"Город несколько лет спустя" - читать интересную книгу автора (Мэрфи Пэт)

Дэнни-бой ухаживал за Джекс очень осторожно, как человек, который хочет поймать бабочку, не причинив вреда нежным крылышкам. Или, скорее, осу, которая может и ужалить, не прояви ты достаточно бдительности. Как бы то ни было, он не торопился.

Молодой человек приобрел привычку наблюдать за ее лицом, когда Джекс не видела. Когда девушка смотрела на него, в глазах ее всегда была настороженность, граничащая с враждебностью. Зато во сне ее лицо расслаблялось и становилось нежным, искренним и по-детски серьезным. Дэнни прокрадывался в ее спальню и любовался ею – она казалась такой маленькой и ранимой. Днем, охотясь, рыбача или роясь в подсобках в поисках синей краски, он все чаще начал ловить себя на мыслях о ней – о ее руках, глазах, голосе.

Вечером он готовил ужин и они ели на крыше, любуясь закатом. Джекс разговаривала мало, отвечала на вопросы односложно и редко сама о чем-либо спрашивала.

– Что ты делала сегодня?

– Гуляла.

– А где?

Она мотала головой в направлении западной части Города и снова замолкала.

Дэнни предложил ей показать Город, но она сразу же отказалась. На следующий день предложил снова, и она напряглась, в глазах появилось настороженное выражение, как у кошки, готовящейся ускользнуть в любой момент. Он вздохнул и отказался от попыток убедить ее.

Джекс нравилось молчание, а Дэнни чувствовал себя неловко и пытался заполнить паузы, рассказывая о себе, о своих планах и мечтах, об Эсмеральде и о своем детстве в пустынном Городе.

Он часто приносил ей подарки: букет экзотических цветов, собранных в парке, бумажный китайский зонтик, расписанный летящими цаплями, заводную обезьяну, разбрызгивающую при ходьбе яркие искры. Джекс принимала эти безделушки и вежливо благодарила его, но лицо ее сохраняло недоуменное выражение, как будто она не знала, что и думать.

Однажды пасмурным днем, несколько недель спустя после появления в Городе девушки, Дэнни-бой ждал возле Золотых Ворот Мерседес и Змея. На Город, словно огромное ватное одеяло, с запада надвигался туман. Вокруг перекладин моста уже начинали виться первые тоненькие завитки белой дымки. Внизу молодой человек видел Алькатрас и небоскребы, но знал, что через несколько часов туман полностью поглотит Город.

Дэнни прошелся вдоль моста, залюбовавшись уже проделанной работой. Он в который раз похвалил себя, что не стал навязывать артистам определенный стиль, а лишь распределил участки и выделил краску. Некоторые художники дали своей фантазии развернуться на огромных пространствах – основаниях башен или основных перекладинах. Другие предпочли ювелирную работу на тоненьких перилах.

Самому Дэнни больше всего нравилась фигура обнаженной женщины, изображенная на тонких столбах, поддерживающих перила. Увидеть ее можно было, только встав на определенное место справа; в противном случае зритель видел только синие линии, беспорядочно нанесенные на столбы. Кроме этого, его улыбку всегда вызывали темно-синие отпечатки ног на васильковых перилах – один из танцоров окунул ноги в краску и станцевал на выделенном для него отрезке.

Иногда, когда молодой человек смотрел на огромный мост, на величественные холмы Марина, он пугался грандиозности своей задачи, его мучила неуверенность. После почти года работы они смогли закончить только одну сторону, да и то большая часть башен и некоторые перекладины все еще выделялись оранжевой облупившейся краской на фоне синих работ художников Города. До появления Джекс Дэнни не знал этих сомнений, да и куда ему было торопиться? Но теперь на него временами накатывала тревога – а что, если армия Четырехзвездного появится на пороге Города до того, как работа будет завершена?

От грустных мыслей его отвлек шум мотора мотоцикла Змея. Дэнни поспешил вернуться к условленному месту встречи. Как обычно, художник устроил из своего появления небольшое представление, на полной скорости промчавшись сквозь ворота, резко затормозив прямо перед Дэнни и с бешеным визгом развернув мотоцикл на 360 градусов.

– Йо, Дэнни! Как дела?

– Порядок. Не передумал еще с мостом? Змей задрал голову, разглядывая башни.

– Без вопросов, мужик. Я набрал человек пятнадцать в помощники, есть даже бывший скалолаз. Мы нашли снаряжение и уже успели потренироваться. Кстати, я клево ползаю по стенам, чувак. Уже думал, не сменить ли Мне погоняло со Змея на Паука?

