"Загадка замка Карентин" - читать интересную книгу автора (Адамс Петер)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,

Когда подозреваемый в убийстве молодой археолог Эрвин Конрой был арестован, все газеты поместили на первых страницах сообщение и фотографию наглого вымогателя наследства. Даже если бы Эрвину удалось раскопать в пустыне Месопотамии или в другом месте неизвестный до сих пор город, он не стал бы такой знаменитостью, как благодаря сенсационному сообщению, заклеймившему его как убийцу. Руководитель экспедиции, в которой он участвовал, сэр Джонатан Брук сказал, качая головой, что он никогда не ожидал такого от своего молодого способного сотрудника. Он добавил, правда, что тот всегда был немного склонен к насилию.

— Бедняга! — закончил он невпопад. В Уолсе царило оживление, от которого больше всех выигрывал Билл Шеннон. В городок толпами повалили журналисты, телерепортеры, кинооператоры и падкие на сенсации туристы Всем хотелось промочить горло, и никого не интересовало, где хозяин „Кровавой кузницы“ достает свой превосходный французский коньяк. В замке Карентин царила, напротив, удручающая тишина.

— Бедный юноша, — этими словами Патриция, как и сэр Джонатан Брук, выразила свое сочувствие арестованному. — Я никогда не думала, что этот тип инспектор, который залезает в чужие кладовые и чуть не захлебывается в портере, к тому же и глуп. Для меня с самого начала, когда еще ничего не произошло, существовал лишь один убийца. И имя его — Фишер!

— Я тоже не верю, что этот бедный юноша виновен, — вздохнула Дороти. — Но мне страшно. Инспектор арестовал его, теперь я на очереди. Но я не хочу. Зачем мне тогда так много денег, если придется остаток жизни провести в женской тюрьме? Вместо того. чтобы беседовать с тобой, моя верная и чуткая душа, мне придется использовать свой язык для склейки пакетов.

— О, это было бы ужасно. — Патриция смахнула слезу носовым платком.

— Как бы мне ни было тяжело покинуть тебя, но другого выхода у меня нет.

„Верная душа“ разрыдалась.

— Собери мои вещи, — попросила Дороти, — и поскорее. Я хочу уехать сегодня вечером лондонским поездом. Билет уже куплен, все причитающиеся деньги взяты из банка. Вот тебе сто фунтов на текущие расходы. Когда я буду в безопасности, вышлю еще.

Реакция Патриции чуть было не нарушила все планы.

— Вы уезжаете не потому, что боитесь ареста, а потому, что боитесь Фишера — И тут произошло самое неожиданное. — Если он убийца, а в этом, видит бог. нет сомнения, он все равно вас найдет и убьет, — сказала Патриция, — значит, надо устроить ему ловушку: сделав вид, что вы ничего не подозреваете, ждать момента, когда он вонзит в вашу спину нож или секиру. Но я предотвращу нападение и в решительный момент спасу вас. Хотя я всего лишь бедная, несостоятельная вдова, но когда нужно, я умею здорово драться. — Она оглядела теплую, уютную кухню, где состоялся этот разговор. Ее взгляд упал на кочергу. — Вот этим я так тресну его по черепу, что он очнется лишь в тюрьме!

— Патриция, ты этого не сделаешь. Сейчас ты соберешь мои вещи, пойдешь в свою комнату и разрыдаешься. Затем ты вернешься вся в слезах на кухню и приготовишь этому уроду Фишеру вкусный ужин. Он очень любит голубцы с мясом. При этом ты как бы невзначай дашь понять, что сегодня вечером я собираюсь удрать. Затем ты еще раз разрыдаешься у него на груди.

— На груди у этого чудовища? Никогда!

— Ты должна это сделать. Ради меня. Для твоего эксперимента я уже стара, а ты со своим жалостливым сердцем слишком слаба. Представь себе все это! Если ты шлепнешь Фишера кочергой по голове, раздастся треск его черепной коробки, кровь брызнет до потолка, а мозги поползут по его лицу! Разве ты сумеешь все это вынести?

Патриция содрогнулась от ужаса.

— Нет, я не смогу. Но ведь если это чудовище узнает от меня, что вы…

— Эту заботу оставь мне. Я уже разработала свой план. На нем он и сломает себе шею, — успокоила Дороти свою экономку.

