"Долг перед видом" - читать интересную книгу автора (Шумил Павел)

ЧАСТЬ 2 Путь Криминала (Мы вместе!)

— Здравствуйте, меня зовут Лита, — представилась девушка, входя в комнату. — Я буду курировать вашу группу.

Болан оторвался от изучения двора в поисках возможности побега и окинул взглядом девушку. Модно одета, красивая, с красноватым оттенком кожи. Только во взгляде какая-то застарелая тоска.

— А как у вас насчет свободы передвижения? — спросил он.

— Даете слово больше не убегать, и получаете полную свободу.

— А если нет?

— Тогда один из вас получает полную свободу, а второй сидит под замком. Потом меняетесь. Вы же Пара.

— Болан дает слово, — отворачиваясь от окна, произнесла Илина. — Здравствуй, Лита.

— Ты?! Не может быть! — девушка в ужасе прижала ладони к щекам. — Нет, это невозможно! Я попрошу, чтобы меня заменили.

— Останься, Лита. Я хочу, чтоб это была ты.

— Но… Лина, я тебя предупреждаю, я выполню свой долг до конца…

— Конечно, конечно. Здравствуй, милая!

Женщины обнялись, начались слезы. Болан вышел в коридор, чтоб им не мешать. То, что Илина решила за него, вызывало легкое раздражение и огромное облегчение.

Женщины делились секретами не менее получаса. Болан за это время изучил два этажа, разгуливая по коридорам и бесцеремонно заглядывая во все двери подряд.

— Бол! Ты где? Разговор есть! — услышал он голос Илины и поспешил на зов.

— Присаживайтесь. Я проведу вводный инструктаж, — начала девушка. Прежде всего — о высадке. Если вы не знаете, мы научились пробивать Окно в альтернативные миры, но в какой именно мир попадем, неизвестно. Еще ни разу не удалось дважды попасть в один и тот же мир. В большинстве своем миры похожи на наш. Не в деталях, а в том смысле, что это миры, пригодные для жизни. Температура, кислородная атмосфера, уровень радиации и прочее.

— А в меньшинстве?

— Может быть все, что угодно. Если мир явно не приспособлен для жизни, Окно закрывается, и высадка переносится на сутки. Для открытия Окна требуется огромное количество энергии, и мы не можем позволить себе дважды открывать Окно в один и тот же день. Именно запасами энергии и определяется количество имплантаций.

— Сколько же их?

— В среднем, мы отправляем группу раз в неделю. Мы не можем надолго открыть Окно, поэтому высадка автоматизирована. Груз и импланты сбрасываются в защитных капсулах за минимальное время.

— А если мир не годится для жизни?

— Об этом я и хочу рассказать. Сразу после открытия Окна начинается сканирование пространства в поисках поверхности планеты. Ведь Окно может открыться и в космос. Как только поверхность обнаружена, срез Окна опускается на высоту трех с половиной — четырех метров. Это занимает приблизительно одну десятую секунды. Если под срезом океан, производится поиск суши. Он может продолжаться до полутора секунд. За это время срез перемещается на три-четыре тысячи километров. Не встретилась суша — старт считается неудачным, и Окно закрывается. Если суша встретилась, начинается высадка. Первыми идут четыре грузовые капсулы. Потом — импланты. И затем — снова грузовые капсулы. Пока энергия не кончится и Окно не закроется. Последнюю капсулу часто разрезает пополам.

— А кто и когда определяет, годится мир для высадки, или нет?

— Определяет автоматика. Пока идут грузовые капсулы. Поэтому мы и пускаем в начале четыре капсулы с грузом, чтоб успеть перекрыть Окно, если мир не подходит.

— И как часто мир… э… не подходит.

— В среднем, каждый восьмой запуск заканчивается фальстартом. По разным причинам. Вы можете получить статистику по всем стартам. Можете присутствовать завтра на старте очередной группы.

— Давайте поговорим о моей группе. Кто в нее будет входить?

— Вы и те девушки, кого вы отберете.

— То есть как?

— Так. Та девушка, в которую вы ткнете пальцем, получит повестку Департамента имплантации и попадет в вашу группу.

— Любая?

— Любая девушка. К замужним женщинам это не относится. Конечно, есть ограничения. В группу должно входить не менее пяти «матерей» и не менее трех «тетушек». Среди «матерей» должны быть представлены все основные расы планеты. Отсюда и цифра пять. Белые, черные, красные, желтые. От своей расы, думаю, вы тоже не откажетесь. «Тетушки» могут быть любой расы.

— А тетушки захотят войти в группу?

— «Тетушки» — это термин. Мы используем его в сугубо функциональном смысле. Их функция — помогать матерям растить детей. То есть, они будут заниматься тем, чем занимаются тетушки в нашем мире. На самом же деле это девушки, которых вы отберете, и которым проведете дефлорацию. После чего они будут стерилизованы хирургическим путем.

— А матери?

— «Матерям» вы тоже проведете дефлорацию, после чего им будет сделана другая операция. Практически каждый половой акт для них будет заканчиваться беременностью.

— Вы считаете меня извращенцем? Или, может, сексуальным мутантом? У меня есть жена. Мы — Пара. Зачем мне еще четыре? Да я смотреть на них не захочу. Моему организму они и на фиг не нужны. У него просто не встанет, в конце концов!

— Это одна из причин, по которой вам тоже будет сделана операция. Кроме того, мы снабдим вас феромонными кремами и соответствующими медицинскими препаратами. Организм можно обмануть.

— Наркоту жрать!

— Это не та наркота, которую используют извращенцы. Наши кремы и препараты будут изготовлены конкретно под ваш организм. Натрете таким кремом девушке тело, и она станет для вас второй Илиной.

— На час! А как я ей в глаза утром посмотрю? А как она мне в глаза посмотрит?

— Она — с любовью. Вы же ее дефлорируете. А как вы — это зависит только от вас. Судьбы девушек в ваших руках. Вы — руководитель группы, и судьи над вами нет.

Болан вскочил и забегал по комнате.

— Послушайте, — он наклонился к самому лицу Литы. — Существует же клонирование. Клонируйте Илину. Я согласен взять с собой хоть десять маленьких девочек. Но пусть все они будут Илиной!

— Нельзя, — грустно покачала головой Лита. — Должно быть как можно больше разнородного генного материала. Вы же должны основать нацию. Заселить целую планету.

— Знаю, знаю. Бессмертие вида, долг индивида, все знаю! Но не извращенец же я, в конце-то концов! Почему вы извращенцев туда не посылаете?

— Посылаем. Как только они становятся социально опасными, так и посылаем, — грустно вздохнула девушка. — Поймите, надо. Кому-то все равно надо!

— Тогда я выбираю тебя! — взревел Болан, нацелившись на Литу пальцем. — Имею я право выбрать любую девушку?

— Бо-о-лан!!! — закричала Илина. — Не надо!!! — она налетела, оттолкнула его в угол, загородила своим телом, раскинув руки в стороны, словно Лита собиралась его растерзать. — Ты не слушай его, он пошутил, это юмор у него такой дурацкий, — затараторила Илина.

— Кем вы собираетесь меня взять? — усталым голосом спросила Лита. — «Матерью» или «тетушкой»?

— Бол, тетушкой, ради всего святого, тетушкой, — опять затараторила Илина.

— Кем ты сама хочешь?

— Хочу — тетушкой, но выбирать тебе, начальник, — криво усмехнулась Лита.

— Тетушкой, Бол, тетушкой! — Илина упала перед ним на колени. — Или я тебе глаза выцарапаю!

— Опять тайны? Выкладывайте.

— Рассказать? — спросила Лита у Илины.

— Чего уж теперь. Рассказывай…

— Все дело в том, что «матерям» перед отправкой делают лоботомию.

Болан застонал и сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене.

— Не возражай! Это вынужденная мера. Иначе они с ума сойдут и друг друга перережут. Ты подумай, они же становятся машинами для рожания детей. Без передышки. Да еще мужа надо делить с другими. Такого ни одна женщина не выдержит. Или себя убьет, или конкуренток, или мужа. А потом — себя. Против этого никакая химия, никакая наркота не помогает. В специальной литературе для мужчин термин есть — ревность. Это когда двое в одну втрахались. А женская ревность — она в десять раз сильнее.

— Вон! Обе! — рявкнул Болан.

Оставить Илишу здесь? А захочет она жить? А я захочу жить без нее? Половина Пары… Отпадает. «Тетушкой»? Что тогда будет с группой. Мы будем сами по себе, группа — сама по себе… Плевать мне будет на группу. У нас детей не будет из-за операции, у остальных из за отсутствия мужского начала… Или конца? Одно вытекает из другого, что звучит тоже довольно пошло и двусмысленно. Все это отлично понимают, так что «тетушкой» Илише не быть. А нужна она мне будет после лоботомии? Организму — да. А мне? Зато у других «матерей» появится шанс… стать матерями. Вот и вся арифметика. Я должен пожертвовать всем, чтоб стать Отцом Народа. Нет, такая арифметика народу не нужна… А какая нужна? Я же на все пойду. Нет такой подлости, такого преступления, которого ради Илишки не сделаю. Только бы она потом простила.

Болан отлип от стены, отправился на поиски компа. Согнал девушку-клерка, сел на ее место, вошел в информаторий и принялся штудировать древнейшую историю.

Озабоченный мрачными думами, Болан бродил по зданию Департамента, пока не набрел на кабинет Влиятельного Секретаря. Вошел в предбанник. Девушка-референт вскочила из-за своего столика и заслонила спиной дверь.

— Сюда нельзя.

— Хочешь в мою группу? У меня еще никого нет из желтой расы, — с грустной добротой в голосе предложил ей Болан. Девушка закатила глаза и начала клониться на бок. Болан подхватил ее на руки, отнес на диван, а когда она открыла глаза, нежно поцеловал. После чего вошел в кабинет Секретаря. Секретарь пристально вглядывался в игровую доску. Болан некоторое время изучал позицию, потом решительно передвинул фигуру красных.

— Сейчас ход синих, — отозвался секретарь. Болан вернул фигуру на место, развернул доску и стал думать за синих. Думать за синих было неинтересно. Жалко было синих.

— Хотел бы я узнать, что значит быть в Паре. Вы, наверно, никогда не ссоритесь? — задумчиво произнес Секретарь. Ему тоже было жалко синих.

— Почему — не ссоримся? Сегодня я рявкнул на Илину. А как-то раз она отхлестала меня по щекам. — Болан выровнял линию обороны, прикрывая тылы синих. — Скажите-ка мне, Секретарь, сколько шансов у нас выполнить задачу?

— Смотря что считать задачей. Умереть своей смертью от старости — процентов десять. А основать цивилизацию — намного меньше. Меньше половины процента, — Секретарь захватил центр поля.

— И, несмотря на такие низкие шансы, вы посылаете группу за группой?

— У одной группы шансы низкие, а из двухсот одной вполне может повезти.

— Сколько времени у меня на подготовку группы? — Болан двинул фигуры в решительную, но безнадежную атаку по левому флангу. Его синие должны были погибнуть — но со славой!

— Готовьтесь спокойно. Пока мы видим, что имплант относится к делу серьезно, мы обычно не торопим. Я слышал, вы начали с изучения истории. Думаю, это хороший подход. Психологи считают, что стадия первобытного варварства неизбежна. К этому надо быть готовым.

— Без нее никак нельзя?

— Все зависит от вас. В любом случае это не надолго. Максимум — двадцать пять — тридцать тысяч витков. Но скорее всего, вдвое меньше.

— А какой груз я могу взять с собой? — Болан двинул остатки своих сил в атаку по правому флангу. Секретарь глубоко задумался: с какого же фланга начинать уничтожение.

— Есть список обязательных грузов, пробормотал он, водя пальцем над полем. — Вряд ли вы захотите в нем что-то менять. Он составлен специалистами по выживанию. А все остальное — на ваш вкус. Но не рассчитывайте больше, чем на десять-двенадцать грузовых капсул. Не успеют проскочить. Канал закроется.

— Я беру все знания мира! В простой, но наиболее долговечной упаковке.

— Книги, значит. Из пэйпэрола. Разумное решение и не такое уж редкое, — одобрил Секретарь, круша левый фланг синих, пока Болан тихой сапой продвигал правый.

— Скажите, Секретарь, а вы не хотите изменить правила отбора кандидатов в импланты? Я не имею в виду себя. Но следующих…

— Скажите, Болан, вы хотите услышать суровую, неприятную правду? — в тон ему ответил секретарь. — Правда в том, что вам не следовало бежать, получив повестку. Мы не посылаем повесток семейным. Это вызывает слишком много проблем.

— Закон суров, но он закон. Юридически я еще не был семейным.

— Да. Закон суров. Но есть лазейка. Вам нужно было честно явиться и честно все рассказать. Тогда вас забраковала бы медкомиссия. И — на свободу с чистой совестью. К молодой жене.

— Э-э… Ведь еще и сейчас не поздно… К молодой жене…

— Поздно. К сожалению, поздно. Теперь вы с Илиной проходите не по ведомству Департамента имплантации, а по ведомству Департамента общественного порядка. Закон суров.

— Если б я знал…

— А этого как раз никто знать не должен. Иначе кое-кто из призывников схватит на улице первую попавшуюся девушку, вскроет ее как консервную банку, и придет к нам с молодой женой. Можете представить, что потом будет с девушкой?

— Могу. Скоро я это даже увижу. У меня будет семь таких.

— Хватит о плохом. — Секретарь разделался с левым флангом и принялся за правый. — Есть и хорошие новости. Химики уверяют, что ракетное топливо, которое вы вылили на долину Каруты — как его… Несимметричный ди…ме… Язык сломаешь. Оно не может долго храниться. Распадается. Особенно под воздействием ультрафиолета. Молекулы слишком насыщены энергией, они не могут долго находиться в таком состоянии, понимаете? Три витка, и от него ничего не останется. Через пять долину можно будет снова заселять.

— Это хорошо, — обрадовался Болан. В его голове начал зарождаться новый план. В него вписывалось все — и Лита, и вновь обретенная квазисвобода, и полученная от Секретаря информация. От путешествия отказаться не удалось. Но в путешествие он отправится по своим правилам. Болан решительно двинул вперед фигуру. — Пат!

— Да, пат, — согласился Влиятельный Секретарь. Не выигрыш, но и не проигрыш. Не ничья. Безвыходная ситуация. Как это на вас похоже, Болан.

Сожалея, что так и не спросил, что же такое ракетное топливо, Болан вернулся в больничную палату. На столе лежала записка. В ней объяснялось, как найти их новую жилплощадь. Сверяясь с запиской, Болан побрел по темным коридорам.

Новое помещение больше походило на казарму. Наверно, таковой и являлось. Илина с Литой наводили уют — цветы на столе, занавески на окнах. Им помогала невысокая девушка желтой расы.

— Явился… — начала Илина тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Ты решил обескровить Департамент?

Болан узнал девушку. Он видел ее в предбаннике Влиятельного Секретаря. Не только видел, но и напугал до обморока.

— Садитесь, — предложил он ей, пододвигая стул. (Илина за спиной девушки показала кулак.) — Как вас зовут?

— Ротави. Я решила…сь… принять ваше… Мой долг… перед видом… Обязывает…

Болан задумался. Девушка была миниатюрной и хрупкой. Нет, в новом мире нужна не такая. Рабочая лошадь нужна, а не тепличный цветок.

— Роти, я восхищаюсь вашей храбростью. Но мы отправляемся в очень опасное э-э мероприятие, поэтому одного желания мало. Нужно иметь хорошую физическую подготовку. Вы согласны пройти небольшой тест?

— Да-да. Зовите меня, пожалуйста, Тави.

— Хорошо, Тави. Вы плавать умеете?

— Не знаю. Наверно, нет. Я родилась на краю Северной пустыни. У нас не было открытой воды. И холодно.

