"Посланник" - читать интересную книгу автора (Парфенова Анастасия)Часть II И ТУТ ПОЯВЛЯЕТСЯ ВРАГ...Глава 7На этот раз курдж появились с севера. Леек ощутил мимолетное удовлетворение от того, что угадал правильно. Если верить летописям, желтоглазые гуманоиды могли воспользоваться доброй дюжиной порталов, связывавших их мир с Данаи. Но на этот раз они шли с севера. Из-за Хребта Спящего Змея. Данаи страдала от Набегов на протяжении всей своей уходящей корнями в века истории. По сути, эти периодически накатывающие неизвестно откуда орды желтоглазых курдж: давно стали привычным, хотя и очень раздражающим явлением. И лишь немногие понимали, что на этот раз нашествие может закончиться уничтожением всего этого мира. В первый же день высадки на Данаи Леека встретил один из таких понимающих, Паладин ордена Гаа-шен – тайного и на удивление толкового союза, вот уже тысячу лет готовившегося к исполнению таинственного пророчества. Они очень точно вычислили место его прибытия и приняли спасителя с прямо-таки распростертыми объятиями. Две попытки отравить и одна – всадить кинжал в спину не в счет. Любая военно-религиозно-шпионская организация, которой на голову падает предреченный кучу веков назад менеджер из другого мира, имеет священное право затеять подковерную борьбу за власть. Преисполненный благодарности Леек послушно просидел с новыми подчиненными ровно месяц, роясь в старых фолиантах и уча языки. А потом надавал им заданий и исчез. На год. Для начала он отправился в тур по всем великим городам пустыни, а затем пролез через один из порталов в гости к курдж. За год шатания среди золотоглазых Леек понял: дело серьезное. У завоевателей назревал теологический кризис, старые боги схлестнулись с новыми, и проигравшие, скорее всего, отправятся уже не в традиционный набег, а в настоящее нашествие, чтобы добыть себе новый дом. Возмущенные люди (которые недавно сами истребили собственную армию в междоусобных стычках) в битвах будут опираться на магию Великих Домов. Курдж: же обратятся к своим богам, а в результате... Ничего хорошего в результате не предвиделось. И разбираться со всем нужно было именно ему, Лееку. Тот факт, что обе расы считали, что полукровок надо душить в детстве, задачи не облегчал. На его человеческой физиономии вызывающе поблескивали золотистые глаза курдж, что делало некоего Посланника кандидатом на немедленное умерщвление по обе стороны порталов... Но в то же время «смешанное» происхождение открывало и определенные перспективы. Неожиданно вернувшись из ознакомительного путешествия, Леек направился прямиком в орден Гаа-шен. И взялся за дело серьезно. Все высшее и среднее руководство в полном составе оказалось разжаловано до послушников. И пошла потеха... Через семь лет у него была самая лучшая, самая преданная и самая боеспособная карманная армия на всей планете. А в тайных, пещерах сходили с верфей последние корабли. Гигантские, но невероятно легкие, построенные по украденным у курдж чертежам... Потом он отправился за Избранной. И через семь лет у нее была совсем уже не карманная, но все еще самая лучшая, самая преданная и самая боеспособная армия на планете. Вместе с единственным принадлежащим людям флотом. А теперь Посланник лежал, вжавшись в скалу, и смотрел, как сотня за сотней захватчики пробирались через перевалы. Набег начался. Олег скользил по узкому пространству вентиляционной шахты с гибкостью, присущей не всякой змее. И даже умудрялся попутно предаваться философским размышлениям. Или правильней будет назвать это философским нытьем? Концепция вентиляционных туннелей, ведущих в самые охраняемые помещения, ставила его в тупик. Жители Земли ведь и сами понимали, что прокладывают дорожку для непрошеных гостей. Столько бездарных фильмов сняли на эту тему! И тем не менее продолжали упрямо наступать на одни и те же грабли. Планета непуганых идиотов. Хотя, признаем, до других способов проводить воздух в закрытые помещения аборигены просто не додумались. Что отнюдь не говорило в их пользу. Михаил, карабкавшийся первым, на мгновение остановился, прикрепляя к поясу тонкий тросик, затем активизировал миниатюрное устройство и сиганул в узкую шахту, спускаясь беззвучно и стремительно, так что со стороны падение могло показаться совершенно неконтролируемым. Олег скользнул на его место и одним движением закрепил подъемник на собственном поясе. Легкое касание кнопки, шаг вперед – и его тоже поглотила узкая черная дыра. Следом за ним должна была идти Виктория. «Если, – ядовито подумал Посланник, – она не врежется в стенку шахты!» Эта девчонка вела себя так, будто понятия золотой середины для нее просто не существовало. Избранную швыряло из одной крайности в другую, причем всегда выносило за границу безопасного. Когда Виктория обнаружила, что, оказывается, умеет усилием воли контролировать свое тело вплоть до эндокринного баланса, то вцепилась в новую игрушку с энтузиазмом подзаборной бродяжки, никогда в жизни не имевшей случая узнать, что может сделать с твоей внешностью умелый парикмахер. Девочка экспериментировала. Ирина с Натальей пытались как-то ограничить ее энтузиазм, но их усилия завершились лишь частичным успехом. Разумеется, ежедневная смена причесок и нарядов помогла. Как помог и тот факт, что Избранной было просто некогда заниматься собой. Изматывающий процесс превращения ребенка в женщину происходил между делом, в перерывах между утомительными тренировками и еще более утомительным познанием собственного мира. И все равно за пять дней она набрала больше тридцати килограммов. Олег был вынужден вмешаться, и достаточно жестко: столь резкие изменения могли для неокрепшего организма закончиться плачевно. – Один-два килограмма в неделю, и можешь набрать хоть центнер! – прогремел исторический приказ, когда Виктория рухнула посреди очередного тренинга, не способная справляться ни с сумасшедшими нагрузками, ни с трансформацией собственного тела. Вместо того чтобы успокоиться, она к следующему утру опять похудела... Теперь, полгода спустя, девочка, кажется, достигла состояния, которое сочла удовлетворительным. По крайней мере, вот уже неделю ничего не меняла. Олег считал, что выглядит она нелепо, но вслух подобных соображений не высказывал. Виктории надо было почувствовать власть над собой, над собственным телом и сознанием, а жесткие условия ученичества оставляли ей для этого очень мало возможностей. Посланник достиг одного из ответвлений шахты и качнулся в его сторону, уже в полете отстегиваясь от троса. В узкий туннель он скользнул, точно смазанный жиром угорь, виртуозно не задев ни одну из стенок и не потревожив ни один из датчиков. Несколько секунд спустя уловил позади едва слышный стук сердца: Виктория последовала за ним, выполнила тот же сложный маневр и теперь удерживала себя в воздухе лишь упором на пальцы, старательно выискивая лишенные чувствительных датчиков места. Хотя, критически подумал Олег, с ее ужасающей координацией этот трюк должен был даться девчонке ох как не просто! Ладно, старик, попытайся быть справедливым. Хотя бы для разнообразия! Не так уж она и плоха... Когда спит зубами к стенке! Следующей шла Ирина. Вот к кому у Олега не было замечаний. Увы, умная и женственная Ирина полностью погрузилась в увлекательную задачу исцеления израненной души Анатолия. Так и не оформившееся толком намерение соблазнить чуткую красавицу, когда та закончит ученичество, пришлось оставить. Не то чтобы Олега обычно заботило, есть ли у понравившихся ему женщин кавалеры, но Воин был необходим этому миру позарез. Желательно Воин, пребывающий в здравом уме и твердой памяти. Поэтому, заметив, что застенчивый интерес Анатолия к кареглазой сирене – не просто желание найти минутное утешение, Посланник лишь слегка поморщился. Даже, наверно, вздохнул с облегчением. В конце концов, на планете было еще что-то около трех миллиардов женщин. Рано или поздно что-нибудь подходящее подвернется. В крайнем случае, у Ирины всегда может родиться