"Красотки в неволе" - читать интересную книгу автора (Сатран Памела РЕдмонд)26. Ужин в апрелеСтол получился изумительный. Красивее она в жизни не накрывала. Лиза достала и развернула тщательно упакованную в папиросную бумагу белоснежную, туго накрахмаленную льняную скатерть с широкими кружевами по краям. Если запачкается, просто-напросто выбросит ее. Или пожертвует ветеранам Вьетнама. Причем не ради налоговой скидки: все равно теперь заполнение налоговых деклараций – забота Томми, как, впрочем, и все остальное, а значит, по всем правилам сделано не будет. Скорей всего, Томми даже не станет разбирать квитанции, просто вывалит всю кучу перед каким-нибудь несчастным бухгалтером. Или еще хуже – выбросит их все, а цифры возьмет с потолка. С него станется. Поэтому будущая судьба скатерти совершенно не имеет значения, основная задача этого куска льна – отлично выглядеть сегодня вечером. Во всем остальном также отменены все запреты. Из дальних закутков извлечены лиможский фарфор матери Томми и серебро его бабушки; резные хрустальные бокалы, которые им подарили на свадьбу и которые она берегла все эти годы; ирландские льняные салфетки и витые подсвечники чистого серебра. В самом модном цветочном магазине Хоумвуда, где цены в три раза выше, чем везде, куплены прекрасные тюльпаны величиной с авокадо, и цвет ее любимый – нежно-розовый, как ротик ребенка. И разумеется, угощение: самые изысканные блюда, рецепты которых она хранила как зеницу ока; все, что последние годы готовила на званые обеды и праздничные вечеринки. И не только то, что приводило в восторг гостей, но и то, что сама обожала: жареные грибы, фаршированные крабовым мясом и чесночным маслом; салат «Цезарь» с особой заправкой (чтобы добиться идеального чесночного аромата, нужно убить весь день); соус из сыра горгонзола и воздушное, как облако, картофельное пюре; яблочно-вишневый пирог и домашнее карамельное мороженое. Кто знает, вдруг для нее это последняя возможность отведать любимые кушанья. Можно было бы включить эти рецепты в книгу. Мысль о книге иногда еще мелькала, но все реже и реже. Не будет теперь никакой книги. На то время, что она готовила, Томми и дети были изгнаны из дома. Он ушел с радостью – счастлив был снова видеть ее оживленной. Она сказала, что устраивает традиционный «ужин мамаш», а больше он ни о чем и не спрашивал. Не спрашивал, например, о вещах, рассортированных на три кучи (посуда, белье, украшения, одежда и даже ее секретные рецепты), которые лежали в гостиной в ожидании переезда на новое место жительства. Правда, они лежали в самом дальнем углу, за столом и стулом. План был таков: не совать вещи подругам сразу, как только они переступят порог дома, а исподволь подготовить их к вручению. Раздача подарков, как представлялось Лизе, должна стать кульминацией вечера, она собиралась тщательно организовать подход к этому событию. Подарки – а затем ее новость. По своему обыкновению, Лиза заранее составила список и последовательность дел, чтобы чего-нибудь не упустить и чтобы все блюда поспевали к нужному сроку. Она была еще в домашних штанах и занималась пунктом № 27 (из сорока пяти, включенных в приготовление деликатесов) – очисткой юконского золотистого картофеля, – когда в дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Она никого не ждет, до назначенного времени оставался целый час. Дейдра. Нарядная – в узкой красной блузке и коротенькой черной юбке, с большими серьгами в виде обручей. – Я что, первая? – спросила она, заглядывая через плечо Лизы в дом, где на полу в холле еще валялись детские кубики и футбольный мячик. – Дейдра, все придут к семи, а сейчас только шесть. – Да? А я подумала, раз мы никуда не идем, а встречаемся здесь… – В семь! – Лиза стояла в дверях, загораживая вход. Она терпеть не могла, когда нарушали ее расписание. А уж сегодня, когда она решительно настроена на то, что все должно пройти безукоризненно, это особенно