— А за сколько пробегаете километр? Это важно, потому что, возможно, придется убегать от хищников.

— Не знаю. Я никогда не бегала… на время.

— М-м-м, — Болан потер в раздумье подбородок. — Ноги на стул, отожмитесь тридцать раз от пола.

Ротави старалась изо всех сил, но сумела отжаться только четырнадцать раз.

Так… — многозначительно произнес Болан и обвел взглядом помещение. Рядом с каждой кроватью на тумбочке стоял будильник. Болан взял ближайший, подкинул несколько раз на ладони и вложил в руку девушки. — Видите, на дальней стене плакат, призывающий к здоровому образу жизни. Представьте, что в руке у вас булыжник, а буква «З» — глаз чудовища. Выбейте чудовищу глаз, иначе оно вас съест!

Будильник зацепил потолок и покатился по полу.

— Мне очень жаль, Тави, но вы нам не подходите. Храбрость у вас есть, а вот насчет физической подготовки… Слабовато. Не обижайтесь, но в импланты вы не годитесь.

— Ха, — заявила Лита после того, как за девушкой закрылась дверь.

— Метать в цель после отжиманий от пола. Да я бы в автобус с трех шагов не попала. Кстати, я тоже плавать не умею.

— Научишься. До старта. Это приказ.

Лита грустно взглянула на него, достала блокнотик и сделала пометку.

— Лита… Никогда раньше не слышал такого имени. Это твое полное имя? — поинтересовался Болан. Девушка смутилась.

— Полное — Элита. Но оно мне не нравится.

— Выходит, мы — Элитная группа. Что-то я хотел сказать, Элита… Вспомнил! Завтра идем смотреть старт.

Элита сделала еще одну пометку в блокнотике.

Илина подобрала с пола будильник, взвесила на ладони и запустила в букву «З». В плакат попала.

— Начальник! Подъем! На старт опоздаем.

Болан с трудом разлепил глаза. Илина пробормотала что-то и опять уткнулась носом ему в подмышку. Пришлось потрясти ее за плечо. Наскоро позавтракали. Завтрак уже стоял на столе, Элита позаботилась. Сама она клевала носом над чашкой с кофе. Глаза красные, видимо ночью совсем не спала.

Стартовый зал больше всего напоминал воронку. В центре — площадка около четырех метров диаметром. По стенкам воронки к площадке спускаются направляющие. Высоко вверху, у самого потолка на направляющих закреплены трехметровые шары.

— Шары видите? — подала голос Лита. — Это капсулы. Прозрачные — для имплантов, а металлические — грузовые. Болан поднялся и осмотрел капсулу.

Ничего интересного. Двойная оболочка. Шарик в шарике. Наружный может катиться по грунту, а внутренний с имплантом сохраняет нужное положение. Сиденье с толстой спинкой и мощными амортизаторами. Управления — никакого. Но Элита объяснила, что автоматики в капсуле хватает. Ее задача — сохранить жизнь импланта в любых условиях в течении двух суток. А дальше — извините…

Когда до старта осталось десять минут, Болана вежливо попросили из зала. По коридору навстречу им двигалась группа имплантов. Все — в экзоскелетах, на головах черные шлемы с мощными фонарями, на поясе — оружие. «Матери» — в ярких оранжевых куртках. «Тетушки» и мужчина — в желтых. Болан поразился одинаковому выражению на лицах «матерей». Смесь тоски и покорности. Оглянулся и успел заметить, как то же выражение исчезло с лица Илины. Кулаки сжались сами собой, а в горле родился то ли рык, то ли стон.

— Скорей, сюда! — потянула за рукав Элита.

В помещении, где они оказались, одна стена была полностью прозрачна. Это была галерея, из которой открывался отличный вид на зал управления. Вся противоположная стена состояла из огромных экранов. Около трех десятков операторов рассаживались за пультами, включали дисплеи, деловито перебрасывались короткими фразами. У самой стеклянной стены на низких столиках лежало несколько шлемов виртуальной реальности. Болан подтащил поближе кресло, уселся поудобнее, одел шлем, натянул сенсоперчатки. Повертел головой и с явным сожалением снял шлем: информационных каналов оказалось слишком много, а изучать, какой за что отвечает, не было времени. Помянув нехорошим словом дизайнеров системы, Болан уставился на большие экраны. Сейчас на всех было одно и то же. Техники и «тетушки» помогали «матерям» занять места в капсулах. Потом заняли места «тетушки». Мужчина в желтой куртке обошел все капсулы, у каждой задержался на несколько секунд, кому-то что-то сказал, кому-то заботливо поправил привязной ремень. Лишь после того, как он занял свое место, техники захлопнули колпаки капсул и поспешно покинули зал.

— Какая хорошая, сильная группа, — прошептала Элита. Болан бросил на нее беглый взгляд. Глаза девушки подозрительно блестели.

Начался обратный отсчет времени. До старта осталось пять минут.

— Почему вы все так рветесь туда? — Болан кивнул в сторону экранов.

— Именно по той причине, по которой ты туда не хочешь, — зло ответила девушка. — Я девять групп курировала. После шестой кошмары по ночам сниться стали. Будто они, мертвые, из Окна меня к себе зовут. Ваша… Наша группа у меня последняя была бы. Тут с обеих сторон облом. Мало групп будешь курировать — опыта не успеешь набраться. Группы плохо подготовишь. Много — психика не выдерживает.

— Я хотел сказать… Ты славная девчонка, а со своей группой я буду обращаться очень жестоко… До самого старта. Куратор должна быть в группе. Это может пригодиться и до имплантации, и после. И с куратором я буду обращаться… ну просто как зверь. Ты понимаешь? А так как вы с Илиной подруги, это вызовет сложности в Паре. Чего я не хочу.

— Хочешь выставить меня за дверь как Ротави? Поздно. Если настаиваешь, я возьму самоотвод как куратор, но из группы не выйду.

— Ну и дура, — Болан нежно сжал ее пальцы, надеясь, что девушка не почувствует фальши.

— Знаю, — грустно отозвалась Элита, и Болан ощутил ответное пожатие.

— Смотри, начинается.

Шли последние секунды предстартового отсчета. В момент «НОЛЬ» бетонный пол в центре воронки вдруг исчез, вместо него возникла дыра, в которой где-то глубоко внизу зеленел лес. Этот лес рывком приблизился, открылся луг, поросший высокой, по пояс, травой. Болан упустил момент, когда четыре грузовых капсулы сорвались со своих мест и устремились к отверстию. Ему показалось, что они сейчас столкнутся, но капсулы двигались с разной скоростью, и, одна за другой, нырнули через отверстие в полу в иной мир. А за ними с разных сторон, стремительно и бесшумно, к отверстию двигались капсулы с имплантами. Было что-то фантастическое в том, как они, не сталкиваясь, но впритык друг к другу, вылетали в отверстие. Снова пошли грузовые капсулы. И вдруг отверстие закрылось. Очередная капсула прокатилась по бетонному полу и врезалась в другую, летящую по направляющим к отверстию с противоположной стороны. В них врезались третья и четвертая капсулы. Какая-то раскрылась, рассыпав по полу молотки, топоры, пилы, гвозди.

— Восемнадцать! Восемнадцать проскочили! — радостно била в ладоши Элита. — Я же говорила! Если группа сильная, у них все получается!

— Восемнадцать — чего? — спросил Болан.

— Грузовых капсул, — пояснила Илина. — Четыре — до, и четырнадцать после имплантов. Очень хороший результат.

Воронкообразный зал на экранах заполнился белым туманом. Видимо, антисептикой. Но тут же картинка сменилась. Теперь это была компьютерная схема перемещения капсул после прохождения Окна. Даже на виде сверху при десятикратном замедлении было видно, как подпрыгивают на ухабах трехметровые капсулы. Словно мячи на неровном поле. Некоторые капсулы вломились в лес. Но тут экран посерел и картинка замерла. Реальные данные о перемещении капсул кончились в момент закрытия Окна. Через пару секунд появились предположительные места остановки капсул. Болану стало жалко группу. Капсулы раскатились в разные стороны почти на километр. Собрать их в кучку будет нелегкой задачей. Но тут он вспомнил про экзоскелеты. Искусственные мышцы экзоскелетов превращали тяжелую работу просто в нудную. Пока батарейки не сели…

— Капсулы всегда так далеко раскатываются? — спросил Болан.

— При высадке в степи — еще дальше. А когда над лесом сбрасываем, все кучкой ложатся. Но там свои сложности.

— А если в болото?

— Капсулы не тонут. Плавсредства там есть. Тросы, веревки и лебедки — тоже. Но если вся планета — сплошное болото… считай — не повезло. Сегодня очень удачная имплантация. В лето попали, в среднюю полосу, да еще на луг группу сбросили. Это потому что группа замечательная! Только бы у них все хорошо сложилось.

— Объявляю распорядок дня на сегодня: Лита — в бассейн, Илина изучает сельское хозяйство. Я — психологию групп. Вопросы есть?

— Начальник, это я должна объявлять программу занятий, — слабо запротестовала Элита.

— Иди, учись плавать. Скоро народа много будет, будешь моим заместителем. Тогда и покомандуешь. А пока — первое задание. Даю тебе двадцать минут, чтоб доставить сюда пяток хороших компов.

— Компы стоят в учебных классах.

— Сюда!

— Слушаюсь, начальник.

В двадцать минут Элита не уложилась, но к делу отнеслась серьезно. Через час появились техники, принесли столы, компы, начали прокладывать по стенам кабели. На свободную стену повесили большой экран, а к одному компу подключили даже шлем виртуалки. Болан тут же натянул его на голову, лег на койку и приступил к изучению половых извращений. От античности до современных времен.

Вечером Болан объявил, что завтра все едут на пикник и отправил Элиту на склад за котелком и прочим туристским скрабом.

— Ты не сбежать задумал? — озабоченно спросила Илина.

— Нет. Завтра Лита пройдет импринтинг. Настал момент такой…

— На природе?

— Ага. Солнце, воздух, костер. По-моему, это будет здорово.

Вернулась Элита. Болан перебрал то, что она принесла, заявил, что не хватает колышков для палатки и крючка для котелка и отправился в мастерскую.

На следующий день погода выдалась отменная. Элита заказала мобиль, и они выехали на природу. Остановились на берегу озера. Растянули палатку-тент, Натащили большую кучу дров, развели костер, позавтракали. Вода была уже по-осеннему холодная, но все-таки Болан полез купаться и загнал в озеро женщин. Вспенивая воду руками и ногами, Элита отважно проплыла несколько метров. Чтоб доказать, что она уже умеет плавать. Вылезли продрогшие, но веселые. Смеясь и толкаясь, отогрелись у костра. Когда веселье схлынуло, Болан приступил к главному.

— Элита, ты готова стать женщиной?

— Так вот зачем этот пикник… Да, начальник. Готова.

Решительные слова не очень вязались с задрожавшими коленками. Пока Илина помогала Элите наметить линию разреза, Болан незаметно подкинул в костер изготовленную накануне железяку. Подбросил дров, переворошил палкой угли. Выбрал место между двумя деревьями, постелил одеяло. Элита легла, и Болан с Илиной крепко привязали ее полотенцами за руки и за ноги.

— Бол, я отойду подальше, а?

— Иди, Илиша.

Пока Илина удалялась, Болан опять переворошил угли, подкинул еще несколько сухих поленьев. Пламя гудело.

— Готова? — спросил он у Элиты.

— Не тяни.

Болан вытащил из костра свою железяку, обмотал раскаленную ручку полотенцем. Два рога на другом конце светились вишневым цветом. Быстро подойдя к Элите, прижал раскаленный металл к нежной коже так, чтоб рога легли справа и слева от намеченной линии разреза. Не обращая внимания на дым, запах и потрескивание паленого мяса, вопли девушки, досчитал до пяти и отбросил горячее железо.

— Что ты сделал, гад?! — кричала девушка. Лина! Лина!!! Спаси меня! Что ты сделал?! Сволочь!

Склонившись, Болан принялся вылизывать глубокие обугленные канавки. Тело девушки продолжало содрогаться от боли. Подбежала Илина, всплеснула руками, запричитала по-женски.

— Перестань лизать, идиот! Видишь, не помогает! Мазь от ожогов! — шипела Элита.

Болан только в этот момент осмелился взглянуть в лицо девушки. Огромные, черные, немигающие глаза. Повинуясь внезапному импульсу, дернул Илину за руку, усадив рядом с собой.

Зрачки Элиты приобрели обычные размеры, из глаз полились слезы.

— Зачем ты это сделал? Зачем? — плакала девушка.

— Илиша, аптечку! Бегом. — Болан принялся резать полотенца, удерживающие ноги девушки. Илина устремилась к мобилю и вскоре вернулась с аптечкой в руках. Болан выдавил половину тюбика в черные канавки и начал втирать мазь в раны и кожу вокруг. Илина освободила руки девушки. Первым делом Элита закатила Болану такую оплеуху, что тот кувырнулся с колен на бок. Потом схватила за грудки, рывком подняла и… расплакалась у него на груди.

«Дома» Болана уже ждал срочный вызов к Влиятельному Секретарю. Откладывать встречу не было причин.

— Привет, Тави, — как со старой знакомой поздоровался он с девушкой.

— Болан, вы опять что-то натворили? Сам рвет и мечет!..

— Уже знает… Интересно… Тави, где он хранит игровую доску?

— Левая тумба стола, нижний ящик… Ой, а что вы хотите сделать?

— Ты чудо, девочка! — Болан чмокнул ее в щечку и без стука вошел в кабинет. Влиятельный Секретарь стоял у окна.

— К вам Болан, — запоздало сообщил селектор голосом Ротави.

— Зачем вы это сделали, Болан? — грозно развернулся к нему Секретарь.

Болан подошел к столу, выдвинул нижний ящик, достал игровую доску.

— Что я сделал?

— Вы знаете.

— Знаю. Но я хочу убедиться, что вы знаете, — Болан уже расставлял фигуры. Себе на этот раз взял красных.

— Я распорядился направить Элиту в госпиталь. Хотя, боюсь, поздно.

— Нет, это не помешает.

— Итак, зачем вы пытали девушку?

— Зачем я провел импринтинг «тетушки» из своей группы? Лита сказала мне, что все «тетушки» должны запечатлеть руководителя группы. Она не права?

— Импринтинг проводится не так.

— Кто вам это сказал? Увольте его за несоответствие. Послушайте, Секретарь, я намерен выжить любой ценой. И я намерен наплодить кучу наследников. Но это не значит, что я собираюсь тупо повторять ошибки моих бедолаг-предшественников. Это уменьшит мои шансы на выживание. Можете перенять мою методику, можете засекретить — только не мешайте. Договорились?

— А общепринятых моральных норм для вас не существует?

— Общепринятые моральные нормы… Внутри Департамента! Бог с вами, Секретарь, о чем вы говорите? Да все, что происходит здесь, по сути своей глубоко аморально! Может, начнем партию? И не надо общих рассуждений. Задавайте конкретные вопросы.

— Хорошо, — Секретарь тяжело опустился в кресло. — Почему вы выбрали такой странный способ запечатления?

— Я избавил девочку от операции стерилизации. Если кто-то из «матерей» погибнет, она сможет их заменить.

— Вы сами изобрели такой способ?

— Нет. Рабство изобрел не я. Это раньше. Сто пятьдесят миллионов витков назад, кажется. Давно было, точно не помню. Забудьте, Секретарь. Это лучше лоботомии. И Лита мне сказала, что жизнь и смерть девушек моей группы в моих руках. Я для них Бог и Царь и Высшая Справедливость, так? Если нет, готов понести самое тяжелое наказание. Но! На родной планете.

