"Люди и призраки" - читать интересную книгу автора (Панкеева Оксана Петровна)

Глава 12

Ольга приоткрыла дверь в библиотеку и тихонько позвала:

– Элмар, можно?

– Как будто я мог сказать «нельзя», – невесело отозвался принц-бастард, не оборачиваясь. – Заходи. Не спится?

– Ты же знаешь, мне всегда не спится после таких приключений. Я тебе не помешаю? В смысле, если ты хотел побыть один, я в гостиной посижу…

– Заходи, заходи, – вздохнул Элмар и, дотянувшись до ближайшей полки, достал второй кубок. – Посидим, выпьем. Я вовсе не собирался уединяться, а спать всех разогнал просто потому, что компания была слишком большая. Вот двое – в самый раз, а четверо – это уже много. Тем более Жак сегодня вел себя безобразно и в своей язвительности превзошел всякие границы.

– Не обижайся, – посочувствовала Ольга. – Это у него нервное. Он просто слишком перепугался.

– Не понимаю я этого, – Элмар нахмурился, заглянул в кувшин и налил в кубки вина. – Надо же хоть немного быть мужчиной, раз уж ты с яйцами родился. Хотя бы в обморок не падать от всякой ерунды.

– А ерунда получилась впечатляющая… – вздохнула Ольга, устраиваясь в кресле. Том самом, в котором она сидела в памятную ночь их знакомства. И Элмар сидел там же, где и тогда. Впрочем, он там сидел всегда, это было его любимое кресло. – Я и не ожидала, что такое получится.

– Если ты из этой штуки разнесла дракону хвост, разве ты не могла представить, что будет с человеком?

– Вот мне больше не о чем было думать! Я вообще рассчитывала, что мне не придется стрелять. Я хотела только забрать Диего и придержать их, пока Жак выбирался наружу.

– А почему выстрелила? Рука дрогнула?

– Пришлось выстрелить, а то они не верили.

– Не верили, что выстрелишь?

– Даже не верили, что эта штука вообще стреляет.

Элмар тихо и как-то грустно засмеялся. Ольга отметила про себя, что он весь какой-то грустный и тихий не по делу. Час назад он чуть не стукнул Жака за его ехидные замечания о моральном конфликте могучего героя Элмара и «великого уравнителя» Кольта, психовал, ругался почем зря. А сейчас притих, успокоился, и откровенно приуныл. Сидит, нахохлился, в глазах этакая философская печаль. Хайратник свой где-то потерял, лохмы на лицо упали, и стал великий герой похож на очень печального бассета.

– Великолепная иллюстрация к конфликту магии и технологии… Ольга, ты пей, а то так и не успокоишься.

– Да сколько же можно пить, – развела руками Ольга. – Я и так весь вечер пью, голова уже заболела, а успокоиться так и не могу.

– Это у тебя уже похмелье начинается, – определил Элмар. – Значит, надо выпить еще.

– Тогда это уже называется запой.

Элмар снова засмеялся, чуточку веселее.

– Не бойся, не сопьешься. Зато, может быть, уснешь. Если ты все-таки хочешь досидеться до того момента, когда проснется Диего, и зайти к нему, то я бы тебе не советовал. Мэтр знает, что говорит, и если он сказал «не надо», значит не надо. Завтра зайдешь. И не переживай так. Радоваться надо, что все так хорошо обошлось. Все живы, враг повержен, и ничего страшного не случилось. Диего поправится, Жак отремонтирует свою гостиную, из-за которой он так переживал, а ты, наконец, перестанешь трястись из-за того сна, о котором мы тебе так неосторожно проболтались. Насколько я понял, он уже сбылся.

– Это верно, – согласилась Ольга и все-таки отпила из кубка, хотя в нее уже действительно не лезло. – Только мне кажется, ремонт у Жака растянется на неопределенный срок, как он того и опасается. Он совершенно точно предположил, что в его гостиную скоро начнут водить экскурсии. Король будет только началом, потом Флавиус и сотрудников притащит… Он на полном серьезе назвал эту жуткую кляксу «прелестью»? Ему правда так понравилось?

– С чего бы он притворялся? Конечно, правда.

– И королю тоже понравится?

– Насколько я его знаю, должно понравится. Мэтр неоднократно с неодобрением отзывался о его «нездоровом интересе ко всяческим неподобающим зрелищам». Но интерес его величества – это мелочи по сравнению с тем, что сотворит мэтресса Стелла, если до ее приезда эту стенку не почистят. А ведь она должна со дня на день приехать, и любимая ученица ей непременно скажет, зная ее интерес к человеческим потрохам. Начнется с того, что она придет посмотреть, потом она пожелает собрать образцы тканей для анализа, потом притащит коллег, и закончится тем, что она потребует вырезать «эту прелесть» вместе с куском стены и отдать ей в анатомический музей.

– Так не проще ли сразу этот кусок вырезать и отдать ей?

– Хорошая мысль, – согласился Элмар совершенно серьезно. – Завтра посоветуй это Жаку, на мой взгляд ты придумала очень удобное решение его проблемы. И мэтресса будет счастлива, и все желающие смогут посмотреть на ее «прелесть», не мешая при этом Жаку. Может он успокоится и перестанет ехидничать. В любом случае, ремонт не затянется из-за любопытных посетителей и мне не придется долго терпеть его присутствие в моем доме.

– Элмар, разве ты так его не любишь?

– Вообще – люблю, но когда он вот так себя ведет, терпеть не могу. Я понимаю, у него неприятности, но это не повод говорить гадости друзьям и портить им настроение… которое, впрочем, и так было испорчено. Не у него одного неприятности, но почему-то никто больше так себя не ведет.

– Почему никто? – Может, не следовало этого говорить, но в Ольге взыграло стремление к справедливости. – А ты сам? Весь вечер ворчал и ругался непонятно из-за чего. Неужели тебя на самом деле так обидел тот паразит? Или это тебе еще во дворце настроение испортили? Из-за того вы с Жаком и сцепились. Если бы ты не психовал, он бы не стал выдвигать свои дурацкие предположения, будто ты так злишься из-за того, что тебе сказали правду.

– А они действительно были дурацкие? – все так же серьезно уточнил принц-бастард.

– Неужели это можно принимать всерьез? Ты вовсе не толстый, просто в одежде кажешься громоздким. И уж конечно не титулами собирался кого-то пугать, слава богу, и так есть чем. И все это знают, Жак в том числе. Никак это не было правдой, и даже не похоже. Ты действительно именно из-за этого так расстроился?

Элмар вздохнул и повертел в руках кубок.

– Ольга, скажи мне честно, ты точно уверена, что это не похоже на правду, или же ты просто пытаешься меня утешить? Я ведь действительно так разозлился именно из-за этого. Ужасно разозлился, наорал на всех, хотя необходимости не было, Флавиусу нахамил, хотя он ни в чем не виноват, с Жаком поцапался… Впрочем, Жак сам нарвался на скандал. А еще… Этого пока никто не знает, но завтра все равно узнают, и ох как мне от Шеллара влетит за нарушение дипломатического этикета… Когда я на пять минут вернулся во дворец, занести в кабинет печати перед тем как отправляться домой, я за эти пять минут успел еще и международный скандал учинить. Принесли демоны этого Факстона как раз в такой момент! И ведь видел же, негодяй, в каком я виде и как я сердит, не мог отложить свои шкурные дела до завтра! Непременно ему надо было начать мне вкручивать, как глубоко не прав мой кузен в своих попытках дискредитировать уважаемого магната господина Дорса, может у него и не самая кристальная репутация, но нам крайне невыгодно с экономической точки зрения лишаться единственного источника поставок современного оружия… Я ему чуть морду не набил, а уж наговорил такого, что вспомнить стыдно. Любой уважающий себя король после такого обращения начал бы войну, хорошо еще, что голдианские магнаты немного по другому устроены, они только из-за финансовых интересов могут до такого дойти. Но от Шеллара мне теперь попадет, это как яблоко разрубить. А от мэтра и того хуже…Теперь вот пытаюсь спокойно осмыслить истинные причины своего гнева, и начинаю сомневаться… Ольга, мы ведь с тобой друзья, я не обижусь, если ты честно скажешь, как думаешь. Я точно знаю, что ты ни в коем случае не хочешь меня обидеть или подразнить, как Жак.

