"Пробирная палата" - читать интересную книгу автора (Паркер К. Дж.)Глава 14– Корица, – сказал префект Ал-Эскатоя после долгого, напряженного молчания. – Корица. Но, вероятно, не из известных нам разновидностей. Я бы предположил Куир Халла. Правильно? – Довольно близко, – ответил главный управляющий, не успев еще прожевать. – Практически это новый сорт. Мой человек на Острове прислал ящик с почтовым кораблем. Думаю, корица откуда-то с юго-запада, но точно он сказать не смог. Или не пожелал. – Новый сорт, – повторил префект, смахивая крошки с кончиков пальцев. – Должен признать, вы меня удивили. Есть ли перспективы наладить регулярные поставки? Главный управляющий кивнул поварам, давая понять, что они могут идти. – Не уверен. Островитяне так странно ведут дела, что у них трудно что-либо понять. Возможно, это разовая закупка, а может, первая партия по долговременному соглашению. Для них все игра, даже самые серьезные проблемы воспринимаются без должной серьезности и ответственности. Во всем, за что они берутся, присутствует какая-то детскость. Префект поднял голову. – Звучит довольно мило, – заметил он. – Может быть. Но скажу откровенно, меня такой подход раздражает. Детскость хороша в детях. Во взрослых она неприятна. – Вероятно, вы правы, – сказал префект, ставя тарелку на стол. – И все же не так уж плохо иметь под боком народ, столь явно получающий удовольствие от того, что он делает. Это в качестве предисловия к вашему отчету. – И уж наверняка хорошая иллюстрация. – Управляющий сел напротив своего начальника, положив локти на колени. – Лично я не нахожу ничего приятного ни в том, что мы откладываем вторжение, ни в том, что этим создаем опасность нашим силам здесь. К сегодняшнему дню в Перимадее уже должна была находиться наша семидесятитысячная армия, а вместо того она стоит здесь лагерем, и люди забыли, ради чего пришли сюда и что вообще обязаны делать. Скажу прямо, я не знаю, как быть с бюджетом. Да и Империя в глазах соседей выглядит не лучшим образом. Над нами уже смеются. Префект вздохнул: – Согласен, ситуация невыносимая. – Но даже это еще не самое худшее, – продолжал управляющий, вертя в руках небольшой латунный поднос. – Темрай движется в нашу сторону. Что, если ему удастся разбить полевую армию? Как мы будем объяснять такое поражение? Префект улыбнулся: – Ну, не все так уж плохо. Насколько я могу судить, сейчас он остановился и занят строительством крепости. Весьма и весьма впечатляющий прогресс, надо признать. Нет, правда, они такие энергичные, совсем не похожи в этом отношении на другие кочевые племена, с которыми мне приходилось встречаться. Когда все закончится, я собираюсь заняться их изучением более внимательно. Что бы там ни говорили, но одно из великих преимуществ Империи состоит в возможности наблюдать самые разные народы. – При всем уважении к вашей точке зрения, – непримиримо заявил управляющий, – должен заметить, что вино лучше пробовать после сбора урожая. Я согласен, что, если Темрай приостановил наступление, это до некоторой степени ослабит давление на нас. Но все равно, если бы мы придерживались первоначального графика, они не зашли бы так далеко, а нам не пришлось бы раздумывать над тем, как вытравить их из муравейника. Факт остается фактом, островитяне обойдутся нам недешево – придется заплатить жизнями, деньгами и временем. Нельзя, чтобы такое сходило им с рук. Префект снова вздохнул: – Думаю, вы правы. Согласен, что-то нужно предпринять. – Он закрыл глаза, надеясь, что это поможет сосредоточиться. – Очень жаль, что мы не можем сами укомплектовать корабли экипажами. Рассчитывая на команды островитян, мы лишь затягиваем решение проблем. Как вы считаете, можно найти матросов где-то на стороне? – Я уже занимался изучением этого вопроса, – сказал управляющий. – К сожалению, все не так просто. Найти нужное количество людей не так уж трудно, но качество я гарантировать не могу. Кораблями, которые строят островитяне, очень трудно управлять, если не знаешь, как это делать. Я бы не стал рисковать, используя неопытные, необученные экипажи. – Вот уж не думал, что с этим такие проблемы. – Префект открыл глаза. – Но ведь путь-то не такой уж и долгий, не правда ли? – Не стану утверждать, что знаю что-то о кораблях и разбираюсь в хождении под парусом, – сказал управляющий. – Мне приходится полагаться на то, что говорят эксперты, а они совсем не специалисты в данной области, однако… – Мне понятна ваша точка зрения. – Префект поднялся и выглянул в окно. Внизу подрезали апельсиновые деревья, и симметрия, которой удавалось достичь садовникам, производила впечатление чуда. – Думаю, нам никуда не деться от некоторой модификации первоначальных планов. А может быть, даже от пересмотра всей нашей стратегии. К счастью, Темрай, похоже, не намерен создавать нам здесь помехи. – Он сложил пальцы домиком, как шахматист, обдумывающий следующий ход. А пока… я отправлю 6-й и 9-й батальоны в распоряжение Лордана, это укрепит его армию еще на тридцать тысяч человек. По вашим расчетам, сколько нужно вам? Управляющий ненадолго задумался. – Одного батальона будет более чем достаточно. Пять тысяч человек это уже много. Работа предстоит несложная, при условии, что вы позволите мне выбрать приличного командующего. Деревья подрезались таким образом, что крона образовывала идеальную сферу: удивительное достижение, учитывая естественную тенденцию деревьев тянуть ветви в разные стороны. Искусство – это опровержение природы, тема для обсуждения. – Я думал о полковнике Испеле, – сказал префект. – Подойдет идеально. Даже жаль, что ему придется растрачивать свой талант на такую мелочь. – Управляющий нахмурился. – Но если Испел свободен, почему бы ему не возглавить армию, стоящую против Темрая? Тогда Лордана можно было передать в мое распоряжение. Ну, не смешно ли, что один из лучших наших офицеров осуществляет чисто полицейскую операцию, тогда как самая крупная армия находится под командованием чужестранца. Префект покачал головой: – В обычных обстоятельствах я бы с вами согласился. Но дело в том, что Темрай не проявил бы столь несвойственной ему робости, если б не капитан Лордан. Именно смерть Эстара и замена его Лорданом испугали вождя так, что он отказался от своей прежней