"Ричард Длинные Руки — ландлорд" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 3

Барбаросса все так же на спине, взгляд блуждает по потолку, но я сразу ощутил, что мозг короля уже работает если не с предельной, то достаточной даже для здорового человека нагрузкой. Я придвинул стул, сел, крупные глазные яблоки короля повернулись в орбитах, взгляд искоса всегда кажется недоверчивым, подозрительным.

— Спасибо, — произнес он все еще слабым голосом, — что прямо сюда.

— Ну да, — согласился я, — а мог бы сперва по бабам, в трактир, к цыганам...

— Ты бы мог, — проворчал он, — потому и ценю, что сюда. Значит, что-то в тебе есть и от человека. Извини, что на «ты», это возрастное, да и на болезнь делай скидку... Сильно устал в дороге? Я велю отвести тебе лучшую комнату здесь же во дворце.

— Вообще-то устал, — признался я. — Утром еще стоял на палубе корабля. Мы готовились отплыть из Тараскона! Уже и паруса подняли... Эх, что я потерял! А что получил?

— Ты же не простолюдин, — напомнил он, — что ищет только покоя, сытной еды и покорных баб.

— Вот и думаю, что когда-то придет эпоха простолюдинов! Все мы в душе простолюдины.

— Так то в душе, — возразил он. Подумав, добавил: — И не в душе вовсе, а совсем в другом месте.

— Это верно, — согласился я. — А этого места в нас очень много. Намного больше, чем какой-то там непонятной души, где нет места пиву, футболу, бабам и бесовским увеселениям.

— Никогда пора простолюдинов не придет, — возразил он сердито. — Всегда те, кто умеют себя смирять и себя заставлять, будут наверху!

— И у кого не хватает мозгов, — добавил я горько, — чтобы увильнуть от неприятностей? Ладно, Ваше Величество, рассказывайте, что и как случилось.

Но он молчал, смотрел в упор, зрачки расширились в безмерном удивлении.

— Постой-постой... Ты сказал... примчался от моря сюда за неполный день? Сэр Ричард, ты просто дьявол, а не человек.

— А почему не ангел? — спросил я оскорбленно.

Он фыркнул.

— Ну, на ангела не больно рожей... Да и не только рожей, кое-что помню. С чем тебе здесь придется столкнуться, даже не знаю. Я был уверен, что заговорщиков раздавили целиком и полностью. На самом деле, конечно, так и есть, убежден. Но что за порчу навели...

Я сказал язвительно:

— Порчу наводят только на скотину. Но если вы, Ваше Величество, продолжаете настаивать на таком термине, я спорить не буду, вам виднее. Даже соглашусь... весьма охотно. Сделаем так, я вас буду излечивать постепенно. Пусть у них остается надежда, что вот-вот откинете копыта.

Он нахмурился.

— Как-то, сэр Ричард, неуважительно о своем государе...

— Вы не мой государь, — напомнил я. — Но если согласились на скотину, то чего уж возражать насчет копыт? Вы бык, государь, огромный и могучий бык! Свирепый и ярый. Которого на гербах и щитах рисуют.

— Ну ладно, — проворчал он, — на быка согласен. Гербового. Давайте, пока введу вас в дворцовые интриги.

— Не надо, — сказал я сварливо.

— В смысле расскажу суть. После той блистательной победы, когда был уничтожен культ сатанистов и перебиты заговорщики, вы это знаете, вместо прохвостов и предателей, которых я знал как облупленных, дворец наполнили новые люди, которых практически не знаю. И до сих пор, представьте себе!.. Ваш Стефан, которого вы оставили мне, едва ли не единственный.

— А Митчелл? — напомнил я. — Младший сын барона Касселя, я его направил к вам...

Король отмахнулся.

— Да хорош он, хорош! Я все сделал, как вы и хотели, сэр Ричард! Дал ему землю, титул, замок, а он принес мне клятву верности. И, похоже, он из тех, кто такие клятвы держит. Но он со своей женой... милая такая штучка, как она с ним уживается?, удалился в отныне свой замок и теперь там безвылазно приводит все в порядок. Правда, там все разорено, рука нужна крепкая... Так что ваш Митчелл хорош, но... мне нужны верные и надежные здесь, во дворце.

Он с надеждой посмотрел на меня. Я покачал головой.

— Я не верный и не надежный. В смысле у меня свои планы и свои задачи.

— Но ты же примчался...

Я сказал раздраженно:

— Сказать правду?

— Скажи, — попросил он и насторожился.

— Я примчался не ради вас, Ваше Величество. Вот так. А чтобы победить в одной важной для меня схватке. Не уверен, что выиграю сражение, тем более битву, но хоть в отдельной стычке победить... и то радость!

