"Любовь навеки" - читать интересную книгу автора (Райс Патриция)

Глава 11

Решив снова сделать попытку проникнуть в комнату мужа, Пенелопа, держа в руках поднос с завтраком, на следующее утро подошла к двери, ведущей в спальню Грэма. Ей было неприятно, что он отгораживается от нее, особенно теперь, когда наверняка нуждается в ее помощи.

На стук Пенелопы снова открыл Джон. У него был ужасный вид: ливрея измята, волосы всклокочены, глаза воспалены. Он с трудом поздоровался с леди Тревельян. Чувствовалось, что слуга страшно устал.

– Надеюсь, лорду Грэму лучше сегодня? – спросила Пенелопа. – Я принесла ему чай, чтобы он мог спокойно полежать в постели до обеда.

Пенелопа ожидала, что Джон посторонится и впустит ее в комнату, но вместо этого слуга протянул руки, чтобы взять у нее поднос с завтраком.

– Он еще спит, миледи. Но я поставлю поднос возле его кровати, чтобы он смог поесть, когда проснется.

Джон поклонился, и Пенелопа, бросив взгляд в комнату, увидела большую кровать. Полог был откинут, чтобы увеличить приток свежего воздуха из открытого окна, и Пенелопе показалось, что она разглядела лежавшую на подушках голову Грэма.

– Но как он может так долго спать, Джон? – изумилась она. – Очевидно, виконт действительно нездоров. Я считаю, что необходимо послать за доктором!

Выражение лица Пенелопы свидетельствовало о том, что она настроена решительно, и слуга стал поспешно искать отговорки, сочиняя на ходу:

– Это действие снотворного – настойки опия, миледи. Он принял ее, чтобы снять боли и крепко уснуть. Когда его светлость проснется, он снова будет прекрасно чувствовать себя.

Настойка опия? Как же она не подумала об этом раньше! Дверь снова закрылась перед ее носом, но на этот раз Пенелопа не обиделась на Джона. Многое теперь стало ей понятно. Конечно, после несчастья, произошедшего с Грэмом, ему не могли не прописать настойку опия! И если он до сих пор страдает от приступов боли, то применение этого сильнодействующего средства вполне оправданно.

Пенелопа нахмурилась, вспомнив одну из пожилых прихожанок отца, которой в самом начале болезни врач прописал настойку опия. Вскоре женщина стала требовать это лекарство каждый вечер перед сном, чтобы заснуть, а через несколько недель она совсем ослабела. Пенелопа пыталась убедить ее не принимать настойку опия в больших количествах, но женщина кричала и плакала всю ночь, если ей не давали это лекарство. В конце концов она потеряла разум, и Пенелопа винила во всем врача, прописавшего ей злосчастное лекарство.

Пенелопе оставалось надеяться лишь на то, что Грэм принимает настойку опия в умеренных дозах. Доктор наверняка знает, как лечить такие серьезные раны, какие получил ее муж, и не станет назначать ему опасных лекарств. И все же ей не удалось полностью избавиться от беспокойства. Занимаясь повседневными делами, Пенелопа не забывала о муже.

К радости Пенелопы, Грэм спустился после полудня в гостиную, где она учила Александру играть в триктрак. Пенелопа с улыбкой встретила мужа. Он прекрасно чувствовал себя и был в хорошем расположении духа.

Узнав от Джона, что Пенелопа из-за него накануне слишком рано вернулась домой с бала, Грэм, по-видимому, собирался отругать жену за это, но ее улыбка обезоружила его.

Сев напротив Пенелопы, он невольно залюбовался ею. Солнечные лучи играли в ее золотистых волосах, а фиалковые глаза светились нежностью и любовью. Нет, Грэм не в силах был сказать ни единого худого слова ни ей, ни своей маленькой дочери, карие глазки которой пристально наблюдали за ним.

– Вы похожи на школьниц, отлынивающих от занятий, – с усмешкой сказал он. – А где миссис Хенвуд? Мне кажется, вам следует поучиться чему-нибудь более полезному, чем триктрак.

Он легонько дернул Александру за прядку черных волос. Девочка бросила на отца сердитый взгляд.

– Пенни сказала, что мы можем немного поиграть. А завтра она обещала поехать со мной кататься в экипаже, – заявила девочка.

Пенелопа улыбнулась, заметив, что Грэм удивился, услышав слова дочери. Однако он тут же постарался скрыть свои эмоции.

– Пенни совершенно права, – сказал Тревельян. – Ты несколько дней провела взаперти, и теперь тебе необходим свежий воздух.

Недовольное выражение тут же исчезло с лица Александры, и в ее глазах зажглись лукавые огоньки.

– Пенни сказала миссис Хенвуд, что сегодня я не сяду за книги и за шитье. Мне необходимо восстановить силы после болезни, и поэтому я не должна переутомляться.

– Правильно. Я тоже так считаю, – с серьезным видом сказал Грэм, переглянувшись с женой и пряча улыбку. – Когда вы с Пенни закончите играть, я хотел бы попросить ее зайти ко мне ненадолго, если ты, конечно, не возражаешь.

Дрожь пробежала по телу Пенелопы от этих, казалось бы, ничего не значащих слов. Возможно, муж просто хочет поговорить с ней о приглашениях, которые они получили на этот вечер, или о слишком больших тратах на дорогие свечи, которые она заказала. Как бы то ни было, но желание виконта поговорить с ней наедине взволновало Пенелопу.