раздражало. – Подумаешь! – Дейдра потихоньку протискивалась в дверь. – Я тебе помогу. У меня, например, за час до гостей дело найдется хоть для роты горничных. Никуда не денешься, придется впустить. Главное – положительный настрой, напомнила себе Лиза, воспринимай это как неожиданный подарок судьбы. – О, ты уже накрыла на стол! – разочарованно протянула Дейдра. – А я бы с удовольствием этим занялась. «Через мой труп», – мрачно подумала Лиза. Можно, конечно, использовать ранний приход Дейдры. И по полной программе. Но отдать в чужие руки творчество с его удовольствиями? Ни за что! – Поможешь чистить картошку. – Я и одна всю ее перечищу, а ты пока налей мне что-нибудь выпить. Еще одно нарушение правил: Лиза никогда не позволяла себе ни глотка спиртного до тех пор, пока не появлялся первый гость. Ожидание и радостное предвкушение еще больше возбуждали и проводили четкую границу между под готовкой и собственно вечеринкой. Да к черту эти правила! Ей тоже не помешает выпить. – Я запланировала «Космос». – Лиза достала из бара бутылку водки. – «Космос»? Нет, нет, нет! – воскликнула Дейдра, бросила нож и подскочила к бару. – «Космос» уже никто не пьет. Как насчет коктейля, который нам подавали тогда в ресторане? Помнишь, в Нью-Йорке, когда мы попали в метель? Если не ошибаюсь, называется «Мощная детка». – Но я люблю «Космос». – А теперь полюбишь «Мощную детку»! Ты посиди, я сама сделаю. Месяц назад Лиза затеяла бы драку. Год назад просто-напросто вышвырнула бы Дейдру из дома. А сейчас не было ни сил, ни желания. Она села на табуретку, не обращая внимания на недочищенную картошку. Дейдра прекрасно может приготовить выпивку, а потом и картошку почистить. Надо признать, коктейль вышел отменный. Настолько хорош, что даже не хочется спрашивать, чего Дейдра туда напихала. «Выпью один стаканчик, – сказала себе Лиза, – всего один – и назад, к плошкам-поварешкам». – Господи, до чего здорово опять оказаться здесь, – болтала Дейдра, снова взявшись за нож и картошку. – Не могу поверить, что было время, когда я мечтала уехать. – Но ты ведь так хотела петь. – А я и сейчас могу петь. Просто откажусь от крупных шоу и концертов в Нью-Йорке. Наверное, учусь ценить золотую середину – хороший муж, удобный дом, нормальная работа. – Она подняла свой стакан и, к веселому изумлению Лизы, вылила все содержимое в горло. – А ты, часом, не превращаешься в клушу? – Ну уж до этого я постараюсь не опуститься. – Дейдра налила себе вторую порцию. – Нет, думаю, я просто взрослею. Надо бы порадоваться за нее, сама-то Дейдра, похоже, абсолютно счастлива. Но как-то не получается. Разве это справедливо – Дейдра только сейчас начинает взрослеть. Почему у нее должно быть такое долгое детство? Тридцать пять лет! Дольше, чем вся Лизина жизнь. – Налей-ка мне тоже. – Лиза подтолкнула свой стакан. Где этот проклятый список дел? Двадцать минут прошло, у нее почти половина пунктов не выполнена, а скоро придут остальные гости. Список, похоже, погребен под горой картофельных очистков. Сейчас она спасет его. Вот только допьет этот стакан. – Ты в курсе наших событий? – поинтересовалась Дейдра. – Каких событий? – Хотя, что я спрашиваю! Ничего-то ты не знаешь. Мы тебе звонили, звонили, а от тебя ни ответа ни привета. Небось и электронную почту не проверяешь? Так и есть, не проверяет. Размеры члена ее вполне устраивают [12], премного благодарна, а переписываться со знакомыми желания нет. Черт, ну и крепкий же коктейль! Пожалуй, стоит все же поинтересоваться составом. О чем это ее Дейдра спрашивает? – Джульетта! – воскликнула Дейдра. – Анна! Потрясающие новости! Неужели ты ничегошеньки не слышала?! Потрясающие новости? Что-то еще, кроме ее собственной потрясающей, выбивающей почву из-под ног, – То есть я хотела сказать – потрясающие новостя… Черт, как оно склоняется? Короче – беременна не Джульетта, а Анна. Представляешь? От Дамиана, но она ему не говорит. А Джульетта бросила Купера, выставила