"Почти джентльмен" - читать интересную книгу автора (Розенталь Пэм)

Глава 1

Лондон, три года спустя

Фиц Марстон не принадлежал к числу самых богатых и известных лондонских денди. Его дом, хоть и изящный, был маленьким и компактным, как шкатулка с драгоценностями, а его остроты не расходились по городским салонам и клубам.

Но у Фица было нечто другое: холодный и точный глаз на моду, беспощадный инстинкт аристократа. Если Марстон заявлял, что что-то – будь то наклон шляпки, фраза или новый претендент в избранные лондонские круги – не годится, то так оно и было.

Стройный и элегантный, в темно-синем или черном фраке, узких бежевых брюках и безупречно начищенных сапогах или бальных туфлях, он появлялся на самых роскошных балах и званых обедах.

В своем клубе «Уайтс» на Сент-Джеймс-стрит Фиц сидел на самом удобном месте: у окна, выходящего на улицу. Именно там щеголи упражнялись в остроумии, высмеивая обычных прохожих.

– Вы видели этот сюртук?

– А вы заметили шляпку его дамы?

– Шляпка? Я думал, это спящая сова.

По счастью, простые смертные в большинстве своем не догадывались о том, сколько веселья вызывал их внешний вид у скучающих аристократов, восседавших в глубоких кожаных креслах. Причем Марстон высказывался чаще других.

– Но почему, старина? – спрашивал тот или иной член клуба. – В конце концов, у него хорошие манеры, лошади, деньги. И связи. Только на прошлой неделе он обедал с его величеством.

– Потому что он не сам завязывает галстук, а полагается в этом деле на своего лакея.

– Неужели? Откуда вы знаете?

Марстон слабо улыбался, качал головой и отмалчивался. Ему доверяли, ибо он никогда не открывал своих источников. Посмотрев на джентльмена, образно говоря, через лорнет Марстона, люди начинали подмечать малейшие недостатки там, где раньше видели одни лишь достоинства. И впрямь, если подумать, герцог такой-то – слишком простецкий, скучный тип. Покрой его брюк и узел на галстуке не соответствуют стандарту, принятому среди членов клуба «Уайтс».

– Я слышал, что барон Банбери зол на тебя, Фиц. Он грозится тебя уничтожить. Говорит, это ты виноват в том, что его просьба о вступлении в члены клуба была отклонена.

Два молодых джентльмена пробирались в желтом тумане на Кинг-стрит – туда, где располагалась модная ассамблея «Олмак». Стояла поздняя осень, и вечер выдался холодным. Мистер Марстон был в черном, мистер Фицуоллис – в синем.

– Уничтожить меня? Ну что ж, пусть попробует. В этом весь Банбери, не правда ли, Уолли? Он хочет стать джентльменом, не догадываясь о том, что джентльменом нужно просто быть.

Никто не знал корней Филиппа Марстона. Несколько лет назад он внезапно появился на светском небосклоне и тут же стал званым во все гостиные. Когда его спрашивали о родителях, он ухитрялся быть язвительно-честным и в то же время ловко уходить от ответа.

– О, все слишком обыденно и скучно. Мой отец – ревностный приходской священник, который читает проповеди толстым помещикам, а мать занимается благотворительностью… К счастью, я довольно рано отошел от всего этого. Меня забрала из колыбели одна добрая фея, отличавшаяся крайне специфическим вкусом.

Лондон легко принял его в свои ряды. Марстон блистал на светских раутах и изредка сам давал обеды, собирая у себя узкий круг избранных: главным образом своих приятелей-щеголей и горстку престарелых дам. Его финансы были загадкой, поэтому отцы молодых девиц не хотели, чтобы он ухаживал за их дочерьми. Впрочем, судя по всему, в ближайшее время Марстон не собирался жениться. Несмотря на свои безупречные манеры и искусство танцора, он выказывал мало интереса к женщинам в целом. Ходили слухи, что он отдает предпочтение другому полу, но Лондон лишь пожимал плечами и делал вид, что ничего не замечает.

