"Разрешённое волшебство" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)Глава вторая«Никогда бы не подумал, что Учители летают на таком!» – думал Чарус, ежась от холодного ветра. Если бы не печальные обстоятельства, сопутствовавшие этому полёту, парень, конечно, пришёл бы в восторг. Никто и никогда из клана не летал на таком, никто даже не знал, что такие существа бывают. Громадная птица, на спине у которой примостились два вполне надежных седла, мерно взмахивала крыльями, унося седоков куда-то на юг, к морским побережьям. Высоко она не поднималась, так что по большей части Чарус видел только бесконечный лес. Правда, птица мчалась с поистине сказочной быстротой – расстояние от Пэкова Холма до главной твердыни клана она покрыла за пару часов – солнце так и не успело до конца опуститься за горизонт. Потом они свернули на юго-запад. Краем глаза Чарус приметил поднимающиеся вдали столбы дыма – примерно там, где должен был располагаться клан Лайка-и-Ли. К чести Чаруса надо сказать – о себе он совершенно не думал. Терзался своей ошибкой, терзался, вспоминая погибших товарищей, – это да. А что станет с ним – не всё ли равно, если Ключ-Камень, доверенный ему Твердиславом, оказался у Фатимы? Подумать только, у тихони Фатимы! Позор-то какой!… Чарус заскрежетал зубами. Больше ему просто ничего не оставалось делать. Однако вместе с отчаянием наступило и странное облегчение. Когда самое страшное уже свершилось, когда уже всё потеряно – иногда оказывается легче, чем, когда приходится ждать этого страшного. Великий Дух? Встреча с теми, кто погиб по его, Чаруса, вине? Интересно, а что они смогут сделать с ним такого уж неимоверного? Великий Дух суров, но не мстителен. Да и Учитель ничего такого не рассказывал. Малышей пугали, что Всеотец может обратить их всех в лягушек и запустить в такое место, где много желтоголовиков – сильных и ловких змей, лучших охотников за лягушками. Но Учитель, когда его об этом спросили, только рассмеялся и сказал нечто вроде: «Ну уж хоть бы заимствовали что-нибудь поинтереснее». По его словам выходило, что всё это уже было кем-то придумано и написано в какой-то книге. Некоторое время Чарус с чисто мальчишеской бесшабашностью размышлял о том, что же с ним сделают. Ничего толком не придумав, покосился на Учителя. Наставник сидел, нахохлившись, плотно запахнувшись в плащ, и, казалось, вообще ни на что не обращал внимания. – Эйбрахам? Ну наконец-то я до вас добрался. Что там за проблемы, что вы игнорируете приказ собственного руководства? – Виноват, господин генерал. Но в моём клане вот-вот могла вспыхнуть настоящая гражданская война – по половому признаку, мне пришлось срочно вмешаться. – Не сомневаюсь, что всё окончилось благополучно. Куда вы сейчас направляетесь? – На базу. Зачинщика надо судить. – Что, показательный процесс? С трансляцией? И требуется моё участие? – Так точно, ваше превосходительство. Крамолу нужно подавить в зародыше. – Но почему она вообще возникла? Вы же прекрасно знаете, Эйбрахам, крамолу надо предотвращать, а не подавлять. – Ваше превосходительство, по возвращении я представлю подробный отчет. – Оставьте казёнщину лейтенантам, Эйбрахам. Я хотел бы услышать ваше мнение по поводу Чёрного Ивана. – Разрешите высказаться откровенно, господин генерал? – Чёрт возьми, Эйб! Я что, уже успел прослыть любителем сладкой лести?! – Ваше превосходительство, я считаю, что Иван Разлогов должен быть либо подвергнут немедленной экстерминации, либо депортирован. Я считаю его использование невозможным. Он слишком опасен и использует нетрадиционные методы работы с динамической структурой. Он всегда