стратегии перенести войну на нашу территорию и начал закапываться в землю, как сурок. В результате я принимаю решение оставить Лордана там, где он есть, а это означает, что вам достается Испел. Разумеется, при условии, что вы не возражаете. Если предпочитаете кого-то другого, то, пожалуйста, скажите. – Наоборот. Управляющий постарался скрыть раздражение или, скорее, досаду. Наверное, все дело в том, не без мстительного удовольствия подумал префект, что с Испелом управляющему придется вести себя по меньшей мере как с равным. Интересно будет посмотреть, как они проявят себя в совместной работе и сумеют ли ужиться. – Что ж, тогда решено. Префект повернулся и взглянул на большие, изысканные водяные часы, стоявшие в углу комнаты. Стрелки их были столь же прозрачные, как и вода, и казались невидимыми, и только высеченные на них деления выдавали их присутствие. Подарок одного зажиточного коммерсанта, желавшего получить выгодный подряд на поставки для армии. Контракта он так и не добился, но часы требовать назад не стал. – А не сходить ли нам в «Аркады»? – предложил префект. – По дороге могли бы поговорить. В последние дни такие прогулки вошли у меня в привычку, помогают сосредоточиться. Управляющий улыбнулся – с явным удовольствием, как отметил префект, и это его порадовало. – Я и сам надеялся найти время, чтобы заглянуть туда, когда подвезут что-нибудь свеженькое, – кивнул управляющий. – Но дел навалилось столько… – Вы не правы, – упрекнул его префект. – Нельзя увлекаться делами настолько, чтобы забывать о своем хлебе. Я, например, взял за правило не доверять человеку, у которого нет времени заниматься покупками для самого себя. Народу во дворике, как можно было ожидать, в это время дня оказалось много. Книготорговцы и мелкие торговцы уже поставили свои столики, так что многие читали на ходу, создавая помехи остальным. – Напомните, – попросил префект, – чтобы на обратном пути я заглянул на цветочный рынок. В последнее время мне совсем не нравятся розы, которые нам присылают. Немногое на свете способно так испортить настроение, как вид увядающих роз. Управляющий хмыкнул в знак сочувствия. – Я уже давно говорю, что нам нужно перейти к централизованной закупке цветов для всех департаментов, сделав выбор в пользу одного поставщика. При существующей сейчас системе нельзя быть застрахованным от ненадежных партнеров. Несколько дней назад мы получили целую партию товара, покрытого плесенью, а времени на другой заказ уже не оставалось. – Что ж, вполне разумное предложение, – ответил префект тоном, понять который управляющему не удалось. – Займитесь этим, а потом сообщите, что у вас получится. Миновав дворик, они зашагали быстрее – толпа рассосалась, люди спешили по делам, не задерживаясь, не вертя головой по сторонам. – Трудно представить, что всему этому только десять лет, – продолжал управляющий. – Скажите, здесь собираются что-то менять? Насколько я знаю, до сих пор никто еще не подтвердил, что теперь, после окончания осады, администрация останется здесь. Префект улыбнулся, отдавая должное мастерству, с которым управляющий перевел разговор на действительно интересующую его тему. – Могу подтвердить, что основная часть администрации этой префектуры наверняка останется здесь, – ответил он, краем глаза наблюдая за реакцией младшего коллеги. – Сложилось мнение, что раз уж за время осады удалось построить здесь весьма неплохой городок, то было бы безумной расточительностью сниматься с места и перебираться куда-то еще. Что касается перестройки самого Ап-Эскатоя, то вопрос передан на мое усмотрение. Он продолжал идти, глядя прямо перед собой и ожидая дальнейших расспросов, но, как оказалось, недооценил выдержку собеседника. Они уже подходили к воротам «Аркад», когда управляющий снова заговорил. – И что, вы уже приняли решение? Думаю, что нет, иначе вы бы упомянули об этом. Префект остановился, с любопытством разглядывая коляску с необычным тормозным устройством. В общем-то способность начальника замечать все любопытное и непривычное и проявлять к этому живой интерес казалась управляющему чертой вполне невинной и даже заслуживающей уважения. Но иногда, когда какая-то безделица отвлекала префекта от важного дела, у него появлялось нестерпимое желание стукнуть старика по голове. – Все зависит от того, – сказал наконец префект, – как будет идти война с Темраем. Если нам удастся овладеть тем местом, где стояла прежняя Перимадея, до наступления зимы, то, конечно, я выступлю за восстановление города там. Что ни говори, но положение очень удобное с точки зрения транспортных возможностей. Нельзя забывать и о перспективах нашего дальнейшего продвижения в западном направлении. С другой стороны, если мы не успеем сделать хороший рывок в этом финансовом году, то мне придется либо вести строительство здесь, в Ап-Эскатое, либо потерять надежду на бюджетное финансирование, добиться которого, кстати говоря, было не так-то легко: одним из условий выделения средств являлось предоставление до конца года сметы расходов по планируемому строительству. Здесь я ничего не могу поделать. Если не будет дотации, то, помимо вполне понятного разочарования – в конце концов, мне пришлось через многое пройти, чтобы решить этот вопрос положительно, – возникнет ситуация, при которой покрывать расходы можно будет только за счет повышения налогов, а это приведет к возникновению новых, нежелательных проблем. Так что, как видите, мне есть о чем подумать. Положение довольно-таки неопределенное. Управляющему показалось, что в темноте забрезжил свет. – Конечно, – сказал он. – Если бы вы могли более уверенно полагаться на местное финансирование, то получили бы большую свободу маневра в области планирования. – Разумеется, – с непроницаемым видом ответил префект. – В этом случае я бы предпочел заняться перестройкой Перимадеи. В конце концов, именно там находился центр притяжения для всего региона; люди до сих пор видят в городе свой экономический и культурный эталон. Они восприняли бы это как стремление продолжать начатое ими, а не как попытку внедрения чего-то нового. А следовательно, чуждого. – Он наклонился, рассматривая заинтересовавшую его коляску. – И все же я предпочел бы, чтобы мы каким-то образом сумели вывести войну на