"Сочинитель убийств" - читать интересную книгу автора (Хайсмит Патриция)VРадостное предчувствие удачи с Лэшем позволило Сиднею без особого огорчения потратить целый день на ремонт машины. Он провел несколько часов в библиотеке, слоняясь между полками, а потом поднялся в отдел каталогов. По своему годовому билету он набрал там много книг и пошел прогуляться по улицам города, рассматривая все витрины подряд, как моряк, ступивший на землю после долгого плавания. На витрине магазина подержанных вещей его внимание привлек бинокль в медном корпусе. Он, верно, служил где-нибудь в Африке, еще во времена Монтгомери или Роммеля. Потертая черная кожа и царапины на оправе между стеклами. Ремешок тоже был потерт, но еще пока держался. Сидней боролся с искушением, бинокль стоил дешевле бутылки джина, но нужен ли ему бинокль? Когда он, как и было назначено, приехал в гараж в половине четвертого, машина уже ждала его. Но у Сиднея появилось ощущение, что она уже была готова давно. Возвращался он в хорошем настроении, решив, что после обеда исправит еще несколько страниц в «Стратегах», перепечатает их и в девять часов посмотрит по телевизору детектив. — В гостиной лежит для тебя письмо, — сообщила Алисия, когда он вернулся. — Наверное, от Алекса. Сидней оставил пакеты на кухне и пошел в гостиную. Послание было в желтом конверте, в каких обычно приходили письма Алекса. В письмо Алекса было вложено другое, от Бэрлока. Тот объяснял, почему не принимает «Лэша» и возвращает рукопись. «Уважаемый мистер Полк-Фарадейс, я начал читать Ваш сценарий „Лэш наносит удар“ с большим интересом, но интерес постепенно ослабевал. Причиной, на мой взгляд, является то, что вся история постепенно сводится к тому, что мы слишком привыкли видеть на экране: преступление ради преступления и отсутствие героядетектива, с которым зрители могли бы себя отождествить…» Сидней выругался сквозь зубы и пробежал глазами письмо Алекса. После довольно сильных выражений в адрес умственных способностей мистера Бэрлока, Алекс писал: «… Слишком много преступлений, говорит он? Они на телевидении километрами стряпают фильмы, в которых молодцы одной рукой ловят преступников, а другой — ласкают красоток. И еще хорошо, если в фильме есть преступник. По-моему, нужно послать Бэрлока подальше и переправить рукопись Пламмеру в „Гранаду“. Если ты мне не позвонишь до завтра (до четверга), то я отправлю ее с последней почтой. Алекс» — Ну что? — спросила Алисия. Она стояла в дверях. — Снова отказ, — Сидней бросил оба письма на телефонный столик. — Да пошли они все к черту, — спокойно сказал он. — Кроме Бэрлока, никого нет? А что он сказал? — Это не имеет никакого значения. Сидней говорил спокойным тоном, но при этом так скрутил конверт, что тот стал похож на коричневую веточку. — Можно мне прочесть? — Пожалуйста. Сидней покинул комнату и поднялся наверх, но, подходя к двери кабинета, понял, что не в состоянии сейчас сесть за машинку. Он развернулся, испытывая желание оказаться где угодно, только не здесь. Медленно спустился и вышел в сад и заметил улитку, сидевшую на латуке, снял ее и изо всех сил швырнул через дорогу. Он медленно брел по дорожке, отмечая про себя, что следовало бы сделать: вырвать сорняки, залатать стену в сарае, поправить подпорку на помидорной грядке. Остановился и с вызовом посмотрел прямо на дом миссис Лилибэнкс. Хотя Сидней не видел ее ни внутри, ни снаружи, он почему-то был уверен, что она следит за ним. За ужином Алисия сказала: — Я прочитала письмо. Возможно, тот тип прав, и это на самом деле уж слишком избито. Иногда мне кажется, что Алекс тебя