"Самурай" - читать интересную книгу автора (Оловянная Ирина)Глава 22Опять мы застоялись как породистые кони, а погода опять плохая, дождя нет, но небо серое. Едва пробившаяся молодая травка еще слишком редкая и маленькая. И мокрая — ночью-то дождь шел. — Я обещал сегодня не летать, — предупредил я возможные поползновения. — Угу, — принял к сведению Алекс, который считал себя самым виноватым в прошлом приключении. Мы медленно бродили по дорожкам парка, как болящие на курорте, нельзя же бежать в спортзал сразу после обеда, да еще такого... — А почему они все это терпят?! — спросил вдруг Гвидо, имея в виду кремонцев. — Если бы я знал, уже бы сказал, как сделать, чтобы перестали, — ответил я. — Мы еще даже не знаем, Навстречу нам попался Геракл. — Целая толпа грустных мальчиков, — промурлыкал он в моей голове, — всех кошечки покинули. Мне стоило большого труда не расхохотаться и не выдать часть свято хранимой тайны Контакта. — Ладно, пойдемте потренируемся, я только почту посмотрю — написал вчера одно глупое письмо. Ребята пошли в зал, а я скачивать ответ от Верреса, если, конечно, он не обиделся настолько, чтобы вообще мне не отвечать. Ответное письмо было. « В спортзале Лео с боккэном в руках отважно защищался от наседавшего на него Марио. Ох, совсем с ума сошел, будет потом хвастать синяками, полученными от чемпиона Палермо. Виктор смотрел на это представление раскрыв рот. — Хм, — кашлянул я, — сенсей научил тебя разминаться? — Угу. — Вот и действуй. Бедный мальчик послушался. Пропустил он из-за меня незабываемое зрелище, много потерял. Лео умеет поставить в тупик не только вопросами. Такое поражение стоит десяти побед. Изнывая от зеленой зависти, я тоже вышел против Марио — и получил свою порцию синяков. — Зубастые волчата, — проворчал Марио. — Клювастые ястребята, — ехидно поправил его Алекс. Мы с Лео загнали в угол этого вредного типа и решили вытрясти из него душу, только не смогли решить, кто будет делать это первым. Пока мы сражались, выясняя этот вопрос, Алекс сбежал. Когда мы прощались, Лео сказал, что им с Алексом наконец-то сделали общепалермские пропуска для элемобилей и завтра они гордо приедут сами, Гвидо Лео обещал захватить, благо по дороге. — И сколько времени вам делали эти пропуска? — заинтересовался я. — Месяца полтора, — протянул Алекс, — отец говорит, что при Алькамо было еще дольше. — Безобразие, — возмутился я, — не буду заводить свой мобиль. — Ну Я надулся: — Вот потому и не буду! Двуглавые церберы! Не нужны мне никакие привилегии! Вечером у всех ребят были назначены свидания, поэтому они уехали. О, черт, а я вчера не пошел гулять с Ларисой, хотя она очень прозрачно намекала. И на сегодняшний вечер я с ней тоже не договорился. Я отправился к себе и позвонил ей на комм. — Я не хочу с тобой разговаривать, — сухо сказала Лариса и прервала связь. Летучие коты! Она на меня обиделась. На этот раз всерьез. И я сам виноват, почему я ей ничего не объяснил? Сначала сам убедил в том, что могу поделиться своими проблемами, не считаю ее красивой куклой, а потом сам же... Я ее оскорбил, хуже чем всякие типы вроде покойного Васто, с их «женщина — это тряпки, фигурка и мордашка», потому что подошел поближе. Что же делать? Я побежал в караулку и попросил собиравшегося домой Марио подбросить меня в центр. — Ты что, сам не можешь? — Могу, но с утра обещал, что сегодня не буду, слишком уж был не в форме. — А обратно ты как? — На такси приеду или Рафаэля вызову, он еще здесь будет. Я послал профу на комм сообщение, что уезжаю в центр и вернусь поздно. Ох, опять я нарываюсь на неприятности. У выхода мы встретили Виктора. — Ты уезжаешь? — Да, в центр. — Можно мне с тобой? — Нет. Виктор сник. — Это не потому, что я сержусь, просто никак нельзя. — Угу, — вздохнул он. Все окна второго этажа особняка Арциньяно были темными. Ее нет дома? На всякий случай я позвонил в дверь. Мне открыла горничная: «Нет, синьориты нет дома. Она где-то гуляет». Одна? Где? Ну из центральной зоны она не выйдет, размолвка со мной — не повод совершать самоубийство. В парке, наверное. Я побежал в парк. Физически ей ничего не грозит, драки драками, но девочек никто никогда не трогает, все знают, ничего ужаснее парень совершить не может, да и на девчоночий визг или крик «помогите» сбежится столько народу... Тем не менее к ней могут пристать, оскорбить или как-нибудь унизить словами. Золотое детство, когда она никого не интересовала, кончилось. Субботний вечер, и народу в парке довольно много. Для Ларисы так безопаснее, но как я буду ее искать? Стоп, не мельтеши, думай! Или она сидит за столиком в кафе, на террасе, растравляет душу, или бродит по темным аллеям, где меньше народу. В нашем любимом кафе и в трех других, в которые мы иногда заходили, Ларисы не оказалось. А темных аллей в парке многовато, тем не менее я ее нашел. И вовремя. Она шла по дорожке, и сидящий на скамейке парень подставил