"Долететь и вернуться" - читать интересную книгу автора (Перемолотов Владимир)ЧАСТЬ 1Звезда лежала посреди круга дочерна выжженной земли. Вчера ночью под рев тормозных двигателей она рухнула в лес, отравляя воздух вокруг себя грохотом и вонью отработанного ракетного топлива. Струи огня, более горячие, чем все то, что тут существовало доселе, подожгли лес, и на поляне всю ночь хозяйничало пламя. К утру дождь залил его, заставив забраться под угли, и теперь оно только изредка выплескивалось оттуда тонкими язычками. За кругом обугленного бурелома горелыми спичками торчали чудом уцелевшие в катаклизме деревья, и только за ними, за стеной безлистных стволов, поднимался Лес. После того, что было тут несколько часов назад, тишина его казалась неестественной. Не было слышно даже шелеста листьев. Низкорослый кустарник, непонятно как уцелевший этой ночью, прижимал к земле голые, унизанные шипами, словно колючая проволока, безлистные ветви. Птицы разлетелись, звери разбежались, черви и муравьи — если они, конечно, уцелели после того, что произошло ночью, — уползли прочь. Около небесного гостя было пусто, однако ощущение, что кругом не осталось ничего живого, было обманчивым. Малый исследовательский крейсер «Новгород» хоть и превратился в искореженный кусок металла, мертвым не был. Все то, что жило и двигалось внутри него, помогало выжить его хозяевам… Когда система медицинского контроля выудила из небытия сознание первого из вахтенных, ремонтный комплекс уже вовсю занимался восстановительными работами. Как и полагалось по должности, первым пришел в себя капитан «Новгорода» — Реджинальд Мак-Кафли. Монотонное взревывание аварийной сирены каплями падало в темноту, окутывающую сознание, и в какое-то мгновение он понял, что пришел в себя. Не шевелясь, он несколько мгновений висел на привязных ремнях, потом открыл глаза. Пространства впереди не было. Только плавали в желто-розовом тумане какие-то черные пятна. Мак-Кафли провел перед собой рукой, но ничего не увидел. «Ослеп!» — мелькнуло в голове. Страх на секунду заставил его забыть боль. Обеими руками он схватился за шлем, сорвал его с головы. Слабый, мигающий свет аварийных ламп вспышкой ударил по глазам, отозвавшись, словно эхом, всплеском головной боли. Первое, что он увидел, был его шлем. Мгновение он держал его в руках, а потом с отвращением уронил в темноту: руки ходили ходуном, и по лицевому щитку шлема мелкой рябью ерзала зелено-розовая жижа с какими-то полупереваренными волокнами. Только сейчас он осознал, что глаза целы. «Вижу! — с острой завистью к самому себе подумал он. — Вижу!» Он попробовал повернуться, чтобы посмотреть, что стало с товарищами, но боль заставила его опустить глаза вниз. Пол рубки был залит темнотой. В ней смутно угадывались ноги. Не сводя с них глаз, капитан осторожно пошевелил руками, уже зная, что они у него есть. В суставах щелкало, но руки сгибались именно там, где нужно. Не желая испытывать судьбу, но готовый к любым неожиданностям, он слегка пошевелил пальцами ног. Острой боли не было, и Мак-Кафли понял, что не все еще плохо и что лично ему скорее всего повезло. Могло бы быть и значительно хуже. Капитан отстегнул страховочный ремень кресла только с пятого раза. Посмотрев на свои сотрясаемые мелкой дрожью руки, он даже не попытался подняться, а, засунув ладони в подмышки, остался сидеть, прислушиваясь к ощущениям. Это оказалось на редкость увлекательным занятием. Уже десяток секунд спустя он понял, что в нем не осталось ничего, что не почувствовало на себе столь лихо произведенную аварийную посадку. Однако все, что он носил под кожей, вело себя прилично, только вежливым нытьем напоминая о том, что им плохо. Исключение, как всегда, представляла голова. Там гудело и жужжало, причем звук не стоял на месте, а плавно перемещался от одного уха к другому. Капитан попробовал разобраться, что же это там шумит, но не смог и бросил. Может быть, это шумела кровь, подстегнутая транквилизаторами, может быть, эхо от грохота двигателей, а может быть, и вовсе жужжала там какая-нибудь шальная муха. На всякий случай он легонько потряс головой, пытаясь вытряхнуть жужжащую надоедину, но едва он шевельнулся, как перед глазами закружились разноцветные круги, и он решил отложить это до ближайшего будущего. — Вахта! — прохрипел он. Голос его метнулся в тесном пространстве и увяз в тишине, зажатый разбитыми стенами, С трудом повернув голову, капитан обежал глазами рубку. Одного взгляда оказалось достаточно. Он снова закрыл глаза. Смотреть на такое у него не хватило бы духу и тогда, когда он был полон сил, а уж в этом состоянии… Пока он мог позволить себе жалеть только людей. Вахта молчала. С третьего раза Мак-Кафли непослушными пальцами отстегнул застежку плечевого ремня. Звонко Щелкнув, пряжка разделилась на две части, и он съехал по креслу вниз. Это движение наполнило тело такой болью, что он застонал. Вместе с ним вахту несли еще двое. Они должны были сидеть рядом. Капитан скосил глаза (повернуть голову сил не было). Да, действительно. В креслах по левую Руку сидели двое. Вряд ли им досталось меньше, чем ему, но главное Мак-Кафли знал наверняка: оба были живы — над каждым креслом изумрудным светом горел личный индикатор. Для первого раза этого было достаточно. Он закрыл глаза. В голове кружились черные мухи. Чтобы отвлечься от боли, он попробовал представить себе что-нибудь спокойное, но память услужливо подсовывала картинку вчерашнего бедствия: верхнюю палубу «Новгорода», из которого с натугой вылезал реакторный блок. Красные лампочки аварийных ракет на реакторе мигали, докладывая о десятисекундной готовности отбросить реактор от «Новгорода», но… Именно этих секунд им не хватило. В этот момент реактор взорвался… Капитан дернулся, заново переживая трагедию. Обрывок ремня выскользнул из руки, и он упал на пол. Человек попытался встать, но вал отчаяния и боли накатил на него, захлестнул, увлекая в темноту… Во второй раз из беспамятства его подняли медицинские автоматы. Не открывая глаз, Мак-Кафли прислушивался к своему телу. Плечо жгло так, словно там лежал раскаленный уголь, но это было нестрашно. Жжение прекратилось и теплыми волнами покатилось по телу, утихомиривая боль. Это было необыкновенно приятно — чувствовать, как она словно пружина скручивается и прячется где-то, а вместо нее тело заполняет легкость. Несколько долгих секунд он наслаждался сознанием того, что все еще жив. — Капитан, вы живы? Он попробовал повернуться на голос, но тело мстительно напомнило, что голове и шее досталось, может быть, и не больше, чем другим частям тела, но они все же тоньше устроены, нежели рука или нога. Он остановил движение и повернул только глаза. — Думаю, что да. А вы? — Я мыслю, следовательно… Ближайшее кресло заскрипело, человек застонал, и Мак-Кафли быстро сказал: — Сидите, Мартин. Несколько минут ничего не изменят. Как там Сергей? Можете на него посмотреть? Стон сменился кряхтением. Так, наверное, могла бы кряхтеть улитка, вылезая из своей раковины, или черепаха, покидавшая свой панцирь. Тень на противоположной. стене поднялась из куска мрака, что оказалось тенью кресла, и склонилась в сторону. — Раз я существую, то, наверное, смогу… Штурман выговаривал слова, кряхтя и шипя от боли, но все же двигаясь. — Жи… вой! Волна тепла наконец добежала до капитанских ступней, и он поднялся на ноги. Мак-Кафли помнил, что все это ненадолго, и каждую секунду, отпущенную ему медициной, нужно будет использовать с толком. Люди были живы. Пора было пожалеть технику. Очень медленно, оберегая шею от резких движений, он огляделся. Рубка представляла собой очень печальное зрелище. Главный пульт был расколот натрое. Черные извилистые трещины (это в изотермическом-то силикете!) уходили в темноту, откуда глазами хищников светились несколько транспарантов. — Высота шесть тысяч метров, — прочитал Мартин. Он прищурился, потряс головой, не веря глазам, и Мак-Кафли позавидовал ему. — Мы что, летим? В пульте затрещало. Черные трещины на мгновение осветились. Капитан посмотрел на высотомер и увидел, что тот показывает уже десять тысяч метров. — Прилетели. К горящему табло «Атмосфера» добавилось и еще одно — «Твердь», и тут же следом — «Жидкость». — Приплыли, — поправил сам себя капитан. — Сергей, ты жив? На пол полетел еще один колпак, и третий вахтенный простонал: — Разве это жизнь? — Что-то не так? — спросил Мартин, глядя, как тот Овивается в кресле, пытаясь отстегнуть ремни. — ожет, палец занозил? Сергей не ответил. Держась за голову, он качался из стороны в сторону. Потом, морщась, стал ощупывать себя сквозь скафандр. — Сколько же костей в человеке… Господи! Болит же каждая… — жалобно простонал он. Мак-Кафли знал, что инженер был непревзойденным мастером жаловаться на жизнь и вполне в состоянии был сделать упитанного слона из любой попавшейся под руку тощей мухи. По голосу инженера капитан уже понял, что пострадал тот не более чем другие и особенного внимания ему не требуется. — Это потому, что их вдвое больше стало, — объяснил он ситуацию инженеру-ядерщику. — Вдвое? Вчетверо! — возмутился