднее между белокурыми и русыми. Костюм, чулки, туфли, шелковая блуза – все было подобрано в серо-коричневых тонах, под цвет ее глаз. Очки без оправы с золотыми дужками. Классический строгий стиль. Да, выглядела Диана Ла Гравенессе великолепно.

– Дуарто! Не ожидала тебя увидеть.

Ее голос звучал низко, но не грубо. Диана улыбнулась, обнажив великолепные зубы. Таких Бренда никогда не видела. Хотелось бы ей узнать имя и адрес ее дантиста, если зубы были искусственные. Анжеле нужно сделать несколько коронок.

– Вы – Бренда Кушман?

Эти слова прозвучали вопросительно, но Диана не дожидалась ответа. Она протянула Бренде свою крепкую широкую ладонь с длинными пальцами, и та пожала ее. За весь день это была первая минута, когда волнение Бренды слегка улеглось.

– Пройдемте в мой кабинет, – предложила Диана Бренде. Потея от волнения, Бренда рассказала ей о своем деле. Сначала она даже слегка заикалась, но потом постепенно пришла в себя. Может, это было и глупо, но Бренда начинала доверять этой женщине. Доверять настолько, что объяснила ей «дело» своего отца, его связи с «семейкой».

– Я не хочу, чтобы мне задавали разные вопросы на эту тему. Я просто боюсь, и муж знает об этом.

Диана утешила Бренду:

– Я понимаю. Но он использует ваш страх. И уж конечно, постарался скрыть часть вашего совместного имущества. У нас достаточно оснований добиваться пересмотра дела. – Тут Диана немного помолчала, потом спросила: – Скажите, миссис Кушман, вы когда-нибудь помогали мужу в его делах?

– Помогала?! Да я управляла всем бизнесом. А что, это важно?

– Очень. Расскажите обо всем.

«Что за ничтожество этот Морти!» – подумала Бренда. За две недели до свадьбы он потерял работу – третью за год, – но Бренда не придала значения этому событию из-за переживаний по поводу предстоящей новой жизни. Ее отец с матерью выделили им деньги – первый взнос на покупку дома в кредит.

Каждая из ее тетушек купила для молодоженов мебель, и благодаря стараниям ее семьи они въехали в полностью обставленную квартиру. А Морти принес в дом лишь свой гонор, амбиции великого коммерсанта и обещания лучшей жизни. Для Бренды осталась в прошлом тяжелая атмосфера ее семьи. Больше не было жуликов, телефонных звонков от неких Пиви и Лефти, не было ночных визитеров, приезжавших в лимузинах.

Но семейная жизнь не складывалась. Морти не мог удержаться ни на одной работе – он всегда хамил начальству. Деньги, когда они бывали, – а это случалось довольно редко, – тоже не задерживались. Тогда Бренда подавила свое разочарование и, смирив гордость, обратилась к отцу, чтобы тот помог Морти найти работу. Бренда поняла, что ей придется самой строить их жизнь и направлять Морти. Хотя такая перспектива пугала ее. Бренда воспитывалась отцом-итальянцем и матерью-еврейкой, и они внушили дочери, что нужно удачно выйти замуж, сидеть дома и целиком и полностью зависеть от мужа. Но так у нее не получалось, если она собирается обходиться без родительской помощи.

Отец Бренды прекрасно понимал ситуацию. Он видел, что, если не поможет дочери, та будет обречена на жизнь с неудачником. И он открыл для Морти магазин электротоваров на Фордхэм-Роуд в Бронксе. Бренда взяла на себя должность бухгалтера, так как Морти нельзя было доверять деньги. Дело процветало, но не из-за исключительных коммерческих способностей Морти, как он пытался всех убедить. Отец Бренды обеспечивал их аппаратурой из сомнительных источников. Каждый день в магазин доставляли товары, «упавшие с грузовика при транспортировке», и распродавались на следующий же день по бросовым ценам.

Бренда ни с кем не могла поговорить о своем «деле», лишь с младшим братом Нейлом. Но тот был комиком-неудачником, жил на Вест-Кост и давно уже не поддерживал связь с семьей.

Сидя в мягком кожаном кресле в кабинете Дианы Ла Гравенессе, Бренда открыла ей всю правду. Ей претили воспоминания об этой грязи, но нужно было признать, что дело процветало и им даже пришлось оформить его в соответствии с законодательством. Но запустил весь этот механизм отец Бренды, а она поддерживала его работу.

«Дрянь», – подумала Бренда, вспомнив, как каждый вечер Морти большими шагами входил в офис, высокомерно поглядывая на присутствующих. Бренде пришлось изучать бухгалтерию и основные правила ведения бизнеса буквально на ходу, и она пыталась научить этому и Морти, с тем, чтобы больше времени проводить дома. Ее мать присматривала за Анжелой, их дочкой.

Но Морти был не из тех, кто снисходит до женщины как до учителя. «Позаботься об этом сама», – ворчал он. Ему нравилось играть роль собственника, хозяина, босса. Бренда же платила по счетам, занималась продажей товара, увольнениями. И когда один магазин стал тесен для «дела», Морти захотел еще один, потом еще и еще – для солидарности. Бренда была загружена до предела, обсуждая вопросы об аренде помещений, о получении кредитов. В конце концов, когда родился Тони, Бренда не выдержала, и они наняли Сью. Бренда с облегчением удалилась от дел и поселилась в Гринвиче. Но и там жизнь не складывалась. Соседи оказались снобами. Родители были далеко. Дети выглядели несчастными, сама Бренда тоже. Все шло наперекосяк, вопреки ее планам.

Она взглянула на Диану Ла Гравенессе и вздохнула. Та была внимательна и слушала с интересом.

– Позвольте мне все вам объяснить, – снова заговорила Бренда.