"Выгодный жених" - читать интересную книгу автора (Грассо Патриция)

Глава 19

Михаил с притворным спокойствием вытянул ноги и сделал глоток виски. Он планировал поехать в Сохо-сквер сразу после собрания в Инверари-Хаусе. Если Рейвен уговорила его жену вернуться домой, он будет об этом знать, как только приедет золовка.

– Ты меня вчера удивил, устроив небольшой скандальчик, – сказал Степан.

Михаил криво улыбнулся и глотнул еще виски. Он не был расположен к шуткам и добродушным насмешкам брата. Сейчас все его мысли были сосредоточены на жене.

– Ты всегда был самым рассудительным из Казановых, – заметил Виктор.

– Даже миротворцы теряют выдержку, – произнес Драко.

– Лавиния в расстроенных чувствах сразу покинула бал, – сообщил Рудольф.

Михаил поморщился и потер лоб. Он уже сожалел о содеянном. Он вообще не любил причинять неприятности кому бы то ни было. Отъезд жены не мог оправдать его поведение. Джентльмену непозволительно вести себя подобным образом. Лавиния не виновата в том, что он солгал. В конечном счете он не решил проблему, а неприятностей куча.

– Ты не должен чувствовать за собой никакой вины, – сказал Рудольф.

– Я и не чувствую, – солгал Михаил.

Рудольф улыбнулся:

– Ты становишься заправским лжецом, брат.

– Я понимаю Рейвен, – произнес герцог Инверари. – Ее подбодрило то, что Белл избежала наказания. В этом нет никаких сомнений. Вы должны были приказать Белл остаться дома.

– Вы когда-нибудь отдавали приказания жене? – спросил Михаил тестя.

Герцог, прищурившись, посмотрел на него:

– Да, конечно.

– И ее светлость беспрекословно их выполняла? – поинтересовался Михаил. – Не причиняя вам боли?

Герцог долго смотрел на него, однако от вопроса уклонился.

– Я понимаю вашу позицию.

Тинкер постучал в дверь.

– Прибыли констебль Блэк и лорд Боулд, – доложил он.

– Проводи их сюда, – распорядился герцог. – А также скажи Софии и Тьюлип, чтобы принесли наброски.

Амадеус Блэк и Александр Боулд вошли в кабинет. Они пожали герцогу руку и приняли стаканы с виски, которые им передал князь Рудольф. Буквально через минуту появились София и Тьюлип.

На рисунке был изображен красивый мужчина. Однако в его лице не было ничего примечательного.

– Лицо кажется мне знакомым, – произнес Михаил. – Но я не припомню, где мог его видеть. Поэтому не могу сказать, кто он такой.

– Негодяй скорее смазлив, чем красив, – заметила Тьюлип. – Похож на маменькиного сынка. Должно быть, она и управляет действиями своего чада-монстра.

– Ваша светлость, сквайр Уилкинз просит аудиенции с констеблем Блэком, – сказал, появившись в дверях, Тинкер. – Очевидно, его направил сюда помощник констебля. У сквайра важная информация о маньяке.

Амадеус Блэк посмотрел на герцога и князей:

– Я полагаю, вы захотите послушать.

– Проводи сквайра сюда, – обратился герцог к дворецкому. – А вы можете идти. – Он посмотрел на девушек.

– Я не побоялась встретиться лицом к лицу с этим чокнутым, – заявила Тьюлип, подбоченившись. – И ни за что не уйду. Разве что вы вытащите меня отсюда силой.

Князья Казановы и герцог Инверари улыбнулись.

– Можете остаться, – согласился герцог после того, как констебль кивнул, – но чтобы не было никаких эксцессов.

Тинкер проводил Уилкинза в кабинет. Сквайр остановился как вкопанный, увидев, сколько здесь собралось народу.

– Садитесь, – предложил Михаил, уступив сквайру место.

Прислонившись к высокому, от пола до потолка, книжному шкафу, Михаил скрестил на груди руки. Он заметил, что Тинкер неплотно закрыл дверь, и подумал, что дворецкий наверняка подслушивает.

– Что за важная информация, сквайр? – спросил констебль Блэк.

