"Ричард Длинные Руки — пфальцграф" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

ГЛАВА 10

Заинтригованные, мы разом двинулись через реку по всей ширине брода. Варанг торопил, нужно успеть до полуночи всем на тот берег, но, к счастью, войско наше все еще не такое уж и огромное, как у Аттилы: перешли быстро и дисциплинированно, сразу же начали располагаться на ночной отдых.

Маркиз оставил нас и галопом унесся по направлению к отряду, который ведет сам Ришар де Бюэй. Варанг вздыхал с облегчением и все оглядывался на темную гладь реки. Там внезапно исчезла лунная дорожка, вода стала сперва гладкой и ровной, как растопленное и застывшее стекло, а затем зловеще забурлила кроваво-красными ключами.

Я оглянулся на войско, здесь вроде бы в безопасности, хотя Макс уже расставляет часовых, сказал Варангу:

— Оставайтесь здесь, а я проеду навстречу графу Ришару.

— Маркиз даже не намекнул?

— Нет, — сказал я с досадой. — Хотя мог бы, гад.

— Любит таинственность, — вздохнул Варанг. — Мальчишка…

— Или велели не говорить.

— Почему?

— Чтобы застать врасплох.

— Что?… Ах да…

Я улыбнулся и послал Зайчика по следу, оставленному конем маркиза. Огромные черные деревья уходят вершинами в звездное небо, луна сдвинулась и понеслась со скоростью скаковой лошади, беспощадно яркая, просто не верю, что это отраженный свет, чересчур светло.

Далеко впереди холодный блеск металла. Конных рыцарей не меньше двух сотен, втрое больше оруженосцев и слуг. Это не отряд сопровождения, а целое войско. Если его рассмотрят Макс и Варанг, то уведут наиболее боеспособные отряды, чтобы на всякий случай зайти с флангов, а сэр Килпатрик с остальными рыцарями изготовится ударить в центр.

Я остановил коня и почти сразу услышал за спиной конский топот. Варанг, Макс, Растер и Митчелл скачут впереди большого отряда рыцарей. Немного отстав, идет тяжелым галопом тяжелая рыцарская конница под началом Будакера. Длинные копья остриями угрожают пока звездному небу, но эту отточенную сталь легко направить в противника.

— Ну вот, — сказал я с досадой, — только хотел тайком сепаратные переговоры замутить…

Варанг крикнул издали:

— Ваши люди беспокоятся о безопасности своего лорда!

— Ладно, — сказал я сварливо, — я всего лишь давал вам отдохнуть. Не хотите, как хотите.

Отряд, что двигается в нашу сторону, остановился по не слышимой нами команде. В лунном свете холодно блещут доспехи, играют лунными бликами длинные острия пик. Вперед поехали двое всадников. Я узнал графа Ришара де Бюэй, рядом покачивается в седле маркиз Ангелхейм, невозмутимый, нарядный, изысканный, словно только что не несся сломя голову к нам, а затем обратно.

Граф Ришар снял шлем обеими руками. Белокурые волосы свободно упали на плечи, заискрились в лунном свете благородным серебром. Из отряда поспешно выехал оруженосец, граф передал ему шлем. Красивое мужественное лицо дышит силой и благородством, шрамы лишь усиливают мужественную красоту. Я поймал себя на мысли, что такой вот мачо в любом возрасте будет пользоваться успехом у женщин. Даже самые молоденькие будут грезить о его объятиях. У него даже морщин нет на лице, одни шрамы, что в самом деле украшают, теперь вижу.

Я выехал навстречу, отвесил короткий поклон.

— Рад видеть таких прославленных благородством и воинскими подвигами рыцарей! Я горд, что имею великое счастье представить вас моим рыцарям, пусть возликуют и преисполнятся воинского духа и жажды славы при виде доблестнейшего сэра Ришара де Бюэй, героя битвы при Олбени, Гастиркса, Черной Речки, Пролива и всех войн королевства. Это человек, чье имя молодые воины моего войска упоминают с восторгом и мечтают повторить ваши подвиги, сэр Ришар!

