"Четвертый Крестовый поход. Миф и реальность" - читать интересную книгу автора (Парфентьев Павел, Безруков Петр)

Договор крестоносцев с Венецией и последующие события

Послы французских баронов прибыли в Венецию в 1201 г., чтобы провести переговоры о перевозе крестоносного войска за море. Точное направление похода пока не объявлялось, однако в ходе тайных переговоров было также условлено, что сперва он направится в Египет, «потому что со стороны Вавилона[86] турок можно было уничтожить скорее, нежели из какой-нибудь другой страны».[87] Крестоносцы вынуждены были соглашаться на любые условия перевоза.[88]

«От имени вождей крестоносного ополчения посольство в апреле 1201 г. заключило с венецианским правительством договор о предоставлении в распоряжение крестоносцев достаточных перевозочных средств для армии в 4.500 всадников в полном вооружении, 9.000 щитоносцев и 20.000 пехотинцев с необходимым на один год количеством фуража и продуктов. Все это венецианцы должны были приготовить ко дню Петра и Павла следующего 1202 г. Венецианцы для того, чтобы избежать конкуренции со стороны крестоносцев при закупке фуража и продуктов, указали в договоре те районы северной Италии, в которых они не могли производить для себя закупок иначе, как от имени Венеции. Плата в 85.000 марок серебра[89] должна была быть внесена в рассрочку, но не позднее апреля 1202 г., и при том независимо от того, какое количество войск будет представлено к перевозке. Апрель 1202 г. был указан в качестве срока, к которому должны были собраться крестоносцы в Венецию. Одновременно венецианцы обещали со своей стороны снарядить флот в 50 кораблей и отправиться с ними на Восток. За это участие в походе Венеция выговорила себе половину тех завоеваний и той добычи, которую они могли общими усилиями захватить во время похода».[90] Крестоносцы приняли эти условия – другого варианта у них попросту и не было.

Здесь нужно отметить, что, по словам Виллардуэна, «сразу же одна и другая стороны отправили своих вестников в Рим к апостолику[91] Иннокентию, чтобы он утвердил этот договор; и он сделал это весьма охотно».[92] Есть, однако, и иные сведения – автор «Деяний Иннокентия III»[[93] указывает, что Папа пытался внести в договор несколько поправок, обеспечивающих антимусульманское направление похода и одобрил договор только с условием дальнейших консультаций участников похода с Апостольским Престолом,[94] эти сведения, однако, не вызывают особенно большого доверия.[95] Так или иначе, договор был заключен.

Еще до этого, в мае 1201 г., умирает Тибо Шампанский. Совет возглавителей похода в Суассоне избирает нового руководителя, наделяя его командными полномочиями. Им становится маркиз Бонифацио Монферратский.[96] Изучая участие этого руководителя IV Крестового похода в последующих событиях, необходимо знать как минимум несколько фактов. Во-первых, Бонифацио был тесно связан с интересами короля Германии Филиппа Швабского,[97] родственником которого он был.[98] Филипп же в этот период находился в открытом конфликте с Папой.[99] Во-вторых же, у Бонифацио были свои причины не любить Византию – византийские императоры дурно обошлись с двумя его братьями, Коррадо[100] и Раньери.[101] Робер де Клари повествует об одной из этих историй так:

