"Прекрасная колдунья" - читать интересную книгу автора (Райс Патриция)

Глава 10

Дрейк крепко держал Эйлин за запястье, и девушке не оставалось ничего другого, кроме как покорно следовать за сэром Джоном в его кабинет. Если бы она позволила себе выговориться, у окружающих, наверное, просто голова пошла бы кругом: столько всего накопилось у Эйлин на душе. Но она еще не была готова открыть всем свой секрет.

Когда они вошли в кабинет, Дрейк плотно закрыл дверь, но не выпустил руки Эйлин. Баронет нахмурился. Ему вообще не нравилось, что этим вечером произошло слишком много неприятных событий. Если эта капризная и своевольная девчонка сделала что-то, что компрометирует и ее саму, и Невилла, то Дрейк будет чувствовать себя обязанным поступить благородно, и все пойдет кувырком. Когда речь идет о романтическом безумии юности, действовать нужно быстро. И сэр Джон решил вмешаться, чтобы лично все уладить.

– Невилл, отпусти наконец мою племянницу и присядь. Я никогда не видел Эйлин в гневе, но хорошо помню вспышки бешенства ее матери. Уверяю тебя, что это зрелище не из приятных. – Сэр Джон прошел к письменному столу и указал на обитое кожей кресло с высокой спинкой, стоящее рядом. Не дожидаясь, пока сядет его племянница, баронет опустился в кресло за столом и посмотрел на стоящую рядом парочку.

Внезапно Дрейк с силой выкрутил запястье Эйлин, и из ее руки выпал серебряный кинжал. Девушка вскрикнула от боли, и сэр Джон вскочил было на ноги, но, увидев упавший на пол кинжал, медленно опустился обратно в кресло. Пораженный увиденным, он вперил взгляд в маркиза, молча требуя объяснений.

Дрейк покачал головой и с мрачным видом проводил взглядом Эйлин, которая не спеша отошла к камину.

– Полагаю, сэр, вашей племяннице есть что сообщить.

Эйлин гневно блеснула глазами и, не проронив ни слова, упрямо сложила руки на груди.

Сэр Джон удивленно поднял брови и перевел взгляд с Дрейка на Эйлин. Она стояла, гневно стиснув свои длинные изящные пальцы в кулаки и сверкая глазами. Сэр Джон начал подумывать, что он неправильно оценил ситуацию. Все это очень не походило на обычную ссору влюбленных.

Эйлин продолжала упрямо молчать. Тогда Дрейк не спеша подошел к высокому кожаному креслу и удобно устроился в нем, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Он встретил гневный взгляд Эйлин с невозмутимым спокойствием.

– Ты предпочитаешь, чтобы он услышал обо всем из моих уст? – спросил Дрейк. В следующее мгновение Эйлин развернулась и, схватив с каминной полки большой хрустальный бокал для бренди, запустила его прямо в голову маркиза. Но тот успел отклониться, и бокал, ударившись о стену, разлетелся на тысячи мелких сверкающих кусочков.

– Да пропади ты пропадом, назойливый, вечно во все вмешивающийся идиот! – прокричала Эйлин. – Почему ты не дал мне убить его? Я же сказала, чтобы ты оставил меня в покое! Убирайся отсюда, пока я не вонзила рапиру в твое благородное, ничего не стоящее английское сердце!

Дрейк поднялся и, встав перед сэром Джоном, отвесил ему вежливый поклон.

– Пожалуйста. Эйлин с радостью расскажет вам все, что знает об этом негодяе де Лейси. Я хочу попросить у вас прощения за то, что позволил этой глупой игре так затянуться. Надеюсь, ваша племянница сумеет объяснить вам, почему я ее не выдал. Если же нет, сэр, не стоит делать поспешных выводов. Я сам вам все объясню.

С этими словами Дрейк поднял с пола серебряный кинжал, положил его на стол перед баронетом и покинул комнату, оставив Эйлин наедине с потерявшим дар речи сэром Джоном.

Когда причина ее раздражения и гнева исчезла, Эйлин вдруг притихла, чувствуя пустоту внутри себя и слабость. Дело зашло слишком далеко. Пришло время все объяснить дяде. Глубоко вздохнув, Эйлин повернулась к сэру Джону и прошептала:

– Прости меня.