Дэнни усмехнулся.

– О'кей, вам что-нибудь еще надо для работы? Вместе они пошли к башне, где Дэнни сложил все имеющиеся приспособления. Змей работал исключительно с распылителями, что ограничивало его цветовую гамму. Поторговавшись, они все-таки остановили выбор на трех оттенках, имевшихся в избытке. И тут Змей задал вопрос, которого так боялся Дэнни:

– Кстати, а кто будет размалевывать вторую башню? Молодой человек осторожно спросил:

– А у кого еще хватит куража? Змей задумался.

– Ну, я не знаю, кто был бы так же крут… Если только… – Он осекся и уставился на Дэнни. – Ты что, собрался приглашать Мерседес и ее братков?

Молодой человек кивнул, сдерживая смех.

– Брат, ты сдурел? Они ж тебе здесь все разнесут! Нет, ты все-таки шутишь!

За годы между группой неомайянистов, которую возглавляла Мерседес, и другими артистами граффити произошел не один «территориальный» спор. Однажды она, руководствуясь религиозными побуждениями, нарисовала картину поверх одного из произведений Змея. Городской Совет призвал ее к ответу. Она публично принесла Змею свои извинения, но от позиции своей не отказалась, заявив, что по-другому действовать не могла. Стена, из-за которой разгорелся спор, находилась в самом центре Города, и картина представляла значительную религиозную ценность для художников ее группировки. Совет вынес Мерседес публичное порицание, но не предпринял никаких дисциплинарных мер. Змей затаил обиду.

– Я говорю абсолютно серьезно. Уверен, они отлично справятся.

Дэнни-бой прекрасно знал, что Змей будет возмущен, но отступать не собирался. Другого выхода у него не было.

– Все забыли об этом. Я с ними сотрудничать не буду.

– Очень жаль. Я-то думал, ты будешь рад поработать с этой башней. Представляешь, твои картины будут видны из каждого уголка Города. Они будут первым, что увидят торговцы, приезжающие к нам.

– Только не надо ко мне подлизываться. И потом, ты все равно не закончишь мост без меня!

– А вот на это я бы не рассчитывал. В конце концов, Мерседес будет рада раскрасить обе башни.

Змей молча зашагал к своему мотоциклу. Усаживаясь, он угрюмо буркнул:

– Ага, тебе хватит ума предложить ей!

Дэнни смотрел на волны, разбивающиеся о пирс. Вздохнув, он ответил:

– А что же мне остается делать?

Змей упрямо молчал, и Дэнни продолжил:

– Что, если Звездун захватит Город? Ты что, откажешься сражаться на одной стороне с Мерседес? Пожалуйста, подумай хорошенько.

– Ой, вот только не дави на сознательность. – Змей плюнул в воду и посмотрел собеседнику в лицо. – Посмотрю, может, удастся уговорить парней.

– Ну и славно.

Дэнни почувствовал облегчение. Парни, вне всякого сомнения, последуют примеру Змея.

– Но ты делаешь ошибку! Сам поймешь, но будет поздно! – не унимался артист, заводя мотоцикл.

– Там видно будет.

В этот момент показалась Мерседес верхом. Змей промчался мимо нее на огромной скорости, перепугав лошадь, и вскоре исчез из виду в облаке пыли.

– Придурок, – прокомментировала Мерседес, спешиваясь.

– Ну, есть немного, зато какой талантливый!

Мерседес с сомнением посмотрела на Дэнни, но ничего не ответила. Они направились ко второй башне. Художница оглядела мост и вздохнула:

– Да, красиво будет. Вопрос в том, успеем ли мы закончить до прихода генерала?

Дэнни удивленно посмотрел на нее:

– Откуда такая уверенность? На Совете ты не очень-то поверила Джекс.

– А я передумала. Наверное, девчонке можно доверять.

– Конечно, можно, – незамедлительно встал на защиту девушки Дэнни.

– Ах вот как? – широко улыбнулась Мерседес. – Что?

Молодой человек почувствовал, как кровь приливает к лицу, и поспешно отвернулся. Мерседес, все еще улыбаясь, нежно взяла его под руку.

– Так ты влюбился в эту маленькую дикарку?

Он не отвечал, отводя глаза.

– Дружок, уши выдают тебя. Красные, что твой помидор. Ну, что ты молчишь, все равно все уже ясно.

– Я не знаю.

