"Белые сны" - читать интересную книгу автора (Песков Василий Михайлович)

Великое состязание

От Мак-Мёрдо до Мирного, если измерить карту линейкой, семнадцать сантиметров. Наш самолет пролетает три сантиметра за час. Прибавим ветер, который мешает лететь. Все равно за шесть часов одолеем огромный кусок Антарктиды. Невозможно даже представить себе пешего человека на этом пути. А ведь ходили, и не очень давно – полсотни лет прошло.

Вспомнив об этих людях, пытаюсь хоть что-нибудь увидеть, кроме снега внизу… Только снег! Ни одного пятнышка. Снег, до блеска полированный солнцем, снег в матовых застругах, снежные горы. Тут никто не живет. Не залетает птица сюда. Даже невидимый глазу микроб не выживав в этих снегах. Оставь пищу – много лет не испортится. Вот доказательство. Достаю из сумки дорогой антарктический сувенир – галету из домика Скотта. Она полвека лежала в снегу с того лета, когда люди пешком достигли Южного полюса. Дощатый домик на берегу моря Росса занесен снегом. Лопатой мы откопали в снегу цинковый ящик, отогнули край. Четыре галеты, в дырочках, с двумя английскими буквами. В самолете галеты отмякли, пахнут хорошим пшеничным хлебом. Три бережно заворачиваю в целлофановый лист. Одну ломаю на четыре кусочка. Жуем… Хлеб как хлеб. И всё же – пятьдесят лет! Скотт с товарищами совсем немного не дошел до склада, где лежали припасы. Могила в этих снегах. Никто не может сказать, где именно.


Древние мудрецы, разглядывая карту, на которой еще не было ни Америки, ни Австралии, каким-то чутьем догадывались: вот тут, внизу, должен лежать материк – «для равновесия». Неоткрытую землю называли Антарктика – «лежащая против Арктики». Люди добрались до Америки, открыли Австралию. Но дальше, «вниз», Земля не пускала.

Антарктиду в 1820 году открыли русские моряки. И сразу одна за другой устремились туда экспедиции. Только войны прерывали интерес к этому краю Земли. Человека толкали сюда жажда познаний, стремление добыть славу для нации, жажда подвига и честолюбие. Тут находили и славу и могилу. Много историй помнят снега Антарктиды. Пятьдесят лет назад случилось самое драматическое из всех человеческих состязаний на этой земле.


Начало нашего века. Человек уже имел телеграф, уже обрел крылья, паруса сменила паровая машина. И Земля покорилась. Осталось на Земле не много мест, куда человек еще не ступал. Среди них полюса – Южный и Северный. Началось лихорадочное состязание за эти призы.

1911 год, 5 января. Английское судно «Терра-Нова» подошло к берегам Антарктиды. Люди выгрузили провиант, снаряжение, тридцать три собаки, семнадцать лошадей, трое мотосаней. Цель экспедиции: зимовка, научные наблюдения и, самое главное, как только наступит весна – штурм Южного полюса. Два года назад англичанин Шеклтон уже сделал такую попытку. До полюса оставалось сто восемьдесят километров, но люди вернулись. На этот раз англичане решили вернуться с победой. Руководил экспедицией капитан Роберт Скотт.

Все было рассчитано. За год до похода по пути к полюсу капитан Скотт начал создавать склады продовольствия. Тем временем корабль «Терра-Нова» с другой группой ученых ушел на восток вдоль берега Антарктиды. Вернувшись, он привез Скотту известие: «В Китовой бухте стоит норвежское судно „Фрам“. Амундсен готовится штурмовать Южный полюс».

Два человека вступили в тяжелое состязание. Кто были эти люди?


Роберт Скотт. Военный моряк. Позже, когда имя его стало известно миру, писатель Цвейг, изучавший биографию Скотта, написал литературный портрет. «…Его биография соответствует его рангу. Он исполнял свои служебные обязанности к полному удовлетворению своего начальства… Его лицо, судя по фотографиям, ничем не отличается от тысячи, от десятка тысяч английских лиц: холодное, неподвижное, словно застывшее, оно полно затаенной энергии. Серые глаза, крепко сжатые губы. Ни одной романтической черты, ни проблеска веселости в этом лице, проникнутом волей и практическим здравым смыслом… Настоящий представитель английского народа, где даже гений скован оцепеневшей формой исполнения долга… Как сталь тверда его воля. Это обнаружилось еще до свершения подвига… Он снаряжает экспедицию, но ему не хватает средств. Это его не останавливает. Он жертвует своим состоянием…»

Внутренний мир этого человека не так прямолинеен и прост, как показалось писателю. Мы видим этого человека в трагические минуты его жизни. Он был до конца верен науке и долгу. Он был верным и заботливым другом. Мужеству у него будут учиться многие поколения.