— Какой схватке? — спросил он в недоумении. — С кем?

— Лучше не спрашивайте, Ваше Величество.

Он всмотрелся в мое лицо, чуть вздрогнул. Я видел, как задрожали его руки, когда торопливо осенил себя крестным знамением.

— Вы правы, сэр Ричард. Даже королю лучше не заглядывать в иные бездны... если хочет сохранить душу.

— Рассказывайте, Ваше Величество, — напомнил я мягко.

Он принялся за рассказ, говорил все более крепнущим голосом, я слушал, кивал, мысли иногда уходят в сторону, потому что рассказанное королем не выглядит таким уж новым, хотя сам я столкнулся с этим впервые. Но за моими плечами массивы информации, или, как сказали бы местные алхимики, Великие Знания, вся суть которых в том, что свято место пусто не бывает... как и несвято. На месте одной уничтоженной погани тут же появляются другие погани. Непонятно мне только, почему даже умнейших и мудрейших королей окружают титулованные ничтожества, хапуги, рвачи, а то и просто предатели и заговорщики?

Даже те блистательные правители, что вытягивали свои государства из полного дерьма, будь это Петр Первый, Екатерина Вторая, Карл Великий, Генрих Четвертый, и то все залы их дворцов заполняли угодливые лизоблюды, подхалимы, льстецы, тупые родовитые дураки. Это в лучшем случае, а обычно же эта свора только и смотрит, как вырвать из рук короля что-то лакомое. А то и вовсе спихнуть короля, а на его место если не самим залезть, то поставить такого, у которого можно выхватывать больше, чаще...

С другой стороны, не так просто определить сразу человека. Не говоря уже о том, что вчера это был верный соратник, сражавшийся плечом к плечу, а сегодня что-то в нем изменилось то ли само по себе, то ли жена нашептала, то ли еще кто, и вот уже он осваивает искусство интриг против короля. Пока что король опирается на сэра Стефана, уже доказавшего верность, а также на десяток сохранивших преданность рыцарей, но остальные... гм...

— И что скажешь? — донесся голос.

Я посмотрел на Барбароссу, на его лице проступило неудовольствие, догадался, что я почти не слушаю, в запавших, но по-прежнему орлиных глазах проступил гнев.

— Это не мое, — ответил я честно. — С интригами разбирайтесь сами, Ваше Величество. Я же пройдусь еще по дворцу, посмотрю... Одного из черных магов удалось застать врасплох. Если еще у вас тут орудует кто-то, он так просто не попадется. Я вообще-то посоветовал бы священника позвать не в последний момент, а вообще запечатать святыми молитвами все входы и выходы. Чтобы во дворец могли проходить только те, у кого либо крест на груди, либо благословение епископа.

Он помолчал, ответил, искривив губы:

— Вообще-то священник явился только вчера... До этого не до попов было.

— Вот маги и пируют во дворце, — ответил я. — Ладно, Ваше Величество, набирайтесь сил. Но — постепенно, постепенно.

Я покинул его покои, толпа мастеровых спешно восстанавливает двери. Завидев, что иду в их сторону, прыснули, как испуганные кролики от волка.

Я придержал падающую створку двери.

— Позовите священника. Он хоть и слаб, но заклятия на эти двери наложить сможет... В смысле святую молитву. Пусть и святой водой окропит!

Сэр Стефэн, придерживая болтающийся меч, догнал меня и пошел рядом, довольный настолько, что я ощутил от него электрические разряды.

— Как хорошо, — выдохнул он с великим облегчением.

— Что хорошего?

— Мы снова вместе, — сообщил сэр Стефэн мне новость. — Кто теперь против нас?

— Мы не вместе, — сварливо сказал я. — Я бы и пальцем не шевельнул, сэр Стефэн, уж простите за откровенность, но тут совпало с личными проблемами. Потому и примчался, бросив все... А так рассчитывайте только на себя.

Он вскинул брови, на лице проступила понимающая улыбка.

— Да, это беда, когда внезапно является муж... Представляю, какова была погоня! Много народу перебили?

— Все было не так, — буркнул я, но вдаваться в подробности не стал, у каждого личные проблемы по его уровню. — А здесь кто еще из тех, кого мы знаем? Где... ну, перечислять долго, где орлы, с которыми мы разнесли южан на турнире?

Стефэн объяснил, как мне показалось, с легкой обидой:

— Им всем Его Величество изволил пожаловать крупные земельные владения. В основном на границе с Турнедо и Ламбертинией. И еще на восточной, оттуда иногда вторгаются степные племена. В тамошний замок отправился сэр Аларт с его дружиной. Король велел ему укрепиться и перекрыть путь для нападений.