режим большей предсказуемости. – Префект выпрямился. – В некотором смысле капитан Лордан уже сделал то, чего я от него ожидал: мы можем заполучить Перимадею, как только у нас появятся возможности удержать ее. Вот почему, – он нахмурился, – меня так раздражает ни с того ни с сего возникшая проблема с Островом. Очень надеюсь, что вы сумеете быстро ее решить. Было бы крайне досадно упускать чудесную возможность из-за мелкого недоразумения. Запах свежеиспеченного хлеба наполнил воздух, и оба мужчины инстинктивно, как по команде, подняли головы. – Сами виноваты, что так долго собирались, – сказал префект. – И мне не хочется мчаться по улицам, уподобляясь сбежавшему ишаку. Придется просто смириться с тем фактом, что лучшее мы упустили. Они прибавили шагу, но к тому времени, когда достигли булочной, пирамиды, сложенные из буханок теплого, ароматного хлеба, выглядели уже не лучшим образом и напоминали стены города, подвергшегося безжалостной бомбардировке тяжелых орудий противника. – Когда перестроим Перимадею, – проворчал управляющий, – то у нас будет по меньшей мере пять булочных, и хлеб они станут выпекать в разное время. Тогда не придется подстраиваться к какому-то одному моменту. Префект улыбнулся: – Если вы это сделаете, то испортите весь праздник. Гарантированное удовлетворение лишает человека радостной неопределенности. – Ну, это вы так считаете, – с сомнением ответил управляющий, – а лично я предпочитаю знать, что в любом случае получу по-настоящему свежий хлеб. – Разумеется, – заметил префект. – Разве есть на свете что-то более важное? Почтовая карета опаздывала – невероятное событие, объяснить которое можно было разве что резко возросшим из-за войны движением на дорогах. Устроившаяся сзади, среди громоздких ящиков и тюков, чувствуя себя чем-то вроде мешка с репой, Нисса без особого успеха старалась не обращать внимания на ужасную головную боль. Она не знала, где находится, да и не хотела этого знать. Было невыносимо жарко, карета с усердием, заслуживающим поощрения в иных обстоятельствах, отыскивала каждую выбоину, а переполненный мочевой пузырь добавлял последний штрих к общей и без того безрадостной картине путешествия. Как будто всего перечисленного было мало, Ниссе вдобавок не повезло со спутницей, которая просто не могла не только молчать, но и не кричать. Она снова и снова проклинала себя за необдуманное принятие решения, жалея о том, что не осталась в Сконе. Уж лучше попасть в лапы алебардщиков, чем добровольно претерпевать бесконечную пытку дорогой. Занудливая соседка почему-то вбила себе в голову, что Нисса сгорает от желания узнать ее имя. – Видите ли, чужестранцам понять это довольно трудно, – говорила она, – но я все же попробую объяснить. Если бы я была мужчиной, то звалась бы Иасбар Хулиан Ап-Данк. Иасбар – мое собственное имя, Хулиан – имя моего отца, Ап-Данк – название места, где родилась моя мать. Но я женщина, а потому и зовусь проще – Иасбар Ап-Кандер. Принцип тот же: Ап-Кандер – это место рождения моего мужа. Если бы я так и не вышла замуж, то осталась бы Хулиан Иасбар Ап-Эскатой, по месту своего рождения. Наверное, звучит запутанно, но вы не беспокойтесь, – добавила она, – иностранцы иногда всю жизнь привыкают к нюансам. Нисса хмыкнула и отвернулась, делая вид, что любуется пейзажем – песчаными холмами, увенчанными шапками высохшей, почти белой травы. Да уж, красота неописуемая. Соседка будто и не заметила ее маневра. – Вас, наверное, удивляет, что может увлечь в дорогу такую женщину, как я. Конечно, путешествие в почтовой карете – не самое большое удовольствие: я и сама бы предпочла остаться дома, но все дело в моем сыне, среднем. Мой старший, конечно, дома, он унаследовал поместье после смерти отца и занимается музыкой. Признаюсь, люди отзываются о нем очень хорошо, возможно, его ждет большой успех. А вот мой младший сейчас в армии, служит адъютантом у полковника Испела, того самого главнокомандующего на западе, о котором столько говорят. Но я еду к среднему, Порисету. Он у меня главный управляющий на оружейном заводе в Ап-Калике. Работа, в общем, не очень интересная – мой мальчик и сам это признает, – но получить столь высокий пост в его годы – уже само по себе большое достижение, которое делает ему честь. А если он зарекомендует себя на новом месте, если сможет увеличить производство или сократить затраты – он объяснял мне все эти детали, но у меня прямо-таки дырявая голова, ну все забываю, – то… хм, о чем это я? Ах да, конечно, забыла сказать, что это его стараниями меня взяли на почтовую карету: мальчику так хотелось, чтобы я навестила его, посмотрела на них обоих… О, я же забыла упомянуть, что он женат. Очень милая девушка, ничего не скажешь, хотя я и не думаю, что они идеально подходят друг другу, уж больно она тихая, но в конце концов мужчины сами делают выбор, а Порисет у меня такой серьезный молодой человек, уверена, он все заранее обдумал, взвесил все «за» и «против» и только тогда… Нисса закрыла глаза и постаралась отгородиться от всего внешнего. Рассказы соседки ее не задели: проработав много лет в банковской сфере, она с первого взгляда распознавала шпиона. Женщина, сидевшая рядом, судя по всему, работает на этом маршруте не первый год. Вот кому не позавидуешь – день за днем, месяц за месяцем трястись в карете, видеть одно и то же, выдумывать дурацкие версии, болтать без умолку в надежде вытянуть из спутника хоть какие-то сведения. Наверное, эта «Иасбар» – чья-нибудь тетка, отчаянно нуждающаяся хоть в какой-то работе и справляющаяся с ней далеко не лучшим образом. Не зная, чем еще занять себя, Нисса несколько минут раздумывала над тем, не столкнуть ли говорунью под колеса: физических сил для такого предприятия у нее, пожалуй, хватило бы, но вот представить все как несчастный случай удалось бы едва ли. Посоветовать заткнуться было бы, возможно, наилучшим выходом из положения, но Нисса уже знала по собственному опыту, что резкость в отношении Сынов Неба до добра не доводит. – Мне надо на минутку сойти, – проворчала она. – Вы не знаете, их можно попросить остановиться? В противном случае, боюсь, залью весь пол. После этого несчастная заткнулась, а Нисса сразу почувствовала себя лучше. Будь у нее такая возможность, она объяснила