"Золотой плен" - читать интересную книгу автора (Кемден Патриция)

Глава XIII

Аббатство лежало в руинах. Высокие стены без крыши угрюмо вздымались к небу, их зубчатый профиль повторял очертания каменистой гряды, на которой они были возведены. Бекет направил Ахерона туда, где, судя по всему, еще сохранились в целости несколько келий. Жеребец легко лавировал среди серых валунов.

– Полковник! – Элкот вырос из тени, отбрасываемой мощными стенами. – Вы здесь, полковник?

– Как видишь. – Бекет спешился.

Движения его былии нарочито размеренны и неторопливы – единственный способ обуздать пенящуюся внутри ярость.

Лейтенант пробирался к нему сквозь заросший сад.

Бекет протянул ему руку.

– Добро пожаловать, сэр, – расплылся Найал, от души пожимая ее. Но улыбка потухла, едва он увидел выражение глаз своего командира.

– Простите, сэр. Мне жаль, сэр. Надо думать, Онцелуса не было в Серфонтене.

– То, что я его не нашел, еще не значит – не было, – уточнил Бекет.

– Так значит, был?

– Не знаю.

– Но вдова... – начал Найал и осекся.

– Вот именно, – сказал Бекет, – видел растерянное лицо лейтенанта, но объяснять ничего не стал.

– Н-ну, – замялся Найал, – она же могла и не знать, где скрывается ее сестра с любовником. Так что вам нечего себя винить за неверное попадание. – Он чуть помедлил. – Знаете, сэр, я рад вас видеть. Когда мы прощались, я и не чаял...

– Спасибо, лейтенант, – перебил Бекет и бросил ему поводья, потом любовно похлопал по шее вороного. – Надо хорошенько почистить его скребницей и дать ведро овса. За верность полагается награда.

– Какой разговор, сэр, – отозвался Найал и повел жеребца под навес коновязи.

– Эй! Гарри! – заорал он, махая рукой в сторону маленького окошка на уцелевшей стене. – Полковник здесь! Вернулся-таки!

Гарри Флад выглянул из окошка и радостно замахал в ответ.

– Эге, да вас продырявили. – Он озабоченно нахмурился, высовываясь поглубже. – Видать, вдова доставила вам хлопот.

Бекет, стиснув зубы, поглядел на денщика. Гарри от этого взгляда едва не вывалился из окошка.

– Заткни глотку, дубина, – добродушно бросил ему лейтенант. – Не видишь, полковник голоден как волк?

– Да я что, я ничего, – пробормотал Гарри и нырнул обратно в помещение.

Найал стал расседлывать Ахерона, то и дело с тревогой косясь на стоящего рядом командира.

– Что мальчик? – не утерпел Бекет, злясь на себя за свое любопытство.

Он снял перчатки, прислонился к полуразрушенной стене, наблюдая за движениями адъютанта, взявшего в руки скребницу.

– Петер? – Найал широко улыбнулся. – Храбрый парнишка. Мы едва не попали в переплет по эту сторону границы... Видели бы вы, сэр, как дрожал его маленький фламандский подбородок. Старина Гарри испугался было, что он задаст нам реву. А я говорю: мол, в такой холод и дождь всякий солдат по матери тоскует. Словом, убедил его, что мы бьемся за женщину.

Бекет скептически приподнял бровь.

Найал вспыхнул и начал сосредоточенно драить бока Ахерона.

– Я имел в виду Ее Высочество, полковник, – смущенно пробормотал он. – Ну и... – Найал скрылся за конем, обойдя его с другой стороны.

Бекет хлопнул перчатками о ладонь. Тон последних слов ему не понравился.

– Что «ну и», лейтенант?

– Ну и перешли мы границу, проскользнули мимо французского отряда – дюжины три, никак не меньше. Мародеры, сэр, не регулярная армия. Малыш опять встревожился – как там его мамочка, ну и... мы с Гарри... сказали, что, раз она с вами, за нее можно не волноваться – вы сумеете ее защитить. – Из-под шеи Ахерона он взглянул на Бекета. – Это его сразу успокоило. А как она? С ней все в порядке?