— Болан, с вами одним больше хлопот, чем с полусотней других групп. Знаете, как вас за глаза зовут? Криминал. Кстати, о криминале. Куда вы спрятали комп, с которого выходили в эфир? Бригада Титрана весь дом перерыла, только что по кирпичику не разобрали. Но не нашли.

— О, боже мой! Роса! Он отсыреет! Я думал, он давно здесь! Он в саду под деревом. Там, где я спал. Илина меня убьет, если он испортится. Хорошо, что напомнили. Надо убрать из компьютерной сети все мои поделки. Если хакеры их раскопают — а они их раскопают, дайте только срок — ой, что будет… Да, а что ищут в компе помощники Титрана?

— Способ, которым вы перехватили управление контейнеровозом.

— Не найдут. Могу шепнуть вам на ушко, только сначала хорошо подумайте, хотите ли вы это знать. Или мне унести тайну в мир иной? Кстати, остальных тайн это тоже касается. Я имею в виду — проникновение в банки, службы муниципалитета, ваш сервер.

— Получите вы свой комп. В целости и сохранности. — Влиятельный Секретарь наконец-то обратил внимание на игровую доску. — Смотрю я на вас, Болан, и удивляюсь: неужели это вас мы выводили три с половиной сотни витков? Пятнадцать поколений. Вы же матерый, закоренелый эгоист.

Болан почесал в затылке.

— Да, я эгоист. Но у меня есть положительные качества. Я умный, трудолюбивый, веселый и находчивый. Не жадный и не лезу к власти. Только поясните, что вы сказали насчет трехсот витков?

— Как, вы не в курсе? Что было сто пятьдесят миллионов витков назад знаете, а триста — нет?

— Виноват. Не с того конца историю изучать начал.

— А в истории этого пока и нет. Это правительственная тайна, — усмехнулся Секретарь. — Триста с лишним витков назад под давлением ученых правительство отказалось от прежнего курса и объявило черезвычайное положение. Очень скоро выплыли на свет интересные факты. За те самые сто пятьдесят миллионов витков, о которых вы говорили, мы из разумных существ превратились в животных, обладающих речью. Почти на уровне инкстинкта. Мы перестали пользоваться головным мозгом. Превратились в функционеров, которым достаточно спинного. Итак, по решению Конклава началась эпоха нигилизма. Вам трудно представить старое общество. Все книги того периода изъяты в специальные хранилища и заменены новыми — расшатывающими устои сверхстабильного общества наших предков. Вы не можете представить, до чего серьезной оказалась проблема. За первые сто витков вообще не произошло никаких видимых сдвигов в общественном сознании. Все средства массовой информации четыре поколения внушали новую этику, новую мораль — и никаких видимых изменений. Но потом процесс пошел с нарастающим ускорением. В пятом поколении удалось сменить стиль одежды. Появилось понятие моды на верхнюю одежду. Это был переломный момент — понятие, что что-то может меняться. Не только в книгах, а в реальной жизни. Маховик сдвинулся. Процесс пошел. Нигилисты выполнили задачу. Далеко не все изменения были со знаком плюс. Сто пятьдесят витков назад возродилась преступность. А что мы имеем сегодня? Вас! Разумное существо, которое ставит личные интересы выше видовых. Даже сто витков назад такое невозможно было представить. Не знаю, во что превратится мир еще через сто витков, но прогнозисты напуганы скоростью нарастания перемен.

— До сортира не дошел, а процесс уже пошел… — пробормотал Блан.

— Хотите опять остановить научно-технический прогресс?

— Нет, только чуть притормозить. Мы пока еще не вернулись к разумному существованию. Случай с вашим компом очень показателен. Те, кого послали его искать, делали свою работу очень старательно. Уверен, они разбили весь дом на клеточки по размерам меньше компа и методично проверили каждую. Но не догадались даже выглянуть во двор. Потому что не принято работать на компе в саду под деревом.

В кабинет вбежала Ротави.

— Влиятельный секретарь, разрешите обратиться? Беда! С Элитой плохо! Медики Болана вызывают.

— Где она? — вскочил на ноги Болан. — Дорогу показывай!

Элита металась по постели, стонала, выла и звала Болана. Илина сидела рядом, держала ее за руку. Завидев Болана, Элита рванулась к нему, Илина с трудом ее удержала. Болан подбежал к девушке, обнял за плечи, опустил на подушку. Элита почти мгновенно успокоилась.

— Что случилось? — спросил Болан?

— Врач — идиот, — отозвалась Илина. — Заявил, что таких зверей, как мы с тобой, Лита больше не увидит. Он этого не допустит. И вообще, добьется, чтоб бедняжку перевели отсюда далеко-далеко. На спокойную работу. Ну, у малышки шок и нервный срыв.

— Кретин! Сказать такое после импринтинга! Лита, вставай, уходим отсюда. Никому тебя не отдам! Слово даю.

Девушка как сомнамбула поднялась с постели. Одежды на ней не было, одеяло соскользнуло на пол, но Элита не обратила на это внимания. Илина поспешно завернула ее в простыню. Поддерживая бедняжку с двух сторон, отвели к себе. Илина сказала, что ей вкатили несколько доз транквилизаторов. Сдвинули вместе три койки. На среднюю положили Элиту, Илина и Болан легли с боков. Обнимая и успокаивая девушку, Болан поразился, что испытывает к ней подлинную, настоящую нежность. Конечно, сексуального желания она не вызывала, но ничего противного в этом не было. Засыпая, Болан подумал, что если рядом будет Илина, то он сможет провести половой акт с любой из «матерей» без всякой наркоты. Раз в полгода — ничего страшного.

Утром Элита абсолютно не помнила, что произошло у врача. Продолжала дуться на Болана, но в то же время старалась держаться к нему поближе и, при любой возможности, взять его за руку или за локоть. А когда Болан сказал, что стерилизовать ее не будут, на эту тему есть договоренность с Влиятельным Секретарем, и вовсе простила.

После завтрака Болан заявил, что готов набирать группу. Элита позвонила куда-то, и вскоре явился Титран с помощником — незнакомым молодым парнишкой.

Болан удивился, но Элита объяснила, что задача Титрана — выяснить имя и адрес выбранной Боланом девушки и вручить ей повестку.

В качестве транспорта Болан выбрал огромный туристский автобус, оборудованный кухней, санузлом и спальными местами. Выехали после обеда, а первую остановку сделали уже километров через тридцать. Болану понравился пляж на берегу озера. Разумеется, никого из отдыхающих девушек он выбирать не собирался. Просто обнял своих женщин за плечи и повел купаться. Плескались и загорали до самого вечера. Помощник Титрана держался на воде не лучше Элиты, и его обучали плавать всем коллективом. В результате, парнишка здорово наглотался и заявил, что отныне будет пить только фруктовые соки. Никакой воды!

— Лита, с чего это вдруг Титран так меня зауважал? — поинтересовался Болан, отведя девушку в сторону.

— Ты намял бока всей его бригаде. До этого считалось, что ты — хилый головастик и ученый сноб, который только и умеет, что кнопки давить да исподтишка гадить. А всю черную работу на других сваливает.

Заночевали тут же, на пляже. Утром, сменяя друг друга за рулем, продолжили путь к университетскому городку. Болан через свой комп влез в сервер университета и теперь изучал личные дела девушек старшего курса. Наметил несколько кандидатур, но нужно было взглянуть на них глазами. В конце концов, из пятнадцати старшекурсниц отобрал троих. Остальных троих — с пятого курса. Так как имена и адреса были известны, работа Титрана сильно упростилась. На следующее утро все шесть девушек явились в деканат, где Титран зачитал им их права и обязанности, повел в автобус и представил Болану.

— Будем знакомы, я — Болан, — начал тот речь. — Как и вы, я получил недавно повестку. Я — руководитель группы. Илина — мой заместитель. Мы — Пара. Лита — куратор группы от Департамента имплантации и одновременно — член группы. Хочу сразу предупредить, что наша группа — элитная. Никогда в вашей жизни не было еще столь ответственного дела. Я не буду говорить о долге перед видом. Хочу только предупредить, что подготовка к имплантации будет тяжелой. Это я вам гарантирую. Сейчас Лита введет вас в курс дела и ответит на вопросы.

Пока Элита беседовала с девушками, Илина внимательно приглядывалась к ним.

— Поменяй местами Шину и Беруну, — шепнула она Болану. — Беруна прирожденная «тетушка».

Болан согласился.

— То, что рассказала Лита, относится к обычным группам, — снова взял слово Болан. — Мы — элитная группа. В чем разница? Объясняю. Никакой стерилизации и никакой лоботомии! Полегчало?

Девушки нашли в себе силы улыбнуться.

— Но то, что мы элитная группа, надо еще доказать остальным, — опять огорчил их Болан. — Не докажем — будет и лоботомия, и стерилизация. Что значит — быть элитной группой? Это значит быть самой сплоченной, самой дружной, самой умной группой. Для начала предлагаю придумать девиз. Будем кричать его хором при каждом удобном случае.

— Можно спросить? — по привычке подняла руку одна из девушек. — Кто из нас кем будет?

— Лита, Беруна и Магма, встаньте. Вы — «тетушки». Остальные — «матери».

— А как это — быть самой умной группой?

— Ну, если я и Лита упадем в воду, ты кого спасать будешь?

— Вас.

— Спасать надо того, кто плавать не умеет!

Все рассмеялись.

— Сейчас развозим вас по домам, и вы собираете вещи. На сборы даю один час.

— Так мало?

— У меня на сборы было десять минут, — сообщил девушке Болан.

За час девушки, конечно, не уложились. Титран нервничал. Особенно он начал беспокоиться, когда провожать девушек вышли все студенты из двух общежитий. Вокруг автобуса образовалась толпа. Погрусневшие девушки с чемоданами и сумками проталкивались в автобус. Когда последняя заняла свое место, автобус окружала уже двухтысячная толпа. Стояли и хмуро смотрели исподлобья.

— Беремся за руки и выходим наружу, — скомандовал Болан. Толпа неохотно расступилась.

— Три-четыре! — скомандовал Болан.

— Мы вместе! — хором откликнулись девушки.

— Что так невесело? Еще раз. Три-четыре!

— Мы вместе!

— Громче! Три-четыре!

— МЫ ВМЕСТЕ! — девушки вскинули вверх сжатые руки. На лицах появились улыбки.

— Беруна, запевай!

— Что?

— Что угодно, только не похоронный марш.

Беруна затянула бредовую студенческую песенку, в которой были перепутаны все климатические зоны и их обитатели. Остальные подхватили. Болан как ледокол двинулся через толпу, ведя за собой группу. Так и вышли на трассу, не разжимая рук. Впереди — группа, за ними — студенты, позади медленно тащился автобус. Откуда-то появились парни с гитарами. Пропели весь студенческий репертуар — с пересвистом и перестуком. На границе университетского городка остановились, еще раз прокричали: «Мы вместе!», причем на этот раз вопль поддержали и студенты. Прозвучало на самом деле здорово. Погрузились в автобус и поехали. Сзади долго махали вслед.

Болан включил комп, вошел в банковский сервер, перевел кругленькую сумму со счета Департамента на кредитку Илины и повел группу по магазинам. Девушки вернулись в автобус одетые дорого, изысканно, но одинаково. Их уже поджидала группа корреспондентов. Болан наскоро проинструктировал, о чем можно, и о чем нельзя говорить в интервью. Вышли из автобуса, дали пресс-конференцию, прокричали свой лозунг, а вечером увидели себя в выпуске новостей. Шествие по университетскому городку (снято камерами службы дорожного движения), интервью у автобуса, возбужденные мордашки его девушек с горящими глазами и серьезный, обстоятельный рассказ о деятельности Департамента, перемежающийся документальными кадрами подготовки имплантов и самых удачных стартов. Разумеется, ни слова о лоботомии и других темных моментах. Болан скрипнул зубами. Секретарь переиграл его. После выпуска новостей группу узнавали, группа вызывала интерес. Но не озабоченность.

На следующий день Болан привел автобус на берег того озера, где так жестоко обманул Элиту. Он боялся, что Секретарь не позволит повторить опыт с Элитой и хотел иметь хотя бы двух девушек, прошедших импринтинг по его методике. Титран был не в курсе, поэтому помешать не мог. Элита, конечно, сразу все поняла.

— Кого теперь? — спросила она шепотом.

Болан поднял руку, призывая к тишине.

— Беруна, настал твой час. Ты готова к импринтингу?

— Нет, — честно ответила девушка и ударилась в истерику.

— Илина, Лита, Беруна — за мной, остальные — займитесь чем-нибудь, только нам не мешайте. Магма — за старшую.

Костер развели на прежнем месте. Двурогая железяка так и лежала там, куда ее отбросил Болан. Через час Беруна более-менее пришла в себя, легла на одеяло, позволила себя привязать. В момент запечатления Болан приказал Элите и Илине находиться рядом. Происшедшее повергло девушку в сильнейший шок. Илина с Элитой долго успокаивали ее. Элита показала свои подживающие шрамы. Болан долго расписывал преимущества прижигания перед стерилизацией.

— Ты кретин и идиот! Я же всех троих вас запечатлела, — простонала, морщась от боли девушка.

— Мы вместе, — серьезно ответил Болан.

Почему сразу после импринтинга они переходят на «ты»? — думал он, неся Беруну на руках к автобусу.

Группа ждала их у автобуса. Встревоженные девушки хотели пристать с вопросами, но Болан отогнал их в другой конец салона, оставив рядом только присутствовавших при запечатлении и приказал Титрану вести машину в Департамент.

В казарме отгородили половину помещения ширмами. Всю ночь Беруна стонала, металась, не могла уснуть сама и не давала заснуть окружающим. К утру успокоилась и провалилась в сон. Болан, Илина и Элита — тоже.

К обеду пришел врач. Элита внезапно впала в ярость и запустила в него стулом. Врач ушел, причем довольно поспешно. Объяснить свой поступок Элита не могла и долго мучилась, пока Илина не рассказала, что с ней было.

К вечеру Беруна полностью пришла в себя, хотя еще боялась отходить от Болана дальше, чем на два метра. Болан решил, что на следующий день можно запечатлеть Магму.

У Магмы импринтинг прошел на редкость удачно. И еще через день Болан приступил к дефлорации «матерей». Выезжали на озеро, разводили костер, купались. Потом девушки тащили соломенку. У кого короткая, та ложилась под дерево. При импринтинге присутствовали все «матери». «Тетушки» не допускались. Юлин и Петра, подражая Илине, запретили себя связывать и мужественно вытерпели боль. Нанеся разрез, Болан старательно вылизывал рану, и это помогло в трех случаях из четырех. Если считать вместе с Илиной, то в четырех из пяти. Через неделю все девушки были преданы ему душой и телом, и вообще, старались держаться компактной группой. Очень удивились, когда Болан опять привез их на знакомый берег.

— Три-четыре! — скомандовал он.

— Мы вместе!!! — дружно откликнулась группа.

— Вот об этом и разговор. Лита, расскажи народу, что такое ревность.

— Этого же просто не может быть! — горячо запротестовала Шина, когда Элита закончила.

— Надеюсь. И повторяю, что мы — элитная группа. Но если ревность возникнет, кто-то пойдет «тетушкой» с другой группой. Все поняли?

— Да ну, глупости! Мы же вместе запечатлелись, — отмахнулись девушки.

— А ты что скажешь? — спросил он Илину.

— За меня не беспокойся. Я тебя только к компу ревную, — серьезно отозвалась та.

— Теперь — о сексе. Никакого секса до старта. И после старта, пока не обустроимся. Вы не видели, как старт проходит, а я видел. Если кто раньше времени забеременеет, это же верный выкидыш. Поэтому никакого секса, как бы нам этого ни хотелось.