был таким, сколько я его помню. Поставить его под контроль так же невозможно, как усмирить океанские штормы. Он сбежит при первой возможности. Или устроит масштабную диверсию. Вспомните, он ведь умеет обходить самые сложные коды! – Та-ак. Мысль ваша мне понятна. – Когда имеешь дело с Чёрным Иваном, нельзя рисковать. Я убедился в этом на примере того достопамятного живоглота. – Как же вы предлагаете поступить с беглецами? Ведь их надо вернуть. Тем более, что с ними какая-то редкая тварь – очевидно, сбежала от Дромока. Она меня тоже крайне интересует – не обнаруживается никакими сенсорами, видите ли! Только простейшими ИК-детекторами. – Ваше превосходительство, осмелюсь заметить, что ваш план – взять Твердислава возле острова – вполне реален и… – Эйб, вы помните, что они нужны нам живыми? – Так точно, но неужели нет методов? Усыпить, например. Или – самое простое – использовать сети. – Мы не можем их обнаружить. Динамическая структура в данном регионе частично повреждена, частично закольцована. Поведение поля носит абсолютно случайный характер. Кстати, на наших путешественниках это почему-то никак не сказывается. Единственная возможность – когда они подберутся достаточно близко к острову. – Прошу прощения, ваше превосходительство, но какая разница? – Вы забыли об охранном контуре, Эйб? Чёрт возьми, я бы предпочел менее мощную защиту. Проектировщики, наверное, собирались отражать атаку Умников, самое меньшее. Если Твердислав попытается прорваться, его просто испепелит. – Но, ваше превосходительство, что, если они тоже подпадают под Закон об экстерминации? Что, если я все-таки ошибся и Иван выложил им всё, что мог? А для доказательства ещё и сводил на нижние горизонты? – Иван пока что не сказал об этом ни слова. – Но, как я понимаю, к нему ведь пока не применялись форсированные методы? – Пока нет. – Господин генерал, считаю своим долгом ещё раз заявить… – Et tu autem, Brute! [24] И потом – вы так легко обрекаете на смерть ваших лучших воспитанников? И вы оспорите приказ верховного координатора, Эйбрахам? – Ваше превосходительство, я готов лично ответить перед господином верховным координатором. А что касается чувств… Я свято чту первую Заповедь Кодекса Учителя: «Забудь об эмоциях». Так что Чёрного Ивана надо немедленно уничтожить, а Твердислава с Джейаной… Что ж, жаль, они были хорошими ребятами, но согласно Закону об экстерминации, «всё, что угрожает существованию или нормальному функционированию Проекта, должно экстерминироваться, кроме тех случаев, когда экстерминация может повлечь за собой ещё больший урон Проекту». Я полагаю, господин верховный координатор все поймёт. – Надо сказать, Эйб, вы сегодня чертовски убедительны. Да, вы правы, риск очень большой. И всё же, Эйб, я приказал бомбить клан Лайка-и-Ли, чтобы только взять Чёрного, и меня не упрекнуть в мягкотелости. Но не хватит ли крови? Сейчас я сообщу вам совершенно секретные сведения. Его высокопревосходительство ознакомлен с личными делами наших странников. Ему посылались и последние данные телеметрии. И вы знаете, что он сказал? «Эти – смогут». Вы понимаете, Наставник Эйбрахам, что это значит? – Гм… Ох, прошу прощения, ваше превосходительство, но у меня что-то с сердцем… – Прилетите на базу – загоню вас к эскулапам. Так что, похоже, и Твердислав, и Джейана подпадают-таки под Закон об экстерминации, но под ту его часть, что оную экстерминацию как раз и запрещает. Все прежние попытки были ведь не слишком удачны. – Но их и было-то всего ничего. – И тем не менее положение на фронтах сейчас слишком тяжело, чтобы мы могли рисковать. – Но, привлекая Чёрного Ивана, мы