Он коротко, но довольно улыбнулся:

— Не стоит повторять чужие, нужно идти дальше!

Я поклонился:

— Мудрые слова, граф, истинно мудрые. Я запишу их в рубрику ценных перлов и заставлю запомнить моих рыцарей… Также очень рад снова видеть доблестного маркиза Ангелхейма, о котором могу сказать только одно, но и этого будет достаточно: мы дрались с ним в поединке. И наша схватка закончилась вничью!

Даже сэр Ришар повернул голову и посмотрел на Ангелхейма с интересом. А мои воины с пылом приветствовали умелого бойца Ангелхейма, сумевшего устоять перед натиском самого Ричарда Длинные Руки. Маркиз Ангелхейм улыбался и раскланивался, но на меня посматривал хитро, напоминая, что поединок закончился не совсем так уж и лестно для него.

Сэр Ришар произнес властным голосом военачальника:

— Сэр Ричард, у нас к вам очень серьезный разговор. И безотлагательный. Мы можем поговорить наедине?

— Конечно, — заверил я. — В любое время… в смысле, безвозмездно, даже беззвоздмездно, что значит, прямо щас…

Он повел дланью, несколько человек спрыгнули с коней. К моему изумлению, просторный шатер поставили за считаные минуты, тут же выставили часовых, что замерли как статуи.

Сэр Ришар кивнул, с неторопливостью опустился на землю, хотя, судя по гибкости его движений, мог бы и спрыгнуть. Оруженосец перехватил повод коня и в свою очередь важно отдал слуге.

— Здесь нам никто не помешает, — сказал граф Ришар и кивнул на палатку. — Думаю, нам есть что сказать друг другу.

— Хотелось бы, — ответил я вежливо. Я пытался пропустить графа первым, но он сделал учтивый жест, мол, вы же гость, на что я, войдя первым, осмотрелся и сказал:

— А как же часовые? Или вы им отрезали языки?

Он вошел следом, в глазах веселые искорки.

— У этой палатки такая особенность… Что бы здесь ни происходило, наружу ни звука.

— Прекрасно, — сказал я и сел за бревенчатый стол. — Я вижу, это не единственная ее особенность? Я имею в виду, что не заметил, когда внесли этот стол и обе лавки.

— От вас ничего не скроется, — сказал он одобрительно.

— Надеюсь, — ответил я любезно и добавил: — Рассчитываю, что и никто не скроется.

Он сел напротив, минуту молчал, приводя свои мысли в порядок, наконец прямо посмотрел мне в лицо.

— Скажу без уверток, — проговорил он густым сильным голосом, — мы рыцари, потому нам уловки должны быть чуждыми… и позорными. Вы — рыцарь, сэр Ричард, с вами можно иметь дело, на вас можно положиться. Я имею в виду, что если вы враг — то честный враг. И бьете открыто.

Я покачал головой:

— Извините, граф… Война — это не турнир. В ней ценится победа, а не красивые жесты. На войне я ударю и ниже пояса, если это спасет моих людей. Так что не переоценивайте мое рыцарство. Рыцарство — это ней обязательно дурость.

Он усмехнулся уголками рта:

— Ценю за откровенность. Ладно, перейдем к делу. Сэр Ричард, как вы намерены справиться с огромной провинцией, если у вас совершенно нет войска?… Даже, допустим, вы как-то сумеете обаять еще одного-двух лордов, как вам уже удалось, чему не перестаю дивиться, то как справитесь с сотней могучих сюзеренов, под рукой которых многочисленные войска и надежные гарнизоны в замках? Если свести хотя бы десяток лордов с их войсками вместе, то от вашего войска мокрого места не останется!

Он посматривал победоносно, я ощутил враждебность, это отразилось на моем лице, судя по глазам графа.

— Граф, — сказал я холодно, — вы хотите, чтобы я раскрыл перед вами свои замыслы?

Он воскликнул:

— Упаси боже! Я бы никогда не отмылся от такой низости!

— Тогда что?

— Просто не могу поверить, что в вашем положении можно на что-то надеяться.