Вернувшись в свои апартаменты, она увидела там молодую служащую полиции Джейн, которой было приказано отныне неотступно находиться у Дороги. Джейн была красивой, умной девушкой, отлично закончившей полицейскую школу. Она почитала Чосера, Мильтона, Джонсона, Шекспира и других классиков, одним ударом ладони могла без груда расколоть пополам полено толщиной с руку и приемом дзюдо перевернуть в воздухе ломового извозчика.

Сначала они играли в шахматы. К своему удивлению, Дороти выигрывала на этот раз так же часто, как обычно проигрывала. Она начала подозревать, что Джейн проигрывает намеренно, чтобы вселить в нее внутреннюю уверенность. Потом они играли в карты. Везению Дороти не было конца. Она выиграла четыре шиллинга и одиннадцать пенсов и потеряла вкус к игре.

— Хватит, Джейн! Уж не такая я трусиха, чтобы постоянно подбадривать меня. Кроме того, как я понимаю, четыре шиллинга для вас тоже не пустяк.

Джейн засмеялась.

— Я спишу их на служебные расходы.

Стемнело, а Фишер все еще не подавал признаков жизни. Дороти достала с полки детектив и сказала, что идет принимать ванну.

Ванная комната еще не была доделана. По мнению Дороти. мастера в наше время настолько одержимы стяжательством, что их не найдешь ни за какие деньги. Ванна была, правда, уже подключена к новому газовому бойлеру, но проем в коридор был заложен лишь одним рядом кирпича. Груда кирпича лежала у стены, цемент в корыте наполовину застыл, кругом валялись разбитые плитки черного кафеля. Однако это не помешало Дороти залезть в горячую ванну, положить под голову резиновую подушечку и углубиться в детектив.

Джейн сидела в маленькой комнате рядом с ванной и читала „Потерянный рай“ Мильтона. Время от времени она осматривалась вокруг, словно ожидая, что невидимая рука утопит Дороти в ванне. Но ничего похожего не происходило.

Дороти трудно было судить, что так увлекло Джейн в „Потерянном рае“. Сама же она дошла до главы, в которой речь шла об убийстве: жертва тоже погибла в ванной, только бойлер был электрическим. Преступником в детективе был выведен истерзанный ревностью муж кинодивы. Он убил свою жену, соединив напольную решетку перед ванной с током высокого напряжения, под которым находился бойлер. Когда красотка вылезла из ванны, чтобы продолжить греховную жизнь со своими четырьмя любовниками, она замертво рухнула на пол.

Не успела Дороти дочитать главу до конца, как ее пронзила страшная мысль.

Газовый бойлер!

Длинные голубые полоски огня под баком с водой начали на ее глазах сокращаться, пока не погасли. До слуха Дороти донеслось тихое шипение газа, ее чуткое обоняние подтвердило этот факт.

Дороти была уже пожилой дамой, но прыжок из ванны отвечал уровню высших спортивных достижений.

Она хотела громко крикнуть: „Джейн!“ — но сумела лишь прошептать:

— Он пришел убить меня.

— Тсс! — сказала Джейн. — Он не должен нас слышать! Он запрет дверь в ванную, когда вы еще будете находиться в ней, или ударит вас и в бессознательном состоянии затащит опять в ванну. Быстро накиньте что-нибудь на себя! — Джейн открыла окно. — Если он придет, падайте на пол. Он подумает, что вы не сумели выйти из ванной. Но перед этим закройте окно.

Прошло около получаса, и случилось все так, как предполагала Джейн. Появился Фишер. Он вошел в ванную. Взглянув на лежащий на полу „труп“, он открыл окно и быстро вышел.

Вдохнув свежего воздуха, Дороти напряженно прислушивалась, что будет дальше. Но ничто не нарушало тишину, не было слышно ни крика изобличенного убийцы, ни яростной команды „Руки вверх!“.

— Что случилось, Джейн? — Она неуклюже протопала босиком в свою спальню.

Спрятавшаяся за шторой Джейн прошептала, как показалось Дороти, бредовую новость:

— Он замаскировался и наверняка поедет вместо вас на вокзал.

— Как так?

— Он надел ваше пальто, вашу шляпу и взял ваши чемоданы Неплохая идея Позже многие покажут, что видели, как вы уезжали.

