"Повелители времени" - читать интересную книгу автора (Пеш Гельмут)

ЧЕРНЫЙ ЛЕГИОН

Когда они выбрались из палатки, мир вокруг изменился.

Над землей лежал туман. Не утренняя дымка, поднимающаяся над лугами и окутывающая землю таинственным шлейфом до тех пор, пока взошедшее солнце не растопит ее своим теплом. Нет, это была плотная, вязкая, бесформенная масса, почти осязаемая и сокращающая поле зрение до двух шагов. Деревья на краю поляны, где они разбили лагерь, превратились в гротескные призрачные фигуры, которые цеплялись за сумерки гигантскими пальцами, и даже солнце, висевшее где-то над далекими вершинами Серповых гор, было лишь светлеющим пятном.

Алекс стоял там, где они привязали его ночью. Казалось, он с тех пор не пошевелился и теперь смотрел на них с сумрачной миной, которая точно соответствовала состоянию погоды.

Ким бросил испытующий взгляд на небо.

– Не думаю, что туман скоро рассеется, – заметил он. – Но мы пойдем дальше. Я вздохну спокойно только тогда, когда мы достигнем первых имперских постов.

Подлесок был настолько сырым, что Альдо не смог снова разжечь огонь. Так что завтрак их был коротким и холодным, и они принялись складывать палатку. Связав в один узел брезент и шесты, они снова впрягли в фургон осла и отправились дальше. Даже Алекс, казалось, радовался тому, что они удаляются от этого негостеприимного места.

В туманной тишине каждый шорох звучал вдвое громче: цокот копыт, скрип фургона, визг осей и скрежет обитых железом колес по покрытию дороги. Даже когда Альдо лишь один раз взмахнул поводьями, хлопок прозвучал резко, как удар бича. Глядя вперед, они не видели ничего, кроме небольшого отрезка дороги, а обернувшись назад, видели такой же кусок ее, исчезающий в тумане. Холмы справа и слева скорее угадывались, чем были видны. Да, это выглядело так, как если бы мир ограничивался окружностью в несколько дюжин шагов и всякий раз образовывался перед ними заново с тем же постоянством, с которым исчезал позади, в то время как колеса фургона катились дальше и дальше по дороге.

Было трудно понять, сколько времени они так идут, но миновали часы, пока дорога не стала медленно подниматься и береговые откосы справа и слева сменились бревенчатым настилом, уходящим в зыбкую топь. Они достигли болот.

– Если мы встретим здесь больгов, – сказал Альдо, – то не успеем развернуть фургон. Нам останется только бежать через болото.

– Вот этого я бы не советовал делать, – возразил Ким сухо. – Через пару шагов, особенно в такую погоду, мы бы безвозвратно пропали. Болота глубоки и коварны. Без проводника далеко здесь не уйдешь. А болотники...

– Болотники! Я о них и не подумал. Мой отец рассказывал, что они заманивают путников в ловушки и поедают живьем...

– Никаких болотников больше нет, – ответил печально Ким. – Они спасли нам жизнь и поплатились за это: темные эльфы сожгли их деревню и убили всех. Всех, кроме одного.

– Кроме одного?

– Да, кроме Гврги, нашего друга. Он был с ними с самого начала.

– Но... тогда он должен быть очень древним.

– Он появился в результате эксперимента темных эльфов – неудавшегося, как они посчитали. Они хотели создать могущественное существо. А сотворили бессмертное. И он странствовал через века и создал собственный народ, существовавший до тех пор, пока темные эльфы его не уничтожили.

– Вы полагаете, Гврги все еще где-то тут? – Альдо бросил опасливый взгляд в туман, стелющийся над топью.

Ким засмеялся. Этого лучше было не делать, так как здесь, среди болота, это звучало как сумасшедшее хихиканье потерянной души. Остаток своего смеха он быстро проглотил.

– Нет, – сказал он, – Гврги сидит теперь на подземном троне в Зарактроре, он стал властелином карликов. А если ты ищешь повод испугаться, то, пожалуйста: они – создания темных эльфов, результат их тщетных попыток создать жизнь. Синтетические существа. Совершенно такие же, как и... – Он остановился.

– Как кто?

Как мы, хотел он добавить, вспоминая начало фольков, но не сказал этого, чтобы не смущать своего юного спутника. Довольно и того, что это известно ему самому.

– Как Гврги, – продолжил Ким. – Но он сильнее, чем они. Возможно, он самое могучее существо из всех, известных мне. Но при этом он веселый и порой очень наивный. Он... – Ему не хватало слов.

– Вы виделись с ним еще когда-нибудь?

– Нет, но он сказал, что еще встретимся.

В моих снах. Внезапно Ким вспомнил о нагом, слепом и глухом существе из своего сна, заключенном под землей и жалобно стонущем. Был ли это Гврги? Может быть, когда-то в далеком прошлом, сказал себе Ким.

– В Зарактроре я бы тоже охотно побывал, – заявил Альдо, – осмотрел бы чудеса, которые должны же там иметься. Или в Подземном Мире. Я слышал, там есть экипажи, ездящие сами по себе. Вот бы нам сейчас такой! Хотя, что бы делал этот экипаж в таком тумане? Осел или пони могут быстро остановиться, но если катиться на полных парах по болотистой местности, то определенно случится...

– Тихо! – прервал Ким словоизвержение Альдо. – Ты слышишь?

Они прислушались. Издалека, сквозь скрип и грохот повозки, доносилось что-то похожее на лязг оружия.