— Понятно, — сказал я. — Сэр Стефэн, я чувствую, вы уязвлены, но король, кому доверяет полностью, того не отпускает. Вы получите от него гораздо больше, чем какой-нибудь мелкий лен на границах королевства!

— Ну уж скажете, — проговорил он польщенно.

— Уверяю вас.

— Но вам он дал только виконта...

— Он следом предложил барона, — пояснил я заговорщицки, — за одно пустяковое задание. И еще подтолкнул на тропку, где я получил графа. Так что я, помимо всего, еще и граф. Более того, я — бургграф!

Он изумился.

— Быть того не может!

— Но так оно и есть, — сказал я. — Давайте пройдемся по дворцу. Я хочу с ним ознакомиться, так сказать.

Мы шли и по дворцу, и по двору вокруг, затем я в сопровождении сэра Стефана не поленился побывать на всех башнях, прошелся даже по опоясывающей замок стене и в конце концов вышел в город. У меня перед глазами все еще улицы Тараскона, потому патриархальная чистота и целомудренность Вексена подействовала, как глоток холодной чистой воды в жаркий день.

Вон проехал богато разодетый купец, ножны меча украшены рубинами и сапфирами, но меч привязан к седлу, ибо еще постановлением Фридриха I крестьянам нельзя носить копье и меч: мирных людей обязаны защищать рыцари, даже купец не смеет опоясываться мечом, а должен привязывать его к седлу, потому что меч у пояса — это намек на то, что король не справляется со своей прямой обязанностью обеспечить мир и покой в своей стране.

Здесь в силе и другой указ того же Фридриха, по которому опоясываться мечом по-рыцарски не смеют и сыновья священников, дьяконов и крестьян.

Правда, что-то многовато в городе монахов и вообще людей духовенства, а под их просторными рясами можно прятать целые арсеналы.

— В каких отношениях король с духовенством? — спросил я.

Стефэн промямлил, отводя глаза:

— Его Величество — король-воин, все внимание отдает знатным рыцарям и могущественным лордам...

— Понятно, — прервал я. — Похоже, что Барбаросса с церковью разосрался. Что, его науськали отобрать у монастырей часть земель? Или обложил их новым налогом?

Стефэн сказал неохотно:

— Но в самом деле монастыри слишком уж... зажрались. У них право неприкосновенности, у них льготы, налоги почти не платят...

— Понятно, — повторил я. — Когда нож у горла, то вопим: церковь, помоги, а когда беда миновала, то почему и не пощипать жирных попов?

Он усмехнулся.

— Почти так.

— То-то у постели короля какой-то деревенский попик! А где архиепископ Кентерберийский? Умный человек, кстати, хоть и на вершине власти. Где он?

Сэр Стефэн виновато развел руками, словно это он поссорился с духовенством.

— Обиделся, уехал...

— А почему тогда здесь эти? — спросил я и указал на человека в рясе, он, смиренно сунув руки в рукава и склонив голову, пробирался вдоль стен домов, стараясь ни с кем не сталкиваться. — Это не обидчивые?

Он снова виновато развел руками, разделяя вину своего сюзерена.

— Кто-то же должен стоять на посту... даже если монархи ссорятся?

— Верно, — вздохнул я. — Подвижники всегда и вытаскивают мир из дерьма. Но сперва мир там наплещется, наглотается...

За то время, что я не был в этом королевстве, ничего не изменилось, да и что могло измениться за пару месяцев? Но вот, как мне кажется, все же и тогда на улицах городов было меньше этих закапюшоненных монахов.

Конечно, даже поссорившись с королями, церковь продолжает вести церковную пропаганду на их землях, миссионерство — едва ли не главная забота церкви, однако, как мне кажется, пятый монах, попавшийся нам по дороге за короткий отрезок времени, — это многовато для стольного града.

Вообще мне очень не нравятся эти фигуры с надвинутыми на глаза капюшонами. С одной стороны, все понятно: монахи стараются отгородиться от мирских страстей и желаний, не смотрят по сторонам, чтобы не увидеть голых баб или что-то еще греховное, такие убеждения и стремления к духовной чистоте надо уважать, но, с другой стороны, надень вот такую рясу с капюшоном террорист — и можно разгуливать перед полицейским участком, не говоря уже о том, что под свободно ниспадающей рясой можно спрятать как турнирные доспехи, так и туеву кучу оружия.

Плюс наше уважение к лицам духовного звания: ни один стражник не остановит монаха, не станет шарить под рясой. Так что эти люди в черных мантиях могут молчаливо передвигаться где угодно и как угодно, идеальное прикрытие для шпионов и диверсантов.

— Возвращаемся, — сказал я. — Для первого впечатления достаточно.