– Да я никак не думаю… – Ольга слегка растерялась от такого вопроса. Она действительно не задумывалась над тем, каков может быть процент правды в оскорблениях, так рассердивших Элмара. Они ее просто возмутили, как вообще любые оскорбления, и всего лишь. – Если хочешь, давай подумаю. Крепко, как король выражается. Кстати, почему бы тебе его не спросить? Или мэтра?

– Их я тоже спрошу, но только если без них не разберусь. А то они очень любят давать мне советы, к тому же поразительно однообразные. Почему-то мой дорогой кузен полагает, что стоит мне бросить пить, и все мои проблемы решены. Он хоть сам-то в это верит?.. Так вот, советы мне как раз не требуются. Я просто хочу понять. И зачем тебе долго думать? У тебя есть женская интуиция, ты должна просто чувствовать.

– Да я-то чувствую, только надо подумать, как это можно словами сказать… Жак, конечно, полную фигню спорол, никакая это не правда, а что-то такое… что-то в тебе самом. Понимаешь?.. А то я так непонятно объясняю… Объективно это неправда, а субъективно ты что-то в этом нашел такое, только для тебя понятное, что тебе очень не понравилось. Что-то подсознательное… Вот, примерно так можно сказать: ты в глубине души боишься, что это может быть правдой. Или стать, когда-нибудь. Ты подумай сам, я не знаю, тебе виднее. Может, ты патологически боишься когда-нибудь растолстеть, или что… ты же лучше знаешь.

Печальное лицо первого паладина болезненно передернулось и тут же разгладилось, снова приобретя прежнее задумчивое выражение. Он заглянул в кубок и тут же отставил его, хотя кубок был еще полон.

– Да, – глухо повторил он. – Я лучше знаю. Но мне почему-то нужно было, чтобы кто-то мне об этом сказал, потому что сам я боюсь себе признаваться… Извини, что я затеял весь этот дурацкий разговор, и давай больше об этом не будем.

– Если ты не хочешь, давай не будем… – еще сильнее растерялась Ольга. – Но ты что, действительно из-за такой ерунды?..

– Нет, конечно… – Элмар помолчал, снова повертел в руке кубок и снова поставил на место, ни разу не пригубив. – Да что это я, в самом деле, как барышня на первом свидании ломаюсь. Я действительно в глубине души боюсь, но, конечно, не такой ерунды, как растолстеть, а кое-чего более реального… и более страшного, для чего не нахожу достаточно точного названия.

– Перестать быть героем? – тихо предположила Ольга, вспомнив вдруг мрачноватое застолье в большой купальне и такую же, как сегодня, болезненную грусть в глазах отставного героя.

– Можно сказать и так… – пожал плечами Элмар. – А можно и иначе. Но по сути ты права. Я боюсь, что в один прекрасный день кто-то с полным на то правом скажет мне то же самое, и мне нечего будет возразить, потому что все, что у меня останется – это былая слава и воспоминания. Ну, еще титул и куча денег, но это сомнительное достоинство, не стоящее упоминания. А быть героем я перестал уже давно, только это пока не очень заметно. Надо просто иметь мужество сознаться в этом хотя бы самому себе.

– Неправда! – возмутилась Ольга, которую пионерское стремление к справедливости так и не попустило. – Что ты выдумываешь! Вечно ты как только что-то сделаешь такое, за что потом стыдно, так и начинаешь предаваться самобичеванию. Сегодня ты спас нас всех, а теперь рассказываешь, что перестал быть героем. Не бери дурного в голову, оттого, что ты перестал специально искать на задницу приключений, ты не стал ни слабее, ни трусливее, ни глупее. И сноровку не потерял, это даже мне видно. Я, правда, не знаю, каким ты был раньше, но вряд ли вообще возможно, чтобы ты был лучше, чем сейчас. Ты просто тоскуешь.

Элмар грустно улыбнулся и посмотрел на нее, как на ребенка.

– Да ведь дело не в том, что я все еще могу одним рывком разорвать не очень прочную цепочку и свернуть не особенно крепкую шею. Не сила делает человека героем, а то бы все крестьяне в героях ходили. И не смелость. Даже не умение и не опыт. А что-то большее, для чего я опять-таки не в силах найти названия. И объяснить это довольно сложно… но, раз уж я об этом заговорил, попробую. Когда я был таким вот мальчишкой, как Мафей, я бредил подвигами и мечтал только вырасти скорее, пока всех чудовищ не истребили без меня. Это очень распространенная подростковая болезнь – мечта стать героем. Какой нормальный мальчишка может мечтать стать сапожником или писарем? Нет уж, если магической Силы не досталось от рождения – то только героем. А если ты к тому же самый младший принц, и тебя не привлекает «блестящая» возможность стать в будущем министром чего-нибудь неинтересного и непонятного, а о том, что барда из тебя не выйдет, тебе недвусмысленно и честно заявил твой достойный доверия наставник… Ну кем же еще можно быть, как не героем? Не болтаться же при дворе без дела, предаваясь роскоши и праздности. Это только ленивый простолюдин может мечтать о таком сомнительном счастье. А я же принц, хоть и варвар. И силой и храбростью меня боги не обделили, и искусство владения оружием мне давалось легко, в отличие от моего умного кузена. Вот и вступил я на путь воина без колебаний, переполненный радужными мечтами и наивными романтическими бреднями, коих нахватался из баллад. Сейчас я понимаю, как мне невероятно повезло, что я встретил такого мага и такого мистика. Без них все мои подвиги не продлились бы и двух недель. Мне до сих пор иногда кажется, что я встретил их не случайно, и что мэтр специально снарядил Этель сопровождать меня в моих странствиях, хотя он с негодованием отвергает такие предположения и уверяет, что нашел бы более достойного коллегу для такого дела. Однажды, когда мы все были в стельку пьяны, я спросил ребят, почему ни все-таки пошли со мной. Валента пожала плечами и сказала, что я ей просто первым попался. Этель кокетливо улыбнулась и заявила, что я ей очень понравился и она искала повода со мной переспать, а увязаться со мной в поход было как раз самым подходящим поводом. А Шанкар развел руками и объяснил, что посмотрел на нас, и подумал: «Как будет жаль, если завтра эти симпатичные ребята погибнут без присмотра…» Смешно, правда? Ведь если бы он так не подумал, мы бы действительно сложили головы на первом же подвиге… А так – сплошные тебе славные дела, геройские деяния, блестящие победы и прочие эпитеты из репертуара бардов. Только вот с годами романтика моя вся куда-то повыветрилась. Пообтерлась о жесткие грани реальности, прополоскалась в крови, хлебнула дерьма… ничего, что я так выражаюсь?.. Наивный романтик превратился в умудренного житейским опытом циника. Где-то годам к двадцати пяти я с ужасом понял, что подвиги мне уже поперек горла встали, что от славы меня уже тошнит и что при всей насыщенности моей жизни событиями и приключениями мне скучно. Я не бросил все только по двум причинам. Потому, что не мог просто так бросить ребят после всего, что мы пережили вместе, и потому, что мне больше нечем было заняться. Я стал похож на того железного героя Терминатора, о котором ты нам рассказывала. Делал то, что было предписано программой, что должен был делать, и чего все от меня ожидали, но никакого желания это делать уже не испытывал. Чем все закончилось, ты сама знаешь, и, наверное, знаешь подробнее, чем рассказывал я. Я не догадался попросить Азиль помалкивать, и она, конечно же, посвятила тебя во все подробности печального финала моей геройской карьеры. За те полгода, что я провел прикованным к постели, я понял, что напрасно роптал на свою судьбу, потому что бывает и хуже. Однако, вернувшись к жизни, все же не ощутил желания снова отправляться на подвиги. Они мне просто надоели. Да и не мог я себе представить на месте моих погибших друзей каких-то новых соратников. Слишком уж я к ним привык. Опять же, оставить Азиль и куда-то уехать казалось мне чуть ли не преступлением. И кроме всего прочего, что уж тут скрывать, на память о последнем подвиге осталось мне хроническое воспаление какого-то долбаного нерва с заковыристым названием, и он периодически дает о себе знать. Вот и остался отставной герой жить в столице, рядом с семьей и любимой женщиной, в тишине и спокойствии. Если бы мой мудрый кузен, который видит все за два хода вперед, не догадался обременить меня хотя бы должностью первого паладина, я бы точно стал воплощением мечты бездельника. А так иногда выпадает возможность размяться, освежить в памяти боевые навыки и ощутить высокое вдохновение битвы. И мне этого вполне хватает. Ты говоришь, я тоскую. Есть немного, но это не совсем то, что ты думаешь. Не по подвигам и приключениям я тоскую, а по друзьям и своей наивной юности. В этом нет ничего особенного, людям свойственно вспоминать молодость и жалеть, что ее не вернуть. Но быть героем я перестал задолго до того, как получил хвостом по башке… и всему остальному. Так-то, подруга. Все очень просто. А теперь давай выпьем и поговорим о чем-нибудь другом, а то я, вижу, заразил тебя своим унынием.