– А чувствуете ли вы запах? Пахнет пожаром!

Они взглянули друг на друга. Больги?!

– Вперед! – Альдо щелкнул поводьями. – Вперед, Алекс!

Осел ощутил беспокойство хозяев и припустил рысью. Если не повезет, дорога приведет их в лапы больгов. В противном случае можно надеяться, что где-то недалеко первые имперские посты.

Туман кое-где стал редеть, но они все равно не чувствовали себя уверенно.

Из тумана выступали странно изогнутые деревья и кусты, увитые ползучими растениями, поля с большими бледными цветами, среди которых что-то тихо булькало... Тут и там виднелись островки твердой почвы, слегка поднимающиеся над болотом; там росли березы, их белые стволы и черные, еще по-зимнему голые ветви напоминали скелеты. Болотные вороны взлетали, вяло взмахивая крыльями.

– Там! – закричал Альдо. – Вы видите? Крепость!

В колышущихся испарениях перед ними плыла темная тень. Неуклюжая, квадратная, с башнями по углам и массивным замком в середине – крепость! Ее стены и башни, как с облегчением отметил Ким, не были увенчаны тремя зубцами, как в его сне.

Он вознес тихую благодарственную молитву Божественной Чете, когда фургон съехал с бревенчатого настила, свернув на пологий въезд, ведущий к крепости. Перед ними в черной стене зияли ворота. Створки ворот были распахнуты, решетка поднята. Вокруг царила зловещая тишина.

Справа и слева от ворот были вкопаны в землю высокие колья. На каждый была насажена отрезанная голова больга.

Ким зажмурился.

– Они уже давно здесь, кроме двух, эти еще свежие. Тут кто-то питает жуткую ненависть к больгам.

– Я не слышал, чтобы войска императора поступали так, – высказался Альдо, когда они очутились в темноте арки. – Какой легион это может быть?

Ким посмотрел наверх. В замковом камне свода был вырезан знак: человеческий череп с двумя скрещенными мечами под ним. Ниже – надпись LEG XX ATROX [Двадцатый легион, страшилы (лат.)].

– Об этом легионе я никогда не слышал! – сказал он.

Из тени выступили две фигуры, копьями преградившие им путь.

– Quo vadis? [Кто идет?] – прорычал один из них.

– Слава Отцу! – Ким перевел дух. – Мы – Кимберон Вайт, хранитель Музея истории Эльдерланда, и его спутник – следуем по приглашению его величества императора на коронационные празднества...

Он умолк, не дождавшись реакции стражников. Подумав, что стоит попробовать говорить на старом языке, он повторил:

– Cimberonus Vitus sum Populum Musaei Custos Terrae Aldensis...

– Я все понял, малыш, – прервал его стражник. – Я только спрашиваю себя, что за ерунду ты сказал. Заезжайте. Пусть в этом разбирается центурион.

Ким и Альдо беспомощно переглянулись; потом, когда стражи опустили копья, они пустили осла вперед. Крепостной двор был голым и пустынным, впрочем, возможно, в аркадах под стенами находились еще какие-нибудь легионеры, но сейчас не было видно никого.

– Я думаю, это ошибка, – прошептал Альдо.

Ким же возмутился:

– У меня послание императора. И если Фабиан узнает, как с нами здесь обращались, тогда этим оборванцам не поздоровится...

Он умолк, так как открылась дверь главного здания. Оттуда вышел один из самых больших людей, каких Киму доводилось когда-либо видеть. На нем был блестящий нагрудный панцирь легионера, однако панцирь этот был не золотым, а черным. Черным и не очень чистым был и плащ, свисавший с его плеч, так же как и потрепанный султан на его шлеме, который он держал в левой руке. В правой он нес точеный дубовый посох – знак своей должности.

Центурион услышал последние слова Кима. Его физиономия в связи с этим была мрачна.

– Оборванцы, да? А что это за послание, о котором ты болтаешь? Покажи-ка.

Ким выпрыгнул из фургона и знаком показал Альдо следовать за ним. Тот закрепил поводья на козлах и тоже спустился на грязную утоптанную землю. Ким вытащил нагрудный кошель, в котором хранил письмо императора, и предъявил его центуриону.

Тот вроде бы углубился в чтение, но Ким со смесью удивления и ужаса обнаружил, что центурион держит письмо вверх ногами. Этот человек не умеет читать!

– Я еще не видел, что там у вас в фургоне! – сказал он затем.

– Только личные вещи, – пояснил Ким, – и некоторые запасы на дорогу.

– Декурион! – фыркнул командир сотни. – Обыскать!

Один из стражей подошел ближе и пошарил копьем под брезентом, в то время как Ким с нарастающим гневом наблюдал за всем этим.

– Как он и сказал. Такое количество снаряжения, что хватило бы для целой экспедиции. И большая корзина еды.

– Ну ладно, – сказал центурион. – Отнесите все на склад и отберите то, что может пригодиться. Еду – в кухню, фургон на дрова, а осел пойдет в стойло.

– А что делать с этими ребятами?

Центурион пожал плечами:

– А вышвырните их вон!

Гнев Кима перерос в ледяную ярость.

– Мы не «ребята»,– произнес он с тихой яростью. – Мы официальная делегация от Эльдерланда, и я требую от каждого – подчеркиваю: от каждого – уважения, которое подобает члену Совета Эльдерланда.

Он встряхнул головой так, что его русые волосы взлетели.

Глаза центуриона сузились.