В карманах мистера Марстона и мистера Фицуоллиса лежали пригласительные билеты на ночной бал в «Олмаке». Поговаривали, что достать их было труднее, чем получить звание пэра. Но никто не просил высоких господ предъявлять какие-то бумажки. Марстон был бы глубоко уязвлен, если бы ему пришлось доказывать свое право на вход.

Он кивнул дамам комитета ассамблеи «Олмак» – леди Каслрей, леди Джерси, принцессе Эстергази и напыщенной вдове леди Фанни Кларингуорт, которая ходила с тросточкой, – и повел мистера Фицуоллиса на прогулку по комнатам, наметанным глазом оглядывая толпу.

– Эта только что из деревни. Смотри, неумелая модистка ее матери сшила ей платье с жуткими рукавами. Такой фасон вышел из моды на второй неделе прошлого сезона. И она это знает: ей хватает ума стесняться своего дурацкого платья и неотесанности своей мамы. А вот и сама матушка, пыхтит возле леди Каслрей, как противный маленький мопс. Я, пожалуй, потанцую с дочкой. Она немножко простовата, но явно не глупа. Во всяком случае, она наверняка прилично танцует. Скоро заиграют вальс. Мне нужно слегка размяться, Уолли. Знаю, что спустя час я так захочу пить, что соглашусь даже на местный лимонад.

Но Марстон так и не притронулся к плохому лимонаду. При виде чая – а здесь подавали низший сорт китайского – его передернуло. Никто не видел, чтобы он пил что-то помимо лучшего шампанского. Этот напиток никогда его не пьянил. Как Фиц утверждал, шампанское текло в его жилах.

Оркестр грянул вальс.

Дэвид Артур Сент-Джордж Харви, восьмой граф Линсли, застонал, услышав первые аккорды музыки, поплывшие по бальному залу.

– Какое несчастье! – сказал он своему спутнику. – Мало того что сегодня вечером мне приходится быть как никогда любезным, так теперь заиграли этот проклятый танец, который я не умею танцевать.

Адмирал Вулф засмеялся:

– Вальс нынче в моде. К тому же очень забавно наблюдать за танцующими. Возможно, нам стоит разучить этот танец, Линсли, если мы всерьез хотим найти себе невест. Молодым дамам он нравится. Мы могли бы скинуться и нанять французского учителя танцев. Вот будет умора, когда он закружит нас, старых увальней, по твоему парадному холлу!

– Я опрокину столы и разобью все вазы, – отозвался граф Линсли. – Лучше привезти его в Линкольншир и заняться танцами в чистом поле, где свидетелями моего позора будут одни коровы.

Вулф кивнул.

– Я думаю, что в конце концов вальсу можно научиться. Это как игра в крикет.

Лорд Линсли пожал плечами.

– В сорок лет трудно чему-либо научиться. В таком возрасте нелегко даются даже новые знакомства. – Он вздохнул. – Знаешь, этот бал сильно смахивает на аукцион домашнего скота. Молодые дамы открывают рты и показывают зубы, а их мамаши вызубрили родословную кандидатов в женихи.

– Ну, с твоей родословной все в полном порядке, старина, – сказал Вулф.

Семейные корни графа уходили в эпоху Вильгельма Завоевателя.

Он смотрел на круживших. по залу танцоров. Вулф прав. Пожалуй, можно относительно легко постичь азы вальса и научиться танцевать куда более изящно, чем некоторые из джентльменов.

В конце концов, он едва ли был самым дряхлым среди присутствующих. По крайней мере у него уцелели все волосы, правда, густые черные пряди были тронуты сединой на висках. Лорд Линсли быстро провел рукой по своему аккуратному жилету, как будто ожидал, что за время бала у него отросло брюшко. Нет, пока ничего. Его живот был плоским и твердым, а широкие плечи до сих пор приятно ныли после работы в поле: на прошлой неделе он занимался посадками.