Бекет раздраженно передернул плечами.

– Когда я видел ее в последний раз, она была совершенно в своей стихии. – Он подошел к поилке, плеснул водой себе в лицо и принялся ожесточенно его тереть.

– Слава Богу, – откликнулся Найал. – А то там на дороге возле Ауденарде, она...

– Расскажи-ка мне поподробнее про тех солдат. – Бекет мокрыми руками пригладил волосы, – тоже их сегодня видел. Может, это люди Рулона?

– Рулона? – переспросил Найал и покачал головой. – Не знаю, сэр. Они там, на берегу Геспера. Орут, горланят – не думаю, чтобы маркграф о них не знал.

– Наверняка знает. Клод редко упускает что-либо из виду.

Найал кивнул.

– Оттого-то возле замка выставили дополнительные караулы. Эй, Гарри, мы ведь с тобой видели, как они выгружают из подводы новые кремневые ружья, перед тем как нас вышвырнули оттуда? Гарри!

Гарри вырос в дверях – грудь колесом.

– Ну, чего тебе? Я полковнику ужин готовлю.

– Кремневые ружья. Сколько их было?

Гарри наморщил лоб.

– Да на целый батальон, поди-ка, хватит.

– Вот. – Найал снова повернулся к полковнику. – А у лакеев такой, знаете ли, вид, словно им велено все время быть начеку.

– Нейтралитет – штука сложная, – заметил Бекет. – Быть может, Клод просто принимает меры предосторожности? – Он поглядел в сторону замка, озаренного поздними лучами солнца. – Либо что-то скрывает. – Бекет стрельнул взглядом в адьютанта. – Оружие, к примеру.

– Пламя Люцифера! – прошептал Найал, вытаращив глаза.

– Вам не попадались всем известные следы Онцелуса? Лейтенант подумал и качнул головой.

– Нет, сэр. Ничего такого. Ни исчезновений. Ни странных смертей.

Бекет снова посмотрел на замок; пальцы согнулись и медленно сжались в кулаки.

– Все равно он там.

Кровь отхлынула от лица Найала.

– В замке, сэр?

Бекет кивнул и нахмурился.

– Но это ничего не значит. – Он крепко схватил молодого человека за плечо. – Мы уже были от него на волосок, и немало людей заплатило жизнью за то, что мы не сумели его найти. – Бекет почувствовал, как ненависть клокочет в нем, точно щелок в котле. Он со всей силы пнул сапогом стену, и один камень вывалился из нее.

Дентен, Уортли, Медоуз – все мертвы. Два с половиной года назад близ Кельна он с тремя людьми окружил таверну, где засел турок. Бекет втянул в себя воздух, вспомнив, как уже праздновал близкую победу и как потом нашел Дентена и остальных с перерезанными глотками.

А полгода назад он и Сеган выследили дьявола в замке Д'Ажене. Конечно, они рисковали, забравшись так глубоко в тыл французам, но Мальборо отдал приказ взять турка любой ценой. Как будто Бекету нужны приказы!

Под видом богатых итальянских путешественников они остановились на местном постоялом дворе. Но Сегана угораздило влюбиться в жену шевалье Д'Ажене, темноволосую красавицу, которой явно наскучил ее старый муж. И вскоре Бекет обнаружил тело Сегана – без порезов, но обезображенное до неузнаваемости. Он был отравлен, а Эль-Мюзир и Лиз Д'Ажене скрылись.

– Черт возьми! – вскричал Найал, будто откликаясь на его мысли. В тот раз мы бы его обязательно изловили, если б Сеган не поддался чарам жены шевалье! Чтоб я когда позволил женщине поймать меня в сети!

Бекет с горечью поглядел на рыжего лейтенанта и подумал о том, что пропасть меж ними расширилась еще на тысячу лье. Повернувшись к нему спиной, он уставился на башни замка, почти черные на фоне заходящего солнца.