дочь... Да кого он обманывает? Не нужна ему Ирина. И три миллиарда других женщин нужны еще меньше. А о той, что нужна... лучше не думать. Не думать и не вспоминать. Михаил впереди застыл, что-то делая со снабженным всевозможными датчиками вентиляционным отверстием. Олег прикрыл глаза, вслушиваясь в бег времени. Четыре секунды, девять... Уложились. Растет мальчик. Сходу раскусить такую охранную систему Олег бы и сам не смог. Решетку беззвучно убрали в сторону, и конспираторы размытыми тенями скользнули внутрь. Последним приземлился Ли-младший. Провел по воздуху рукой – жест, чем-то напоминающий поворот головы оглядывающегося человека, – и безошибочно скользнул к одной из роскошных деревянных панелей, элегантно декорировавшей этот кабинет. Работали молча и быстро. Операцию никто толком не планировал, это была скорее «разведка боем», что, впрочем, никак не отражалось на четкости и слаженности действий. Михаил со своим оборудованием пристроился возле занимавшего почти всю стену компьютера. Его задача была не из легких: дурить охранные системы, сколько их тут ни есть, и при этом еще пытаться извлечь информацию, ради которой, собственно, и был затеян весь цирк. Ли работал с ним в сцепке, как может лишь настоящий ясновидящий. Давно уже прошло время, когда неопытный Пророк только и мог что увидеть во сне какую-нибудь ужасающую катастрофу. Сейчас слепой мальчик плавал в информационном поле, как рыба в воде, безошибочно указывая, что именно надо стащить, а на что можно и не обращать внимания. В конце концов, Олегу нужно было найти отнюдь не то, что сочли бы ценным хозяева этой базы данных. Ирина, чьи эмпатические способности в последнее время достигли такого уровня, что Олег уже всерьез подумывал над более углубленным обучением ее искусству исцеления, искала другое. Девушка медленно шла по комнате, проводя руками в нескольких сантиметрах от поверхности предметов, вслушиваясь лишь в себя, безразличная к окружающему миру. Ее добычей были отголоски эмоций, тень воспоминаний, оставленных здесь предыдущими посетителями. Иногда, глядя на то, какого успеха она достигла в этой области, Олег спрашивал себя, не начала ли уже женщина воспринимать неживые предметы как что-то одушевленное, наделенное собственной судьбой, собственным своеобразным разумом – и памятью. Ему она ничего не говорила... Но ученики уже давно прошли стадию, когда с любой магической заморочкой бежали к учителю. Слишком часто учитель, понятия не имевший, что делать, с умным видом приподнимал брови: «Интересная проблема... Как бы ты подошел (подошла) к ее решению?» Нельзя сказать, чтобы такая тактика себя не оправдывала. Оправдывала со всеми, кроме Виктории. Олег заранее неодобрительно покосился на объект своего недовольства. Избранная тренировалась в магическом прикрытии. То есть раскинула в ментале сеть своего разума, пытаясь скрыть их развлечения от ясновидящих, колдунов и прочей околомагической шушеры, на которую этот мир был не столь беден, как казалось на первый взгляд. Правда, покров, созданный не знающей собственных сил Избранной, мог защитить от куда более искусных наблюдателей, чем те, которыми могла похвастаться Земля. С другой стороны, девчонка расходовала столько мощи, да так неумело, что любой более серьезный противник был бы привлечен уже одним ее присутствием. Но с этим Олегу пришлось смириться. Эфирный след Избранной не скроет никто, кроме самой Избранной. Виктория же была на это пока не способна. Девчонка училась. Нет, правда. Ей бы сотню-другую лет практики... Олег едва заметно передернул плечами. В этой операции он отвел себе роль стороннего наблюдателя... Ну и службы спасения на случай неприятностей. Пока неприятностей не наблюдалось, ему оставалось только приглядывать за действиями ребят и держать свои мысли при себе. Ирина вдруг глухо вскрикнула – почти бесшумно. На целое «почти» больше, чем позволительно. Олег повернулся: размытая женская фигура застыла над резным стулом черного дерева в напряженной, болезненной позе. Безошибочно уловив его недовольство таким эмоциональным срывом, швырнула в его сторону ментальным следом: влажный шлепок пистолета с глушителем, резкая, сводящая с ума боль, вдруг разорвавшая грудь, сила, отбросившая тело назад, на какой-то идиотский стул, который запутался в ногах, вставший на дыбы потолок, удар затылком о ковер и тьма. Что ж... Вот так, с размаху нарваться на след чьей-то насильственной смерти – действительно впечатление не из приятных. Но это не причина терять самоконтроль. Ведь отлично же понимает, что подобная несдержанность в иных обстоятельствах могла бы ей стоить жизни. Разумеется, в «иных» обстоятельствах Ирина бы себе такого и не позволила. Восстановив дыхание, женщина двинулась дальше – уже намного осторожней. Олег уловил очень личный образ, промелькнувший между двумя девушками: он сам в виде карикатурного огнедышащего дракона, нависающий над испуганно жмущимися к полу мышками-учениками. Ну-ну. Посланник демонстративно выдохнул из ноздрей две тонкие струйки дыма. Михаил, давясь едва сдерживаемым хохотом, пробурчал что-то про пожарную сигнализацию. Ирина закончила сканирование ауры помещения и теперь стояла посередине просторной комнаты, критически оглядывая обстановку. «Не понимаю». Мысленная речь девушки была очень четкой и в то же время подчеркнуто женственной. Возможно, даже излишне подчеркнуто. «Это помещение – шедевр современных технологий и квинтэссенция понятия „секретно“. Зачем было напихивать сюда столько... антиквариата? Как будто кто-то его увидит!» «А ты бы предпочла, чтобы были голые стены и безликие шкафы? Если люди работают шпионами, это не означает, что у них нет вкуса!» Мысль, пришедшая от Михаила, была, как всегда, аккуратна, точно отпечатана на машинке. Он вообще был очень аккуратным и логичным. А на вид такой разгильдяй! Внучка и дочь дипломатов, доктор филологии и светская львица бросила на бывшего улично-помоечного бродяжку уничтожающий взгляд. «Наличие вкуса, как известно, не всегда обязательно означает наличие банальных мозгов». «Ты просто злишься, что пришлось продираться через столько старых воспоминаний», – проницательно заметил парень. «Это глупо». Ответ упрямый и не слишком логичный. Плавным движением ладони обвела вокруг: «Ты только посмотри!» Заинтересованно прислушивавшийся к перепалке Олег послушно оглянулся. Помещение действительно мало походило на стерильно-металлические засекреченные сейфы, как их преподносили в шпионских боевиках. Стены, обитые темно-зеленым бархатом, безумно дорогие драпировки, изящные резные стулья – в оформлении чувствовался вкус и финансовая обеспеченность. Ни то, ни другое никак не вязалось с понятием «государственное учреждение». Интересно. Господин Михайлов, заведовавший этой «конторой», похоже, представляет собой действительно интересный экземпляр. А вот Ирина, несмотря на всю ее чувствительность, рафинированность и образованность, вела себя как-то странно. Богатая, красивая, с самого рождения обожаемая окружающими, некоторые вещи она принимала как данное... Девочка, выросшая в таких вот старых, утонченных, дорогих домах, никогда не знавшая ничего другого... Плохо. Как же он просмотрел? Олег выпрямился, чуть повел плечами – и тут же обнаружил себя центром самого наипристальнейшего внимания учеников. Нет, ребята не отвлекались, даже Ирина скользнула к книжному шкафу, готовая продолжить свой поиск, но у Посланника не было ни малейшего сомнения в том, что все это второстепенно. Сейчас для этих четырех во всем мире не было ничего важнее того, что он собирался им сказать. Или, точнее, не сказать. Посланник мог сколько угодно жаловаться на глупость и нерадивость своей команды. Но слушать они умели. «Ответом на твой вопрос, Ирина, может быть то, что эта база данных, как и эта комната, создавалась не как место работы. Это больше чем стены и потолок, пусть даже набитые самой ценной информацией. Это жилище». Он выделил последнее слово: тоном, голосом, мыслью. Несколько