тот. — Впятеро! Пострадавший — моя фамилия! С кряхтением и пощелкиванием он повернулся к Мак-Кафли. — Что еще скажешь? — спросил капитан. Сергей бодро сверкнул глазом: — Просыпается раз марсианин после банкета в Земном посольстве… Анекдот был стар и настолько не подходил к тому, что тут творилось, что Мак-Кафли поморщился. Сергей чутко умолк и, тут же став серьезным, спросил: — Капитан, что же все-таки произошло? — Реактор взорвался, полагаю. Инженер недоверчиво покачал толовой. Событие было не рядовым. — И мы все еще живы? Мак-Кафли пожал плечами. Что тут можно было сказать? Повезло… Космос велик, и в нем случается и не такое… Он хотел все это сказать, но посмотрел на инженера и передумал, философия сейчас была совсем не к месту. — Ты же сам сказал, что это не жизнь. Сергей, поняв, что сказать капитану нечего, тут же вцепился в Мартина, требуя обстоятельного рассказа о том, что тот испытал в момент катаклизма. Слушая бестолковый разговор, капитан перебирал кнопки на пульте. Когда месяц назад они стартовали с окололунной станции «Зеленый дол», их тут было двенадцать душ. Трое коренных «новгородцев», трое механиков — ремонтная бригада управления Космогации, с чьей легкой руки они тут и оказались, и шесть человек биологов. Эти влезли в корабль в самый последний момент, чуть ли не по стенам, по совершенно смешному, с точки зрения капитана «Новгорода», поводу. В чью-то академическую голову пришла гениальная мысль устроить тут заповедник. Усмотрели в здешней фауне земные академики что-то уникальное — то ли мох какой, то ли зверя… Все они, и механики и биологи (не академики, конечно), находились в анабиозном отсеке «Новгорода», дожидаясь посадки на планету. «Вот и дождались! — подумал невесело капитан. Мысль мелькнула, уступив место другой, от которой стало сухо в горле. — А дождались ли?» А-отсек «Новгорода» был самым защищенным местом и на корабле, но у всего на свете есть свой предел, даже предел прочности А-отсека, и он мысленно застонал, представив себе то, что ему предстояло увидеть. Об этом подумал не только он. — Капитан! — Мартин склонился над поручнями. — Свяжитесь-ка с А-отсеком. У меня что-то не выходит. — У меня тоже, — откликнулся капитан, уже не один раз попробовавший дать команду на пробуждение. — Надо туда идти, поднять их… — И обрадовать! Сергей уже стоял около двери, переминаясь с ноги на ногу, явно желая выйти из рубки раньше Мак-Кафли и перехватить у него честь первооткрывателя. Капитан неожиданно усмехнулся. Если он все правильно представлял, то открытий за стеной рубки должно было хватить на всех. — Обрадовать? Пожалуй. Очень подходящее слово… Осторожно переставляя ноги, он повернулся: — Мартин, идти сможешь? Штурман закряхтел. Кресло под ним неожиданно плавно повернулось, словно стояло оно не посреди разрушенной рубки, а в салоне новенького с иголочки лайнера, но едва Мартин встал, как оно, жалобно скрипнув, повалилось набок. Цветочки кончились. Начинались ягодки. Экипаж был готов к приключениям, но капитан не спешил подниматься. Он остался сидеть и только спросил: — Как там дверь? На всякий случай — раз уж чудеса начались, то почему бы им не продолжиться? — Сергей ткнул пальцем в кнопку замка. По всем правилам, которые действовали на «Новгороде» до катастрофы, дверь должна была зашипеть и открыться, но она не сделала ни того ни другого. Инженер на всякий случай постучал по ней кулаком — то ли от огорчения, то ли желая удостовериться, что она действительно не открылась. Стальная плита толщиной в полтора сантиметра была, может быть, и не лучшей защитой от космических неприятностей, но рубку управления отделяла от остального корабля вполне надежно. — Аварийным попробуй, — подал голос Мартин. — Не ленись… Сергей наклонился пониже, вроде как принюхался: — А тут ленись не ленись… Напряжения нет. — Сам напрягись. Слева от косяка на стене был закреплен механизм ручного открытия — небольшое колесо, похожее на старинный штурвал, украденный с парусника. Не очень-то веря в удачу, инженер тронул рукоять, и она, неожиданно легко повернувшись, соскочила с оси. Грохот ударил по ушам. Сергей успел отдернуть ногу, обернулся и развел руками. Мак-Кафли подошел к инженеру. Дверь на глазах превращалась в проблему. — Та-а-ак! — протянул Мартин. — Проблема. Мало нам проблем… Сергей несколько раз навалился на нее всем телом, но металлическую преграду строили умные люди, и именно поэтому она могла выдержать и не такие удары. — Ломом бы ее, — сказал штурман откуда-то из темноты. — Где ж его тут найдешь? — в сердцах ответил Сергей, оглядываясь в полутемной рубке. Ничего целого ему на глаза. не попалось — обломки и куски и ничего более. — Вот как раз только его, может, и найдешь… Если мы уцелели, то уж лом и подавно. Сергей возился с дверью минут десять, напомнив скрученному болью капитану играющую в вольере мартышку. Инженер тыкал пальцами в кнопки, крутил штурвал, бил в плиту плечом, стучал обломками, выбрав что покрупнее, и даже не пожалел для такого дела штурманского кресла. К концу забавы он, рассердившись, даже пнул ее ногой: — У-У-У, животное! Мак-Кафли, наблюдавший за всем этим, по его виду понял, что инженер ждет чуда. Так бывает иногда в книгах и видео: последний, отчаянный удар героя — и дверь распахивается. Но в этот раз чуда не произошло, хотя Сергей подождал несколько долгих секунд. — Наверное, ее фамилия — Задний Проход, — в сердцах сказал инженер. Капитан, погруженный в мысли цвета пепла и сажи, не сообразив, о чем речь, спросил: — Чья? Потом понял и спросил: — Почему? Сергей зло улыбнулся: — А потому… Капитан, хоть и с опозданием, понял, что имеет в виду инженер, и быстро сказал: — Я понял! Сядь… Сергей послушно и с видимым облегчением уселся, подперев спиной дверь. В темноте что-то скрипело, задевая друг за друга, издалека доносилось змеиное шипение воды, каплями падавшей на раскаленные плиты обшивки. — Мартин! — позвал инженер. — Ма-а-а-ар-тин! Ты где? Темнота долго молчала, а потом все же отозвалась человеческим голосом: — Тут я. Делом занимаюсь, — донеслось до инженера. Голос штурмана звучал глухо, словно тот залез в чью-то утробу и отвечал оттуда. Слова гудели, как шмели, и капитан скривился — теперь гудело не только в голове, но иснаружи. — А ведь так и помереть недолго… — подумав немного, сказал инженер. Ощущение бессилия рождало раздражение, а оно требовало выхода. Сейчас он был похож на старинный паровой котел — тот запас доброты, с которым он встал из кресла, смыло потом. Плечо, за которое он держался, болело. — Без еды, без воды, без… Он остановился и с некоторым испугом взглянул на капитана: — А воздух-то тут есть? — Есть, — сказал мрачный капитан. — Все тут есть. И воздух, и вода, и братья по разуму… — Ну, про братьев-то я и так знаю. — А что тогда спрашиваешь? — Чтобы подбодрить, — откровенно признался Сергей. — Что-то грустный вы, капитан. Словно ваша фамилия Тоска. Нехорошо это… Мак-Кафли только головой покачал. Язык у инженера был легкий, без костей, и иногда, не подумав, он выдавал такое… Сергей понял, что переборщил. — Нет, капитан, а кроме братьев? Что тут еще есть? Я слышал, тут охота… Он знал эту слабость капитана. Все-таки три года в одних стенах — волей-неволей узнаешь не только очевидное, но и сокровенное, а любви к охоте капитан и не скрывал вовсе. От этого волшебного слова капитан немного помягчел. — Кроме братьев, тут все, что душе угодно. И охота, и цивилизация… Сергей закряхтел, дотронулся до шеи. Ощущениебыло такое, словно кто-то невидимый подкрался и засадил туда кинжал по самую рукоятку. Он на всякий случай потер пальцы друг о друга. Крови, конечно, на руке не было, но болело все-таки так, словно кинжал и вправду торчал там. Он страдальчески поморщился: — «Цивилизация…» Это общо как-то… Поточнее бы. — Точнее скажу, когда вылезем. Да и знать-то, в общем, нечего. Их и открыли лет пять назад совершенно случайно. Помните, наверно, историю о боевых киберах «Двойной Оранжевой»? Капитан понимал, что должен встать, но силы уходили, как вода из дырявого ведра, а разговор давал возможность посидеть и собраться с силами. — Ну хоть в общих чертах… — напирал Сергей. — Ну хоть приблизительно… Мы с Мартином послушаем… Он кстати вспомнил о штурмане. — Мартин! Ма-а-а-артин! В этот раз темнота промолчала. Капитан закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на вопросе. — Там, куда мы летели, империя с непроизносимым названием. Если название перевести, то получится «Империя двух семибашенных замков», а по-ихнему то ли Хон-ти, то ли Хонтю… Правит ею император Адента Эмирг. По аналогии с нашей историей тут раннее средневековье. Местные жители… Штурвал за спиной Сергея с визгом повернулся и завертелся в обратную сторону. Инженер, шарахнувшись в сторону, едва не сшиб капитана. Глядя круглыми глазами на Мак-Кафли, он сказал: — Накаркали, капитан! Голос его был полон удивления. Он, как мог, быстро разогнулся, подхватив прут подлиннее. В спине защелкало, он закряхтел, словно поднимал непосильную тяжесть, и тут… На их глазах дверь перекосилась, вильнула в сторону, как собачий хвост, а из открывшейся