связывает, тормозит твое воображение. — Но ведь именно я придумываю сюжет, дорогая, — ответил Сидней, саркастически улыбаясь. — А получив сюжет, ему совсем нетрудно сделать из него пьесу для телевидения. — Но то, что сценарий проходит через его руки, может быть, как-то парализует тебя. Мне кажется, ты должен больше доверять своему воображению. А так выходит, что ты его боишься, я имею в виду твое воображение… У Сиднея возникло ощущение, что Алисия как будто ковыряется у него в глубокой ране. И он спросил себя, а уж не ведет ли она к тому, чтобы он попытался сделать что-нибудь в одиночку и сломал себе шею? И страдал бы от этого сильнее, чем от поражения, разделенного с кем-то еще. — В любом случае ты слишком серьезно ко всему относишься. Ты… — Совершенно ясно, что ты не на моем месте, — оборвал он ее. — И не пытаешься ничего понять, потому что тебе просто-напросто наплевать. Тебя устраивает писать портреты, как и твою миссис Лилибэнкс. Алисия вытаращила глаза, но не от удивления, а от гнева. — Ох, сколько горечи! Боже мой! Да можешь ты вообще создать чтобы то ни было… Я хочу сказать что бы то ни было пригодное для продажи? Это просто невозможно! — Тем более, что ты меня постоянно дразнишь и попрекаешь. — Я тебя дразню?! А хочешь, я тебя подразню по-настоящему? (Она смеялась.) — Попробуй. — Вечер явно не подходит для ужина в твоем обществе, не так ли? — сказала она, смягчаясь. — Но ты, по крайней мере, мог бы сдерживаться за столом. Обоим уже расхотелось есть. — Тебе хотелось бы, чтобы я был весь мед и сахар, как твоя миссис Лилибзнкс, — сказал Сидней. — Только у меня-то жизнь еще начинается. — Твоя творческая жизнь скоро подойдет к концу, если ты будешь продолжать так и дальше. — Кто позволил тебе так со мной разговаривать? Алисия встала. — Что бы ты ни думал о миссис Лилибэнкс, ее общество более приятно, чем твое, и я проведу остаток вечера с ней, если ты не против. — Иди. Она сняла с вешалки куртку, поправила прическу перед зеркалом и вышла. У Сиднея не хватило духа приняться за «Стратегов», и это его угнетало: ведь он понимал, что рано или поздно ему придется ими заниматься. Он посмотрел телевизор, а потом лег с одной из книг, которую взял в библиотеке Ипсвича. Вскоре после десяти вернулась Алисия. — Думаю завтра поехать в Брайтон, — сообщила она, не глядя на него. — Гм. И надолго? — На несколько дней. Алисия начала было раздеваться, но потом взяла пижаму и ушла в ванную комнату. Обычно она раздевалась в спальне. Не зная, что еще спросить ее о поездке, Сидней решил оставить эту тему. Утром он отвезет ее на машине в Ипсвич, если только она не собиралась сесть в поезд в Кемпси Эш, что немного ближе к их дому. — Мне очень жаль, Сид, но когда ты в таком состоянии, это тянется так долго, что кажется совершенно безнадежным и вовсе не смешным. — Понимаю и надеюсь, что ты хорошо проведешь время. Ты едешь в Брайтон? — В Брайтон или в Лондон. Алисия не хотела, чтобы он знал куда она едет, а Сидней не стал от нее этого добиваться. Утром он помыл посуду после завтрака и потому не видел, какую одежду она укладывает в свой синий на молнии чемодан. В четверть двенадцатого Сидней вернулся домой. Алисия села на поезд в Кэмпси Эш. Погода была плохая: мрачная, дождливая, и Сидней сразу с головой погрузился в «Стратегов». В два часа дня дождь усилился, загремел гром. Позвонила миссис Лилибэнкс. — Здравствуйте, Сидней… (Она уже называла обоих Бартлеби по именам, но Сидней никак не мог избавиться от привычки называть ее миссис Лилибэнкс.) Алисия не забыла снять белье? — О, спасибо, я сейчас сниму. Он положил трубку и побежал в сад снять