секунд стояла тишина – ученики умели не перебивать, если хотели получить что-то более конкретное, нежели туманно-теоретические намеки. Увы, с их учителем обычно приходилось ограничиваться намеками, а до остального доходить самим. Виктория фыркнула. Как всегда, самая нетерпеливая. «Я так понимаю, нас ожидает очередная лекция?» Ее ментальный тон был мощным и грубым. Верна себе во всем. «Можешь приготовить бумагу и карандаш», – со спокойной издевкой подтвердил Олег. «Может быть, ты хотя бы раз расскажешь все прямо, без пространных рассуждений на отвлеченные темы?» «Увы, не умею, – вздохнул он с совершенно искренним сожалением, – Может быть, ты попробуешь?» Пауза. Надо отдать девчонке должное, в отличие от многих учеников многих миров, которых на протяжении веков удавалось заставить замолчать таким вот образом (а не выйти ли вам, молодой человек (юная леди), к доске и не рассказать ли нам урок... раз вы его знаете лучше учителя?), Виктория попробовала. «А о чем, собственно, мы говорим?» Невинно так поинтересовалась, между делом. «О жилище», – все с той же безукоризненной вежливостью подсказал Олег. «Гм... Да ведь и так все понятно!» Тут оставалось либо признать собственное поражение, либо попытаться проследить за ходом мысли учителя... что еще ни разу никому из них не удавалось. Но поражение от Олега Виктория признавать отказывалась априори. Никогда. На этом она строила всю свою личность, все свое существование – а значит, придется выкручиваться. Девушка вздохнула и заговорила тихим, задумчивым голосом – вслух. Вероятность того, что какое-нибудь из записывающе-подслушивающих устройств избежало внимания Михайла, столь мала, что ею можно было пренебречь. В крайнем случае, услышавшие будут просто окончательно сбиты с толку. Постороннему проследить за направлением мысли хорошо сработавшейся, спаенной группы, мягко говоря, не просто. – Жилище защищает от непогоды и дает возможность отдыха, – тщательно обдумывая каждое слово, наконец выдала Избранная. Хоть этому ее удалось научить – думать о том, что говоришь. – Физиологический уровень, – едва заметно передернул плечами Олег. – Чувство безопасности, – поджала губы Виктория. – И упорядоченность в удовлетворении сексуальных потребностей, – влез Михаил. Кто о чем... Все-таки четырнадцать лет – очень сложный возраст для человеческого детеныша. Однонаправленность мысли просто поразительная. – Да, – неожиданно серьезно кивнула Ирина. – В личный шалаш, а не в стадную пещеру человек приводит свою женщину и ее детей. Определяются пары, закрепляются отношения. – Психофизиология, – снова хмыкнул Олег, начиная по-настоящему наслаждаться этим импровизированным семинаром. – Почти то же самое можно сказать и о животных. – Но это позволяет обустроить жизненное пространство для первой социальной ячейки – семьи! – возмутилась Ирина. – И только? На мгновение все замолчали. Не потому, что не было ответов, а потому, что их было слишком много. И хотелось выбрать хоть один, который не прозвучал бы слишком глупо. Разумеется, первая не выдержала Виктория. – Жилище позволяет организовывать возможность избирательного общения с другими. В некоторых культурах для этого придумывали очень забавные обычаи. – Обычаи не бывают забавными, – ледяным тоном оборвал ее Олег. В его ушах звучал голос старого инструктора из Академии: «...одно из тех заблуждений, которые в конце концов вас и убьют». – Как скажешь. – Виктория с великолепным пренебрежением пожала плечами, сбрасывая упрек, будто его и не было. – Еще... жилище обеспечивает потребность в уважении со стороны окружающих. Статус... самоуважение, связанное с возможностью придерживаться собственного жизненного уклада... – Личностный уровень, – рассеянно буркнул вновь отвлекшийся на свои вирусы Михаил, – должен быть еще индивидуально-творческий... – Потребность в самоактуализации, – констатировала Виктория и без того очевидное. – ...Гармонизация своего внутреннего, личностного пространства с интерьером дома, – пробурчала себе под нос Ирина, с новым интересом оглядываясь вокруг. – Но ведь это рабочее место, а не дом. Да и Михайлов отнюдь не живет одной работой, я сама собирала на него досье... – Да ну? – мягко спросил Олег. – Каково основное назначение этого помещения? – Безопасность... Больше Олег ничего не намерен был говорить. Либо дойдет до остального сама, либо... Либо он будет в ней очень сильно разочарован. Богатая девочка. Девочка, никогда не знавшая, каково это – не иметь крыши над головой. У которой всегда была своя комната, куда даже ее родители не заходили без стука и в которой никому ничего не разрешалось трогать без ее позволения. Здоровая, нормальная девочка... Вот Виктория с Михаилом и без всяких философских разговоров прекрасно все понимали. Знали точно и безошибочно, направляемые лишь отточенными годами инстинктами. – А если... – тихий, чуть тронутый акцентом голос. Ли-младший подал голос впервые за вечер. – А если экстраполировать понятие жилища на мир? По спине Олега пробежала дрожь. Пророк несовершеннолетний! Остальные углубились в свою работу, предпочитая обдумывать новую идею самостоятельно. Олег покачал головой. Уже один факт, что ребята чувствовали себя достатоточно уверенно, чтобы дать втянуть себя в философскую дискуссию во время выполнения сверхсекретного и вообще-то опасного задания, говорил об их уровне. Нет, об их высокомерии. Еще одна проблема... Виктория вдруг резко выпрямилась, вслушиваясь во что-то доступное ей одной. Поднесла дрожащую руку к виску. Опустила. Снова подняла, неуверенно хмурясь. Всхлипнула, со сдавленным стоном оседая на пол. – Учитель! – Такого тона Олег от нее еще не слышал. Жалобный, потерянный, детский. Посланник вздохнул, вдруг оказался рядом с ней, грубо вздернул на ноги. И отвесил звонкую пощечину. – Соберись. Ты готовилась к этому. Справишься. Теперь он тоже почувствовал это: эхо агонии, сотрясавшей подвергнувшуюся изощренной атаке планету. – Началось, – выдохнул Ли-младший. И для вопросительно глядевших на него Ирины и Михаила пояснил: – Вторжение началось. Помните, я тогда предсказал?.. Враги прибыли на два года раньше. Полагаю, с ученичеством придется заканчивать. Даже оглушенная и полуослепшая, Виктория осознавала, насколько плохо их положение. Возможно, даже именно потому, что она была оглушена и ослеплена, осознание это было особенно остро. Они были не готовы. Просто и без сомнений. Дело даже не в том, что ученичество их группы было далеко от завершения. И не в том, что они не успели организовать каркас будущего сопротивления. Земля была не готова. Государства раздроблены. Религии, нации, партии... Инфраструктура, прямо скажем, оставляла желать лучшего. Материальная база соответствующая. Информационная база... Секретные службы, правда, удалось более или менее взять под наблюдение, но не все... Команда раздроблена. Четверо здесь, в Питере, с учителем. Остальные разбросаны по всему миру и вряд ли в ближайшем будущем смогут свободно перемещаться по планете. И самое худшее – она, Виктория, не готова. Избранная совершенно очевидно не была тем, кто сможет взять ситуацию под контроль и в конце концов оказаться победителем. Олег... Олегу, похоже, на их готовность наплевать. Буркнул: «Могло быть и хуже», швырнул ее в одно из кресел, активизировал свой голографический монитор – сияющее полупрозрачное окно со стремительно мелькающей сеткой сложного меню. Несколькими движениями пальцев вывел странно разветвленную, совершенно не знакомую ей программную оболочку. – Что это? – Голос доносился как будто через слой ваты. Кажется, Михей. Кажется, скорее озадаченный, нежели испуганный. Нашел время отвлекаться на техническую проблему! – Программа дистанционного управления одним устройством, конструированию которого я посвятил львиную долю своего времени. – Пальцы мелькали в воздухе, разворачивая схематическую диаграмму планеты Земля... и покрывающую ее тонкую, постоянно меняющуюся сеть. – Точнее, целой паутиной устройств, разбросанных по всей планете, которые должны будут по команде изменить кое-что из физических законов... На время конечно. Пришлось быть крайне осторожным – такие эксперименты имеют тенденцию приводить к каскадным реакциям, причем совсем не тем, что хотелось бы получить. Но, кажется, я ничего не пропустил... – Да переходи ты к сути, наконец! Что эта штука делает! – не выдержала Виктория. Олег язвительно: «Тебе, я вижу, лучше». ...