за ней темноты в РУбку шагнул… Мартин. Он, как только что и Сергей, тер плечо и морщился. Сергей шумно выдохнул, слегка, впрочем, разочарованный. Прут звякнул и улегся назад, в кучу хлама. — Как ты там? — спросил Мак-Кафли, уже в общем-то догадываясь, как тот там оказался. — Дыры кругом, — сказал Мартин, отряхиваясь. — Не корабль, а кусок сыра… — Большие? — автоматически поинтересовался Сергей. — Дыры-то? Штурман задумчиво кивнул: — Разные. Где палец просунешь, где сам пролезешь… Мак-Кафли поднялся и заглянул в открывшуюся темноту, пульсирующую вспышками закороченных силовых кабелей. Там, в этой яркой, искрящейся темноте, ждало их будущее. Коридор за дверью был настолько крив, насколько это было возможно. В глазах товарищей капитан уже видел вопросы, которые ни один из них не решался задать. Понимая, что от него ждут чего-нибудь воодушевляющего, он сказал: — Где наша не пропадала… — и шагнул за порог. Они шли почти в полной темноте, и капитан понимал, что, возможно, худшего он и не видит, однако и то, что выхватывали из темноты аварийные лампы, не радовало. Обломки, треск электрических разрядов, смрад от чего-то химического, дым и почему-то запах зелени. «Легкий рейс, туда и обратно, — вспомнил он слова директора управления. — Восстановите связь, и назад. Может быть, даже поохотиться успеете!» — Легче не бывает, — с отвращением сказал он. — Поохотились вот… — Что? — откликнулся Мартин из-за стола. — Ничего. Хорошего ничего… Под ноги смотрите, — мрачно ответил капитан. — Мало нам случившегося, тут еще и ноги поломаешь. Он достал трубку и засопел, показывая, что разговор окончен. Чем ближе подбирались они к анабиозному отсеку, тем более ужасными казались разрушения. В этом коридоре некоторые уцелевшие в катастрофе стеновые панели еще давали свет, и люди видели и трещины в стенах, и тлеющий пластик, и перекореженные трубы, из которых уже ничего не текло. Но не везде было так плохо — проскользнув в щель, которой стал коридор после катастрофы, они вышли в почти неповрежденный участок коридора. Индикатор А-отсека встретил их спокойным изумрудным светом. — Цел? — осипшим от волнения голосом спросил Мартин. — А? Он дышал Мак-Кафли в затылок, не решаясь поверить тому, что видел. Капитан не ответил. Явно не веря глазам, он потрогал рукой дверь. Та осталась стоять. Только после этого он с облегчением выпустил лишний воздух и сквозь сжатые зубы выдохнул. — Це-е-е-ел!!! — Удача расправила ему плечи. — Если тут что-нибудь и сломается, то в самую последнюю очередь. Стены рухнут, реактор взорвется, а в воронке будет стоять А-отсек, целый и невредимый… «Накаркает ведь…» — подумал Сергей. Он готов был дать голову на отсечение, что еще несколько минут назад, когда они ползли по коридору, с трудом протискиваясь между потолком и полом, такой уверенности в прочности анабиозного отсека у капитана не было. Все они готовы были найти тут примерно то же самое, что и в других местах, — покореженные стены, разбитое оборудование, хаос и разрушение. Глядя на дверь, Мартин откровенно сказал: — Я не думал, что нам так повезет. Честное слово, не думал… Сказано это было так, что никому и в голову не пришло усомниться в правдивости этих слов. Он потрогал пальцем трещину, расколовшую стену в полуметре от пульта блока восстановления функций. Мак-Кафли сдержанно улыбнулся: — А все же повезло. Пожалуй, это то самое слово. Хорошим людям должно везти. Словно возражение на эту фразу, откуда-то потянуло гарью и легкой химической вонью. Сергей покосился на капитанскую трубку, но ничего не сказал. Трубка была для Мак-Кафли предметом ритуальным. Все видели, что капитан время от времени выколачивает ее обо что попало, но никто на борту не видел ее дымящейся. Хотя в таком потоке перемен, что нынче обрушились на корабль, измениться могло все, что угодно, — и коридор, и трубка. Время от времени Сергей и Мартин спорили на что-нибудь, курит капитан всерьез или так… балуется, но прямых улик не было, и разрешить это недоразумение им никак не удавалось. Мартин принюхался: — Капитан, ваша трубка… — Что? — Что-то горит… — Пускай горит! Мак-Кафли весело оглядел изжеванный катастрофой коридор и сказал, словно подводил итог неприятностям: — Что ж, раз потерь в живой силе у нас нет, то все остальное — не в счет! Личным ключом он отомкнул дверцу блока восстановления, намереваясь дать команду на пробуждение спящих. Сергей увидел, что улыбка на его лице жила еще какую-то долю секунды, а потом угасла. В нарушение всякой субординации он отодвинул капитана и открыл дверцу пошире, чтобы разглядеть то, что стерло улыбку с капитанских губ. Пульт блока был безжизненно черен. Большой палец капитан держал на кнопке «Проверка», но вместо того, чтобы откликнуться на это деловитым перемигиванием ламп, пульт отозвался только треском электрических разрядов. Они молча переглянулись. Им не нужны были слова, чтобы сказать друг другу что-то такое, что чувствовал один и не чувствовали другие. Теперь каждый из них видел, что жизнь имела смысл и цену. Цену девяти человеческих жизней, доверенных испорченной автоматике «Новгорода». Разбудить спящих можно было только с помощью блока восстановления функций, но именно это они не могли сделать. Не было смысла плакать по этому поводу или сокрушенно бить себя в грудь. Нужно было искать выход из положения. — Нда-а-а-а, — сказал Мартин. — Все-таки нам повезло ровно настолько; насколько я и рассчитывал… — Лучше так, чем иначе, — рассудительно отозвался Сергей. — Все-таки они живы… Они стояли, молча глядя на обуглившуюся панель. Понимание того, с чем они столкнулись, постепенно входило в их головы. За этой панелью был единственный шанс всем тем, кто спал сейчас за стальной дверью, но все сводилось к тривиальному заколдованному кругу. Чтобы связаться с Землей, нужно было починить аппаратуру на складе, а чтобы сделать это, нужно починить блок восстановления функций. Сделать это могли только спящие механики из ремонтной группы. Так что капитан на их слова не отозвался. Сжав зубами трубку, он сверлил взглядом коробку блока, словно хотел увидеть, что же творится у того внутри. Все тут было в диковину даже для капитана, что тоже впервые попал в такую переделку, но все смотрели не по сторонам, а на трещину в стене и черный пульт блока. Каждый искал выход из положения — и не находил. — В схему бы к нему слазить, — неожиданно сказал Мартин, — в нутро, так сказать… — Ты же не специалист, — сказал капитан. — Что ты там поймешь? — Может, что и пойму, — ответил Мартин. — Разрешите? Или жалко? Мак-Кафли задумался, поглядывая то на блок, то на Мартина. — Пусть попробует, — поддержал коллегу Сергей. — Он, конечно, не электронщик, но все же не без определенных способностей… Мак-Кафли дернул плечом. Мартин был хорошим штурманом, и поэтому капитан закрывал глаза на некоторые его странности. Конечно, у всякого человека должна быть отдушина, в которой он спасается от обыденности мира. Он и сам был не без греха, отдавая все свободное время коллекции древних механически,. замков, но у Мартина эта отдушина была более чем странной — парапсихология. — Пустяки все это. Вся его парапсихология в нашей ситуации не стоит хорошего паяльника. Тут специалист нужен. — И все же… Хотя в голосе Мартина не было ни просьбы, ни настойчивости, капитан, соглашаясь, пожал плечами. Он отключил блок, чтобы, упаси господи, не произошло ничего более скверного, и кивнул: — Давай. Попытайся. Мартин осторожно коснулся крышки. Огонь еще жил в ней и обжигал пальцы. Одного касания ему хватило, чтобы понять, что он увидит, сняв ее. Медленно-медленно он отвел в сторону часть пультовой панели, и тотчас же оттуда повалились тлеющими янтарными огоньками кубики электронных блоков. Клубы повалили гуще, люди закашлялись, а когда дым перестал разъедать глаза, они увидели у себя под ногами осколки того, что еще несколько часов назад было блоком восстановления функции А-отсека легкого исследовательского крейсера «Новгород». — Вы правы, капитан, тут действительно нужен специалист, — сказал Мартин. Куча мусора под его ногами напоминала маленький Везувий, то ли готовившийся к извержению, то ли уже закончивший плеваться раскаленной лавой. — Ага, — добавил Сергей. — Ассенизатор, например. Он ковырнул кучу ногой. Оттуда, словно из костра, выстрелило длинной оранжевой искрой. Разумные средства были исчерпаны. Неразумные — отвергнуты. Ни слова не говоря, капитан развернулся и, улегшись на пол, пополз сквозь сплющенный коридор. Дорога повела их назад, в рубку. Неисправность блока Мак-Кафли расценивал как предзнаменование бедствий, ожидающих их в недалеком будущем. И как в воду глядел. Неудачи на этом не кончились. По кольцевому коридору они начали обход корабля, определяя по ходу размеры повреждений. И хотя после неприятностей в д-отсеке все казалось мелким, все же увиденное не радовало. В оранжереях — полная разруха. Огуречная плантация — гордость «новгородцев» — выглядела так, будто местные жители, въехав туда на двух вездеходах, в отсутствие хозяев ожесточенно плясали сиртаки. Со стен свисали зеленые ошметки, запах сводил