Это была вторая попытка Скотта достигнуть Южного полюса. Первый раз он пришел в Антарктиду в 1902 году на судне «Дискавери». Тогда Скотт убедился: тысяча пятьсот километров до полюса – дорога большая и трудная. Теперь ему было сорок три года. Он чувствовал: полюс будет достигнут. Но соперник… Он не давал время. Скотт хорошо знал человека, который уведомил его, что хочет «конкурировать с ним в открытии Южного полюса».


Руаль Амундсен. Это был известный миру полярник. Он много раз зимовал в Арктике и Антарктике. Он первый проплыл из Атлантического океана в Тихий Северо-Западным морским проходом. Он писал о себе: «Вся жизнь с пятнадцатилетнего возраста была постоянным движением вперед к одной определенной цели». В юности он закаляет себя: зимой сон с открытым окном, футбол, лыжи, работа столяром на судостроительной верфи. Потом он решает: полярный исследователь должен быть хорошим моряком. Он плавает матросом, сдает экзамен на штурмана, потом становится капитаном дальнего плавания. Он изучает науку, первым в Норвегии получает звание летчика. Он стал иметь все, что надо было иметь полярному исследователю: знания, убежденность, мужество, работоспособность, организаторский талант, веру в свои силы. Его выносливость поражала людей. В Северной Канаде он спешил послать телеграммы, чтобы оповестить мир о новой своей победе. Полярной ночью прошел на лыжах семьсот километров, пересек горную цепь высотой две тысячи семьсот метров, ночуя в снегах при пятидесятиградусных морозах. Отправив телеграммы, Амундсен вернулся к товарищам тем же трудным путем. Он лично проверял каждый ящик, каждый тюк снаряжений для своих экспедиций. Он говорил: «Предусмотрительность и осторожность одинаково важны: предусмотрительность – чтобы вовремя заметить трудности, а осторожность – чтобы наиболее тщательно приготовиться к их встрече». У этого человека была слабость: он любил славу. Амундсен снаряжал «Фрам» для покорения Северного полюса. Перед самым отплытием он узнает: Северный полюс открыт американцем Пири. Это был серьезный удар.

«Я хотел поддержать честь своего имени как исследователя, мне нужно было как можно скорее одержать ту или иную сенсационную победу». «Фрам» вышел из гавани и пошел в Атлантический океан, чтобы, сделав крюк и пройдя Берингов пролив, двинуться дрейфом к Северному полюсу. Но в самом начале пути Амундсен собрал команду на палубе:

– Я переменил решение. Мы идем не к Северному полюсу. Мы пойдем к Южному полюсу.

Скотту он послал письмо с вызовом. Брату поручил оповестить мир об этом решении.

Экспедицию Амундсен тщательно подготовил. Все было до мелочи учтено. Большой опыт подсказал ему: к полюсу надо идти на собаках. Рассчитано было, на каком километре собак надо будет забить для корма другим собакам, с какого километра на обратном пути собачье мясо пойдет в пищу и людям. Одежда, палатки, сани, даже кнуты были подготовлены самым лучшим, самым тщательным образом. На каждые сани сзади укрепили велосипедное колесо со счетчиком километров. Англичане не рискнули разбить лагерь прямо на льду, забрались на материк. Амундсен рассудил: в Китовой бухте лед держат скалы и мели – ничего не случится. Выбор этого более близкого к полюсу места давал выигрыш свыше ста километров. Так же как и Скотт, Амундсен заранее соорудил склады на пути к полюсу. Чтобы легче было найти обратно дорогу, через каждые девять километров ставились кладки из снежных брусков.

Девятнадцатого октября 1911 года пять норвежцев – Амундсен, Хансен, Вистинг, Хассель и Бьоланд – двинулись к полюсу. На этот раз он выступал почти как спортсмен: «Надо дойти до полюса». Все остальное считалось второстепенным.


Англичане, наоборот, вели научные наблюдения по самой широкой программе. Медленно двигался к полюсу конный отряд. Моторные сани сразу вышли из строя. Через двадцать дней пути застрелили первую лошадь. Она обессилела и тормозила движение. Отряд шел сквозь снежную бурю. После каждой стоянки откапывали лошадей и палатки. Неумолимо шло время. Через месяц после начала похода застрелили все лошадей – кончился корм. Только собаки, несмотря на плохую погоду, резво бежали вперед. Каюром был русский парень Дмитрий Горев. Он из Сибири через Дальний Восток и Сидней доставил для Скотта упряжку собак.