– Я хочу сообщить, что знаю маньяка, – заявил Уилкинз, с опаской оглядывая собравшихся. – Но прежде чем назвать его имя, я должен признаться в собственном преступлении. Это я по приказу моей матери порезал лицо Белл Фламбо.

– Ублюдок! – Михаил схватил сквайра и ударил о книжный шкаф. Книги попадали с полок на них обоих. Михаил занес кулак для удара, но старший брат оттащил его от сквайра и крепко держал.

– О нем позаботится закон, – проворчал Рудольф. Михаил порывался высвободиться и убить негодяя. Но в конце концов взял себя в руки.

– Объясните мне, почему ваша мать велела вам ранить мою жену?

– Мама хотела, чтобы Каспер женился на девушке с положением и деньгами, – ответил Уилкинз. – Она знала, что Каспер отвергнет Белл Фламбо, если ее красота пострадает.

– Я требую, чтобы против Карлотты Уингейт возбудили уголовное дело, – обратился Михаил к констеблю.

– Не сомневайтесь, справедливость восторжествует, – пообещал Амадеус Блэк и повернулся к сквайру: – Рассказывайте, что вам известно о маньяке.

Клайв Уилкинз полез в карман и достал плетеный жгут из женских волос – светлых, каштановых, рыжих и черных.

– Я обнаружил это в спальне брата, – сообщил он. – Полагаю, что Каспер и есть маньяк, которого вы разыскиваете.

Александр Боулд показал ему рисованный портрет:

– Это Каспер Уингейт?

– Да, это мой брат, – подтвердил Уилкинз. – Но сейчас вы его не застанете его дома.

– Где в таком случае мы можем его найти? – спросил констебль.

Не успел Уилкинз ответить, как в приоткрытую дверь ворвался Паддлз, сопровождаемый Блейз Фламбо. Она оглянулась, улыбаясь кому-то в коридоре.

– Что тут происходит? Видимо, что-то очень интересное. Потому что Тинкер за дверью подслушивает.

– Барон Уингейт – маньяк, – взволнованно сообщила София.

– Каспер Уизел Уингейт? Вы, должно быть, шутите. – Блейз была ошеломлена.

Тьюлип показала ей рисунок:

– Это Каспер Уингейт?

– О Боже! – побледнев, вскричала Блейз. – Несколько минут назад барон был здесь, в холле, хотел поговорить с Белл. Я отослала его в Сохо.

– Не поцарапай пол, – предупредила Белл сестру. – Давай. Раз, два, три… взяли!

Вдвоем с Рейвен они передвинули стол, установив его напротив французских дверей, выходящих в малую гостиную. Они начали выгружать из буфета хрусталь, китайский фарфор и столовое серебро, готовясь к чистке.

«В мире нет ничего лучше труда, чтобы разгрузить ум от проблем», – подумала Белл, беря чистящие средства и тряпки. Сестры могут смеяться над ней, но с тех пор, как они покинули свою резиденцию в Сохо, ей действительно недоставало хозяйственных дел.

– Михаил тебя любит, – заявила Рейвен. – Ты должна вернуться домой.

Белл посмотрела на сестру долгим пристальным взглядом:

– Откуда ты знаешь, что на самом деле чувствует другой человек?

– Я знаю, потому что я знаю, – ответила Рейвен, заставив Белл улыбнуться.

– Мой муж обязан был рассказать мне всю правду, – возразила Белл. – Признаться, что женился на мне из-за моего шрама, а потом влюбился. А я поверила всей этой чепухе о любви с первого взгляда!

– Если сейчас твой муж тебя любит, – сказала Рейвен, – разве имеет значение первоначальная причина?

– Полагаю, что имеет.

– Ты вернешься сегодня на Гросвенор-сквер?

– Давай сначала сделаем генеральную уборку, – предложила Белл, – а потом вернемся домой.

Рейвен смотрела с таким выражением, словно у ее сестры выросла еще одна голова.

– Зачем самим убирать, если это могут сделать слуги? Надо только попросить папу.

– У меня нет ощущения завершенности, когда хозяйственную работу выполняют другие, – ответила Белл.