бы этой дуре, что доверительная женская трепотня отнюдь не всегда дает нужный эффект и часто бывает контрпродуктивной; к выбору репертуара следует подходить с большей тщательностью, тогда, возможно, и беседа станет занимательной для обеих сторон. – Боюсь, они не останавливаются, – слегка понизив голос, ответила шпионка. – Ужасно, что никто не думает о таких вещах. Могли бы по крайней мере поставить здесь какую-нибудь посудину, хуже бы никому не стало. Надо будет попросить сына сделать хоть что-то. Быстро она перестроилась, с долей восхищения подумала Нисса, может, у них даже есть что-то общее, в конце концов – обе профессионалки. Наверное, если поговорить с ней откровенно, открылось бы немало любопытного. – Скажите, вы давно работаете шпионкой? Женщина ошарашенно посмотрела на нее, потом покачала головой. – Что вы такое говорите! Это же… – начала она, но Нисса смотрела ей прямо в глаза. – А вы, должно быть, Нисса Лордан. Меня предупреждали, что вы можете появиться на этом маршруте. – Ну, вот вы меня и узнали. Женщина рассмеялась: – Так это вы – та самая печально знаменитая ведьма. Нет, я, конечно, в такую чепуху не верю, но многие верят. Особенно чужаки. – Она помолчала. – А вы намного старше, чем я предполагала. Наверное, это и сбило меня с толку. – Большое спасибо, – сказала Нисса. – Только я никакая не ведьма. Я – банкир. Вы же и сами знаете, что никакого колдовства не существует. Колесо попало в особенно глубокую выбоину, карета подпрыгнула, и Нисса едва не прикусила язык. – Вы, должно быть, крупно кому-то насолили, раз попали на такую работу. Трястись каждый день… это же сущее наказание. Шпионка пожала плечами: – Вы недалеки от истины. Повышением такую работу назвать трудно. И отвечаю на ваш вопрос – пять лет. До этого я работала в префектуре Ап-Эскатоя. Хорошая должность, ничего не скажешь, но засиживаться на одном месте у нас не принято. Тем более что моим начальником мог оказаться чужеземец. Для Дочери Неба это было бы унизительно. Поэтому меня перевели сюда. – Примите мои соболезнования, – сказала Нисса. – А теперь, раз уж вы были со мной так откровенны, что бы вам хотелось узнать от меня? Вы получили особое задание? Вряд ли, конечно, ведь вы даже не узнали меня поначалу. Или у вас существовали инструкции на случай появления Ниссы Лордан? – Весьма и весьма туманные. В основном их интересуют обстоятельства побега вашей дочери: произошло ли это случайно или было устроено заранее; получала ли она помощь от кого-то из наших людей, ну и все такое. Буду признательна, если вы мне расскажете поподробнее. Нисса попыталась устроиться поудобнее между двух бочонков. – Конечно, я не против, но рассказывать-то особенно не о чем. Никаких предварительных договоренностей не было. По крайней мере мне о них ничего не известно. Видите ли, мы с дочерью не очень большие друзья. Фактически мы ненавидим друг друга. А на самом деле у вас есть дети? Шпионка покачала головой. – Вам повезло, – сказала Нисса. – Впрочем, Исъют, возможно, знала, что происходит, и строила у меня за спиной какие-то планы, но мне в это плохо верится. А что, ее еще не поймали? – По-моему, нет. Если верить последним сообщениям, она у своего дяди в Месоге, но хочу предупредить, что это не проверенная информация, а всего лишь слухи. Надеюсь, вы по достоинству оцените мою откровенность. – Понимаю, – кивнула Нисса. – А как идет война? Что нового? Там, где я находилась, мне вообще ничего не рассказывали. Женщина улыбнулась: – А разве вы не в курсе того, что ваш брат, Бардас, командует полевой армией? Нисса покачала головой: – Слышала кое-что. Он там с кем-то еще. Декоративная фигура, все решения принимает другой. – Уже нет. Положение изменилось. Полковник Эстар погиб, так что ваш брат теперь настоящий командующий. Довольно странно выглядит – чужак во главе четырех батальонов. Не обижайтесь, но мне такие нововведения не нравятся. – Мне тоже, – фыркнула Нисса. – Да и ничего путного из этого не получится. Надо было ознакомиться с его послужным списком: Бардаса били дважды, а все успехи сильно преувеличены. Единственное, что он сделал, это принял командование от дяди Максена, вывел армию оттуда и вернул ее домой. Да, согласна, он достаточно компетентный исполнитель, мой брат, но роль лидера ему не по плечу. То же верно и в отношении другого моего брата, Горгаса, хотя и в меньшей степени: он хороший солдат, но плохо управляется с масштабными проблемами. В принципе, именно так и случилось на Сконе. Он просто не понял, что игра уже не стоит свеч. Имейте в виду, Горгас никогда не понимает, где нужно остановиться: в этом, пожалуй, самый большой его недостаток. Карета еще раз подпрыгнула, даже сильнее, чем раньше, и неожиданно остановилась. Бочонок с пирожными, стоявший на самом верху, рухнул вниз, едва не задев голову Ниссы. – На вашем месте я бы потребовала заменить этого кучера, – сказала она и только тут заметила, что шпионка уже не может ей ответить. Стрела пробила ее горло точно посередине, пригвоздив любительницу поговорить к другой бочке. Словно не вынеся взгляда спутницы, голова Дочери Неба склонилась набок и упала на плечо. Глаза остались открытыми. Ничего не происходило, но местность вокруг была открытая, что не могло не беспокоить. Попытка бежать стала бы в таких условиях самоубийством. Впрочем, если разбойники избавляются от свидетелей, то в любом случае рассчитывать не на что. Прятаться бессмысленно, рано или поздно они начнут растаскивать груз и обнаружат ее в любой щели. Над бортом кареты появился шлем, то есть объект, на котором можно было сорвать злость и раздражение. Нисса подняла бочонок с пирожными и опустила на стальной купол. Результат получился вполне удовлетворительный и даже комичный: шлем исчез под лавиной рассыпавшихся сладостей. Голос прозвучал из-за спины, и она быстро повернулась, ударившись коленом об угол ящика. – Ух. Да. Кому это я понадобилась? – Мы спасаем вас. Перед ней возник еще один шлем, с опущенным забралом, полностью закрывавший лицо незнакомца. Что же, так и разговаривать с этим железноликим? – О чем это вы? – спросила Нисса. – Приказ вашего брата, – ответил шлем. – Мы должны спасти вас и доставить домой. Нисса нахмурилась: – Которого брата? Шлем, похоже, растерялся, хотя железу