Это предложение было встречено с большим недовольством. Приводились десятки доводов. С Болана взяли слово, что он еще раз все обдумает, после чего собрание было закрыто, девушки затеяли беготню с обливанием друг друга холодной водой и визгом, а Болан, Элита и Илина уединились в тени, чтоб обсудить график подготовки.

— Пока мы идем с опережением графика. Некоторые месяцами набирают группу, а у нас — полный порядок, и все уже дефлорированы. Дня три-четыре будем заниматься только теорией выживания, чтоб все до конца зажило, а потом займемся и физической подготовкой. Четыре часа теории и четыре часа физподготовки.

— Шесть часов физподготовки, — поправил Болан.

— Ноги протянем, — прокомментировала Элита, но спорить не стала, а сделала пометку в блокнотике.

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа! — услышал Болан дружный вопль своей группы и поспешил на стадион. В командных видах спорта его группа была вне конкуренции. Тренерам нравилось работать с его девушками. Они были активны, веселы, но, кроме этого, дерзки, наглы и хулиганисты. То есть, в полной мере набрались отрицательных черт своего руководителя. Завидев его, бросили игру и окружили плотным кольцом.

— Договориться по-хорошему не удалось, поэтому тренажерный зал занимаем сегодня вечером явочным порядком. Даю задание: каждая до вечера должна раздобыть десятилитровый огнетушитель, — проинструктировал девушек Болан.

— Зачем огнетушители?

— Оборону держать. Чтоб в следующий раз нам не посмели отказывать. Некоторые толстозадые считают, что все вокруг построено не для нас, а для галочки в отчете. Думаю, одного-двух надо придушить в воспитательных целях. Кто мы?!

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа! — дружно откликнулась команда.

— Илина, на два слова, — отвел жену в сторону Болан. — Что такое ракетное топливо? Ну, которое я в Каруту вылил…

— Ты не знаешь? Это проект светителей. Наверно, его теперь закроют. Ты знаешь, что наши предки летали на обе луны и даже дальше?

— Читал когда-то.

— Светители хотят повторить это. Построить на спутниках базы, а потом смонтировать в космосе огромные зеркала, которые освещали бы ночную сторону планеты. Ну, чтобы компенсировать затухание Солнца.

— А почему их хотят прикрыть?

— Очень от них вреда много. И наша авария это очередной раз показала. Они запускают вверх ракеты, и после каждого запуска в озоновом слое остается огроменная дыра. До двух тысяч километров в диаметре. Это нехорошо для экологии планеты. Предки — и то отказались от запусков. Правда, сначала всех диких динозавров извели.

Девушки справились с заданием. Все явились с огнетушителями, некоторые — с двумя. Двери корпуса, конечно, были закрыты.

— Вопрос на сообразительность. Дверь закрыта. Что делаем?

— Если влезть в окно, дверь можно изнутри открыть, — робко предложила Петра.

— Годится, — слегка огорчился Болан. Он хотел высадить дверь, протаранив ее мобилем. Отобрав у девушки огнетушитель, Болан высадил им стекло.

— Тут же фрамуга открыта! — огорчилась Шина.

— Мы не ищем легких путей…

— Мы ищем неприятностей, — закончила за него Илина. — Девочки, лестницу!

Девушки образовали живую лестницу, по которой Петра проворно забралась в окно. Через минуту дверь открылась. Болан пошел по коридорам, включая везде свет и читая таблички на дверях. Нашел радиоузел и пустил по трансляции веселую музыку на полную громкость.

— Лита, возьми Магму и Шину, соберите в кучку все огнетушители из этого здания. Беруна, Петра, Илина и Ирави, вскройте дверь кладовки. Там хранятся экзоскелеты. Они нам понадобятся.

Некоторое время Болан наблюдал, как девушки безуспешно возятся с дверью. Дверь не поддавалась.

— Совет дать? — наконец не выдержал он.

— Сами справимся, — сердито отозвалась Илина. Ей очень не нравилось то, что затеял Болан. — Девочки, берем штангу, и с раскачки по счету «три».

После второго удара дверь слетела с петель. Вместе с девушками Болан зашел в кладовку.

— Одевайте экзоскелеты и за мной!

— Мы их еще не проходили, — пожаловалась Ирави.

— Лита! Помоги девушкам! — крикнул Болан в коридор и потопал в тренажерный зал. Юлин, единственная «безработная», кружилась по залу в танце. Болан обнял ее за талию и провальсировал, пока не сменилась музыка. после чего отправил на розыск ширмы, или чего-нибудь похожего. Отмерил от угла восемь шагов, поставил на стене крестик. В зал вышли пять девушек в экзоскелетах. Болан поручил Элите облачить в экзоскелеты остальных, а первую четверку заставил бегать кругами по залу. Усилители мышц гудели, датчики сковывали движения, и к этому надо было привыкнуть. Когда девушки освоились, Болан приказал надеть на штангу триста килограммов, и потренироваться. Вес штанги в экзоскелете не чувствовался, но масса оставалась. Девушек шатало и кидало из стороны в сторону. Вернулась Юлин, уже в экзоскелете. Она волокла огромный стол для заседаний. Как протащила его в двери, для Болана осталось загадкой.

— Ширмы нет, это подойдет?

— Отлично, Юлин!

— Берегись! — раздалось сзади. Болан отскочил, и штанга с грозным рокотом прокатилась мимо. Петра и Ирави побежали ее ловить.

— Штангу — сюда! — скомандовал Болан. — Видите крестик на стенке? Здесь надо сделать дверь.

Девушки взялись за гриф, осторожно раскачали и ударили в стену. Отвалился пласт штукатурки, обнажились кирпичи.

— Дружно, вместе! — скомандовала Ирави, и раздался второй удар, более мощный. Болан взглянул на часы пошел смотреть, как обстоит дело на других участках. Прошло уже более получаса, но никто не обратил на них внимания. Это было не по плану. Болан набрал номер директора тренировочного комплекса.

— Это Болан. Я же предупреждал вас, что мы придем заниматься в восемь вечера. Почему зал был закрыт?

— А, Криминал. А я сказал вам, что сегодня заниматься вы не будете.

— Послушай, толстяк, не ищи неприятностей. Сегодня мы взломали двери. В следующий раз на дверях тебя за хвост повесим! Я же предупреждал, мы будем заниматься через день, с восьми до десяти.

Болан прервал связь и пошел смотреть, как обстоят дела у девушек. Кирпичная стена в два кирпича толщиной была уже пробита. Девушки выравнивали края. Рядом валялась штанга с погнутым грифом. За стеной виднелся пустырь, заросший бурьяном.

— Пол подмести, штангу убрать, а дыру прикрыть ширмой… Столом, то есть. Потом — десять кругов разминочным бегом, — распорядился Болан.

— Кто же бегает в экзоскелетах? — удивилась Юлин.

— Если на тебя нападет хищник, ты не успеешь его снять.

— А кто такой — хищник?

— Чему вас в школе учили? Голодное дикое животное, которое питается сырым мясом. Мясо — это мы.

С улицы послышался гудок мобиля.

— Девушки, за мной! — скомандовал Болан. — Взять по блину от штанги.

В запертую дверь скребся директор комплекса. Болан открыл дверь.

— Немедленно покиньте помещение!

Не обращая на него внимания, Болан построил группу.

— Кто мы?

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа!

— Шина, два шага вперед! Переверни мобиль.

— Начальник! Этот экзоскелет не потянет! — подала голос Юлин.

— Тогда… — Болан почесал в затылке, — помоги.

Вдвоем девушки быстро перекувырнули мобиль. Директор взвыл.

— Кто попадет с двадцати метров в мобиль блином от штанги? — Болан отсчитал шаги и провел поперек дороги линию. Девушки принялись кидать тяжелые металлические диски. Но блины не долетали. Экзоскелет увеличивал силу, но не позволял развить нужную скорость движения.

— Ях! — от мощного удара дверца мобиля вмялась внутрь. Юлин запустила диск с разбега. Директор заверещал и убежал куда-то.

— Затаскиваем мобиль внутрь, перегораживаем им коридор и готовимся к обороне, — распорядился Болан.

Это было настоящее сражение. Струи пены били в нападавших, ослепляли их, лишали ориентации. Под ногами, невидимые под пеной, перекатывались пустые баллоны. Опрокинутый на бок мобиль перегораживал коридор. Девушки швабрами сталкивали тех, кто пытался перелезть через него. От такого толчка нападавший отлетал метра на два, на три и катился по полу, исчезая в пене. Девушки-то были в экзоскелетах, а нападавшие — нет. Болан, поминутно поглядывал на часы. До десяти оставалось пятнадцать минут.

— Эй, может поговорим? — закричал в мегафон руководитель службы порядка.

— Никаких переговоров до десяти вечера, — отозвался Болан. — В десять моя группа заканчивает занятия. Если хотите, можете подождать.

— Хорошо, мы подождем.

— Юлин, наблюдай за хмыриками, остальные — заниматься! — приказал Болан. — Пол круга бегом, пол круга — прыгаем на одной ноге. Пошли! И, раз, два, три. И, раз, два, три! Бегом! Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре. Меняем ногу. И, раз, два, три!

Несколько человек из службы порядка поднялись по пожарной лестнице на уровень второго этажа и наблюдали за происходящим в верхний ряд окон. Потом исчезли из поля зрения. Видимо, пошли докладывать начальству.

— Стой, раз-два! — скомандовал Болан, взглянув на часы. — Становись. Кто мы?!

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа! — отозвались девушки. Болан осмотрел команду. Мокрые от пота, измученные, но веселые. До них пока не дошло, что они сегодня натворили.

— Собрать огнетушители, открыть крантики и выкинуть в окна! — приказал Болан. Зазвенели стекла. Струи пены ударили в ночное небо.

— Теперь уходим в пролом, — приказал Болан. — Юлин, уходишь последняя, прикрой пролом крышкой стола.

Оказавшись на пустыре, Болан заметил в куче строительного мусора бетонную плиту. По его команде девушки закрыли ей пролом в стене и подперли для надежности балкой. Они уже не чувствовали на себе экзоскелетов. Сроднились с ними. Болан повел группу в казарму. Девушки хотели бежать бегом, но он вел их намеренно неторопливым шагом.

В казарме — как всегда. Столпотворение перед душем. Голые девушки вертелись перед Боланом, надеясь соблазнить и ошибочно считая, что их обнаженные тела вызывают у него какие-то эмоции, Болан уже почти машинально подыгрывал им, ловя то одну, то другую, целуя сзади в шею и хватая за интересные выпуклости. Все как всегда… Может, после старта будет легче?

Опять Болан изучал игровое поле в кабинете Влиятельного Секретаря.

Секретарь был мастером позиционной игры. Болана выручали неожиданные яростные атаки с преднамеренными жертвами. Сегодня атаки не клеились.

— Почему все так настроены против проекта светителей?

— Дались тебе эти светители… — Секретарь медленно и планомерно вытеснял Болана с центра поля. — Все эти зеркала в космосе… Знаешь, что это такое? Костыли! Для всей планеты. Нужно учиться ходить без костылей. Их проект кажется мне просто аморальным. Они хотят превратить биосферу во что-то искуственное, сделать ее заложницей механических устройств. А если с нами что-то случится, что станет с биосферой?

— Мне этот проект кажется самым толковым. Даже в разгар похолодания нам не хватает всего нескольких процентов солнечной энергии. Зеркала их дадут. И все, никаких проблем.

— Сначала зеркала, потом еще что-то. А потом, в один прекрасный день мы забудем, какого цвета трава. Потому что на планете останется только металл и бетон.

— Но можно же провести черту. До нее можно, дальше — ни-ни.

— Кто ее проведет? Ты? А твой сын скажет: «Нет, можно на метр дальше». А внук — еще на метр. И в результате — металл и бетон. Техносфера вместо биосферы. Давай поговорим о чем-нибудь хорошем. О твоей группе, например.

— Можно и о группе, — уныло согласился Болан.

— Сильная у тебя группа. Дружная. Как они встретили известие, что ты, руководитель элитной группы — и вдруг криминал.

— С удивлением, переходящим в восторг. К тому времени они все уже прошли импринтинг.

— А как прошел мультиимпринтинг?

— Запечатление нескольких сразу? Надо же! Уже и термин выдумали! Нормально прошел. Тут все дело в предварительной психологической установке. Девушки должны быть уверены, что вокруг друзья. Тогда импринтинг проходит нормально. Думаю, вы можете взять этот способ на вооружение. Вот с прижиганием хуже. Один раз — нормально, а два — на грани нервного срыва. Механизм импринтинга включается, но работает как-то наперекосяк. Правда, в удачном случае девушка знала, что с ней будет, а в неудачных девушки ждали дефлорации, а получили каленое железо.

— То есть, не рекомендуешь.

— Слушай, Секретарь, я готовлю группу в первый раз. Я не изучал психологию. У меня только голова на плечах, здравый смысл и воля к жизни. У тебя — институты. Ученые в белых халатах.

— Какие они, сучий потрох, ученые… — грустно вздохнул секретарь.

— Инерция… Сын фермера становится фермером. Сын электрика — электриком. Сын ученого становится… Как бы найти адекватный термин, не оскорбляющий слух? Это деды их были учеными. Когда мы лишь начинали дело, набирали Специалистов. С большой буквы. Дальше — традиция и инерция.

— Неужели так плохо? И никакой надежды, никакого просвета?

— Почему — никакого просвета? Директор тренажерного комплекса теперь вот в дворниках ходит. Проштрафился. На его место я молодого и умного могу посадить. И, как бы там ни было, а наука на 99 % — тяжелая, рутинная работа. Не могут работать головой, пусть работают задницей. Мне важен результат. Так на чем мы остановились?

— На ученых. Я даю материал, пусть они его изучают. В конце концов, я могу и ошибаться.

— Не прикидывайся простачком. У тебя за каждым словом две задних мысли. Объясни мне, наконец, зачем ты устроил этот погром?

— Девочкам надо тренироваться. А твои идиоты не дают. Считают, что все вокруг не для девочек, а для них. Таких надо учить. Носом в дерьмо. Раз за разом.

— О чем я и говорил, — Секретарь двинул фигуру в ценр, чем рассек силы Болана пополам и захватил обе главные диагонали. — Это одна задняя мысль. Но неглавная. Ты же сам организовал побоище. Поднял директора с постели. Не позвони ты ему, он бы спал, а вы спокойно занимались. Теперь у меня один перелом руки, один перелом ноги, черепная травма и куча жалоб.

— Черепно-мозговая?

— Нет, просто черепная. У парня оказался крепкий череп. За счет внутреннего содержимого. Итак, зачем?

— Хотите услышать неприятную истину, Секретарь? Вся ваша система подготовки имплантов никуда не годится. Школа выживания — это смех, пародия. Чему там учат? Как развести костер, как соорудить шалаш. Этому туристов надо учить, которые в парк на неделю едут. В школе выживания надо учить драться за жизнь! Насмерть! Как сделать копье, как согнуть лук, как устроить ловушку на хищника — вот чему учить надо. Смешно, одна из моих девочек, отличница, спросила, кто такие хищники.

— А причем тут погром?

— Мне надо было, чтоб девочки почувствовали ярость схватки. Каково это — плечом к плечу. Чтоб учились драться, оценили себя, ощутили радость победы. Ни тому, ни другому в вашей школе не учат. А без этого нельзя идти на дикую планету. Или вы думаете, что мы попадем в ухоженный, обитаемый мир?

— Нет, не думаю.

— Тогда зачем на изучение устройства экзоскелета отведено пятьдесят часов теории? Зачем девочкам знать, как чинить коленный шарнир, какой привод за что отвечает? Они что, ремонтировать будут? Там же энергозапаса всего на пять часов. Ну, может, на десять, если работа не очень тяжелая. А потом их выбрасывать можно. Зачем нам знать, как их ремонтировать? Они что, за десять часов сломаться могут? А работу в экзоскелетах мои девочки за два часа изучили. Вместо десяти по программе. Если на месте вопросы возникнут, в группе Юлин есть. Одного специалиста за глаза хватит.