– Нет, я просто задумалась, – спохватилась Ольга.

– О судьбах героев? Не стоит, я не для того тебе это рассказал, а так, для общего развития. И, надеюсь, тебе не нужно, как Азиль, объяснять, что этот разговор должен остаться между нами.

– Понятное дело, – согласилась Ольга и, не удержавшись, спросила: – А король знает?

– С ним я никогда об этом не говорил, так что трудно сказать. Но возможно, знает, и, небось, полагает, что именно от этого я так много пью. – Элмар вздохнул и одним духом осушил свой кубок. – Как бы то ни было, я опять, как всегда, наломал дров, и мне, как всегда, придется завтра извиняться. Перед Жаком, потому что он был все-таки прав, хотя и дразнился. И, разумеется, перед Факстоном, а то правда международный скандал… Помнится, я точно так же взбесился, когда мне предложили написать мемуары, и, вероятно, по той же причине.

– Ну, это они хватили, – засмеялась Ольга, представив себе этот процесс. – Ты еще слишком молодой, чтобы писать мемуары. Они через десяток лет морально устареют, даже при такой жизни, какой ты живешь сейчас. Ты вот вроде и перестал искать приключений, но ведь обрати внимание – они сами тебя находят. Как говорится, в жизни всегда есть место подвигу.

– Интересная фраза, – улыбнулся Элмар. Высказав свой монолог о судьбах героев, он действительно успокоился и даже повеселел. – Надо будет запомнить. А может, у меня просто судьба такая? Даже не знаю… Ольга, если ты собралась курить, подожди, я окно открою…

– Не открывай! – всполошилась Ольга, которая уже выглядывала в окно не далее, как полчаса назад и прекрасно знала, что увидит там бедный принц-бастард Элмар. Нечто такое, что его окончательно доконает.

– Почему? – удивился тот, остановившись на полпути и вопросительно воззрившись на Ольгу. – Тебе холодно? Так ведь лето на дворе. Или ты просто после сегодняшнего происшествия боишься всего на свете, как Жак?

– Нет-нет, – поспешно уверила его Ольга и подорвалась с кресла. – Я сама открою. Ты только к окну не подходи, а то он тебя увидит…

Элмар тихо выругался и опустился в кресло.

– Открой, – согласился он с горестным вздохом, – а то если он меня увидит, то еще заговорить додумается…

Распахнув тяжелые створки окна, Ольга не удержалась и все-таки выглянула, надеясь, что незваный гость уже ушел и что это хоть немного утешит Элмара. Но на ограде, как и полчаса назад, сидел печальный эльф, по-девичьи подперев щеку ладонью и с тоской вглядываясь в освещенные окна библиотеки.

За те десять лет, что Мафей провел в учениках у мэтра Истрана, он уже привык к таким процедурам. После каждого магического недоразумения наставник уводил его в свой кабинет, усаживал в кресло и предлагал объяснить, как он мог натворить то, что натворил. Сегодня он точно так же, как и последние десять лет, пристыженный, ерзал на краешке кресла и излагал историю своих приключений в Лабиринте. Однако мэтр вел себя совершенно не так, как обычно. На протяжении всего рассказа Мафей не услышал от него ни одного нравоучения, исключительно вопросы. Наставника интересовало абсолютно все: вид окружающего мира глазами цыпленка, ощущения Мафея при невозможности пользоваться Силой, реальность холода и льда, внешний вид Кантора, коньки мэтрессы Татьяны, разрез глаз Доктора и даже руны на его браслетах. Ни слова упрека за свою рискованную авантюру Мафей не услышал, однако дотошностью расспросов мэтр сегодня настолько напоминал Шеллара, что Мафею стало казаться, что закончится вся эта беседа каким-нибудь парадоксальным выводом, не вполне понятным простому смертному. Как он и ожидал, вывод из его рассказа был сделан совершенно неожиданный, хотя, следовало признать, вполне понятный и логичный. Мэтр печально посмотрел на ученика и с искренней скорбью в голосе вопросил:

– Позвольте спросить, ваше высочество, как давно вы начали принимать наркотики?

Совершенно обалдевшее от такого заявления высочество чуть не рухнуло с кресла, потому как по привычке сидело на самом краешке.

– Мэтр, я никогда!.. – перепугано вскричал Мафей, немедленно вспомнив жалобы Орландо на то, как его ругают за наркотики, и представив себе, что его это тоже ждет. – Я даже не пробовал!

– Ай-яй-яй, как прискорбно видеть, что вы опускаетесь до столь недостойной лжи…

– Мэтр! – чуть не плача от обиды, взмолился нашкодивший принц. – Неужели вы думаете, что это мне все пригрезилось? Это правда, вы сами должны были видеть, я там был! Да спросите Диего, он ведь все видел!

– Дело не в том, – все так же печально сказал мэтр. – Я охотно верю, что вы действительно были в Лабиринте и видели там то, о чем мне поведали. Я сам там был, и знаком с невероятными трансформациями, которыми там подвергается реальность. Но, чтобы вы знали, классический маг не может туда попасть просто так. Мой коллега, который пригласил меня в это познавательное путешествие, смог провести меня только с четвертой попытки, и для этого понадобилась убойная доза экстракта релиса дикорастущего. Позволено ли мне будет уточнить, чем воспользовались вы? Не думаю, что простым алкоголем, насколько я понял, пили вы уже позже, в компании вашего кузена Кондратия…

– Мэтр, клянусь вам, ничем! – всхлипнул Мафей, до глубины души обиженный такими подозрениями и недоверием со стороны любимого наставника. – Вы же меня, наверное, обследовали, когда нашли, неужели вы сами не видели, что я ничего подобного не принимал? Ну, обследуйте снова, убедитесь, что я вас не обманываю! Не знаю, как я туда попал без наркотиков, может, это природное свойство эльфов. Доктор упоминал, что постоянно находит в Лабиринте таких цыплят, и удивлялся, как они туда попадают вопреки законам природы.

Мэтр покачал головой.

– Я слышал об этом только с ваших слов, поэтому не сочтите мое недоверие оскорбительным, но я все же позволю себе действительно обследовать ваше высочество, чтобы убедиться, что ошибаюсь.