трудно передавать человеческие чувства. – Горгаса Лордана, – ответил он. – Ох! – Нисса вздохнула. – Ну так вот, катитесь назад и скажите Горгасу, что спасать меня не нужно, что я этого не хочу, а если бы такая необходимость и возникла, то уж пусть меня спасает кто-нибудь другой. Понятно или записать? Теперь шлем изобразил полное уныние. – Вы не понимаете, – сказал он. – Мы отвезем вас в Месогу. Нас уже ожидает корабль. Но нужно поторопиться, потому что примерно через час сюда подойдет конная колонна, и тогда… – Ладно, – кивнула Нисса, – я не скажу им, куда вы ушли, но только при условии, что вы уйдете немедленно. Только окажите мне любезность и возьмите с собой что-нибудь из этого хлама, чтобы было похоже на ограбление. Теперь заговорили и другие шлемы, голоса звучали гулко, словно доносились из глубокого колодца, такой же голос был у ее покойного мужа Галласа, когда он сунул голову в ведро с сывороткой. После недолгого, но оживленного обсуждения шлем снова обратился к ней. – Извините, но я должен исполнить приказ. Вы пойдете со мной. Если у вас с братом какие-то проблемы, меня они не касаются. – Подождите, – сказала Нисса. – Вы ведь из Сконы, верно? Да, конечно, можете и не говорить. Неужели вы собираетесь применить силу? Вам же известно, кто я, не так ли? Вы же знаете, что я не только сестра Горгаса. – Да, – с ноткой паники согласился шлем, – но решаю здесь не я. Я лишь должен делать то, что приказано. А теперь вставайте, а я помогу вам спуститься. – Идите к черту, – ответила Нисса. – Точнее, возвращайтесь к Горгасу и передайте, что я сыта им по горло. Им и его дурацкими играми в героев. Все, уходите. И не бойтесь, он вас не укусит. Если только… В этот момент человек, подкравшийся сзади, набросил ей на голову мешок, осторожно приподнял и, положив на колено, начал связывать пленницу. – Самое время, – сказал шлем. – Сбрось все это барахло с кареты, оно пригодится, чтобы сбить с толку всадников. Нисса продолжала шуметь, но мужчины, взяв ее вдвоем, обошлись с пленницей довольно аккуратно и передали третьему. Еще один помог подняться с земли бедняге, на голову которого Нисса обрушила бочонок с пирожными, а последний прикончил возничего, который хоть и получил две стрелы в грудь, упорно искал спасения под повозкой. Потом они перерезали веревки и разбросали бочки и ящики, нисколько не заботясь о специях и туалетных водах, сушеных травах и тонких винах, ароматических маслах и приправах. Смешавшись, все это произвело такой необычайный экзотический и такой мощный запах, что даже десяток Сыновей Неба затруднились бы идентифицировать все его составляющие. – Все, хватит, – проговорил шлем, поднимая забрало, под которым обнаружилось круглое лицо. – Вы двое, берите карету, встретимся на корабле. Примерно через час после того, как они исчезли, на место происшествия, в полном соответствии с предсказанием шлема, явилась конная колонна. Было обнаружено: два тела, мужское и женское, оба без следов одежды, и груда раздавленных, перемешанных с грязью пирожных. Разумеется, любители легкой наживы успели побывать здесь раньше, выскользнув из-за дюн и сделав свое дело в течение нескольких минут. Они разобрали ящики и бочки, сняли металлические обручи, вытащили бочарные клепки – отдельно сложили целые, отдельно погнутые, отдельно сломанные, – и, конечно, унесли весь груз, оставив только корицу и пирожные на меду диких роз, столь высоко ценимые префектом Ап-Эскатоя. Очевидно, разбойники попробовали несколько на вкус, выплюнули и растоптали остальные, опасаясь, что какой-нибудь отчаянный голодранец согласится полакомиться ими. – Вот и все, – вздохнул Хабсурай, командовавший бригадой лесорубов, когда последняя повозка с бревнами остановилась у моста. – Могу твердо сказать, что между этим местом и Голубиной Речкой не осталось ничего выше одуванчика. А если хочешь, чтобы мы пошли дальше, – добавил он, не давая Темраю возможности сказать хоть слово, – то дай нам сопровождение, потому что вчера мы видели разведчиков Лордана в лесу, по ту сторону северной переправы. Так что, если нам нужен лес, за него придется воевать. День – уже не первый по счету – выдался жаркий, по тропинке, превратившейся в дорогу, поднимались дети с ведрами, чтобы тут же, вылив воду, снова спуститься к каналу. Каменщики еще работали, но дело двигалось медленно. Вообще-то в кланах и не было настоящих каменщиков, кочевникам никогда прежде не доводилось возводить подобные сооружения, выкладывать стены из таких крупных камней. Жара одолевала. Каждый, у кого не было шляпы, импровизировал на свой лад: кто-то набрасывал на плечи и голову мешок, другой напяливал плетеную корзину, в которых булочники разносили хлеб, третий закрывался от палящих лучей знаменем, превращая его в подобие тюрбана. В общем, в ход шло все, захваченное когда-то при разграблении Города и долгое время валявшееся на дне сундуков. Сам Темрай надел подшлемник, купленный перед самой гражданской войной вместе со шлемом у одного торговца с Острова. Носить шлем было невозможно, так что подшлемник из плотного серого войлока оказался единственной из всего комплекта вещью, нашедшей хоть какое-то применение. Вождь вытер пот с бровей и покачал головой: – Бессмысленно. Ладно, что есть, то есть, будем довольствоваться имеющимся. Спасибо, вы хорошо поработали. Люди Хабсурая привезли много леса; запасных бревен вполне хватило бы для постройки небольшого города, но для нужд крепости этого все же было мало. Нижний и средний частокол уже стояли, грозя возможному противнику острыми краями; раздвижной мост был почти закончен, но вот с верхним частоколом возникли проблемы, потому что бревна требовались и для других работ. Темрай сел на перевернутое ведро. Нужно было придумать какой-то выход. Конечно, ров и земляной вал – неплохая защита, но явно недостаточная, если Бардас Лордан извлек урок из полученного опыта и научился пользоваться требушетами. Недостающие бревна можно заменить либо дерном, либо камнями, но и то, и другое требует дополнительных затрат времени и труда и не гарантирует надежности. Преимущество дерна заключалось в том, что его вполне хватило бы для возведения достаточно высокой и толстой стены, но время… Что касается камня, то здесь и там виднелись несколько