— Мы изменим программу обучения. Это все?

— Нет. Конечно, нет, — пробормотал Болан, с грустью изучая остатки своих сил на игровом поле. — Самое неприятное я припас на последок. Мои девочки… У них в мозгу со всех сторон стенки. Туда нельзя, это не принято, так не делают, а это делают только те, кому можно… Я хочу приучить их к мысли, что можно все! Никаких барьеров! Они — самые главные, весь мир — их и для них. Здесь это звучит диковато, но в новом мире будет именно так.

— Бедные девочки…

— Ага, — уныло согласился Болан. — При посторонних они выполняют все мои приказы, а потом подходят по одной и начинают укорять. Какой я жестокий, какой я нехороший, так делать нельзя, надо извиниться перед… И все со слезами. Я должен их обнимать, утешать, по спинкам гладить. А мне при виде слез им голову открутить хочется… Я-то не могу их запечатлеть, как они этого не понимают!

— Илине так же трудно?

— Илина у меня молодец. Пойду я, пожалуй. Голова как чужая. Знаешь, Секретарь, я в последнее время много читал и думал о судьбе нашей цивилизации. Может, есть какая-то высшая справедливость в том, что природа хочет сбросить нас со сцены? Мы же потеряли свои корни! Нам — как биологическому виду — больше миллиарда витков! Чего добились? С последнего похолодания биосфера на три четверти видов обеднела. А что мы помним? Жалкие полторы сотни миллионов… Из миллиарда! Да и то, больше фантазируем, чем помним. Чуть-чуть знаем о том, что было до последнего похолодания. А раньше? Ничего не помним! Одни гипотезы да догадки! А сколько поколений предков помнит средний гражданин? Хорошо, если шесть. Спросишь, что раньше было — в бумажку лезет, пальцем по ней водит. Словно в первый раз увидел. Имеет право на жизнь такая цивилизация, а?

На следующий день Болан назначил Илину старшей, а сам послал к черту все занятия, включил комп, одел шлем виртуальной реальности, натянул сенсоперчатки и занялся изучением стандартного комплекта грузов. Потом получил у сервера списки грузов, заказанные всеми предыдущими группами. А также списки грузов, которые реально прошли сквозь окно. До самого вечера отбирал самое ценное и заносил в свой список. Сортировал по важности, прикидывал количество того, другого, высчитывал, сколько это займет капсул.

Вернулись с занятий девушки. Болан ознакомил их с обязательным списком грузов и посадил всех за компьютеры составлять личные списки. Попросил друг с друга не списывать. Началось все со смешков, но очень быстро девушки посерьезнели. Болан не ограничивал в количестве груза. К отбою первые черновые варианты были готовы. Болан собрал их в свой комп, перечитал, снял сенсоперчатки и принялся грызть ногти.

Утром он все еще грыз ногти.

Илина назначила Беруну старшей, выгнала девушек на занятия, а сама подсела к мужу.

— Ты знаешь, я такой же тупой, как все вокруг, — пожаловался ей Болан. — Я всегда гордился своим мозгом. Считал, что все вокруг живут на автопилоте, один я шевелю извилинами. Сегодня ночью понял, что думать-то я как раз и не умею. Умею перебирать варианты, помню кучу эвристических приемов. Но это же не мышление! Мышление — это когда что-то новое..!

— Ты просто устал. Загнал себя. Нельзя по столько работать.

— После старта будет поздно, — усмехнулся Болан. — И потом, у меня есть доказательства собственной тупости.

— Ну о чем ты говоришь?

— Помнишь аварию на перевале? Я накачивал колесо, пока оно не лопнуло. Потому что знал, что если колесо лопнет, будет авария. А оно все не лопалось.

— Ну и что?

— Я же мог спустить из него воздух! Мне же было без разницы, какую команду дать! Накачать или спустить. Мобилю тоже без разницы, лопнуло колесо, или я из него воздух стравил. Понимаешь?

— Умный ты, умный. Только заторможенный. Ты же сам про колесо догадался. Ох, мне бы твои заботы. Немедленно ложись спать, не то поссоримся. Отоспишься, вместе подумаем. И девочки пусть думают. Им это тоже полезно. А еще у меня появилась, как ты говоришь, одна бредовая идея. Выспишься, обсудим.

Илина уложила Болана на кровать, укрыла одеялом. Подержала за руку, пока тот не уснул. Села за компьютер, одела наушники, набрала код связи Влиятельного Секретаря.

— Наша договоренность остается в силе?

Некоторое время слушала не перебивая.

— Так запугайте! Вы что, не понимаете, что он один за месяц делает больше, чем весь этот паршивый Департамент за год? Не торопите его.

Опять вслушалась в ответ.

— Как запугать? Выключатель мертвой руки, слышали? Болан уходит, а через неделю по всей компьютерной сети идет правда о референдуме. И это будет конец для Департамента.

— Что, они этого и добиваются? Так не надо всех оптом. В личной беседе, без протокола, по одному.

— Сучий потрох, какая разница, что я думаю о нашем Департаменте? Да, аморально. Намного аморальнее проекта светителей. Да, я так считаю!

— У всех психика, у всех нервы! Кому это надо? Мне? Я скоро ухожу в мир иной! Болану?

— Ладно, кто больше всех мешает?

— Как? Физически! Ладно, беру это на себя.

— Вот именно. Ра-ра, криминал! На острова сошлете? Болан только рад будет.

— Все будет хорошо. Мы же Пара.

— Нет, он не догадается. Конец связи.

Некоторое время задумчиво сидела перед пустым экраном. Вызвала на экран штатное расписание инженерного корпуса стартового комплекса.

— Чапан… Руководитель корпуса… — задумчиво пробормотала вслух.

— Ждет тебя, Чапан, дальняя дорога по крутой административной лестнице. То ли вверх, то ли вниз… Да будет так!

— Твоя проблема в том, что мы не можем взять столько груза, сколько хотим, так?

— Так…

— Но это же не твоя проблема!

— Может, и не моя, но имплантируют меня.

— Глупый! Это проблема инженерного корпуса! Ты должен поставить перед ними задачу. Они ее обязаны решить. За всех думать будешь, голова отвалится. Оденься получше. Сейчас будешь говорить с Чапаном. А я — за секретаршу, — хихикнула Илина.

Болан поднялся с постели, открыл шкаф, поскреб в раздумье подбородок и выбрал замшевую куртку. Кто такой Чапан и как строить с ним разговор, не представлял совершенно. А Илина уже набирала на клавиатуре код связи.

На экране компа показалась миловидная девушка.

— Инженерный корпус? Срочно на связь руководителя корпуса Чапана. С ним будет говорить Болан, — равнодушной скороговоркой усталой секретарши затараторила Илина. — Какой Болан? КРИМИНАЛ Болан.

Криминал Болан застегнул молнию на куртке, включил соседний комп, чуть развернул коробочку телекамеры и с важным видом уставился на пустой экран.

— Милая, срочно — это значит НЕМЕДЛЕННО! — внушала Илина секретарше. Иначе из нас обоих рагу сделают.

Секретарша вспорхнула со стула и исчезла. Болан сделал вид, что обгладывает ребрышки. Илина хихикнула и показала ему язык. На экране появился дородный мужчина.

— Руководитель инженерного корпуса на связи, — произнесла в пространство Илина и переключила картинку на комп Болана.

— Одну минуту, Ротави, — сказал в сторону Болан и повернулся к экрану.

— Чапун, если не ошибаюсь.

— Чапан. Так что же нужно от инженерного корпуса криминалу Болану?

— Пустяк, сущий пустяк, — Болан широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда зубов. — Вы должны увеличить пропускную способность Окна до ста грузовых капсул. Через три дня доложите результаты.

— Послушайте, Болан, вы считаете себя самым умным?

— Да, а разве это не так?

— Занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим.

— Я рад, что мы друг друга поняли. Итак, жду вашего доклада через трое суток. — Болан разорвал связь и повернулся к жене.

— Похож я на Влиятельного Секретаря? — спросил он, поправляя лацканы замшевой куртки.

— Штаны одень! — рассмеялась Илина.

Почему Илина сегодня такая возбужденно-веселая? — на минуту задумался Болан. — Нас только двое — поэтому?

Посмотрели очередной старт. Девушки вернулись грустные и напуганные, хотя старт был удачным.

— Все вы видели, как проходит старт, — начал Болан, усадив их за стол. — Прошло шестнадцать грузовых капсул. Наша задача — придумать способ, как протолкнуть в Окно сотню капсул. У кого есть идеи? Пусть даже самые бредовые.

— Первая, самая бредовая мысль — накопить побольше энергии и не закрывать Окно, пока все капсулы не пройдут, — предложила Беруна.

— Мысль хорошая, но не для нас. Генераторы, которые Окно открывают, расплавятся и сгорят. Они и так на пределе работают. Их через три запуска заменяют.

— Тогда надо увеличить скорость капсул.

— В этой капсуле тебе сидеть. А если дерево на пути?

— Нас сбрасывать на маленькой скорости, а грузы — на большой.

— Только ты остановишься, тут сзади подлетает грузовая капсула, и ка-ак…

— Ну, нас сбрасывать в одну сторону, а грузовые — в другую.

Спор пошел. Предложения так и сыпались. Но всем было ясно, что это не тот метод. Если увеличить скорость вдвое, кинетическая энергия увеличится в четыре раза. Во столько же увеличится разброс капсул. А во сколько раз нужно увеличить скорость, чтоб прошло не шестнадцать, а сто грузовых капсул? А если внизу будет лес? А если капсула на полной скорости налетит на камень или скалу?

— Надо сбрасывать над водой, — заявила Магма. — А потом соединять капсулы в плот и плыть к берегу.

Какая-то мысль мелькнула на краю сознания. Что-то насчет соединенных капсул, но девушки загалдели, и мысль умерла, не родившись.

— Меняем форму капсулы, соединяем их непрерывной цепочкой, — развивала свою мысль Магма…

— Мысль интересная, но если первая капсула не выйдет на глиссирование, а зароется носом в волну на такой скорости, то будет грандиозный завал, и все мы — трупы.

— Шеф, но ты требуешь невозможного. Сто девять капсул за три секунды — это скорость больше ста метров в секунду! От этого никуда не уйти! Арифметика для первого класса. Четыреста километров в час, как ни считай!

— Да, — согласился Болан. — Четыреста километров в час… Многовато…

Ночью Болан опять грыз ногти. Легкая занавеска, которой отгородились девушки, колыхнулась, и из-за нее выскользнула Юлин. Болан притворился спящим. Девушка приблизилась быстрыми, бесшумными шагами, опустилась на корточки и замерла, вглядываясь в его лицо. Болан сделал вид, что проснулся.

— Юлин?

— Да, это я. Можно, я буду звать тебя Хоро?

— А что это значит?

— Уважаемый, которого все слушаются.

— Конечно можно, милая.

— Хоро, я, кажется, знаю, как сто капсул пропустить. Сначала надо пускать грузовые. Покрепче их сделать, и пусть они как угодно разлетаются. А наши — последними. И за каждой пусть трос тянется. Как только капсулы Окно пройдут, так за тросы надо потянуть, и затормозить капсулы.

— Интересная идея… Только, понимаешь, Юлин… Сто метров в секунду, если тормозить с пятикратной перегрузкой, это две секунды надо. А у нас всего три.

Девушка до того огорчилась, что даже слезы на глазах выступили.

— Не плачь, Юл, твоя идея очень хорошая. Только канат надо закреплять не с этой, а с той стороны окна.

— Как это — с той?

— Как корабли якорь бросают? Я еще подумаю, а ты ложись спать.

Болан сел на кровати, прижал к себе и крепко поцеловал девушку.

— Иди спать, Юл. Я подумаю, как состыковать твою идею с другими.

Девушка ушла совершенно счастливая. А Болан прислушался к своим ощущениям. И совсем это было не противно. Молодое, упругое тело. Если закрыть глаза и представить, что это Илина, наверно, даже приятно будет. Находят же в этом какое-то удовольствие извращенцы. К черту! Эта проблема терпит. Есть другие, — Болан опять принялся грызть ногти. — Девять капсул с имплантами. Плюс сто грузовых. Каждая капсула — три метра. Триста двадцать семь ме, как ни считай. Три секунды. Сто девять метров в секунду. Четыреста км в час. Как бросить якорь на такой скорости? Как закрепить его на грунте? На песке, на воде, на камне?

Еще раз с самого начала. В чем проблема? В том, что камеры должны проходить Окно на скорости четыреста километров в час… Разве не так? Конечно не так! Пасть фингала, конечно не так! Проблема в том, что после прохождения Окна капсулы имеют скорость 400 км в час! После, а не в Окне!

— Бо-олан… По-дъем, милый.

Так ласково будить может только Илина. Болан открыл глаза.

— Магма? Что случилось?

— Утро наступило. А еще Илиша-Хоро просила передать, что прошло трое суток.

Болан взглянул на часы, засмеялся, подхватил Магму на руки и понес в душ. Хотел напугать, что прямо в платье окатит водой. Но Магма первая протянула руку и открыла холодную воду на полную мощность. А другой рукой за его спиной заперла дверь на защелку. Вереща от холода, Болан опустил ее на пол, и, пока воевал с краном, Магма со смехом убежала.

Когда вышел из душа, девушки уже кончали накрывать на стол. Магма успела переодеться в нарядное яркое платье, и остальные поглядывали на нее с восхищением и легкой завистью.

— Распорядок на сегодня, — провозгласила Илина, едва они кончили завтракать, — Болан, Беруна и я утрясаем организационные вопросы. Остальные одевают экзоскелеты и тренируются перекатывать капсулы по пересеченной местности. Знаете свалку битых капсул за стартовым комплексом? Вот там. Старшей назначаю Магму. Вопросы есть?

— Лина, я с вами! — забеспокоилась Элита.

— Нет, Лита, ты помогаешь Магме. Малышка первый раз за главную.

— Я справлюсь! — вскочила Магма, — не беспокойтесь.

— Конечно, справишься, — мягко усадила ее на место Илина. — Но если возникнут трения с администрацией, напускай на них Литу. Она куратор, поняла, милая?

— Будет сделано, — весело отрапортавала Магма.

— Три-четыре! — скомандовал Болан, чтоб хоть что-то скомандовать. Сегодня за завтраком его полностью лишили власти.

— Мы вместе! — дружно откликнулись девушки.

— Подожди, Илиша, зачем вам с Беруной надевать экзоскелеты?

— Все тренируются, а мы что — рыжие?

А я какого цвета? — подумал Болан, оглядев в зеркало замшевую куртку.

На этот раз, кроме экзоскелетов, девушки надели еще угольно-черные шлемы. Над левым плечом подрагивал упругий стебелек антенны.

— И тут — работа очернителей? — удивился Болан.

— Нет, шлемы черные потому что поверхность — это солнечная батарея. А внутри — рация, — объяснила Элита.

Решительным шагом Болан потопал в кабинет Чапана. Беруна и Илина держались на два шага сзади. Но в кабинете было пусто. Секретарша сообщила, что Чапан с утра занят на стартовом комплексе.

— А-а, Криминал! — Чапан в каске монтажника, но новеньком, чистеньком комбинезоне просто раздувался от самодовольства. — Мы обдумали твою просьбу увеличить пропускную способность окна. И кое-что сделали! Три капсулы не обещаю, но две дополнительные гарантирую! Все дело в охлаждающей системе. Она не справляется. Видишь, устанавливаем дополнительные внешние холодильники. За несколько часов до запуска заморозим генераторы до минус пятидесяти. Это даст резерв времени. Успеют пройти еще две-три капсулы.