– Подойди-ка сюда! – сказал он. Ким невольно сделал шаг в его сторону.

Центурион поднял свой скипетр и отвел им волосы Кима в сторону.

– Интересные ушки, – заметил он, – один из эльфов позволил себе позабавиться.

Однако в его издевке присутствовал и оттенок неуверенности.

– Мы не полукровки,– сказал Ким твердым голосом.– Мы представители Маленького народа, и...

Окончание его слов утонуло в грохочущем хохоте. Смеялся не только центурион; стражники у ворот согнулись от хохота пополам.

Ким никогда еще не чувствовал себя столь неуютно, а Альдо попытался сделаться еще меньше, чем был на самом деле.

– Это уже слишком, – сказал центурион, вытирая рукавом выступившие слезы. – Пусть с вами разбирается легат, если он еще вернется.

Он указал своим скипетром: «Уберите их в тюрьму».

Из-за его спины появились еще два легионера.

Ким и Альдо замерли.

Оба солдата были одеты в имперскую форму: шлемы и панцири с изображением серебряного черепа и скрещенных мечей, регалиями этого странного легиона. Но это были не люди.

Это были больги.

Ким выхватил кинжал прежде, чем успел это осознать. Альдо молниеносно вытащил длинную палку из фургона, и они встали спина к спине, чтобы, сражаясь, продать свои жизни как можно дороже.

Больги подошли ближе. На их широких задубевших лицах ничего невозможно было прочесть. Казалось, их даже не интересует, будут ли пленники сопротивляться. Один взмахнул копьем как дубиной; что-то треснуло, и Альдо тотчас опустил обломок своего оружия. Другой замахнулся на Кима, тот стремительно опустился на одно колено и ткнул Коротышом в незащищенное колено противника. Больг зарычал, и последнее, что помнил Ким, был подбитый гвоздями сапог, приближающийся к его лицу. После этого мир взорвался от боли.


– Ооо! – было первое, что сказал Ким, придя в себя, и повторил снова: – Ооо!

Голова его адски болела, так, словно он врезался в стену. Пальцами Ким ощупал лоб, и боль опять пронзила его. Рука оказалась липкой.

– Не двигайтесь, господин Кимберон, – послышался голос из темноты. – Вы истекаете кровью, позвольте мне осмотреть вашу рану.

Ким услышал, как рвется ткань, потом что-то легло на его лоб. Он вздрогнул.

– Спокойно, – раздался голос Альдо, которого он наконец-то узнал. – Почти готово.

Ким попытался открыть глаза, и его взгляд упал на низкое полукруглое зарешеченное оконце, сквозь которое проникал лунный свет. Потом он повернул голову, чтобы посмотреть на своего спутника.

– Ведите себя спокойно, – сказал тот.

Ким лежал тихо, пока Альдо занимался врачеванием. .

– Где ты взял повязку? – спросил он, наконец. Этот вопрос ему самому показался глупым, но он не знал, что еще сказать.

– Мне всегда нравились короткие штаны, – ухмыльнулся Альдо. В его руке сверкнул нож, которым он как раз и укоротил нижнюю часть своего гардероба до колен.

– Нас швырнули сюда, – сообщил он. – Они не особенно церемонились.

Ким ужаснулся. Инстинктивно он схватился за грудь. Его пальцы пытались нащупать то, что он носил под рубашкой. Вытащив висящий на шнурке мешочек и раскрыв его, он удостоверился, что кольцо все еще там, кольцо хранителя, его бесценное сокровище. Скользнув по нему пальцами, он ощутил холод. Вставленный в оправу черный камень казался черным даже в полумраке.

Приподнявшись, Ким попытался осмотреться. Они находились в низком сводчатом помещении, куда свет проникал лишь через небольшое, забранное решеткой окно, находящееся на уровне пола. Оконце выходило, по-видимому, в крепостной двор. Пахло плесенью и влажной каменной кладкой.

Ким удержался от вопроса о том, где они находятся. Больше его занимало «почему».

– Они нам не поверили, – предположил Альдо.

– Нет, – заявил Ким. Голова его все еще кружилась, но мысли были ясными. – Что-то здесь не так. Больги в императорском легионе? Такого еще не бывало. И эта странная форма...

– Может быть, это резервный отряд темных эльфов, захвативший крепость и уничтоживший здешний гарнизон?

– Ты забываешь о символах над аркой ворот: череп и два скрещенных меча. О таких знаках я никогда не слышал. И название. Двадцатый легион называется не Atrox, страшилы, а Victrix – Победители.

– То есть это легион врагов?

– Или люди на службе у темных эльфов.

Ким пытался осмыслить все это своим рационалистическим умом: пункт за пунктом, как его учили.

– Ну, хорошо, такое можно себе представить. Но если у них был этот легион в резерве, то почему они не ввели его в бой? Да и сама крепость – она построена отнюдь не несколько месяцев назад... Нет, что-то тут не так.

– И что же нам делать?

– Как-то отсюда выбираться. Вот только решетка...

Альдо усмехнулся; сверкание его зубов было заметно даже в темноте. Он снова достал свой складкой нож.

– Маленькая пила? – Он покрутил его. – Напильник? – Поколдовав еще, добавил: – Или штопор?

– Это все? – Ким вздохнул. – Попробуем напильником. Но для начала надо осмотреть окно.

Оконный проем был перекрыт тремя горизонтальными и тремя вертикальными прутьями. Проникающая повсюду сырость и здесь оставила свои следы – с них отслаивалась ржавчина. Но под ней было прочное железо, как убедился Ким, взявшись за напильник. Его скрежет зазвучал в тишине неестественно громко.