скулы. Помещение, где стоял главный вычислитель, стало вдвое меньше, а сам вычислитель сплавился в компактную керамическую пирамиду. Отрада капитана Мак-Кафли — коллекция древних замков, которую он собирал уже лет двадцать и таскал за собой по всей Вселенной, разлетелась так, что он даже не стал их разыскивать, опасаясь не то чтоб их не найти, а наткнуться на обломки. Кают правого борта они попросту не нашли. Вместо них в стене обнаружились пролом и целая куча обгоревших бревен… Неприятности были не только вокруг, но и под ногами. Глядя по сторонам, Мак-Кафли так расстроился, что, не заметив пролома в полу, упал вниз. Как раз в столовую. Сергей и Мартин бросились его вытаскивать, но капитан, восприняв это как перст судьбы, крикнул: — Это кстати. Спускайтесь. Самое время подкрепиться. Хорошо потрудившись над кораблем, неприятности пожалели капитана, и он поднялся на ноги без посторонней помощи. Столовая выглядела не лучше и не хуже всего остального, зато более аппетитно. Там и сям по всему полу валялись пакеты с суточными рационами, банки, стояли лужи… Остро пахло дымом, и от этого Сергею казалось, что им предстоит завтрак на лоне природы. Отчасти так оно и было. Расчистив от трухи, в которую превратилось кухонное оборудование, кусочек пола, люди уселись около горки полураздавленных банок. К консервированному мясу Мартин добавил пяток огурцов, найденных им в разбитой оранжерее, и термос с соком из аварийного запаса. Капитан, неодобрительно посматривая в блестящий бок термоса на свеженабухающий синяк, спросил: — Ну, что скажете? — Видел я такое пару раз на Уртану, на полигонах «Двойной Оранжевой», — сообщил Сергей, — когда они боевых киберов испытывали. Очень похоже. Он еще раз оглянулся, прикидывая, не упустил ли чего, Иг добавил: — Там, правда, все как-то поаккуратнее было… Нарезка та же, только ломтики потоньше. Капитан посмотрел на него так, что Сергей понял — тот ждал от него совсем другого. — Энергии нет, связи нет. Кормовые склады неизвестно где… — сказал тогда Мартин. Он не старался попасть в тон настроению капитана, а просто сказал о том, что беспокоило. — У нас синяки да шишки, а корабль убит… Капитан сунул ложку в трещину, развалившую банку почти надвое, и достал кусок мяса. Розовое желе на мясе дрожало вместе с капитанской рукой. — А мы живы, — сказал Сергей тихо, глядя, как кусочки мяса падают вниз. Мак-Кафли перехватил его взгляд и быстро сунул ложку в рот. Жуя, он пошевелил бровями. — Все живы. Только по-разному. Мы — реально, биологи с механиками — потенциально. Каждый из них понимал, что о себе они могут не беспокоиться. Если через десять дней Земля не получит сигнал от «Новгорода», то за ними пошлют спасательную команду, и через пару месяцев, а то и раньше, она будет здесь. То есть они-то могли ждать помощи сколько угодно, а вот спящие… — Сколько они могут продержаться? Мак-Кафли ладонью разгладил складки на лбу. — Если мы отключим ремонтный центр и перебросим энергию на А-отсек, то… Он зашевелил пальцами, складывая в уме недлинные отрезки чужих жизней. — Что-то около двадцати дней. — А дальше? Мак-Кафли вздохнул, расставаясь с иллюзиями. Он постарался казаться невозмутимым, как и подобает суровому капитану. — Если за это время нам не удастся разбудить их, то никто их уже никогда не разбудит. Сергей отбросил пустую банку. В разбитом корабле ее грохот показался жалким, особенно после того, что тут звучало несколько часов назад. Мартину показалось, что инженер сделал это от отчаяния, но он ошибся. — Значит, надо искать выход на месте… Завтрак добавил инженеру бодрости. На сытый желудок окружающие их неприятности стали казаться Сергею не такими уж и страшными. Ну упали. Ну корабль покорежили… Зато все живы. Всего и потерь — синяк у капитана. А с А-отсеком что-нибудь придумается. Вот он сам и придумает. Не может быть, чтобы ничего не придумалось. Тем более что «избушка» тут есть… Выберемся как-нибудь! — Наверное, со стороны это выглядело великолепно, — подумал он вслух. — Наверное, — согласился Мак-Кафли. — Со стороны вообще многие вещи кажутся не такими, какие есть на самом деле. Он посмотрел в блестящий бок смятого стального термоса и остался недоволен. Мало того, что кривое зеркало превращало лицо в рожу, так еще и глаз припух и побагровел. — Особенно если смотреть на все это подбитым глазом, — серьезно сказал инженер. — И из-за этого тоже, — опять согласился капитан. Он помолчал и добавил: — А выход надо искать здесь… — Что ж его искать? В нашем положении только один выход и есть. Планетарный аварийный склад… Там-то блок наверняка есть. Мак-Кафли пошарил рукой по полу, нащупывая раскатившиеся огурцы. Один из них, кривой и с раздутым от семечек брюхом, откатился в сторону, и капитан, кривясь от боли, потянулся к нему. Мартин посмотрел на Мак-Кафли, потом на огурец, и тот, подчиняясь воле человека, прыгнул капитану в руку. — Спасибо… — проворчал капитан. Мартин кивнул и посмотрел на другой огурец. Плавно покачиваясь, он приподнялся, встал вертикально и вдруг резво поскакал к Сергею. Тот шарахнулся в сторону, потом, поняв, в чем дело, подхватил и с хрустом откусил кусок. — А сколько до него, капитан? Капитанский глаз все набухал, из багрового становясь черным, как беззвездное небо. — Около полутора тысяч. Строго по меридиану. Сергей быстро догрыз огурец и с невинным видом поинтересовался: — Как же так, капитан? Вы, опытный космический волк, герой пространства, и вдруг такая промашка! Полторы тысячи километров!!! Поближе нельзя было сесть? Мак-Кафли не принял шутливого тона инженера. Груз сегодняшних впечатлений не радовал, а висел на его шее как камень. — Кабы я садился, — сдерживая раздражение, сказал он. — Я бы и сел поближе. А я падал. И упасть поближе не смог. Хоть и старался. Произнеся это, капитан с такой яростью вгрызся в огурец, словно хотел перегрызть ему горло. Мартин посмотрел на Сергея и покачал головой. Сергей поднял брови и ответил нарочито невинным взглядом. — Больно ты веселый сегодня… Не ко времени вроде, а? — сказал штурман. — Как это — не ко времени? Живой вот. Сижу, жизни радуюсь, — ответил Сергей. — Это вас понять трудно… — Почему трудно? — тяжело сказал Мак-Кафли. — Есть ведь повод для раздумий. Или нет? — Обойдется, — уверенно сказал инженер. — Обойдется? В тоне капитана слышалась неопределенность. Казалось, он решал, как после такого относиться к своему инженеру. Сергей быстро переспросил: — Капитан, вы в предчувствия верите? — В свои? — уточнил Мак-Кафли. — В любые… Вот у меня предчувствие, что все закончится хорошо. Он почувствовал, что его словно подхватила какая-то волна. — Даже здорово! Нам вообще уже начало везти. Между прочим, то, что мы еще живы, уже большое везение. Капитан молчал, не находя нужных слов. — Не зли его… — одними губами произнес Мартин и посмотрел на Мак-Кафли. За каждой мыслью капитана, за каждым его движением стоял призрак произошедшей катастрофы. Еще несколько часов назад он был капитаном корабля, а сейчас — только погорельцем на пепелище родного дома, и Мартин вполне понимал его чувства. Но Сергей только улыбнулся и подмигнул. — Раз другого выхода нет, значит, пойдем к складу, — сказал Мартин, приняв улыбку за гримасу боли. — Как? Полторы тысячи… Мартин и сам не знал как. Зато очень хорошо понимал, что если сидеть и ничего не делать, то не изменится вообще ничего. Жизнь товарищей будет утекать капля за каплей и в конце концов оборвется. А так оставалась хотя бы надежда на чудо, что может встретиться им где-то по дороге. — Может быть, капитан ошибся и мы находимся ближе, чем думаем? Он посмотрел на Мак-Кафли, но Тот ничего не ответил, только головой покачал. — Или дальше, — сказал Сергей, правильно поняв капитана. Он закатил глаза на лоб и начал вслух считать: — Пять километров в час. Это примерно семьдесят километров в сутки… — Пальцы шевелились, и губы словно повторяли их движение. — Не успеем. За оставшееся время только-только до склада доберемся. С числами спорить было трудно. Мартин почесал ладонь о свежую щетину. — Может быть, река попадется по дороге… Сергей не стал убивать надежду. — Ну если только река… — Он с сомнением покачал головой. — Если река, тогда — да. Теоретически это возможно. — В любом случае до нее еще предстоит дойти, — сказал капитан. Он смотрел на инженера и не понимал, чего тот добивается. — Идти? — несколько неестественно удивился инженер. — Я думал, это будет как-то иначе… — Иначе нельзя, — жестко сказал Мартин. — Будь они на нашем месте, они бы пошли… Но Сергея не так-то легко было смутить. — Будь они такие умные, как я, они бы полетели! Мак-Кафли оторвался от огурца и застыл словно собака, услыхавшая свист хозяина. Несколько секунд он смотрел те на улыбающегося Сергея, то на озадаченного Мартина. — Дирижабль! — сказал он осипшим голосом. — Точно! — хлопнул себя по коленке Мартин. — Дирижабль! Сам ведь грузил! — Конечно! — сказал Сергей как о чем-то само собой разумеющемся. С видом человека, сделавшего три четверти всей работы и оставившего коллегам самую легкую ее часть, он подхватил с пола последний огурец и сочно захрустел