– Мальчик мой, это так прекрасно – быть влюбленным! Только почему у тебя такое несчастное лицо? Ну же, расскажи мне.

Они дошли до основания башни и сели по-турецки на асфальт, прислонившись к каменной стене.

– Так в чем твоя проблема, Дэнни-бой? Удивляясь сам себе, молодой человек все рассказал ей: и что не знает, как к нему относится Джекс, и что она не радуется его обществу, и что он просыпается по ночам, чтобы проверить, не исчезла ли она. Мерседес терпеливо слушала.

– Значит, ты боишься, что она уйдет без предупреждения, не знаешь, как ее удержать, и хотел бы посадить под замок, чтобы быть до конца уверенным, – подытожила она.

– Нет, что ты, я понимаю, это глупо, – слабо запротестовал Дэнни. – Я просто боюсь, что ее кто-нибудь обидит. Она же бродит по Городу совсем одна. К тому же здесь так легко заблудиться.

Однако слова прозвучали малоубедительно. Как раз прошлой ночью Дэнни поймал себя на мысли, что хорошо бы она сломала не ключицу, а, положим, ногу. Тогда бы ей пришлось остаться. Мерседес, без сомнения, уловила фальшь.

– Ты боишься, что она уйдет и не вернется.

– Я этого не говорил.

– Но это тебя мучает. – Мерседес успокаивающе похлопала его по руке. – Посмотри в лицо своему страху, и ты сможешь его побороть. Если хочешь, чтобы она осталась с тобой, – не удерживай ее.

– Даже если бы я хотел ее удержать – кто я для нее?

– Значит, помоги ей уйти, если она этого хочет. Дай ей то, что ей нужно.

На следующий день Дэнни подарил Джекс велосипед.

Надежный горный велосипед с десятью скоростями он нашел в магазине на Хайт-стрит и привез его в отель, когда девушка гуляла где-то в Городе. Большая часть дня у него ушла на замену шин, проверку тормозов, корректировку переключения скоростей. Когда он заканчивал, вернулась Джекс, как обычно в сопровождении обезьянки. Изабель с лаем кинулась им навстречу, загнав животное на карниз отеля.

– Это тебе. На велосипеде легче будет осматривать Город, сможешь ездить, куда пожелаешь, – сказал Дэнни, не глядя на нее.

Сердце у него щемило. Джекс тоже выглядела обеспокоенной.

– Я и так хожу, куда хочу.

Он совсем расстроился, заметив, что она не рада. Как бы то ни было, Дэнни сдаваться не собирался.

– Как ты не понимаешь, на велосипеде можно доехать из одного конца Города в другой за какую-то пару часов.

Она посмотрела на него, облизнула губы, но ничего не ответила.

– Мне осталось только отрегулировать сиденье по твоему росту, и он готов. – Дэнни нервничал все сильнее, а девушка никак не хотела помочь ему, более того, похоже, начинала злиться. – Эй, в чем дело?

Нахмурившись, она отрывисто ответила:

– Я не умею ездить на этой штуке.

Дэнни расслабился. Ясно, ей не нравится, что приходится признавать свою беспомощность.

– Это совсем не сложно. Я могу научить тебя. Только сначала сядь, я поправлю сиденье.

Он показал ей, как держать руль, и помог докатить велосипед до улицы, где было поменьше выбоин и трещин на асфальте. Дорогу преграждала лишь древняя «тойота», но больше препятствий не наблюдалось. Обезьянка, сопровождавшая их от самого отеля, уселась на бордюре клумбы и принялась копошиться в траве в поисках съедобных трав.

Сначала Дэнни-бой продемонстрировал девушке собственное мастерство, прокатившись вниз по улице и круто развернувшись.

– Видишь, ничего невозможного. Садись, я помогу тебе.

Пока Джекс садилась, Дэнни держал велосипед и давал ей наставления.

– Я установлю для начала четвертую скорость. Переключатель пока не трогай. Ставь ноги на педали. Я держу тебя.

Джекс опасливо оторвала ноги от земли и поставила на педали.

– Держи равновесие. Попробуй покрутить педали, только плавно.

Он подтолкнул велосипед и побежал рядом, поддерживая его за багажник. Мартышка сзади пронзительно заверещала. Изабель, заливаясь лаем, помчалась за ними. Джекс крутанула педали несколько раз, и Дэнни от неожиданности отпустил багажник. Несколько метров девушке удавалось держать равновесие – она ехала прямо, ветер развевал ее волосы. Дэнни видел, что она широко улыбается. Еще никогда он не замечал на ее лице такого умиротворенного выражения. Затем переднее колесо заехало в выбоину, велосипед завилял и на всей скорости врезался в «тойоту».