– Да, пожалуйста! – встрепенулся Мафей, подхватываясь с кресла и подбегая к наставнику. – Вы сами увидите…

– Прошу вас постоять минутку и не шевелиться… – Мэтр Истран пристально всмотрелся в глаза ученика, сжав горячими ладонями его виски, затем провел пальцем по носу, ощупал шею и кисть правой руки. Затем все так же печально кивнул на кресло. – Садитесь, ваше высочество. Кажется, я должен принести вам свои извинения за необоснованные подозрения. Оказывается, и я не настолько всеведущ, как вам до сих пор казалось. Я вас обидел, мой мальчик. Простите меня. И не вздумайте плакать, мне кажется, вы именно это намереваетесь сделать. Когда вы вот так начинаете всхлипывать, мне все время хочется погладить вас по голове и утереть вам нос, что в вашем возрасте уже может показаться вам неподобающим. Утрите ваш нос сами и давайте продолжим наш разговор. О Лабиринте я лучше действительно расспрошу дона Диего, он, как мне кажется, лучше знает это место, чем вы. А теперь, если у вас нет вопросов по теме, перейдем к вашему свиданию с принцем Кондратием…

– У меня есть вопрос, – Мафей шмыгнул носом, достал платочек и продолжил, послушно утираясь: – Как же я все-таки туда попал? Даже если я неправильно что-то сделал с зеркалом, я бы просто ничего не увидел, как это было до сих пор… Как я попал в Лабиринт?

– К сожалению, ваше высочество, единственный человек, который мог бы вам это объяснить, пропал без вести пятнадцать лет назад…

– Это тот самый? – уточнил Мафей, вспомнив разговор у зеркала в памятный вечер первого дня весны. – Ваш коллега из школы Пламени Духа? Это он вас водил в Лабиринт?

– Именно. А касательно зеркала, если вы еще сами не поняли, все очень просто. Я неоднократно вам говорил, что вам не следует применять Силу в тех областях, где вы еще не научились ее контролировать. Вы способны манипулировать со зрительными отражениями только в пределах дворца, и смиритесь с этим до тех пор, пока не достигнете уровня бакалавра шестой ступени. Иначе результат ваших попыток может оказаться куда страшнее, чем сегодня, когда вы чуть не погибли, попав в бред умирающего. Дон Диего действительно очень правильно определил свое положение… и ваше тоже.

– Мэтр, а что с ним случилось? И как он сейчас? Он не умрет?

– Нет, не беспокойтесь. Он не умрет. Ничего смертельного с ним не случилось, просто есть предел возможностям человеческого организма, и если выжимать себя до последнего, как это сделал дон Диего, все может окончиться очень и очень печально. Но вы меня перебили. Я говорил о ваших постоянных попытках забежать вперед в изучении магии. Мне уже надоело, честно говоря, повторять вам, что для всего есть свое время и свой уровень, и что, пытаясь пользоваться Силой в еще неизученных вами областях, вы каждый раз смертельно рискуете. И мне кажется, вы уже не воспринимаете мои замечания на эту тему. Позвольте спросить, Орландо вам никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах он потерял Силу?

– Рассказывал. Он наткнулся на пограничный патруль, и попытался отбиться магией…

– Совершенно верно. Он сделал то же самое, что постоянно делаете вы. Бросил свою Силу в такую область, в которой не смог с ней справиться. От патруля он отбился, хотя заклинание у него сорвалось, он смел своих противников волной чистой Силы, как это когда-то сделали вы с Северной башней. Но Силу после этого потерял, что вполне закономерно. И я бы попросил вас помнить об этом всякий раз, как вы пытаетесь взяться за магию недоступного вам уровня. Вы, как и ваш друг, наделены незаурядным могуществом, но одного этого мало, чтобы быть магом. Силой необходимо уметь управлять, иначе последствия могут быть роковыми. Поэтому, когда вас одолевает искушение попробовать свои силы в чем-то новом, то, каким бы привлекательным и доступным оно вам не казалось, помните, чем вы рискуете.

– Да, мэтр, – послушно согласился Мафей, чтобы поскорее покончить с неприятной частью разговора. – А Орландо не нашелся?

– Это понятие относительное, – пожал плечами мэтр Истран. – Для меня он и не терялся, я периодически наблюдаю за ним, чтобы убедиться, что с ним ничего не случилось. Однако поговорить с ним и позвать его вернуться я не могу, так как он слишком далеко.

– Слишком далеко? – удивился Мафей. – Для вас?

– Я, кажется, уже упоминал, что не всемогущ.

– А где он?

– Насколько я могу судить, вообще не в нашем мире.

– А что он там делает?

– То же, что делал бы здесь. Переживает, плачет, и каждый вечер накачивается наркотиками до невменяемости в компании каких-то аборигенов, которые, видимо, подобрали его из сочувствия. Сегодня я показал это место Жаку, и он с уверенностью заявил, что это его родной мир, и что его высочество, цитирую, «прибился к тусовке слегка прихиппованных зеленых торчков» и ему ничего не грозит, поскольку, опять цитирую, «эти ребята повернутые на возвращении к природе и в города не потыкаются, а сами постоянно под кайфом, так что его магические фокусы никто не заметит. И трава у них своя, натуральная, не отравится. Да и вообще они совершенно безобидные, даже когда обдолбятся, и таких вот потерпевших всегда принимают и жалеют». Правда, должен заметить, их сочувствие всегда принимает одну и ту же форму – угостить огорченного гостя своей «натуральной травой» и уверить, что с ними ему будет хорошо. Надеюсь, рано или поздно его высочество все же одумается и вернется, поскольку я не могу сделать ничего кроме наблюдения.

– Он ведь еще не знает, что Диего жив, – вспомнил Мафей. – А передать ему никак нельзя?

– К сожалению, я не знаю такого способа. Перемещение между мирами мне недоступно, собственно, даже сам Орландо попадает в другие миры только при сбоях в телепортации. Дозваться до него я тоже не могу…

– Как такое может быть? Для него доступно, а для вас – нет?

– Причину этому я вижу в том, что я, как ни удивительно, чистокровный человек, а он наполовину эльф.

– Значит, мне тоже должно быть доступно?

– Должно. Но не пытайтесь попробовать самостоятельно, если вам уж так хочется, пусть вам покажет господин Хоулиан. Вы видитесь с ним?

– Нет. Он больше не появлялся с тех пор, как… с того самого вечера, когда…

– Понимаю. Если вы так уж по нему соскучитесь, сходите к Элмару и поищите вашего приятеля где-нибудь поблизости. Он наверняка околачивается там. И, кстати, если вы его встретите, попросите его найти Орландо и передать его высочеству, что он напрасно так убивается. А также, что его здесь ждут и ищут. И, насколько я понимаю, не только здесь. Вы знакомы с господином по имени Амарго?

– Я… э-э… я…

– Вы обещали никому об этом не говорить? Я вас и не заставляю, я и так осведомлен о вашем знакомстве. Просто навестите его как-нибудь и передайте, что Орландо жив и здоров.

– Но я поклялся никогда больше там не появляться…

– Очень жаль. Он, наверное, тоже переживает. Однако мне приятно слышать, что вы умеете хранить верность клятве. Может быть, мне стоит заставить вас поклясться никогда больше не экспериментировать с… определенными видами магии?

– Не надо, мэтр, пожалуйста… – тяжело вздохнул Мафей. – Я не смогу поклясться в том, в чем я не уверен. А хитрить при этом, как Шеллар, я не умею. А как он поживает? Скоро мы его навестим?

– Могу вас заверить, что ваш кузен совершенно счастлив. А также, что завтра утром он сам нас навестит. К нему должны прибыть гости с официальным визитом, а также он не преминет полюбоваться на ту мерзость в гостиной у Жака, которая вызвала такой восторг у господина Флавиуса. Как я уже упоминал, его величество питает нездоровый интерес ко всяческим неподобающим зрелищам…

Мафей невольно улыбнулся, вспомнив, при каких обстоятельствах мэтр об этом упоминал, и осмелился спросить:

– Мэтр, а вы все-таки нащелкали преподобного Чена по лбу, или так и замяли это дело?

– А вы не пробовали спросить его самого?

– Пробовал, но он ответил так туманно и уклончиво, что я ничего не понял.

– А как вы думаете, ваше высочество, умею ли я отвечать так же туманно и уклончиво?

– Не сомневаюсь.