И одновременно вслух: – Разбивает кое-что в цепочке реакций, используемых при детонации атомных устройств. Теоретически это должно не дать людям с испугу обрушить на планету радиоактивный ад. Виктории потребовалось некоторое время, чтобы разобраться во всех подразумеваемых тонкостях. – То есть, – дошло до Михея, – ты хочешь саботировать наше оружие? – Рука его опасно скользнула к карману. Олег усмехнулся, в этой улыбке (оскале?) не было ничего смешного. – Поверь мне на слово, примитивные атомные боеголовки против такого противника не помогут. Если военные попытаются их выпустить в достаточном количестве... а за полвека этой гадости накопили более чем достаточно... «Временно не моя планета» звучит гораздо лучше, чем «радиоактивный ад там, где когда-то была старушка Земля», вы не находите? Пауза. Избранной отчаянно хотелось вцепиться в лицо этому гаду, упражняющемуся в остроумии, когда ее планету раздирали на части боль и беспомощность, но он был прав. Трехмерная голографическая картинка вдруг вспыхнула водопадом цвета, калейдоскопической ясностью линий. Это, наверно, имело смысл, но не для Виктории. Как не имели для нее смысла и странные, похожие на руны значки, стремительно мелькавшие на вершинах диаграммы. Похоже, активизировалось уже программное обеспечение, которое Олег сконструировал специально для себя, – что-то работавшее на совершенно иных принципах, нежели знакомые ей компьютерные системы. И сам факт, что сейчас Посланник вынужден был работать в этом режиме, говорил о многом. В частности, о том, что ни в одном человеческом языке не было знаков, способных отразить творящееся сейчас на орбите планеты. Виктория болезненно сглотнула, пытаясь подавить подступающую к горлу тошноту. Ей не нужна была ни сеть спутников-шпионов, ни иномирный софт, чтобы понять, насколько все было плохо. Покосилась на Олега... и яростно вцепилась ногтями в ручки своего кресла. Очень плохо. Виктории никогда раньше не приходилось видеть своего учителя по-настоящему удивленным. – Како... А... О-о! Впрочем, все это стало уже чисто теоретической спекуляцией. Этим ребятам моя помощь не требуется. – Пальцы Олега плели сложные фигуры, уже не утруждая себя глупостями вроде имитации работы на клавиатуре. – Ли, подключайся напрямую к моему компьютеру – сейчас они снимут последние спутники, и ты останешься единственным источником информации об этом сумасшествии... Так, что там?.. Рискованно... Ирина, ты держишь связь с Юрием и остальными? Хорошо, тогда попробуй передавать данные мне напрямую. Михаил, запускай здешнее оборудование – если оно еще работает... Повинуясь его жесту, в воздухе снова повисла проекция карты Земли, расчерченной многочисленными точками, значками и стрелочками. Красным, кажется, обозначены силы вторжения, но почему тогда из-под красного почти не видно других цветов? – Налицо хорошо отработанная операция – и предшествующая ей предварительная разведывательная работа... не слишком, впрочем, тщательная. Три корабля-матки, несколько тысяч истребителей, скорее всего идущих на автопилоте... А вот это интересно: настоящие силы десантируются прямо в стратегические точки, не утруждая себя никакими кораблями. Прямая телепортация с какой-то базы... Но какой варварский метод! Они же так все подпространство растерзают! С последним Виктория была полностью согласна. Ее внутренности ощущались уже наполовину растерзанными. Стало трудно дышать, в глазах то темнело, то зажигались призрачные огоньки. «Успокойся, – шепнул внутренний голос. – И разозлись. Расслабься и соберись. Позволь времени течь сквозь тебя». Хороший совет. Виктория так и сделала. Олег вдруг звонким щелчком свернул все свое оборудование, оказалось, что он смотрит на нее. Бьющая из него агрессивно-оранжевая энергия лишь еще больше подчеркивала нечеловеческую скорость движений, странную неправильность позы. Виктория почувствовала, как против воли сжимается в своем кресле, впиваясь пальцами в полированное дерево ручек. Кем бы ни были вторгшиеся сейчас на Землю существа, в одном она была уверена: стоящий сейчас перед ними шестнадцатилетний мальчишка был куда как более чужд. Он нетерпеливо дернул головой, отбрасывая с глаз темную прядь, и впечатление пропало, оставив лишь знакомо-высокомерный изгиб губ. – Ну? Виктория удивленно моргнула, пытаясь понять, чего от нее хотят. Думать все еще было сложно, все тело болело, как после отчаянной драки... или жестокого избиения. – Что ты почувствовала? «Танцующее на моих костях стадо диких слонов» – не тот ответ, который можно было дать раздраженному Олегу. Виктория сглотнула гнев, боль и растерянность и попыталась сформулировать смутные впечатления поточнее. – Они... ударили по планете. Чем-то. Сначала по ментально-информационному полю... я не знаю, как это назвать. Думать вдруг стало невыносимо тяжело, и мысли такие медленные. – Учитель кивал, судя по всему, понимая в ее словах гораздо больше, нежели сама Виктория, и это ее несколько приободрило. И разозлило. Что в ее случае одно и то же. – Может быть, какое-то излучение, препятствующее мыслительному процессу или скорее даже развитию мыслительного процесса. И не препятствующее, а... корректирующее? Изменяющее. Да. Похоже, дети, которым придется расти с этим над головами, будут думать... по-другому. Взрослые тоже, но не все, и для них процесс трансформации будет более болезненным. Вот теперь она наконец начала злиться по-настоящему. Пальцы опять впились в дерево, кроша полированную поверхность в щепки, прищуренные глаза уже не видели надменной физиономии Олега. Виктория дышала осторожно, внимательно, будто боясь неверным движением расплескать кипящий в ней гнев. То, что сейчас происходило с ее планетой, слишком напоминало насильственное введение какого-то хитрого препарата из тех, которыми она баловалась в другой жизни. Атомные бомбы были бы честнее. Она знакомо потянулась к сознанию Ли-младшего, сливаясь с ним мыслями и способностями, пытаясь точнее определить, что же с ней происходит. Пророк без колебаний опустил барьеры, давая Избранной так необходимую сейчас помощь. – Потом была еще серия ударов, более грубых, более... очевидных. Вспышка зубодробительных электромагнитных колебаний, которая должна была превратить в мусор нашу электронику, и еще что-то, что пройдется частым гребнем по информационным платам. Потом, есть еще излучение, которое вмешивается в химические реакции – то же, что хотел сделать ты, но намного грубее. И еще... подождите... Откуда-то появилось множество чуждых биологических организмов – бактерий и прочей мелочи, – которые уже начали делать что-то с биосферой. Эти чужие просто... просто перекраивают планету на свой лад! Виктория сама испугалась своего голоса: истеричного, звенящего паникой, слезами и удушающей яростью. Вот это никуда не годится. Но что делать? «Лучше было бы взять себя в руки». Она не знала, откуда брался этот голос, резонирующий в мыслях, но совет был, как всегда, хорош. В руки, значит. «Твой темперамент может быть лучшим оружием... до тех пор, пока ты им управляешь, а не наоборот. Бешенство сейчас не поможет – значит, справься со своим бешенством». Рука сама поднялась к виску, безошибочно найдя гладкий ромбик шрама. Как всегда, это простое напоминание успокоило. Маленькое несовершенство плоти было точно якорь в бушующем океане. Один раз, это на один раз больше, чем нужно. Никогда. В последние месяцы, когда Олег переходил уже все границы и ее заносило на черту, за которой один из них должен был умереть, Избранная стала прибегать к достаточно простому