Дэнни-бой подбежал к девушке.

– Ты как? Все в порядке? Может, на сегодня хватит? Может…

Из разбитого локтя текла кровь, но Джекс широко улыбнулась ему и вскочила на ноги.

– Это же как будто летать! Что же ты сразу не сказал? – Она не дожидалась ответа, слова полились из нее. – Я была как ястреб, я парила, ловила ветер и мчалась вперед!

Дэнни поначалу даже онемел от неожиданности. До сих пор он не слышал от нее такого пространного высказывания. К тому же Джекс улыбалась, и улыбалась именно ему.

– Хочу еще! – заявила она безапелляционно, и Дэнни подчинился.

Она вновь и вновь садилась на велосипед, каждый раз стараясь проехать чуть дальше, прежде чем свалиться. Дэнни выкрикивал советы, каждый раз слишком поздно: «Сейчас езжай прямо!», «Не жми так сильно на педали!», «Наклонись в другую сторону – да нет же, в ДРУГУЮ!!!»

Несколько раз девушке даже удалось объехать «тойоту». В большинстве же случаев она теряла равновесие и падала, каждый раз получая новую шишку и царапину, но не сдаваясь.

– Может, передохнешь? – осторожно предложил ей учитель, но она нетерпеливо отмахнулась.

Ближе к вечеру она уверенно объехала «тойоту», завиляла, но выправилась и поехала дальше. Изабель, которой давно уже надоело наблюдать сидя, вскочила и кинулась за ней. Через несколько кварталов Дэнни-бой догнал их на своем велосипеде, но Джекс уже шла, чуть прихрамывая.

– Представляешь, заехала в выбоину и опять свалилась, – сообщила она, явно довольная собой.

– Как твое плечо? Не болит?

– Нет, все в порядке. Поехали, прокатимся?

– Давай, если ты не устала. Ее улыбка немного поблекла.

– Нет, не устала.

Некоторое время они шли молча, наконец Дэнни произнес:

– Скоро ты сможешь кататься одна по всему Городу. Я мог бы показать тебе лучшие маршруты. От некоторых мест здесь лучше держаться подальше.

– Зачем ты это делаешь? – перебила она внезапно. – Зачем учишь меня?

Дэнни пожал плечами, избегая ее взгляда. Ответа на этот простой вопрос у него не было, и он начал нервничать.

– А что, нельзя?

Это прозвучало неожиданно грубо, и они снова замолчали. Молодой человек почувствовал, что она ускользает от него снова, и неохотно объяснил:

– Мне посоветовала Мерседес.

– Научить меня ездить на велосипеде?

– Нет. Помочь тебе уехать, если ты так хочешь. – Он помолчал и тихо добавил: – А на велосипеде ты можешь уехать в любое время.

Джекс молча посмотрела на него, затем отвернулась. Они стояли на самой вершине холма, перед ними расстилалась широкая улица, спускающаяся вниз.

– Догоняй! – услышал он ее крик и увидел, как девушка стремительно мчится вниз.

Ее веселье передалось ему, и Дэнни кинулся вдогонку. Они ехали по району Ричмонд, изредка перекликаясь – Джекс спрашивала, какие места они проезжают, а Дэнни отвечал: парк Золотые Ворота, Университет Сан-Франциско, церковь святой Моники.

Переехав Сорок восьмую авеню, Джекс сначала замедлила ход, а затем резко затормозила. Дэнни подъехал к ней и тоже остановился. Впереди был океан.

– Почему ты остановилась?

– Что это? – Она взглянула на Дэнни расширенными от удивления глазами. – Ты посмотри, сколько воды. Я даже не вижу другого берега.

– Ну, ничего странного. Это же океан. Противоположный берег за сотни миль отсюда.

– Так уж и за сотни!

Она недоверчиво покачала головой.

– Точно тебе говорю. Мне рассказывал Ученый. Пойдем.

Он поехал вперед к Большому Шоссе, идущему вдоль побережья. Доехав до пляжа, Дэнни слез с велосипеда и пошел к волнорезу. Оглянувшись, он увидел, что Джекс идет следом, все еще не сводя восхищенного взгляда с горизонта.

Дэнни прислонил свой велосипед к волнорезу и присел на камень, чтобы снять кроссовки.

– Разуйся, а то песок попадет, – посоветовал он девушке, спрыгнул с волнореза и побежал к воде.

