"Дык, или Как московские Митьки достали питерских" - читать интересную книгу автора (Асс Павел Николаевич)

Глава третья Как Фтородентов попал под машину, и что из этого вышло

На следующее утро Фтородентов проснулся от сильного грохота. Громыхал голодный Мирон, гоняясь по котельной за огромной крысой. С голодухи в Мироне, видимо, проснулся боевой дух предков, он дико орал, прыгал, ронял лопаты, ящики, бутылки из-под портвейна.

— Скотина! — заорал проснувшийся Антоныч. — Всю посуду поколотишь, чтоб тебе сдохнуть на помойке!

— Замуровали демоны! — немедленно отозвался Василий.

Мирон словил крысу, откусил ей голову и, жадно урча, начал пожирать.

— Однако, молодец, — похвалил Антоныч. — Шибко до-фига крыс развелось, авось с голоду не умрет…

— Дык, — сказал Фтородентов, гордый за своего кота.

— Елы-палы, — завершил разговор Антоныч. — Однако, Сергунчик-то спит, родимый… Бутылочки бы в магазинушку отнесть, еще ба купить чо выпить…

— Дык, — Фтородентов почесал лохматую голову. — Это было бы в кайф.

Они растолкали ничего не понимающего сонного Серегу, вручили ему в руки васину спортивную сумку, набив ее предварительно бутылками. Серега долго не понимал, чего от него хотят, а когда понял, заахал:

— А-а-а… Они, значит, оттягиваться здесь будут, лежать на топчане (топчана, кстати, в котельной не было), плевать в потолок, а браток Сереженька по грязным улицам да в урловый магазин… Шибко несправедливо! Это этот, как его, волюнтаризм!

— Попрошу в моем доме не выражаться! — воскликнул Антоныч, сидя на стуле с тремя ножками.

— А чо я сказал-то? — по сценарию завопил Серега. — Чо я сказал?

— Дык, это, так уж и быть, — сказал Фтородентов. — Давай я схожу.

— От настоящий браток! — возрадовались Антоныч и Серега, причем при этом Антоныч плюхнулся на раскладушку и начал бить себя по голому пузу, а Серега сплясал некое подобие лезгинки, вызвав изумление у оттягивающегося Мирона.

Василий, подхватив сумку, вышел на освещенную солнцем улицу, зажмурился и радостно зашагал в магазин.

Не успев пройти и двадцати шагов, он был самым непредвиденным образом остановлен. Визг тормозов, полет на грязную дорогу и чей-то злобный крик:

— Холера тебя забери! Куда ж ты, козел, под колеса лезешь?

Василий, лежа на асфальте, обнаружил перед собой старенький облезлый «Запорожец», из которого неторопливо вылезал весьма толстый чувак с трехнедельной щетиной на лоснящейся морде, в клетчатой кепке и залатанной тельняшке.

— А-а-а!!! — заорал на всякий случай Фтородентов. — Ведь это ты, Мирон, Павла убил!

На крик из котельной выскочили Антоныч и Серега, изумленные при виде валяющегося на дороге Василия и толстого незнакомца, который тоже оживился и начал выкрикивать что-то типа «Дык! Как же так, братишка…»

— А-а-а!!! — заорал в свою очередь Антоныч. — Елы-палы! дык это же Сидор! Сидорчик! Сидорушка!

И бросился обниматься.

— Антоныч! — обрадовался толстяк. — Холера меня забери! Чтоб я сдох от такой жизни! Будь проклят тот час, когда я сел за баранку этого пылесоса!

После долгих переживаний и радостных цитирований разных идиотских фильмов, братишки-митьки собрались, наконец-то, в котельной. У Сидора в машине оказался ящик «Каберне», которое тут же разлили в оловянные кружки.

— Дык, ты куда направляешься? — поинтересовался Антоныч. — Я смотрю, обмажорился совсем, машину купил…

— Не купил, — помотал головой Сидор. — У армянина одного, Хачика, в очко выиграл.

Сидор снял кепку, оказавшись совершенно лысым, протер лысину ладонью и опрокинул стакан.

— А еду, однако, в Питер.

— Зачем?

— Дык…

Сидор не торопясь вытащил из запазухи помятые листы какой-то книги. Старая промасленная ксерокопия возвещала о том, что это роман В.Шинкарева «Папуас из Гондураса».

— Митьки в Ленинграде, однако, совсем зазнались. Такое пишут, как будто кроме них и нет больше нигде митьков. Еду вот к этому Шинкареву, да еще и к Шагину Митрию, покажу им свою книжечку.

— А где ж твоя книжка?

— Дык, в машине, в багажнике. Все восемь томов.

Антоныч призадумался. Фтородентов и Серега, откупоривали очередные бутылки «Каберне», весело перекликались своими «Дык, елы-палами» и разливали жидкость по кружкам.

— А чо! — сказал Антоныч. — Однако, пообщаться с питерскими митьками шибко в кайф. Не поехать ли нам с тобой?

— А-а-а!!! — возрадовался Сидор. — О, класс!!!

— А-а-а!!! — закричали, прыгая по котельной, Василий и Серега. Мирон, обожравшийся мышами, лениво поднимал уши, приоткрывал левый глаз и зевал. «И чего суетятся, — думал он. — Будто неделю не кушали… Дык, елы-палы…»