– Потребуются часы, чтобы распилить решетку. А до этого нас десять раз поймают...

Позади них под сводами зашевелилось нечто огромное и бесформенное. Ким и Альдо застыли без движения. Неизвестное существо тяжело дышало в темноте, как собака, переворачивающаяся с боку на бок. Зазвенели цепи. Темная фигура повернулась к ним. Лунный свет упал на покрытое рубцами широкое лицо с выступающей нижней челюстью и лишенными выражения черными глазами. Изо рта тянулась нить слюны.

Больг.

– Мы должны выбраться отсюда! – сказал Ким и стал яростно пилить. Напильник треснул и сломался. Ким принялся трясти решетку. Один из прутьев подался, сдвинулся, вероятно, на ширину клинка, но этого было мало. Ким в отчаянии огляделся.

– Я... помогать, – произнес больг. – Я... с...

Ким меньше бы удивился, если бы заговорил камень в стене или железный прут под его рукой. Этого не могло быть! Это невозможно! Больги не умеют говорить. В старинных легендах, рассказывающих об ужасных злодействах, совершенных больгами, никогда не упоминалось о том, что кто-нибудь из них произносил звуки, подобные человеческой речи. Хрюканье и фырканье, рев и вопли, издаваемые ими, когда они терзают жертву, – все это было возможно. Но только не речь, нет.

Больг выпрямлялся медленно, как будто не желая испугать их. Цепи вновь зазвенели. Ким увидел, что больг одет в подобие туники, как легионер Империи, только его одежда разорвана в клочья.

– Завтра... – сказал больг, – люди... меня убивать. – Он поднял руку и провел пальцем по горлу, все так же медленно и осторожно, будто боясь неосмотрительным движением спугнуть. – Пожалуйста... помогите!

Альдо невольно сделал шаг в сторону пленника, но Ким схватил его за руку.

– Он больг,– пояснил он то, что и так было очевидно. – Не подходи к нему близко. Один удар – и тебя не будет.

Альдо наморщил лоб:

– Ну, это вряд ли. Посмотри, он ведь закован. И судя по всему, его сильно отделали.

Только тут Ким заметил, что плечи больга разукрашены ударами кнута, раны раскрылись и снова начали кровоточить.

– Ты думаешь, что... – Он вспомнил вдруг о водруженных на колья головах у ворот крепости. Две из них были в свежей крови.

– Даже если он и относится к ним, – продолжал Альдо, не поясняя, кого он разумеет под «ними», – то с ним обошлись не слишком-то по-дружески. А враг моего врага...

– Мой союзник, – закончил Ким, – как говорил уже Эрликус Твернензис, легендарный стратег. Но чтобы больг...

Больг тем временем молча протянул им руки, закованные в цепи. Альдо так же молча взял из рук Кима складной нож.

– Ты уверен в том, что делаешь? – спросил тот, когда Альдо принялся ковырять замок.

– Нет, но есть ли у нас другой шанс?

Хотя Ким и не считал удары, совершенные его сердцем до того момента, когда поддался первый замок кандалов, но их было не менее сотни. Открывание второго тянулось еще дольше, и Альдо был близок к тому, чтобы с проклятиями отбросить свою импровизированную отмычку, когда замок внезапно раскрылся.

Больг принялся растирать запястья и обнажил желтые зубы, как будто желая сказать «спасибо», но, вероятно, этого слова в его лексиконе не имелось. Затем он согнул и разогнул опухшие пальцы.

Ким невольно отшатнулся. Больг взглянул на потолок, находившийся на расстоянии ширины ладони от его головы, а затем протиснулся, сгорбившись, к маленькому зарешеченному оконцу. Его огромные руки схватили один из железных прутьев. Прут сдвинулся, но устоял.

– Нож! – произнес больг.

– Нет! – прошептал Ким, но было уже поздно. Альдо доверчиво вложил оружие в руку больгу.

– Только не сломай его! – заявил он, бросив взгляд в сторону Кима.

Больг ковырял ножом там, где прут был укреплен в стене. Наружу полетели ржавчина и цементный раствор. Потом он снова схватил прут, напряг мускулы, кряхтя выломал его и с грохотом бросил на пол.

Все, включая больга, напряженно прислушались, но, казалось, никто ничего не услышал.

К удалению оставшихся частей решетки больг приступил более осмотрительно. Ким поразился, с какой осторожностью он стал действовать. Наконец были вытащены все прутья, кроме одного.

Это была последняя из вертикальных перекладин. Для фолька отверстие было уже достаточно большим, чтобы в него пролезть. Но для массивного больга требовалось освободить проем полностью. Последний прут неожиданно оказал сопротивление. Снова и снова выскальзывал нож из рук больга.

– Дай мне,– сказал Альдо,– я сделаю это лучше.

Больг неуловимо помедлил, прежде чем вернул нож...

Альдо принялся освобождать последнюю штангу решетки. Наполовину высунувшись из окна, он услышал шаги.

– Тсс... – прошептал Альдо.

На крепостной стене появился патруль. В пустом дворе гулко раздавался стук сапог, подбитых гвоздями. Если бы кто-нибудь из них бросил взгляд вниз, то непременно увидел бы Альдо.

Облако закрыло луну, и тень легла на окно подвала. Затаив дыхание, все трое ждали, когда звук шагов затихнет. Альдо тотчас вернулся к работе.

