"Богатые мужчины, одинокие женщины" - читать интересную книгу автора (Мессмен Петти, Бек Памела)ГЛАВА 1Пейдж Уильямс буквально позеленела от зависти, узнав, как сказочно все обернулось в жизни ее самой давней и самой близкой подруги Кит Тортон. Наслаждаясь непривычной роскошью, она осматривала совершенно белую, облакоподобную спальню, которая была прекрасной декорацией для всей этой изысканной суматохи: старинного ритуала приготовления невесты. В комнате напротив находилась невеста, прихорашивающаяся перед долгожданным свадебным шествием, над финишной чертой которого витал своеобразный приз – принц. Сама Пейдж на такой приз уже почти не надеялась. Богатый, привлекательный, разведенный, но без детей, он, если верить Кит, был еще и славным парнем. «Счастливая Кит», – думала Пейдж, остро чувствуя различия между ними, накопившиеся за последние десять лет с тех пор, как Кит уехала со своей семьей в Калифорнию. Казалось, прошла целая жизнь со времени их детства в Нью-Йорке. Пейдж и Кит хранили верность друг другу в течение многих лет, переписывая адреса и номера телефонов в соответствии с маршрутами своих перемещений: Кит выбрала юридический факультет, поступив затем в престижную фирму в Лос-Анджелесе; Пейдж предпочла Бродвей, следуя за мечтой, от которой она не могла отказаться. Лишь недавно она примирилась с тем, что ее желание значительно превышало талант. У нее в крови было призвание, но не было актерского дарования, чтобы его реализовать. Однако следует, признать, что именно танцы кормили ее все эти годы. – Клянусь, я могла бы к этому привыкнуть, – декларировала Пейдж, направляясь к маленькому старинному столику, который был накрыт тем, что невеста мимоходом назвала легкими закусками. «Действительно, легкие закуски», – думала она, покрывая нежный, хрупкий французский крекер слоем кислого крема, а затем густо намазывая на него перламутрово-серую белужью икру, которую они поглощали в огромном количестве весь уикенд. Осторожно, чтобы не уронить ни крошки на белый тканый ковер под ногами, она откусила кусочек и вздохнула, получая удовольствие от изысканной смеси качества, вкуса и причастности к торжеству. В сумме это создавало чудесный праздник. – Почему она, а не я? Вот что не дает мне покоя! – Обращаясь к двум другим подружкам невесты, Пейдж постаралась, чтобы это прозвучало шутливо. Они все трое слонялись без всякого дела в шелковых одеяниях, которые Кит подарила им, и Пейдж была удивлена, что они не чувствуют зависти так же остро, как она. Было похоже, что жизнь Кит превращалась в нектар, тогда как им предстояло продолжать борьбу за существование. Тори Митчел, кузина Кит из Атланты, длинноногая, с черными, как смоль, волосами, казалась сошедшей с обложки журнала мод. Она воскликнула с милой джорджийской протяжностью: – Бедная Кит! Она была настолько любезна и щедра, насколько это вообще возможно, а мы здесь чертовски завидуем ей! Пейдж на самом деле не думала, что у Тори есть хоть одна завистливая косточка в ее длинном стройном теле. Зато раздражительная и энергичная мать Тори, которая приехала на свадьбу своей племянницы, напротив, продемонстрировала, что ее зависти хватит на целый город. Хотя мать Тори придавала своему лицу благопристойное выражение, Пейдж и другая подружка невесты, Сьюзен Кендел Браун, знали, что эта только маска. Весь уикенд они слышали от нее только колкости. Племянница достигла вершины в ее глазах, и то же самое могла бы сделать дочь. Обычно мать Тори обходила молчанием тот факт, что Тори уже влюблена. Дело в том, что объект любви Тори, Тревис Уолтон, был женатым мужчиной. Он не жил с женой, но не спешил получать развод. Пейдж не могла себе представить, почему прелестная брюнетка терпела его. Удивительно, как Тори умудряется сохранять здравый ум между сующей всюду свой нос матерью и женатым дружком. – Итак, за здоровье старой доброй зеленой настолько, насколько возможно, зависти, – сказала Пейдж, допивая «Дом Периньона» и снова наполняя хрустальный фужер. – И, пожалуйста, не говори больше «бедная Кит»! – добавила она. Сьюзен Кендел Браун, которая училась с невестой на юридическом факультете и была ее соседкой по комнате, посмеивалась, не поднимая глаз. Утопая в роскошном диване