способу «взять себя в руки». Способу, который и сейчас сгодится. Она обратилась к своим чувствам, к океану страха и беспомощности, бушующему за зажмуренными глазами. Представила все эти сокрушающие эмоции, как клочья черного урагана, окутывающие ее тело. Затем осознанным и направленным усилием воображения стянула этот дым, сконцентрировала его в одной точке, превратив аморфное облако в четко определенную фигуру. Волчица, огромная, размером с крупного пони. Свалявшаяся серая шерсть дикой зверюги, светящиеся в темноте багрянцем глаза, оскаленная морда. И капающая с огромных клыков слюна. Получилось такое чудище, что даже от одного его воображаемого образа Викторию пробрало дрожью. Но, вместо того чтобы позволить этому монстру сожрать себя, Избранная мысленно накинула на волчью шею черный, украшенный драгоценными камнями и длинными шипами ошейник. И твердым голосом приказала: «К ноге!» Теплый бок привалившегося к ее ногам огромного тела согревал в океане окружающего холода, сквозь тонкую ткань штанов ощущалось частое сердцебиение послушно улегшегося чудища. Виктория удивленно распахнула глаза... и увидела у своих ног лишь сложный рисунок ковра. Она сидела в кресле в роскошной и секретной комнате, глубоко под старинным питерским особняком, и никакого чудища поблизости не наблюдалось. Даже если ноздри щекотал запах мокрого меха и растерзанного мяса, а ноги ощущали навалившуюся на них теплую тяжесть. «Хорошо». Мир продолжал содрогаться от обрушивающихся на него ударов, но теперь в этой какофонии не было ни сводящего с ума слепого ужаса, ни беспомощной боли, ни бесполезной ярости. Только холодная, выжидающая готовность. Подобравшаяся в кресле, точно не оперившийся еще ястребенок, Избранная повернулась к остальным. И, впервые за время их знакомства, встретила во взгляде своего учителя удивленное, но спокойное одобрение. Весьма, впрочем, мимолетное. «Цена самоконтроля – его потеря. Помни». Серая Волчица у ее ног чуть шевельнулась... А потом события стали развиваться с такой стремительностью, что на мысли о воображаемых волках и невыносимых снобах просто не осталось времени. Толстенные металлические двери скользнули в сторону со скрипом не желающего больше работать механизма, и в комнату влетела дюжина парней в бронежилетах с оружием наперевес. Даже в том жалком состоянии, в котором она пребывала, Виктория дернулась было в боевую стойку, но властный мысленный окрик Олега остановил это поползновение. Оказывать сопротивление учитель запретил, и десять секунд спустя вся их компания лежала на полу с заломленными под невероятным углом руками, вжатыми в ковер носами. Виктория постаралась выглядеть безобидно. Что, в принципе, не так трудно, учитывая, что в этот момент девушка была уже близка к обмороку. Может быть, из-за того, что взломщиками оказались сопливые подростки в сопровождении красивой дамы, избивать их не стали. Зато начали проводить обыск, и на пол посыпались всевозможные железяки, которыми вся компания щедро запаслась специально для этого вечера. Сумрачно сопел Михей. Если бы не осознание, что львиная доля оборудования после удара чужих все равно годится разве что только на бусы, он бы ни за что не дал так просто разлучить себя с любимыми игрушками. После сегодняшнего вечера детство кончилось. И игры – тоже. Командир с ругательством выдернул из уха отказавшуюся работать рацию и рявкнул, чтобы привели начальство. Которое, впрочем, уже само входило в распахнутые двери. Седой, подтянутый джентльмен в гражданском костюме и тапочках на босу ногу. В сопровождении целой свиты техников и адъютантов, тоже выглядевших так, будто их только что подняли с постели. – Кто такие? – Тон у него был сухой и властный, ничем не выдававший страх и растерянность, ясно ощущаемые на эмпатическом уровне. – Детский сад на экскурсии, – промычала в ковер Ирина, беря на себя инициативу. – Конкурирующая фирма. Пытались украсть кое-что из вашей информации. По знаку седого ей позволили приподняться, все еще держа на мушке. Ира выпрямилась, позой и выражением лица демонстрируя авторитет и уверенность. Потрепанные джинсы и свободная блузка отнюдь не способствовали созданию имиджа царствующей королевы, инспектирующей верных подданных, но она справилась. Остальные полностью расслабились, лежа так тихо, будто их тут вообще не было. Почему Олег заставляет терять драгоценное время на этих параноиков плаща и кинжала? – Угрозы излишни, мы не враги, – безмятежно промолвила Ирина. – По крайней мере теперь. Седой бросил взгляд на своих людей, облепивших оборудование и постепенно приходящих во все большее и большее возбуждение. – Теперь? Вместо ответа Ирина чуть повернулась и приглашающим движением кивнула на огромный экран, мягко сияющий в полутьме синеватыми и багровыми сполохами. Михей справился на «отлично», в рекордные сроки приведя в чувство травмированную агрессорами аппаратуру, связавшись с несколькими военными базами и выведя на дисплей данные в максимально доступной форме. По крайней мере, в достаточно доступной, чтобы седой дяденька, бросив один взгляд на творящееся на экране мракобесие, утратил к неизвестно как оказавшимся в его штабе гостям всякий интерес. Сама Виктория в сплетении аббревиатур и обозначений не понимала ничего. – Что вы сделали? – гаркнул один из все еще сжимавших оружие молодчиков, угрожающе поднося вышеупомянутое оружие под нос Ирине. Та лишь чуть приподняла брови в его сторону, заставив впечатляющую гору мускулов смущенно отшатнуться. Виктория так не умела. – Ничего. – Голос Леди был спокойнее взгляда. – Уверяю вас, для нас происходящее оказалось столь же неприятным сюрпризом, что и для вас. Даже более – уж слишком все не вовремя. Только собрались обчистить вашу базу данных, а инопланетяне выбрали именно этот момент, чтобы начать вторжение. Ее тон был... усталым. Мягким и лишь самую чуточку ироничным. Этот голос, безмятежные интонации, плавная ритмика речи просто не подходили к ситуации. К заложенным за голову рукам, к автоматам, упершимся в лопатки, к зависшим где-то наверху враждебным кораблям пришельцев... Виктория, наблюдавшая за Ириной сквозь падающие на глаза пряди волос, вновь уткнулась в пол. Сейчас кого-то ударят. Больно. Не ударили. – Вторжение? – переспросил седой. – Ну а чем еще это может быть? – На этот раз голос подал Михей. И осторожно дернул головой в сторону экрана. Ни от кого другого подобное заявление бы не прошло, но почему-то идея инопланетного вторжения казалась гораздо более разумной, исходя от четырнадцатилетнего пацана панково-хакерской наружности. Парадокс. Лишь теперь, уловив носящиеся в комнате обрывки мыслей, Виктория наконец поняла, что четверо из пяти в свите седого – псионы, причем довольно сильные, хотя и необученные. По крайней мере, становилось понятно, почему Олег с ними возится. Такая помощь лишней не будет. Тихий шелест толстенной двери – в помещение вместо ожидаемого отряда спецназа вошли еще шестеро, находящиеся в состоянии столь сконцентрированного напряжения, что присутствие посторонних их совсем не удивило. По сравнению со всем остальным, что сыпалось сейчас на планету... – ...Основная система полностью отказала, сообщение из североамериканского центра прервано на половине... – ...Запуск программ «Pay» и «Рау-4». – ...Спутники не отвечают... – ...Военные базы... – ...Третья линия... – ...