– Не получается, – через некоторое время заявил он. – Попробуй ты!

Больг схватил штангу и потянул, но та выскальзывала из рук.

– Проклятье! – воскликнул Ким. Он стянул с головы повязку, рана уже затянулась и только слегка пульсировала. – Вот, возьми.

Больг обернул тряпкой железный прут и потянул его на себя. Его губы исказила гримаса напряжения, глаза вылезли из орбит. Из его груди вырвался сдавленный стон. Камень заскрежетал, соприкасаясь с железом.

– Достаточно, – раздался голос Альдо уже снаружи, – этого должно хватить.

К своему удивлению, Ким увидел, что больг согнул толстенный железный прут, им с Альдо осталось лишь пару раз повернуть его в разные стороны, чтобы он высвободился.

– А теперь прочь отсюда, – сказал Ким и выпрыгнул в оконный проем. Больг нагнулся, поднял что-то с пола и полез вслед за фольками. Внезапно взгляд его стал неподвижным, полным глубочайшего отчаяния, соединенного с безнадежностью. Он застрял в оконном проеме.

– Поможем ему, – обратился Ким к Альдо, – мы должны его вытащить, иначе он выдаст нас...

Кое-как они сумели извлечь его тяжелое тело на свободу. Больг взмахнул железным прутом и воскликнул: «Vadite!» Это был хорошо известный ему приказ.

– Идем!

К крепостной стене фольки отправились согнувшись, а больг и вовсе почти ползком. Двор был темным и пустым. Небо все еще в облаках, на востоке уже прояснялось. Скоро наступит утро, и его свет, безразличный к добру и злу, выдаст их...

Под стеной крепости размещались дощатые сараи, судя по всему конюшни. Они были пусты. Кроме одного.

– Алексис! – Альдо в последний миг едва сдержал радостный возглас.

– Мясо! – сказал больг.

Осел посмотрел на него с ужасом и, ища защиты, молча придвинулся к Альдо. Видимо, больги двадцатого легиона повергли его в такой страх и ужас, что он уже не в силах был подать голос.

– Не бойся, Алекс, – успокоил его Альдо, – он ничего худого тебе не сделает. Пойдем.

– Как ты собираешься его вывести, если мы и сами не знаем, как выйти? – проворчал Ким. Грубая рука зажала ему рот.

– Тсс! – прошептал больг. Снова донеслись шаги патруля, обходящего крепость. Впрочем, тут, за стеной конюшни, их никто не мог увидеть.

Ким бросил взгляд во двор. Они находились как раз напротив крепостных ворот, но створки их были закрыты и укреплены тяжелыми балками. Сломать их, не привлекая всеобщего внимания, не представлялось возможным.

– Пойдемте! – позвал больг. Он повел их вдоль стены. Ким увидел темный четырехугольник. Дверь?

Он вспомнил, что большинство пограничных крепостей обладают потайным выходом, «водяными воротами», которые могут использоваться во время осады для вылазки или побега. Как правило, эти ворота бывают закрыты и замаскированы. Но зачем им-то эти ворота, если у них нет ключа?

– Вот, – сказал больг, – стойте.

Ким коснулся тяжелого амбарного замка, висящего на петлях. Он приподнял его и понял, что замок весит добрый фолькский фунт.

Больг вставил в дужку замка железный прут, затем всем своим весом навалился на его длинный конец и нажал. Замок с треском раскрылся.

Правило рычага, подумал Ким. Он никогда бы не поверил, что больг может знать этот закон. Ему показалось, что их спутник ухмыляется. Ким осторожно толкнул дверь и огляделся.

Снаружи дверь была отделана деревянными панелями, столь похожими на окружающие камни, что увидеть дверь ближе чем с двадцати шагов было невозможно. Но так близко едва ли кто-нибудь и подходил, поскольку ворота выходили непосредственно ко рву, огибавшему крепость. То, чтобы кто-нибудь стал приближаться к воротам, было маловероятно и по другой причине – здесь уж очень мерзко пахло.

Воняло отвратительно. Это был не только запах гниения, витающий обычно над болотами. Пахло здесь одновременно отхожим местом и помойкой. И недаром, ибо как раз сюда выбрасывали все, что больше не было нужно: остатки еды, сломанную утварь, гнилые овощи.

– Где-нибудь здесь, наверное, лежат и наши пожитки, – сказал Ким и тут же обнаружил свой вещевой мешок.

Он поднял его. Внутри находился какой-то твердый предмет, но у Кима не было времени на то, чтобы об этом раздумывать.

– А вот кастрюля госпожи Меты.

Ему казалось, что прошли годы с тех пор, когда он последний раз сидел у себя в столовой, вкушая творения госпожи Металюны... Неожиданно он увидел нечто блестящее.

– Коротыш! – Он наклонился и выудил кинжал из кучи отбросов. Они еще поплатятся за это! – поклялся он себе. В этот момент за его спиной появились больг и Альдо, тащивший на веревке осла. Тот уперся и вознамерился было зареветь, однако Альдо быстро зажал ему пасть.

– Терпение! – прошептал он. – Терпение, малыш! Скоро мы будем далеко отсюда.

Небо уже розовело, и рассвет бросал длинные тени на землю. В отдалении, на расстоянии примерно тысячи футов, начинался лес, а за ним виднелись отроги Серповых гор. Если они успеют добраться туда, то смогут укрыться.

– Куда пойдем? – спросил больг.