гранитных глыб, из которых можно было бы построить с полдюжины ворот и башен, но и только. В случае острой необходимости материал пришлось бы искать где-то за пределами лагеря или устраивать каменоломню здесь. Сидя на ведре, ничего не решишь. Темрай встал – А потом кран сломался. Позднее, осматривая его, инженеры пришли к выводу, что подкос, поддерживающий перекладину, с которой свисал противовес, был выбит из паза и не выдержал напряжения. Противовес грохнулся о землю, а бревно, всего несколько секунд назад висевшее высоко над головой и казавшееся легкой палочкой, выскользнуло из петли, поболталось на другой и наконец, словно сделав выбор или обнаружив цель, устремилось вниз. Прямо на Темрая, который по какой-то непонятной причине застыл как вкопанный… Кто-то прыгнул на вождя и сбил его с ног как раз в тот момент, когда более тяжелый конец врезался в землю примерно в том самом месте, где только что стоял Темрай. Он попытался поднять голову, но чья-то рука ткнула его лицом в грязь, и в это время бревно упало во всю длину, зацепив основание крана. – Ты в порядке? – Голос был знакомый и звучал обеспокоенно. – Темрай? Тебя не задело? – М-м. – Он подтянул руки к груди, уперся и тяжело приподнялся. В рот набилась грязь. Он сплюнул. – Спасибо. – Лицо человека, спасшего его от смерти, появилось откуда-то сбоку. – Дассаскай? Это ты? – Да, я, – ответил Дассаскай. – Похоже, у меня выбито плечо. Досадно, у меня еще куча дел, надо ощипать пару гусей. Темрай медленно встал на ноги. Отовсюду бежали люди, кто-то кричал. – Все в порядке, – громко, чтобы все слышали, крикнул он. – Я не пострадал. Никто не пострадал. – Говори за себя, – проворчал Дассаскай. Темрай протянул руку и помог ему подняться. – Уже во второй раз. У тебя, похоже, есть особенный дар, ты появляешься тогда, когда мне грозит смерть. – Ты ведь долго прожил в Ап-Эскатое, не правда ли? – Верно, – ответил Дассаскай. – Если уж на то пошло, почти всю свою взрослую жизнь. – Я так и думал. Полагаю, ты и мы по-разному представляем себе того, кто мог бы заняться твоим плечом. Я лишь предупреждаю тебя на всякий случай. Дассаскай хмыкнул и улыбнулся: – Даже твои лекари, при всем их невежестве, должны знать, как вправляется вывихнутое плечо. Если они при этом зарежут парочку гусей, я возражать не буду. – Вот и хорошо. Я лишь хотел, чтобы ты знал, что тебя ждет, а дальше смотри сам. В итоге все оказалось не так уж и страшно: резкий поворот, заставивший Дассаская завопить от боли, и все. – Жить будешь, – заверил пострадавшего костоправ и, повернувшись к Темраю, добавил: – Ему надо немного отдохнуть, хотя бы день-два. Чем он занимается? – Гусями, – ответил вождь. Костоправ кивнул: – Ясно, постоянно повторяющиеся движения руки и плеча. Хорошего мало. Пусть кто-нибудь поработает вместо него, это можно устроить? – Конечно, – ответил Темрай. – Если бы все было так же легко… Найти добровольца, однако, оказалось делом совсем не простым: никто не хотел убивать гусей и щипать перо, и в конце концов вождю пришлось применить власть и назначить нескольких человек, чтобы они посменно исполняли обязанности Дассаская, но и это не остановило поток жалоб. Устав их выслушивать, вождь вернулся в палатку, где обнаружил своего спасителя, лежавшего на его кровати – Тилден как раз ушла, чтобы проверить работу войлочников. – Ну как? Не болит? – Болит, – с усмешкой ответил Дассаскай. – Или ты думал, что я скажу «нет, нет, все отлично» и упущу, может быть, единственную возможность выманить милость у главы государства. Темрай улыбнулся. – Чувствуй себя как дома, – предложил он. – Как я уже сказал, ты спас меня сегодня во второй раз. Я твой должник. Ты у меня вроде как ангел-хранитель. – У меня своя корысть. Признаться, чертовы гуси изрядно мне надоели, а другого способа отдохнуть от них на ум не пришло. В палатке было прохладно и уютно, не то что на улице, и вождь вспомнил, что не отдыхал уже по меньшей мере тридцать шесть часов. – Не выпьешь со мной? Я хочу кое о чем тебя спросить. – О чем же? Темрай открыл кувшин и подошел к кровати. – О блинах, оладьях. Ты случайно не унаследовал от дяди его рецепт? Дассаскай рассмеялся: – Рецепт? Он довольно-таки прост – яйца, мука, вода и немного гусиного жира, чтобы смазать сковородку, дядя сам много раз рассказывал мне о своих рецептах. Правда, редко им следовал. – Вот как? Да, такой уж он был человек. – Дассаскай взял предложенную вождем чашку. – Хотел делать все сам, не терпел конкуренции. Если бы кто-то другой пек блины лучше, он перестал бы ими заниматься. Впрочем, я его не виню, если у тебя что-то получается лучше, чем у других, то с какой стати обучать кого-то премудростям ремесла? За свое место надо держаться. – Наверное, ты прав, – сказал вождь. – И все же на его месте я бы не умер, не передав кому-то секрет профессии. – Но ты же не на его месте, – ответил Дассаскай. – Дядя был совсем другой человек. Уверен, он хотел, чтобы люди и через много лет покачивали головами и говорили: «Да, никто не делает таких оладий, как старина Дондай-гусятник». Люди запоминают такие вещи, а для дяди важно было шагнуть в бессмертие, оставить по себе память, как о каком-нибудь великом поэте. Хотя поэт – это совсем другое. В конце концов, мало кому есть дело до поэзии. Но очень многие любят вкусно поесть. Согласен? – Понимаю, – совершенно серьезно сказал Темрай. – Знаешь, если следовать твоей логике, вместо того чтобы завоевывать Перимадею, мне бы следовало овладеть искусством кулинара? Тогда, по-твоему, обо мне бы помнили? Дассаскай зевнул. – Вполне возможно. Прежде всего, это дело куда более надежное. Не обижайся. Но ведь может так случиться, что тебя запомнят лишь потому, что ты был убит Бардасом Лорданом и Империей. Тоже бессмертие, только не очень приятное. Зато если тебя будут вспоминать за блинчики, то лишь потому, что ни у кого больше таких вкусных не было. – Он вздохнул. – Ты же ведь этого хочешь, правда? Получить бессмертие? – Не совсем, – ответил Темрай. – Нет, я не скажу, что мне и в голову не приходила такая мысль, конечно, я об этом думал и, кстати, совсем недавно, когда наблюдал за тем, как поднимают бревна. Если бы лет через сто обо мне вспоминали как о человеке, который повернул наш народ к другой жизни, при