Это Вторжение!!! Ирина резко щелкнула пальцами, и сухой, напоминающий револьверный выстрел звук заставил всех замереть в ставшей почти осязаемой тишине. Виктория наблюдала с глубоким недоумением: как она это делает? – Мы уже установили, что это Вторжение, господа. Предлагаю сосредоточиться на выяснении подробностей. Сомнительно, чтобы наша планета оказалась такой уж легкой добычей даже для... кем бы они ни были. Не обращая внимания ни на кого из присутствующих, Леди встала (ребята с автоматами напряглись, но не препятствовали), уселась на свободное кресло и подвинула к себе консоль. Безупречно наманикюренная рука скользнула над клавишами летящим движением, танец пальцев был столь стремительным, что это почти не регистрировалось взглядом. И ни у кого, даже у седого дяденьки, заправлявшего местным цирком, не возникло сомнения в ее праве сидеть на этом месте. Виктория только теперь поняла, что все это время Леди плела сложную эмпатическую паутину, обрабатывая всех присутствующих в комнате. Секунду спустя трое мужчин и две женщины из новоприбывших тоже заняли места перед экраном, готовые выполнять свои обязанности при любых, даже столь сбивающих с толку, условиях. Нет, ну как она это делает? И ведь прямого вмешательства почти нет... Михей тоже поднялся и скользнул к консоли. Голос его звучал размеренно и невыразительно: – ...Вспышка электромагнитной активности явно искусственного происхождения. Выведена из строя значительная часть электронных систем по всей планете. Высока вероятность, что защищенные многочисленными страховочными и дублирующими схемами военные образцы сохранились, но, учитывая методичность, с которой действуют эти ребята, ненадолго. Минутку... Пойман сигнал базы противовоздушной обороны... Ни-че-го себе! – Подробнее, пожалуйста, – это от седого. – Они... запустили в корабли противника ракетами. Судя по поступающим данным, некоторые цели были поражены, но не пострадали. – То есть? – выдохнул один из техников, удивленно разглядывая собственный экран. – Ракеты просто исчезли, соприкоснувшись с целью. Ни детонации, ни даже следа кинетического удара. Я поймал прямую трансляцию с камеры одного из наших самолетов. В середине экрана появилось небольшое окошко, в котором легко угадывалось смазанно-нечеткое изображение носа ну очень быстрого самолета. Виктории потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что перед ней развертывается воздушная битва. Или... воздушное избиение? Еще два миниатюрных самолета расцвели багровыми шарами взрывов – без всякой видимой причины вроде угодивших в них лазерных лучей или что там ожидается от инопланетной военной технологии. Тот, с которого шла трансляция, дернулся, выполняя головокружительный маневр, и тут в поле зрения появился корабль пришельцев – компактная, даже миниатюрная рядом с преследующими его реактивными истребителями конструкция мягких очертаний. Секунда – от одного из «землян» отделилась тонкая, расчертившая небо ниткой дыма ракета, беззвучно врезалась в «агрессора». И исчезла, будто ее и не было, не причинив маленькому кораблику ни малейшего беспокойства. Зато истребитель, выпустивший бесполезную игрушку, в тот же миг прекратил существование. А потом... инопланетный флаер резко остановился, мгновенно погасив чудовищную скорость и пропустив преследователей вперед. В поле зрения появились еще три ракеты, но на этот раз кораблик с легкой непринужденностью и полным презрением к законам гравитации увильнул от попадания, а когда те попытались изменить курс, чтобы все-таки достать его, распылил якобы смертельное оружие в облачка белого дыма. Мгновение спустя та же участь постигла еще один истребитель землян. А еще мгновение спустя изображение дернулось и исчезло... чтобы появиться вновь, показывая внутренность какого-то узкого ангара, и пропасть, уже окончательно. В комнате повисла мертвая тишина. – У них есть антигравитационная технология, – выдал кто-то и без того очевидное. Ирина мягко покачала головой. – Они проводят агитационную кампанию. Заинтересованный взгляд седого. Ирина кивнула Михею, разрешая тому объяснить. – Эта малявка могла уничтожить наши истребители в любой момент и в любом количестве. Но они предпочли продемонстрировать свое превосходство... и всем нам дали увидеть демонстрацию. Этой трансляции позволили не просто пробиться через информационную блокаду, ее усилили... и, скорее всего, передали на всю планету, для всех интересующихся. Простое послание: «Сопротивление бесполезно». А когда им показалось, что урок достаточно нагляден, они просто собрали оставшиеся наши самолеты и поместили их в одиночные камеры. – Что? – Вы не уловили? Последние кадры. – Михей чуть коснулся пальцами световой панели, заменявшей тут мышь, и вновь проиграл последние секунды записи. – Это какой-то вид телепортации. Они уничтожили достаточно, чтобы дать почувствовать серьезность момента, а потом просто выхватили оставшихся противников из воздуха и поместили их в карцер. До выяснения обстоятельств. Если последнее замечание должно было нести в себе тонкую иронию, то она была, увы, недоступна для окружающих. Даже однокашники Виктории казались ошарашенными. А ее учитель... Олег лежал, уронив голову на ковер, но так и не сняв своих черных очков. Все это время Посланник был полностью погружен в мир проецируемых прямо на стекла данных. Воздух вокруг него почти дымился от информационных потоков, но никто, кроме Виктории, похоже, ничего странного не замечал. – Что ж, – с ужасающим спокойствием подвела итог Ирина, – это обнадеживает. – Вот как? – приподнял бровь седой джентльмен. – Если они пытаются промыть нам мозги, значит, им не все равно, что мы думаем. Если им не все равно, следовательно, они не планируют поголовное уничтожение землян, дабы наложить лапу на ресурсы планеты. Пока, по крайней мере. Если они уже сейчас занимаются предотвращением глупых восстаний... значит, восстания возможны. У нас есть шанс. – Во всем видим светлую сторону, так? – А что нам остается? – Ирина посмотрела на окружающих тем очень старым и очень мудрым взглядом, который все они освоили после общения с Олегом. – Технология – ничто. Была ваша, стала наша. Единственное, что имеет значение, – человеческий ресурс... и человеческий разум. Если нам позволят это сохранить, остальное лишь дело времени. – На личной, предназначенной только для своих волне: «Только они это, похоже, понимают гораздо лучше нас». – Что там с общей картиной? Михей в ответ вывел карту планеты. – Бангкок, Стамбул, Москва, Рио-де-Жанейро... Они везде. Что и следовало ожидать. – Вздохнул. – Коммуникационные ресурсы на последнем издыхании. Скоро откажут все защищенные линии. Откуда-то сбоку, от одной из женщин-операторов: – Спутники уничтожены почти все. Мы только что потеряли последнюю Медузу. – Ничего удивительного, – философски откликнулся Михей. Ребята явно решили удерживать инициативу в разговоре, не давая людям (которые все-таки были профессиональными шпионами с обширной военной подготовкой, к тому же находились на грани срыва – опасное и многообещающее сочетание) опомниться. – Странно лишь, что это отняло у них столько времени! Впрочем, учитывая помойку, которую мы развели на орбите... Должно быть, это настоящий титанов труд – выловить все куски ракетоносителей и что мы там еще выбрасывали в околоземное пространство! Ирина бросила быстрый взгляд в сторону Ли-младшего, все это время вглядывавшегося куда-то в глубину себя, и гибким движением поднялась на ноги. – Они скоро будут здесь. Уходим. – ЧТО? – вопрос был задан хором. На этот раз пробрало даже седого. Виктория сглотнула вновь накатившую тошноту, уже порядком устав от спектакля-урока на тему «как управлять растерянными homo sapiens». В исходе она не сомневалась, но как же все-таки Ирина это делает??? Леди медленно повернулась к испуганно, враждебно и выжидательно глядящим на нее людям, потрясающе красивая, полная женщина в потрепанных джинсах и свободной блузке. Начала ногтем отбивать ритм на поверхности стола. – У нас мало времени. Эти, – кивок в сторону экрана, тихое, но резкое постукивание в такт каждому слогу, – совершенно ясно, профессионалы. Скорее всего, кушают варварские планетки вроде нашей на завтрак и приобрели в сем немалый навык. И способы подавления сопротивления на таких планетках они знают неплохо. Это означает, что ничего очевидного вроде подземных казематов с вооруженными аборигенами они не пропустят. Скорее всего, никакие казематы вообще не пропустят, в них слишком удобно прятаться. Забудьте о фильмах и фантастических книгах, которые предоставили нам кучу стереотипов из жизни осажденных