"Самурай" - читать интересную книгу автора (Оловянная Ирина)Глава 43Разбудили меня просто: откинули полог палатки, и лучи заходящего Феба брызнули мне в лицо. Я бы еще поспал. Часов двадцать. — Вставай, — сказал Анджело, — ты мне нужен в качестве помощника в полевую операционную. А потом еще поспишь. Я кивнул. Потом помотал головой. Не помню я что-то, как я снимал ботинки. Минут через пятнадцать в самом деле я проснулся. Палаток в лагере стало шесть, ну понятно. Около одной из них сидел очень гордый собой Пьетро с бластером — охраняет пленного. По соседству — живая картина «Мадонна с младенцем». Семейство Анджело тоже живая картина — «Отдых на пути в Египет». Тихие, озабоченные девочки сидели в сторонке — наверное, Анджело велел им держаться подальше. Виктора нигде не было видно. Анджело понял, кого я ищу. — Я послал его в форт. Я кивнул: — И бластером научил пользоваться? — Дурное дело нехитрое. — Понятно. — Надо сделать парню еще один укол и снять комбинезон со спины, — объяснил мне Анджело. — Только в обморок не хлопнись — работенка еще та. Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы придать себе храбрости: поехали. Мы осторожно вытащили Гвидо из палатки и положили его на небольшом пригорке. Он посмотрел на меня замутненным, ничего не выражающим взглядом. Это со всеми так бывает или Гвидо плохо переносит лекарства? Вроде так бывает, хотя и редко. Я вопросительно взглянул на Анджело (он наверняка разбирается в подобных вещах). — Все так и должно быть, — успокоил меня он. — Сейчас я буду снимать с него комбинезон, а ты сразу же поливать клеем. — Он протянул мне баллончик. — Здесь не так чисто, как в операционной, поэтому все надо сделать не только аккуратно, но и быстро. Справишься? — Можно подумать, у меня есть выбор, — ответил я, постаравшись не выдать своего ужаса. Анджело кивнул и обратился к Гвидо: — Больно не будет, только неприятно. Гвидо опустил ресницы, то ли дал понять, что услышал, то ли просто устал держать глаза открытыми. У меня не было возможности не смотреть на руки Анджело и на край освобождаемой им от расплавленного комбинезона кожи. Господи, как это кто-то соглашается работать врачом? Он же видит такой кошмар каждый день. Кажется, операция длилась неделю, не меньше. Наконец Гвидова спина покрылась слоем заживляющего и обеззараживающего клея, теперь он будет постепенно рассасываться по ходу регенерации. Все. Анджело критически осмотрел нашу работу: — Нормально. Теперь надо как можно больше спать и как можно меньше двигаться. Я облегченно вздохнул: это мы уж как-нибудь устроим. Мы перенесли Гвидо обратно в палатку, а девочки разобрались, в каком порядке они будут дежурить у постели раненого. Я вышел наружу. Уже почти семь. У нас потери, нет транспорта, и ребята просто серые от усталости. Лео поймал мой испытующий взгляд и постарался расправить плечи. Я покачал головой: нет, этой ночью ничего, кроме беды, просто не может случиться. — Нет, — сказал я, — сейчас мы никуда не пойдем. Завтра уже вторник, сбегаем днем до дороги и посмотрим, отступают они или нет. Лео согласно кивнул. Когда это я в последний раз спал ночью? Э-ээ? В четверг. Ладно, еще трое суток, и все. А потом... «А потом, — сказал сердитый внутренний голос, — ты будешь изображать дурака сразу на двух факультетах!» Вот зловредный! Наконец-то я проснулся утром, а не вечером. Но теперь у меня проблем полон рот, вчера все было просто: постарайтесь спасти всех, кого можно. Сегодня, во-первых, день, и разъезжать по дорогам четырнадцатилетним мальчишкам без документов и с нагло споротыми с рукавов кремонскими буйволами не стоит. Во-вторых, Гвидо сам ходить не может, и если нас поймают и допросят с пентатолом, мы подставим всех, кто спрятался сейчас на острове. В-третьих, транспорта больше нет, а добывать его днем — наглость. Вывод: кто-нибудь один может сходить в разведку, посмотреть, не начали ли кремонцы отступать. И все! Дальше — по обстановке. Лео и Алекс, оба, встали раньше меня и имели злющие физиономии людей, готовых