Четвертого января Скотт отправил в лагерь собак и всех кто его провожал. К полюсу двинулись пятеро: Скотт, Уилсон, Отс, Эванс и Боуэрс. Скотт был самый старший, лейтенанту Боуэрсу исполнилось двадцать восемь. Пять человек, утопая по пояс в снегу, тащили сани. День за днем. Одежда то намокала от снега, то покрывалась ледяной коркой. Шаг за шагом к полюсу. Мучила мысль: где-то слева идут соперники…

Снег – как сыпучий песок. Сани невозможно сдвинуть. Аккуратно ведется дневник. «Никогда не испытывал я ничего подобного. Сани все время скребут полозьями и скрипят… До полюса около 74 миль. Выдержим ли мы еще семь дней? Изводимся вконец. Из нас никто никогда не испытывал такой каторги… Переживаем ужасные дни». Но победа уже близка, и они идут шаг за шагом. «Удивительный человек Боуэрс! Невзирая на все мои убеждения, он настоял на своем – делал наблюдения… Должны дойти».

Шестнадцатого января зоркий Боуэрс разглядел впереди странную точку. Что это?.. Когда подошли ближе, точка оказалась флагом, привязанным к полозу от саней. Тут же были видны следы недавнего лагеря: следы от лыж и саней, отпечатки собачьих лап. Измученные вконец люди стояли, опустив головы. Победы не было. «Вся история как на ладони: норвежцы нас опередили. Они первыми достигли полюса. Ужасное разочарование!.. Конец всем нашим мечтам. Печальное будет возвращение».

Можно себе представить состояние пяти измученных людей. Они нашли в себе силы точно определить место полюса. Он оказался в полутора милях от норвежского лагеря. Но и тут виднелись следы от лыж – норвежцы для верности делали много кругов у стоянки. В палатке норвежцев лежали мешки с теплой одеждой, несколько приборов и записка Амундсена. Он просил Скотта в случае гибели их партии доставить письмо норвежскому королю. «Мы воздвигли гурий, водрузили наш бедный обиженный английский флаг и сфотографировали себя», – записал Скотт. Предстояла дорога назад. Убитые неудачей люди хорошо сознавали, как она будет трудна. «Великий Боже! Что это за ужасное место и каково нам понимать, что за все труды мы не вознаграждены даже сознанием того, что пришли сюда первыми!.. Побежим домой. Борьба будет отчаянная. Спрашивается, удастся ли победить?.. Прощайте, золотые грезы!»


Путь Амундсена тоже не был прогулкой. Двигались то в пурге, то в тумане. Бесчисленные трещины, присыпанные снегом, как ловушки, стерегли людей и собак. «Это было странное путешествие, – рассказывал Амундсен, – мы проходили по совершенно неизведанным местам, новым горам, ледникам и хребтам, но ничего не видели». Ледник, по которому двигалась экспедиция, красноречиво был назван Чертов Глетчер. Но главный расчет оправдался: собаки безотказно тащили сани. Люди, держась за веревки, скользили вслед за упряжкой на лыжах. Груз на санях с каждым днем уменьшался. Точно были рассчитаны дни, когда собака переставала служить средством передвижения и начинала служить продовольствием. Боялись не найти дорогу назад, поэтому часто ставили снежные кладки. Всего до полюса поставили сто пятьдесят кладок. В день проходили точно двадцать восемь, а потом тридцать семь километров. 15 декабря Амундсен и четверо его спутников достигли полюса. Два дня отдыха, вкушения победы – и снова в путь.

Через тридцать девять дней норвежцы благополучно вернулись на базу. Всего путешествие к полюсу заняло девяносто девять дней. «Поход Амундсена к Южному полюсу, – писал один из полярников, – можно сравнить с безупречным разыгрыванием музыкальной пьесы, в которой каждый такт, каждая нота были заранее известны и продуманы… Всё шло именно так, как это предвидел и рассчитал Амундсен».

Амундсен ни одного лишнего дня в Антарктиде не задержался. 7 марта 1912 года с острова Тасмания по телеграфу он известил мир о своей победе и благополучном завершении экспедиции.


На английской базе ждали возвращения Скотта. В конце февраля навстречу ему отправились на собаках Черри-Горрард и русский каюр Дмитрий Горев. Ожидали напрасно. Всем было ясно: Скотт уже не вернется. После полярной ночи начались поиски. Через две недели отряд доктора Аткинсона увидел занесенную снегом палатку. Вот строчка из его донесения: «В палатке были тела капитана Скотта, доктора Уилсона и лейтенанта Боуэрса. Уилсон и Боуэрс был найдены в положении спящих, причем их спальные мешки были закрыты над головами, как будто они сами это сделали вполне естественным образом.

Скотт умер позднее. Он отбросил отвороты своего спального мешка и раскрыл куртку. Маленькая сумка, в которой находились три записные книжки, лежала у него под плечами… Среди вещей было 35 фунтов очень ценных геологических образцов».