рискуем ещё больше! Ну, в конце концов, можно же и отключить защитные системы острова. – Вы забыли, Эйб, что это за остров. – Нет, конечно. Но всё-таки… – Вторая порция секретных сведений. Дьявол, почему я все это вам растолковываю, вместо того чтобы просто приказать! Орудийные системы острова отключить невозможно. Разве что уничтожив их вместе с самим островом. – Г-господин генерал, но это же прямая диверсия! Как разработчики могли… – Его высокопревосходительство считает, что подобное помогает поддерживать некий паритет случайностей. Вы же знаете его теорию. Nec deus intersit [25] . Однако Деусу тоже нужны тормоза. – Так вот оно в чём дело… – Именно в этом. Пока что я предоставил Твердиславу и Джейане идти своей дорогой, но если они-таки доберутся до острова… – Почему же тогда им дали уйти? – Тогда, наверное, там полёг бы весь резерв. Вспомните – Джейана и Чёрный Иван свободно оперировали магическим арсеналом – в то время как нам пришлось срочно задействовать одну из орбитальных тарелок, чтобы дать направленный луч к месту боя! И, кроме того, тогда у меня ещё не было информации от его высокопревосходительства. – И, господин генерал, вы всерьёз полагаете, будто Чёрный Иван станет работать на нас? – Лишь бы он вывел нас на след Твердислава и Джейаны. А дальше за дело возьмется Арриол. Прошлых ошибок мы уже не повторим. Его высокопревосходительство считает, что оба ваших подопечных уже вполне созрели для Летучего Корабля. Гордитесь, Эйбрахам. – Нет такого слова «гордость», согласно Кодексу Учителя. – Эйбрахам, что-то я никогда не замечал за вами такой оголтелости. – Ваше превосходительство, мой внук – в рядах Умников. Моя дочь погибла. Он её убил. Хладнокровно, без эмоций. Смотрел, как она мучилась и протоколировал процесс. Прошу извинить меня, ваше превосходительство. – Нет, это вы извините меня, Эйбрахам! Я не знал. Но почему же этого нет в вашем файле? – Я воспользовался привилегией Учителя и умолчал об этом. Так что, когда я смотрю на этот молодняк, в каждом из них мне видится будущий Умник. Поэтому я спокоен, когда речь идет об экстерминации. – Еще раз прошу меня простить, Наставник Эйбрахам. Ваша тайна умрёт во мне. – Благодарю вас, господин генерал. Сгустилась ночь, а чудо-птица все летела и летела. «Великий Дух, да куда же они меня затащат?» – невольно ужаснулся Чарус. Судя по всему, крылатый слуга сам находил дорогу, не нуждаясь в управлении. Полёт оборвался внезапно, когда вокруг уже царила полная темнота. Птица опустилась на плотный, слежавшийся песок; рядом что-то негромко шумело, шелестело; спрыгнув с птичьей спины, Чарус сделал два шага и оказался в мелкой тёплой воде. – Это море, – сухо заметил Наставник. – А нам с тобой туда. В полумраке смутно виднелся дом – шагах в сорока от кромки воды. Большой дом, Чарус только слышал, что такие есть в вольных городах на Светлой. Сразу же за ним начинался лес – бесполезный, с точки зрения любого из клана Твердиславичей. Никчемушные сосны – ни тебе копьероста или красноплодки, без которых не смастеришь приличное оружие, ни игольников, ни зеленцов. Конечно, в темноте многого не увидишь, но полезные деревья всегда стараются сажать поближе к жилью. И уж никогда не позволяют расти так близко этим самым соснам, которые только на дрова и годятся. – Давай за мной, – прежним безжизненным голосом сказал Учитель. Чарус с независимым видом пожал плечами – мол, нам теперь ничто не страшно – и пошёл. Крыльцо, пять ступеней вверх, лёгкая дверка – Чарус такую бы в один миг вынес, только плечом чуть-чуть поднавалиться. Сразу видно – Ведунов здесь не боятся. Оно и понятно, ворожба помогает