им. — Конечно, дирижабль! Комфорт, быстрота, безопасность! Рот его был полон еды, и оттого слова вылетали из него вместе с кусочками огурцов и мяса. Он удовлетворенно улыбался, но Мак-Кафли видел дальше, чем инженер. Капитан спокойно обмозговал то, что услышал. — Да. Дирижабль — это действительно превосходная мысль. Скорее всего он даже цел. Это на третьем складе, насколько я помню? Капитан стал самим собой. Восторг и удивление пропали из его голоса, и теперь там жила только расчетливая деловитость. Сергей кивнул. — А это, по-моему, единственное место, где что-то еще могло уцелеть, — продолжил капитан, словно говоря сам с собой. — Но газ… Часть гелия наверняка потеряна. — Он зажмурил глаз. Словно целился куда-то. — А? Но у Сергея было уже все продумано. Уж очень не хотелось ему терять такую славную идею. — Выбросим из гондолы все лишнее. Облегчим дирижабль до последней возможности и… Капитан с большим сомнением посмотрел на него, и инженер замолчал. Радоваться и строить планы было рано. Еще неизвестно, что произошло с самим дирижаблем и что во время катастрофы приключилось с запасом гелия, который они везли с собой. Посчитав капитанский прищур за невысказанное возражение, Сергей отошел на заранее подготовленную позицию. — В крайнем случае полетит один человек. Он тут же представил себе, как несется сквозь молнии и тучи, подобно демону бури, и глаза его засверкали. Мак-Кафли покачал головой. Сергей сник, почувствовав, что за этим движением уже есть принятое решение. — Хватит с нас крайних случаев. Полетят двое. Полторы тысячи километров по чужой, к тому же обитаемой планете — это вам не шуточки. — Да что тут может произойти, после того, что уже произошло? — попробовал возразить инженер. — Весь лимит неприятностей на этот рейс мы уже исчерпали. При посадке. Если дирижабль цел, то я берусь за шесть часов слетать туда и обратно. Он хмыкнул, приглашая Мартина разделить с ним его оптимизм. — Всего и делов-то — долететь и вернуться. Он смотрел весело, и Мартин, глядя на него, тоже заулыбался. Капитан, раздражаясь, понял, что его озабоченность до них не доходит. — И я прекрасно понимаю, что до склада всего шесть часов лету, но могут быть неожиданности. — Летят двое. Штурман Мартин Акке и инженер Сергей Кузнецов. Поняв, что шутки закончились, штурман и инженер вытянулись перед капитаном. — Вопросы есть? — За неподчинение — расстрел на месте, — шепотом, но так, чтобы услышал и Мак-Кафли, сказал Сергей, Трибунал его фамилия. Вопросов не было. Достав коробочку с болеутоляющим, капитан кинул капсулу с лекарством под язык. — Тогда на третий склад. Посмотрим, как там. На третьем складе беспорядка было больше, чем на кухне, но это был беспорядок вещей, а не перетертой в прах трухи. Пока капитан и штурман пробирались через завал из вырванных из штабелей баллонов, Сергей задержался у двери, где в ворохе отломанных конечностей лежали останки грузовых киберов. Конечности скреблись по полу, создавая видимость ремонтных работ на борту. Рядом, на вздыбленном полу, кучей валялось вырванное из штабелей оборудование. Прямо у двери лежал раздавленный ранец НАЗа — носимого аварийного запаса, а рядом с ним жужжал из последних сил разбитый «воробей». Сергей нагнулся, посмотрел на него и со вздохом отодвинул в сторону. — Что там? — Уже ничего… — ответил инженер. — Тут досталось де только нам. Отлетался бедняга. «Воробей» еще немного поскребся и затих. Сергей, не сходя с места, поискал глазами второго. В каждом НАЗе должно было быть два «воробья». При необходимости их можно было запускать даже с руки, и те, поднявшись в воздух, передавали изображение и звук на расстояние до Двадцати километров. Капитан обошел инженера и, принюхиваясь, пошел дальше. Контейнер, в котором хранился метеорологический дирижабль, украшали вмятины, но по сравнению с тем, что они видели до сих пор, выглядел он просто отлично. Сергей ногой откатил створку складской двери. — Будем выносить? — Куда? — спросил дальновидный Мартин. — Кто знает, что там снаружи? Мак-Кафли осторожно постучал трубкой по контейнеру. В эту минуту его интересовал совершенно другой вопрос. — Кто знает, что там внутри? Сергей нетерпеливо всплеснул руками: — Так я и предлагаю вынести. Активируем киберов… Там в обойме два целых осталось, я проверял. Или того лучше — «воробья» выпустим. Сразу ясно станет, куда нести. Во взгляде его не было сомнений. — Веселый ты человек, инженер. «Воробья» выпустил — и все сразу стало ясно… Мак-Кафли покачал головой и неловко облокотился на штабель с баллонами. Тот повело в сторону, от толчка баллоны покатились в разные стороны. Сергей отпрыгнул, едва не упал, чудом удержавшись на ногах. Грохот прокатился по складу и вылетел в трещину. — Полегче, капитан, не буяньте. Тут ничего лишнего нет. Все это нам сгодится. Капитан как ни в чем не бывало отряхнул руки и спросил: — А хватит этого? Сергей ответил не раздумывая — да и что было раздумывать? — Не знаю. Попробуем. Полетим на том, что есть… — Инженер, — непонятно сказал Мартин. Железная свалка, что раскинулась вокруг, к другим словам не располагала. — Да уж не аэронавт, — хладнокровно ответил Сергей. По-хорошему он был прав. Мартин примирительно сказал: — Пойдемте, капитан. Раз он даже не метеоролог, то придется ему аэродром подыскать. Он подошел к ближайшей дыре в стене и, как это:и полагалось по инструкции, подбросил «воробья» вверх. Не доверяя миру, что находился за стенами, он отступил под прикрытие стены. Черная точка над головами на мгновение остановилась, прилипнув к голубому небу, а потом медленно поплыла в сторону. — Есть! — сказал Сергей, смотревший не в небо, а на экран. Беспорядочное мельтешение цветных пятен слилось наконец в осмысленную картинку. За стеклом вспыхнуло чистым голубым цветом. Небо вращалось, словно «воробей» ввинчивался в него. — Крутит его… — Крутит… Еще бы не крутило… Попробуй в горизонтальный полет. — Вторая камера не работает… — Спасибо скажи, что хоть одна цела. — Смотри лучше, не разговаривай… Вон! Изображение на экране дрогнуло. Инженер и Мак-Кафли одновременно наклонились, словно это могло помочь им разглядеть то, что видели камеры «воробья». На экране промелькнула металлическая башня, в которой инженер без труда узнал боковые отсеки «Новгорода». На мгновение на экране показалась блестящая водяная гладь, но только на мгновение, и тут же прохладный зеленоватый блеск сменился сочной зеленью листьев. — Правее. К озеру давай… Сергей дал команду, но вместо того, чтобы показать озеро, «воробей» начал кувыркаться в воздухе, словно сошедший с ума стриж. По широкой спирали он рванул в сторону, и несколько минут «новгородцы» наблюдали на экране, как меняются местами вода, небо и земля. Потом экран погас. — Все… Улетел, Нет больше «воробья»… — Считай, и не было… Много узнали? — Твоя фамилия — Не повезло. Мак-Кафли вздохнул, сунул трубку в карман. — Все! Попробовали разок наудачу — и хватит. Теперь всерьез за дело браться нужно. На совесть. *** Через два часа приведя в порядок рубку и найдя под грудами хлама пару разрядников, они пошли отыскивать выход. После аварии их стало сколько угодно — трещины в обшивке встречались чуть ли не на каждом шагу, но они искали выход достаточно большой и удобный, чтобы в него могли пройти киберы с контейнером. То, что они увидели, лишний раз подтверждало, что они и так знали — для космонавтики «Новгород» был потерян безвозвратно. Куда бы они ни зашли — все вокруг было искорежено, разбито, изогнуто… В медотсеке они остановились перед расколотой стеной. Большая ее часть вывалилась наружу, а около оставшегося куска стоял робот-ремонтник и аккуратно заделывал небольшую трещину. — Надо же какая добросовестность! — удивился Мартин, подходя к ремонтнику, передними колесами стоявшему на земле, а задними еще в медотсеке. — Филонит, подлец! — возразил Сергей. — С самого легкого начал… Наверное, его фамилия Филонов. — Ничего. Он свое дело знает. Мелкими шагами к большой победе… — сказал Мак-Кафли, но робота все же отключил. В эту минуту робот был для него олицетворением череды несчастий. Когда они дошли до библиотеки, все разом определилось. Ее внешнюю сторону, распоротую трещиной, козырьком задрало вверх, делая помещение похожим на веранду. Люди остановились в нескольких шагах перед разбитой стеной. По краю перегородки металлическими зернами блестел свежий слом. Сергей осторожно высунул голову, повел глазами по сторонам и втянул голову обратно. От всего увиденного хотелось закрыть глаза. Все вокруг говорило о катаклизме. Прямо перед ними шагов на сто протянулась полоса перепаханной земли. Кусок обшивки, словно щит бульдозера, протаранил стену деревьев, пробив в ней широкий проход, и теперь торчал в его конце, словно памятник. — Нехорошо, — сказал Мак-Кафли. — Как-то тут все У нас не так… Он двигал трубкой, словно хотел выразить неудовольствие тем, кто все это устроил. — Упади мы в океан, разрушений было бы меньше, — поддакнул Сергей, почувствовав его настроение, — но было бы нам лучше? Мартину стало обидно за разбитый «Новгород». Он представил, что было бы, вздумай реактор взорваться не на орбите, а прямо тут, и сказал: — Пусть спасибо скажут, что мы реактор выкинуть успели… А то б тут у них и этого не осталось… — Спасибо, — серьезно сказал капитан. Он повернулся к Сергею. — И от имени рыб тебе тоже спасибо. Капитан первым вышел под козырек. Сергей за его спиной тут же нагнулся, подбирая с земли что-то интересное. — По сторонам смотреть, — тут же сказал капитан, — и без излишнего любопытства. Произнося это, он даже не повернулся. — Чего уж там «по сторонам смотреть», когда у вас и так глаза на затылке? Сергей с неудовольствием отбросил осколок матово блестевшего камня. В кустах что-то зашуршало и замерло. Он быстро поднял разрядник, но не выстрелил. — Не хрусти костями. И повнимательнее, пожалуйста. Мак-Кафли медленно повернул голову. Взгляд его обежал близкий горизонт, стену деревьев, высившихся в сотне шагов перед ним. Он молчал, не думая об опасности, а просто ощущая неизвестность. Что-то там дальше? — Да кого тут бояться? Вы так удачно упали… — мстительно сказал Сергей. Капитан пропустил колкость мимо ушей. Он знал, что способность Сергея препираться границ не имеет, но при всем при этом дело свое он делать будет. С этой стороны пожар уже.