Посмотрим, как ты запоешь, когда почувствуешь у себя в руках женщину. Такую теплую, мягкую, пахнущую летними цветами. Ее сладкие губы на своих губах, ее страстный шепот возле самого уха. Услышишь ее смех, освобождающий тебя от бремени самых тяжких забот. И сам себе удивишься – отчего, даже когда она сердится, твое тело и душа устремляются в рай?

А уж если она ляжет с тобой в постель...

Бекет зажмурил глаза.

– Говоришь, не позволил бы? – произнес он вслух, открыл глаза и вперился взглядом в адьютанта. – Да ты и не заметил бы этих сетей.

Гарри влетел под навес и с любопытством взглянул на хозяина.

– Не знаю, как насчет сетей, – заявил он, подавая Бекету оловянную миску, – а вот дичинки из заповедников Его Высочества извольте отведать.

Бекет взял миску и начал есть.

– Из заповедников! – усмехнулся Найал. – Скажи уж лучше, из рук его толстухи кухарки. Эта кухарка скоро нашего старину Гарри со всеми потрохами сожрет. Гарри подтянул штаны.

– Ну, толстовата, что с того? Зато кормит на убой.

– Так ведь не задаром! Гарри ухмыльнулся.

– Все лучше, чем сидеть тут да кудахтать как наседка.

– Кудахтать?! Нет, вы только послушайте! После того как я столько раз выручал его из всяких переделок! Да ты днюешь и ночуешь в тех кухнях!

– А куды денешься? На нонешний бал меня не пригласили... – Гарри дернул головой в сторону замка. – Надо ж и мне свое удовольствие справить, верно?

Бекет бросил пустую миску под ноги денщику.

– Верно, Гарри. Найал останется здесь, а ты будешь меня сопровождать. Эль-Мюзир ловок и хорошо видит в темноте, а сестры Ван Стаден окружены ею. Надеюсь, одна из них задержит его подольше. Тут-то я и нагряну к нему в гости.

Лейтенант насторожился.

– Но вы не можете так просто вломиться в замок. Подумайте об опасности, сэр! Ведь вы полковник английской армии.

Бекет на миг задержал дыхание.

– Когда-то давно я знавал маркграфа. А старый друг лучше новых двух.

– Ой ли, полковник, – недоверчиво заметил Гарри. – Я уж семь лет служу у вашей милости, а за энто время мы что-то ни разу сюды не заворачивали.

– Я же говорю, давно это было. – Он прислонился к стене, ища опоры. – И не здесь, а в Вене.

– Ох! – выдохнул адъютант.

Гарри откашлялся, зашаркал ногами по каменной площадке.

– Не сумлевайтесь, полковник, мы лазейку отыщем. Но вперед я на вашу руку погляжу.

Бекет вскинул голову. Вена. Одно это слово точно «Золотой плен» кинжал в сердце. Воспоминания давят на него с такой силой, что трудно дышать. Он глубоко вздохнул, почувствовав острый запах конюшни, пота и пыли. Вновь прищурился, созерцая далекий замок.

Ты пробила мою броню, женщина. Разогнала демонов, что придавали мне сил. Этого ты добивалась? Бешенство окутывало его, как черный дым затушенного костра, но сквозь плотную дымовую завесу просачивалось взволнованное, напряженное ожидание. Бекет хищно оскалил зубы. Ваши планы сорвались, мадам. Вы не сумели убить во мне зверя, и уж теперь он не упустит свою добычу.

– Розовое! – визгливо засмеялась Лиз, обходя сестру кругом. – Боже мой, Катье! Ну можно ли блондинке надевать такой цвет?! Хорошо хоть, ты немного поспала и лицо стало посвежее. – Лиз потрогала серебристые кружева, обрамлявшие чересчур глубокий вырез, фыркнула и направилась к выходу из сестриной спальни.

Катье поправила атласную юбку, посмотрела на себя в зеркало. Отражение глянуло на нее огромными несчастными глазами. До прихода Лиз ей казалось, что она выглядит вполне сносно. Даже помечтала о том, чтобы Бекет увидел ее и оглядел тем особенным взором. Она встретила в зеркале взгляд сестры и глубоко вдохнула для храбрости.

