"Нулевой километр" - читать интересную книгу автора (Санаев Павел)

Глава 1

Запах железной дороги, витавший над потрескавшимся асфальтом, раскаленными рельсами и россыпями пробившихся через гравий ромашек, приятно и многообещающе будоражил. Он насыщал душу густой взвесью самых разнообразных надежд – и не призрачных и неясных, а таких же зримых и основательных, как убегающие вдаль рельсы. И хотя Олег, торопливо шагающий по платформе, знал, что это всего-навсего запах креозота, которым обрабатывают шпалы, он с удовольствием дышал полной грудью и ощущал себя на пороге великих перемен. Как же здорово в двадцать с небольшим лет, когда все только начинается, вырваться из серости родного Мурманска и устремиться навстречу новой жизни, которая в грезах Олега походила на праздничный фейерверк.

Олег шел и радостно улыбался собственным мыслям. Он молодой, энергичный, предприимчивый, знает, что почем, нравится девушкам, и самое главное – у него классно подвешен язык. Незаменимое качество для современного бизнеса, который Геннадий Иваныч назвал… Как же он его назвал? А, «владычеством двойных стандартов»! Геннадий Иваныч сразу смекнул, чего стоит Олег, который запросто убеждал людей поступать вопреки собственным желаниям. Если бы не Олег, обули бы в турецком Кемере крутого Геннадия Иваныча псковские гопники – и «Картье» бы сняли, и бумажник с кредитками увели. И не то чтобы проходившему мимо Олегу очень хотелось выручать мужика, просто какой-то бес или ангел толкнул его в очередной раз испытать свои силы. Навешал Олег гопникам лапшу, что Геннадий Иваныч – брат псковского авторитета Сухого, и наплел таких подробностей, что сам Геннадий Иваныч поверил, что похож на этого мифического брата, как две капли воды. А когда понял, что к чему, хлопнул Олега по плечу и сказал:

– Нельзя, парень, с таким талантом пропадать. Приезжай в Москву, возьму к себе продавцом-консультантом.

И рассказал, что владеет крупной розничной сетью, торгующей бытовой техникой.

Теперь, спустя месяц после того случая, Олег торопливо, почти бегом, шел по платформе. Он добрался наконец до шестнадцатого вагона и протянул билет медоточивой тетке-проводнице, когда за спиной раздался громкий крик:

– Олег!

Он растерянно обернулся. Вдоль состава бежала худенькая девушка со свертком в руках. Она изо всех сил старалась показать, что не бежит, а просто идет таким же стремительным шагом, каким только что пронесся мимо вереницы вагонов Олег, но выбившиеся пряди светлых волос и взмокший лоб выдавали, что девушка бежала через платформы сломя голову, чтобы не дай бог не опоздать.

Олег досадливо сделал навстречу девушке пару шагов.

– Суслик, ну какого… Я же просил не провожать!

Девушка со странным прозвищем заискивающе улыбнулась, неловко поправила растрепанные волосы и подошла чуть ближе.

– Но я не могу так…

– Суслик, я же объяснил – взять я тебя не могу, приезжать не буду. Я тебе сказал: это все!

Суслик продолжала смотреть на Олега с той же кроткой улыбкой. В бесповоротность расставания она не верила.

– Ты перед армией тоже говорил «все».

И не только перед армией! Олег уже раз пять говорил «все», а потом возвращался. Да и теперь вряд ли ускользнет навсегда. Она понимает – далекая Москва будет его новой блажью, а потом он перебесится и все равно вернется к ней; главное – только твердо верить и все перетерпеть. А уж сил и выдержки у нее хватит.

Олег нетерпеливо топтался на месте и переводил взгляд с Суслика на ожидавший его вагон, гостеприимно распахнувший выкрашенную синей краской дверцу. Суслик перевела дыхание и протянула Олегу сверток:

– На, возьми с собой.

– Что это? Курица?

– Кролик. Запекла в микроволновке.