прогорел, однако огонь был где-то рядом, и дым то и дело застилал лес перед ними. Стараясь не наступать на обугленные стволы, люди подошли к деревьям. Ветер, гонявший дым по Участку, был не только виден, но и слышен. Свернувшиеся в трубочки некогда зеленые листья потрескивали под его порывами, и людям казалось, что деревья негодующе шипят. За несколькими рядами шипящих деревьев стояли стволы, чудом уцелевшие в ночной катастрофе. Трава между ними отливала свежей зеленью, а почва была влажной и рыхлой. Через несколько шагов, земля сменилась песком, и люди вышли к озеру, что не так давно показал им «воробей». Лес охватывал его полукольцом. У самого берега громоздились заросли камыша вполне земного вида. Инженерный глаз зацепился именно за них. — Везде одно и то же, — сказал Сергей. — Как и не улетали никуда… — Ты вон туда посмотри, — посоветовал капитан, кивая на горизонт слева. Сергей повернулся, но ничего не увидел. Тогда он поднялся на цыпочки. Там, за широкой полосой голубой воды. расположился остров, украшенный чем-то вроде пучка петушиных перьев. Хотя ветра на берегу не было, «перья» непрерывно шевелились. — Что это? — спросил Сергей. Мак-Кафли вынул трубку изо рта: — Разбудим биологов — спросим… Он повернулся на каблуках, но уйти с берега не успел. Где-то вдалеке за полосой камыша раздался переливчатый свист. Звук был настолько человеческий, что Сергей опустил разрядник. Спустя несколько секунд они услышали ритмические шлепки. Казалось, что кто-то огромный со скуки или по необходимости шлепал ладонью по воде. Шлепки становились все громче, и Сергей, не ждавший от леса ничего хорошего, поднял ствол. Камыши с левой стороны заколыхались, шум стал громче, они разошлись в стороны и… — Что это? — спросил Сергей. — Тебя что, заклинило? — спросил Мартин, глядя, как инженер судорожно переводит разрядник на боевой луч. Больше всего зверь был похож на мыльницу. Такой же округлый, гладкий, лоснящийся. При этом всем было ясно, что зверь свиреп и силен. Он остановился явно обрадованный нечаянной встречей. — Если он прыгнет… — начал Сергей. И он прыгнул. Вверх выплеснулся фонтан жижи, и из него, разрывая водяную завесу, вылетела мыльница. В растянувшемся времени Сергей увидел, как на только что гладких боках появились выросты, ставшие клешнями, шипами и зубьями. В то же мгновение он нажал на спуск. Воздух вспыхнул лимонным светом там, где только что был зверь. Сергей потянул разрядник на себя, как удочку, но с ужасом почувствовал, что не успевает. Воздух плавился за мыльницей, но чудовище летело быстрее, чем Сергей поднимал разрядник. Он моргнул, и в этот момент какая-то сила подбросила оружие вверх, и луч достал-таки чудовище. Беззвучно зверь распался на две половинки, с плеском рухнувшие в мелкую воду. Волна докатилась до капитанских ботинок в безуспешной попытке лизнуть их и отхлынула назад. — Слава богу, — проворчал Мак-Кафли. — А то я уж думал, что придется мне в него трубку бросать… Сергей не слышал капитана. Он с недоумением смотрел на дергавшиеся в десятке шагов перед ним половинки, потом на разрядник, потом опять на остатки мыльницы, потом на Мартина. Он совсем уже решился задать вопрос, но штурман опередил его: — Стрельнул? — Стрельнул, — эхом откликнулся инженер. — Попал? Вода вокруг окрасилась кровью. В багровой мути засновали какие-то тени — что-то вроде длинных червей. — Вроде попал… — Ну, значит, торжественная часть закончена, — сказал капитан. — Пошли искать аэродром. Они прошли по берегу несколько десятков шагов, а затем свернули в лес, к кораблю. Зелень вскоре сменилась коричневым цветом обгоревшей древесины и черной са-й, лоскутьями висевшей на ветках. Спустя какое-то время они снова вышли к «Новгороду». Капитан шел первым, Мартин и Сергей следом. Мак-Кафли, шарившему глазами по сторонам, было слышно, как они затеяли спор траектории падения корабля. Он оглянулся. Подчиненные шли размахивая руками. Разрядник одного висел за спиной, другой держал свой под мышкой. Когда капитан встал, инженер, увлеченный спором, стукнулся о его спину и только после этого остановился. «Ну как их одних отпускать?» — подумал он. — Вам бы вчетвером лететь, — желчно сказал капитан, меряя их глазами. Рука Сергея, описывавшая плавную замысловатую кривую, остановилась. — Какие четверо? Почему? — Один рот разевает, двое в носу ковыряются, а четвертый сопли вытирает… Штурман несколько секунд смотрел на него, а потом сообразил, что это упрек. — Так ведь нет же ничего, — сказал Сергей, оглядываясь по сторонам. — Да тебя если не с головы, а с ног есть начнут, ты и не заметишь, пока голову не отгрызут. А это что? Не скрывая своего раздражения, капитан ткнул пальцем в небо над деревьями. Там, довольно далеко, впрочем, от развалин, скользил здоровенный треугольник. — Что это? — снова вырвалось у Мартина. — А вот сейчас посмотрим, — обиженным голосом сказал инженер. Он сбросил с плеча разрядник и начал выцеливать мишень. — Сейчас во всем разберемся… Выстрелить он не успел. — Ствол в землю! — заорал у него над ухом капитан. — Ствол в землю! Явно нехотя Сергей подчинился. — Почему? Это же какая-то птица. Капитан вырвал у него оружие и уже более спокойно сказал; — Это неспровоцированное нападение. С чего вы взяли, что это птица? Это может быть все, что угодно… — Например, рыба, — тихонько сказал Мартин. Капитан резко повернулся к нему. Мартин вытянулся и преданно выкатил глаза. — Тьфу! — сказал капитан и замолчал. Мартин понял, что опять он немного переборщил. Нужно было сказать что-нибудь еще, что-то примирительное, но в голову, как назло, ничего не лезло. — Вот аэродром! — сказал он тогда. — Вы его нашли, капитан! Сергей тут же перестал вертеть головой по сторонам и посмотрел себе под ноги. Вокруг них вповалку лежали обугленные стволы. — Аэропорт имени Мак-Кафли!.. А это все куда? — Киберы уберут. Ровнее тут все одно ничего нет! А так хоть лес валить не придется. Мы начнем, капитан? Мак-Кафли огляделся. Место было ничуть не лучше, чем то, что было в тридцати шагах в любую сторону. Те же поваленные деревья, уголь и вздыбленная земля… «А почему бы нет?» — подумал он и кивнул… Спустя несколько минут жизнь на площадке кипела вовсю. Два кибера, еще плохо соображавшие, что к чему, бродили туда-сюда, то и дело натыкаясь то на бревна, то друг на друга. За ними бегали Сергей и Мартин и настраивали их на расчистку завалов. Потом, когда киберы поумнели и всерьез взялись за. обломки, люди взялись за аэростат. Двумя механическими лебедками они сдвинули контейнер с места и, «ухая» и «ахая» совсем как далекие предки, перетащили поближе к развороченной стене. В три лома (действительно, ни один не сломался) они попытались снять крышку, но контейнер со вчерашнего дня так перекосило, что его крышка местами смялась и никак не хотела открываться. Они провозились с ней почти полчаса и в конце концов Сергей от отчаяния начал лупить по стене контейнера ломом, однако и это не помогло. Стало шумно, но и только. — Предложения? — спросил Мак-Кафли. — Я бы его разрезал, — сказал Сергей. — Я бы тоже, — согласился капитан, — если б знал как… Сергей встрепенулся. Поучить капитана — самое любезное дело, да и дело разрушения ему нравилось куда как больше, чем созидание. — А вот! — Он кивнул в сторону разрядника. — Поставим на боевой луч и… Инженер элегантно и решительно взмахнул рукой. Капитан его понял, но не согласился. — Это на самый крайний случай. Кто его знает, как там теперь оболочка лежит. Где верх, где низ… — Во всяком случае лишняя дыра в ней нам никак не нужна, — добавил Мартин. — Что ж нам теперь, как в сказке, «бабка за дедку, дедка за репку»? Штурман, не ответив, поднялся и пошел прочь. — Куда? — крикнул Сергей. — За мышкой, — отозвался штурман. Вернулся он через пару минут с одним из киберов. Подключив блок управления, он протянул механическую руку к крышке контейнера и потянул ее на себя Кибер