"Буря в Техасе" - читать интересную книгу автора (Пендлтон Дон)

Глава 1

Ночной мрак над техасской равниной начал рассеиваться под натиском серого рассвета, когда с запада появился блестящий двухмоторный самолет «Сессна», летевший низко над ровной поверхностью земли.

На борту самолета находились два человека.

Пилота — красивого смуглолицего молодого человека — звали Джек Гримальди. Участвуя во вьетнамской кампании, он приобрел богатый опыт полетов на малой высоте, а вернувшись в Штаты, отточил и усовершенствовал свое мастерство. Джек с одинаковым блеском летал практически на всех видах летательных аппаратов. До недавнего времени он служил интересам людей, враждебных человеку, сидевшему сейчас рядом с ним.

Пассажир был одет в черный эластичный комбинезон, плотно облегающий фигуру. А такой наряд обычно предпочитают коммандос, которым необходимо скрытно проникнуть на вражескую территорию. В данный момент человек в черном являл собой ударную группу в составе одного человека. Его талию опоясывал ремень армейского образца, на котором в кобуре висел крупнокалиберный пистолет и другое боевое снаряжение, грудь крест-накрест перекрещивали патронные ленты и ремни, на которых крепились различные боеприпасы и все необходимое для автономных действий в боевой обстановке. Его лицо и кисти рук для маскировки были зачернены специальной краской. В тусклом свете приборной доски самолета можно было четко рассмотреть только глаза — голубые, со стальным оттенком. Казалось, от их холодного цепкого взгляда ничто не могло ускользнуть.

Летчик взглянул на своего пассажира и подавил невольную дрожь.

— Судя по сигналам радиомаяка, мы уже на подлете, — сухо сообщил пилот.

Человек в черном комбинезоне после небольшой паузы спокойно ответил:

— Точно. Прямо по курсу — ферма.

Гримальди кивнул.

— О'кей, приготовился. Будем садиться с первого же захода. Засеки время, от фермы до места посадки минута сорок секунд лета.

Пассажир бросил взгляд на часы и категорическим тоном произнес:

— Поточнее с цифрами, Джек. Дай мне ровно девяносто секунд. Девять-ноль.

— О'кей, я все знаю: с момента касания до полной остановки.

— Вот именно, — одобрительно заметил пассажир, впервые проявляя некоторое подобие эмоций, — если, конечно, не хочешь оказаться под перекрестным огнем.

— Значит, девять-ноль, — подтвердил Гримальди и натянуто улыбнулся.

Когда внизу замелькали разбросанные тут и там цистерны и резервуары, Палач включил хронометр и начал последние приготовления. Он со щелчком вставил магазин в висевший на шее пистолет-пулемет, потом проверил правильность и надежность крепления снаряжения, вытащил из кобуры здоровенный серебристый «отомаг» и снял его с предохранителя.

Часть патронов к нему Палач сам переделал — снарядил картечью — специально для предстоящей работы. Наконец он навинтил глушитель своей работы на покоившееся в кожаной кобуре под мышкой «тихое оружие» — 9-миллиметровый пистолет «беретта-бригадир», который с начала войны с мафией фактически превратился в продолжение его руки. Палач ласково называл «беретту» «красоткой».

— Хорошо бы там была грунтовая полоса, — произнес он как бы невзначай.

Гримальди с сомнением хмыкнул.

— В прошлый раз я садился на грунтовую полосу, но все равно рельеф там очень сложный.

— Это точно, — вздохнул Болан. В полумраке кабины его глаза сверкнули, как синие льдинки. — Ты меня только доставь на место и подними как можно больше пыли. А уж остальное — моя забота. Как-нибудь разберусь.

Палач разберется. Никаких сомнений. Гримальди много раз видел «разборки» Мака Болана. Каков бы ни был расклад, а парням, которых сподобило оказаться по другую сторону баррикады, не позавидуешь.

Это просто какая-то чертовщина! Объект и на этот раз очень хорошо охраняется и кажется неприступным. Почему же потом все так легко рушится под тщательно спланированными ударами этого человека?

Гримальди не мог забыть, как Болан штурмовал Лас-Вегас. Правда, в то время он еще работал на мафию. Он участвовал и в карибской операции, которая, по сути дела, явилась продолжением битвы в Лас-Вегасе. Увы, но и в Пуэрто-Рико Джек снова оказался в стане врагов Болана.