— Чапан, ты не понял. Разговор шел о ста капсулах.

— Знаешь что, Болан! Занялся бы ты своим делом! Иди, тренируй своих девочек. А стартовый комплекс оставь тем, кто в этом разбирается!

Болан улыбнулся и хотел перейти к разговору по существу, но тут вперед вышла Илина.

— Ты не понял, недоумок? Разговор шел о ста капсулах! — удар бронированного кулака отбросил Чапана на несколько метров…

— Как ты мог! Мы же Пара! Ты все погубил!

— Но ты чуть не убила его!

— Да, Бол, да! Ты должен был понять, помочь мне, а не мешать. Что ты наделал… Второго шанса не будет… Все пропало…

— Ничего не понимаю…

— Это политика, Бол. Не осталось другого выхода. О, господи, если б Чапан игнорировал твою просьбу, его можно было бы скинуть за халатное отношение, за несоответствие, по сотне причин! Но он честно взялся за работу, чего-то добился. Не осталось другого пути, как убить его! А ты не дал… Ну почему я влюбилась в такого идиота?

Болан сел на пол у стенки, дернув Илину за руку, усадил рядом.

— Подожди, подожди, Илиша. Может, я идиот, но если три раза повторить, то что-то понимаю. Начни еще раз с самого начала.

— Научная система вырождается. Наше общество построено так, чтоб сохранять стабильность. Развитие науки разрушает стабильность общества. Поэтому система борется с наукой, и даже сама этого не замечает.

— Что-то насчет этого говорил Влиятельный Секретарь. Только у него это попроще звучало. Внук ученого уже не ученый.

— Правильно! Но он занимает место ученого. И цепляется за это место всеми силами!

— А причем тут Чапан?

— Влиятельный Секретарь, может, посредственный ученый, но хороший администратор. Он хочет, чтоб места ученых занимали ученые. Поэтому у него очень много врагов. Чапан — один из самых серьезных. Стабилист, администратор от науки и враг всех нововведений, если они помогают подняться не ему, а кому-то другому. Теперь на Влиятельного Секретаря выльется ведро дерьма. И неизвестно, усидит ли он в своем кресле.

— Ничего, Илиша, пробьемся. Мы же Пара.

Среди строгих темных костюмов желтый комбинезон Болана светился как костер в степи. Болан сидел на жестком стуле и не знал, куда пристроить шлем, который в последний момент сунула ему Элита. Сейчас это черное яйцо лежало на коленях, упираясь в живот, оттопыривая толстый, тяжелый бархат скатерти, и норовя соскользнуть на пол. Радиостанция шлема была включена на передачу, о чем сообщал чуть заметный зеленый огонек.

— Вы все знаете, что я с самого начала был против экспериментов с прижиганием. Но у меня в руках не было фактов, и Влиятельный Секретарь разрешил Болану продолжить эксперимент, — вещал во весь голос Чапан. — Теперь факты у меня есть!

Интересная информация, — подумал Болан. — Оказывается, я делал из «тетушек» рабынь с разрешения Влиятельного Секретаря. Грызитесь дальше, господа. Моя группа импринтинг прошла, и эта тема меня больше не волнует.

— … таковы, что девушка, прошедшая прижигание, неспособна контролировать себя! Для нее существует только одно — желание ее господина.

— Что в этом плохого? Именно с этой целью мы и проводим импринтинг «тетушек».

— Я не совсем точно выразился. Не желание господина, а то, что она считает желанием господина. Например, сегодня мы поспорили с Боланом, обсуждая технические проблемы, и «тетушка» из группы Болана, по имени Беруна, хотела меня убить. К счастью, Болан с риском для жизни спас меня. За что я публично приношу ему свою благодарность.

Настал момент такой… — решил Болан и поднял руку. — Разрешите, я ознакомлю всех с сущностью нашего спора. Четыре дня назад я обратился к Чапану по поводу увеличения пропускной способности Окна. Сегодня Чапан сообщил, что добился увеличения на десять-пятнадцать процентов. Я правильно излагаю? — обратился он к Чапану.

— Две-три капсулы — это чуть меньше пятнадцати процентов, но по-существу, правильно, — согласился тот.

Влиятельный Секретарь постучал молоточком по столу.

— Болан, мы вас, безусловно, выслушаем. Но не перебивайте докладчика. Продолжайте, — кивнул он Чапану.

— Собственно, я кончил. Считаю операцию прижигания опасной, и предлагаю ее запретить. — Чапан сел.

— Болан, вам слово.

Болан поднялся, положил шлем на стол и представил, как девушки его группы прижимают наушники, вслушиваясь в шелест помех.

— Разрешите начать с предыстории вопроса. Удачный исход имплантации напрямую зависит от количества имплантов и количества грузов, прошедших через Окно. В настоящий момент оба эти параметра неудовлетворительны. Можно ли это изменить? Да, можно. Для этого надо всего лишь повысить пропускную способность Окна. Это даст возможность имплантировать одновременно две, или даже три группы. Или изменить соотношение полов. До сих пор я был занят подготовкой группы, и не задумывался, почему пропускная способность Окна искусственно… — Болан переждал, пока утихнет шум в зале, — повторяю, искусственно поддерживается на таком низком уровне. Задача увеличения пропускной способности настолько тривиальна, что с ней справится любой, знакомый со ВСЕМИ факторами. Поясню. Чтобы пропустить больше капсул через Окно, мы должны разогнать их до большой скорости. Считается, что попав в соседний мир, они и там будут двигаться с такой же скоростью. Но это же не так! Окно может двигаться относительно того мира! Капсула летит вперед, Окно двигается назад, и капсула попадает в тот мир с нулевой скоростью. Независимо от того, с какой скоростью она прошла Окно. Хоть со скоростью звука!

Болан оглядел зал. Все с пониманием кивали головами.

— Когда до меня дошла такая простая мысль, я задумался над вопросом: почему так не сделали раньше? Спросил об этом Элиту, куратора нашей группы. И получил ответ. По политическим мотивам. Чапан метит на место Влиятельного Секретаря. Я уверен, он уже давно знает о таком способе. Но держит его под сукном и тормозит все новое, чтоб максимально дискредетировать деятельность Влиятельного Секретаря.

— Ложь! — взревел Чапан.

— Как вы сегодня говорили, у меня есть факты. Первое — четыре дня назад я предложил Чапану увеличить пропускную способность Окна до ста грузовых капсул. Чапан согласился подумать на эту тему. Признаюсь, тут у меня возникли сомнения. Может, я шибко умный, может остальные не могут найти решения проблемы. Поэтому — второе — был поставлен контрольный эксперимент. Я сводил группу на старт и предложил сообща подумать, как увеличить количество капсул. Был предложен десяток вариантов. «Задачка для первого класса» — так отозвалась о проблеме Магма, «тетушка» из моей группы. Сегодня я зашел к Чапану и услышал отговорку насчет двух-трех капсул. Это очень хитрый ход! Вдумайтесь! Чапан не игнорировал мою просьбу! Он работал над ней! Чего-то добился. Ну просто ангел с крылышками. Третье — когда я, по простоте душевной, хотел изложить свой способ, получил недвусмысленное указание на дверь и совет заниматься своим делом. В этот момент Илина, моя жена, и не сдержалась. Обратите внимание, Илина, а не Беруна, как утверждал Чапан, пытаясь дискредитировать метод прижиганий. Теперь разрешите сделать выводы и закончить. Возможны два варианта. Первый — Чапан умышленно тормозит все новое. Второй — он это делает неумышленно, а вследствии скудоумия и врожденного консерватизма. Вот эскизный проект нового старта, — он бросил на стол пачку бумаг. — У меня все. Решение принимайте сами.

Болан сел и положил на колени шлем. Вокруг поднялась буря. Но его это уже не касалось. Он сделал для группы все, что мог. Было до тошноты противно, и чертовски нехватало зеркала. Чтобы плюнуть.

Девушки встретили, выстроившись в линию, как на спортивном поле. Илина хотела что-то скомандовать, но, заметив выражение его лица, осеклась и сказала совсем другое:

— Девочки, исчезните.

Болан сел за стол, поставил перед собой шлем и сжал кулаки. Хотелось запустить шлем в угол, но рука не поднималась на дорогую, любовно сделанную вещь. Пока он раздумывал, шлем исчез, а на его месте появилась оплетеная бутылка дорогого, крепкого вина и тарелочки с закусками. Илина разлила вино по грубым стаканам.

— За что пьем? — поинтересовался Болан.

— За сохранение вида.

— Пусть будет сохранение вида, согласился Болан, но выпить не успел. Вежливо постучав, в дверь вошел Чапан.

— Садитесь, Чапан. Вы как-раз вовремя. Илина, организуй.

Подумав секунду, Чапан сел. Шина, перекинув полотенце через руку, уже наливала ему вино. На столе появился третий прибор.

— Победу празнуете?

— Разве похолодание отступило? Какая, сучий потрох, победа… Тризна это. Прощаемся с молодым, наивным парнем. А тост был за сохранение вида.

— За это можно выпить.

Опрокинули стаканы. Шина тут же вновь наполнила их.

— Болан, вы талант. Вы блестяще меня уничтожили. Не оставили ни одного шанса… Говорю это как многое повидавший. Я только не могу понять, чем я вам помешал? Вы же скоро уходите. Сейчас, когда все позади, можете сказать правду?

— Ничего личного, Чапан, поверьте мне. Сейчас мы пили за сохранение вида. Кроме вида, я хочу сохранить себя, любимого. Но в десять раз больше я хочу сохранить Илину. Смешная шутка — жизнь, Чапан. Вы голосовали за проект, я — против. Вы остаетесь, я ухожу. Я готов был пойти на любое преступление, чтоб Илина осталась в нашем мире. Теперь совершаю одно преступление за другим, чтоб отправить любимую в мир иной с максимальным комфортом. Нам нужно сто капсул, Чапан. Для этого нужно построить новый старт. Совсем новый. Не воронка с дыркой в полу, а горизонтальный разгонный тоннель с вертикально расположенным Окном. Вы, Чапан, уже не молоды, консервативны. У вас отлично отлаженное хозяйство. Зачем вам затевать стройку, начинать все сначала? Ведь это сплошные неприятности. Нервотрепка на полгода. Разве я не прав? Для ломки устоявшегося старого нужен кто-то молодой, энергичный, наивный. Ничего личного, Чапан.

— Все правильно, и все понятно, — согласился тот. — Старый Чапан стал тормозом. Но сегодня утром вы, Илина, хотели меня убить. А вы, Болан, спасли. Зачем? Не легче ли было задержаться на секунду, а не прикрывать меня своим телом?

— Может, и легче, — согласился Болан. — Но вы забыли, по какому поводу у нас тризна. Хороним того молодого, наивного паренька, которым я был сегодня утром. Почему-то я думал, что кусок дерьма под названием политика, существует, но находится где-то далеко-далеко. А он оказался у меня под носом. И даже хуже — у Илины руки по локоть в этом самом. А мы с Илиной в Паре. Так и совпало все — одно к одному.

— Теперь мне все ясно. Спасибо за откровенность, Болан. — Он поднял стакан. — По-моему, хороший тост. За откровенность.

Все выпили.

За занавеской возникла тихая паника. Девушки кого-то не хотели пропускать.

— Туда нельзя. Никому нельзя, — убеждал тоненький голосок.

— Даже мне?

— Вам особенно!

— Шина, еще стакан! — скомандовал Болан, узнав голос Влиятельного Секретаря. — И вторую бутылку.

— Собственно, вас всех я и искал, — начал Влиятельный Секретарь, осилив штрафную. — Принято решение о строительстве нового старта. Вам, Чапан, я предлагаю остаться на прежнем месте в прежней должности вплоть до окончания строительства. Дальше — или с почетом на пенсию, или возглавите мастерские опытного производства. По вашему выбору. Тем самым мы погасим скандал в зародыше. И все обвинения против вас потеряют смысл.

— Не с позором, но с почетом… Я подумаю над вашим предложением, — согласился Чапан.

— Теперь, что касается вас, Болан. Вы нажили себе массу врагов. Вас теперь боятся. Разглядели, что вы опасный. Без видимых усилий, походя, вы свалили двоих неугодных и прихлопнули проект светителей.

Болан застонал и заиграл желваками.

— Функционеры от науки поняли, — продолжал Секретарь, — что так же легко вы можете разделаться с любым из них. И хотят вытолкнуть вас как можно быстрее. Но я пробил решение, что ваша группа будет первой, испытавшей на себе новый старт.

— Как вам это удалось? — поинтересовалась Илина.

— Я пробурчал под нос, что кто-то, видимо, очень хочет встать поперек пути криминалу Болану. И провел открытое голосование. Воздержавшихся было много, но против — только двое. Кто — не скажу. Как видишь, Лина, твой муж пользуется прочным, заслуженным авторитетом.

— К черту такой авторитет! — взревел Болан и запустил пустой бутылкой в угол.

Не полегчало.

— Лина, беда! — горячо зашептала Элита. Болан притворился спящим. Илина откинула одеяло, нашарила под койкой тапочки.

— Что случилось? — передумав, спросил Болан.

Элита жалобно посмотрела на Илину.

— Все равно ведь узнаю, — буркнул Болан.

— Чапан ушел в другой мир. Один. Почти без груза. Ночью пришел на старт, включил автоматику и ушел… Энергия еще не накопилась, только пять капсул проскочило. Четыре грузовых и он… А в том мире осень, дождь хлещет, кусты непролазные…

— Это не имеет значения.

— А что тогда имеет? Он там один! В целом мире один! — набросилась с упреками Элита.

— Имеет значение то, что мы уходим с нового старта. Перестань выть! Он один, вас восемь. Счет в нашу пользу.

Влиятельный Секретарь посоветовал затихнуть на время. Подумав, Болан решил порадовать девушек, всей группой посетить их родных. Влиятельный Секретарь дал добро на два месяца. Элита заказала знакомый автобус, погрузились и отправились к родным Шины. Они жили ближе всех.

Болан поразился, насколько его девушки отличаются от окружающих. Шумные, энергичные, веселые. Остальные на их фоне казались сонными и вялыми. Неужели и он каких-то три месяца назад был таким же сонным тюленем?

Встречи с родителями проходили по одному и тому же сценарию. Шумное застолье, песни, немного слез, после чего родные и близкие просили Болана позаботиться об их девочке. Некоторое отличие было лишь у родителей Болана, где отец и мать умоляли Илину позаботиться об их мальчике. Две ночевки под крышей, вопли: «Мы вместе!» и опять дорога. В трех домах Болан заказал и оплатил ремонт. А родителям Юлин купил новый домик. За счет Департамента. Ремонтировать старый не имело смысла. Порывшись в компе местного муниципалитета, нашел несколько финансовых огрехов, запугал власти и добился увеличения вдвое пенсии родителям Ирави. И поразился себе. Насколько легко, мимоходом и без зазрения совести готов был поломать чужие судьбы. Только за то, что кто-то не хотел выполнять его волю. Ночью поделился своими мыслями с Илиной.

— Ты вождь. Вождь должен заботиться о своем клане. В новом мире вождю нужен именно такой характер. А пока держи себя в руках, — посоветовала жена.

После непрерывной гонки со временем, вдруг образовалась пауза. Влиятельный Секретарь посоветовал не торопиться с возвращением. Болан отвез девушек в заповедник, договорился с руководством и устроил генеральную репетицию тяжелого старта. То есть, когда все живы, но на этом все хорошее и заканчивается. Ни еды, ни инструментов, ни оружия. Группа справилась. За три недели наладили быт, а последнюю откровенно бездельничали, ссылаясь на то, что сельским хозяйством заниматься нет смысла: за неделю только сорняки вырастают. У Болана же не было времени заняться их муштрой. Он убирал из компьютерной сети свои хакерские нововведения. Некоторые оставил, но снабдил самоликвидаторами, настроенными на дату после старта группы. Илина очень обрадовалась, когда узнала, что Болан убрал из сети художества. Поэтому он не сообщил ей, что поделился секретами с Бертом. Зачем огорчать?