– Ах, извини, сестра. – Рейвен закатила глаза. – Не смею разрушать твое ощущение завершенности.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Некоторое время они работали молча.

Мягкий бриз поигрывал французским кружевом на кромке гардин, и комната постепенно наполнялась ароматом роз.

– Расскажи, как идет расследование, – попросила Белл, беря фарфоровую чашку.

– Кроме инициалов К.У. и каштановых волос, – сказала Рейвен, – мы узнали, что маньяк носит ботинки от Марчелло.

– Ботинки от Марчелло?

Рейвен кивнула.

– Я разглядела в кровавых следах уникальный фирменный знак Марчелло.

Белл содрогнулась, и ее затошнило, когда она представила себе, какой страх испытывали жертвы маньяка. Она их хорошо понимала, поскольку ее тоже порезали.

– А теперь, – добавила Рейвен, – маньяк будет щеголять повязкой на левой руке, после того как его укусил Паддлз.

Белл хотела что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали.

– Я открою.

Она полагала, что приехал Михаил, вытерла руки и поспешила в холл. Но вместо Михаила увидела Каспера Уингейта.

– Я приходил на Гросвенор-сквер и в Инверари-Хаус, – сказал он. – Блейз послала меня сюда. Я должен поговорить с тобой. Можно войти?

Белл заставила себя вежливо улыбнуться. Она не могла захлопнуть дверь перед его носом.

– Да, конечно. Пройдем в гостиную.

Каспер сел на диван у окна. Белл опустилась в кресло у двери.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросила Белл.

В это время в гостиную вбежала Рейвен. Появление барона ее удивило, однако она не подала вида.

– Барон Уингейт, рада вас видеть, – приветствовала его Рейвен. Улыбка оставалась у нее на губах, хотя взгляд плавно переместился вниз.

Белл, наблюдавшая за сестрой, проследила за ее взглядом и увидела перевязанную левую руку барона. Каспер, этот маменькин сынок, маньяк? Уму непостижимо!

– На вас ботинки от Марчелло? – спросила Рейвен. – Я всегда восхищалась вашим безупречным вкусом.

Барон улыбнулся, польщенный похвалой.

– Насколько я понимаю, по части качества вас проинструктировала ее светлость.

– Моя мачеха – кладезь полезной информации, – согласилась Рейвен, – и я восхищаюсь ею безмерно. Кстати, что у вас с рукой?

Уингейт поднял левую руку и посмотрел на повязку.

– Меня укусила собака.

– Тебе больно, Каспер? – Белл с трудом сдерживала дрожь в голосе. Ей хотелось бежать сломя голову. Но бегство лишь подстегнуло бы хищника к охоте.

– Рука действительно пульсирует от боли, – сказал Каспер.

– Я сейчас приготовлю вам чай, – сказала Рейвен. – У меня есть обезболивающие травы. – Не дожидаясь ответа барона, Рейвен покинула гостиную.

Белл мысленно отругала сестру за то, что та оставила ее наедине с убийцей.

– Я слышал, что произошло на балу Уинчестеров, – сказал ей Каспер, как только вышла ее сестра. – Я хочу извиниться за то, что тебя оскорбили.

– На тебе никакой вины нет. – Белл заставила себя улыбнуться.

– А вот и я, – сказала Рейвен, входя в гостиную. Она поставила на стол поднос и подала барону чай. – Белл испекла свое знаменитое «печенье ангела». Угощайтесь, а я еще заварю чай, чтобы настоялся.

Белл опять осталась наедине с убийцей. Ее нервное напряжение достигло предела. А ведь она беременна. Как бы это не отразилось на ребенке. Она отпила чай и поставила чашку на стол, расплескав содержимое – так сильно у нее дрожали руки.

Пять минут прошли в молчании, пока барон пил свой чай и ел печенье.

– Сестра, помоги мне принести все это, – позвала ее Рейвен из кухни.

– Извини, Каспер. – Белл улыбнулась. – Не уходи.

– Я подожду тебя, дорогая.

Белл неторопливо направилась к двери. Дойдя до угла, она подобрала юбку и бросилась по коридору. Как только она вошла на кухню, сестра потащила ее в большую гостиную и стала придвигать к двери сундук, но в этот миг перед ними возник барон.