– Так можете быть уверены, из моего ответа вы опять ничего не поймете. Так что, давайте вернемся к нашему разговору. Если у вас нет больше вопросов касательно сегодняшнего происшествия, то могу ли я поинтересоваться, как прошла ваша беседа с его высочеством Кондратием? Тот факт, что вы вместе напились, позволяет предполагать, что вы достигли взаимопонимания?

– Да, – кивнул Мафей. – А вы знали, зачем он пожаловал?

– Мэтр Силантий мне сказал. Он полагал, что мне следует присутствовать при вашей беседе, но я решил, что наедине вам будет проще найти контакт. Я не ошибся?

– Как всегда, мэтр, – улыбнулся Мафей. – Хотя мне до сих пор с трудом верится, что это тот самый Кондратий.

– Каковы ваши впечатления?

– Не знаю. Так странно, что он взрослый, что у него усы и двое детей… Но собак он, похоже, любит точно так же как в детстве… Ой, я чуть не забыл! Он мне сказал, что дедушка и дядя Пафнутий узнали Орландо. Они никому ничего не сказали, но они знают.

– Это плохо… – нахмурился придворный маг. – Если они сказали, что узнали, значит, действительно узнали, вряд ли у них были похожие знакомые. Принц Пафнутий человек надежный, он способен сохранить любую тайну, а вот его величество Зиновий… Не то, чтобы он был болтлив, но он вообще человек несдержанный, и сгоряча может сделать или сказать что угодно… Во всяком случае, ваше высочество, я рад, что у вас хватило терпения и великодушия выслушать вашего кузена Кондратия, понять его и простить. А теперь извольте отправляться спать. Мне было бы приятно побеседовать с вами еще, но время к полуночи, и мне нужно навестить пациента.

– А мне нельзя с вами? – без особой надежды попросился Мафей. Наставник чуть улыбнулся и выбрался из кресла.

– Ваше высочество, вы вполне можете навестить его завтра, когда ему станет немного лучше. А сегодня посетители в таком количестве будут слишком утомительны для него. Да и вам следует отдохнуть. Спокойной ночи.

Как и предполагал его величество, в гостиной его ожидал мэтр Силантий. Но вместе с ним, вопреки всяческим предположениям, чинно восседал Флавиус, аккуратно положив на колени папку и поставив на эту папку чашку с кофе. При этом чашка стояла вполне надежно и даже при появлении короля не шелохнулась.

– О, наконец-то! – воскликнул истомившийся маг, которого Флавиус, видимо, уже замучил либо светской беседой, либо каменным молчанием. – Ваше величество, у меня к вам очень важное дело…

– У меня тоже, – серьезно напомнил о своем присутствии Флавиус. – Соблаговолит ли ваше величество выслушать доклад и дать дальнейшие указания по делу…

– Нет-нет, – поспешно перебил его Силантий. – Ваше дело никуда не денется, а…

– Ваше тоже, – холодно заметил Флавиус.

– А мое денется, и к тому же переполошит всю столицу!

– Господа, успокойтесь, – засмеялся король. – Мэтр Силантий, я только что поговорил с ними.

– С кем? – растерялся маг.

– С нашими крылатыми друзьями. Они пролетали мимо и приземлились отдохнуть на пляже, где мы как раз… купались. Так что, в столицу они не прилетят. Они уже улетели домой. Мы практически обо всем договорились, а детали обсудим по прибытии нашего изгнанника. Я полагаю, первое время он как-нибудь переночует в пещере Скорма, а потом мы подберем ему более приличное жилье.

– Так вы согласились? – уточнил «ведущий драконист».

– Почему нет? Я согласен, это большая ответственность, но знаете, иметь возможность постоянно общаться с живым драконом… Кто бы отказался?

– Мой король отказался, – с готовностью привел пример мэтр Силантий. – Чем привел в отчаяние принца Василия…

– Ваше величество, – подал голос Флавиус. – Ваши дела с почтенным мэтром займут много времени? Мне стоит ждать, или лучше отложить доклад на утро?

– Нет-нет, Флавиус, подожди, – остановил его король. – Много времени это не займет. Твой доклад конфиденциален, или королева тоже может послушать?

Флавиус на мгновение задумался, чем немедленно воспользовался почтенный мэтр.

– Если уж так получилось, что мое дело утратило срочность, то я, с вашего позволения, откланяюсь, – сказал он. – И навещу вас, скажем, завтра?

– Завтра вечером, – предложил король. – Только не так поздно, а, допустим, в шесть?

– Очень хорошо, – согласился маг и исчез, едва успев попрощаться.

Флавиус, между тем, полюбовался на королевскую чету, так и стоявшую на пороге в обнимку, и изрек:

– Я полагаю, ваше величество, вам следует самому решить, насколько глубоко вы собираетесь посвящать ее величество в государственные дела.

– Кира, послушаешь? – тут же обратился к супруге его величество. – Или ты устала и хочешь спать?

– А о чем? – уточнила королева, с трудом сдерживая зевоту.

– Сегодня вечером была предпринята попытка похищения госпожи Ольги, как вы и предполагали.

С ее величества мигом слетела сонливость, и она тут же опустилась на диван, приготовившись внимать.

– А результат? – встревожено уточнил король, присаживаясь рядом. – Скажи сразу.

– Все в порядке. Попытка не удалась. Могу я приступить к подробному докладу?

– Я тебя внимательно слушаю.

– Сегодня в семнадцать сорок пять четверо злоумышленников проникли в дом господина Жака, где в настоящее время проживала госпожа Ольга, оставив пятого на стреме у парадного входа. Следствием уже установлено, что это были трое людей магната Дорса и двое наемников мистралийского происхождения, вероятно, привлеченных для того, чтобы потом можно было повесить дело на мистралийскую разведку.

– А твои люди? Они куда смотрели?

– Как оказалось, их засекли несколько дней назад и перед операцией обезвредили, усыпив магическим способом. Я виноват, ваше величество. Мне следовало снабдить их соответствующими амулетами, но кто мог заранее знать, какие именно амулеты понадобятся…

– Так что, в группе был маг?

– Да, но я, к сожалению, не имел возможности его допросить. Итак, когда они проникли в дом, госпожа Ольга находилась на кухне и, несмотря на оказанное сопротивление, была схвачена и связана. Госпожа Тереза, которая находилась в гостиной, успела укрыться в кабинете, предварительно активировав одну из ловушек в перилах и устранив одного из нападающих. Затем злоумышленники проследовали в гостиную, где провели некоторое время, выясняя личность своей добычи и обсуждая возможность проникновения в кабинет. В это время с черного хода в дом вошел господин Кантор…

– Живой, морда бесстыжая! – совершенно искренне обрадовался король. – Я так и знал, что он живой!

– Простите, ваше величество, вы получали какие-либо сведения о противоположном?

– Да, но недостаточно проверенные и сомнительные, поэтому я тебе о них не говорил… Продолжай, Флавиус. Извини, что перебил. Итак, он вошел, перестрелял всех злоумышленников и исправил досадную оплошность твоих сотрудников?

– К сожалению, ваше величество, такой возможности у него не оказалось из-за недостатка боеприпасов. Свой единственный патрон господин Кантор израсходовал, чтобы пресечь попытку магического воздействия со стороны противников, после чего все же был обезврежен и связан. Но госпожа Ольга, воспользовавшись замешательством, успела скрыться и спрятаться в том же кабинете. Примерно в то же время вернулся домой господин Жак, к счастью, его отправлял Мафей, поэтому он прибыл прямо в кабинет. Пока дамы объясняли ему ситуацию, преступники стали требовать, чтобы они вышли из своего укрытия, угрожая в противном случае покалечить пленника. Тот же, придя в сознание, стал решительно возражать, уверяя, что ничего они ему не сделают. В подтверждение своих угроз один из преступников выстрелил в него и нанес легкое ранение верхней трети бедра…

– Вот сволочи… – не удержалась от комментария королева. – В связанного стрелять!..

– Кира, прошу тебя, не перебивай. И что дальше?