из дома, и теперь у нее роман – с кем бы ты думала? С Ником Руби! В голове не укладывается. – С – А он вовсе и не Пахнет? А и в самом деле, чем-то попахивает. Очень похоже на… Боже милостивый! – грибы! Лиза бросилась к духовке и распахнула дверцу, выпустив целое облако дыма. Оно даже по форме напоминало гриб. Грибы, которым было назначено стать украшением закусочного стола, превратились в отвратительные вонючие угли. – Проклятье! – Лизу охватило почти такое же отчаяние, как в тот момент, когда врач показал снимок ее печени. Она посмотрела на часы: через пятнадцать минут все будут здесь. Затевать все сызнова нет времени. И она еще не одета. – Пустяки. – Дейдра ловко вынула противень и аккуратно спровадила грибы в мусорное ведро. – Иди одевайся, а я здесь все закончу. – Тут где-то должен быть список… – Лиза принялась рыться в картофельной шелухе. Дейдра смерила ее взглядом: – Я не собираюсь следовать твоему дурацкому списочку: пункт тридцать восемь – порубить петрушку. Просто скажи, что нужно сделать, и все. – Ладно. Поставь сливки и горгонзолу на медленный огонь. Картошку – в холодную воду и на сильный огонь. Разогрей духовку для мяса – я его порежу, когда Анна и Джульетта придут. И сделай салат «Цезарь». Заправка уже готова, а все ингредиенты в миске с этикеткой «Цезарь». – Ты подписываешь миски? – в ужасе спросила Дейдра. – Это помогает быть собранной. – Так недолго и переборщить с собранностью. Молчу, молчу. Давай, иди, прими душ. Кто бы мог подумать! Анна ждет ребенка. Рожать будет осенью, подсчитывала Лиза, пока горячие струи барабанили по макушке. С удовольствием полюбовалась бы на нее с новорожденной крохой на руках. Только вот успею ли? Можно поставить себе цель – дождаться этого события. И Рождества. Вытираясь в спальне, Лиза услышала, как снизу Дейдра зовет ее. – Минутку! – откликнулась она, в спешке разыскивая нижнее белье. Дверь в спальню с треском растворилась, на пороге возникла Дейдра и с любопытством уставилась на голую Лизу. Собственно, ничего страшного: не раз видели друг друга голышом – в раздевалке бассейна и в гимнастическом зале. – В миске «Цезарь» не хватает анчоусов, – объяснила свое появление Дейдра. – Я не кладу анчоусы. – Правда? Не знала. Обе помолчали. Потом Дейдра спросила: – Что это за шрам? Это про ее шрам от операции. Лиза уже почти его не замечала, но в глазах Дейдры, которая про него знать не знала, он, должно быть, выглядел жутко. – Ах, это… – деланно небрежным тоном ответила Лиза. – Так… осталось после той чепухи в больнице. – Между прочим, ты нам так и не рассказала, что это была за В дверь позвонили. Анна. И Джульетта. – Поговорим позже. Не хочу никому портить аппетита. Открой дверь, пожалуйста, пока я оденусь. Когда она спустилась, Дейдра уже налила всем выпить и поставила вазочки с орешками и оливками. Детский арахис и какие-то полузасохшие оливки в неправильных вазочках, отметила Лиза, наливая себе третий коктейль. Да какая разница? Главное – хорошо провести время. – Ах, какие у нас сказочные новости! – Лиза поцеловала округлившуюся Анну в щеку. – Простите, что так надолго выпала из общения. У меня тут сумасшедший дом. Джульетта, В отличие от Анны, Джульетта похудела. С короткой стрижкой, в туго обхвативших бедра джинсах она выглядела соблазнительной и юной. – Все хорошо. Честно, хорошо. Только я не подозревала, что развод требует – И не говори, – подтвердила Анна. – Считай, вторая работа. – Значит, развод. Ты от него не отказалась, даже несмотря на… – Лиза указала на раздавшуюся талию Анны. – А Дамиан? Дейдра говорит, ты не сказала ему о ребенке. Но каким образом… – Собираюсь скрыть это от него? – подсказала Анна. – Есть план. Для начала постараюсь оформить документы на развод и протащить их через суд до того, как станет заметно Лизе это показалось довольно рискованным. Но ей теперь трудно принимать подобные проблемы близко к сердцу. Растить ребенка в одиночку или вместе с