– В столицу,– ответил фольк.– К императору. Понимаешь? – продолжал он, так как больг смотрел недоуменно.– Император Фабиан. Империум Рекс.

Больг отшатнулся, на его лице был неподдельный ужас.

– Нет, – громко сказал он, – Горбац не пойдет... Туда! – Он указал на север.

Начав спорить, они невольно повысили голоса. Шорох наверху напомнил им, в каком положении они все еще находятся.

– Эй, что за шум? Кто это? – Дозорный нагнулся над стеной. – Пленники сбежали!

Проклятье! Голоса далеко разносятся в ночи, особенно над водой. Ким решил, что они уже на свободе. Но теперь-то и начнется охота.

Вода во рву была чернильно-черной. Кто мог знать, что таится на дне? Но выбора не было.

– Вперед! – Больг бултыхнулся первым. Вода доходила ему только до пояса.

Альдо ободряюще шлепнул осла:

– Идем, Алекс!

Осел зарыл копыта в вязкое дно и отказывался сойти с места.

– Он не хочет! – В голосе Кима послышались истеричные ноты. Этот проклятый осел будет теперь стоять, может пройти вечность, когда он соблаговолит двинуться дальше.

За их спинами в крепости вспыхивали факелы.

– Мы не можем оставить его здесь, – прошептал Альдо удрученно. – Если больги поймают его, то сожрут.

Больг, который уже почти пересек ров, обернулся, восприняв эти слова как призыв. Желтоватые белки его глаз и зубы мерцали в сумерках. Он тут же оценил положение. Два, три шага – и вот он снова рядом. Грубо схватив повод осла, он дернул его.

Алекс давился и плевался, но против грубой силы больга его шансы были минимальны. Поставленный перед выбором смириться или быть задушенным, он предпочел опасную жизнь неизбежной смерти и последовал за больгом.

Ким и Альдо отправились следом. Вода местами доходила им до горла, и они перебирались наполовину вплавь, наполовину бегом. Наконец они выбрались на берег.

– Куда теперь? – с трудом переводя дыхание, спросил Ким.

Перед ними тянулось болото. Здесь и там мелькали скрытые ряской колодцы, один неверный шаг мог стать последним.

Больг только пробурчал что-то себе под нос, крепче схватил осла за поводья и побежал прочь.

Ким и Альдо обменялись отчаянными взглядами, а затем последовали за своим предводителем.

Утреннее солнце засияло над далекими горами на кроваво-красном небе и осветило вершины Серповых гор. Туман поднимался над болотами, однако было слишком холодно, и солнцу недоставало сил развеять его. Что было, с одной стороны, и хорошо для беглецов, но, с другой стороны, в тумане найти дорогу представлялось непростым занятием.

Ким не отваживался оглянуться, однако у него не было сомнений в том, что хозяева странной крепости не позволят им так просто скрыться. Он представил себе, как солдаты поднимаются с коек и, торопливо застегиваясь, хватая шлемы и мечи, еще до конца не проснувшись, выскакивают на улицу. Раздаются команды, бряцает оружие. Пар от дыхания виснет белыми облачками во влажном утреннем воздухе.

Он так погрузился в свои фантазии, что не заметил, как натолкнулся на осла. Больг остановился и втягивал носом воздух. Его ноздри трепетали, как у принюхивающегося зверя.

– Там! – прорычал он и повернул в другом направлении, отклоняющемся от их тропы почти под прямым углом. И снова пустился рысью, волоча за собой осла. Оба фолька помчались следом за ним.

– Ты уверен,– пропыхтел Альдо,– что он знает, куда бежит?

– Нет, – с трудом переводя дыхание, отвечал Ким. Для более пространного комментария у него не хватало сил.

Теперь у Кима появилась возможность бросить взгляд на крепость. В тени ее стены он заметил движение. Они позволяют себе быть чертовски неторопливыми, подумал он. Они чересчур уверены в себе. Или ждут чего-то еще.

Тут целая вереница маленьких теней появилась из-под прикрытия крепостной стены. Вот теперь охота действительно началась.

Он вспомнил о мысли, пришедшей ему в голову в миг, когда открылись ворота: если добраться до леса, то надежда на спасение есть.

Дорога шла вверх. Появились деревья, первые предвестники леса. Но его спасительная темнота была еще далеко. Ким заметил, что его ноги стали тяжелее, пот заливал глаза. Он споткнулся и упал.

В последний миг он инстинктивно выбросил руки вперед. Благодаря этому он только разодрал себе кожу на коленях, а не разбился полностью. Это путешествие, которое задумывалось как увеселительная прогулка, превратилось в жуткий сон. Причем никаких оснований для этого не было. Хотелось одного: закрыть глаза и ждать, пока этот кошмар пройдет.

– Вставайте, господин Кимберон, – услышал он голос Альдо. – Нам нужно идти.

Ким покачал головой. Рана на лбу вновь стала кровоточить, кровь попадала ему в глаза.

– Я... не могу.

Он почувствовал руку на своем плече. Сквозь красную завесу он увидел склонившегося над ним больга. Идите, хотел сказать Ким, и оставьте меня в покое, оставьте меня. Но он не в состоянии был произнести ни звука.

– Слушайте! – произнес больг.

И тут Ким тоже услышал. Вой собак.

– Псы-призраки!

Услышав звук своего голоса, он осознал, что произносит это вслух. Псы-призраки! Ужасные слуги темных эльфов. Не существа из плоти и крови, но воплощение того, чего каждый боится больше всего. Псы-призраки, безжалостно затравливающие до смерти, стоит им только взять след. Так рассказывалось в старинных легендах. Но Кимберон и сам уже слышал их вой.