на все. Понятно, решили, что я опять отправлюсь «развлекаться» сам, а их тут оставлю. Вообще-то, я так и собирался сделать, но черт возьми, они же сейчас передерутся, решая, кто будет первым бить мне морду, если я это скажу. Что же делать? С мордой-то ничего не сделается, но, кажется, мне придется уступить, иначе я потеряю друзей. Неужели нет другого выхода? По-крайней мере, я могу тянуть резину: пока мы навестим Гвидо, умоемся, позавтракаем... Вдруг какое-нибудь гениальное решение придет мне в голову. С Гвидо все было в порядке: он тоже недавно проснулся, был бодр, свеж и голоден как волк. Я за него порадовался. Раз я пришел и раненый не останется один, дежурившая в тот момент Джессика отправилась за завтраком для него. — Что я еще должен сделать, чтобы девчонки поняли, что я не при смерти? — поинтересовался Гвидо, как только девочка вышла. — Быть паинькой и слушаться тетю доктора, — в тон ему ответил я. — Чего-нибудь хочешь? Неудобно лежать или еще что... — Да все нормально! — раздраженно ответил он. — Меня уже спрашивали об этом раз пять! — Ну... я думал, ты не хочешь просить девчонок. — Анджело уже приходил... — пояснил Гвидо. — Ну уж попросить, чтобы они позвали тебя, я могу! — Чего ты такой злющий? — удивился я. — Тебе волноваться вредно. — Откуда ты знаешь? — Давно ли ты считал, что я знаю все? — деланно изумился я. — Правда, не горячись, — добавил я серьезно. — Хочешь всех прогнать — прогоняй, хочешь позвать — зови. Когда еще выпадет такая возможность покапризничать. — Обязательно! — пообещал раненый. Тут вернулась Джессика с тарелкой овсяной каши (ужас какой! Это Джулия захватила из дому этот кошмар всех болящих?) и прогнала меня наружу. Гениальное решение, как пойти в разведку самому, не пришло. После завтрака я достал ту самую монетку. Вздохнул. — Ладно, разыгрывайте. Лео улыбнулся, Алекс просиял. Виктор недовольно пыхтел, но не протестовал: ему хватило одной вылазки. — Ястреб, — сказал Алекс, — я всегда его выбираю. И выиграл. Лео только скрипнул зубами. Я предпочел бы другой исход: Лео — человек спокойный и надежный, а Алекс — вроде меня, псих! Я отдал ему свои часы: компасу я по-прежнему не доверял — стрелка показывала что-то одно, но по часам получалось, что север градусах в тридцати от этого направления. И минут пять объяснял, почему ему не следует лезть на рожон, пока Алекс не взорвался и не заявил, что он и сам не дурак и все понимает. Меня это немного успокоило. Он распихал по карманам многочисленные шоколадки и утащил Джессику в сторонку — прощаться. Я пошел в форт, подождать его там. Алекс появился у тропы в девять утра. — Ни пуха! — сказал я. — Иди к черту! — Возвращайся не позже шести вечера, ясно? — Ясно. Ну я пошел. В десять я понял, что надо чем-нибудь заняться. Комм по-прежнему только трещал, в лагере был идеальный порядок, и делать было решительно нечего. Гвидо почти все время спал. На вопрос обеспокоенной публики «Насколько это хорошо и правильно?» Анджело неизменно отвечал, что все отлично. Большую часть дня я отвечал на вопросы вида «Кто делает дырки в сыре?», «А в макаронах?», «Почему небо синее, а трава зеленая?» и еще сотни полторы в том же духе. Потом детей покормили обедом и устроили им тихий час. Я посмотрел на часы: всего только три. В четыре, после обеда, я ходил взад-вперед вдоль костра. Лео сидел чуть в сторонке и смотрел на меня с нескрываемой иронией: — То-то же! Так тебе и надо! — заявил он. Я ходил так еще минут пятнадцать, пока Анджело не положил мне на плечо свою тяжеленную лапищу. — Возьми себя в руки, — прошептал он, — на тебя все смотрят. Я кивнул: правильно, хватит психовать. — Сходи прогуляй пленного, — предложил мне Анджело, — а то мы его замучили, он почти все время связан. — Угу, Лео, присоединишься? Лео согласился. Мы развязали бедного капитана Коллеферро. Еще двух суток не прошло, а он уже осунулся и потерял штабной лоск и уверенность в себе. Мы прогуливали его со всеми предосторожностями, в стороне от лагеря, чтобы он не мог взять заложника