задрожал, и с раздирающим душу скрипом весь контейнер сдвинулся с места. — Стой! — скомандовал капитан. — Давай рывками враскачку. Раз, два… А ты помогай. Сергей с ломом встал рядом, так, чтобы не зацепи ло, и капитан, как дирижер, взмахнул рукой. В такт en движениям Мартин начал расшатывать крышку, а инже нер наваливался на лом. Против человеческого ковар ства контейнер не устоял. Раздался звук, словно хрустнул большое стекло, и крышка рывком отскочила в сторона Сергей, опережая всех, подтянулся на руках и запрыг нул внутрь. — Ну? — нетерпеливо спросил Мак-Кафли. — Что там? Инженер театрально молчал, а потом раздался голос: — Пока нам везет. Вроде цел. Клешни кибера сошлись на боковой стене и, разрывая металл, потянули ее на себя. Почти бесшумно металлический лист разошелся, открывая ящики. — Выносим! — сказал капитан. — Там на них нумерация. Не перепутайте. Первые ящики они вынесли сами, а потом подключили к этому делу и киберов. За сдвинутым контейнером они обнаружили еще несколько штабелей с баллонами. Дело пока спорилось, но план Сергея все еще оставался уязвимым. — Это наше слабое место, — сказал Мак-Кафли, кивая на баллоны. Он оглядел расчищенную площадку, заполнявшуюся ящиками. — Хороши мы будем со всем этим добром, если гелия не хватит… Больше они не говорили об этом, работали молча, хотя мысли у всех вертелись вокруг одного и того же. — Если не гелий, то что еще? — не выдержал сосредоточенного молчания инженер. — Не знаю. Наверное, любой газ легче воздуха… — мгновенно отозвался Мартин, думавший о том же. — Может быть, пропан, но это опасно… Или водород. — Водород не менее опасен, — сказал Мак-Кафли. — Гремучая смесь… Одна искра — и… — А если воздушный шар? — А чем воздух нагревать? Сергей умолк. Он тащил баллон, бесконечное число раз повторяя про себя два слова: водород, пропан, водород, пропан, водород… И тут его осенило. В голову инженеру залетела простая до гениальности мысль. Осознав ее, он уронил Мартину на ногу очередной баллон и торжественно сказал, глядя на приплясывающего от боли штурмана: — Водород! Мак-Кафли, кряхтевший следом, сказал: — На корабле нет водорода. — Водорода нет, — согласился Сергей. — Есть идея! Есть вода и… — Разложить воду на водород и кислород у нас энергии не хватит, — быстро сказал Мартин. — Это я уже просчитал. И не мечтай. Был бы реактор, тогда еще… Сергей замотал головой, останавливая его, и закончил: — …и натрий! — Натрий? Тут Сергея прорвало: — У нас есть натрий и есть вода. Это же элементарная химия! Имея все это, мы добудем водород! Наша птичка отлично полетит на смеси водорода и гелия! По Сергеевым глазам видно было, что он ожидает восторженных воплей, хлопанья по спине и тому подобного, но капитан только поставил баллон на землю и прищурился. На первый взгляд, это был выход, но осторожный Мак-Кафли предпочел пока не разделять восторгов инженера, а продумать мысль до логического конца. Мартин, не понимая, что тут творится, молчал, глядя то на одного, то на другого. — Смелое предположение, — сказал наконец капитан. — Очень смелое! Думаешь, полетит? — Полетит! — уверенно ответил Сергей. — Куда ему против физики… — В физике я не сомневаюсь, — помолчав еще немного, заверил его капитан, — а вот в натрии… Где ты его тут столько достанешь? Ты хоть представляешь, сколько en понадобится, чтоб наполнить такую тушу? Сергей засмеялся: — Еще бы! Но не беспокойтесь. Его у нас больше чем достаточно. Заявлять такое, глядя прямо в глаза капитану, которы совершенно точно знает, что на его корабле есть, а чего нет и быть не может ни в коем случае, было крайне смел Он понимал это, но все же не удержался и добавил: — Если уж чего у нас тут есть в избытке, так это именно натрия. От радости, что решение найдено, он пошутил: — Если захотим, можем даже по случаю оптовую торговлю натрием устроить с туземцами! На языке у Мак-Кафли вертелось много чего, но он только спросил: — Где? Сергей улыбнулся так широко, что еще до ответа капитан понял, что тот действительно знает, что говорит, и успокоился. — Первый контур охлаждения реактора! Натрий в нем как теплоноситель используется. При этих словах Мартин встрепенулся, но Сергей жестом человека, знающего цену своим словам, поставил его на место: — Реактора-то у нас нет, это верно, а вот система охлаждения осталась. Так там этого добра тонн шесть или семь. Что скажете? Вместо ответа капитан взял Сергея за уши и поцеловал в лоб. Тот не успел расплыться в довольной улыбке, как капитан серьезно спросил: — Что тебе нужно для этого? — Почти ничего… Сергей не ошибся. Действительно, уже минут через сорок киберы под руководством инженера слепили чудовищное подобие аппарата Киппа, наполнили его водой из озера и засыпали внутрь порцию накрошенного натрия. Мгновение спустя установка «задышала», и первые литры водорода ушли по шлангам в распластанную на земле оболочку. Сердце капитана радовалось, когда он смотрел на бодрую суету среди развалин — киберы ходили туда-сюда, то подтаскивая бак с натрием, то оттаскивая подальше выце-женную из бака концентрированную щелочь. Мартин с Сергеем тоже не сидели без дела — они пускали на распыл гондолу дирижабля. Несмотря на уверенность инженера в том, что теперь-то уж аппарат взлетит обязательно, капитан приказал вынести оттуда все, без чего они могли бы обойтись в полете. И вот на глазах Мак-Кафли они вытаскивали второй ряд бдений. На первом уже сидел капитан и скорбно перебирал остатки своей коллекции… Все шло как нельзя лучше, пока в лесу кто-то не заорал. Мак-Кафли вскочил. От этого крика веяло такой мукой, что по плечам скользнула липкая холодная молния. Замки посыпались на землю. Несколько секунд он вслушивался, ожидая повторения, но тишина молчала. Из гондолы высунулся Сергей и спросил: — Звали, капитан? Мак-Кафли подождал еще немного, потом расслабился. — Нет, это в лесу, — серьезно ответил он. — Жрут кого-то. — А вот Мартин подумал было, что вы главный замок потеряли. Инженер качнулся, словно сзади его кто-то пихнул и вышел на солнечный свет. Следом выбрался и Мартин, державшийся за другой край сидений. — Балаболка, — проворчал Мартин. — Язык без костей — твоя фамилия. Они потащили кресла в дальний конец площадки. Обгоняя их, мимо прокатился один из киберов с баком, полным щелочи. И в этот момент стало чуть-чуть прохладнее — по земле скользнула тень, закрывшая солнце почти над половиной аэродрома. Это было так неожиданно, что Мак-Кафли не успел вскочить. Что-то здоровое, остроугольное пронеслось над ними и по восходящей траектории рванулось в небо. Только в тот момент, когда он на мгновение завис в воздухе, людям удалось рассмотреть его. Увидев его анфас, Мак-Кафли сразу вспомнил сюжет из видеохроники об открытии Аламских игр. Точно такие же черные треугольники — летающие трибуны — парили над городом в день открытия. Птица (раз она летала, то капитан автоматически отнес ее к птицам) по плавной кривой ушла к солнцу и, сделав мертвую петлю, вернулась к земле. Плавный и бесшумный полет ее проходил чуть в стороне от развалин, как раз над ямой, куда киберы сливали щелочь. — Во! Рыба прилетела! — сказал Сергей. Треугольник описал круг над «Новгородом», словно приглядывался к чему-то. Оказавшись над кибером, он резко подпрыгнул вверх, словно что-то ударило его снизу. От него отделилась черная точка и понеслась к земле. Эта картина тоже напомнила Мак-Кафли хронику, но совсем другую, виденную им когда-то в Музее Человечества: плотным строем, крылом к крылу древние летательные аппараты проносились над землей, а из их внутренностей вываливались черные яйца, заставлявшие землю вспухать черными кустами взрывов. — Ложись! — заорал он. — Бомба!!! К счастью, он ошибся. Появившиеся откуда-то крылышки превратили ее падение в полет. Несколько мгновений она, казалось, сомневалась — куда ей падать: на Сергея ли, разинув рот смотревшего в небо, или на кибера, и, наконец, наверное, соблазнившись размером, выбрала последнего. С леденящим кровь визгом посланец небес врезался в машину. Сила удара была так велика, что кибер опрокинулся, глухо взвыв моторами. Бак, что он тащил в манипуляторах, покатился в сторону, а его содержимое взлетело над ним радужно-масляной струей. Казалось, это приключение не причинило гостю никаких неприятностей. Стремительность бомбы спасла ее от опасности, о которой она и не подозревала, — гибким движением она отскочила в сторону, выворачиваясь из-под рвавших землю колес и щелочного дождя. В тот же момент на морде ее обозначились зубы. Были они такие острые, что пасть показалась инженеру выложенной по краям белыми треугольниками. Зрелище было жутковатым, и Сергей невольно пробормотал: — Что же это у них тут все треугольное-то? — Потому что мы все круглое с собой привезли, — буркнул капитан, не отрывая глаз от зверя. — Где разрядник? Сергей повернул голову к дирижаблю, но капитан, опережая его движение, приказал: — Стоять, — и Сергей замер. Бомба продолжала крутиться вокруг кибера. Его ианипуляторы уперлись в землю, поднимая облачка пепла и кроша обугленные ветки. В корпусе гудело, щелкало, и запах озона, что шел от