– По-моему, этот цвет ближе к светлой дамасской розе. Думаю, он как раз брюнетке не пошел бы.

– Ладно, поторопись! Ориак с женой только что приехали, а я не хочу пропустить момент, когда он представит ее своей нынешней любовнице. – Лиз поглядела на себя в зеркало, положила руки на талию, словно измеряя ее, повернулась, чтобы хорошенько разглядеть себя сзади. – Этот безмозглый Клод прислал мне какую-то блаженную вместо камеристки. Корсет не могла как следует затянуть! Я не переживу, если у кого-нибудь из приглашенных талия будет тоньше моей.

Она засмеялась и потащила Катье вон из спальни.

Держась за руки, они промчались по длинной галерее. Катье услышала музыку и почувствовала запах свечей задолго до того, как они с Лиз возникли на пороге парадной залы. Лиз нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда дворецкий возвестит их приход.

Повсюду сияли свечи и драгоценности. В середине залы медленно покачивались танцующие пары. Кольцо колонн поддерживало открытую галерею, тянувшуюся вдоль круглого потолка. Дворецкий выкликнул их имена, и Лиз первой вошла в дверь.

– Черт! – прошептала она. – Мерзавец Ориак уже здесь! Мог бы и о других подумать: всем ведь любопытно!

Катье проследила за взглядом сестры и увидела унылую молодую женщину с волосами цвета мокрого песка, стоящую рядом с длинноносым мужчиной, чье лицо было плохо различимо в тени огромного каштанового парика. По другую его руку стояло очаровательное темноволосое и белокожее создание.

Лиз пожала плечами.

– Вообще-то он не так уж плох в постели. Наверно, я бы до сих пор придерживалась этого мнения, если б... – Слова замерли у нее на устах, и она пристально взглянула на Катье. – Тоскуешь по любовнику, а? Ну, не красней, не красней! Я знаю, что это такое. Вот здесь... – она коснулась пальцами платья под грудью, – что-то сосет, как жажда или голод. Но сколько ни ешь, ни пей, это чувство не проходит. И тогда начинаешь следить за каким-нибудь мужчиной – как он ходит, говорит, как двигаются его руки – и представлять себе, что было бы, если бы эти руки прикоснулись к тебе.

– Лиз, прошу тебя! – Катье разгладила юбку, обводя взглядом группки мило беседующих мужчин и женщин. Она поймала оценивающий взгляд невысокого небрежно одетого мужчины и повернулась к нему спиной.

– Ты права, – кивнула Лиз. – Гийон тебе ни к чему. В голом виде он такой же олух, как в одежде.

Катье сцепила пальцы и уставилась прямо перед собой, наблюдая за оживленным бурре. Кто-то прошел мимо, обдал ее своим дыханием, лишний раз подчеркнув, как у нее открыта грудь.

Ей до боли хотелось, чтобы рядом был Бекет и на талии лежала его сильная рука! Она еще сильнее сжала пальцы. Но он уже никогда не будет рядом. Куда ни погляди – вперед, назад, вбок – везде пустота, потому что нет Бекета.

Она почувствовала на себе пытливые глаза Лиз.

– Так ты потому не хочешь нового любовника, сестренка, что старый где-то здесь, поблизости?

– Нет!

– Может, на конюшне? Или на чердаке?

– Прекрати! – прошептала Катье. – Я не знаю, где он.

– А вон Клод, смотри! Болтает с красномордым испанцем. Может, он знает, где твой любовник? Пошли спросим?

– Зачем тебе все это, Лиз?

– А тебе зачем оберегать своего англичанина? – Пальцы Лиз тряхнули ее за плечо, но она тут же вспомнила, где находится, увлекла сестру в глубь залы и придавила спиной к мраморной колонне. – Не думаешь ли ты, что он в тебя влюбился? Не будь дурой! Позволить мужчине повалить себя в темноте – не способ влюбить его в себя.