– Как оказалось, в кабинете господина Жака, среди прочего хлама, валялась та самая плазменная винтовка, которая была использована в битве с драконом. Вооружившись этим разрушительным приспособлением, госпожа Ольга вышла из кабинета, намереваясь под его угрозой загнать преступников в угол и держать там, пока не подоспеет помощь или хотя бы, пока потерпевший не переберется в кабинет. В это время господин Жак выбрался через потайную дверь из кабинета в спальню, а оттуда через люк в прихожую, и покинул дом, направившись в департамент Порядка и Безопасности. Однако план госпожи Ольги потерпел неудачу. Злоумышленники не поверили в то, что девушка держит в руках действительно оружие и что она сможет из него выстрелить, поэтому ей пришлось это доказать, уничтожив еще одного из преступников. Если вы соблаговолите завтра утром посетить столицу, я вам покажу, что от него осталось. Вы будете потрясены.

– Могу себе представить, – согласился король.

– А я тем более, – согласилась и королева, которая уже видела упомянутое орудие в действии. – А потом?

– Как оказалось, заряд был последний, и в конце концов госпоже Ольге снова пришлось укрыться в кабинете, а господин Кантор остался в гостиной без сознания. И в этот момент на месте событий появился его высочество принц-бастард Элмар. Не буду утомлять вас подробностями…

– Нет уж, Флавиус, утомляй, – возразил король. – Даже если его высочеству это будет очень неприятно, рассказывай все.

– Как пожелаете. Под дулом пистолета его высочество был обезоружен и прикован наручниками к перилам. По всей видимости, его тоже собирались использовать в качестве заложника. Однако один из преступников, а именно, тот, что держал его под прицелом неосмотрительно подошел слишком близко к его высочеству, намереваясь его ударить.

– Он что, больной? – оторопел король. – Ударить Элмара?

– Вы правы, преступник не понял, с кем имеет дело. Как только он подошел вплотную, его высочество разорвал цепочку наручников, схватил его за руку с пистолетом и вывернул ее, сломав при этом в двух местах, а затем ударил один раз чуть ниже уха, отчего преступник скончался на месте. Протокол вскрытия еще не готов, но предварительно могу и так констатировать перелом основания черепа и шейных позвонков. Второй преступник попытался скрыться через окно, но на улице был арестован моими сотрудниками. Уже допрошен, дал показания, протокол я вам привез, если желаете ознакомиться, но должен предупредить, это черновик, переписать не успели.

– Оставь, потом почитаю. Скажи лучше, что с Кантором?

– Сейчас он, как и все остальные, находится дома у его высочества. Специалисты утверждают, что повреждения, полученные им в плену, не представляют угрозы для его жизни и здоровья. Госпожа Ольга не пострадала, если не считать нервного потрясения. Господин Жак пережил несколько неприятных минут, увидев свою гостиную…

Кира тихонько хихикнула.

– Любимая, это не смешно, – вздохнул король. – Для Жака это действительно было страшно… Флавиус, в каком состоянии сейчас Кантор? Ты с ним говорил?

– К сожалению, у меня не было возможности побеседовать с ним.

– Все так плохо? Он до сих пор без сознания?

– Нет, он пришел в сознание, но как только на него кастовали обезболивающее заклинание, уснул мертвым сном. Мэтр Истран не велел его беспокоить, но если вам нужны какие-то сведения, я его расспрошу, только распорядитесь, чтобы ваш придворный маг этому не препятствовал.

– Нет, не надо, пусть спит, завтра я сам с ним поговорю. Итак, все вроде бы хорошо. Ольга плачет, Кантор спит, Элмар в бешенстве, Жак в истерике… дай-ка мне протокол, посмотрю, что интересного рассказал тебе твой задержанный…

– Прошу вас, – Флавиус аккуратно переставил чашку на столик, открыл папку и подал его величеству несколько слегка помятых листов бумаги. Королева тоже заглянула через плечо супруга и поинтересовалась:

– Его что, прямо об этот протокол мордой били?

– Нет, это он его пытался порвать, когда подписывал свои показания, – пояснил Флавиус. – Опомнился и испугался, что босс ему этих показаний не простит.

– Долго кололи? – хмыкнул король, быстро пробегая глазами первый лист.

– Семь с половиной минут. На момент ареста он уже был настолько перепуган, что даже в подвал водить не пришлось.

– Правильно. Пусть радуется, что Элмар не потрудился за ним гоняться… Ну, пока ничего нового для себя я здесь не вижу… – его величество перевернул лист и чуть усмехнулся. – Ай да Кантор…

– Специалист, – уважительно кивнул Флавиус. – И что самое странное, ведь ни капельки не вор, чистый воин… может быть, самую малость маг, но такую малость, что о ней и упоминать не стоит… А какой блестящий побег! Ваше величество, его точно никак нельзя перевербовать? Сыграть на его нежных чувствах к госпоже Ольге, скажем…

– Флавиус, не делай этого, – отозвался король, не отрываясь от чтения, – а то он на твоей голове сыграет. И мне будет очень жаль.

– Вы преувеличиваете, – чуть улыбнулся глава департамента.

– Ничуть. Ты ему не нравишься, поэтому с тобой он работать не будет, на чем ни играй. Так что потрудись не делать ему предложений по собственной инициативе.

– А вы нравитесь?

– Флавиус, тебе что, людей не хватает? Оставь его в покое. Не такой уж он ценный сотрудник, как тебе кажется. Вспыльчивый, обидчивый, наглый без меры, плохо срабатывается с коллегами, хамит начальству и постоянно нарушает инструкции. Ты его сам уволишь через неделю, поверь мне… Мда, бедный Кантор… Досталось ему, конечно, по первое число… Флавиус, а тебе ничего не кажется странным в этой истории?

Глава департамента сосредоточенно нахмурился, озабоченно постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

– Действительно, занятно, – сообщил он, после минутного размышления. – С чего вдруг господин Дорс отдал такой странный приказ? Прекратить допрашивать Кантора и перевезти его в более комфортное и более тайное место? Зачем? Вероятность того, что Кантор раскололся и заключил с ним какое-то соглашение, я отбрасываю сразу. Даже вариант, при котором Кантор хитро обманул старого лиса Дорса, выторговав себе жизнь за чистую дезу и какие-нибудь липовые обещания, не выдерживает критики.

– Совершенно верно, – согласился король. – Такой вариант просто не прошел бы, его сведения проверили бы трижды, прежде чем выполнять соглашение. А в то, что он раскололся, я тоже не верю. В этом случае его бы просто убили, а не прятали с такой тщательностью. И уж, конечно, оставили бы в покое Ольгу. Следовательно, Кантор по-прежнему был им нужен. Почему? Ведь гоблину понятно, что за то время, что его пытались расколоть, все его друзья успели скрыться, и даже если бы он сказал, где их искать, их бы там уже не нашли. Да на это не больше суток понадобилось бы. Но нет, его упорно о чем-то спрашивают, не добившись результата, пытаются сканировать. Потерпев неудачу и здесь, его все же оставляют в живых, пытаются надежно спрятать и развертывают солидную операцию для похищения его девушки. Напрашивается вопрос: что им от него надо?

– Им нужна от него не информация, – немедленно сделал вывод Флавиус. – Иначе его бы просто продолжали пытать. Им нужно, чтобы он что-то сделал. Что-то такое, для чего его пришлось бы выпустить.

– Не обязательно. Они могли просто понять, что таким образом его не расколоть, и начать искать другие способы воздействия. Следовательно, либо информация была настолько ценной, что Дорс пошел на такие хлопоты, как похищение девицы, находящейся под нашей охраной, либо в какой-то момент интересы изменились.

– Вариантов может быть много. Не лучше ли спросить Кантора, может быть, вам он скажет?

– Я спрошу, разумеется. Но сомневаюсь, что он скажет… Ладно, с этим подождем до завтра. А больше тебя ничего не заинтересовало?

– Меня очень заинтересовало, как он ухитрился отвертеться от сканирования. Просто невероятно заинтересовало. Очень хотелось бы его и об этом расспросить. Кстати, вполне может быть, что господину Дорсу хотелось того же.

– Может, отчего же нет. А еще?

– Что-то еще?