Слезы раскаяния катились по бледным щекам девушки. Сэр Джон в задумчивости взял лежащий перед ним кинжал и спросил:

– Так ты мне все расскажешь?

– Мне нечего рассказывать. Когда я снова увидела маму, ко мне вернулась память. – Эйлин села на диван. Убив де Лейси, она просто отомстила бы за все жизни, которые он отнял, за все судьбы, которые поломал. Но возможно, это действительно не было наилучшим выходом из ситуации. Своим поступком она причинила бы вред и тете, и дядюшке, но, если де Лейси и дальше будет жить, это все равно случится. Эйлин просто не видела другого способа решить проблему.

– Ты вспомнила, как говорить? – продолжил баронет.

– Да. А еще я вспомнила, как ненавидеть. Я ненавижу его. Всегда ненавидела. И он прекрасно это знает.

– Де Лейси?

Эйлин молча кивнула в ответ.

Сэр Джон изменился в лице.

– Почему, Эйлин? Почему ты ненавидишь его?

– Ты все равно не поверишь. Никто не поверит. А он убьет всякого, кто осмелится бросить ему такое обвинение. Не спрашивай меня об этом, – дрожащим голосом ответила Эйлин и подняла на дядю глаза, полные слез.

– Эйлин, сегодня этот человек был гостем в моем доме. Я не могу беспричинно отказать ему приезжать к своим единственным родственникам. Что бы он там ни говорил, все мы знаем, что ты – его племянница. Расскажи мне все. У меня должна быть причина не пускать его больше в этот дом.

– Я не могу сделать этого! – Эйлин буквально затряслась, вцепившись руками в свою юбку. – Если он узнает, что я могу говорить, и что ко мне вернулась память, он уничтожит нас всех. Неужели ты не понимаешь? Вот почему моя мать прячется: она старается защитить меня, защитить своих друзей. Разреши мне вести себя по-прежнему, и он ничего не заподозрит и спокойно вернется восвояси.

Сэр Джон неодобрительно посмотрел на бледное личико племянницы. Эта красивая, остроумная и богатая девушка может взять от жизни все, чего ей захочется, но почему-то умоляет его позволить ей вернуться к затворнической жизни! Конечно же, не такого желала своей дочери Элизабет. И этого нельзя допустить. Это неразумно и, более того, бессмысленно. И Эйлин должна это понять.

– У меня несколько больше жизненного опыта, чем у тебя, Эйлин. Позволь мне самому решить, как нужно поступить в данной ситуации. Расскажи мне, что тебе известно. А если не хочешь говорить об этом, позволь мне позвать Дрейка, чтобы он все объяснил.

В глазах Эйлин снова вспыхнул гнев. От былого кающегося выражения не осталось и следа.

– Он уже достаточно вмешивался не в свои дела. Не нужно снова звать его.

Баронет согласно кивнул.

– Невилл всегда старается взять решение вопроса на себя, но иногда он переходит границы дозволенного. В этом он очень походит на своего отца. Я не вижу причин, по которым нам нужно было бы снова привлекать его к нашей проблеме. Так что такого натворил де Лейси, что ты его ненавидишь?

Эйлин глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Я не очень хорошо помню. Я была тогда совсем маленькой. Когда он был рядом, всегда разгорались споры. Моя мать всегда избегала его, и я следовала ее примеру. Только ему одному удавалось вывести из себя моего отца, и я ненавидела те минуты, когда они кричали друг на друга. Однажды я даже взяла кочергу и треснула со всего размаху его по колену, чтобы он наконец замолчал. Он сыпал проклятиями, но отец взял меня на руки и унес из комнаты.

Сэр Джон представил описанное глазами пятилетнего ребенка. Элизабет и Ричард владели не очень большим состоянием, но были настолько счастливы друг с другом, что им можно было только позавидовать. Наверное, девочка видела в них бога и богиню, спустившихся на эту грешную землю с самого Олимпа. А сопровождавшееся руганью и криками вторжение этого черного колдуна – де Лейси – порождало в ней чувство страха.

Эйлин снова глубоко вздохнула и попыталась еще раз выразить словами тот кошмар, который каждую ночь посещал ее в течение многих лет.

