"Посредник" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ИНТЕРЛЮДИЯ V

– Ты только сразу не пугайся. Если что – просто стань и не двигайся. А главное – молчи.

– Что – “если что”? – У Вомбата реакция однозначная: оружие на изготовку, карабин наперевес, даже уши словно торчком стоят. – Ты можешь по нормальному говорить, без своих гнилых выкрутасов, сталкер хренов?

– Сейчас долинка будет небольшая, нам ни справа, ни слева ее не обойти. Пойдем низом. Там со звуком что-то неладно.

– С каким звуком?

– Черт, да с любым. Я тебе могу час в самое ухо орать, ты ни фига не услышишь. – Штрипок еще раз близоруко прищурился на сползавший вниз туман и, неожиданно хихикнув, продекламировал: – Фу-фу-фу! Пойдем расскажем всем: фу-фу-фу! Туман исчез совсем!

Словно порыв ледяного ветра коснулся щеки Вомбата. Он слегка поежился и сразу же понял, что холодно не снаружи, а внутри. Занемел мизинец, начало покалывать мочку уха, вся левая сторона тела словно погружалась в снег. Откуда-то всплыло неуютно-больничное: “новокаиновая блокада”. Через минуту перестал моргать глаз, свело вниз угол рта.

– Чего стоишь?! – заорал Штрипок, глянув на перекошенное лицо Вомбата. – Падай, псих! – И с силой рванул его за руку.

Оба не удержались на ногах и кубарем покатились по склону. От удара головой об рельс зазвенело в ушах. Вомбат открыл глаза и увидел лежащего рядом Штрипка. Тот ощупывал ногу и беззвучно шевелил губами. Однако голос его с большим опозданием доносился откуда-то слева:

– Ух, холера, ногу, кажись, подвернул. – Неуклюже встал, поковылял куда-то, знаком показав: давай со мной.

Что-то не припоминаю я эту долинку. Не раз здесь с мужиками ходили, все вроде спокойно было. Э, здесь, да не здесь, напутал ты, Командир. Впереди, чуть справа, из тумана показалась какая-то темная туша, похожая на слоновью задницу, и Вомбат сообразил, что они подошли к самым Вагонам. Точно. Длиннющий состав закопченных цистерн и несколько платформ с контейнерами слева. Где-то он слышал, что в этих контейнерах живут Синие Уроды – ужас и загадка всей Железки. Никто из Команды, за исключением, может быть, Сани, в них не верил, но Горелые Вагоны всегда обходили стороной.

Штрипок как-то странно помотал рукой и неожиданно нырнул под цистерну. Краем глаза Вомбат успел заметить движение слева, но рассматривать не стал, полез следом.

Здесь, брат, правило одно: если бывалый человек знак дает – хоть в дерьмо ныряй, не раздумывай. Да, в общем, не такой уж этот Штрипок и бывалый, если разобраться. Просто нашел парень свое место. Живет, как старичок-лесовичок, на своей полянке каждую травинку-былинку знает да на чужую просеку не суется. Зеленый тоже молодец: “Задание из Центра!.. Оружие и противогазы даем!..” А потом оказывается, что эти резиновые намордники нужно самим вызволять из какого-то “левого” хранилища за Железкой. А проводника привел: ну кадр – закачаешься! Росточка махонького, ни бровей, ни ресниц, зато вся башка в косичках оранжевых. Позже выяснилось, что он еще и стихи поминутно читает. Вслух. Вот приваливает такой хмыренок, весь на понтах, и сразу – права качать: мол, Команду не поведу, только одного человека, а не хотите – как хотите, наше дело – предложить, ваше дело – отказаться. И гонорар заломил – три пачки сигарет! Тут Зеленый заморгал у него за спиной, загримасничал: соглашайся, соглашайся! Хрен с ним, пришлось Вомбату самому идти с этим Штрипком, хотя сердце не лежало, ох как не лежало ко всему этому мероприятию…

Всю дорогу про себя гундел: и мужичонка подозрительный, и Команду разделять не люблю, куда идем – неизвестно, на сколько – тем более, а Гаражи ведь не самое удачное место для пикников. Зеленый – мужик неплохой, но не наш, у него свои заморочки и погремушки. Поэтому, как ни лез из кожи вон, за старшего ему остаться не удалось.

