Пенни Джордан Сильнее обстоятельств

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Боль, гнев, чувство вины – вот что испытывал Ворд, разговаривая в своем кабинете с двадцатидвухлетним сводным братом Ричи.

– Почему, черт возьми, ты не пришел ко мне, если тебе нужны были деньги?

Каштановые волосы Ричи блестели и переливались в лучах солнца, проникавших через узкое окно – почти как в монастырской келье.

Ворд не сомневался: вот сейчас Ричи поднимет голову и посмотрит на него синими, полными раскаяния глазами.

– Ты уже так много сделал для меня.

У Ричи спокойный, хорошо поставленный голос, здорово напоминает голос его отца, отчима Ворда.

– Мне не хотелось беспокоить тебя и просить еще. Но этот год в аспирантуре в Америке такой важный, – добавил он серьезно и умолк.

Ясно, мальчик ушел в себя – размышляет о своих занятиях, уже почти забыл о том, что натворил.

Ворд тоже молчал, разглядывая брата. Его собственные глаза не синие, как у отчима и у Ричи, а темные, серо-стального оттенка, как у отца, погибшего сорок два года назад – Ворд еще не вышел из пеленок – в результате несчастного случая на работе: алчный хозяин не потрудился удостовериться в безопасности техники. Несчастье произошло до того, как подобные происшествия стали полностью контролироваться; компенсация за потерю жизни полностью зависела от отношения работодателя, а не от статьи закона.

Мать Ворда не получила ничего, даже потеряла, что имела. Вслед за гибелью своего молодого мужа ей пришлось выехать из домика (жилье было собственностью компании) и вместе с новорожденным сыном переехать к родителям, в северную часть городка. Маленький Ворд оставался с бабушкой, а мать старалась заработать хоть что-нибудь уборкой и стиркой.

В местной школе, куда ходил Ворд и где мать служила уборщицей, она и встретила своего второго мужа, отца Ричи. В нее влюбился учитель английского языка, мягкий, спокойный человек. Долго и подробно обсуждала она с сыном свои надежды и планы, те изменения, которые произойдут в их жизни, прежде чем приняла предложение.

Супруги не надеялись на ребенка, и Ворд понимал, почему они оба чуть не обожествляли второго сына.

Ричи как две капли воды походил на отца. Такой же спокойный, уравновешенный, легко подвергался влиянию других – не потому, что был недостаточно умен, а просто не всегда мог распознать людские пороки – самоуверенность, жадность, – так как ему самому они не были свойственны.

Благодаря отчиму, его заботе и любви – он поистине заменил ему отца, – Ворд продолжил обучение в школе и затем, после окончания, начал собственное дело. Он оказался из тех, о ком говорят «селфмейдмен» («сам себя сделавший»): кто-то много рассуждал, а он как вол работал. Миллионер, способный сейчас позволить себе любую роскошь и прихоть, управляющий громадной американской корпорацией, Ворд предпочитал вести жизнь простую, чуть не монашескую.

Большой, широкоплечий, крепко сложенный (неимоверную физическую силу он унаследовал от отца, рабочего), он всем своим видом являл силу и уверенность. Мужчины боялись его, а женщины…

Сейчас он был сердит на сводного брата: и когда же он перестанет быть таким доверчивым? Сам Ворд только неделю назад вынужден был твердо отказать жене своего коллеги по бизнесу, несмотря на всю ее чувственность и привлекательность, – ему абсолютно неинтересно то, что она могла бы предложить.

Мать Ворда сосредоточивала в себе лучшие женские свойства – нежная, любящая, мягкая, понимающая и надежная. Впоследствии ему предстояло неприятное открытие: этот тип женщин встречается очень редко. Пришлось убедиться в этом на собственном опыте. В двадцать два года он стремительно женился, влюбившись по уши. После года семейной жизни жена его оставила, объявив: есть мужчина, который понимает ее лучше – может тратить на нее больше и денег и времени.

К этому времени и Ворд разочаровался в семейной жизни: устал возвращаться в пустой дом, шарить в пустом холодильнике в поисках хоть какой-нибудь еды; но больше всего устал от женщины, которая не стала близким человеком, а для себя требовала все-все.

Через пять лет ее новый муж пришел к нему умолять о работе, но он не почувствовал от этого ни удовлетворения, ни радости. Не внял его мольбам, но дал денег. До сих пор с чувством отвращения вспоминал алчный блеск в глазах экс-жены, осматривавшей новый дом (куда он только что въехал) и оценивавшей стоимость человека, который мог бы принадлежать ей и теперь.