– Многое из того, что я помню, я понять не могу. К нам приходили какие-то люди, мой отец подолгу разговаривал с ними, они о чем-то спорили. А еще отец созывал собрания. Деревенские жители улыбались, глядя ему в лицо, но стоило ему повернуться спиной, и они начинали шушукаться. Я помню это, но не понимаю. Как и то, что мама часто шептала мне на ухо какие-то предупреждения, когда мне хотелось поиграть с другими детьми. Поэтому я часто чувствовала себя одинокой. И была просто счастлива, когда мы проводили время с мамой и папой. Мама очень любила прогулки в лесу. У нас даже было там любимое место, и мы часто бывали там. Кроме нас, туда не ходил никто… до того дня…

Эйлин вдруг осеклась, глотая слезы, и сэр Джон почувствовал острый укол совести: это из-за него Эйлин снова приходится вспоминать ужасные картины того дня. Но он должен знать, что же на самом деле произошло несколько лет назад. Все это время он мучился от неизвестности, и вот настал тот час, когда Эйлин готова пролить на это таинственное происшествие хоть немного света.

– Мой дядя прискакал на лошади. С ним были и другие. У них в руках были мечи. Они говорили о моем отце ужасные вещи. Он пытался с ними спорить, но… – Эйлин запнулась, стараясь яснее вспомнить события того дня. Может, сэр Джон понял бы что-то, чего не понимала она сама. – Я не знаю… Дядя держал маму, а она вырывалась и кричала. А отец вытащил меч, и раздался еще чей-то крик. А потом эти люди окружили папу. Дядя начал смеяться, а мама кричала и кричала… Я не могла больше этого выносить. Когда отец упал, я выбежала из кустов и вытащила из корзинки нож. И набросилась на дядю, громко крича. Я надеялась, что кто-нибудь сможет прийти на помощь. А он… – Эйлин снова осеклась. Ей вдруг стал понятен смысл того, что она раньше не понимала. – Он прижимал маму к земле. Когда он замахнулся на меня, я бросила в него нож. Полилась кровь, полилась прямо на маму, а она все кричала и кричала. Тогда дядя схватил меня и кинул изо всех сил на землю и… – Эйлин вся дрожала. Обхватив себя руками, она медленно качалась взад-вперед, пытаясь хоть как-то унять рвущую ее изнутри боль. Слезы ручьями текли по ее бледным щекам. Эйлин вдруг отчаянно захотелось, чтобы рядом был Дрейк. Боль, обрушившаяся на нее, была слишком сильной, чтобы можно было справиться с ней в одиночку.

Рассказанная Эйлин история вызвала в баронете шквал чувств. Его всего колотило. Поднявшись с кресла, он протянул Эйлин руку и сказал:

– Думаю, тебе лучше пойти сейчас в свою комнату, девочка. Я попрошу Эмму подняться к тебе и извинюсь за тебя перед гостями. Ты достаточно пережила за этот вечер.

Эйлин подняла на дядю глаза и проговорила:

– Теперь ты понимаешь, почему я должна молчать? Он ни о чем не должен догадаться. Я не хочу потерять еще и тебя!

Сэр Джон молча кивнул. Когда Эйлин вышла из комнаты, он налил себе полный бокал бренди и залпом осушил его.

Тяжело вздохнув, он вдруг поймал себя на мысли о том, что начинает думать, как Дрейк: возможно, жить было бы гораздо проще, если бы Эйлин так и не научилась говорить…

К полудню следующего дня Эйлин наконец придумала, выход из сложившегося положения. Если она на самом деле хочет вернуться в настоящий мир – тот мир, в котором живет Дрейк, в котором живет ее дядюшка, – ей придется открыть всем, что она может говорить. Но тогда де Лейси обязательно вернется, чтобы отомстить. Нет, она должна защитить Саммервиллов, а сделать это можно только одним способом. Эйлин должна выйти замуж и уехать из Саммер-Холла.

Перебрав в памяти недостатки и достоинства всех знакомых ей мужчин, Эйлин пришла к выводу, что идеальным вариантом было бы выйти за Дрейка. Он был сильным и богатым, у него были власть и знакомства – все это позволило бы ему защитить Эйлин и ее семью и не позволить де Лейси воплотить в жизнь свои коварные планы. Но с другой стороны, если они с Дрейком подольше поживут под одной крышей, они просто поубивают друг друга, так что графу даже не придется себя утруждать. Теодора, Джеймса и других знакомых ей молодых людей Эйлин исключила сразу. С ними было интересно поговорить и просто находиться рядом, но в схватке с де Лейси они явно проиграют. И тут Эйлин подумала о единственном из знакомых ей мужчин, который бы мог противостоять даже вооруженной кавалерии.