Оказывается, нужно было не просто пролезть под цистерной, а еще и бежать после этого. Оранжевые косички мелькали уже метрах в пятидесяти. Гнусная долинка продолжала радовать своими фокусами со звуком. Вомбат совершенно не слышал своих шагов, зато позади постоянно мерещился шум погони. Несколько раз обернулся – никого. Чуть не налетел на Штрипка. Тот стоял как вкопанный, будто и не собирался вовсе бежать, так, разминался.

Вагон был цельнометаллический, похожий на рефрижератор и совершенно новенький. Сильно портила вид неаккуратно заваренная дверь. Апельсиновый придурок стоял прямо перед ней, приоткрыв рот. Вомбат, если честно, никогда в жизни не видел, как бараны смотрят на новые ворота, но при виде Штрипка решил, что именно так.

– Чего стоим? – спросил Вомбат, радуясь звукам своего голоса.

– Пришли, – лаконично ответил проводник.

– А почему бежали?

– Надо было.

– А теперь не надо?

– Не, они сюда уже не заходят.

Поговорили, называется. Выражение лица Штрипка тем временем изменилось. Он положил на землю рюкзак, расставил ноги, отвел руку в сторону и откашлялся. Ясно. Опять на нас поэтическое настроение накатило:

Лошади умеют тоже плавать.Но нехорошо. Недалеко.“Глория” – по-русски значит слава.Это вам запомнится легко.Фиг с тобой, но зачем завывать-то так? Вомбат пытался вспомнить, кого же все время напоминает этот местный продукт? То ли из Шекли, то ли из Тарковского… Кого-то он все время наигрывает, но очень ненатурально. Отвлекся. А наш оранжевый любитель поэзии, оказывается, в это время вполне грамотно и ловко собрал взрывное устройство. Ага. Это мы вот так сейчас дверку раздолбаем и противогазы-то повынем… Мило. Очень мило. Пожалуй, посмешней, чем презервативы вилами разгружать.Штрипок оказался не так прост. Он установил несколько небольших магнитных мин по периметру сварного шва, что-то покрутил в маленькой коробочке и мотнул головой – сваливаем.Грохоту было… Казалось, весь вагон взлетел на воздух. Резкий порыв ветра отогнал дым в сторону, и Вомбат увидел, что вагон стоит целехонький, а вывороченная дверь лежит на земле. У пацана явно задатки медвежатника.“Это я удачно зашел, – подумал Командир, глядя на крепкие новые ящики с боекомплектами. – Эх, жаль, с собой много не утащишь, этот хлюпик, конечно, не носильщик”. Пока Вомбат укладывал в мешок противогазы, Штрипок, как ребенок, рассовывал по карманам шоколад.Усталые, но довольные, они возвращались домой. Черт его знает, где этот дом, но Вомбат был действительно доволен. Штрипок оказался вполне деловым парнем, а что до причуд… У кого их нет? Мужики из его Команды хоть стихов не читают, но тоже со своими прибамбасами. Стармеху, например, дай волю – круглые сутки стрелять будет, хоть по группсам, хоть по пустым бутылкам. У него принцип: сначала стреляй, потом разберемся. Жестковато, но Команду он выручал не раз. А Саня? Загадочная русская душа… От каких в веках затерянных предков приходит к нему эта тоска при звуках азмуновской кунгахкеи? Почти каждый вечер: сядут рядком, Цукоша свой музыкальный инструмент зубами зажмет, за язычок дергает – у Вомбата зубы сводит, а Саня слезы рукавом вытирает.Снова показались цистерны. Туман облизывал их черные бока, но не становился грязнее. Штрипок шел немного впереди, похрумкивая шоколадом. Вомбат только успел подумать, что хорошо бы дорогу запомнить да наведаться сюда еще разок, когда проводник внезапно остановился. Теперь уже можно было догадаться, что означают приоткрытый рот и осоловелый взгляд: Штрипок думал. Вомбат глянул на ручеек коричневой сладкой слюны, стекавший у парня по подбородку, и отвернулся. Тьфу, урод… Опять закинулся звук. Когда проводник повернулся и начал говорить, его голос, как в огромной трубе, многократно отражался от невидимых стенок, слова накладывались друг на друга, и Вомбат не сразу понял, что нужно поворачивать назад.

– Почему? – удивился он.