«Случилось так, что маркиз Конрад lt;…gt; принял крест и отправился за море, он вел две галеры и по пути побывал в Константинополе. Когда он приплыл в Константинополь, то беседовал с императором, и император оказал ему добрый прием и приветствовал его. Как раз в то время некий знатный человек из числа жителей города осадил императора в Константинополе, так что император не отваживался выйти из города. Когда маркиз это увидел, он спросил, как же это произошло, что тот сумел так осадить его, а император не осмеливался сразиться с ним; и император ответил, что его люди в душе не сочувствуют ему, и нет от них подмоги; вот почему он не решается с ним сразиться. Когда маркиз это услышал, он сказал, что поможет ему, если тот согласен, а император ответил, что он, конечно, согласен и что за помощь окажет ему великое благодеяние. Тогда маркиз сказал императору, чтобы он приказал созвать всех горожан римского закона, т. е. всех латинян города, что он, маркиз, вооружит всех их и введет в свой отряд и сразится с врагами, латиняне же эти составят авангард, а император пусть возьмет всех своих людей и следует за ним. И император приказал созвать всех латинян города. Когда все они явились, император распорядился, чтобы все они вооружились, и когда все они вооружились, а маркиз вооружил всех своих людей, он взял с собой всех латинян и выстроил свои боевые отряды наилучшим образом; а император тоже вооружил всех своих и взял их с собой. И тогда маркиз взял да и выступил вперед, а император следовал позади него. Едва маркиз вышел за ворота вместе со всеми своими отрядами, император приказал запереть за ними ворота», после чего последовала победоносная битва. «Когда противники увидели, что их сеньор [осаждавший Константинополь] погиб, они бросились наутек и обратились в бегство. Когда император, предатель, который велел запереть ворота за маркизом, увидел, что они побежали, он тоже выступил из города со всем своим войском и стал преследовать бегущих; и они, маркиз и он, захватили немалую добычу – и коней и всякого иного добра. Вот так отомстил маркиз за императора тому, кто его осадил. Когда они их разбили, оба, император и маркиз, вернулись обратно в Константинополь. И когда они вернулись и скинули доспехи, император очень тепло поблагодарил маркиза за то, что он так хорошо отплатил его врагу; и тогда маркиз спросил у него, зачем он приказал запереть за ним ворота. „А! – воскликнул император, – теперь ведь все в порядке“. lt;…gt; Прошло немного времени, как император и его предатели замыслили великую измену, ибо он хотел погубить маркиза. Но некий человек почтенного возраста, узнавший об этом, проникся такой жалостью к маркизу, что благородно пришел к нему и сказал ему: „Сеньор, бога ради, уходите из этого города, ибо если вы останетесь здесь еще три дня, то император и его предатели, замыслившие великую измену, схватят вас и убьют вас“. Когда маркиз услышал эти вести, он встревожился. Той же ночью он покинул городlt;…gt;».[102]

Такая история, столь характерная для византийских царских нравов, не могла внушить брату Коррадо, Бонифацио, большую приязнь к греческой империи – тем более что второй его брат, Раньери, был отравлен в Византии императором Андроником I Комнином.[103]

Весной 1202 г. ополчение начинает собираться в Венеции. Венецианцы селят их на небольшом острове близ города. Свою часть обязательств Венеция исполнила. А крестоносное войско не могло исполнить свою – дело в том, что вследствие обычной недисциплинированности феодального войска не все участники похода собрались в Венеции – многие отправились в другие порты, чтобы самостоятельно ехать на Восток. А требуемую сумму предполагалось собрать с участников – с каждого долю за него. Таким образом, денег для уплаты Венеции не хватало. После того, как были собраны все возможные средства, оставался еще долг в более чем 30.000 марок: «lt;…gt;положение из трудного сделалось трагическим: венецианцы не хотели ни отправить ополченцев по назначению до полной оплаты обусловленной по договору суммы, ни кредитовать их, снабжая хотя бы самым необходимым. У крестоносцев сложилось мнение, что дож хочет уморить их голодом. Суассонский аноним выразительно характеризует положение, говоря, что крестоносцы „почти три месяца не могли ни сесть на корабли, ни вернуться назад“. Другой аноним, Гальберштадский, замечает: „Венецианцы держали их как пленников, не позволяя им даже вернуться назад до выплаты всего долга“. Третий аноним, автор „Константинопольского погрома“, рисует положение крестоносцев на острове св. Николая самыми мрачными красками: „Между ними поднялась удивительная смертность, так что живые не успевали хоронить мертвых“. Сама собою напрашивалась мысль, что венецианцы умышленно создали такую обстановку для того, чтобы подчинить себе „христово воинство“».[104]