Олег взял продолговатый сверток. Запеченный кролик был запеленут в несколько слоев пергаментной бумаги, поверх которой был натянут целлофановый пакет с бордовой надписью: «Хлеб отрубной. Дата изготовления: см. на зажиме. Срок реализации: 48 часов». Этот трогательный кролик, замаскировавшийся под отрубной хлеб, должен был стать последним атрибутом той пресной жизни, которая через несколько минут, махнув тополиной веткой окнам двинувшегося вагона, навсегда останется позади. Сгинет в прошлое вместе с Сусликом, а также школой, горкой во дворе, катком в парке, облупившимся кинотеатром «Космос»

и сквериком у автобусной остановки, где стоит деревянная скамейка, на которой была выкурена первая сигарета и распита первая бутылка водки. И Суслик думает, что ее вечная кротость и запеченные кролики удержат его в этом болоте? Олег вдохнул поглубже и решительно выпалил:

– Суслик, не души меня арканом. Найди себе другого мустанга. Очень тебя прошу, пожалуйста!

Ему хотелось произнести эту тираду со снисходительной лаской Джеймса Бонда, бросающего очередную красотку. Получилось надрывное хамство виноватого человека. Суслик хотела еще что-то ответить, но Олег круто развернулся, раздраженно махнул девушке рукой и скрылся в вагоне. Со стороны это выглядело так, словно он отмахнулся от назойливой мухи.

В пятом купе шестнадцатого вагона обосновался пока только один пассажир – хмурый, серьезный и неулыбчивый. Из-за этого он казался старше Олега, хотя наверняка был его ровесником. Если круглолицый Олег выглядел беспечным неунывающим мальчишкой, то этот худощавый парень с большими светло-серыми глазами, делающими его немного похожим на сову, производил впечатление человека основательного, имеющего за плечами некоторый жизненный опыт и привыкшего держать свои мысли при себе. Определения «душа нараспашку» и «свой в доску», идеально подходившие Олегу, годились этому парню с точностью до наоборот. Про таких, скорее, говорят: «Чужая душа – потемки».

На столике перед парнем лежала видеокамера, на мониторе которой мелькали кадры самопального видеоклипа. Девушка-певичка пела незатейливую песенку про «любовь огромную – глаза бездонные», и до профессионального клипа этой подделке было так же далеко, как очередному российскому блокбастеру до своего голливудского прототипа. Впрочем, смонтирована подделка была неплохо, и ее несовершенство объяснялось не столько непрофессионализмом автора, сколько полным отсутствием бюджета.

– Салют.

На пороге купе появился Олег. Парень поднял голову и, не говоря ни слова, торопливо выключил камеру. Олег плюхнулся на полку напротив и иронично хмыкнул:

– Порнушку смотрел – шугаешься?

Парень представил человека, который смотрит в купе порнушку на мониторе камеры и не смог сдержать улыбку. Олег улыбнулся в ответ еще шире и протянул руку:

– Олег.

Парень пожал протянутую ему руку:

– Костя.

«Молния» новенькой, купленной специально для Москвы сумки залихватски взвизгнула, и Олег поставил на стол бутылку «Гжелки».

– Ну чего сидишь, как мышь пленная? Раздавим? Через пять минут, когда верхние полки купе заняли два мужика в удушливо-грязных носках, было решено переместиться в тамбур. Разумеется, с бутылкой и двумя чайными стаканами. В качестве закуски на ура шли маленькие яблочки, которыми оказались битком набиты карманы Костиной спортивной куртки. Олег, перекрикивая стук колес звонким тенорком, рассказывал про свои планы, а оживившийся Костя, на скулах которого заиграл хмельной румянец, понимающе кивал и откусывал сразу по пол-яблока.

– Какие-то лохи в Турции бухого мужика обували. Жалко стало, решил, что он терпила конченный. Отбазарил его, короче, а он не терпилой, а мини-олигархом оказался. Электроникой торгует. Говорит: «Языку тебя подвешен. Хочешь в Москву – продавцом возьму». В Мурманске статус не светит – я сумку собрал и на поезд.

– Что не светит? – хрипловато переспросил Костя.

– Анекдот. «Папа, что такое статус? – Статус, сынок, это «Бумер», особняк и жена-модель. А нет статуса – «жигуль», пятиэтажка и твоя мама».

Костя мрачно хрустнул яблоком, даже не подумав улыбнуться.

– Ну, я живу в пятиэтажке, у меня мама врач. В чем анекдот?

Олег примирительно мотнул головой:

– Старик, без обид, я сам из пятиэтажки. И у тебя, и у меня статус – ноль. Поднимать едем!

Костя посмотрел в грязное окно, мимо которого неслась зелень всех существующих оттенков.

– Не, у меня другая тема.