Майкл Джаспер и Диана сидели рядом и играли в четыре руки на спинете, У Майкла были очень проворные пальцы, поэтому играл он очень даже неплохо. Его нельзя было назвать человеком с бурной фантазией, впрочем, как и шутником, однако за серьезным выражением его лица скрывалось множество достоинств. Эйлин уже знала, что он мягкий, чуткий, понимающий человек, и надеялась, что он будет верным мужем, на которого всегда можно положиться. И если ее семья примет его, Майкл не задумываясь отдаст жизнь, чтобы защитить их.

Когда Теодор увлек Диану играть в карты, Эйлин тихонько подошла к Майклу, взяла его под руку и жестом показала, что хотела бы прогуляться. Дрейк вместе с Памелой покинули замок еще рано утром, а значит, не осталось никого, кто мог бы помешать парочке уединиться в огромных залах Саммер-Холла.

О том, чтобы пойти пройтись по саду, не могло быть и речи – декабрь в этом году выдался холодным. Но в замке и так было достаточно мест, где можно было бы отдохнуть от людей и суеты. Майкл послушно шел за Эйлин в оранжерею. Внутри пахло влажной землей. Отведя в сторону виноградную лозу, свисавшую с решетчатого потолка, Майкл протянул Эйлин руку и помог ей спуститься по лестнице в стеклянную оранжерею.

Казалось, что здесь она чувствует себя более естественно, чем в других местах Саммер-Холла. Майкл с удивлением наблюдал, как, всегда такая спокойная, Эйлин вдруг стала веселой, превратившись в эдакую сказочную нимфу, восторженно порхающую от растения к растению, вдыхающую пряные ароматы цветов. Когда девушка потянулась к самой верхушке апельсинового дерева, стремясь достать спелый плод, Майкл протянул руку и легко сорвал апельсин, и они вместе съели его.

Как Эйлин добилась этого, Майкл так и не понял. Но в тот момент, когда он вытирал остатки сока с ее губ своим носовым платком, она подалась чуть-чуть вперед, и он, не удержавшись от соблазна, накрыл ее обольстительные губки своими. И Эйлин ответила на поцелуй.

Сколько длился этот поцелуй, Майкл не заметил. Он пришел в себя, только когда Эйлин, положив ему на грудь руку, тихонько оттолкнула его.

– Мисс де Лейси, Эйлин… я не хотел… – Майкл не привык вслух произносить свои мысли, да и не умел он складно говорить. Поэтому тут же поправился: – Но я нисколько не сожалею о случившемся!

Эйлин мягко улыбнулась, посмотрев в глаза стоящего рядом с ней рослого мужчины. Напудренный парик не очень сочетался с большим квадратным лицом, но у него были красивые темно-карие глаза. Взгляд их не заставлял Эйлин краснеть и отводить взор, как это бывало с Дрейком. Эйлин подумала, что искреннее восхищение этого человека поможет ей залечить уязвленное самолюбие.

Она нежно коснулась его щеки, и Майкл тут же накрыл ее ладонь своей.

– Если ваш дядя даст свое согласие… если вы позволите мне ухаживать за вами… – сбивчиво проговорил он, до сих пор не веря в то, что поцеловал самую прекрасную из всех знакомых ему девушек, и она ответила на его поцелуй. А некоторые ухажеры уже начали называть Эйлин злой ведьмой!

Эйлин высвободила руку из-под большой ладони Майкла и утвердительно кивнула. Она сделала свой выбор, и теперь должна следовать намеченному пути.

Когда Диана, оторвавшись от карт, увидела Майкла и Эйлин, под руку возвращавшихся в зал, у нее упало сердце. Девушка и не думала, что это так ее расстроит. Хотя это в общем-то не ее дело… Но Диана была почти уверена, что Эйлин и Дрейк… Они так хорошо смотрелись вместе!

Диана в ярости швырнула карты на стол. Будь проклята эта леди Памела!