А что же на этот раз? Гримальди отбросил сомнения, отогнал от себя дурные предчувствия и направил нос самолета на крошечную, едва заметную сверху грунтовую посадочную полосу, показавшуюся впереди. В ближайшую минуту его мозг и руки будут заняты привычной работой, и за это он был благодарен судьбе. А что касается остального... Прав Болан или нет, но сейчас они были вместе — в одной команде. И нечего больше ломать голову над крутым поворотом судьбы.

— Шасси выпущены, — вполголоса объявил он.

Болан расстегнул ремни, удерживавшие его в кресле, и напомнил пилоту:

— Начнем отсчет, когда я выйду из самолета.

— О'кей, — коротко ответил Гримальди.

М-да, со стороны могло показаться, будто они обсуждали, куда пойти поужинать. А ведь этот дьявол во плоти собирался высадиться на вражеской территории и устроить там кровавую бойню. Он собирался атаковать логово мафии, которое защищает не менее дюжины профессиональных убийц при поддержке целой армии местных рекрутов. Болану придется сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы уничтожить зверя в его логове, или умереть самому.

А зачем? Ради чего?

Гримальди казался непостижимым такой образ жизни... или смерти.

Он выровнял машину и сбросил обороты двигателей: колеса коснулись земли, и облако пыли взметнулось вверх позади самолета.

— Вот ваше прикрытие, мистер Блиц, — пошутил пилот. Но в воцарившейся вдруг тишине шутка прозвучала слишком громко и зловеще.

Слева промелькнуло слабо освещенное убогое строение; периферийное зрение Болана безошибочно уловило там какое-то движение, по обеим сторонам посадочной полосы вспыхнули прожекторы.

Пилот притормозил перед разворотом. В это время дверь в дальнем конце кабины с треском распахнулась.

Человек в черном выкрикнул:

— Ату их, Джек!

Ага, ату. Клич охотника. Сверкнув синими льдинками глаз, человек исчез в дверном проеме. Дверь с тихим щелчком замка закрылась. Джек Гримальди привез кровавую войну на землю мирного штата Техас.

Что-то было неладно в Техасе. Болан не знал точно, что именно, хотя чувствовал, что дурной запах исходит именно отсюда, из этих мест на внутренней равнине Техаса, где залегали самые крупные в стране запасы нефти, такой же смрад ощущался и в некоторых других районах этого богатого штата.

Скважины компании «Клингман Петролеум» когда-то считались самыми продуктивными на внутренних равнинах Техаса. Но положение вдруг резко изменилось. Несколько месяцев назад богатые нефтью скважины «Клингман Петролеум» внезапно сделались малопродуктивными, а потом и вовсе прекратили качать нефть к удивлению всех нефтяников этого региона. Вместе с тем, над всей округой повисла странная атмосфера таинственности и неопределенности.

Поползли слухи, будто исчезла дочь старика Клингмана, а сам он уединился в своих апартаментах в Далласе и никого не желает видеть. Уже одно это необъяснимое обстоятельство настораживало. Артур Клингман был пионером нефтедобычи в Техасе, одним из последних независимых нефтяников, продолжавших до сих пор успешно конкурировать с могучими корпоративными гигантами. Этот старый матерый волк пустыни и бизнеса на дух не переносил современные шикарные офисы из бетона и стали, начисто лишенные, как он не без основания считал, даже намека на душу.

Мак Болан же не любил тайн, особенно когда они касались деятельности мафии. А скважины Клингмана, без всякого сомнения, стали важным опорным пунктом мафии. И если компания перестала качать нефть, значит, в этом был кто-то очень серьезно заинтересован.

Тщательное расследование не приоткрыло перед пытливым умом Палача тайную суть игры мафии в Техасе. Но существуют и иные способы получения информации. Если нельзя собрать нужные сведения по крупицам, то, вероятно, можно добыть их силой оружия. В этом и заключалась суть дерзкого утреннего рейда на командный пункт мафии — своего рода шоковой терапии в духе тактики партизанской войны Болана. Волны паники от такого удара способны расшатать, ослабить, а то и разорвать слабые звенья в цепи и пролить свет на тайну.

Таким образом, если бы Болан услышал молчаливый вопрос Джека Гримальди: «Ради чего?», он мог бы ответить: «Ради будущего, Джек, ради жизни, избавленной от зла. Когда тебе противостоит всемогущий враг, ты просто бьешь его тем, что подвернется под руку, ты обрушиваешь удар со всей ненавистью, которая накопилась в тебе, а затем проверяешь, где это вместилище злобной силы дало течь».