Жаль, что ему пришлось прервать любимый фермерский труд и приехать в Лондон. Голосование в палате лордов было делом скучным, но необходимым. К тому же он доверял своему управляющему, которому надлежало проследить за оставшимися работами. Озимую пшеницу будет сажать отличная бригада фермеров: честные парни и их жены требовали приличного заработка, но и трудились на славу. Лорд Линсли боялся, что в результате парламентского голосования у этих людей отнимут те земли, которые их семьи возделывали поколениями.

Он рассеянно наблюдал за грациозной парой, скользившей мимо. Да, вот так нужно танцевать вальс! Молодой человек точно и сосредоточенно перебирал ногами. Лорд Линсли с удовольствием отметил его ладную фигуру. Это была радость движения, доведенная до мастерства. Дама держалась очень прямо, но в ее позе чувствовалась готовность подчиняться. Было видно, что она доверяет своему партнеру, который держал затянутую в перчатку руку на ее изящной талии. «Именно так – уверенно и четко нужно делать все важные дела, – подумал Линсли. – Заводить лошадь в ворота, забрасывать вилами сено в вагон, спать с женщиной». Этот новый танец наводил на мысль о плотской любви. Неудивительно, что светскую публику охватывал легкий ужас, когда объявляли вальс. Пара смешалась с толпой, и лорд Линсли потерял ее из виду. Он тупо смотрел на то место, где они недавно кружили, потрясенный собственными чувствами.

– Пожалуй, – медленно заметил адмирал Вулф, – тебе следует пригласить эту юную даму на танец.

– Какую?

– Ту, на которую ты пялился, старина. Похоже, она тебе приглянулась.

– Ах да, дама. Что ж, я и впрямь ее приглашу, если оркестр сыграет что-нибудь мне знакомое.

Лорд Линсли боялся, что не отличит эту юную даму от других гулявших по залу женщин, одетых в светлые платья. Впрочем, было бы неплохо пригласить ее на кадриль.

Он искал глазами поразившую его пару.

И тут вдруг они появились. Быстрый поворот. Мелькнули безупречно начищенные бальные туфли юноши и пышная белая юбка дамы. Линсли поднял глаза. Молодой человек в черном сюртуке смотрел на него поверх плеча своей партнерши. Граф уставился в серые глаза с золотистыми искорками, блестевшие под прямыми, довольно густыми черными бровями.

Слава Богу, они опять затерялись среди танцующих!

Лорд Линсли взял два стакана лимонада у стоявшего рядом официанта.

Ну вот, теперь он точно узнает эту даму с рыжеватыми волосами, закрученными колечками, в платье, весьма странно присборенном у плеч. «Я предложу ей лимонад, – решил Линсли, залпом осушив свой стакан. – О Боже, как же здесь жарко!» Он кивнул Вулфу, молча извиняясь за свое рассеянное поведение. Но друг был доволен: он и сам, кажется, увлекся кем-то в этой безликой толпе.

«Смешно», – подумал Линсли. Он не был склонен к нетрадиционным проявлениям страсти, но при взгляде на этого молодого человека его охватили странные чувства, подобные вспышке молнии. Лорд долгие годы делил постель с одной женщиной, растил вместе с ней ребенка и беспомощно держал ее за руку, когда она умирала.

Линсли покосился на Вулфа. Разумеется, он никогда не спрашивал его о таких вещах, однако людская молва была беспощадна к морякам, которые проводили многие месяцы в чисто мужском обществе.

«Прекрати, Дэвид! – приказал себе лорд Линсли. – Не будь идиотом. Ты потеряешь своего старого друга, если тот заподозрит, что тебя тянет вовсе не к даме». Линсли поморщился, представив себе потрясение Джона Вулфа, узнавшего, что внимание приятеля привлекли элегантная стать и необычные глаза юноши в черном.

«Чепуха! Должно быть, это игра света или непривычно поздний час. А может, проклятый вальс слишком эротичен для светского общества».