– Ты не пробовал прикинуть, во что ему обошлась вся эта авантюра?

– Вы имеете в виду финансовые затраты?

– В основном. Подсчитай, мистралийцы разнесли его оружейный склад, неизвестный мститель спалил особняк, лично я угрожал еще более серьезными проблемами, и что же? Он не останавливается, а напротив, продолжает нарываться на откровенный конфликт со мной, хотя знает, что это может обойтись ему дорого, и главное, вкладывать в дело деньги. Если он так рисково играет, то какова же должна быть ставка? Что такое знает или может Кантор, что старый скряга Дорс не останавливается ни перед чем, чтобы это получить? Как ты думаешь, Флавиус? Где здесь сундук с золотом зарыт? По моему разумению, искомая причина должна представлять собой именно некую финансовую выгоду, ни на что другое Дорса не соблазнишь.

– Почему вы отвергаете возможность политической подоплеки вопроса? – заинтересованно шевельнул бровью Флавиус. – Может быть, дело не в золоте, а во власти?

– Милый Флавиус, я не отвергаю политический вариант, а просто включаю в материальный. Власть – это тоже золото. Вернее, способ его добычи. Отвергаю я такие варианты, как любовь, месть, чистое любопытство и тому подобные абстрактные понятия. А власть может быть нужна господину Дорсу только для одного – чтобы получить новые возможности для наполнения своего бездонного кошелька. Власть ради власти может интересовать только маньяка, каковым почтенный магнат, разумеется, не является. Подумай как-нибудь на досуге, что же могло так заинтересовать Дорса в скромной персоне товарища Кантора. И я подумаю. А пока поведай нам, как поживает ее величество императрица Лао Юй?

– Императрица показала, что покушение на жизнь королевы было предпринято ею в качестве личной мести вам, по собственной инициативе. Что никто ей этого не поручал, так как после неудачной попытки переворота она потеряла связь с братьями и сестрами. А также, что в скором времени мы все очень пожалеем, что не понимали величия и могущества Небесных Всадников, ибо недалек тот день, когда они спустятся с небес.

– Хотелось бы посмотреть, – пробормотал король.

– Больше она не сказала ничего, – продолжал Флавиус. – Хотя работали с ней лучшие профессионалы, умеющие сочетать эффективность и аккуратность. Подсадка тоже не сработала, с соседкой по камере императрица не пожелала общаться и вообще вела себя высокомерно. Поверхностное сканирование дало мало, а глубокое специалист не рискнул применять, опасаясь наткнуться на блок с программой самоуничтожения. Во всяком случае, было подтверждено, что ее величество действительно совершила преступление по личной инициативе, без чьего-либо участия.

– Для этого и сканировать не надо было, – проворчал король. – И так понятно, что никто бы ей такого не поручил. Соратница с таким высоким положением слишком ценна, чтобы поручать ей задание для смертника. Ты лучше скажи, она не пыталась проповедовать, рассказывать о своем учении?

– Временами, но крайне кратко. В основном это высказывалось в виде угроз. А вы хотите подробно? У меня есть все протоколы, желаете посмотреть?

– Оставь, я почитаю в спокойной обстановке, не торопясь и не отвлекаясь. И попробуй все-таки спровоцировать эту неразговорчивую даму на небольшую проповедь. Мне нужно знать, что из себя представляет учение этого ордена. Во что они верят, чем руководствуются. Я хочу понять, что же им в конечном счете нужно. А то у меня возникло впечатление, что они не просто пытаются захватить власть, а планомерно создают беспорядок и трудности по всему континенту. И если это подтвердится, то, боюсь, они намного опаснее, чем нам кажется.

– Еще опаснее? – недоверчиво переспросил Флавиус.

– Да, еще опаснее. Подумай сам, ты же профессионал. Зачем в стране создавать беспорядки и трудности?

– Чтобы потом легче ее завоевать, – не раздумывая, ответил глава департамента.

– А во всем мире?

– Вы полагаете, это реально?

– В наши времена можно уже допустить что угодно. И если мои опасения имеют под собой реальную почву, то следующим будет Поморье или Эгина. В Галланте и так порядка нет, Голдиана – страна особенная, ее и завоевывать не обязательно, купить можно. Лондра и Ортан – слишком крепкие орешки для всяких диверсантов, их оставят напоследок. А вот за Поморье и Эгину я опасаюсь. И чтобы определить точнее, кто же будет следующим, мне нужна информация. Попробуй, Флавиус.

– Как скажете, ваше величество. – Глава департамента почтительно склонил голову и, поколебавшись, добавил: – Могу я поговорить с вами еще об одном деле… конфиденциально? Это дело несколько… личного плана.

Королева, не дожидаясь, пока ее попросят удалиться, поднялась и пожелала господам спокойной ночи.

– Я скоро приду, – пообещал король, одарив ее счастливой улыбкой и проводил влюбленным взглядом до самых дверей спальни. Когда же ее величество скрылась из виду, улыбка мгновенно сбежала с его лица, сменившись напряженным ожиданием. – Что, Флавиус? Что-то не так?

– Нет-нет, – поспешил заверить его глава департамента. – С ее величеством все в порядке. Дело касается лично меня.

– Прошу тебя, – вздохнул король, сразу расслабившись. – Не утомляй меня на ночь глядя всякой ерундой касательно отставок и торжественных самоубийств. Не разрешаю.

– Это серьезно, – нахмурился Флавиус. – И я все-таки попрошу вас меня выслушать. Я убедительно прошу вас позволить мне оставить должность главы департамента и ограничиться исключительно службой безопасности. Я не веду речь об отставке, как верный подданный, я не могу оставить вас в такое тяжелое время, но покорнейше умоляю избавить меня от каких бы то ни было полномочий в службе порядка.

– Могу я узнать, почему?

– А вы не догадываетесь?

– Проблемы с семьей?

– Вы, как всегда, проницательны. Мне всегда было неловко быть начальником над собственным отцом, но это мелочи по сравнению с тем, в каком положении я оказываюсь всякий раз, как мои родственники обращаются ко мне за содействием. С одной стороны, я официальное лицо, государственный служащий, а с другой – брат, племянник, сын в конце концов… А матушка бессовестно пользуется тем, что я не могу ей отказать. Вот если я не буду иметь никакого влияния ни на какие дела уголовной полиции, я перестану представлять ценность для родственников и они оставят меня в покое.

– И давно они тебя достают таким образом?

– Да, хотя и редко.

– А что на этот раз?

– Сестра, – вздохнул глава департамента. – И с большим скандалом. Она придумала гениальный способ сравнительно честного отъема денег у доверчивых граждан, но, как оказалось, этот метод давно известен в соседних мирах и стараниями госпожи Ольги вся столица узнала, что новая игра «веер» – чистое надувательство. А поскольку многие сотрудники службы порядка успели вложить туда свои сбережения…

– Понятно, – усмехнулся король. – Трудновато тебе будет отмазать сестрицу на этот раз. Даже если отмажешь, побьют возмущенные клиенты.

– Именно. На мой взгляд, небольшой срок пойдет ей только на пользу. А матушка почему-то считает иначе.

– Что ж, Флавиус, я подумаю над твоей проблемой, но это будет не так быстро, как тебе хотелось бы. А пока скажи своей матушке, что дело под моим личным контролем и поэтому ты не имеешь возможности ничего сделать.

– А с какой стати обычное дело о мошенничестве оказалось под личным контролем вашего величества?

– Вали все на Ольгу. Якобы это она мне настучала, а я проникся негодованием. Я надеюсь, твое семейство не настолько кровожадно, чтобы попытаться мстить?

– Когда как, но в данном случае наживать врага в вашем лице только из-за провала обычной аферы не станут.

– А из-за чего бы стали? – тут же полюбопытствовал король.

– Только если бы была задета честь семьи. А в данном случае речь идет об обычных издержках профессии. Так что вам не стоит беспокоиться. И, если ваше величество позволит, я хотел бы прояснить еще одно обстоятельство. Что за эльф околачивается по вечерам в вашем дворце и у дома его высочества? Я слышал о нем разнообразные слухи, но, полагаю, вы осведомлены об этом лучше.