ей ногу, а потом поймал, когда она споткнулась и потеряла равновесие. — Такая красивая, а гуляешь одна, — сделал он комплимент Она попыталась отстраниться, он не отпускал: — Ну чего? Давай вместе погуляем. — Она не одна, — твердо произнес я, подходя к ним из темноты, — лапы убери. — Энрик! Парень отступил на шаг. Я осторожно обнял Ларису. — Дурак ты, — констатировал парень, — я бы такую всю жизнь на руках носил. — Согласен, может, ты исчезнешь, нам надо поговорить. Парень ухмыльнулся и ушел. — Не надо меня носить на руках, — попросила Лариса. — Я так и понял. Но иногда можно? — спросил я, подхватывая ее на руки. — Иногда можно, — согласилась Лариса, — но только в самом прямом смысле этого слова. Рассказывай. Я сел на скамейку, Лариса устроилась у меня на коленях. И я рассказал. — Как это может быть? — Ты уже видела весь этот кошмар, на Джильо, — постарался я объяснить. — А я заживо сжег там больше ста человек. — Да, — согласилась Лариса, прижавшись лицом к моему плечу, — а иначе они устроили бы там вторую Эльбу. Так что ты еще больше спас. И еще честь Верреса и жизнь. — Не утешай меня. Тактика от противника не зависит, с солдатами Джела я бы обошелся так же. — Что ты будешь с этим делать? — Не скажу. — Почему? — Ну когда-то давно я прочитал один умный роман, кстати, продолжение другого, довольно дурацкого. В нем одна королева стала любовницей своего первого министра, а предыдущему первому министру она отказала. Так она там думает: «Я отказала человеку, который никогда не говорил „я сделаю", он всегда говорил „я сделал"». Следующий уже таким не был. — Понятно. И кто же твой новый идеал? — У меня вообще нет идеалов. — Ну да, как же. После встречи с синьором Мигелем ты по нескольку дней улыбаешься почти как он. — Э-ээ, не замечал. Что, вправду? А в остальное время как? — Обворожительно, — мечтательно проворковала Лариса. — Набиваешься на комплименты? — полувопросительно добавила она. — Не-е, это случайно получилось, — краснея от удовольствия и — Ладно, но ты моришь голодом мое любопытство. — Ужасно. Пойдем, я напою тебя кофе и накормлю мороженым, или просто поужинаем? — предложил я. — И то и другое. Домой я вернулся на такси, довольно поздно. Я и раньше так возвращался, и сегодня проф меня отпустил бы, стоило только попросить. А делать так, как сделал я, — это нарушение какого-то своеобразного этикета, но проф на нем настаивает. Поэтому я явился доложить о своем прибытии. Мне, конечно, не влетит — не настолько серьезно, но нотация светит. В кабинете профа, забившись в кресло в дальнем углу, сидел Виктор. Что он тут делает? — Вот, — наставительно произнес проф, — вернулся твой герой, у которого так болит голова, что он спит, как медведь в берлоге. — Чего? — глупо спросил я, забыв поздороваться. Виктор покраснел и опустил голову, проф смотрел на него с насмешкой. Тут до меня дошло: этот несчастный решил меня прикрыть! Глупое вранье, конечно, я же предупредил профессора, что уезжаю, но это не главное. Я был растроган. — Только не вздумай срочно сочинять, что это ты во всем виноват, — велел мне проф. — Боюсь, в данном случае это даже мне не под силу, — ответил я. — И что мне с вами делать? — спросил проф. — Отпустить спать — как медведей в берлогу, — предложил я. Странно он себя ведет, не собирается же он ругать нас вместе! — Ладно, — согласился проф. — Виктор, больше никогда не пытайся меня обмануть, понятно? Последствия будут самые тяжелые. Давай, топай. Виктор ушел. Проф посмотрел на меня испытующе: — Получается, что неделю назад ты меня плохо понял. Десять тысяч летучих котов! Это называется цунгцванг[17]. Что бы ни решил проф, это будет неправильно, нарушение правил игры. Точнее, правила игры он нарушил неделю назад: каким бы замечательным летчиком и программистом я ни был, как бы он ни был рад, что я остался жив, ему не следовало прощать мне тот полет на Феррари. Но если бы я хоть месяц все время спрашивал разрешения, прежде чем куда-нибудь уехать, это не имело бы значения. Опять я во всем виноват. — Сейчас ты, кажется, меня понял, — сказал проф помягче. — Ладно, как ты говоришь в таких случаях, проехали. Если ты не будешь специально нарываться, чтобы успокоить свою чуткую совесть. — Не буду, — пробормотал я. — Иди, медведь, в свою берлогу, — усмехнулся проф. Виктор ждал меня в столовой, в темноте. Я тихо вошел и включил свет, он зажмурился. — Я тебя не услышал, — признался он, — а ведь специально дожидался. — Я так и понял. Тебе еще несколько лет надо заниматься, чтобы услышать меня и чтобы я не услышал тебя. Дышишь ты как Винни Пух, медведь в берлоге. — Это все было так глупо, — всхлипнул он. — Не бери в голову, — утешил его я, — зато профессор теперь держит тебя за человека. Только не нарывайся. — А-а, понятно. — Я серьезно говорю. Любопытство сгубило кошку. Я подал ему руку, он ее пожал, хлипкая у него ладонь... Пока хлипкая. — Спокойной ночи. |
||
|