Слегка удивился, когда чуть позже она набралась наглости явиться к нему за спиной своего нынешнего спутника жизни и уверять, что все это время любила только его, а развод и новый муж всего лишь глупая ошибка. Даже имей Ворд несчастье еще любить ее – а этого уже не было, – не принял бы назад. Глубоко внутри, в генах, в упрямом характере, таилась черта: превыше всего – честность и преданность. Любовь их умерла, и они навсегда покончили с семейной жизнью.

С тех пор они не встречались, да он и не хотел этого и выбирал для времяпрепровождения только женщин не очень строгого поведения. Конечно, нельзя утверждать, что жизнь его проходила абсолютно безоблачно; напротив, у него возникали проблемы, и как раз сейчас он пытался разрешить одну из них.

Когда Ричи поступил в Оксфорд, Ворд с гордостью и радостью предложил финансировать его. Ричи – его сводный брат, член его семьи, и Ворд всегда помнил о помощи и поддержке отчима в самом начале своей самостоятельной жизни.

Его родители, их родители, сейчас на пенсии; отчим (он примерно на пятнадцать лет старше матери) слаб здоровьем – сердечная недостаточность. Им необходима спокойная жизнь, без всяких стрессов. Вот почему…

– Почему, черт возьми, ты не сказал мне, что тебе нужно больше денег? – раздраженно повторил Ворд.

– Но ты и так много давал мне… Не мог я, просто не мог.

– Но, Боже мой, Ричи, разве твой ум и здравомыслие не подсказали тебе, что все это обман? Кто вкладывает деньги таким образом, не получает их обратно. Почему, ты думаешь, они давали такую маленькую рекламу?

– Мне казалось, это решит мои проблемы. У меня было пять тысяч фунтов, которые ты выдал мне в банке, и я надеялся, что они превратятся в десять через несколько месяцев, а поработал бы во время каникул… – И остановился, смутившись: Ворд недоверчиво качал головой. – И идея хорошая, – защищаясь, настаивал Ричи. – Я просто не представлял…

– Значит, тебе конец, – согласился, ухмыляясь, Ворд, – раз у тебя самого отсутствовали идеи. Тебе следовало прийти ко мне вместо… Расскажи-ка все мне снова! Ричи глубоко вздохнул.

– В одной бесплатной газетенке – где ее взял, не помню – была напечатана реклама. Всякий, кто желает получить реальную выгоду и нарастить свой капитал, пусть свяжется с почтовым ящиком номер такой-то для дальнейших инструкций.

– «С почтовым ящиком»… – Ворд только поднял глаза к небесам. – И ты, как последний простофиля, обратился за «дальнейшими инструкциями».

– Думал, верное дело, – сокрушался огорченный Ричи. – Ну, отец всегда говорит, как мне повезло иметь такого брата, как ты, – помогаешь, финансируешь. Ни отец, ни мама не могут ничем помочь мне в учебе в Оксфорде; сам я не могу оплатить учебу, работая в свободное время, – учусь по-настоящему только благодаря тебе. Иногда это заставляет меня чувствовать… Знаешь, отец постоянно сравнивает меня с тобой – ты даешь, а я-то прошу, – да и товарищи считают меня чуть не хлюстом из-за того, что у меня есть ты и твои деньги.

Ричи просит – при этой мысли Ворд нахмурился. Отчимом он восхищался, и уважал его, и любил, но изумлялся, как сильно тот порой заблуждается. Обеспечивая брата, Ворд возвращает долг.

– В общем, – продолжил Ричи, – в конце концов мне позвонили оттуда и сказали, что делать: послать чек на пять тысяч фунтов, а мне вышлют отчет – насколько выгодно мое вложение – и ценные бумаги, куда мои деньги инвестированы.

– А не объяснили, как им удается получать такие прибыли? – спокойно осведомился Ворд.

– Объяснили: работают без посредника, знают все колебания мирового рынка и перспективные отрасли, где есть хорошие возможности для того, кто разбирается… Какой-то господин со мной разговаривал.

– Та-ак… и великодушно намеревался поделитьcя своими знаниями с теми, кто откликнется на его рекламу. Верно?

– Я… я его не спрашивал. – На лице Ричи было написано отчаяние и раскаяние. – Профессор Каминз сказал, что, если я решусь еще на год, чтобы получить дополнительную квалификацию в Америке, буду иметь больше шансов на успех. Я решил попробовать получить стипендию здесь, и он попросил меня сделать для него некоторые исследования – для лекций, которые он читает в Америке. Не знаю, почему он выбрал меня: мои отметки….

– Главным образом по той же причине, что и наш предприимчивый господин, этот финансовый плут, – холодно, не без сарказма перебил Ворд. – Итак, продолжай: ты выплатил ему пять тысяч фунтов, которые были у тебя на банковском счете, и что?