около незажженного камина, облицованного дельфтским фаянсом, и она была поглощена работой, которую привезла с собой из Стоктона в Калифорнию, пытаясь вникнуть в нее. Сьюзен была именно такой, какой ее описывала Кит: серьезной, но с хорошим сдержанным чувством юмора, прячущаяся за очками в черепаховой оправе, слишком большими для ее лица. – Когда мало работы, она сама не своя, – нежно говорила Кит о своей подружке. Она восхищалась Сьюзен, которая каким-то образом умудрилась оторваться от своих фермерских корней и закончить юридический факультет несмотря на довольно сильное противодействие ее семьи. Сейчас пепельные волосы Сьюзен были туго затянуты в махровый тюрбан, и очки в черепаховой оправе еще больше, чем обычно выделялись на ее лице. Но Кит права: здесь определенно скрывался сногсшибательный потенциал. Пейдж страстно хотела увидеть, как Сьюзен будет выглядеть после того, как с ней поработает шикарный голливудский стилист-парикмахер и команда гримеров, которых приняла Кит, чтобы подготовить подруг к церемонии. – Ты не могла бы сесть и расслабиться? Ты же вся на нервах, – неожиданно сказала Сьюзен, снимая очки, как бы в ответ на мысли Пейдж. – Можно подумать, что это ты выходишь замуж. – Ах, я бы не отказалась, – честно призналась Пейдж, прохаживаясь вдоль больших французских окон, которые, как рамы картин, окаймляли пленительный вид сада. «Мы бы все не отказались», – хотела добавить она, но сдержалась. Совершенно невозможно было не поддаться всей этой суматохе и ожиданию предстоящего праздника, которыми пропитан каждый дюйм из одиннадцати тысяч квадратных футов поместья Бел Эйр, принадлежащего жениху, и Пейдж вглядывалась в раскинувшиеся внизу земли, где бесчисленные бригады усердно трудились над завершающими деталями торжества. Там были обслуживающий персонал, наемные рабочие, цветочные дизайнеры и даже видеотехники, выбирающие ракурс, дабы запечатлеть все на пленку для будущих поколений. Ослепляющие своим великолепием белые фрезии, розы, гибискусы и олеандры создавали дивное художественное оформление. Пейдж почти ощущала их изысканное благоухание, завороженно всматриваясь и уже воображая торжественное действие, которое будет проходить на изящной нижней террасе. Белый легкий мост, перекинутый через бассейн, добавлял милый эффектный штрих. По обеим сторонам моста плавали белые водяные лилии. «Что за постановка!» – думала Пейдж, наблюдая за дюжиной флористов, которые все еще трудились, вплетая тысячи орхидей в плющ, увивающий стену. Она чувствовала себя свидетельницей сооружения сложной сценической декорации на открытом воздухе. И, в некотором роде, так и было. Если бы в распоряжение Пейдж предоставили ту невероятную сумму, о которой говорила Кит, ее бы, вероятно, хватило для постановки шоу на Бродвее. И она смогла бы даже купить себе приличную роль в этом шоу. Но затем ее осенила другая мысль. Ее поразило, что если бы ей дали возможность выбирать между главной ролью в «свадебной постановке», предполагающей лишь одно большое выступление и необычайно богатую и легкую жизнь впоследствии, и ведущей ролью в мюзикле, о которой она мечтала почти всю свою жизнь, она бы выбрала роль невесты. То, что Кит вот-вот должна была получить: обеспеченность, комфорт, роскошь и человека, с которым она все это разделит – вдруг показалось большим выигрышем. Сцена утратила для Пейдж свой блеск. Сьюзен положила очки, решив больше не заниматься работой. Невозможно сконцентрироваться, когда Пейдж бродит туда-сюда, а Тори нервно перелистывает страницы журнала. Все они просто убивали время, отгороженные от суматохи остального дома и ожидая, пока их превратят в пленительных подружек невесты, соответствующих такому бракосочетанию. Стилисты-парикмахеры, художники-гримеры – все это так сильно отличалось от любой свадьбы, на которой она когда-либо присутствовала. Пролетело несколько лет со времени её собственного простого венчания в Стоктоне. О Боже, неужели она действительно когда-то была замужем? Сьюзен ощущала волну грусти и боль сожаления, оглядываясь назад. Тогда казалось, что создается самый совершенный из всех союзов. Они были влюблены друг в друга со школы, каждый из них выбрал того, с кем бы он вероятнее всего добился