Поэтому Болан явился сюда, чтобы уничтожить то зло, которое уже подняло голову в Техасе.

Он бывал здесь много раз, но только на бумаге. Мак знал эту местность так, будто прожил здесь всю жизнь, подробнейшим образом изучил каждое строение, все местные ориентиры и складки рельефа местности благодаря блестящей памяти Джека Гримальди, который несколько раз доставлял сюда боссов мафии после того, как они облюбовали это место для своих темных дел.

Пока «Сессна» медленно катилась по посадочной полосе, вздымая тучи пыли, Болан, пользуясь этим прикрытием, рванулся в сторону от самолета сжимая в руке свою неразлучную «красотку» — «беретту». Пистолет-пулемет, поставленный на боевой взвод и опущенный стволом вниз, колотил его по бедру. Пробираясь сквозь облака клубящейся пыли, которая никак не хотела оседать — и от этого в ней беспомощно вязли яркие лучи прожекторов, — Болан на слух пытался засечь противника и сблизиться с ним. Расчет времени был идеально точным. Наступил тот самый неуловимый момент, который отделял ночь ото дня: над горизонтом на востоке едва забрезжил слабый серый рассвет. Болан по опыту знал, что это время суток наиболее благоприятное для внезапной атаки на противника с целью застать его врасплох, если тот на протяжении всей долгой тревожной ночи бдительно нес сторожевую вахту.

В эту пору уходящей ночи даже самое чуткое ухо не всегда улавливало посторонние звуки.

Гортанный голос, лишенный каких бы то ни было признаков техасской гнусавости, громко потребовал выяснить, что за самолет приземлился на полосе, даже не запросив разрешение на посадку.

Другой голос отозвался с той стороны полосы, где находился Болан, и сообщил, что самолет был "...кажется, двухмоторной «Сессной-310».

— Должно быть, из Детройта, — решил первый голос с легким оттенком нервозности. — Интересно, кого это к нам принесло на сей раз? У кого-нибудь есть рация? Надо спросить, какого черта он даже не назвал себя.

Не замедляя бег, Болан поравнялся с контрольно-диспетчерским пунктом и оказался в освещенной зоне. Низкий силуэт строения четко вырисовывался на фоне серой полосы горизонта, луч прожектора, установленного на крыше, утыкался в густое облако пыли и терялся в нем, наполняя его внутренним красноватым свечением. Не останавливаясь, Болан дважды выстрелил в прожектор из «беретты», и чуть слышное покашливание «красотки» слилось со звоном разбитого стекла.

За долю секунды до того, как прожектор погас, Болан краем глаза увидел чью-то испуганную физиономию. Такое лицо уместнее смотрелось бы где-нибудь в районе Манхэттена, а не в этой забытой Богом дыре, столь же далекой от цивилизации, как Земля от Солнца.

Этот человек первым заметил Болана и, может быть, даже услышал приглушенные выстрелы «беретты». Рот его перекосился в молчаливом вопле, когда он попытался направить длинный ствол своего пистолета на неясный призрак, возникший из ночной тьмы. Но в этот момент погас свет, Болан бросился к «солдату» из Манхэттена, и в мгновение ока тот оказался сдавленным в могучих объятиях черного фантома. Мак прижал голову мафиози к своей груди, резко крутнул ее в сторону и услышал отчетливый хруст шейных позвонков. Свеча жизни незадачливого гангстера угасла тихо и мгновенно, будто ее задул порыв леденящего дыхания самой смерти.

Болан пару секунд стоял неподвижно, потом разжал руки, и безжизненное, нелепо изогнувшееся тело опустилось на землю.

С противоположной стороны рулежки, погруженной в темноту, кто-то крикнул:

— Черт возьми, проклятый свет погас!

Еще немного встревоженных голосов констатировали этот бесспорный факт, тем самым выдав присутствие на другой стороне посадочной полосы еще пяти-шести человек, о чем до этого Болан мог только догадываться.

Рядом с Боланом из полумрака возникла еще одна фигура.

— Эй! Что за?..

Свинцовый плевок 9-миллиметровой «красотки» взорвался красным фонтанчиком крови, осколков зубов и ошметков мозга любопытного. На свой скромный вопрос он получил исчерпывающий ответ «беретты» — «ф-ф-ют!».