– Не призраки, – сказал больг. – Собаки... которые охотятся...

Но Кимберон его не слышал. Он уже бежал. Он мчался ради своей жизни, ради оставшейся небольшой части рассудка, которая еще сохранилась. Его ладони и расцарапанные колени горели, кровь текла в глаза, и во рту было солоно. Это его не заботило. Он видел свои движущиеся руки и ноги, словно наблюдал со стороны за кем-то посторонним, не имеющим с ним ничего общего, за бегуном, стремящимся к неизвестному рекорду. Он не знал, как долго он так бежал. Все его мысли, все чувства и стремления были направлены только на то, чтобы уйти от этого источника ужаса, – только прочь, куда угодно.

Его окружали призраки, высокие и низкие тени, тянущиеся к нему длинными холодными пальцами. Роса увлажняла его лоб, листья касались его кожи. Ветви и сучья рвали его одежду. Внезапно он остановился. Его руки и ноги еще конвульсивно вздрагивали, но больше он бежать не мог.

– Спокойно, – раздался чей-то голос. – Горбац здесь.

Больг был рядом. Его массивная фигура, черная на фоне пестрой темноты леса, вызвала чувство защищенности. Вокруг было тихо. Не было слышно ни одного звука, кроме шелеста ветра в деревьях.

– Горбац – это твое имя, не так ли? – услышал себя Ким. Это сильно удивило его. Не только то, что больг умеет говорить, а также и то, что у него имеется имя, а вместе с ним, очевидно, и представление о себе самом, свое «я».

– А как... твое имя?

Где есть «я», там есть также «ты». С этого все начинается.

– Я – Кимберон Вайт, хранитель Музея истории и член Совета Эльдерланда, и... зови меня просто Ким, – закончил он вяло.

– Я – Горбац, – повторил больг. – Двадцатый легион, двенадцатая когорта, вторая манипула. – Это звучало как выученное наизусть. – Это... был я, – добавил он.

Любопытство одолело Кима.

– Что с тобой сделали? – спросил он.– То есть что ты натворил, отчего тебя бросили в тюрьму?

Взгляд больга стал мрачным и невыразительным.

– Мои товарищи, – проворчал он, – они захотели... больше еды. Декурион приказал... казнить каждого десятого... Двоих из двадцати. – Он провел рукой по своему горлу.

Ким вспомнил о головах на столбах у входа в крепость. Теперь ему стало ясно, откуда они взялись.

– Я... отказался. Горбац – солдат, а не палач, – продолжал больг. – Поэтому они меня бить, бросать в подземелье.

Он поднял массивные плечи, как будто хотел сказать: «Остальное ты знаешь».

Краем глаза Ким заметил какое-то движение и обернулся. И с облегчением узнал своего спутника, который к ним присоединился.

– Альдо, – сообщил он, – нашего друга зовут Горбац...

– У нас нет времени для разговоров, – пропыхтел Альдо. – Вы разве не слышите? Собаки...

Вой снова стал отчетливым... Теперь Ким и сам слышал, что это был не вой привидений, которого он, было, устрашился, а тявканье и прерывистое дыхание обычных псов. Впрочем, если их схватят эти псы, их укусы могут быть столь же смертельны, как и дыхание ужаса, исходящее от собак-призраков.

– Да, – согласился он, – надо бежать.

Он попытался сделать несколько шагов, но ноги отказались ему служить, и он упал бы снова, если бы Горбац его не подхватил.

– Господин Кимберон не может больше идти, – заявил Альдо.

– Пустяки, – сказал Ким. – Могу.

Когда он снова, прихрамывая, пустился в путь, его тело кричало при каждом шаге, но голова была ясна.

– Как это получилось, что ты говоришь на нашем языке? – спросил он на ходу у больга. – Кто тебя научил?

Горбац, казалось, не вполне понимал, о чем его спрашивает Ким.

– Люди разговаривают, люди приказывают. Больги подчиняются, – сказал он. – Больги учатся.

Ким наморщил лоб.

– Но ведь вы недавно появились здесь, – задыхаясь, произнес он, – я имею в виду армию больгов... Или по ту сторону Ограничительного Пояса тоже есть люди?

Он видел, что больг его не понимает, и прекратил дальнейшие расспросы. Он берег дыхание.

Бегство привело их не только в лес, но и выше – к подножию гор. Киму эта местность была знакома лишь по старым картам, хранящимся в музее, и у него не было ни малейшего представления о том, куда они направляются. Он только желал установить между собой и преследователями возможно большую дистанцию. Справа и слева перед ними возвышались скалы, Ким направился к расселине меж ними.

– Нет... там долго, – пыхтя, сообщил больг.

Но Ким не позволил себя остановить. По ущелью бежала вода, ручей, питаемый горным источником.

– В воду! – закричал Ким. – Собаки потеряют наш след!

Но было уже поздно.

Среди деревьев сверкали обнаженные мечи. Вой собак зазвучал совсем рядом. С последним приливом энергии Ким устремился прочь по скользким камням, против течения, и дальше по сухой земле и камням до тех пор, пока не увидел, куда дикий бег привел его самого и его спутников.

Они оказались на дне маленькой котловины. С обеих сторон вздымались поросшие лесом, заканчивающиеся светлой горной породой откосы.