которой появились наши собственные мастера, инженеры, мне было бы приятно. Но если даже такое и случится, если меня помянут через сто лет добрым словом, я-то ведь этого не услышу. Я буду мертв, а мертвым на все наплевать. Дассаскай снова зевнул и заморгал. – Очень здравое отношение к жизни в данных обстоятельствах. Хотелось бы мне знать, думает ли об этом Бардас Лордан. Сейчас он воспринимается людьми как человек, потерявший Перимадею. Думаешь, его это тревожит? Думаешь, он попытается изменить мнение о себе? Или ему все равно? – Ты уже дважды упомянул о нем, – спокойно заметил Темрай. – Почему? – Не знаю. – Дассаскай пожал плечами. – Никакой особой причины нет. Темрай почесал затылок. – А ты не пытаешься меня подстрекать, а? Или проверить? – Зачем мне это? – Трудно сказать. Может быть, тебя интересует, есть ли у меня слабые места, может, ты хочешь узнать, побледнею я или задрожу, когда услышу его имя. Наверное, шпионам важно знать именно такого рода вещи. – Не совсем. – Дассаскай протянул чашку за добавкой. – Насколько я знаю – мне приходится лишь догадываться, как ты понимаешь, – шпионов интересуют другие вещи, им нужны твердые факты: передвижение войск, диспозиции, планы наземных укреплений, зоны поражения. А то, о чем говоришь ты, сражение выиграть не поможет. – Да, ты прав. Кстати, а ты действительно шпион? Или это только слухи? – Нет, я не шпион. – Ну и ладно. Поверю на слово. Дассаскай наклонил голову. – Спасибо. Раз уж заговорили… У тебя есть шпионы во вражеской армии? Мне просто интересно. – Вообще-то нет, – ответил вождь. – А если бы и были, ты мне не сказал бы, да? Чтобы я не сообщил об этом в своем следующем донесении? – Вот именно. Теперь моя очередь. Скажи, зачем ты явился сюда после падения Ап-Эскатоя? Всем же ясно, что наша жизнь не для тебя. – Лишь из-за того, что люди относятся ко мне с подозрением. Меня же считают шпионом. Темрай поджал губы. – Отчасти это так. Но дело не в том, ты и ведешь себя, как чужой. У тебя было столько возможностей уехать куда угодно – на Остров, в Коллеон, в Аузиру. Мог бы уехать на восток или остаться возле Ап-Эскатоя, подождать, пока его отстоят заново. Или город тебе тоже не по вкусу? Дассаскай засмеялся: – Не знаю, с чего ты взял, что я мог бы уехать куда угодно. Во-первых, я все потерял после крушения Ап-Эскатоя. Последние деньги ушли, чтобы добраться сюда, да и то в конце пришлось идти пешком. – Ладно, пусть так, – согласился Темрай, – но если для тебя добраться куда бы то ни было уже большое достижение, почему ты не направился, преодолевая огромные препятствия и совершая героические подвиги, в какой-нибудь город, туда, где можно принимать ванну, где не надо таскать с собой воду для бритья, где нет пыли, грязи и гусей. Зачем тебе эта дикость? Я хочу сказать, что перед тем, как попасть сюда, ты прошел через несколько прекрасных городов. Что тебя так влекло сюда? – Гуси, – ответил Дассаскай. – Всю жизнь я втайне мечтал о том, чтобы копаться в гусином дерьме и скручивать шеи гусям. Темрай кивнул с совершенно серьезным видом: – Что ж. Это мне понятно. Ладно. – Он поставил чашку на стол. – Мне надо идти работать, подавать пример остальным. Как же там жарко. – Не спеши, отдохни, пока есть возможность, – сказал Дассаскай. – И раз уж ты сам поднял эту тему, то должен меня понимать. Ведь ты сделал такой же выбор. – Неужели? – Конечно. Ты жил и работал в Перимадее. Не говори мне, что тебе все там было противно, что ты дождаться не мог, когда же сможешь удрать в степь. Если тебе там так не нравилось, то зачем тратить столько времени и сил, чтобы превратить нас в двойников перимадейцев? Темрай ответил не сразу. – Видишь ли, – сказал он наконец, – я и сам не знаю. Начать с того, что это получилось как бы само собой. Нам ведь надо было научиться строить осадные машины, а для этого пришлось начинать с основ. Потом, узнав жизнь получше, мы уже не очень-то спешили вернуться на равнины, к козам. И, конечно, ты прав: мне не было противно в Городе. Я с удовольствием жил там, мне очень нравились люди, жители Города. – А потом ты взял и стер его с лица земли? Не обижайся, я просто спрашиваю. – Я не обижаюсь, вопрос справедливый. Наверное, этого не избежать. Если хочешь, чтобы пострадал враг, то рано или поздно задеваешь и друзей. Войну, разрушение нельзя держать в бутылочке, как какой-нибудь купорос или селитру, если хочешь ими пользоваться, расплескивай во все стороны. Дассаскай опустился на кровать. – Верно. Но все равно, зачем подражать тем, кого ты уничтожил? В чем тут дело? В чувстве вины? Или ты избавился от них, чтобы занять их место? Темрай нахмурился: – Не думаю, чтобы я делал это преднамеренно. По-моему, проблема в том, что чем сильнее ненавидишь врага, тем больше становишься на него похожим. Ненависть – очень интимное чувство, оно сближает тебя с тем, кого ненавидишь. Иногда мне даже кажется, что невозможно по-настоящему ненавидеть кого-то, пока не поймешь его. Убить человека – да, это не трудно, это можно сделать хладнокровно, как бы со стороны, но ты же не ненавидишь гусей, хотя, наверное, и не понимаешь их. Дассаскай улыбнулся: – А что тут понимать? – А, ну вот, попробую объяснить. Когда я был ребенком, и отец с дядей впервые взяли меня на охоту, они сказали, что настоящий охотник должен понимать того, кого убивает. Долгое время я искренне считал, что они любят лосей и кабанов, на которых мы обычно охотились. Они говорили о них с такой теплотой и уважением, как будто речь шла о членах семьи. Думаю, все дело в том, что, наблюдая за жизнью этих животных на протяжении многих лет, люди привязались к ним. Они всегда благодарили зверей, которых убивали. Однажды я спросил отца, что он чувствует, когда убивает животных, и отец ответил, что каждый раз ему так тяжело, словно он теряет друга. Я никогда не понимал, что он имеет в виду, пока сам не стал жить в Городе. Мне трудно это объяснить, но теперь я по крайней мере знаю, что он испытывал. – Бессмыслица какая-то, – сказал Дассаскай. – Но если уж на то пошло, в дружбе или любви тоже нет никакого смысла. Наверное, это можно сравнить с некоторыми семьями, где случаются самые ужасные распри. Вряд ли люди могли бы так ненавидеть друг друга, если бы не любили с такой же силой. Взять