Мафиози умер с громким криком, сменившимся ужасным бульканьем, когда кровь хлынула ему в глотку.

Кто-то истошным голосом завопил:

— Что за чертовщина там происходит?

Все нормально! Не совсем то, что нужно, но все же неплохо.

На этом тихий и скрытный этап операции закончился. Болан вложил «беретту» в кобуру — настала пора заявить о себе во весь голос.

Даже без высоких ковбойских сапог, в которые Джим Толуччи, по кличке Низкочастотник, обулся сразу по приезде в Техас, его рост составлял добрых пять с половиной футов. Весил он за двести сорок фунтов, и с его массивной фигурой резко контрастировало лицо, которое даже в состоянии покоя носило печать кипучей энергии и необузданного, дикого нрава.

Толуччи командовал всем, что происходило на участке Клингмана. Контингент местного гарнизона — мексиканцы по национальности — с самого приезда Джима на нефтеразработки стал называть его «капитаном». Такое обращение явно льстило и нравилось выходцу из каменных джунглей Америки, взращенному в уличных потасовках. Иногда, чтобы снискать его благосклонность и расположение, парни из мафиозной элиты тоже так его называли, правда, это случалось редко. Между собой мафиози окрестили своего босса Зверем. Чаще всего в обиходе была кличка Низкочастотник, но при непосредственном обращении всегда звучало «мистер Толуччи».

Низкочастотник имел в своем активе полный букет из уголовных преступлений, в том числе и несколько убийств, когда мафия устроила ему в двадцатилетнем возрасте «вступительные экзамены». Никто не считал его образцом уголовного совершенства или безупречным мафиози, даже капо, который лично санкционирован его прием в члены Организации, но никто не мог и отрицать его звериное чутье, коварство и инстинктивную жестокость, со временем обеспечившие Джиму Толуччи высокое положение в иерархии Организации.

Джим Толуччи заработал свое прозвище Низкочастотник в возрасте двадцати пяти лет, после страшной драки в салуне, в ходе которой кто-то полоснул ему «розочкой» по горлу и повредил при этом голосовые связки. С тех пор его голос напоминал хриплое ворчание старого сторожевого пса: бесцветные монотонные звуки срывались с его губ, как сиплое тявканье.

Когда Толуччи нервничал, в горле у него клокотало, и этот звук напоминал едва сдерживаемое рычание рассерженного медведя. Потому-то люди Джима Толуччи называли его между собой Зверем.

Зверь прохрипел:

— Эй, Микки! Иди посмотри, что за самолет сел в конце полосы! Наверное, у пилота мозги съехали набекрень! Он даже не удосужился запросить по радио разрешение на посадку...

Зверь не закончил фразу, потому что в предрассветной мгле раздался чей-то отчаянный крик, сменившийся жутким бульканьем. Джим Толуччи всем корпусом повернулся в ту сторону, откуда донесся крик.

— Черт возьми! Что у вас там происходит?

Не получив на этот вопрос никакого ответа, Зверь резким взмахом здоровенной лапищи послал туда трех охранников.

— Сходите и разберитесь!

В этот самый момент произошло нечто совершенно неожиданное. Ангар и административная пристройка, находившаяся за спиной у Толуччи, внезапно взлетели в воздух, окутанные вихрями багрового пламени. Оглушительный грохот мощного взрыва тяжело ударил по барабанным перепонкам и бросил всех наземь.

Не успел Толуччи прийти в себя и оценить обстановку, как раздался второй взрыв, вызванный, очевидно, пожаром в хранилище горюче-смазочных материалов. Из взметнувшегося высоко в темное небо грибовидного пурпурного облака на землю обрушился обильный огненный дождь.

Но Господь не отпустил Джиму время, чтобы осмыслить происходящее. Обломок подорванного здания рухнул прямо на плечи коленопреклоненного колосса, повергнув его в красноватую техасскую пыль, и, прежде чем свет померк в его глазах, «капитан» мельком увидел на фоне пожарища высокую фигуру в черном, хладнокровно шагнувшую в этот кромешный ад, поливая все вокруг убийственным огнем из автомата. Низкочастотник проводил черный силуэт взглядом стекленеющих глаз и в последнем проблеске сознания подумал: «Черт побери... Этого не может быть... Не может...»

Самому Болану в этот момент было не до рассуждений, возможно ли такое. По-видимому, брошенная наобум граната угодила в самую точку: вторичный взрыв горючего пришелся как нельзя кстати, и пока операция развивалась весьма успешно.