Я ответил оскорбленно:

— Мое положение лучше вашего. У меня нет сомнений, что с легкостью разобью и растопчу всех противников. Заботит другое…

Он поинтересовался:

— Можно узнать что? Как уже повидавший жизнь, могу что-то посоветовать…

— Разбить, — сказал я, — и пройтись пожаром легко, это я уже сказал. Труднее восстанавливать. К тому же если народ не приемлет иностранного владычества, как он считает, то будет противиться и дальше. Уцелевшие начнут поднимать новые мятежи. Снова надо будет заливать кровью…

Он долго смотрел непонимающе, наконец брови поднялись, в изумлении покрутил головой.

— Как далеко заглядываете!… Гм… Вообще-то вы правы. Удержать любую землю труднее, чем завоевать. Правда, вам и завоевать не удастся, но…

Я прервал:

— Считайте, что уже завоевал. Иначе я бы не раздумывал, что делать дальше. Потому как только придумаю, то всему вашему мятежу придет… да, придет. Как ни печально верному сыну церкви лить кровь христианских воинов, однако что делать, прогресс и глобализм алчут жертв. И я, да простит меня Господь, пролью эту кровь недрогнувшей дланью… если так надо.

Он долго раздумывал, я видел, как ему не хочется приступать к основной теме, ради которой и явился, но я всем видом показывал, что если любезному графу сказать нечего, то я с удовольствием пожелаю ему доброго здравия и такого же пути, а сам вернусь к планам восстановления края после короткой и победоносной войны.

— Сэр Ричард… — проговорил он наконец, — самые знатные лорды, к мнению которых прислушиваются, трижды собирались и вырабатывали общие планы.

Он остановился, взглянул с вопросом. Я кивнул.

— Продолжайте, любезный граф. У меня нет лазутчиков в вашем лагере, но это понятно, что вы собирались не раз.

Он взглянул с интересом:

— И что мы решили, как думаете?

— Прийти и уничтожить наглого выскочку, — ответил я. — А если он спасется в бою, то захватить в плен и повесить, невзирая на рыцарское звание!…

— В точку, — сказал он с удовольствием. — Даже в тех же выражениях. Вы мне нравитесь, сэр Ричард! Но это было на первом съезде. А что на втором?

— То же самое, — ответил я. — Да еще прибавилось, что если каким-то чудом сам король явится с войском, то и его разметать в пыль!… И вообще — сражаться красиво и доблестно.

Он с удовольствием потер руки.

— Тоже в точку. Но, ручаюсь, ни за что не догадаетесь, какая мысль была высказана на третьем съезде.

— Тогда не буду рисковать, — сказал я любезно, тем более в самом деле терялся в догадках. — Говорите, граф.

Он снова не сводил с меня пристального взгляда, наблюдая, как реагирую на каждое слово.

— Почему бы вам, сэр Ричард, не принять наши условия?… Нет-нет, не спешите возражать. Условия, как ни странно, для вас очень выгодные. Большая часть лордов высказалась за то, чтобы признать ваши притязания на всю Армландию…

Я дернулся, довольная улыбка пробежала по губам графа.

— Поражены? Ну, в вашу пользу сыграло сразу несколько факторов. Во-первых, вы человек со стороны. У вас в Армландии нет поддержки со стороны многочисленной родни, так что, скажем откровенно, вас сбросить так же легко, как и посадить в тронное кресло. Во-вторых, исчезнет соперничество между претендентами на руку леди Беатриссы, а то, признаюсь, это приняло уж очень ожесточенный характер… Кое-где начинались вооруженные стычки.

Он остановился, я выждал, но граф ждал ответа, я проговорил:

— Граф, самое важное остается всегда в конце. Что «во-третьих»?

Он развел руками:

— Все это можно осуществить только при одном-единственном условии…

— Каком?

Он помолчал, ответил очень твердо, глядя мне в глаза:

— Вы отказываетесь от титула пфальцграфа.

— Это понятно, — сказал я. — Такой титул мозолит глаза всем, кто жаждет независимости.

— Вы подметили очень верно, граф.

— Что у вас еще в рукаве? Я же вижу. Он сдержанно улыбнулся:

— Мне кажется, вы в самом деле со своей проницательностью сможете быть сюзереном Армландии.