— А как же мои деньги?

— Не бойтесь. Мы не упустим его. Теперь самое главное — установить, нет ли у него сообщников. А это можно узнать, следуя за ним по пятам.

— Но после того, как он сдаст чемоданы в камеру хранения, он вернется, чтобы убрать мой труп? Иначе весь его план не имеет смысла. — Дороти вновь оживилась.

Джейн кивнула.

— Так оно, видимо, и будет. После этого мы его и возьмем.

— Вы этого не сделаете! — Активность Дороти приобрела драматические формы. — Я хочу сама ему отплатить. Я уже сейчас могу предположить, где он хочет навсегда освободиться от меня. Но как бы не так!

Если Дороти приходила в голову какая-нибудь мысль, никто не мог помешать ей осуществить ее, даже Вильямс, который дежурил в коридоре, сидя согнувшись в три погибели в сундуке.

Время до возвращения Фишера тянулось бесконечно долго. Стрелки часов будто прилипли к циферблату. Ровно в полночь, словно по задумке режиссера жуткой драмы (в действительности же часы отставали на двадцать минут) Фишер вернулся.

Он вошел в ванную комнату. Дороти лежала на полу на том же месте, где он ее видел. Сначала Дороти хотела оставить глаза открытыми и остекленевшими, как это бывает у мертвецов, но потом, поборов в себе это желание, решила закрыть их.

Интуиция не обманула Дороти. Фишер поднял ее, поднес к проему в стене, засунул туда и взялся за кирпич и мастерок, чтобы завершить свое гнусное дело.

Дороти не суждено было до конца насладиться своим триумфом, дав себя замуровать, чтобы потом заставить злодея застыть от ужаса.

Шаги в спальной комнате и громовой голос Бейли разрушили ее планы.

Фишер застыл на месте, оглядываясь до сторонам, как затравленный зверь. Бежать было некуда.

И тут Дороти пустила в ход свой последний козырь. Она медленно поднялась из своего склепа и громко сказала:

— Если вы думаете, что я мертва, то здорово ошибаетесь. Такую, как Дороти Торп, никому не удастся заставить замолчать.

Это были ее последние слова, обращенные к Фишеру, и она потеряла сознание.

К своему большому сожалению, Дороти не видела, как арестовали и увели Фишера, как Бейли, узнав, почему она оказалась в бессознательном состоянии в проеме стены, смачно выругался, так, что Джейн покраснела, а она не краснела даже тогда, когда ругались матросы.

Спешно вызвали врача; он сделал Дороти укол, Джейн уложила ее в постель, и Дороти спала сном праведника до утра.

Утром Патриция принесла Дороти завтрак в постель. Он состоял из нескольких поджаренных ломтиков бекона и яичницы. Но хозяйка уже настолько оправилась, что вспомнила о диете для сохранения фигуры.

— Почему ты поджарила мне четыре куска бекона вместо одного? А где моя морковь?

— Я думала, миледи… — пролепетала Патриция. В конце концов все было съедено с большим аппетитом.

— Его повесят! И все же было страшно, — сказала Дороти, явно желая подчеркнуть свои собственные заслуги.

В лице Патриции она нашла участливую слушательницу, и это ей понравилось. Совсем по-другому повел себя Эрвин. Этот нахал явился в черном костюме и с цветами, но не с букетом, а венком.

— Я надеялся возложить его на твою могилу. Жаль. Если бы он тебя прикончил, я был бы единственным наследником. А теперь мне придется делить гроши с тобой.

Часы, проведенные им вместе с карманным жуликом в камере предварительного заключения, значительно расширили словарный запас Эрвина. До этого он не знал, что такое гроши.

Энн была не столь бесчувственной, как Эрвин.

— То, что ты пережила, наверное, было очень страшно, — сказала она с некоторой завистью. — Я была в самых злачных кварталах Лондона, где полно преступников, но мне не пришлось, к сожалению, столкнуться с чем-то сенсационным. Если бы я была на твоем месте, я смогла бы наконец сыграть роль, которая создана специально для меня. Я бы так изобразила мертвеца, что мной восхищались бы все критики.

Вскоре появился Бейли.