– Ну, первые два месяца все шло хорошо – я получал подтверждения об отличном обороте своих денег; потом, на третий месяц, ничего не получил. Я звоню по номеру, который он мне дал, – не тут-то было, нет его.

У Ричи был такой подавленный вид, что в другое время Ворд, с его чувством юмора, не удержался бы и подшутил бы над ним, но сейчас не до смеха. Перед ним стоял растерянный молодой человек, которого умышленно и хладнокровно лишили пяти тысяч фунтов, в свое время Ворд встречал способных на это жестоких, практичных молодцов, хотя сам на их удочку никогда не попадался.

– Что ты говоришь, Ричи? Да, непонятно.

Брат поднял на него виноватые глаза.

– Знаю, знаю, что ты сейчас думаешь… Сначала я попытался убедить себя, что тут какая-то ошибка. Послал письмо; оно вернулось с пометкой «Адресат неизвестен», и с тех пор…

– С тех пор твой благодетель волшебным образом испарился вместе с деньгами, – подхватил Ворд.

– Я действительно виноват, Ворд, но я… я вынужден сказать тебе… у меня нет денег, даже чтобы заплатить за этот семестр, о следующем и не думаю…

– Сколько будет стоить проживание и обучение на все время? – ровным голосом спросил Ворд.

Очень неохотно Ричи ответил.

– И сколько будет стоить год в Америке? Только полную стоимость, Ричи, пожалуйста, а не нелепые выдумки из-за того, что ты слишком горд сказать правду.

Ричи сказал – еще более неохотно.

– Отлично! – Ворд выдвинул ящик стола, достал чековую книжку, открыл и наверху размашисто написал сумму, не только покрывавшую ту, что назвал Ричи, но и значительно ее превосходившую.

Сумма была велика. Когда он передал чек Ричи, молодой человек покраснел до корней волос и, заикаясь, стал протестовать:

– Нет, Ворд, я не могу, это слишком много… я…

– Бери! – твердо перебил его Ворд и, взглянув на часы, добавил: – Кстати, я решил – пришла пора тебе иметь новую машину. Вот ключи. Старую можешь оставить здесь, я распоряжусь, чтобы ее отогнали.

– Новая машина? Но мне не надо, «мини» отлично мне подходит!

– Тебе – да, но твой отец не становится моложе. Я знаю, как он ждет твоего приезда и как волнуется за тебя. Ему будет спокойнее, когда он узнает, что ты ездишь на чем-то более безопасном…

Покачивая головой, Ричи принял из рук старшего брата связку ключей – спорить не о чем. С улыбкой он поблагодарил брата, в который раз желая себе как можно больше походить на него – он так привлекателен и хорош истинно мужской красотой.

В предыдущий семестр, когда брат приехал навестить его, одна сокурсница, самая красивая и популярная среди студентов, с восторженным придыханием отозвалась о Ворде так: «О-очень сексапильный!» Ричи понимал, что она имела в виду. Весь его облик дышит энергией, силой, мужестом, и это отличает его от многих мужчин. Прирожденный лидер, он унаследовал это волшебное свойство от своих могучих предков. Сам-то он, Ричи, такими чертами не обладает, сколько бы научных степеней ни получил.

Когда брат ушел, Ворд открыл маленькую папку, которую Ричи принес с собой, – полученные им подтверждения – и принялся изучать. Акции, конечно, придется проверить, но и так ясно, что они фальшивые и никто их не купит.

Разумеется, такой молодой человек, как Ричи, с его кругом интересов, и не мог разобраться, что все это чистый обман. В финансовой прессе достаточно предупреждений о подобных махинациях, но Ричи получает классическое образование – вряд ли он просматривает, тем более читает деловую прессу.

Столь же безнадежен в этом смысле, как и его отец – наивный, не от мира сего, далеко не всегда могущий противостоять интригам и агрессии, царившим в школе, где сам преподавал и где учился Ворд. Мать однажды сказала сыну: одна из причин ее замужества – необходимость того, чтобы кто-то присматривал за Альфредом.

Ворд помнит, как многие ученики дразнили и изводили мягчайшего учителя английского языка, его отчима. Ворд, большой и сильный для своего возраста, убедительно доказал им ошибочность их поведения. К тому же здоровенные кулаки сочетались у него с умением метко и остро говорить.

В той среде, где он вырос, приходилось быть жестким, чтобы выжить, и полученные уроки весьма пригодились ему для выживания в мире бизнеса. Сейчас эти тяжелые, изматывающие годы кончились, ему не надо больше работать на износ.