— Спасибо.

— Но, — продолжил он, — в обмен на титул пфальцграфа… который, как ни крути, указывает на ваше подчинение королю, мы предлагаем вам титул гроссграфа Армландии.

Я едва не открыл рот, став похожим на простолюдина, увидевшего жонглера, но поспешно принял достойный вид, или вид, исполненный достоинства, поинтересовался вежливо:

— Граф, Дьявол прячется в деталях. За этим пышным титулом что кроется?

— Вы становитесь сувереном всей Армландии.

— Это я расслышал. Но насколько коротка веревка, на которой планируете меня держать?

Он покачал головой, на лице уважение читалось все сильнее.

— Чем больше разговариваю с вами, сэр Ричард, тем больше убеждаюсь, что это неплохая идея. Кстати, я был категорически против! Но сейчас я несколько поколеблен. Вы совсем не тот самовлюбленный дурак, каким показали себя в первый приезд.

— Я и не этот, — сообщил я любезно. — В смысле, настоящего меня вы еще не видели, граф.

Он помолчал, вздохнул:

— Сэр Ричард, скажу честно, веревка очень коротка. Вы должны будете подписать договор со всеми лордами о гарантии их свобод и вольностей. Власть ваша будет очень ограниченной, а все важные вопросы останутся совету лордов. Зато у вас будет богатая и очень безбедная жизнь.

Я поинтересовался:

— Граф, вы же умный человек. Верите, что я соглашусь?

После короткого колебания он ответил сумрачно:

— Верю.

— Почему?

— Да есть у меня некоторые соображения.

— Можно поинтересоваться? Он коротко усмехнулся:

— Их целый ряд. Но приведу только одну причину, самую смешную: вам не захочется, чтобы целый край полыхал в огне междоусобной войны. Вы, несмотря на свой показной цинизм, человек благородный, только почему-то этого стыдитесь.

— А она будет?

— Конечно, — ответил он спокойно. — Раньше предполагалось, что сплотимся вокруг того, кто возьмет леди Беатриссу в жены. И не только предполагалось, на разных встречах, где все прощупывали друг друга, мы согласились на такой вариант. Теперь все заново… Вы сумели разбить войско графа Росчертского, который выступил в поход, скажем честно, очень опрометчиво… Потому и погиб сам, а с ним погибли такие доблестные лорды, которые могли бы встать во главе: Глицин, Байэр, Ансельм… Теперь явного лидера нет, а на роль главы претендуют граф Арне Дюбле, граф Поль Пуандрон, маркиз Сильвий Поластри, барон Эбер Ксайн… Должен сказать, что это неплохие люди, но полководцы из них…

— Ясно, — сказал я. — А вы?

Он улыбнулся:

— Не скрою, некоторые во главе Армландии хотели бы видеть именно меня. Но я, будучи человеком умудренным, поразмыслил и решил, что мне на троне не удержаться. Сесть могу, но свергнут меня довольно быстро. Потому я свою кандидатуру снял сам. Собственно, я предпочитаю во главе Армландии барона Эбера Ксайна…

Я спросил медленно:

— Граф, позвольте поинтересоваться… почему именно вас прислали для переговоров?

Он развел руками:

— Доверяют.

— Хорошо, — уступил я, — если вам доверяют проводить переговоры даже на тему, вам лично неприятную. Но меня не устроит короткая веревка… Это унизительно.

Он сказал спокойно:

— Это еще не все.

Я насторожился:

— Что-то еще хуже?

— Кому как, — ответил он загадочно. — Армландия должна отделиться от королевства Вексен. Мы не желаем подчиняться кровавому деспоту Барбароссе!

Я помолчал, поднялся, отвесил церемонный поклон:

— Спасибо, граф, что проделали такой долгий путь и рассказали такие интересные вещи. Позвольте вас покинуть. Дела, знаете ли, дела…

Он тоже поднялся, лицо непроницаемое, глаза рыбьи, и даже голос прозвучал абсолютно лишенным всяких интонаций:

— Был рад беседе с вами, сэр Ричард.