успеха; каждый из них выбрал того, с кем бы хотел оказаться на необитаемом острове. Они думали, что у них будут самые потрясающие дети. Она помнила нервозность своей матери в этот день, которая приготовила весь стол сама. Ее отец, естественно, напился, беспрерывно повторяя, что это самый счастливый день в его жизни, и непрерывно плача. Мать Сьюзен была вне себя от радости, обнимая дочь толстыми руками, колеблющимися, словно желе, под прозрачной тканью платья, которое она сшила специально для этого случая. Может быть, если бы двумя годами позже она не поступила на юридический факультет, ее замужество имело бы шанс. Теперь Сьюзен рассматривала скучные контракты, лежащие перед нею. Зачем она вообще пообещала боссу просмотреть эти документы, прекрасно понимая, что трехдневные предсвадебные приготовления и вечеринки займут все ее время? Совместный номер-люкс в отеле Беверли Хиллз, куда их поселили, был похож на шумный многолюдный вокзал. За все время ей впервые представилась возможность открыть портфель, но это не улучшило настроение. Однако она не жаловалась. Это были лучшие три дня за долгие годы. «Благими намерениями…» – сдалась она, убирая юридические сводки с голубым оборотом и прекращая работу. И как раз вовремя, потому что, как только она щелкнула замками кейса, зазвонил дверной звонок, и Сьюзен предположила, что на этот раз прибыл обслуживающий персонал для них. – Бригада красоты, – подтвердила Пейдж, подходя к окну, выходящему на круглый, мощенный камнем вход. Сьюзен присоединилась к ней в тот момент, когда слуга отгонял очередной «мерседес». Это был «560 ЕС», на номерном знаке которого было написано «СУХОВЕЙ». – Господи, автомобили! – сказала Пейдж, точно откликаясь на мысли Сьюзен, так как они увидели уже образовавшуюся вереницу ярких, бросающихся в глаза машин. – Если обслуживающий персонал будет приезжать на «мерседесах», «феррари», «порше», «ягуарах» и «роллс-ройсах», то на чем же тогда приедут гости? – удивлялась Сьюзен. Тори отбросила свой журнал и присоединилась к ним. – Несомненно, этот «роллс» принадлежит ресторанной обслуге, – прокомментировала она, указывая на большой черный «роллс-ройс» с надписью «ЕДА» на его номерных знаках. Пейдж с усмешкой пересекла комнату, возвращаясь к столику с икрой. – Может быть, откупить его у Кит после свадьбы? – сострила она. – Войдите, – отозвалась Сьюзен на стук в дверь. Она отошла в сторону, с любопытством оценивая хипповатую группу, которая с шумом ввалилась в гостиную с увесистыми спортивными сумками и большим, похожим на коробку, черным ларцом. Среди них был один парикмахер, один художник-гример и один ассистент. Они решили расположиться в большой ванной комнате, почти сплошь увешанной зеркалами и обильно залитой солнечным светом через застекленный купол. Ассистент парикмахера поставил три стула и указал каждой женщине, где ей сесть, в то время как художник-гример водрузил свой громоздкий ларец на белый мраморный подзеркальник и открыл его. Набитый битком, ларец мог заполнить косметикой целый прилавок универмага. Позже, сидя перед зеркальным шкафом в нижнем белье, с уложенными волосами и макияжем, натягивая колготки, Сьюзен любовалась своим отражением. Художник-гример сумел придать поразительное, таинственное выражение ее большим, широко поставленным глазам. Ее даже уговорили наклеить ресницы, и они теперь трепетали, темные и длинные, окаймляя и выделяя глаза, как пару драгоценных камней. Все это вызывало ощущение триумфа, от которого кружилась голова. Бледная кожа светилась, а волосы, обычно мышиного цвета, глянцево мерцали. Не удивительно, что все женщины в этом городе имели такую потрясающую внешность. О них заботились профессионалы, которые за невероятную плату и соответствующее время преображали непритязательную внешность в экстравагантную модель из журнала. Сейчас Сьюзен чувствовала себя великолепно. Но мысль о том, сколько энергии, денег и времени нужно тратить на это, приводила ее в трепет. С другой стороны, было бы интересно посмотреть на реакцию сотрудников фирмы в Стоктоне, если бы она каждый день в таком виде приходила на работу. В действительности же ее интересовала реакция только одного конкретного человека. Ей хотелось встряхнуть Билли Донахью – Вильяма Дж. Донахью III, в настоящее время являющегося старшим партнером семейной фирмы, где работала и Сьюзен. Он умеренно сообразителен и безмерно привлекателен. На протяжении последних двух лет он был приятелем Сьюзен. Они то сходились, то расходились, их отношения основывались скорее на взаимном удобстве, чем на любви. Сьюзен сходила с ума по Билли, когда они встретились первый раз. Он обаятельный, с ним весело, и он холост. «Холостой» – ключевое слово в таком маленьком городке, как Стоктон, где большинство свободных мужчин были экс-мужьями ее одноклассниц. Самая большая проблема Билли – неизлечимая страсть к игре. На самом деле это не было его проблемой. Это была проблема Сьюзен. – Что я делаю со своей жизнью? – удивилась она, вглядываясь в свое отражение, столь очаровательное сейчас. Связь с Билли была не просто рутиной. Она – симптом одиночества. Казалось бы, что плохого в том, что ты хочешь иметь специальность, сделать себе карьеру, быть независимой и твердо стоять на ногах. Так нет. К чему это привело? К тупику. Пытаясь самоутвердиться, она потеряла ту часть жизни, в которой остро нуждалась. И не обязательно с таким размахом, как у Кит, но обязательно все сразу. Ее пальцы ощущали холодок на коже, когда она дотрагивалась до колье из мелкого неровного жемчуга на шее, которое Билли купил для нее на последнее Рождество. Этот прощальный подарок, компенсация, предложенная после того, как она обнаружила, что он спит с ее секретаршей. Жизнь действительно была сплошной неприятностью, думала Сьюзен, глотая слезы. – Я не выглядела так даже на своей собственной свадьбе, – заметила она Пейдж и Тори, которые тоже одевались. – Возможно, поэтому твое замужество было недолговечным. – Ярко-зеленые глаза Пейдж сверкнули, когда она перекинула шелковистый каскад каштановых волос с лица на спину через плечо. Это движение было плавным, как и все ее движения. Она была профессиональной танцовщицей и в настоящий момент занята в большом бродвейском мюзикле «Кошки». Кит сказала, что Пейдж – потрясающая танцовщица, и Сьюзен верила этому. Пейдж обладала необходимой легкостью, чувственностью, гибкостью. Язык ее тела так же дерзок, как и ее ум. И сейчас это тело одето в самое сексуальное кружевное нижнее белье, какое Сьюзен когда-либо видела. – А вот это уже удар ниже пояса, – откликнулась Сьюзен со смехом, думая о том, насколько ей понравилась Пейдж Уильямс, в то время как она была уверена, что этого не произойдет. Пейдж, Сьюзен и Тори слышали друг о друге на протяжении многих лет, но никогда не встречались до этого уикенда, который казался волшебным сном и в котором они стали подругами. Как Сьюзен и предполагала, Пейдж оказалась весьма неординарной, эффектной, сексуальной кошечкой, но вовсе не витающей в облаках. Сьюзен восхищалась той грубоватой иронией, которая отличала ее манеру разговаривать. К тому же Пейдж обладала таким обаянием, что ее было просто невозможно не полюбить. – Тори, ты выглядишь просто сенсационно! – воскликнула Пейдж, натягивая на бедра кружевной белый пояс с резинками. Затем она помогла Тори застегнуть пуговицу на платье, до которой той было трудно дотянуться. Сьюзен с любопытством обернулась, чтобы посмотреть на длинноногую брюнетку, которая теперь, с помощью Пейдж, была готова первой. Ее короткие темные волосы были гладко причесаны – весьма по-европейски, подчеркивая синевато-серые почти восточные глаза, в уголках которых, казалось, скрывалась таинственная улыбка. Пройдясь в васильково-голубых туфельках, гармонировавших по цвету с платьем, Тори повернулась вокруг себя, чтобы подруги могли оценить ее. Она похожа скорее на красотку-южанку, чем на быстро делающего карьеру администратора в фирме по продаже недвижимости, которым была на самом деле. «Всегда только подружка невесты, и никогда не невеста. Будь проклята ты, мама, за эту шутку, если только это шутка. И будь проклят ты, Тревис Уолтон, за то, что превратил это в безжалостную правду». Тори Митчел стояла, скрытая от большой шумной толпы спинами Пейдж и Сьюзен, под куполом пышно цветущей розовой вишни, ожидая, когда координатор свадьбы объявит им их роли. Оркестр уже начал играть легкую музыку, и Тори глубоко вздохнула, стараясь погрузиться