Низкое пунцовое солнце, то прячась за верхушками сосен, то внезапно выныривая, мчалось вдогонку за грохочущим поездом. Бутылка была почти допита, яблоки съедены. Приятели переместились в коридор вагона, и разомлевший от водки Олег без особого энтузиазма смотрел в монитор включенной камеры, где длинноволосая блондинка снова пела про бездонные глаза. Костя терпеливо ждал реакции своего попутчика. Когда клип закончился и по экрану монитора побежала черно-белая рябь, Олег пожал плечами и сказал с той долей снисходительности, с которой взрослые объясняют детям, почему им не стать космонавтами:

– Ну, похоже на клип… И ты надеешься, что тебя с этим самопалом в серьезный бизнес пустят?

Костя начал излагать четкий план:

– У нас в Мурманске я снимал свадьбы. Брал по двести баксов. В Москве это стоит пятьсот.

– А тебя в Москве знают, да? Рекламные объявления на столбах будешь развешивать?

– Зачем на столбах? У меня сайт в Интернете есть. Уже получил в Москве три заказа.

Олег уважительно хмыкнул – похоже, его новый знакомый не такой уж наивный мечтатель.

– Поработаю на свадьбах, скоплю пару штук. Возьму технику в аренду – кран, тележку. В Интернете смотрел, в Москве это есть. Найду начинающую группу, сниму хороший клип. Потом найду Бондарчука, покажу ему – он скажет, что дальше делать.

Олег язвительно фыркнул:

– Почему Бондарчука?

– Ну, я больше никого не знаю, а он вроде нормальный чувак, не пошлет.

– Ага, он ждет с подсказками! Сидит на мягком кресле и ждет.

Костя слегка набычился:

– Ладно… У тебя более реальный план?

– У меня нет плана. Знаю только, что в магазине долго корячиться не буду. Я в Турции продавца видел: прогулочные круизы впаривал. Зазывает в свою будку – не отобьешься: прекрасный теплоход, отличная команда, туалеты для мужчин и для женщин, чудесный обеде видом на прекрасные скалы… Гарантирую, что увидите дельфинов! А главное: у всех двухчасовой круиз, а у нас пятичасовой за те же деньги!

– И что?

– Покупали у него, разумеется. Дельфины – приплыли-уплыли, обед – дерьмо, качка дикая… Половина народа проблевалась, последние три часа ждали, когда это «удовольствие» кончится… Развел мужик, но суть не в этом, а в том, что продавал он этих круизов в пять раз больше других. Вот это – мое! Я впарить могу что угодно. Начну с электроники, а там видно будет. Может, в автосалон устроюсь, может, в недвижимость – туда, где комиссионных побольше. Знаешь, мой папашка двадцать лет как выходные под «жигуленком» проводит. Нравится ему эту железку ржавую чинить каждую неделю – он другой жизни не знает и знать не хочет. Он так живет, его друзья так живут… Я таким лузером быть не хочу!

И не буду. Это ясная цель. А у тебя… Свадьбы, Бондарчук…

Костя забрал у Олега камеру, помолчал и посмотрел на него взглядом, в котором читалась непоколебимая верность придуманному плану:

– Знаешь, я в школе фанател автоклубом. Из-за раллийного кубка завалил экзамены в институт. Думал, отец убьет, а он сказал: «Каждая цель – шестеренка. Не добился – крутишься вхолостую. Добился – молодец, за что-нибудь зацепится, приведет к чему-то нужному. Была у тебя цель – кубок, ты добился – значит, это важнее экзаменов. Потом пригодится».

– Ну, и как тебе кубок пригодился? За какую шестеренку зацепил?

– Я с кубком выиграл «девятку» новую…

Олег удивленно раскрыл глаза и почувствовал, как под сердце тихонько уколола зависть – ничего себе, этот парень уже приобрел собственный автомобиль! Но Костя продолжал говорить, и зависть сменялась недоумением.

– «Девятку» продал, купил камеру, комп… Снял этот клип. Девчонка знакомая пела – на ней потренировался.

– Знаешь, Костян… Ты уникум!

Олег разлил по стаканчикам остатки водки:

– Давай за Москву. Зацепятся твои шестеренки – будешь снимать клипы победителям «Фабрики звезд». А не зацепятся…

– Вернусь домой снимать свадьбы, – вздохнул Костя.

И они от души чокнулись звонкими стаканчиками.