Через неделю он вернется домой, в Линкольншир, и будет иметь дело с последствиями парламентского голосования. Как хорошо работать под невинным и необъятным сельским небом! Он покинет туманную столицу, погрязшую в жадности и тщеславии.

Линсли глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Лимонад охладил его пылающие щеки. В это время маленький оркестр заиграл новую мелодию. Линсли стоял, держа стаканы в сильных натруженных руках, затянутых в тонкие лайковые перчатки. Наконец бравурная музыка смолкла.

Вальсирующая пара остановилась прямо перед ним. Он поморгал, вспоминая о светских манерах, и предложил молодой даме стакан лимонада. Юноша улыбнулся:

– Позвольте вас поздравить, мисс Армбрастер. Вы завладели вниманием джентльмена, который одет лучше всех в этом зале.

В этот момент появилась леди Каслрей и познакомила лорда Линсли и адмирала Вулфа с мистером. Марстоном и его дамой. Мисс Армбрастер весело улыбалась (возможно, она думала, что ее платье вовсе не так ужасно), а Дэвиду казалось, будто он попал в некий странный, неприятный сон, в котором все, включая и его самого, разговаривают на непонятном языке.

– Вы чудесно вальсируете, мисс Армбрастер, – услышал он собственные слова.

– Хотите, я вас научу? – предложила она.

Лорд Линсли согласился – при условии, что они будут танцевать медленно и что она позволит ему остановиться, если он почувствует себя неуклюжим шутом.

Мистер Марстон молчал, прикрыв глаза ресницами. Его губы были растянуты в некоем подобии улыбки.

Дэвид резко повернулся к юноше и только тогда понял, что прервал мисс Армбрастер на полуслове.

– Мистер Марстон.

– Слушаю вас, лорд Линсли.

– Спасибо за комплимент, который вы высказали несколько минут назад, если это действительно был комплимент. Но признаюсь, я нахожу ваши слова несколько загадочными. Я сельский житель, знаете ли, и совсем не слежу за лондонской модой.

– И все же, милорд, я сказал, что вы одеты лучше всех в этом зале.

– Да, сэр, но почему? Марстон сдвинул брови.

– Я полагаю, лорд Линсли, – медленно начал он, – что моя оценка была основана на очевидных фактах. Мне нравится, как сидит ваш сюртук. К тому же у вас отличный узел на галстуке. – Юноша позволил себе слегка улыбнуться.

«Как чисто выбриты его щеки!» – подумал Дэвид. Он слышал, что лондонские щеголи бреются часами, а потом выщипывают пинцетом оставшиеся волоски. А еще они пользуются лучшими кремами и мылом. Наверное, это правда, ибо у Марстона – практически мальчика – была безупречная кожа цвета слоновой кости.

Дэвид поймал себя на том., что не слушает юношу.

– Простите, что, мистер Марстон?

– Я спросил, лорд Линсли, сколько времени вы потратили сегодня вечером на то, чтобы завязать галстук.

Дэвид засмеялся и пожал своими крупными плечами.

– Сколько времени? Не имею понятия. Я вообще с трудом помню этот момент. Много лет назад отец научил меня завязывать галстуки, и с тех пор я делаю это не задумываясь.

Марстон серьезно кивнул:

– Так я и думал. Естественный, непосредственный джентльмен. Наверное, во всей Англии больше не сыщешь похожего на вас человека. И разумеется, здесь, под сводами этого дома удовольствий, вам просто нет равных.

Лорд Линсли не знал, как расценивать эти слова – как издевку или как похвалу.

Марстон опустил глаза и легко поклонился:

– До свидания, мисс Армбрастер. Приятного вам вечера, джентльмены. У меня есть другие дела на сегодняшний вечер. Ага, если я не ошибаюсь, оркестр заиграл очередной вальс!

С этими словами Марстон нырнул в толпу. Дэвид хотел посмотреть, куда он пойдет, но стройный силуэт юноши вскоре исчез из его поля зрения.

Граф Линсли пожал плечами, мрачновато улыбнулся и протянул руку любезной мисс Армбрастер.