– Да перестань ты, наконец! – вспыхнула Катье. – У тебя одно на уме! Как ты не поймешь, что я здесь только ради Петера!

– Не только. Теперь уже не только. – Лиз вновь потрясла ее за плечо. – И не надо передо мной притворяться. Я ведь знаю, что за птица твой англичанин. Знаю, как его зовут и как он умеет целоваться – колени подгибаются!

Катье уставилась на сестру. Что это? Очередная издевка или...

– Я устала от твоей болтовни.

Лиз понизила голос до тихого жаркого шепота – Катье с трудом расслышала его за гомоном толпы.

– А еще я знаю, что он зовет тебя сильфидой.

Пол закачался у Катье под ногами. Она глядела на сестру, уже не думая о том, что кто-то может заметить растерянность и боль у нее на лице.

Лиз чуть отвернулась и прошипела:

– Ну, не смотри таким убитым взглядом! Я с ним не спала. Но он же мужчина, сестренка. Почему бы ему не называть сильфидами всех своих наложниц?

Едва дыша от обиды, Катье глядела на пламя свечей, трепещущее у нее перед глазами. Сестра продолжала что-то ей шептать, требовательно, потом вкрадчиво, но Катье уже не слышала, не отвечала. Это правда, Бекет? Я была просто одной из твоих... Она опустила голову и закрыла глаза.

Она не помнила, сколько времени так простояла, а когда очнулась, увидела, что Лиз покинула ее. Глаза невольно остановились на блестящей толпе. Музыка смолкла, и многоголосый гул накатил на нее, как свирепый зимний ветер.

Она увидела со спины высокого темноволосого человека, и сердце ее замерло. Глаза впились в эту спину, точно молили ее обладателя оказаться тем, кем бы ей хотелось – неким английским полковником. Сильфида! – прошелестело у нее в ушах.

Темноволосый сошел с лестницы и растворился в толпе. Катье тряхнула прической. Дура, ты в самом деле думала, что он явится сюда за тобой?

Она еще раз окинула взглядом залу. Широкоплечий брюнет стоял, повернувшись к ней спиной, на стыке света и тени. Завязанные хвостом волнистые волосы и слегка напряженная поза показались невероятно знакомыми.

Все вокруг перестало для нее существовать – и музыка, и смех, и хрустальный перезвон бокалов – все куда-то отодвинулось. Неужели это он? Даже под темно-вишневым бархатом угадывалась гордая стать воина. Толпа качнулась, поплыла перед глазами. Спустя миг зрение прояснилось. Его не было.

Она стала вслепую протискиваться сквозь толпу. Кто-то схватил ее за руку. Гийон в сбившемся набок каштановом парике. Катье вырвалась и налетела на группу мужчин и женщин: все они обступили величественную матрону, восседающую в кресле.

Катье узнала ее. Двоюродная бабка Филиппа и Клода Амелия.

– А это еще кто? – спросила старуха. – Я ее как будто знаю.

Приземистая дама средних лет неприязненно покосилась на Катье.

– Да нет, Амелия, вы перепутали ее с племянницей Лаверня. С той, что вышла за сына Бриссо.

– Эта бедная мышка вышла за сына Бриссо? – хохотнул стоявший с ней рядом мужчина. – Я бы поставил в заклад половину моих земель, что Лаверню не удастся сбыть ее с рук.

– Ты уже прозакладывал все свои земли, старый сатир, – оборвала его матрона. – Причем ставил на вещи гораздо менее пристойные, чем возможность Лаверня выдать замуж свою племянницу. Теперь у тебя ни кола, ни двора. Иначе б ты тут не ошивался. – Старуха постучала тростью об пол. – Ну, да будет об этом. Подойдите-ка сюда, милочка, – приказала она Катье.

С тоской обведя глазами залу, Катье выступила вперед и присела перед герцогиней де Шамборе.

– Добрый вечер, ма... тетя Амелия.

Старуха вылупила глаза от подобной фамильярности.