Дэнни остановился у кромки прибоя и почувствовал, как ледяная вода обволакивает его лодыжки. Изабель плескалась рядом с ним, тявкая на волны и фыркая от соленых брызг. Он оглянулся.

Джекс стояла на границе мокрого песка, не решаясь зайти дальше.

– Попробуй на вкус, – посоветовал ей Дэнни, набирая в ладонь воды и смачивая ею губы. Девушка последовала его примеру и, сморщившись, плюнула.

– Отрава!

– Это просто соль.

Джекс кивнула, но зайти в воду так и не решилась. Молодой человек встал рядом с ней. Джекс стояла тихо-тихо, в ее позе чувствовалось напряжение, но не как обычно, смешанное с враждебностью. Скорее, она была потрясена, захвачена океаном, забыв даже, что надо держать Дэнни на расстоянии.

– Океан бесконечен, – тихо сказал молодой человек. – Однажды Марио плыл на своей лодке долго-долго. Потом он рассказывал, что так и не увидел другого берега.

Джекс по-прежнему молчала, и он предложил:

– Давай прогуляемся по берегу?

Дэнни взял ее за руку – она не сопротивлялась. Они пошли по пляжу. Наступал прибой, и каждая волна все ближе подбиралась к их ногам.

– Смотри!

На пляже кто-то искусно построил средневековый замок из песка. Крошечные флажки из водорослей развевались на башенках; на зубчатых стенах крепости, окружавшей замок, вытянулись на страже фигурки солдат рядом с пушками. Набегающая волна заполнила ров и стремительно пронеслась под деревянным мостиком.

Джекс села на корточки, чтобы поближе рассмотреть причудливое сооружение. Дэнни любовался ее лицом, которое заходящее солнце раскрасило нежным розовым цветом.

– Как красиво! – прошептала она, жалобно глядя на Дэнни и нервно сжимая руки. – Но ведь волны его разрушат!

– Не грусти, – ответил он, присаживаясь рядом на песок.

Она задумчиво покачала головой.

– Не понимаю… Зачем создавать что-то настолько прекрасное, если твое произведение будет разрушено, и ты это знаешь? Если бы мы случайно не оказались здесь, замок никто бы даже не увидел.

– Иногда самая большая радость не результат твоей работы, его прочность и долговечность, но сама работа. – Дэнни-бой наблюдал, как вода медленно размывает крепость. – Особенно если работаешь для себя, а не для кого-то еще. Создавая что-то прекрасное, меняешься сам. Частичка твоей души переходит в твое произведение, и ты становишься немножко другим. Немножко лучше.

– Поэтому ты красишь мост?

– Отчасти да.

– Почему только отчасти?

– Потому что изменяя себя, я изменяю мир. Мир становится мне ближе и понятнее.

Они долго сидели рядом, пока вода разрушала замок. Когда он совсем накренился, Джекс встала.

– Не хочу больше на это смотреть.

По дороге к велосипедам они молчали, думая каждый о своем. Вдруг девушка замерла.

– Господи, солнце, – выдохнула она, указывая рукой на линию горизонта, где ярко-красный диск уже начинал погружаться в воду. – Оно… оно тонет!

– Джекс, все в порядке, – пробормотал он, уловив в ее голосе нотки паники. – Так происходит каждый вечер, не пугайся. Я уже видел это.

Положив руку ей на плечо, он ощутил, что Джекс дрожит, и привлек ее к себе. Обнимая девушку, Дэнни ждал ее возмущения, резкого слова, но она не сопротивлялась. Он тихонько гладил ее волосы и шептал слова утешения, стараясь не спугнуть ее.

– Ученый говорит, что на самом деле солнце очень далеко отсюда, за тысячу миль. Просто кажется, что оно падает в океан.

Сейчас Джекс казалась ему такой маленькой и слабой, совсем хрупкой и незащищенной. Он чувствовал биение ее сердца, тепло ее дыхания на своей щеке.

– Так ты уже видел такое? – спросила она, поднимая голову.

В глазах ее отражался закат.

– Много раз.

Джекс немного расслабилась и печально наблюдала, как светящийся шар погружается в океан. Сгущались сумерки. Она посмотрела на Дэнни и нерешительно коснулась кончиками пальцев его щеки. Он не успел ничего сказать, девушка сразу же высвободилась из кольца его рук.

– Поехали домой, уже поздно.

Всю дорогу к отелю он пытался выкинуть из головы воспоминание о ее теплом маленьком теле в своих объятиях.