бывшим мужем? Хоть так, хоть эдак – у тебя есть ребенок. Ты живешь. Промямлив подходящие случаю слова, Лиза нырнула в кухню – проверить, все ли у Дейдры готово. Салат в – У меня уже есть покупатели на дом, – говорила Джульетта. – Ты и вправду не хочешь в нем остаться? – полюбопытствовала Анна. – Господи, нет! Это всегда было жилище Купера. Мне нужно что-нибудь совсем маленькое, с двумя спальнями. Не больше. – Собираешься переехать в город? – спросила Дейдра. – И жить с Ником? – Поскольку я буду учиться – во всяком случае, надеюсь на это – как раз в центре, а Купер уже купил огромную квартиру в Трибеке, то Нью-Йорк, похоже, самый разумный вариант. Живя в городе, мы оба сможем проводить с Треем больше времени. И потом, в центре города есть замечательная школа для него, лучшая в стране. А вот насчет «жить с Ником» – не уверена. Мой адвокат не советует мне с ним сейчас даже встречаться. – Как Купер ведет себя в смысле условий развода? Мне с Дамианом страшно трудно, – пожаловалась Анна. – Он все требует денег, денег… Хочет, чтобы я продала дом, платила ему алименты… – Ужас! Мне от Купера ничего не нужно. – Ты сумасшедшая! – возмутилась Дейдра. – Ты – И мой адвокат твердит то же самое. Думаю, возьму, что дадут, кое-что оставлю нам с Треем, чтобы хватило на жизнь, пока я буду учиться ( Одну за другой Лиза потихоньку загнала всех подруг в сверкающую столовую. Заняла место во главе стола. И сразу заявила о себе тупая боль в животе, подступила изнуряющая усталость. С каждым днем она приходит все раньше, все чаще. Но все равно здорово, что сейчас она снова вместе с подругами. – Этот стол напомнил мне, как мы раньше, когда дети были совсем маленькими, встречались каждую пятницу у кого-нибудь дома, – вздохнула Анна, накладывая на тарелку салат. – Мне казалось, я в рай попала, когда вошла в нашу группу. Все достают лучшую посуду и матерчатые салфетки и пекут домашние пироги. И все это – только для нас, любимых. Никаких мужиков. Организатором «группы мамаш» была Лиза, и она же предложила устраивать друг другу одно сказочное утро в неделю. – В самом деле! – воскликнула Джульетта. – Лично я только тогда и пользовалась старинным фамильным фарфором с золотым ободком и серебром Купера. По крайней мере, благодаря нашим встречам этим вещам нашлось хоть какое-то место в моей жизни. – А я так робела перед тобой, – призналась Дейдра. – Перед твоим огромным домом и страшным мужем с Уолл-стрит. – Шутишь? Это – Я вас всех боялась! – объявила Анна. – Особенно Лизу. Вы все спокойненько сидели дома с детьми, а я мучилась с работой и каждый божий день ломала голову, куда девать Клементину. Вы и не подозревали, скольких трудов мне стоило освобождать эти пятницы. – А я никогда вам не рассказывала, насколько мы с Купером далеки друг от друга, – добавила Джульетта. – Ну, об этом-то мы догадывались, – заметила Дейдра. – А я небось вам все уши прожужжала про то, что мне все не нравится. Но вот чего я вам точно никогда не говорила, так это сколько вы все для меня значите! Дейдра в порыве чувств раскинула руки – и опрокинула свой бокал с красным вином. – Господи! Какой ужас! Прости, Лиза! – Вскочив на ноги, Дейдра схватила свою тарелку. Похоже, она вознамерилась тут же убрать все со стола и сдернуть с него льняную скатерть. – Нужна холодная вода! Или сода? – Мягкая щетка. – Удаление пятен специальной мягкой щеткой было коронным номером Лизы. Но сейчас она не собиралась заниматься этой ерундой. – Ничего страшного. Сядь и успокойся. Но Дейдра заупрямилась: – Нет, нет и нет! – Она продолжала возиться со скатертью. – Это твоя любимая, я же знаю! Теперь уже встала и Анна. И Джульетта. Все трое методично разбирали стол. – Прекратите, прошу вас! – в смятении воскликнула Лиза. – Бог с ней, со скатертью. Давайте ужинать, а? Пойду за мясом. Мы его с салатом съедим. Скатерть на то и скатерть, чтобы ее пачкать. – Если пятно не отмыть сразу, потом его ни чем не возьмешь. – Джульетта