В этот момент в холле раздались громкие голоса, и в гостиную стремительно вошел Гай, сжимая в руке бульварную газету. Не обращая внимания на Пенелопу, Александру и лакея, вбежавшего следом за ним, баронет подскочил к Грэму и неистово замахал газетой перед его лицом.

– Что это значит, Тревельян?! Этому пора положить конец! Довиль совсем недавно вернулся в Лондон, и вот он уже мертв. Я не верю в подобные совпадения!

– Возьми себя в руки, Гамильтон, или я велю выдворить тебя из моего дома! – заявил Грэм и обратился к удивленным Пенелопе и Александре: – Прошу извинить меня, миледи! Гай повернулся к хозяйке дома.

– Скажите, Грей был дома вчера, когда вы вернулись с бала? – спросил он.

Озадаченная его вопросом, Пенелопа испуганно посмотрела на сэра Гамильтона, а потом перевела взгляд на мужа. Не понимая, в чем дело и почему Гай так взволнован, она решила сказать правду.

– Конечно, был. Он крепко спал. А почему а вы спрашиваете?

Гай, казалось, вздохнул с облегчением, но тут же его вновь охватили сомнения.

– Всю ночь? – стал допытываться он. – Скажите, он был с вами всю ночь?

– Персиваль! – одернула его Пенелопа, пряча за негодованием свою растерянность. Она не желала, чтобы посторонние узнали тайну их брака.

– Ну хватит! – воскликнул Грэм, потеряв терпение. Он встал и, схватив Гая за локоть, вытолкал его за дверь.

От неожиданности тот выронил газету, и она упала на пол.

Судя по выражению лица Александры, она сильно испугалась. Пенелопу охватила тревога, Встав, она подняла с пола газету и стала внимательно просматривать ее.

Через минуту она нашла то, что искала, и углубилась в чтение. В статье говорилось, что Довидь родился в Хэмпстеде, но был известен как плантатор с Карибских островов. Недавно он вернулся в Лондон, где и покончил с собой, как писалось, «выстрелом в голову». Затем перечислялись его оставшиеся в живых родственники, в том числе мать и две сестры.

Пенелопа сложила газету и задумалась. Она чувствовала, как страх шевелится в ее душе? Хотя, казалось бы, у нее не было причин бояться. Ее мучил один вопрос: почему Персиваль ворвался в дом Тревельяна в такой ярости из-за самоубийства малознакомого человека, который долгие годы жил за пределами Англии?

Грэм задал Гаю тот же вопрос, когда закрыл за собой дверь кабинета и приятели остались наедине.

– Не разыгрывай из себя невинную овечку, Тревельян! – сердито воскликнул сэр Гамильтон. – Я знаю, что случилось прошлой ночью. Ты не сможешь убедить меня в том, что возвращение Довиля и его самоубийство были простым совпадением. Зачем ты мстишь? Ведь прошло столько лет!

Грэм, прихрамывая, подошел к письменному столу, опираясь на трость, опустился в кресло и с недовольным видом взглянул на Гамильтона, лицо которого хранило упрямое выражение.

– Ты продолжаешь упорно верить в свои фантазии! Неужели ты думаешь, что я – калека – мог отправиться, превозмогая боль, в Уаитчепел и убедить человека, которого не видел много лет, застрелиться? Ты переоцениваешь мои силы и способности!

– Но ты знал о том, что произошло? – спросил Гай.

– Конечно. Я вообще много знаю. Например, мне известно, что у Довиля на Мартинике была такая же сомнительная репутация, как и в Лондоне. Я знаю также, что он обанкротился и вернулся на родину практически без средств к существованию. Его дядя прогнал его прочь, когда он явился; к нему, чтобы попросить денег. Вернувшись в Лондон, Довиль жил в борделе и отирался в одном из игорных притонов. Похоже, у нашего приятеля были причины, чтобы пустить себе пулю в лоб!

Откинувшись на спинку кресла, Грэм спокойно взглянул на Гая.

– Перестань, Тревелъян! Я прекрасно знаю, что этот надменный болван никогда по собственной воле не убил бы себя! Черт побери, ты не имеешь права вершить правосудие! Да, я знаю, эти мерзавцы убили Мэрили, но это было непреднамеренное убийство. Месть не поможет тебе вернуть ее. Кроме того, у тебя есть теперь Пенелопа, Зачем рисковать, мстя этим жалким ничтожествам? Тем более что они покушались на мою жизнь, а не на твою. А это значит, что мстить должен я, а не ты!

– Гамильтон, ты свернешь себе челюсть, если будешь так сильно сердиться. Что касается Мэрили, то я потерял ее еще до того, как произошел несчастный случай. Твое мнение о старых приятелях по клубу меня мало волнует. Те, кто явился причиной несчастного случая, как были полными ничтожествами в свои молодые годы, так и остались ими. Мне стыдно, что я когда-то общался с ними. Но если ты не изменишь свое поведение, то я забуду о том, что ты в свое время предупреждал меня об опасности, и порву с тобой отношения. А теперь я хочу, чтобы ты вернулся в гостиную и принес свои извинения Пенелопе. Ты сильно испугал ее, а твои вопросы были поистине оскорбительны! Не думаю, что тебе будет просто заслужить ее прощение.