Последние четыре дня Болан потратил на обсчет проекта светителей. Вред, наносимый экологии этим проектом, был огромен. Но что лучше? Умереть здоровеньким, или жить с насморком? Каждый килограмм полезного груза на высокой орбите выливался в восемьдесят килограммов стартовой массы ракеты. Семьдесят из них — топливо. Разрушался озоновый слой, десятки тонн ядовитых соединений выбрасывалось в атмосферу при каждом запуске ракеты. А на орбиту требовалось отправить сотни тысяч и миллионы тонн грузов. А как отнесется биосфера к нерегулярному освещению ночной стороны планеты светом, по яркости сравнимым с солнечным? А как повлияет это на погоду? На климат? И все же, он был уверен, что из всех возможных, светители выбрали самый правильный путь. Ведь если построить автономные базы на спутниках, то поток грузов с поверхности планеты уменьшится в сотни раз. «Металл и бетон» — говорил Влиятельный Секретарь, намекая, что технический прогресс разрушит биосферу. Но на спутниках нет биосферы. Пусть будет металл и бетон. Но под бетоном — воздух и жизнь!

Болан часами просиживал, уставившись в пространство, обдумывая и просчитывая варианты. Но потом вспоминал, что именно он дал повод недовольным прикрыть проект. Крепко зажмуривался и шептал ругательства.

Пришло время возвращаться. «Матерям» и Болану нужно было пройти операцию. Все боялись. И Болан больше всех. Элита привела хирурга, тот развесил по стенам плакаты, наводящие ужас, с разверстыми телами без головы, без рук, без ног, и, водя по ним указкой, объяснил девушкам, что всего-навсего вырежет, значить, вот такой малюсенький кусочек. Чтоб сперматозоидам Болана, значить, полегче было, значить, свое дело делать. А Болану, значить, в известных органах нужно кровообращение усилить, а эту мышцу вот так подвернуть. И тогда он сможет делать свое мужское дело столько, значить, сколько сочтет нужным. Не организьмь, а интеллект. Бояться Болану, значить, не нужно. Операция простая, проверенная, никто, значить, на нее не жаловался.

Девушки подхватили и развили тему. Что бояться Хоро не нужно, так как они лично проконтролируют, как бы доктор не отрезал что-нибудь не то. А еще лучше поручить операцию им. Потому как, значить, этот орган им нужнее и роднее. Болан зарычал и отправил всех спать.

Проснулся в палате госпиталя. Рядом клевала носом Элита.

— Кхе-кхе, — сказал Болан. Элита встрепенулась и сообщила, что у него все хорошо, операция прошла успешно. У девушек тоже все хорошо. С ними дежурят Беруна и Магма. Но они еще не проснулись. Болан потребовал, чтоб его перевезли в палату к девушкам. Элита убрала ширму. В палате оказалось еще две кровати и множество мониторов, по экранам которых змеились зеленые кривые. На ближайшей кровати спала Петра, на дальней — Илина. Магма, склонившись над портативным компом, по компьютерной сети играла с кем-то в крестики-нолики. Болан успокоился.

После обеда прибежал взволнованный юнец, долго тряс руку Болану и бессвязно благодарил. Болан усадил его в кресло и допросил с пристрастием. В Департаменте произошли большие перемены. «Матерей» готовили по методике Болана. «Тетушкам» предоставляли выбор: прижигание или дефлорация плюс стерилизация. В любом случае — мультиимпринтинг. Капсулы отправлялись хотя и со старого старта, но по методике Болана. Под погрузку выделялось сорок грузовых капсул, в окно проходило в среднем тридцать пять — тридцать шесть.

А еще Болан узнал, что стал легендарной личностью. Призывники гордились им и носили самодельные значки с его профилем. Из рук в руки передавался файл с биографией Болана.

Болан попросил слить файл в его комп и пол дня читал. К созданию файла приложили руки многие. И Берт, и члены группы «Финиш», и Ротави, и бывший директор тренировочного комплекса. Но большую часть рукописи занимали факты, известные только двоим. Сами факты были изложены верно. Десятки снимков и иллюстраций… Прилагалось даже фото схемы на склеенных листах обоев. Но диалоги…

Болан укоризненно посмотрел на Илину, а потом зачитал вслух: «Что ты собираешься делать?» — «Ноги я собираюсь делать! Залягу на дно месяца на два и выясню, чем занимается этот паршивый Департамент. А уж потом подумаю, стоит туда идти, или лучше сразу повеситься. Ты со мной?» — «Дурак!»

— У молодежи должен быть кумир, — не очень уверенно проговорила Илина, натянув одеяло до половины лица.

— По-моему, это не так называется.

— Послушай, начальник! Хоть ты и Хоро, но Лину в обиду мы не дадим! — робея от собственной смелости, выпалила Магма.

— Бол… Прости. Мы скоро уйдем, а молодым пример нужен. Не кто-то там из античности, а современник. Умный, бесстрашный! Который один, с голыми руками на четверых вооруженных до зубов нападает.

— Ага, рыцарь без страха и упрека. Четырех мужиков раскидал, а на женщину рука не поднялась. Как там? «Занесенный для удара кулак опустился, а в глазах застыла растерянность пополам с детской обидой». Не так ведь все было!

— Схватку не я описывала. Это Фатма. Она с большим уважением к тебе относится. Из группы «Финиш» ушла, когда про референдум правду узнала. К нам просилась. Я сказала, что прием окончен.

— «Тетушкой».

— Да, «тетушкой». Ну и что?

Болан отвернулся лицом к стене и с головой укрылся одеялом. Из него — живого! — начали делать памятник. И кто?! Жена!

— … всему есть предел! Правду о себе я бы стерпел. Но делать из меня героя?! Как я детям в глаза смотреть буду?

— Сядь! — рявкнул Влиятельный Секретарь. — Как с вами трудно, Болан. Что с тобой, что с Илиной. Два сапога — Пара. Лина написала твою биографию по моему приказу. Не просьбе, а приказу! Дошло? Официально она все еще числится в Департаменте. И вообще, не суйся в политику. Это не твой профиль. Политика — это пресс. Постоянное, ни на миг не ослабивающее усилие. А ты — молот. Под постоянным нажимом даже мрамор — камень — течет. От удара — сам знаешь, только осколки в стороны.

— Но зачем Илиша во все это суется?

— Господи, Болан, ты до сих пор не знаешь, на ком женился. Лина занимала в Департаменте очень высокий пост. Когда в нее втюрился этот наглый юнец, всерьез рассматривался вопрос о посылке ему повестки. Лина не дала. Предпочла сама уйти в бега. Департамент вполглаза следил за юнцом и несколько раз предупреждал ее. У нее очень сильно развито чувство долга. Знаешь, что это такое?

— Теоретически, — хмыкнул Болан.

— Уже что-то. Ты не забыл, по какому ведомству проходишь? Или думаешь, что у нас все криминалы пользуются привилегиями? Кроме тебя есть еще один. К нам попал за двойное убийство. По сравнению с тобой — невинный ягненок. Показать, как его готовят?

— Не надо. Я пользуюсь привилегиями потому что я вам нужен. И я — зубастый.

— Первое верно, второе — нет. Все твои зубы — в компе Илины. Без компа ты рядовой криминал. К тому же, по уши в дерьме. Так что не мешай мне отмывать твою шкуру.

— Кому нужна моя отмытая шкура?

— Мне! Чтоб не вылететь из кресла. Тебе! Чтоб уйти с нового старта. Элите. Чтоб оправдать твои художества. Молодым! Которые получат повестки. Твоим девочкам. Когда кончится энтузиазм и наступят суровые, трезвые будни. И, в конце концов, факты изложены верно. А что при этом говорилось — кого это интересует? После тебя останется новый старт — вот что важно! Новые методики, новые программы подготовки.

— Ладно, шеф, уговорил. Делай с моей биографией что угодно, но с одним условием. Ты поможешь восстановить проект светителей.

— Почему тебя в детстве автобус поперек не переехал? Попробую. Но не обещаю. Голосовать буду «за» — это гарантирую.

Пока врачи запретили физические нагрузки, Элита организовала краткий повторный курс обучения. После месяца жизни на природе многое звучало совсем по-другому. Болан же чуть ли не половину слышал вообще в первый раз, так как промотал две трети лекций, занимаясь более злободневными вопросами. На всякий случай весь курс обучения он переписал в комп, но за месяц в заповеднике ни разу туда не заглянул. Теперь, когда была известна дата старта, ловил каждое слово.

Кто-то, очень умный, выдумал, что перед имплантацией руководитель группы и «тетушки» должны сдать экзамен по теории выживания. А, после отмены лоботомии, сдавать экзамен пришлось и «матерям».

— Что будет, если моя группа завалит экзамен? Ее не пустят на старт? — первым делом спросил Болан.

— Нет, но…

— Понятно. Объясни, дорогой, какой МНЕ смысл сдавать этот экзамен?

— Но так принято…

Болан хотел прогнать курьера, но девушки воспротивелись.

— Хоро, славненький, ну пожалуйста, дай оттянуться!

— Хорошо. Только недолго.

— Как, без подготовки? — изумился курьер.

— Когда из засады на тебя бросается хищник, — грозно начала Петра, изображая хищника, — некогда листать конспекты.

Веселой гурьбой группа ввалилась в зал, где сдавала экзамен другая группа. Болан вошел последним. Сначала он совсем не хотел идти, но побоялся, что экзамен может плохо кончиться. Для комиссии. Поэтому выбрал себе стул, попросил членов комиссии подвинуться и сел рядом с председателем. Илина скромно села в уголке, положив руки на колени. Остальные девушки (даже Элита — она-то зачем?) столпились у стола. Болан для чего-то перемешал на столе экзаменационные билеты.

— Выбирайте, — широким жестом пригласил девушек.

— Разрешите поинтересоваться, вы кто будете, — шепотом спросил председатель.

— Разве вас не оповестили? — так же шепотом удивился Болан. — В данный момент я выявляю слабые места системы подготовки имплантов.

— А девушки — кто?

— Элитная группа, проходящая подготовку по индивидуальной программе. Они изъявили желание пройти экзамен на общих основаниях.

В этот момент Петра громко рассмеялась.

— Девочки, послушайте: «Член группы получил множественные открытые переломы. Ваши действия?» — Каково? Разрешите отвечать? — обратилась она к коммиссии.

— Да-да, конечно.

— Пристрелю, чтоб не мучилась.

— Но позвольте…

— Молодой человек, — обратилась Петра к старичку, — здесь же ясно написано: мои действия! Если бы здесь было написано: «действия бригады скорой помощи» — тогда выведение из шока, антисептика, анестезия, наложение шин и инвалидная коляска на всю оставшуюся жизнь. Но я простая и гуманная.

— Ваша мысль интересна, хотя несколько пессимистична. Но почему вы назвали меня молодым человеком?

— Понимаете, мы считаем возраст от обратного. Не кто больше прожил, а кому меньше осталось. Вы проживете еще долгие витки, а мы скоро покинем этот мир… — Петра опустила глаза и тяжело вздохнула. Болан поморщился. Все было справедливо, но смотрелось не очень приятно. Старичок смутился, а девушки соседней группы открыли рты от изумления.

— Теперь я отвечаю! — вызвалась Юлин. — Ночевка в полевых условиях. Для ночевки в полевых условиях под открытым небом необходимо прежде всего раздобыть ведро воды и несколько соломинок — по числу участников. Все остальное определяется обстоятельствами, но соломинки и ведро необходимы в любом случае.

— Что вы подразумеваете под всем остальным?

— Ну, есть еда — ужинаем, нет — бережем фигуру. Есть дрова — костер разводим, нет дров — зубами стучим. И так далее.

— А через соломинки воду пьете?

— Ну что вы! Соломинки нужны чтобы определить, кто за кем дежурит. Жребий тащить.

— Тогда ведро воды — утром глазки промывать? — Председатель комиссии, кажется, понял, с кем имеет дело.

— Опять не отгадали! — отозвалась Юлин. — Ведро воды нужно для того, чтобы разбудить Шину. Без этого никак! Честное слово, никак! Она такая соня!

— А как будете костер разводить?

— Это мой вопрос! — Ирави подняла над головой листок с вопросом.

— Разведение костра под дождем! Берунчик, у тебя трут с собой? Девочки, пошустрите насчет дров.

Болан с каменным лицом наблюдал за происходящим. Происходящее ему не нравилось. Больше всего не нравилось, что в поведении группы он поминутно узнавал себя. Свои выражения, свои жесты, свои поступки. Со стороны это смотрелось отвратительно. Самое обидное, что он был вынужден хамить из стратегических соображений, хамство было его оружием. Девушки же хамили «из любви к искусству». Хотя, кто их знает… Умницы ведь. Может, тоже воспитывают? Вопрос, кого?

Затрещал разламываемый на дрова стул. Шина подбежала к столу комиссии, сгребла в охапку оставшиеся билеты и предложила Ирави в качестве растопки. Ирави застучала камнем о камень, высекая искры. Вскоре задымил трут. Ирави встала на колени, кормой к столу экзаменаторов, опустила лицо к самому полу, раздула огонек. Через минуту на кафельном полу уже разгорался маленький костерок.

— Неплохо, — оценил председатель, но в билете упоминался костер под дождем.

— Будет дождь, — заявила Магма, внимательно рассматривая потолок.

— Девочки, видите эту пожарную хреновину? Сейчас она сработает и включится оросительная система. Ох и вымокнем!

Ирави и Шина проворно принялись сдвигать столы, закрывая костерок.

— Тушите, тушите быстрей! Зачтено! — весело закричал председатель комиссии. Он, как и девушки, откровенно веселился.

— Как скажете… Девочки, как туристы костер тушат!

— Рави, Шина… Не увлекайтесь, — совсем негромко подала голос из своего угла Илина. Девушки переглянулись, хихикнули, раскидали и затоптали костерок. Расставили столы по местам, а Элита подмела пол. Болан переполнился гордостью за свою группу. Что бы там ни говорили, а дисциплина в группе была. Одно тихое слово — и девочек словно подменили. Он встал и поднял руки.

— Все молодцы! Экзамен выдержали.

— А как же вопрос? У меня — «Основные принципы воспитания детей». Я столько рассказать хотела… — растерялась Магма.

— Да разве суть экзамена в том, чтобы ответить на вопрос? Переживем старт, обустроимся, всем и расскажешь. Вечера будут длинные, скучные. А сейчас… Три-четыре!

— Мы вместе!!! — откликнулись девушки так, что задрожали стекла.

Выделили под погрузку капсулы. Как и заказывал Болан, сто штук. Причем, капсулы для нового старта были не сферической, а цилиндрической формы. То есть, превосходили старые по полезному объему процентов на двадцать. Началось лихорадочное переписывание списков. После чего группу усилили двумя бригадами профессиональных укладчиков, и все на неделю переселилась на склад. Им выделили огромный зал. В один конец поступали заказанные товары. Вдоль стены рядами стояли пустые капсулы. Автопогрузчик вытаскивал две капсулы в центр зала, девушки в экзоскелетах подтаскивали укладчикам коробки и контейнеры, указанные Боланом, те сортировали, взвешивали, тяжелое и прочное укладывали вниз, обкладывали амортизирующими прокладками, заносили список в комп. Загруженные капсулы погрузчик отвозил к дальней стене. Болан с портативным компом на шее, словно лоточник, бегал вдоль груды багажа, громко командовал, нервничал, ругался, обещал кому-то шею свернуть, кого-то кастрировать в детстве, чтоб генофонд не портил. Заставлял девушек переворачивать горы багажа в поисках «генератора электрического полупортативного». Но дело двигалось. И, к концу недели обнаружилось, что гора багажа рассосалась, а шесть капсул пусты. Болан пришел в восторг и заказал партию компов, генераторов, портативных станков, запасных топливных элементов для экзоскелетов, семян всего подряд и даже кое-что из геологоразведочного оборудования. Пока складское начальство связывалось с базами, девушки, перемешавшись с укладчиками, отдыхали, зарывшись в мягкие горы упаковки, шутили, смеялись.