Сэр Джон также немало разволновался, узнав о столь неожиданном повороте событий. Когда Майкл покинул его кабинет, баронет срочно послал за Эйлин. Он был бы рад тому, что Эйлин выбрала наконец себе жениха, если бы не знал того, что услышал прошлым вечером. Поэтому сейчас он серьезно задумался о причинах такой поспешности.

Когда Эйлин зашла в комнату, сэр Джон не заметил на ее лице ни радости, ни воодушевления, ни счастливого выражения – всего того, что было у Элизабет, когда она нашла своего Ричарда. Ее взор не пылал любовью, да и то, что она не призналась своему «избраннику», что может говорить, было плохим знаком.

– Девочка, ты никогда не выказывала интереса к Майклу. Почему же все так внезапно изменилось? – Баронет сразу перешел к делу. Он уже понял, что, когда имеешь дело с Эйлин, можно не утруждать себя пространными вступлениями.

– Я не жду, что, ты вечно будешь держать в тайне от тети то, что я могу говорить. Если я выйду замуж, над нами уже не будет висеть угроза, мы сможем чувствовать себя более спокойно. Я смогу смело говорить. И я подумала, что Майкл – наилучшая из имеющихся кандидатур. Ты разве так не считаешь? – спросила Эйлин и выжидающе посмотрела на сэра Джона.

– Майкл, безусловно, замечательный молодой человек. И я сказал ему, что всячески поддерживаю ваше решение. Но я не понимаю тебя. Почему ты не можешь говорить сейчас? Так ли необходим этот брак с Майклом?

– Я боюсь, что о моей способности говорить узнает лорд де Лейси, – поспешила объяснить Эйлин. – Он подумает, что я расскажу всем о его подлостях, потому что ты захочешь, чтобы поместье де Лейси досталось мне как истинной наследнице. Да, у тебя есть власть и связи, а у Майкла нет. Зато ты не сможешь вечно быть со мной, а он сможет. Когда мы поженимся, все мое состояние перейдет к мужу, а значит, у дяди больше не будет причин бояться тебя. Не думаю, что он будет бояться Майкла, разве что просто как физически сильного соперника. Если мы будем жить тихо и не лезть в его дела, де Лейси махнет на нас рукой и оставит в покое. А после этого, я думаю, можно будет рассказать всем, что я заговорила.

Сэр Джон отвернулся и хмуро посмотрел в окно. За всеми этими хитрыми планами крылось одно: Эйлин хочет защитить его и Эмму. Если молодой и сильный воин – Ричард – не сумел уберечь свою семью от младшего брата, где уж ему, сэру Джону, сделать это… Но все же баронет полагал, что, если Эйлин расскажет все, что знает, властям, те найдут способ восстановить справедливость и уберечь от злого лорда девушку и ее родных. Сам сэр Джон никогда не был трусом, и в этой ситуации поступил бы иначе, если бы не Эйлин и Эмма. Ведь речь идет не о его жизни, а о жизни жены и племянницы. А ими нельзя рисковать. Что ж, может быть, Эйлин права. Если она расскажет все, то им, несомненно, будет грозить опасность. И Майкл сможет защитить девушку лучше, чем пожилой дядюшка.

– Понимаю, – пробормотал сэр Джон, вдруг почувствовав себя древним стариком. – А когда ты собираешься рассказать своему жениху, что скрывала от него такое?

Эйлин почувствовала себя неловко. Приняв решение, она даже не поинтересовалась, что обо всем этом думает сам Майкл. Почувствовав ее состояние, сэр Джон повернулся и смерил ее строгим взглядом.

– Ты расскажешь ему все еще до свадьбы. Я не хочу, чтобы ты обманывала этого юношу. Он хороший и достойный человек. Ты не могла сделать лучшего выбора, и он будет соответственно вознагражден. Но я не позволю тебе дурить ему голову. Если он будет продолжать ухаживать за тобой, а я думаю, что именно так он и поступит, ты обязательно все ему расскажешь. Дай мне слово.

Чувствуя, как дверь ее клетки медленно закрывается, Эйлин молча кивнула. Подняв голову, чтобы хоть немного задержать слезы, которые грозили вот-вот хлынуть из глаз, она повернулась к двери. Брак будет намного менее страшной ловушкой, чем та, в которую она чуть было не угодила вчера вечером.