Ворд встал, подошел к окну и выглянул наружу. Его взору открылась привычная панорама: Йоркширские пустоши тянутся прямо до самого городка. Каменный особняк, который служил ему домом, многие считали недостаточно комфортным. Ворд не прислушивался к подобной критике: ему подходит, он непритязателен; пусть другие говорят что хотят.

Что касается этих бумаг, некие Дж. Кокс и А. Труэйн наверняка уже вне пределов досягаемости. Подобные вещи делаются по тщательно отработанной схеме. Но недаром природное упрямство и жажда справедливости – основные черты его натуры: он не бросит это просто так, без попытки вывести мошенников на чистую воду.

Дело свое Ворд продал, и его время принадлежит ему сейчас без остатка, хотя бывают, конечно, какие-то звонки. Он постоянно навещает родителей, которые счастливо и спокойно живут в курортном городишке Танбридж-Уэлс. А еще проявляет большой интерес к местным мастерским, как их основатель и спонсор. Молодежь учится там широкому кругу ремесел, да и старики получают подходящую работу, что позволяет им не утратить интереса к жизни и чувства собственного достоинства.

Ворд посвящал проекту много времени и при этом не терпел лодырей. Любой поступающий сюда, будь то учитель или ученик, должен работать, и очень упорно. В глубине души Ворд вынашивал проект создания смешанной команды из лучших учеников, работающих и вместе с учителями, и самостоятельно.

– Послушай, Ворд, ты ведь не собираешься оплачивать обучение каждого выпускника в Йоркшире! – запротестовал бухгалтер, когда он поделился с ним своими планами.

Но Ворд ответил лишь:

– Может, и нет, но по крайней мере дам некоторым шанс.

– А как насчет тех, кто просто будет использовать в своих целях твое великодушие?

Ворд пожал плечами, как бы демонстрируя, что его плечи достаточно широки и он спокойно справится с человеческой жадностью и узкомыслием. Хотя, если бы бухгалтер или кто-то другой назвали его идеалистом и романтиком, он не колеблясь отмел бы подобные титулы.

Продолжая просматривать бумаги, Ворд открыл телефонную книгу: сейчас он вызовет одну весьма достойную и профессиональную службу – к услугам ее Ворд иногда прибегал, собирая сведения о ком-либо. К нему, миллионеру и филантропу, постоянно обращались за финансовой поддержкой, и ему приходилось проявлять и мудрость, и осторожность, чтобы убедиться, действительно ли просящий так в ней нуждается. Ожидая ответа на телефонный звонок, он не отрывался от лежавших на столе бумаг – на них написано его полное имя. Порой оно прямо-таки отравляло его существование, а в детстве вообще служило поводом для насмешек. Там, где он вырос, иногда оставалась лишь одна возможность убедить насмешников, что имя Хиаворд вовсе не означает, что он жертва дураков или легкая мишень для школьных задир.

– Почему Хиаворд? – с необычайной страстностью потребовал он ответа у матери.

– Потому что мне так нравится. – Она нежно улыбалась. – Мне казалось, это имя тебе подходит. И отличит от всех других.

– Что сделано, то сделано! – внезапно согласился он.

Хиаворд Хантер… Возможно, мать его в глубине души поддалась влиянию известной песни Джонни Кэша «Мальчик, которого звали Сью». Необычное имя делает его не столько непохожим на других, сколько сильным. Во всяком случае, он достаточно сильный, чтобы не сомневаться: Дж. Кокс и А. Труэйн вернут до последнего пенни все, что выманили у его наивного братца.

Тонкий луч солнца, проникавший через узкое окно офиса, коснулся его темных волос, высвечивая каждую морщинку и черточку волевого лица. Глаза его были темными и холодными, как Северное море в студеный зимний день, когда он назвал поднявшей трубку девушке имена тех, с кем хочет говорить. Определенно Дж. Кокс и А. Труэйн очень пожалеют, что обманули его сводного брата. Вполне возможно призвать их к ответу с помощью суда. Но Ворд уже решил: они заслуживают более быстрого и сурового наказания, чем то, которое ждет их на медленном и затяжном пути закона.

Эти мошенники заставили его вспомнить о насмешниках, которые пытались зло подшучивать над ним в школе. Больше всего такого рода людишки сами боятся оказаться в нелепом положении и стать публичным образцом глупости или, еще хуже, финансовой некомпетентности. И этот страх заставляет их изворачиваться и прикрывать свою истинную сущность.

Что ж, очень скоро аферисты поймут, что, пытаясь надуть его сводного брата, они совершили самую большую ошибку в своей отвратительной, лживой жизни.