– Пусть околачивается, – вздохнул король. – Он ведь законов не нарушает.

– А откуда он взялся?

– Откуда берутся эльфы? Забрел из своего мира. Побродит и назад уйдет. Если хочешь с ним пообщаться, можешь попробовать, но я не вижу смысла. Лучше скажи, как работает наша программа борьбы с вражеской пропагандой?

– Пока отлично. Попытки провокации межрасовых конфликтов успешно пресечены, следует благодарить гномов…

– Не прибедняйся, Флавиус. Благодарить следует твоих спецагентов, которые вывезли из Мистралии практически всех гномов и расселили в наших общинах. Эффект был потрясающий, не говоря уже о том, что оборонная промышленность Мистралии была основательно подорвана. Как поживает цвет нашего дворянства?

– Пока тихо. Они все еще отходят шока после вашей женитьбы.

– Что же их так шокировало? – засмеялся король. – Если у них были какие-то возражения против выбранной мною кандидатуры, почему же они не высказали их вовремя?

– Вы отлично знаете, ваше величество. Кандидатуру вы выбрали так тонко, что не подкопаешься. Древний и уважаемый род, хотя и бедный, достойное воспитание, выдающиеся заслуги перед короной… А единственный спорный пункт, то есть, внешность, является вопросом вашего личного вкуса. Помимо этого, ваш самоотверженный поступок на свадебной церемонии вдохновил всех бардов королевства, и, пожалуй, только самые ленивые не отразили сей эпизод в своем творчестве. Все эти факты в совокупности и потрясли потенциальных кандидатов на вашу корону. Они все еще не оправились от мысли, что им больше не о чем мечтать. Графиня Монкар по прежнему находится в замке своей тетушки и в каких-либо связях с другими заинтересованными семействами не замечена. Однако в последние дни появился новый нюанс, о котором вам следует знать. Весьма толковый ход, должен заметить. В качестве попытки дискредитировать лично вас усиленно распространяются слухи, что вы – не настоящий король. Что некие не внушающие доверия политические силы скрыли вашу кончину, заменив вас двойником. Существует также вариант, что вы не являетесь более живым человеком, а были возвращены к жизни стараниями неких могущественных некромантов, которые теперь стоят за вами и управляют каждым вашим шагом. Существует даже третий вариант, что вы с самого рождения не были живым. Причем все эти слухи курсируют не только у нас, но и за рубежом, где я не в состоянии с ними продуктивно бороться.

– Что за ерунда? Это же несерьезно. Опять Гондрелло с советником не посоветовался? Это же все проверяемо и легко опровергаемо. Любой маг тебе на глаз скажет, живой человек или нет… Хотя впрочем, это вполне естественно…

– Что именно?

– Почему советник Блай иногда советует своему президенту полную чушь. Он переселенец, и в магии разбирается примерно так же, как мой кузен в экономике.

– Возможно. Но все-таки эти нелепые слухи стоит пресечь как можно раньше, пока они не укоренились в умах. Да и сами знаете, ваше величество, главное – пустить слух, а там уж, сколько ни опровергай, все равно полностью не отмоешься.

– Об этом я тоже подумаю, – пообещал король. – А пока постараюсь почаще мелькать перед магами… Пусть смотрят и естественным путем, без официальных мероприятий, опровергают. В частности, Хирон меня уже навестил. Наверное, лично решил проверить, не пригласил ли его король к себе в гости какого-нибудь зомби… Интересно, Силантий тоже присматривался, или он кроме своих любимых драконов больше ни о чем не думает?

– Не знаю, ваше величество, – вежливо отозвался Флавиус. – Мне кажется, что официальное мероприятие будет надежнее.

– Ты же знаешь, – поморщился король, – как я не люблю оправдываться и доказывать, что я не верблюд!

– Охотно верю, но в данном случае я хотел бы получить законные основания преследовать лиц, распространяющих подобные измышления. Абсолютно законные, если вы понимаете, о чем я.

Его величество понимающе вздохнул.

– Разумеется, Флавиус, как же не понять. А что, кто-то был замечен?

– Герцог Гирранди поднимал вопрос о том, чтобы проверить вас на подлинность по требованию дворянского собрания. Вопрос прозвучал пока только в неофициальном кругу, но он имеет все шансы на одобрение…

– Сброд дармоедов! – ругнулся король. – Поистине этим заевшимся господам нечем заняться! Будь моя воля, разогнал бы я к демонам это собрание! Никакой практической пользы, одни помехи в управлении государством! Только и мыслей, как бы урвать себе побольше привилегий и полномочий, а работать ни один бездельник не желает! Хорошо, Флавиус, я поговорю с мэтром Истраном и попрошу официально собрать всех придворных магов, чтобы они засвидетельствовали все, в чем так радостно сомневается дворянское собрание. Пусть инициатива исходит от меня, а не от Гирранди и Монкаров. Действительно, это будет авторитетное заключение за подписями самых уважаемых магов континента – Хирон, Морриган, и все прочие… И будет тебе законное основание преследовать за клевету всех, кого найдешь нужным, невзирая на титулы. Но не сейчас же, а недельки через две, когда все подготовим. И еще…

– Минуточку… – Флавиус вдруг встревожился и жестом остановил его величество. Затем быстро подхватился с места, бесшумно подбежал к двери и резко ее распахнул. За дверью никого не оказалось. – Странно, у меня было ощущение, что нас подслушивают. Показалось, наверное. Но до сих пор нюх меня не обманывал.

– Действительно, странно, – согласился король. – У меня тоже было такое ощущение. Может, мы просто устали?

– Да нет, – чуть улыбнулся глава департамента. – Скорее всего, у вас, наконец, прорезался нюх. Не могло же нам обоим показаться одно и то же одновременно.

Нюх всегда был больным вопросом для его величества. Не тот, который называют обонянием, нет, с этим у Шеллара III все было в порядке, а то особое свойство, которым наделяет своего обладателя Тень вора. Маги называли это «шестым чувством», умники-алхимики – интуицией, а сами воры – просто нюхом. И вот с этим у короля всегда были проблемы, приводившие в отчаяние бабушку Джессику. Его величество, со своей склонностью все на свете анализировать и доверять только холодной логике, нюхом пользоваться не умел. Иногда это у него получалось подсознательно, но крайне редко. Обычно, если ему что-то казалось, король тут же начинал размышлять – а почему ему так кажется, а какие для этого есть основания, а как это можно логически объяснить… и тут же его нюх терялся.

– Завтра я свяжусь с Элвисом, – пообещал он, подозрительно оглядываясь по сторонам. – И спрошу, не его ли ребята подслушивали наш разговор. Если нет, попрошу Александра усилить охрану. Не хватало, чтобы кто-то действительно подслушивал мои беседы с тобой…

– Я бы вам порекомендовал еще установить в здании сигнализацию на невидимость, – посоветовал Флавиус, продолжая оглядываться. – Я так никого и не увидел, а оконная рама пошевелилась. Даже если мне показалось, лучше перестраховаться.

– Обязательно, – пообещал король.

– Есть ли у вас еще какие-либо вопросы или указания?

– Нет, спасибо. Оставь мне все документы по Небесным Всадникам, и можешь быть свободен. И, Флавиус… не наказывай слишком строго своих агентов, которые проспали. Они не так уж виноваты.

– Как скажете, ваше величество. Могу я откланяться?

– Конечно. Сейчас я распоряжусь, чтобы тебя отправили домой.

– Спасибо, не стоит. Дежурный телепортист ждет меня на террасе. Спокойной ночи, ваше величество.

– Спокойной ночи, – улыбнулся король и мельком покосился на дверь, за которой несколько минут назад скрылась его королева. Когда же Флавиус удалился, его величество заглянул в опочивальню и убедился, что супруга крепко спит и, следовательно, не заметит, в котором часу он вернулся. Значит, можно спокойно сесть, набить трубочку, и заняться изучением документов, которые оставил Флавиус…