лучше любых стен, дверей и запоров. В сенцах Чарус не увидел ничего необычного. Все здесь было подчеркнуто просто. По углам притулились какие-то кадушки, торчали отполированные рукояти домашнего инструмента, в специальном кованом поставце ярко горел пучок лучин, и Чарус невольно удивился – кто же его зажег, если он, Чарус, идёт первым и дом, судя по всему, пуст? Снаружи окна тоже казались темными. – Направо, – распорядился Учитель. За всё время пути он ни разу не то что не заговорил, но даже и не посмотрел на Чаруса. «Давай за мной» и «направо» – вот и всё, что дождался от него Чарус. Словно он уже перестал существовать, превратившись из того, кому помогали, в некий ходячий предмет, понимающий отданные голосом команды. Словно Учитель уже вычеркнул недавнего подопечного из списка живых. Отчего-то заныло под ложечкой. За второй дверью оказалась небольшая уютная комнатка, опять же ничего необычного – стол, лавки, лежанка, тканые половики и скатерть, цветастое покрывало на лежаке. Чарус даже слёгка разочаровался – он-то думал, что взору его предстанет нечто грандиозное. В комнатке никого не было. Учитель вошёл следом, захлопнул дверь и, не обращая более никакого внимания на Чаруса, присел к столу, на котором точно так же, как и в сенцах, ровным пламенем горела лучина. Горела и горела, не сгорая и не укорачиваясь. Самому Чарусу сесть не разрешили. Он постоял, переминаясь с ноги на ногу (Учитель всё это время листал какие-то исписанные листы, извлечённые из его сумки, и что-то бормотал себе под нос). Чарусу становилось всё больше и больше не по себе. И ведь только что храбрился, убеждая себя – мол, да что они теперь могут мне сделать! – а вот при виде негасимой лучины вдруг сообразил, что могут. Могут, и притом так, что он, Чарус, сейчас даже и представить себе не сможет, что это будет такое. Во рту вдруг скопилась слюна, парень судорожно сглотнул. А ведь и верно: как поставят его перед всеми, кто погиб на Пэковом Холме, как глянут они ему в глаза, как потянут за собой, куда и самому Великому Духу нет хода, в мучилище, где расплачиваются подведшие родичей под бессмысленную гибель. Но стоп, разве он, Чарус, повёл своих именно на такую смерть? Но нельзя же было терпеть! Нельзя! Когда тебя унижают – это хуже смерти! И потом – разве не уничтожило его заклятие почти всех Ведунских тварей? На войне как на войне, ничего тут не сделаешь. И так удача может повернуться, и эдак. Не беззащитное дерево ведь валим. Занятый этими размышлениями, Чарус даже не заметил, как в комнатке начали собираться люди. Входили, молча здороваясь коротким кивком, рассаживались. Никто не произносил ни звука. Чарус и глазом моргнуть не успел, как вокруг вдруг сделалось тесно. На парня никто не смотрел, и вообще казалось, что собравшиеся здесь отлично знают, что им предстоит, и не слишком этим интересуются. Учители казались похожими. Все как и положено – седые, с морщинами на лицах, не отличающиеся богатырским сложением. Пожалуй, захоти он, Чарус, вырваться отсюда силой – ему бы это наверняка удалось. Наверное, окажись он здесь до боя на Пэковом Холме, кто знает, может, и рискнул бы. Но сейчас, когда перед всем кланом тебя лишили Ключ-Камня, в клане больше нет для тебя опоры, Чарус. Ты один – перед Учителями; и как же они не могут понять, что неможно только одной Ворожее вершить всю власть и править всем! Мудро заповедано Великим Духом – никому не отдавать всего. Неужто ж Наставники сами от этого и отойдут? Его размышления прервал негромкий голос. Говорил какой-то старик из угла – его почти и не видно было, заслоняли спины других. – Начнём, коллеги? |
||
|