планет и отчаянных партизан. Никаких отважных повстанцев, прячущихся в вентиляционных шахтах и древних пещерах, не будет. Слишком гладко, слишком профессионально они скрутили планету, чтобы допустить столь дилетантские ошибки. Сопротивление, если нам вообще удастся организовать что-либо подобное, придется вести на совершенно ином уровне. А отсюда надо убираться. Немедленно. Нас пока пропустили, поскольку тяжелым оружием отсюда управлять нельзя, но информация – тоже оружие, и счет пошел уже на минуты. – Ирина повернулась в сторону Виктории и остальных. – Уходим. Очень окончательно это прозвучало. Избранная вдруг обнаружила, что пытается встать, и только вовремя подставленные руки Олега не дали растянуться на полу. Ли уже открывал тяжелую решетку достопамятной вентиляционной шахты. – Эй, подождите-ка минуточку! – начал громила, так лихо размахивавший автоматом в начале знакомства. – Не могу, – холодно перебила его Ирина. – Вы можете ждать. Я должна вывести из ловушки детей. Нет, это бы было даже забавно, если бы не происходило на самом деле. Детей, ха! Однако, сколь бы ни был аргумент отдален от реальности, окружающие этого знать не могли. И слово «дети» на людей, мир которых только что был уничтожен на их глазах, возымело буквально магическое действие. Автоматы опустились. – Стоять, – отрезал седой, будто на него совсем не подействовали чары Ирины. И тут Олег снял очки и повернулся к похожему на старого аристократа властному человеку. Взгляды Посланника и седого скрестились, Виктория почти физически ощутила пробежавшую между ними волну не то энергии, не то узнавания. – Ты?! – Решайте сейчас, Евгений Сергеевич. – Олег заговорил голосом, лишенным всяких эмоций. – Либо вы мне доверяете, либо нет. И приобнял Викторию, почти не способную стоять самостоятельно. Зрелище со стороны, должно быть, получилось жутко трогательное. Избранная почувствовала настоятельное желание испортить его, пнув кое-кого в лодыжку, но то была скорее дань привычке, чем реальное намерение испортить операцию вербовки. Седой прищурился. И молчал. Михей бесшумно исчез в проходе. За ним последовал Ли-младший, когда наступившую тишину вдруг нарушил такой же неожиданно усталый голос седого: – Скольких вы можете провести этим путем? – Скольких успеем. Время более чем поджимает, – как само собой разумеющееся ответила Ирина. Седой внимательно посмотрел ей в глаза, и до Виктории только сейчас дошло, какого невероятного доверия они пытались от него добиться. В конце концов, их банду обнаружили в информационном центре, где у них были все возможности подделать какие угодно информационные сбои или сообщения... А если учесть, что умный Евгений Сергеевич откуда-то знает Олега и, кажется, догадывается, что эта тварь лишь притворяется человеком... На что они надеются? Старый, подтянутый, очень опытный человек резко встряхнулся и выплюнул приказ. – Объявляю эвакуацию базы. Немедленно. Кто-то пытался ему возражать, но Виктория этого уже не услышала. Ее подтолкнули в узкую шахту... а она пыталась не обращать внимания на запах псины и странное ощущение массивного живого тела, двигавшегося следом. Страх, дурнота и неуверенность продолжали изливаться из нее в Серую Волчицу, связывая их тонкой черной пуповиной. И хотя Избранной и раньше не раз приходилось прибегать к такому способу избавления от эмоциональной перегрузки, сегодня почему-то особенно хотелось узнать, что же именно она делает. Подъем наверх запомнился плохо. Наверное, Избранная все же отключилась где-то на середине пути и пришла в себя, лишь когда в лицо дохнуло прохладным ночным воздухом. Встрепенувшись, девушка попыталась отстранить поддерживающие ее руки и оглядеться. Виктория обнаружила себя прислоненной к стенке, зажатой между Михеем и тем самым типом в бронежилете, который недавно выволок ее из кресла и грубо швырнул на пол. На улице было светло. Не так, как бывает светло днем. И не так, как освещают ночную тьму фонари и прожекторы. Виктория сглотнула. Если в аду есть иллюминация... Небо переливалось злобными желто-красными тонами. Иногда пробегали всполохи золотого, синего или багряного, но в основном преобладал отвратительный, какой-то пузырящийся оранжевый оттенок. Как будто на всю планету надели колпак, или щит, или тонкую полиэтиленовую пленку. Как будто ей, Виктории, накинули на шею удавку и затягивают, затягивают, затягивают... Девушка судорожно вздохнула. Психологическая война, а? Смогут ли теперь люди когда-нибудь смотреть вверх с восхищением и надеждой? Даже если удастся вернуть бескрайнюю синеву и алмазную россыпь звезд... «Проклятие! Они отняли у нас небо. И мы уже никогда не сможем быть прежними». Откуда-то снизу донеслись приглушенные ругательства, и Виктория с тупым интересом стала наблюдать, как из люка вылезает седой господин, подрастерявший в путешествии по канализации значительную часть своего лоска, но не утративший ни грамма властного самообладания. Затем одного за другим из-под земли стали вытаскивать его людей. Ах да, идет ведь эвакуация базы. Девушка встряхнулась, пытаясь сбросить апатию. Ее состояние сейчас ей самой напоминало дурманящее онемение после сильного наркоза. Потом земля вдруг вздрогнула, и небольшой особнячок в двух кварталах от них вспыхнул странными зелеными молниями. А когда потух... даже отсюда Виктория ощущала, что никого живого в этом здании не осталось. И под ним – тоже. – Вовремя успели, – раздался где-то рядом сухой голос Олега. Седой дернулся, будто хотел бежать туда, но тут же взял себя в руки. Взгляд, брошенный им в этот момент на Посланника, был почти ненавидящим. Так седой джентльмен мгновенно и навсегда завоевал сердце Виктории. – Большинство людей должны были успеть эвакуироваться через другие выходы, Евгений Сергеевич, – тихо, не совсем уверенно попытался его успокоить один из спецназовцев. – Я знаю, Дима. – Теперь уже бывший глава бывшей спецслужбы вздохнул, вновь надевая на лицо маску спокойствия, и, глядя на это, его люди почти ощутимо расслабились. Виктория заметила, как Ирина одобрительно переглянулась с Учителем. Угу. Хорошая добыча. Этот и правда будет полезен. Небо полыхало оранжевым, а ночной ветер становился все более злым. – Надо уходить, – услышала Виктория свой голос. – Верно. – Ирина двинулась первой, увлекая за собой остальных. – Сгрудьтесь побестолковее. Старайтесь выглядеть растерянными. И испуганными. Что ж, этот совет выполнить будет несложно. Ирина повисла на двух охранниках, так что со стороны казалось, будто это они ее тащут, а вовсе не наоборот. Через пару кварталов она, не поворачиваясь, спросила: – Домой? – Нет. – Олег, все еще погруженный в данные своих очков, чуть дернул плечом, приказывая ученикам думать самостоятельно. – Там было слишком много аппаратуры, наверняка это место накрыли. – К особняку возле Спаса, – выбрала Леди одну из приготовленных на всякий случай «конспиративных» квартир и уверенно повернулась в нужном направлении. Потом... потом Ли-младший вдруг споткнулся, а Ирина придушенно вскрикнула. Виктория услышала тихий стон и с удивлением узнала голос Михея. «Natalie!» Олег среагировал мгновенно, отвесив Виктории ментальную оплеуху и прерывая судорожный поиск по всем слоям ментала. Он был прав, такие телепатические вопли мгновенно выдали бы их положение захватчикам, но... – Но... – Она жива, – неумолимо отрезал Учитель. Наталья и в самом деле жива – в этом ни у кого из группы не могло быть ни малейших сомнений. Но вот на планете Земля ее не было. Ее вообще не было нигде в пределах слышимости. Девушка просто... исчезла. И внутри у каждого из них образовалась гулкая и пугающая пустота. Будто с корнем вырвали одну девятую тебя. – Что такое? – спросил седой. – Ничего. Судя по всему, теперь эти, – короткий взгляд на пугающее оранжевое небо, – начали охоту за яркими одиночками. Если ваши люди обучены маскироваться, пусть... Тихий вскрик. Худой, угловатый мужчина, шедший рядом с Евгением Сергеевичем... растворился в воздухе. И, лишь