Вечерние газеты писали о нем как о самом выдающемся криминалисте современности. Шеф пожал ему руку и заверил, что без него все преступники Англии до сих пор гуляли бы на свободе, а назначение его старшим инспектором дело решенное.

— Нет, нет, сегодня обойдемся без портера, — сказал он, когда Патриция появилась со своей корзиной. — По такому случаю я принес бутылку французского коньяка от Билла Шеннона.

Когда все похвалили коньяк, Бейли сообщил, что Фишер признался. Как и предполагалось, он был Саймоном Чаком — сводным братом сэра Роберта.

Преследуемый за подделку чеков, шантаж и попытку убийства, Чак вынужден был более тридцати лет назад покинуть Англию. Он продолжал свою старую карьеру в Австралии, но поссорился с одним из своих „коллег по профессии“, на которого он, как подозревали, намеревался донести в полицию. Полагали, что он погиб, упав со строящегося моста, но тот, кто помог ему упасть с моста, не подозревал, что Чак был хорошим пловцом и спасся…

Узнав о неизлечимой болезни своего сводного брата, он сфабриковал документы на имя недавно умершего стюарда Вильяма Фишера и вернулся в Англию, устроился садовником к Дороти, чтобы выяснить все необходимое о наследстве и удостовериться, не оставил ли его сводный брат каких-либо изобличающих документов. В старом комоде он нашел несколько пожелтевших писем, уничтожил их и решил убить леди Торп, чтобы стать единственным наследником состояния.

Дороти перебила инспектора:

— Но его бы узнали и арестовали, я надеюсь?

— К сожалению, этого бы не произошло, если бы он, убив вас, покинул Англию, — пояснил Бейли. — Через два-три года Фишер мог бы заявить о своем праве на наследство через уважаемые адвокатские конторы в Сиднее или Перте и получил бы, конечно, это наследство.

Эрвин был неисправим. Он воскликнул:

— Могу себе представить, каково ему было, когда вскрыли завещание! Ведь он должен был убить не только тебя, любимая тетушка, а сразу пятерых, включая меня.

— Да, при помощи взрыва в зале. Вас в это время, к сожалению, не было здесь. — В голосе Бейли послышалось сострадание. — Он надеялся одним ударом убить четырех зайцев и остаться не уличенным в преступлении, поскольку доктор Эванс превратил подвал в настоящий пороховой склад. Однако из этого ничего не вышло, и Эванс, который выследил его, поплатился за это жизнью.

— Теперь главное состоит в том, — сказал Эр-вин, — как нам обмануть налоговую службу. Если мы сохраним замок, государство обдерет нас как липку.

— Этого не случится, если мы организуем в замке детский интернат, торжественно заявила Дороти. — Тогда нам не придется платить государству ни гроша. Я не зря накупила резиновых крокодилов.

Год спустя предсказание Дороти сбылось. Тридцать шесть детей из Ливерпуля, в том числе четверо мальчишек цвета кофейных бобов, плескались в бассейне, построенном на месте бывшего пруда с лягушками.

Патриция стала правительницей, денно и нощно трудилась, совершенно забыв, что она бедная, несостоятельная вдова, ее беспокоило лишь одно: от Дороти, которая где-то в Месопотамии бродила с Эрвином в пустыне и собирала черепки, давно не было вестей.

Как-то июльским дождливым днем к ней заехал Бейли.

— Я хотел узнать, как вам живется, — сказал старший инспектор. Но это была чистейшая ложь. Не говоря уже о портере, Патриция была великолепной поварихой, а Бейли как истинный материалист питал слабость к удовольствиям плотского характера.

Уничтожив жареную баранину с фасолью, он рассказал о телеспектакле, который прославил Энн.

— Вы же утверждали, что она никудышная актриса.

— Это так. Но она великолепный писатель. Это она написала сценарий телеспектакля. Забавная история из нашей жизни. С точки зрения криминалистики — анекдот, но люди смеялись до слез.

— И надо мной тоже? — спросила Патриция озабоченно.

— Над нами обоими больше всего. Особенно над историей, как вы, бедная, несостоятельная вдова, поймали меня, инспектора полиции, как вора в кладовой…

— Но этого никогда не было!

— Почему же? Было. В фантазии Энн. Ведь нельзя требовать от ковра-самолета, чтобы он имел спереди и сзади пропеллер? Не так ли?