машины, перебивал запах гари и щелочи. Физиономия Бомбы вытянулась в трубу и стала похожа на дуло старинного мушкета. Короткими скачками она обежала выбранную жертву, примериваясь, с какого боку начать его разделывать. С третьего раза кибер перевернул себя в рабочее состояние и попытался двинуться вперед, но та одним прыжком вновь заступила ему дорогу. В машинных мозгах много места было отведено проповедям об уважении к любой сколько-нибудь сложно Организованной протоплазме, и кибер действовал очень аккуратно. Медленно отъезжая назад, он манипулятором отводил в сторону рычащую тварь. В мозгах же бомбы уважения к киберу вовсе не наблюдалось. Наверное, он виделся ей большим и вкус ным куском мяса, и, недолго думая, коротко гавкнув бомба прыгнула, целя в видимое только ей уязвимое ме сто, но зубы, ни за что не зацепившись, скользнули по верхушке металлического конуса. Она уже падала вниз, когда ей под зубы попался манипулятор. За спиной капитана кто-то ахнул, но Мак-Кафли только покачал головой. Вряд ли на планете существовали зубы, способные перекусить десятисантиметровую трубу титановой стали. Кибер покачнулся, левые колеса его въехали в рытвину, он, стараясь удержать равновесие, неуклюже взмахнул металлической клешней, и зверь не удержался на ней. Зубы с лязгом соскользнули с манипулятора, и бомба свечой взлетела вверх. Падение ее было столь же стремительным. Не успев отрастить себе крылья, она с мокрым хрустом врезалась в землю. Капитан досадливо крякнул. На месте падения взвился столб сажи и начал потихоньку опадать на израненную землю. Секунд десять было тихо. — Наверное, ее фамилия Павший воин… — пробормотал Сергей. — Или Охотник за космонавтами, — добавил Мартин. На него нашел приступ самокритики. — Мало что лес сожгли и мыльницу убили, так нет… Но он оказался не прав. Тень вновь накрыла людей, и сверху раздался призывный клекот. В ответ на него из кучи бревен раздался вой, который несколько минут назад заставил капитана растерять свои замки. Проворно перебирая лапами, зверь добежал до ближайшего дерева. Помогая себе зубами, он по веткам забрался на самую верхушку и вновь заорал. Гигантский треугольник пронесся прямо над ним, и тот, то ли зацепившись, то ли запрыгнув на хозяина, унесся за деревья. На площадке стало тихо. Пострадавший кибер, ранее других разобравшийся в изменившейся обстановке, как ни в чем не бывало продолжил тащить свой уже пустой бак к яме. — Сцены дикой жизни. Картина вторая, — сказал Сергей, чувствуя, что нужно что-нибудь сказать. — Те же и она. — Оживленно тут у них. — Суеты много, — проворчал капитан, убирая трубку обратно в карман. — А дела мало. Баллоны все тут? А гондола пуста? Мартин подтянулся и, покривившись при этом от боли, отрапортовал: — Все, что можно было отвинтить и оторвать, мы отвинтили и оторвали. — Тогда отрежьте еще все, что можно отрезать, и идите спать. Когда водород кончится, я вас разбужу. Отправив подчиненных отсыпаться перед дорогой, капитан уселся на одно из вынесенных из дирижабля кресел и стал надзирать за киберами. Машины двигались туда-сюда с монотонной предсказуемостью древних автоматов, и, глядя на них, капитан и сам начал задремывать. Как-то неожиданно все вокруг него изменилось, и он очутился на берегу реки. Сквозь прозрачную воду яиднелись трава и камни на дне реки. Камни расположились как-то знакомо, и пока он размышлял, в чем же Дело, они вдруг сложились в карту звездного неба, и ча ее фоне возник пузырящийся металлом борт «Новгорода». Металл плавился и крупными каплями срывался вниз, а наверх, навстречу ему, вспучивая размягченную сталь, выползал раскаленный докрасна бок реактора. Он двигался не спеша, словно раздумывал, вылезать ему или остаться… Мак-Кафли вздрогнул и проснулся. Оболочка дирижабля обрела какую-то объемность: ветер гонял по ней пузыри, и веревки, привязанные к вбитым в землю кольям, уже потрескивали, сдерживая желание аппарата подняться в воздух. Капитан посмотрел на часы и подсоединил шланги к штабелям наполненных гелием баллонов. Газ зашипел, радуясь свободе, а капитану досталось еще два часа ожидания. На его глазах цифры манометров превращались в нули, и тогда он тянул шланги к новому штабелю. Подключившись к последним баллонам, он пошел будить аэронавтов. Расталкивать их не пришлось. Едва скрипнула дверь (все теперь на «Новгороде» скрипело), как они вскочили с коек. — Аппарат готов. Дело за вами. Сергей поднял НАЗ и со вздохом сказал: — Что мы? Нищему собраться — только подпоясаться. Капитан молча смотрел, как они собираются. — Оружие не забудьте… — Я скорее босиком пойду, чем излучатель забуду, — сказал Мартин, подхватывая свой разрядник. — После того, что было… На выходе из «Новгорода» Мак-Кафли пропустил их вперед, осматривая, все ли в порядке. Он придирчиво проверил ранцы НАЗов, присмотрелся к походке, желая хотя бы по этим мелким приметам определить, готовы ли те выполнить то, на что он их нацеливал, коснулся разрядников, уже расчехленных и готовых к применению. Ребята выглядели браво: поставь перед каждым по тираннозавру — не отступят. Правда, удаль, что светилась в глазах Сергея, капитану не понравилась, но он смолчал. Уже в кабине, перед тем как покинуть ее, он все же не сдержался и сказал: — С тем, что у вас есть, вы можете пробиться даже сквозь отряд тяжеловооруженных рыцарей — вряд ли против вас выставят тут что-нибудь более серьезное. Вы можете брать приступом замки, рассеивать полчища, освобождать принцесс и учреждать империи… Мартин кивнул; действительно, с двумя излучателями они вполне могли сделать это, и даже еще кое-что, что не пришло в голову капитану. Тот мыслил слишком стандартно, но направление его мыслей Сергею определенно нравилось. Мак-Кафли положил руки им на плечи и как мог душевно сказал: — Именно поэтому я и прошу, чтоб вы этого не делали. Глаза у Сергея после этого стали как две оловянные пуговицы — тусклые и невыразительные. Он словно отгородился ими. Капитан стукнул по стенке кабины: — У вас есть все, чтоб достигнуть цели. Самое главное — ни во что не вмешивайтесь. Не подумайте, что это просьба. Он замахал руками, словно отгонял от них такую глупую мысль. — Это приказ. Ни космические корабли пришельцев, ни апостолы Господа нашего Иисуса Христа… Ничего не должно отвлекать вас от цели. Все, что вам нужно, так это долететь и вернуться. Сказано это было таким голосом, что у инженера и штурмана по спинам пробежала волна торжественных мурашек. — Умеете вы слова находить, капитан, — сказал Мартин, а Сергей, уже крутя рычаги рулей, добавил: — Конечно, понятно, капитан. Мы отлично понимаем, что наша цель не склад, а «Новгород». Мы попадем. Ударим, как шар в лузу! . Что хотел сказать Сергей, понял лишь Мартин, кивком подтвердивший, что согласен с мыслью товарища. — Я бы предпочел другое сравнение, — сказал капитан. — С бумерангом. Насколько я понимаю, бильярдный шар из лузы не возвращается. За ним приходится лезть и доставать. Имейте это в виду… — Бумеранг, если попадет, тоже не возвращается, — подумав немного, ответил Мартин. Теперь задумался капитан, и Сергей, чтобы не затягивать прощание, сказал: — Давайте-ка обойдемся без аллегорий. А то как-то обидно получается… И вообще, капитан, не волнуйтесь. — Я постараюсь, — ответил без улыбки капитан. — Кстати, напоследок несколько полезных советов. Лететь вам строго на юг. Где склад — определите индикатором, а как подойдете поближе, так он сам даст о себе знать. Ну а дальше… Не маленькие, разберетесь. Он посмотрел на Мартина, словно разбираться предстояло исключительно ему. Тот кивнул. — На всякий случай визуальные координаты: полосатая гора рядом с замком какого-то типа по кличке Трульд. Сергей не выдержал искушения таким словом и пробормотал: — Трульд его фамилия… — Молодец, что запомнил. — Замок совсем рядом? — Не знаю. Наверное, не очень. Индикатором снимите защиту, и все… Буду ждать вас завтра. — Мы вернемся к сроку. — Надеюсь, — отозвался капитан. — Прощаться не будем… Он сделал шаг назад, но что-то остановило его. Не оборачиваясь, он произнес: — Так. На всякий случай… Мало ли что… Местная фауна для человека съедобна. Он быстро вышел из кабины, не стараясь скрыть свое волнение. Сергей рукавом протер иллюминатор и увидел, как капитан отключил шланг от последнего штабеля и, скрестив, поднял руки над головой. — Газ весь, — прокомментировал Сергей. — Давай, Мартин, трогай. Мак-Кафли поднес руку с радиобраслетом ко рту, и в кабине раздался его голос: — Готовы, ребята? — Все в порядке, капитан, рубите концы. — Счастливого пути, держите связь. Гул стал слышнее. По площадке пронесся вихрь из пепла и сажи. Мартин повернул двигатели, и воздух, уплотненный вращающимися винтами, оттолкнул дирижабль от земли… Снизу Мак-Кафли наблюдал, как по полураздутой оболочке ходили волны. Отсюда, с развалин «Новгорода», взлетающее в небо сооружение выглядело куда как менее торжественно. Капитану оно напоминало большой кусок шоколадного желе, сводимого судорогами. Он подумал, что, возможно, кому-то захочется попробовать его на зубок, и затряс головой., отгоняя кошмарную мысль. |
||
|