— … портативный — значит с ручкой. Полупортативный — с двумя ручками, — объясняла кому-то Петра эмпирическое наблюдение.

— … безмоторное транспортное средство…

— Пешкарус.

— На букву «т»!

— Топтобус!

— Ха! Одна лишняя.

— Ну тогда трейлер.

Они не боятся, — думал Болан. — Через неделю старт, а они не боятся. Я боюсь. До дрожи в коленках, до холодного комка в животе боюсь. Я не хочу в другой мир. Я не преступник, не извращенец. Зачем меня туда?

И тут же услужливая память подсказала: «Карута». Отравленная долина, снесенные мосты, десятки покинутых домов, закрытый по его вине проект светителей. И рабство. Он восстановил на планете рабство. Гнусный пережиток, изжитый сто пятьдесят миллионов лет назад. В его группе три рабыни. Пусть они не знают этого слова, но суть не меняется. Заложницы собственной физиологии. Чапан, один Чапан понимал, что он сделал, называл вещи своими именами и открыто возражал. Еще одно пятно на совести.

— Моя совесть — пятнистая гиена, — произнес он вполголоса.

— А моя — зебра, — отозвалась из-за плеча Элита. — Не переживай, Хоро. Ты сделал столько хорошего для будущих имплантов, что имеешь право на маленькие недостатки. А мне впору утопиться. Хочешь, я тебе спинку помассирую?

Обычно установка капсул на старт имплантов не касается, но этот старт был новым, поэтому Болан работал наравне со стартовой бригадой. А где он, там и девушки. Капсулы устанавливали на низеньких тележках с гладким, обтекаемым днищем, тележки ставились на рельсы и сцеплялись друг с другом.

Разгонный тоннель длиной четыреста метров проходил сквозь кольцевой генератор Окна. Если мир будет признан неудачным, генератор отключится и капсулы попадут в трехсотметровый так называемый шлюзовой тоннель, за которым идет пятисотметровый тормозной, а если и этого окажется мало, капсулы пробьют мембрану и затормозятся на двухкилометровом участке пути под открытым небом. В шлюзовом тоннеле капсулы дважды пройдут сквозь огненную завесу. Считается, что огонь сумеет уничтожить всех вирусов и бактерий, успевших проникнуть через Окно и осесть на капсулах. Две первые капсулы сцепки отличаются от остальных. На них установлены огромные широкие колеса и якорные устройства, закрепляющие голову сцепки на грунте после прохождения окна. При желании эти капсулы можно превратить в вездеход.

Механики и инженеры рассказали Болану, что все по отдельности неоднократно проверялось. И якоря, и Окно и стартовые бустеры. Осечек не было. Но вместе — ни разу.

В ночь перед стартом Болан уснул сразу и спал без сновидений. Утром, вспомнив ночь перед операцией, не без оснований полагал, что в еду было подмешано снотворное, но выяснять не стал. На тумбочке лежал парадно-рабочий комплект одежды. Элегантный, удобный, хорошо подогнанный по фигуре, но ярко-желтого цвета, изготовленный из надежного, прочного материала. Девушки вели себя намного тише и сдержанней, чем обычно. Даже «Мы вместе!» прозвучало как-то не очень убедительно.

На старт пришли за целый час до срока. В раздевалке на столах было разложено оружие, защитные костюмы. У стены стояли экзоскелеты. Болан приказал девушкам проверить каждую мелочь, но не удержался и перепроверил все сам. За полчаса до старта побежал к энергетикам.

— Не мельтеши, — посоветовал ему знакомый инженер. — Все путем!

Когда вернулся, взволнованные девушки беседовали с корреспондентом «Новостей». Илина сидела в уголке, сжав ладони коленками.

— Группа, становись! — скомандовал он. Девушки, бросив все, быстро построились. — Я сейчас лично все проверил и дал добро на старт. Через десять минут все должны быть в экзоскелетах. Р-р-разойдись!

Когда прозвучал сигнал десятиминутной готовности, у Болана вспотели ладони и дрожали колени.

— Группа, становись! Беруна, запе-вай!

Такого еще не было. Ни одна группа не выходила на старт с песней. На лицах появились улыбки. Болан опять выдумал новенькое. Они снова были самыми-самыми.

— Группа стой! — девушки выстроились у пассажирских капсул.

— Три-четыре!

— Мы вместе!!!

— По местам! — все быстро заняли места в капсулах. Болан вспомнил, как вели себя другие руководители групп, прошел вдоль всех капсул и каждой девушке шепнул что-то на ухо. Юлин — чтоб не прикусывала губу и улыбнулась. Шине посоветовал сделать серьезное лицо: на нее планета смотрит. Магму поцеловал в щечку, а Илину укусил, за что заработал подзатыльник и улыбку.

— Одеть шлемы, — скомандовал по громкой трансляции, повесил микрофон на стену и занял свое место — в четвертой пассажирской капсуле, или восьмой от начала сцепки. Пока шли последние предстартовые минуты, произвели радиоперекличку. В нее неожиданно вклинился Влиятельный Секретарь и пожелал удачного старта. Болан передал привет Ротави, и девушка тут же откликнулась. Оказалось, в зале для прессы собралась половина Департамента. Вторая половина не поместилась, поэтому дежурила под дверью. На две минуты в эфире воцарился хаос. Девушки, все сразу, зашумели, вызывая знакомых, передавая приветы остающимся. За этой суетой чуть не прозевали предстартовый отсчет.

— Тихо! — воскликнул Болан, услышав: «Десять». В эфире наступила тишина.

— Девять. Восемь.

— Собрались! Юлин, не прикусывай губу.

— Семь. Шесть.

— Петра, выплюни конфету. Подавишься.

— Пять. Четыре.

— Упритесь покрепче!

— Три. Два.

Капсулы вздрогнули. Волной прокотился грохот сцепок, трехкратная перегрузка вдавила Болана в кресло. Окно еще не открылось, а капсулы уже мчались к нему, набирая скорость.

— Один. Ноль.

Где-то там, впереди, распахнулось Окно. Куда? Что за ним? Болан видел только заднюю стенку предыдущей капсулы, самой важной, самой ценной во всей сцепке, потому что в ней сидела Илина. Болан специально посадил ее в эту капсулу, чтоб ни на секунду не терять из виду.

— Не видно ничерта! — закричал он в рацию. — Экраны в капсулы надо!

Ускорение резко сменилось торможением. Болана бросило вперед, ремни впились в тело, выжав из легких остатки воздуха. Автоматика не сумела за положенное время найти на поверхности ровную площадку и теперь тормозила сцепку, выигрывая доли секунды для продления поиска. Кто-то испуганно вскрикнул. Но тут же вновь ударили бустеры, вминая тело в спинку кресла теперь уже пятикратной перегрузкой.

И вдруг по глазам ударило солнце. Перегрузка исчезла, инерция вновь бросила Болана вперед. Где-то впереди взревели реактивные двигатели, вгоняя в грунт шестиметровые стальные колонны якорей. Капсула с двух метров упала на грунт, и Болана ощутимо вдавило в сиденье. Где-то позади раздался визг и скрежет металла, потом барабанная дробь тяжелых ударов. Капсула мелко задергалась вперед-назад, вытрясая душу. Ремни очередной раз впились в тело.

— Руна!!! — заорал Болан.

— Я! — отозвались наушники. И тут все кончилось. Рывки, скрежет, грохот, рев двигателей. Несколько секунд Болан вслушивался в тишину.

— Руна, ты жива? — осторожно спросил он.

— Сама не знаю, — отозвалась Беруна. — Кажется, да.

— Магма?

— Душа в пятках, остальное на своих местах.

Магма была в первой капсуле, Беруна в последней. Болан немного успокоился и устроил перекличку. Отозвались все.

— Раненые есть?

— Я язык прикусила, — сообщила Петра. — До крови.

— Говорить можешь, значит не смертельно. Группа, осматриваемся. Если кто-то увидит живность, сразу сообщайте, — распорядился Болан. Отстегнул ремни и встал. И справа, и слева от капсулы, за прозрачной стенкой волновалось море высокой — по пояс — травы. Справа виднелась река, слева — лес. Судя по всему, их сбросили на заливной луг. Дальний берег реки желтел трехметровым песчаным обрывом.

— Лягушка! Зеленая! Совсем как наша! — закричала Элита.

— Магма, ты готова творить историю?

— Уже можно? Я сейчас!

— Только комментируй.

Так было оговорено еще перед стартом. Кто садится в первую капсулу, та первой попадает в новый мир, и первой касается ногой его поверхности. Жребий вытащила Магма.

— Открываю капсулу. Ой, земля совсем влажная. По щиколотку вязну. Кузнечик! Ой, девочки, ну и намучаемся мы, пока капсулы из этой грязи на сухое место вытащим.

Болан проверил, легко ли выходит из кобуры пистолет, открыл капсулу и сошел на землю. Ноги сразу по щиколотку ушли в пропитанный водой чернозем. С чавканьем вытаскивая сапоги, Болан пошел к началу сцепки. Несмотря на то, что якоря углубились на полную длину, их наклонило и едва не вырвало из грунта. Овальные отверстия уже заполнялись водой. Подошла Юлин, присела на корточки и с улыбкой погладила рукой шершавый металл. Болан похлопал ее по плечу, подмигнул, развернулся и пошел вдоль сцепки к последней капсуле. Девушки уже вылезли из капсул и с интересом озирались. Юлин забралась на капсулу и, приставив руку козырьком, смотрела в лес.

Пройдя половину сцепки, Болан замер, пораженный. Сцепка вырвала из бетона и прихватила с собой прочный стальной рельс. Стал понятен источник скрежета. Считая вслух капсулы, Болан побежал вдоль сцепки. С левой стороны капсулы были помяты и поцарапаны. Сорвав рельс, они бились о стену тоннеля. Болан шумно выдохнул: окно прошли все сто девять капсул. Рельс тянулся еще метров на десять, и конец его был срезан словно бритвой.

— Могли прихватить еще три капсулы, — сообщил он девушкам.

— Болану — ура! Ура! Ура! — отозвались те.

— Магма и Петра идут со мной на разведку. Остальные готовят тросы, блоки и лебедки. Юлин охраняет всех, — распорядился Болан и, не дожидаясь девушек, потопал к лесу.

Лес только издали походил на привычный. Другие, незнакомые деревья. Морщинистая, темнокоричневая кора. Даже листья не того оттенка. Входить в лес расхотелось. Болан обнял притихших девушек за плечи и повел вдоль границы леса к реке. Долго стояли у воды, всматриваясь вглубь. Мелкие рыбки плавали, но не больше ладони длиной. Крупных было не видно.

— Сейчас полноводье. Река скоро обмелеет, — сказала Петра. — Она уже мелеть начала. Мы поторопились дня на четыре.

Болан достал из пакетика надувную лодку, подсоединил баллончик и надул. Переправились на другой берег и единодушно решили, что жить будут здесь! Прикинули расстояние до капсул. По прямой метров триста. Выбрали несколько деревьев, похожих на огромные березы, за которые можно было заякорить трос. После этого Болан, вбивая и вытаскивая лом, подготовил лунки, заложил в них заряды и взорвал. Часть обрыва обрушилась, получился пологий подъем. Девушки тем временем собрали из блоков хитрое устройство, которое увеличивало усилие в восемь раз. Увязая чуть ли не по колено, дотащили до реки и переправили на другой берег компактную, неприхотливую десятитонную электролебедку. Болан подключил к лебедке топливный элемент, пульт дистанционного управления и включил. Барабан ожил, но наматывал трос страшно медленно — чуть больше полуметра в минуту. Делить на восемь — сцепка будет двигаться со скоростью семь-восемь сантиметров в минуту. То есть, меньше пяти метров в час. Триста с чем-то метров делить на пять — получается около трех суток. Болан с минуту постоял с открытым ртом, потом поставил у лебедки Илину, а сам побежал за компом. Он не мог понять, как в список грузов попал этот бесполезный предмет.

Все выяснилось быстро. В инструкции была опечатка. Лишний нолик. Забыв, что включена рация, отчаянно выругался. В эфире тут же наступила благоговейная тишина.

— Хоро, ты поранился? — с дрожью в голосе спросила Элита. Пришлось объяснить.

— А мы что, куда-нибудь торопимся? — это уже Магма.

— Ага. Спать где будем?

— В капсулах.

Пришлось согласиться. Хоть и медленно, но груз ползет туда, куда надо. Сам. Не нужно никаких телодвижений. А две ночи и на самом деле можно провести в капсулах. Приняв решение, Болан успокоился. Девушки тем временем собрались во вторую разведэкспедицию. Проверили оружие, опустили прозрачные забрала шлемов, доложились и отправились в лес. Болан вслушивался в их голоса в наушниках и все больше волновался. Хотя, для волнения, вроде бы, не было никакой причины. Вся четверка отлично вооружена. В защитных костюмах и экзоскелетах. В таком лесу просто не может быть хищника, равного им по силе. А охи, повизгивания, вскрикивания и «ой, мамочки» можно свалить на естественную реакцию.

Около часа Болан мужественно боролся с собой, после чего приказал девушкам возвращаться. Услышал в ответ, конечно:

— Хоро, миленький, ну еще полчасика!

Пришлось разрешить. Вернулись девушки часа через два с половиной. За это время лебедка выбрала слабину тросов, и голова сцепки начала разворачиваться к реке, а Болан совсем извелся.

— Рассказывайте скорее! — выпалил он, осмотрев и на ощупь убедившись, что с девушками ничего не случилось.

— Это неправильный мир! — с ходу заявила Беруна. — Из нормальной живности здесь только змеи да лягушки. А все остальные — зверьки. Только очень крупные. Есть даже с нас ростом.

— То есть, как — зверьки?

— Честное слово! Здоровенные млекопитающие! Все признаки налицо. Шерсть! Уши! Специализация зубов! А летающие — так это совсем чудо! Маленькие, но теплокровные. А покрыты — я даже не знаю, как это назвать! Не чешуя и не шерсть. Как веточки у папоротников. Я одну поймала, все заснято. Хищников видели. Для зверьков крупные, а так — ничего страшного. Нам по колено.

— А следы цивилизации видели?

— Нет.

— Ну хоть какие-нибудь…

— Никаких.

— Бол, наверно бесполезно искать в этом мире следы цивилизации, — произнесла Илина.

— Почему?

— Здесь эволюция пошла другим путем. Упустила свой шанс. Зверьки вытеснили ящеров еще до того, как те достигли стадии разумных существ. Понимаешь, эти теплокровные млекопитающие слишком хорошо приспособлены к жизни. Им не нужен интеллект. Тупиковая ветвь.

— Как это — тупиковая?

— Посуди сам. У них шерсть. Им не нужно защищать тело от холода. У них подвижные уши. Они легко определяют, с какой стороны подкрадывается враг. Ну и так далее. Все, чего мы добивались тяжелым трудом, у них есть от природы. Если подходить к эволюции чисто утилитарно, они более развиты, чем мы.

— Намного более?

— Несравнимо. Следующий виток эволюции. Модель жизни, в которой исправлены все физические недоработки. Благодаря этим недоработкам мы превратились в разумных существ, а они прошли мимо.

— Выходит, в этом мире нет разумной жизни, — погрустнел Болан.

— Ты хотел сказать: «не было». Теперь есть. Мы!