– Каспер – маньяк, – шепнула Рейвен и хотела закрыть дверь.

Они отступили в дальний угол.

– Рейвен, вы подмешали мне в чай яд. – Каспер погрозил ей пальцем и, пошатываясь, шагнул вперед. – Вы разгадали мой секрет, – добавил он заплетающимся языком. Барон достал из кармана кинжал, дразня их блестящим лезвием. – Вы представить себе не можете, как быстро из тела вытекает кровь. – Он остановился посреди комнаты, прислонившись к столу.

– Сделай же что-нибудь! – крикнула Белл сестре.

– Что?

– Обрушь ему на голову люстру.

Рейвен сосредоточила взгляд на люстре. Несколько хрустальных бокалов, стоявших на столе, взорвались и разлетелись на осколки.

Каспер посмотрел на хрусталь, фарфор и серебро на столе.

– Ясное дело, герцог ценит своих дочерей, – произнес он, качая головой, – вон сколько тут богатства!

Две фарфоровые чашки взлетели со стола и разбились о стену над мраморным очагом. Висевшее над ним зеркало в золоченой раме треснуло и рассыпалось на несколько больших осколков.

– Люстру, глупая! – крикнула Белл. – Не фарфор.

– Я пытаюсь.

– Я сказал маме, что хочу тебя, – сказал Каспер, – но… – Он взглянул на раскачивающуюся люстру, покачиваясь в такт с ней.

Взорвавшиеся бокалы для шампанского заставили вздрогнуть всех троих. За спиной у сестер вылетели стекла из окон, то же произошло со стеклами французских дверей. Чайная чашка упала на пол, а взлетевшее блюдце разбило стеклянную дверцу буфета.

– Люстру, ты, слабоумная! – вскричала Белл.

В эту минуту в гостиную молнией ворвался Михаил. За ним вбежали Александр Боулд, сопровождаемый констеблем и сыщиками, а также князья и герцог.

Михаил схватил Каспера, и оторвав от пола, швырнул его в сторону. Тот ударился о стол и выронил клинок.

Александр рванул барона за руки, заломив их за спину и сковав запястья наручниками. Констебль Блэк застегнул кандалы у него на лодыжках и кивнул сыщикам. Они подхватили барона и потащили прочь.

Когда Михаил повернулся к Белл, его черные глаза светились любовью. Белл, рыдая, бросилась в его объятия.

– Посмотри на это месиво! Все вещи моей матери разбиты, и их уже не восстановишь.

– Это сделал барон? – спросил Михаил.

Белл покачала головой, в ее фиалковых глазах стояли слезы.

– Это сделала Рейвен, – ответила Белл.

Михаил приподнял ее подбородок и, наклонившись, припал к ее губам в долгом поцелуе.

– Я боялся, что мы опоздаем.

– Откуда вы узнали? – спросила Белл.

– Сквайр Уилкинз обнаружил неопровержимое доказательство и сообщил констеблю. – Михаил еще крепче прижал к себе Белл.

– Я хочу домой, – сказала Белл, – но сначала нужно все это убрать и починить окна.

– Я пришлю слуг, чтобы они привели дом в порядок, – заговорил наконец герцог Инверари.

– Я же тебе говорила, что папа все устроит, – произнесла Рейвен. – Из-за твоего ощущения незавершенности наша жизнь оказалась в опасности. После этого я вряд ли когда-нибудь смогу снова заняться хозяйством.

– Швыряя в него хрусталь и фарфор, вы спасли себе жизнь, – сказал констебль Блэк. – Слава Богу, что все так кончилось.

Рейвен покачала головой:

– Я отравила его чаем и пыталась обрушить люстру ему на голову.

Александр Боулд расхохотался:

– Колдунье требуется больше власти?

Рейвен не оскорбилась, что он назвал ее колдуньей. Она повернулась к нему с изумленной улыбкой на губах:

– Ну, теперь ты веришь…

– Твои фокусы-покусы – чепуха, – прервал ее Александр, сметая улыбку с ее лица.