Стараясь не выходить из глубокой темноты, Мак короткими очередями из автомата расстреливали оказавшихся в секторе нападения гангстеров, которые в полной панике беспорядочно метались в поисках спасительного укрытия.

«Да, — мелькнуло у Болана в голове, — оказывается, и такое вполне возможно в этом безумном мире...»

Она вдруг проснулась и несколько секунд лежала без движения, пытаясь понять, что же разбудило ее, затем торопливо нашарила кнопку маленькой ночной лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке, и включила свет.

Где-то за окном опять громыхнуло, темное небо озарилось сполохами огня, а по стенам комнаты заплясали фантастические тени.

Раздались одиночные пистолетные выстрелы, их перекрыло стаккато автоматных очередей. Послышались встревоженные, громкие крики. Похоже, где-то у ангара шел настоящий бой. Судорожно прижав к груди одеяло, она со страхом и надеждой прислушивалась к доносившемуся со двора шуму: кто-то истерически кричал на испанском, за окном топали десятки ног, раздавались отрывистые команды, ругань.

Стихшая было стрельба возобновилась вновь, но теперь уже ближе. Опять что-то бабахнуло.

Слава Богу, наконец-то!

Она встала с постели, набросила тонкое одеяло на голые плечи и, преодолевая слабость в ногах, шагнула к двери. Ее рассудок был ясен, вот только тело не совсем хотело слушаться приказов мозга.

Дверь была по-прежнему заперта. Проклятый замок!

Она забарабанила в дверь слабыми кулачками. Бесполезно. Вернувшись к кровати, она осторожно переставила лампу на пол и из последних сил швырнула пустую тумбочку в окно.

Стекло разлетелось вдребезги с таким звоном, что он показался ей просто оглушительным. Тумбочка, отлетев от мелкой стальной решетки, которой было забрано окно снаружи, сбила ее с ног.

Во дворе снова что-то громко ухнуло. Кто-то вскрикнул, и за дверью опять торопливо застучали каблуки бегущих людей.

Девушка поднялась на ноги и попыталась закутаться в одеяло, но вдруг почувствовала, что снаружи кто-то стоит у разбитого окна и пристально смотрит на нее. Как же это страшно: сверкающие глаза на черном провале лица! А есть ли у этого призрака лицо?!

Она вздрогнула и, испуганно прижав ко рту руки, попыталась что-то произнести, но голос у нее пропал и губы шевелились беззвучно, будто она читала про себя какую-то молитву.

Жуткие глаза за окном вдруг исчезли, словно их и не было, и она засомневалась, уж не привиделись ли они ей?

Еще один взрыв потряс здание, и из окна потянуло едкой гарью. Опять крики, топот, стрельба, и вдруг наступила тишина.

Стоя посреди комнаты, кутаясь в одеяло и устремив немигающий взгляд на дверь, она молила о чуде.

И чудо свершилось: дверь с треском распахнулась, и на пороге возникла внушительная фигура рослого широкоплечего воина в спецкомбинезоне коммандос, с большим блестящим пистолетом в руке. Он, словно рождественская елка, был с ног до головы обвешан оружием и всякой амуницией, лицо, окрашенное в черный цвет, растворялось в полумраке комнаты. Но глаза... Ах да! Только что эти глаза в упор смотрели на нее у окна.

Ну как тут не поблагодарить Господа? Она молит о чуде, и вот вам, пожалуйста: на пороге стоит коммандос! Уж не снится ли ей сюжет из старого британского боевика?

Однако, когда призрак заговорил, британского акцента у него не оказалось:

— Вы — мисс Клингман?

Одеяло стало сползать с плеч, предательски обнажая белую нежную кожу ее груди.

Не узнавая своего собственного голоса, Джудит Клингман едва вымолвила:

— Да, — при этом она отчаянно старалась удержать непослушными пальцами сразу отяжелевшее одеяло и вести себя так, как полагается порядочной девушке.

— Я н-не... Они забрали мою одежду и напичкали наркотиками. А в-вы кто?

— Моя фамилия Болан, — сказал «человек без лица», как она про себя окрестила его.

Ну и дела!

Черный рыцарь пришел за ней! Правда, у него нет ни доспехов, ни шлема, ни лица — только сверкающие глаза. Зато какие!

Джудит Клингман слабо прошептала:

— Спасибо, — и, прекратив тщетную борьбу с одеялом, лишилась чувств...