продолжала переносить блюда со стола на буфет. – И скатерть пропадет. – Мне плевать на скатерть! Как вы не понимаете! – закричала Лиза. – Я все равно выкину ее на помойку! Пошвыряв тарелки одну на другую и схватив разом всю стопку, Лиза выскочила за дверь. На кухне с треском опустила тарелки на стол возле раковины. Нижней, кажется, конец. Ну и черт с ней. Пропади она пропадом! Черт! Черт! Лиза взяла верхнюю тарелку – тонкую, кремовую, с золотым ободком. Мать Томми привезла сервиз из Франции и всю дорогу тряслась над упакованным в солому лиможским фарфором. Очень дорогой сервиз. Все эти годы Лиза берегла его пуще глаза. Снова тщательно вымыть и убрать в горку для посуды? Нет! Вот тебе! Лиза подняла тарелку над головой и в ярости шваркнула об пол. Осколки со звоном разлетелись во все стороны. Теперь ее уже нельзя было остановить. Одну за другой она хватала и швыряла тарелки, по ходу дела внося некоторое разнообразие в процесс: то запускала тарелкой в дверь кладовки, то метила в плиту. Тарелки кончились. Что дальше? Ага, жаркое. Вот оно, покоится на роскошном блюде. Раз! И мясо с глухим стуком очутилось в мусорном ведре. Настала очередь блюда. Хрясь! Лиза грохнула его о край ведра, и блюдо раскололось пополам, как огромное печенье. Она подняла глаза. В дверях с искаженными ужасом лицами столпились Анна, Дейдра и Джульетта. Лиза и не заметила, как они здесь оказались. Первой голос подала Дейдра: – Ты как? В порядке? – В порядке? – Лиза захохотала. – А ты как думаешь? По-твоему, похоже, что я в порядке? Она подскочила к духовке, голыми руками выхватила оттуда горшок с картофельным пюре и, радуясь жгучей боли в ладонях, ахнула его об пол. Картофельная клякса шмякнулась ей на ногу и осталась там. – А? Как вам это? – Лиза, растолкав подруг, ворвалась в столовую. Стол, всего несколько минут назад такой нарядный, стоял разоренный. На девственной не когда белизне скатерти уродливым багровым родимым пятном расползлась винная лужица. – Похоже на порядок? В камин, в прихожую полетели оставшиеся тарелки, и Лиза принялась за бокалы, завороженно наблюдая, как струи вина взлетают в воздух, яркими брызгами пятнают стены, потолок, бежевый ковер у нее под ногами, ее собственную голубую блузку. Только когда она схватила большой нож, ко орый лежал на столе в тщетном ожидании жаркого, и набросилась с ним на скатерть, остальные женщины очнулись. Кто бы мог подумать, что в хрупкой Джульетте столько силы? Она обхватила Лизу, крепко прижала ее руки, а Анна выдернула нож. Лиза выдохнула. Казалось, она удерживала дыхание целую вечность. – Все, – шепнула Дейдра, протягивая к Лизе руки. – Отпускай. Джульетта разжала руки, и Лиза рухнула в объятия Дейдры. – Я умираю, – простонала она. – Что ты сказала? – переспросила Дейдра. Лиза подняла голову и по очереди посмотрела в глаза каждой. – Я умираю, – отчетливо повторила она. Вот и сказано вслух. Теперь то страшное, что прежде жило только в мыслях, стало реальностью. – Я скоро умру. – О чем ты? – Дейдра все еще не понимала. Лиза шагнула назад, и Дейдре пришлось ее отпустить. Они должны понять – она не шутит, ее слова не бред сумасшедшей. – Мне делали томографию. Сразу после того вечера в городе, когда была метель. Я тогда так рано ушла, потому что плохо себя чувствовала. Я уже давно плохо себя чувствую. Лиза взглянула на хаос вокруг. Как много она им не сказала, как мало они знают. – У меня рак. Рак шейки матки. В январе, когда я лежала в больнице, мне удалили всю матку. Врачи считали, ничего не осталось, потому и химиотерапию не назначили. А теперь обнаружили затемнение на печени. Дейдра нахмурилась: – Печень. Это нехорошо. – Это очень нехорошо. Если он добрался до печени, он может быть где угодно. У меня от силы шесть месяцев. До сих пор она позволяла этой мысли касаться лишь краешка сознания, когда в одиночестве сидела перед компьютером, изучала статистику, прикидывала шансы. – Это доктор Кауфман