Сердито сверкнув глазами, Рейвен поджала губы. Александр вернул ей мрачный взгляд и схватил ее за плечо.

– Никогда больше не пугай меня таким образом, – сказал он, привлекая ее к себе.

Его рот завладел ее губами в жгучем поцелуе. Этот поцелуй незаметно перетек в другой. И потом…

– Ну, довольно, Боулд. – Герцог Инверари прочистил горло. – Рейвен будет наказана еще за то, что украдкой убегала ночью. А вы, Боулд, больше не целуйте ее так, пока не произнесен обет.

Белл запрокинула голову и посмотрела в глаза своему мужу:

– Я люблю тебя.

Михаил обнял ее за плечи, подталкивая к двери.

– Так ты веришь, что я тебя люблю? И что я влюбился в тебя в тот момент, когда увидел в саду коттеджа?

Белл ответила безмятежной улыбкой.

– Только влюбленный мужчина может есть бутерброд с пауками.

Восемь месяцев спустя

Он появился на второй день весны, заявив громким криком о своем нежелании вступать в этот мир. Восторженные родители назвали его Владом.

Держа в руках своего первого сына, гордый отец объявил о своем намерении передать все богатство своих знаний этому крошечному чуду. Его сын вырастет замечательным и успешным человеком.

Изнуренная мать Влада снисходительно улыбнулась мужу. Она знала, что ее задача будет труднее – воспитать и сделать сына мягким, при этом не ослабляя его силы. Садоводство – лучший инструмент для обучения ответственности, терпению и уважению ко всем божьим созданиям.

На третий день весны прибыли первые из многочисленных посетителей. Пятеро кузин в предвосхищении вечера чая заполнили спальню.

Княжна Роксанна, их бесспорная королева, удостоилась чести приблизиться первой. Она взглянула на младенца и нахмурилась:

– Я думала, это мальчик.

– Влад и есть мальчик, – промолвила Белл. – Князь Влад Казанов.

Княжна Наташа явно была разочарована.

– Влад такой же, как Женевьева и Габриэль, – заявила она, имея в виду своих кузин-двойняшек, родившихся днем раньше.

– Все младенцы одинаковые, – объяснил ей Михаил, – розовые и сморщенные.

– Смотрите, Влад зевает, – сказала Салли.

– Он такой миленький, – произнесла Роксанна протяжно, подражая герцогине Инверари.

– Я думала, мальчики не плачут, – обратилась Бесс к своим кузинам. – Но Влад не перестает плакать. – Она посмотрела на отца. – И все же я его люблю.

– Влад тоже тебя любит, – промолвил Михаил и взглянул на свою самую младшую племянницу: – А ты что скажешь, Лиля?

– Я думаю, мама Белл должна нам рассказать, как младенец выходит из маминого живота, – ответила Лиля. Ее четыре кузины энергично закивали.

– Мне очень жаль, – ответила Белл, – но аист взял с меня обещание хранить секрет.

– Дядя, а вы знаете секрет?

Михаил покачал головой:

– Мама Белл со мной не поделилась. – Он прошел к двери. – Пойдемте, леди. Владу нужно спать, чтобы вырасти большим и сильным. А вас ждет Бумер. Мама Белл испекла для вас «печенье ангела» и меренги с начинкой.

Закрыв за девочками дверь, Михаил вернулся и сел рядом с Белл на кровать. Они трепетно наблюдали за своим сыном, зачарованные каждым его звуком и малейшим движением во сне.

– Как ты себя чувствуешь, любовь моя? – спросил Михаил, обняв ее за плечи.

Белл с любовью посмотрела на него. Ее фиалковые глаза блестели.

– Я чувствую небольшую слабость, но я так счастлива!

– Бутерброд с пауками творит чудеса в восстановлении сил.

Она засмеялась, разбудив своим хихиканьем Влада. Распахнув халат, Белл дала ребенку грудь и улыбнулась, когда он прильнул к соску.

– Я тебя люблю, княгиня, – сказал Михаил.

– И я тебя люблю. – Белл скользнула рукой вниз, поглаживая его.

Михаил провел губами по ее вискам.

– Что ты делаешь, любовь моя?

– Соблазняю моего князя.