или выкинуть еще какой-нибудь номер, но, по-моему, зря, он и так ничего не сделает. Половина шестого, ожидание стало невыносимым. — Все, — сказал я капитану, — руки. — О господи! — с чувством воскликнул капитан. — Я могу дать честное слово... Я покачал головой: — Я вам не поверю. — Но почему?! — Вы — офицер армии, от которой надо прятать детей. — Я мотнул головой в сторону играющих в отдалении малышей. Коллеферро вздохнул и покорно заложил руки за спину, чтобы мы могли его связать. Офицер для особых поручений! Ха! А у нас я знаю какого-нибудь офицера для особых поручений? М-мм, знаю, я сам, например. Но я не назвал бы свое место особенно теплым. Алекс появился на острове ровно в 18-00. Всеобщий вздох облегчения можно было услышать в километре. — Ну? Как? — спросил я. — Отступают. Там такая каша на дороге... Еле перебрался. Лео помрачнел — понял то же, что и я. Я переждал всеобщие восторги, взял Алекса за рукав и отвел в сторонку: ругать я его буду наедине. — Какого черта ты вообще лазал за дорогу?! Что, эта каша была плохо видна с ближайшей обочины? — Ну э-ээ... — Алекс не ожидал, что его подвиги так низко оценят. — Ну я ходил до шоссе. — Зачем? — Хотел убедиться. — Понятно. Герой! — ехидно сказал я. Алекс опустил голову и покраснел. — И еще подождал, чтобы эффектно появиться секунда в секунду. Алекс кивнул. Я повернулся и пошел. И что нам теперь делать? Я отошел в сторонку и сел, прислонившись к сосне. В голове не было ни одной мысли. Хотел же пойти сам, испугался ссоры с друзьями. И что теперь? Черт бы его побрал! Он что, не понимает? А если бы его поймали и допросили? И сам бы погиб и всех остальных тоже... Трое маленьких детей, которых в случае чего придется нести на руках, раненый Гвидо. И для полноты картины капитан Коллеферро, тащить его с собой — немыслимо. Убить безоружного, неспособного защищаться человека? Тем более. Выдохни, только спокойно. Ладно, искать нас посреди собственного отступления они, может, и не стали бы... Может быть. Но сам-то Алекс? Тоже слишком дешево ценит свою жизнь? Где-то рядом Лео, злой, как разбуженная кобра, объяснял Алексу, кто он такой: — Это тебе что? Игра? Кто больше очков наберет? Кто тут самый храбрый? Алекс не огрызался. И то слава богу. Через несколько минут оба подошли ко мне и сели с разных сторон. — Я был не прав, — проговорил Алекс после долгого молчания. — Угу, — кивнул я. — Когда я затащил вас в нейтралку и мы сражались с Джелами, я был не лучше. Мы печально вздохнули. — Ладно, — нарушил молчание Лео, — будем считать, что мы поумнели. — Есть немножко, — признался Алекс. — Проехали, — сказал я. — Скажи лучше, что. нам делать дальше? — А что делать? — удивился Лео. — Добыть транспорт прямо на глазах у отступающей армии... Нереально. И объехать фермы, на которые мы еще не успели, — тоже. Тех, что на отшибе, вроде Анджело, пронесло. А остальные — вы же видели. Если бы за нашей спиной никого не было, я бы предложил что-нибудь такое, хулиганское, чтобы кремонцы нас еще лет десять проклинали, а так... — Лео пожал плечами. Я едва не упал на него, мне было очень смешно: — Оказывается, ты ничуть не лучше меня! — Я когда-нибудь говорил, что лучше?! — Лео толкнул меня локтем в бок (не наваливайся). — Нет, но я думал, что ты гораздо разумнее. Если бы у нас была связь, что бы приказал генерал? — Сидеть на месте и не рыпаться, — немного удивленно ответил Лео. — Ну и что? Если бы мы были втроем, ты бы не послушался. — Ага, — согласился я, — приятно сознавать, что я не один такой болван! — И что? — Алекс убедился, что на него не сердятся, и подал голос: — Мы будем два дня сидеть и ничего не делать?! — Мы будем ходить дозором и охранять остров, — серьезно ответил я. Алекс горестно застонал. — Так тебе и надо. Перетерпишь. Когда мы, обнявшись, вернулись к костру, наши девочки облегченно вздохнули. Конспираторы хреновы! Женщин и детей это не касается! Вот пусть они и ничего не знают и даже не догадываются. Пусть начинают беспокоиться, когда мы будем мертвы, не раньше. |
||
|