– Кто вы такая?

– Катье Ван Стаден де Сен-Бенуа, мадам.

– Сен-Бенуа... Сен-Бенуа... Погодите-ка... Это что ж, тот Сен-Бенуа, который Клод купил Филиппу?

– Тот в Голландии, – откликнулся чей-то голос.

– А по-моему, в Баварии, – возразил другой.

– Во Фландрии, тетя Амелия, – отчеканила Катье.

Герцогиня задумалась, разглядывая ее.

– А я была у вас на свадьбе?

– Нет, тетя, мы с Филиппом поженились в ту весну, когда его дедушка заболел.

– Заболел! Не заболел, а из ума выжил. Такие странные с ним делались припадки. Клод упрятал его в Италию. В горы как будто.

Катье побелела, вся передернулась и хотела отойти, но ее удержала за локоть рука маркграфа. Шепотом, так что только она могла его расслышать, Клод проговорил:

– У меня нежданный гость, Катрин. Английский лорд. Вернее, английский полковник. Я встречался с ним в Вене. Такой сюрприз – после стольких лет! Однако же он здесь – проездом через Геспер-Об. Откуда, куда, с к е м – одному Богу ведомо.

Так это был Бекет! Глаза ее метнулись в противоположный конец залы, где теперь было пусто. Видел ли он ее? Видел – и отвернулся?

О Боже, прошу тебя, дай мне поговорить с ним один последний раз! Дай открыть ему всю правду! Дай сказать, как сильно я...

– А вы не умеете скрывать свои чувства, дорогая моя, – небрежно, точно рассуждая о погоде, заметил Клод. – Думаю, Филиппу это поначалу казалось забавным.

– Клод! Клод! – Герцогиня снова постучала палкой в пол. – Может, хватит терять время на вдову Филиппа? Ты вроде еще не танцевал. – Она усмехнулась, раскачиваясь в кресле. – В самом деле, Клод, прошло почти три года с тех пор, как умер Клод Дени, и два с половиной – со смерти его матери. Это большой срок. Пора бы тебе подумать о новом браке. У тебя пятеро племянников, и все они хорошей крови, но в нашем роду принято передавать власть прямым наследникам.

Катье вспыхнула и опять хотела уйти, но рука Клода больно вцепилась в ее локоть.

– И правда, тетя Амелия, насчет племянников не могу с вами не согласиться. Я видел маленького Пьера, сына Филиппа. Он – само совершенство. Чуть-чуть лоску, и он станет достойным отпрыском нашей фамилии.

Ледяная рука сдавила сердце Катье. Само совершенство... Достойный отпрыск... Нет-нет, Петер всего лишь маленький мальчик, которому отчаянно нужно лекарство!– безмолвно выкрикнула она.

Страх трепетал у нее под кожей, словно что-то живое. В комнате вдруг стало слишком душно. Голова закружилась, и она шагнула назад, чтобы восстановить равновесие.

– Удивительно, не так ли? – добавил Клод, неодобрительно покосившись на Катье. – Удивительно, чтобы ребенок, воспитывавшийся в глуши, оказался таким совершенством! Но я этому очень рад, потому что не терплю изъянов ни в ком и ни в чем.

Катье держалась одной лишь силой воли.

– Филипп... – Она запнулась, перевела дух. – Филипп был бы весьма польщен вашими словами, Ваше Высочество. Он очень гордился своим сыном.

Пальцы на локте чуть разжались, и она резко вырвалась, в последнюю минуту превратив это движение в реверанс.

– С вашего разрешения, тетя Амелия. Я бы хотела уйти, я немного утомлена с дороги...

Она повернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа. Сильфида, Сильфида, Сильфида. Будь ты проклята. Будь проклята твоя кровь. Катье бежала к себе в комнату, зажав руками уши, как будто можно было заглушить звенящий в голове, преследующий ее голос. Будь проклята твоя кровь! – кричал ей Бекет, а его крик сменял угрожающе тихий голос Клода: Само совершенство.