полдюжины тряпок и две хлопчатобумажные рубашки Алисии, которые висели на сушилке для белья. Не успел Сидней вернуться и снять плащ, как телефон зазвонил снова. Опять миссис Лилибэнкс: — Мне нужно кое-что сказать Алисии, Сидней, если вы не против. — Сожалею, но ее нет. Она… честно говоря, я не знаю точно, где она. — Я вас не понимаю. — Я отвез ее в Кэмпси Эш утром. Думаю, Алисия поехала в Брайтон. Разве она не сказала вам об этом вчера? — Нет. — Такие вещи с ней случаются… Уехать так, совсем одной на некоторое время. — Понимаю. Ну да не важно. Я хотела только сказать ей, что не нужно приносить мне эту книгу о полевых цветах. Слишком сильный дождь. Сидней знал, о какой книге идет речь. Старинный альбом с цветными рисунками, сделанными какой-то девицей в викторианскую эпоху. Алисия откопала его в одном книжном магазине в Лондоне. — Я передам ей, что вы звонили. — А когда она вернется? — Думаю, дня через три-четыре. — Если вам станет скучно, приходите ко мне, — пригласила миссис Лилибэнкс. — В любое время. Сидней поблагодарил и сказал, что обязательно прилег. Он дождался шести часов вечера, — времени, после которого снижали тариф на междугородные переговоры, и позвонил Инес и Карпи в Лондон. Эти две девушки жили в одном доме, и у каждой было по годовалому ребенку. Инес, молодая негритянка, была из Нью-Йорка, а Карпи — с Ямайки и почти белая. Обе они работали танцовщицами, но, родив, оставили балет. Их мужья постоянно уезжали то на Антильские острова, то в Нью-Йорк, и как раз с тех пор, как Алисия и Сидней познакомились с девушками (уже почти год назад), Сидней подозревал, что мужей у них не было вовсе. Дети не унаследовали цвет кожи своих матерей, оба получились светлокожими. Девушки были гостеприимны, умны и забавны. Один раз Алисия наведалась к ним, потому что они жили в трехэтажном доме, где было довольно просторно. Но на сей раз ее там не оказалось. Сидней говорил с Инес. — Черт возьми, вы на самом деле ничуть не беспокоитесь? — спрашивала она. — О, нет. Если ее нет в Лондоне, значит, она в Брайтоне. Так уже бывало. А может быть, и у Полк-Фарадейсов. — Если хотите, я могу позвонить им, а потом перезвоню вам. (У Инес было развито чувство экономии.) — Нет, Инес, спасибо, не стоит. Я в любом случае буду звонить Алексу, мне нужно с ним поговорить. — Но с Алисией все в порядке? Ничего серьезного? — О нет, просто иногда она начинает скучать в одиночестве в нашей глуши. Сидней позвонил Полк-Фарадейсам. Подошла Хитти. — Здравствуй, Сид. Алекс отправился с кем-то выпить и еще не вернулся. — Надеюсь, он занимается тем, что умащивает Пламмера. Он, случаем, не там? — Нет, он встречается с новым автором из «Вердж Пресс». Я так расстроена из-за этого отказа, Сид. Рукопись показалась мне превосходной. — Ну, не все еще потеряно. Пока. Я звоню вам потому… Алисия случайно не у вас? — Где? — У вас. — Нет. Вы хотите сказать, что не знаете, где она? — Алисия уехала утром. Я подумал, что она могла поехать в Лондон. Время от времени Алисия любит уезжать, и я ее понимаю. Я сейчас не в слишком игривом настроении из-за всех этих отказов. Должно быть, она в Брайтоне. Я уже звонил другим нашим знакомым в Лондоне. — Боже мой… Она поехала на машине? — Нет, я посадил ее на лондонский поезд. Я не волнуюсь, потому что она уже делала так несколько раз. Вы ведь в курсе. Он знал, что Хитти это известно. И еще он прекрасно знал, что Хитти считает Алисию не слишком хорошей женой. Разве покидают мужа в тот момент, когда ему трудно? — Если до завтрашнего дня не будет новостей, сообщите нам, Сид. Обещаете? — Спасибо, Хитти. Я вам позвоню. |
||
|