перестав ощущать тихое покалывание его ментального присутствия, Виктория поняла, насколько мощным оно было. После должной тренировки парень ненамного бы уступал их развеселой компании... – Ирина, блок! – тихо рявкнул Олег, спешно отвлекаясь от каких-то своих манипуляций в ментале и набрасывая маскировку на мысли всех присутствующих. – Я... пытаюсь, – сквозь зубы шипела та, разворачивая тончайшую сеть искажающих помех. – Слишком сложно работать, не привлекая внимания. Виктория до боли сжала руку стоявшего рядом парня, переводя взгляд с одного на другого и пытаясь отделаться от чувства нереальности. Люди не могут, не должны исчезать без всякого предупреждения, не оставляя никаких следов. Так не бывает. Это неправильно. Это... Страшно. – Что происходит? – На этот раз в вопросе седого было нечто, не позволяющее отмахнуться простым «ничего». Быть может, полное отсутствие паники. А быть может, что-то стальное и острое, блеснувшее в неожиданно ловких старых руках. – Захватчики прочесывают население Земли в поисках приглянувшихся им экземпляров. – Ирина, как и все, говорила приглушенным шепотом, точно боясь быть услышанной. Неизвестность пугала куда больше, чем конкретный враг из плоти и крови. – Надо разделиться. Такой компанией мы представляем слишком сильную концентрацию выдающихся личностей. Я отведу вас... – Ты нужна мне для другого, – перебил Олег. – Я отведу их в убежище, – обреченно вызвалась Виктория. – Поддержание маскировки мне вполне по силам, а никакого иного толка от меня сегодня все равно не будет. Никто не стал с этим спорить. Ирина спокойно перебросила управление сплетенной ею эмпатической сети, Олег свистящим шепотом выплюнул несколько команд, с которыми никто, даже напрягшийся Евгений Сергеевич, не стал спорить. – Михаил, возьми с собой четырех спецназовцев, отправляйтесь в Адмиралтейство. Ты знаешь, что делать. Ли, ты со мной. Ирина, давай в детдом, который мы обсуждали. Виктория... – повернулся к седому. – Если с ней что-нибудь случится, ты будешь на коленях молить инопланетян, чтобы тебя забрали. И, развернувшись, исчез в тенях. Мгновение спустя там же растворились Михей с половиной спецназовцев и Ирина, успевшая в последнюю минуту утянуть за руку одну из женщин-целительниц. Виктория опустила голову, отказываясь встречаться взглядом с оставшимися. Ее трясло. И тошнило. Болели живот, ноги, голова... душа. Вся планета корчилась от боли. – Пойдемте. – Слова приходилось выталкивать через непослушные губы. – Тут недалеко, но придется добираться пешком. Вы пока... постарайтесь не думать ни о чем важном. Или умном. А в убежище на стены наложены искажалки, там можно будет расслабиться... На плечи легла чья-то куртка. Боец, который ее поддерживал, поделился. Только теперь девушка поняла, как холодно было в легкой кофте на промозглом ночном ветру. – Ты в шоке. – В голосе седого прорезались нотки обеспокоенности. Не судьбой Виктории, а тем, что от этого жалкого существа, судя по всему, зависела его собственная судьба и судьба его людей. – Знаю. Идемте. – Все так же отказываясь оторвать взгляд от асфальта, отправилась в нужную сторону. Серая Волчица шла рядом, иногда касаясь ее бедра своим горячим боком. Не хотела Избранная смотреть на них. Не хотела видеть то, что творилось вокруг. Этот путь запомнился ей плохо, урывками и какими-то гротескными картинами, скорее подходящими для бредового сна, чем для реальности. Узкие улицы и архитектурные изыски в демоническом освещении принимали чужие, пугающие формы. Вылепленные на домах в стиле барокко херувимы вдруг оборачивались горгульями, травяные узоры и плавные линии стиля модерн, казалось, тянулись и извивались, точно висельные веревки. Красный, оранжевый и черный поглотили все остальные цвета. Тени плясали и издевательски корчились. Тишина. Ни звука проезжающих трамваев, ни машинных гудков. Только человеческие голоса, высокие и испуганные. – Я должен идти домой, – попытался было ретироваться один из ее подопечных. – У меня жена. Годовалая дочь! – Сейчас твое присутствие лишь подвергнет их еще большей опасности, – равнодушно, не замедляя шага, бросила Виктория. – Обученный боец, да еще наделенный паранормальными способностями, потенциально куда более опасен, чем женщина, вынужденная думать о судьбе маленького ребенка. Ты лишь привлечешь к ним лишнее внимание. Она шла, не оглядываясь, но слышала, как седой несколькими фразами подавил эту слабую попытку бунта. Голоса. Крики, молитвы, плач. Звон разбиваемых витрин. Люди высыпали из своих домов, из которых разом исчезли и электричество, и газ, и вода. Даже батарейки отказались работать. Люди выходили на улицы, чтобы испуганно уставиться в полыхающее небо. Слова «конец света» и «армагеддон» все чаще звучали в напряженном воздухе. Небольшая группка, собравшись в кружок, молилась вслух. Рядом свирепствовала жестокая драка, валялись на земле два окровавленных тела. «Все, что с нами случится, мы сделаем с собой сами». Не так ли, господа братья по разуму? Твари! Из разбитой витрины деловито выносили дорогую электротехнику. Кто-то гораздо более сообразительный штурмовал продовольственные магазины. Изредка можно было увидеть разбитую и брошенную машину. То тут, то там занимался огонь, и Виктория стискивала зубы, понимая, что пожарной бригады ждать бесполезно. Люди сходили с ума. Избранная, как удары кнута, ощущала впившиеся в ментальное поле планеты липкие нити насильной коррекции. Разум обитателей Земли изменяли без их ведома... Не все оказывались способны это вынести. Толстая женщина с длинными растрепанными волосами стояла на коленях и выла, ногтями царапая собственное лицо. Старичок прошел мимо, глупо и счастливо хихикая. Сзади раздался резкий, тут же оборвавшийся крик – кто-то прыгнул с крыши. Виктория не оборачивалась. Ее ладонь покоилась на спине шедшего рядом невидимого зверя. Самое страшное... Трижды она видела, как люди растворялись в воздухе. Только что молодой парень деловито затягивал полный консервных банок огромный рюкзак... и в следующее мгновение исчез, а рассыпанные банки покатились по асфальту. Избранная вновь уставилась на носки своих кроссовок. Сжала пальцы на теплой и жесткой волчьей шерсти. Они почти пришли. Бесшумной тенью пронеслась над головой летающая тарелка. В канале Грибоедова ощетинившаяся бесполезными пистолетами кучка бритоголовых молодчиков пыталась завести прогулочные катера, на которых обычно катали туристов. Двое свалились в воду, оглашая окрестности речью, которой постыдились бы и прежние «друзья» Вики-наркоманки. Наконец достали весла. На глазок измерив средний коэффициент IQ у данной совокупности индивидов, Избранная равнодушно отвернулась. Скатертью дорожка. Уже в подъезде она в темноте наступила на что-то живое, гибкое, ответившее на обиду громогласным раздирающим: – Мяя-яяауууууувв! И одновременно ментальной плеткой по напряженному сознанию: «Двуногое чучело!» Избранная застыла, уставившись на два полыхающих зеленью глаза. Затем, устав удивляться и ужасаться, кивнула, отправив извиняющийся эмпатический импульс. И стала подниматься. Когда дверь защищенной от магического сканирования квартиры (вообще-то, это был скорее офис некой мифической фирмы) закрылась за ее спиной, девушка наконец разжала пальцы, судорожно стиснутые на волчьей холке, метнулась в туалет и долго, болезненно избавлялась от вчерашнего ужина. Никогда в жизни ей так отчаянно не хотелось выкурить сигарету с марихуаной. Седой приказал своим людям выломать дверь уборной, свернувшуюся на каменном полу девушку на руках вынесли наружу. До утра она пролежала на неудобном проваленном диване, в бреду, не реагируя на окружающее. Ясновидящие и целители из команды седого бросили один взгляд на ауру девушки и отказались к ней приближаться. А когда обладавший кое-каким опытом в полевой медицине парень из группы охраны попытался приподнять ей веко, ему на мгновение показалось, что голубая радужка глаза полыхнула гнилостным оранжевым цветом. |
||
|