хотя бы братьев Лорданов. – Три раза. – Что? Ах да, извини. Но пример хороший. – Ты прав, – согласился вождь, – пример хороший. Было время, когда я ненавидел Бардаса Лордана больше, чем кого-либо на всем свете. Сейчас я не могу этого сказать. Может быть, потому что теперь уже он охотится за мной, а не наоборот. Дассаскай посмотрел на вождя: – Если он убьет тебя, ты его простишь? Темрай улыбнулся: – Я уже простил. О том, что случилось, они узнали после завтрака, когда отправились по делам, но и тогда понадобилось время, чтобы что-то заметить. На улицах стояли имперские солдаты, небольшие группки на перекрестках, молодые люди, смущенные и явно чувствующие себя не в своей тарелке, похожие на кавалеров, дожидающихся опаздывающих барышень. Ощущая, что что-то изменилось, Венарт не сразу понял, что именно, хотя было еще довольно рано. Присутствие на улицах бесцельно слоняющейся молодежи не нарушало привычной картины, а если какие-то детали и не вписывались в нее, то существовало простое, рациональное объяснение, которому Венарт был готов поверить, как только оно появится. Однако смутное беспокойство сменилось вполне ясной тревогой, когда, выйдя на Рыночную площадь, они увидели уже не группу, а полную роту солдат, стоявших в парадном строю, но с оружием наголо. – Неужели кто-то попытался вломиться в их казначейство? – ни к кому не обращаясь, спросила Исъют. – Это было бы совсем некстати. – А кто прикалывает какую-то бумагу к двери Правления? – удивилась Эйтли. – Один из них? Понятия не имею. Пойдем посмотрим. Стиль документа отличался краткостью, ясностью и деловитостью. В нем говорилось, что с рассвета семнадцатого дня бутрепидона – «Когда это?» – спросила Исъют. «Сегодня, – ответил Венарт. – Тихо», – префект Ап-Эскатоя силой власти, вверенной и т.д., присоединил Остров к западной провинции Империи. Вся собственность граждан Острова в полном соответствии с практикой Империи переходит в распоряжение вышеуказанного префекта. Далее перечислялись положения, сохраняющие свое действие на протяжении переходного периода, предшествующего полному включению Острова в состав Империи: никто не имеет права покидать территорию или проникать на нее без соответствующего разрешения; гражданам запрещается заключать какие-либо сделки с иностранцами, запрещаются любые общественные собрания численностью более десяти человек, если они созваны без предварительного согласования с властями; оружие и военное снаряжение подлежат немедленной сдаче; все иностранцы обязаны явиться к специально назначенному уполномоченному; все помещения должны быть открыты для проверки и инвентаризации имущества; вопросы, касающиеся налогообложения… – Но как же так? – растерянно пробормотала Исъют. Ей никто не ответил. Человек, повесивший объявление, поправил висевшую на плече сумку и, обменявшись несколькими фразами с капитаном, удалился. – Все в порядке, – сказал Венарт, быстро произведя несложный подсчет. – Нас только четверо. – Помолчи, Вен. – Ветриз в третий раз перечитала документ. – Вот так. Получили. А все ты и твоя дурацкая Ассоциация судовладельцев. – Что? Как ты можешь так говорить? Чем… – Именно из-за вас все и случилось, – тихо и зло сказала она. – Вы думали, что можете подергать их за хвост, и на вас прольется волшебный дождь. Ну, полюбуйтесь, что из этого вышло. Исъют потянула ее за рукав: – Идем, нам нечего здесь делать. Солдаты и так уже посматривают в нашу сторону. – Что? Ах да. Они перешли на другую сторону Рыночной площади, где между колоннами Дома собрания уже толпились группки возбужденных горожан. – Вот что мы сделаем, – громким шепотом заговорила Исъют. – Пойдем сейчас домой, соберем деньги и ценности, сколько сможем унести, и постараемся попасть на корабль. Главное – убраться с Острова. А там мы в безопасности: они не смогут за нами угнаться, ведь собственных кораблей у них нет. Венарт хмуро посмотрел на нее: – А что, по-твоему, мы будем делать с солдатами, которые уже находятся на этих проклятых кораблях? Или ты уже забыла, что они готовят вторжение в Перимадею? Эйтли, а как быть с тобой? Я не помню, какой у тебя статус. Ты иностранка или нет? Эйтли рассеянно потерла лоб. – Хороший вопрос. У меня есть здесь собственность, значит, я гражданка Острова. Может, попробовать их перехитрить. Пусть думают, что я из Шастела, например. Но какой смысл? Чем это тебе поможет? – Кому-то надо уехать за помощью, – объяснил Венарт. – Собрать армию, сбросить этих мерзавцев в море. Ты сядешь на корабль, поднимешь тревогу… Эйтли посмотрела на него и покачала головой: – Не говори ерунду. Кому мы нужны? Кто станет нас спасать? Об этой мелочи Венарт, очевидно, не подумал. – Наемники, – пришла ему на выручку Исъют. – Мы могли бы обратиться к наемникам. Конечно, это обойдется недешево, но черт с ними, с деньгами; главное – освободить наш Остров. Вот решим проблему и тогда уже… – Мечты… Ты знаешь, сколько на Острове солдат? Тысяч пятьдесят, верно? Чтобы рассчитывать на успех, нужно по крайней мере втрое больше. Где ты собираешься найти сто пятьдесят тысяч вооруженных людей? И сколько это будет стоить? По-моему… – Нет, – оборвала его Исъют. – Тут ты ошибаешься. Это сейчас на Острове пятьдесят тысяч, но скоро они начнут наступление против Темрая, и тогда здесь останется только небольшой гарнизон. Тогда-то мы и ударим. Эйтли закрыла глаза и вздохнула. – Но у них же наши корабли, что мы без них сделаем? – она открыла глаза. – Нет, не очень разумное предложение. – Едва они узнают, что здесь происходит, как сразу вернутся, и тогда у нас не будет ни единого шанса. Вы вообще-то представляете, что они делают с мятежниками? – Но можно же что-то придумать… должен же быть какой-то выход… Исъют остановилась, не договорив, – к ним приближались пять солдат. Венарт напрягся, словно собрался задать стрекача, но сестра схватила его за руку. – Если побежишь, тебя убьют, – прошептала она. Подойдя, солдаты остановились. Вперед вышел сержант. – Венарт Аузелл, – сказал он. – Исъют Месатгес. Венарт сделал глубокий вдох: – Я Венарт Аузелл. Что… – Исъют Месатгес. Эйтли, Ветриз и Исъют застыли на месте. Сержант подождал несколько секунд и кивнул. – Ладно, – сказал он, – возьмем их всех, а потом разберемся. Вы арестованы. Сюда, за мной. |
||
|