“Почему… Почему… Почему… Почему…” – загудело со всех сторон. Из объяснений Штрипка понять что-либо было невозможно: мешанина слов пополам с соплями. Единственное, что удалось уловить, – назад и влево. Несколько раз повторилось что-то вроде “свалки”. Вомбат кивнул: понял. Опять заметил движение рядом с цистернами и опять не оглянулся. Точно знал, что нельзя. Метров через сто Штрипок решительно устремился в глубокую канаву. Вомбат прыгнул за ним и не успел еще выругаться по поводу вонючей жижи, доходившей до колен, как получил сильнейший удар по ушам. От неожиданности чуть не плюхнулся лицом в грязь, но удержался. Оглянулся в поисках коварного врага и понял, что никого в канаве, кроме них со Штрипком, нет, а долбануло его децибел 120, не меньше. То, что творилось вокруг, трудно было назвать просто шумом – по голове будто паровой молот прохаживался. У Вомбата аж глаза заслезились. А Штрипок как ни в чем не бывало порылся в карманах, достал пакетик, протянул, показал на уши. Кретин, а раньше не мог свои затычки предложить? Эластичные тампоны плотно залепили ушные раковины, и сразу стало полегче. Чего ж здесь шумно-то так? Вомбат уныло брел за проводником по канаве, не имея в голове ни одной мысли, а лишь слабо удивляясь, например, тому, что проводник идет впереди, не обращая внимания на окружающий грохот. Оч-чень странный лесовичок, да и полянка у него – не ягодки с грибочками собирать. Прошлепали так метров триста, когда Штрипок опять встал. Что теперь? Опять стихи? Жаль, дружище, что я их не услышу. Или снова курс меняем? Может, теперь вплавь?

Вомбат понял, что рыжий проводник до смерти ему надоел. Вроде и не чужой, – а как бы это? – чуждый. Вот. Правильно. Словами поиграл, а мысль верная. Ну, чего, чего тебе? Затычки вынуть? На хрена?

– По-моему, это для тебя.

Снаружи уже не так шумело, Вомбат даже смог услышать Штрипка. И тут же забыл обо всем на свете. Сквозь непонятные шумы и завывания четко различались голоса. “Дима, прикрой!” – орал Цукоша. Выстрелы. Еще. “Саня, уводи Пургена!” – это уже Стар-мех. Несколько непечатных слов его же голосом. Теперь, кажется, пулемет. Хрипы. Звонкий вскрик Двоечника. Опять Цукоша: “Уходи-им!” И стрельба, стрельба.

Дико озираясь, Вомбат попытался выбраться из канавы. Со второй попытки ему это удалось. Фокус-покус. Никого. Ничего. То есть кусты, рельсы, ошметки тумана – на месте. Но ни человечка и ни единого звука. Как отрубили. – из канавы вылез Штрипок и тихо заметил:

– Там что-то случилось.

– Где?! – не стесняясь, заорал, Вомбат. – Где?! Что ты мне голову морочишь? Где моя Команда?!

– Я думаю, там же, где мы их оставили, – в Гаражах.

– Тогда какого черта…

– Я же объяснял: долинка здесь специальная. Со звуком неладно. А там, – он махнул рукой вниз, – свалка. Что в радиусе километра сказано, все в этой канаве окажется. Да и вообще все окрестные шумы. Я думаю, тебя вначале как раз нашим взрывом накрыло.

Вомбат слушал вполуха. Суть он уловил. Теперь главное – побыстрее добраться до Гаражей и выяснить, что случилось.

“Базовый лагерь” опустел. В углу валялись скомканные кровавые бинты, несколько окурков. Один – его, вчерашний. Выбоины в стенах. Но Командир не помнил, были они накануне или эти следы от пуль появились именно сегодня. Вот. Гильзы у входа. Довольно много. И конечно, свежие. Вомбат рыскал, как собака, вынюхивая, выслеживая, пытаясь понять, что же произошло в его отсутствие. Стрельба, это ясно. Но с кем? Куда ушли? Есть пострадавшие? Он вспомнил услышанный в канаве хрип. Нехороший хрип, ох нехороший. Но крови нигде нет, бинты явно Ленькины, с перевязки. Еще раз оглядел все стены и наконец нашел. Около выхода, довольно высоко, криво нацарапано: “УХОДИМ О”. О? Отсюда? Это понятно, не стали бы время тратить. Опасность? От? От кого? Так. Спокойно. Кто это мог написать? У Пургена изуродованы руки, Саня в критических ситуациях не то что пишет – думает с трудом. Значит, Азмун или Дима. Еще один маленький шажок. Писали карандашом.

А карандаш у нас у кого? Правильно, у того же, у кого компас. Стармех. Значит, “О” – это не оборванное слово, а полная информация. Ост. Команда уходит на восток.