На могиле погибших поставили снежный холм и крест из двух лыж. Дневник Скотта и прощальные письма домой рассказали о последнем этапе трагедии.

Сто сорок восемь дней пути на морозе, под ледяным ветром. Пока будет цениться на Земле человеческое мужество, этот дневник будет людей потрясать. Ледяные ловушки. По сыпучему снегу не скользят ни лыжи, ни сани. Потерянный след. Припадки слепоты от снега. Каждый день тревога: хватит ли пищи до нового склада, не потерян ли склад? Холод и постоянные мысли о пище. Обмороженные руки и ноги. Гибель товарищей. И уже нет надежды, но люди идут, и каждый день до последней минуты ведется дневник. Первым остался в снегах Эванс.

«16 февраля. …Положение тяжелое. Эванс, кажется, помрачился в уме. Он совсем на себя не похож…»

«17 февраля. …Эванс стоял на коленях. Одежда его была в беспорядке, руки обнажены и обморожены, глаза дикие. На вопрос, что с ним, Эванс ответил, запинаясь, что не знает, но думает, что был обморок. Мы подняли его на ноги. Через каждые два-три шага он снова падал… Когда же доставили его в палатку, он был в беспамятстве и… тихо скончался».

«3 марта. …Помилуй нас Бог, но нам не выдержать этой каторги! В своем кружке мы бесконечно бодры и веселы, но что каждый чувствует про себя, о том я могу только догадываться. Обувание по утрам отбирает все больше и больше времени, поэтому опасность с каждым днем увеличивается».

«6 марта. …Отс удивительно терпелив; я думаю, ноги причиняют ему адскую боль. Он не жалуется, но оживляется уже только вспышками и в палатке делается все более молчаливым…»

«10 марта. …Редкой силой духа обладает он… Сегодня утром он спросил Уилсона, есть ли у него какие-нибудь шансы. Уилсон, понятно, должен был сказать, что не знает, а самом деле их нет».

«16 марта или суббота 17-го. Потерял счет числам… Жизнь наша – чистая трагедия. Третьего дня за завтраком бедный Отс объявил, что дальше идти не может, и предложил нам оставить его, уложив в спальный мешок. Этого мы сделать не могли. …Он до самого конца не терял, не позволял себе терять надежды… Конец же был вот какой: Отс проспал предыдущую ночь, надеясь не проснуться, однако утром проснулся… Была пурга. Он сказал: „Пойду пройдусь. Может быть, не скоро вернусь“. Он вышел в метель, и мы его больше не видели… Хотя мы беспрестанно говорим о благополучном исходе, но не думаю, чтобы хоть один из нас в душе верил в возможность его».

«18 марта. …Моя правая нога пропала – отморожены почти все пальцы… Таковы ступени, приближающие меня к концу. …В походной печке последний керосин, и то он налит только наполовину… Вот и все, что стоит между нами и жизнью…»

«23 марта. Метель не унимается. Решили дождаться естественного конца…»

«29 марта. …Не думаю, чтобы мы теперь могли еще на что-либо надеяться. Выдержим до конца. Мы, понятно, все слабеем, и конец не может быть далек. Жаль, но не думаю, чтобы я был в состоянии еще писать.

Р. Скотт».

Последняя запись: «Ради Бога, не оставьте наших близких».


Это был конец людей, большого мужества. Амундсен писал: «Никто лучше меня не может воздать должное геройской отваге наших мужественных… соперников, так как мы лучше всех способны оценить грозные опасности этого предприятия».

Так закончилось драматическое состязание честолюбиях и великих исследователей. После открытия Антарктиды покорение Южного полюса было самой большой победой человека на снежной земле. Амундсен узнал славу победителя. Он побывал потом на Северном полюсе, но судьба и ему уготовила ледяную могилу.

В мае 1928 года в Арктике потерпел катастрофу дирижабль итальянца Нобиле. Спасать погибающих двинулись суда многих стран. Три советских ледокола – «Красин», «Седов» и «Малыгин» – вышли на помощь. Амундсену было пятьдесят шесть лет. Но он тоже рвался на помощь гибнущим людям. Он вылетел на французском гидроплане «Латам» Через два часа связь с самолетом была потеряна. Он не прилетел на Шпицберген. Ждали сутки, еще сутки, неделю – никаких известий. Прошло десять недель. 1 сентября мир облетела телеграмма из Осло: «Пароход „Брод“ нашел в море поплавок от гидроплана типа „Латам“».

Так судьба уравняла соперников. Две могилы во льдах. На Шпицбергене стоит каменный памятник Амундсену. Деревянный крест стоит в Антарктиде на высокой горе. На нем вырезана строка из поэмы:

«Бороться и искать. Найти и не сдаваться!»

Эти слова стали девизом пытливых и беспокойных людей.