Перед ними в нескольких десятках шагов среди замшелых камней лежало маленькое озерцо, наполняемое водой небольшого водопада. Дальше высилось непреодолимое нагромождение скал.

Они попали в ловушку.

К собственному удивлению, Ким заметил, что сжимает в руке кинжал. Он думал, что давно уже его потерял. Клинок сверкал в отблесках воды. Горбац поднял что-то, это был толстый железный прут, подобранный с пола тюремной камеры. Альдо вооружился суковатой палкой, а Алексис оскалил зубы.

Первыми появились собаки. Не призраки, а существа из плоти и крови. Но какие существа! Черные собаки, принюхивающиеся и рвущиеся с длинных поводков. Комки из мускулов и сухожилий, в половину человеческого роста и по меньшей мере такого же веса, как взрослый человек. Рожденные для борьбы, наделенные неуправляемой яростью, вымуштрованные дрессировщиками. Их морды были в пене.

Увидев добычу, они залаяли и с удвоенной силой рванулись вперед, так что поводки их едва сдерживали.

За ними показались солдаты в черных плащах и с матово блестящим оружием. Ким узнал центуриона по султану на его шлеме, о прочих было невозможно сказать, люди это или больги.

Люди и больги, что за странный союз?

Однако уже не осталось времени об этом раздумывать, так как собаки были спущены.

Как стрела, вылетела первая. С морды ее стекала пена, клыки были длинны и остры. В налитых кровью глазах сверкала жажда убийства.

Ким даже не стал поднимать кинжал. Он видел смерть, приближающуюся к нему, и единственное, что пришло в голову, была мысль о том, что на вопрос «почему» он уже никогда не получит ответа.

Что-то мелькнуло в поле зрения Кима и ударило в черное тело нападавшего пса. И почему-то отбросило его в сторону. Опрокинувшись, пес с визгом упал на землю. Брызнула кровь. Красные пузыри показались из его разинутой пасти, глаза утратили блеск и угасли. Из собачьего бока торчало белое древко стрелы.

Следующие стрелы, просвистев, впились в тела остальных собак. Одной из них стрела попала в шею, и собака с клокотанием околела. Другую выстрел приковал к земле, и прежде чем она смогла освободиться, вторая стрела вонзилась ей в глаз. Четвертая была поражена в круп, и она скатилась в ручей, где, вздрагивая и завывая, извивалась до тех пор, пока две новые стрелы ее не прикончили.

Только одна из собак уцелела. Она выбрала своей жертвой Горбаца. Однако расправа над прочими собаками из своры на какой-то миг сбила ее с толку. Больг не медлил, обеими руками он поднял железный прут, удар которого обрушился на пса с такой мощью, что череп его раскололся и брызнул мозг. Животное было мертво прежде, чем упало на землю.

Мгновение царила тишина. Тогда рванулся вперед один из легионеров, все еще стоявших при входе в котловину. И сразу же схватился за шею, из которой торчала оперенная стрела. Центурион понял, что тупик, в который они загнали было добычу, теперь для самих охотников стал смертельной ловушкой.

Прозвучал приказ:

– Retro! Назад!

Легионеры подняли щиты, чтобы прикрыть себя, и построились в каре для организованного отступления.

Врага видно не было. Но он их видел прекрасно, обнаруживая слабые места в обороне легионеров. Тут же свистели белые стрелы и находили свою цель.

В конце концов, остался лишь великан-центурион, покрытый многочисленными мелкими кровоточащими ранами, один среди мертвых и умирающих.

– Покажитесь, вы, трусы! – прорычал он. – Если среди вас есть мужчина, он должен со мной сразиться!

Из кустарника вышел кто-то высокий и стройный, одетый в зеленый плащ с капюшоном, так что черты его лица невозможно было различить. Доспехи его состояли лишь из кожаной куртки с заклепками, однако меч в руке – длинный прямой клинок – был из шлифованной стали.

Меч ярко блестел. Однако то, что произошло потом, осталось не замеченным Кимом и его спутниками, ибо их внимание было отвлечено тем, что из-за кустарника появились фигуры, одетые во все зеленое. Они были не слишком высокого роста, тонкокостные, изящно сложенные, со светлыми волосами, изогнутыми бровями и острыми ушами.

– Эльфы! – вскричал Ким. – Мы спасены!

Стоящий впереди эльф, воин, чье лицо было покрыто шрамами, а волосы были почти белыми, поднял лук. Другие сделали то же самое. Стрелы были направлены, тетивы натянуты. В глазах эльфов отсутствовало дружелюбие.

– Гурдан им-белег!

Не требовалось особых познаний в эльфийском языке, чтобы понять эти слова: «Смерть больгу!»

– Нет! – закричал Ким. – Он наш друг. Он нас спас.

Он встал перед Горбацом и, защищая его, распростер руки. Альдо сделал то же.

Горбац поднял свой железный прут, желая отдать свою жизнь как можно дороже. Ветер пел в натянутых тетивах луков.

– Прекратите! – раздался голос. Человек высокого роста прокладывал себе путь меж лучников. Эльф, стоявший впереди и целившийся в Кима, опустил лук, но оставил стрелу на тетиве.

Воин, вступивший в поединок с центурионом, выступил вперед. Его капюшон был глубоко надвинут на лоб, так что увидеть его лицо было невозможно. Меч в его руке был красен от крови.

Этот меч был знаком Киму. Выкованный в древности в кузнице гномов Инзилагуна, он был мощным оружием повелителя людей.

– Фабиан?