сказала? – спросила после долгой паузы Джульетта. – Нет, ни у одного врача духу не хватит прямо выложить такое. Они все осторожничают, уговаривают ее не делать поспешных выводов. Им-де еще надо посмотреть, что, собственно, они обнаружили. Рак можно приостановить. Есть вероятность, что удастся полностью вырезать опухоль, после чего здоровая часть печени восстановит ее всю. На этот раз ее проведут через мощнейшую химиотерапию, чтобы попытаться уничтожить любые раковые клетки, которые могут блуждать где-нибудь еще, кроме печени. Но она-то грамотная, читать умеет. Все это может и не сработать. Даже скорее всего не сработает. Рак почти наверняка уже захватил всю печень и расползся дальше. В точности как у ее матери. И не помогут ни серьезнейшая операция, ни агрессивная химия. Как мать, она умрет через несколько месяцев. Или недель. – Пора посмотреть правде в глаза, – отрывисто бросила Лиза. – Операция в понедельник. До этого я должна уладить все дела с вами. Вот он, тот момент, ради которого она затеяла ужин дома. Лиза решительно направилась в гостиную, слыша за спиной шаги остальных. – Я много думала о том, что хочу оставить каждой из вас, – начала она, отодвигая стул. Она одновременно испытывала волнение по поводу предстоящей раздачи подарков, сильную слабость после недавней вспышки и облегчение оттого, что вечер наконец подошел к своей кульминации. – Приятно было вспоминать, кому что нравилось, представлять, кому какая одежда больше пойдет. Все рецепты я напечатала, но вы должны за выходные их просмотреть, чтобы я могла ответить на любые вопросы до больницы. Первая куча предназначалась Анне. Причем громадная – сразу и не поднимешь. Лиза ухватила половину вещей и повернулась к Анне. – Я положила свой любимый серый кашемировый свитер. Не отдавай его в химчистку, просто стирай в холодной воде. Она улыбнулась подруге, но та взирала на нее с ужасом. – Я этого не возьму! – Что? – Лиза не могла скрыть огорчения. Наверное, не нужно было прибавлять сюда старую одежду. Кому нужны чужие обноски? – Но почему? – Потому что не верю, что ты скоро умрешь. – Ах, это. Можешь мне поверить, умру. Анна скрестила на груди руки: – Если ты умрешь, я буду вечно хранить как самое дорогое сокровище все, что ты оставишь мне в завещании. Но до тех пор мне нужна только ты. Джульетта тоже скрестила руки: – Я согласна с Анной. Лиза с досадой повернулась к Дейдре: – Вразуми их, Дейдра. Ты здесь единственная реалистка. – Если ты полагаешь, что верить в твою скорую смерть – значит быть реалисткой, то я не реалистка. Хотя рецепт твоего лимонного печенья взяла бы. Пол его обожает. – Дейдра! – возмутилась Джульетта. – Ты не возьмешь рецепт лимонного печенья! – Рецепт лимонного печенья – ерунда! – ска ала Дейдра. – Главное – Лиза должна научиться с большим оптимизмом смотреть на жизнь. И в этом мы ей поможем. – Я дьявольски устала от оптимизма. До тошноты устала. – Лиза опустилась на диван, уронив на пол одежду, салфетки, компакт-диски и книги, которые держала в охапке. – Я всю жизнь была оптимисткой, всю жизнь была до невозможности собранной. Сильно это мне помогло? Она закрыла лицо руками и зарыдала. Она их не видела, только чувствовала – чья-то рука легла на спину, чья-то сжала плечо, чья-то гладила по волосам. – Послушай, – нарушила молчание Дейдра. – Мы не дадим тебе умереть. Мы придем, когда тебе будут делать операцию. Мы присмотрим за твоими детьми и будем заботиться о тебе до тех пор, пока ты не выздоровеешь. – На самом деле вы не хотите этого делать, – сквозь слезы проговорила Лиза. – Неужели? Мы, черт возьми, твои лучшие подруги! А ты как думала? Как она думала? – Я думала, вам будет противно. Думала, я перестану вам нравиться. Дейдра покачала головой: – Ты мне не – Я тоже люблю тебя, – сказала Джульетта. – И я тоже! – эхом повторила Анна. Теперь они ждут, что Лиза в свою очередь скажет, что любит их. Но ей хотелось сказать совсем другое. « |
||
|