– Бекет, Бекет, я уже проклята! – прошептала она, неловкими пальцами отодвигая засов.

Что будет с моим маленьким сыном, с моим ангелом, когда Клод узнает, как на самом деле далек он от совершенства?

Бекет вновь отступил в тень бальной залы, когда увидел, как точеная фигура в розовом платье с серебряным отливом стала решительно пробираться к вдове покойного герцога де Шамборе. А вы далеко пойдете, мадам, с горечью подумал он, вспомнив, как в то их первое утро она появилась на пороге амбара растрепанная со сна, в мятой юбке, обмотавшейся вокруг бедер. Вид у нее был такой, точно она только что побывала в страстных объятиях мужчины, и он с трудом удержался, чтоб не подхватить ее на руки и не унести обратно на солому.

В свете тысяч свечей он видел, что к его Катье так и липнут вожделенные взоры, подолгу задерживаясь на восхитительно пышной груди, слишком открытой глубоким вырезом платья. Так вот почему она вечно возилась со своей одеждой! – подумал он, стиснув зубы. Чтобы быть объектом мужских вожделений.

Кому не захочется совратить такого ангела? Мышцы его плеч напряглись, глаза подернулись туманом. Или она стала образом чувственной невинности лишь для одного... дьявола?

Задыхаясь, он привалился к колонне.

Погляди на нее! – говорил в нем его гнев. Погляди на соблазнительный изгиб шеи, когда она приседает перед герцогиней, этот изгиб ты целовал только сегодня утром и чувствовал, как возле него бешено бьется ее пульс. Теперь это все для Эль-Мюзира? Она улыбнулась? Или ее улыбки тоже только для Эль-Мюзира?

Бекет повернулся спиной, чувствуя, как иглы пронзают все его тело. А ведь уже прошли часы с тех пор, как ее измена впиталась в его кровь. Похорони ее, внушал он себе, сжимая кулаки, похорони глубоко, рядом с изменой маркизы. Та женщина сполна заплатила за свои козни, заплатит и Катье. Но не теперь. Прежде надо рассчитаться с ее любовником.

Он очищал свой ум от всего, оставляя там место только врагу. Его глаза внимательно оглядывали бурлящую толпу в поисках турка.

Двое кавалеров в париках грациозно поклонились Бексту; он почувствовал настороженность в их глазах и ответил на поклон, но взгляд его не пригласил их остановиться и поговорить с ним. Они прошли мимо, кланяясь другой ларе.

Только время потерял, думал он. Эль-Мюзир здесь не появится. Светские развлечения не в его вкусе. Бекет поднял глаза к галерее. Отдельные ее участки были в тени – туда не достигали блики свечей в массивных канделябрах. Бекет изучал эту темноту, ловя признаки движения. Слабое мерцание привлекло взгляд; глаза метнулись туда и обнаружили смеющуюся парочку, вышедшую на свет, чтобы помахать кому-то внизу.

Взор Бекета оторвался от галереи и вновь обшарил толпу, рассеянно скользя по всем женщинам, одетым не в розовое. Заметив, что группа вокруг герцогини поредела и Катье там нет, он нахмурился. Еще рано; едва ли женщина, привыкшая к тяготам жизни в замке Сен-Бенуа, так быстро устанет от блеска и праздности.

Он снова перевел глаза на парочку у перил галереи. Мужчина, уткнувшийся лицом в волосы юной кокетки, смеясь, увлекал ее обратно в тень. На миг светло-каштановые волосы дамы блеснули золотом в пламени свечей.

Рандеву? Неужто она уступила домогательствам одного из пялившихся на нее мужчин? Его рука невольно потянулась к эфесу глупой бальной шпаги. В мозгу неумолимо звучали слова Рулона, брошенные под дубом: Эти две шлюхи – родные сестры... И обе спали с турком...

Бекет еще какое-то время стоял неподвижно. Наконец начал решительно пробираться сквозь толпу. Клокочущий гнев наполнял его жилы. Да, у нее рандеву, но не с человеком – с дьяволом.