в, успокаивающие, чарующие звуки, спокойно плывущие в летнем воздухе. Она стремилась вернуть хладнокровие, выкинуть Тревиса из своих мыслей и заглушить чувство обиды. В последнее время все свадьбы действовали на нее подавляюще. Казалось, все подруги вышли замуж, и большинство из них уже собирались заводить второго ребенка. Тори чувствовала себя так, как будто наблюдала за монотонным подъемом разводного моста. Если же она не сделала это вовремя, то уже никогда не сможет сделать. Всем своим сердцем она хотела сделать это вместе с Тревисом, но у нее было тревожное ощущение, что время слишком быстро проносится мимо. – Ты из-за фальшивой монеты пренебрегаешь банковским билетом, – была любимой поговоркой матери, когда та выдавала непрошеные советы по поводу ее личной жизни. Это был один из целого арсенала комментариев, не отличавшихся особой оригинальностью, но все они наносили весьма болезненные удары. Тори почувствовала пощипывание в глазах и глубоко вздохнула. Она так сильно старалась веселиться весь этот уикенд, но была не в состоянии выкинуть Тревиса из головы. Невыполненные обещания, вранье – все это приносило разочарования, постоянно выбивавшие ее из колеи. Он сказал, что полетит с ней на свадьбу. Он говорил много разных вещей. И она знала, прожив с ним уже несколько лет, что была идиоткой, веря ему. Тревис Уолтон даже не разведен. Она влюбилась в продавца. Когда Тори впервые встретила Тревиса, ей было только двадцать два года, она только что окончила колледж и поступила на работу в одну из известных семейных фирм Атланты, занимающуюся производством типовых домов. Тревис, со своей опустошительной красотой и обольщающим очарованием, был там уже суперпродавцом, удерживая рекорд, который за пятнадцать лет его работы в компании никто не побил. Он, сразу же взялся за Тори, и, конечно, она попалась на удочку. Он был профессионалом. В то время Тревис находился в процессе подачи заявления на развод. И теперь, семь драгоценных лет спустя, осознавая, что он так и не приблизился к завершению этого процесса, Тори чувствовала себя одураченной. Ее собственное стремительное восхождение по служебной лестнице в корпорации к теперешнему престижному положению директора по маркетингу не компенсировало разочарования в личной жизни. Конечно, этот успех был упоительным, иногда даже опьяняющим. Но его недостаточно. Друзья Тревиса все это время знали, что, в действительности, он вовсе не собирался получать развод. Поддерживая свою жену, с которой не жил, и отдавая ей часть своих доходов, он застрахован от повторного брака. Подобные предупреждения, брошенные мимоходом, Тори слышала все эти годы, но отвергала их, питая ложную надежду, что там, где ее предшественницы потерпели поражение, она-то, уж добьется успеха. Однако, похоже, до сих пор ничего не добилась. Попросту потерянное время, думала она, ощущая, что глаза снова начинает пощипывать, а к горлу подкатывает комок. Тори глубоко вздохнула и задержала, дыхание. На несколько коротких мгновений на ней будут сосредоточены тысячи глаз. И она должна сохранить свой внешний вид и пятидесятидолларовый макияж. Да, внешний вид. Тори знала, что весьма искусна в этом. Мать научила ее дюжине мелких уловок, направленных на то, чтобы заставить весь остальной мир думать, будто все прекрасно, все чудесно. Она научилась держать голову гордо, а подбородок и нос устремленными к небу. Что ж, пусть ненадолго, но она сможет воспользоваться этим умением. Что Тори и проделала, когда церемония с женихом и невестой во главе тронулась с места под звуки оркестра. Тори заметила, что плечи Пейдж и Сьюзен напряжены так же, как и ее… «О каком женихе мечтает каждая из них?» – подумала она. Какие романтические грезы или чувственные фантазии разрушены потоком музыки и строгой женщиной в нарядном костюме, которая подала сигнал к началу? Билли Донахыо из Стоктона для Сьюзен? Кто-то новый из Беверли Хиллз для Пейдж? Тори поразили слезы в их глазах, когда обе они обернулись к ней, чтобы последний раз взглянуть друг на друга перед тем как выйти вперед на всеобщее обозрение. Но еще больше ее поразило то, что сама она сжимает их руки в своих ладонях. Это волнующий момент для всех троих, и ее пульс участился, когда она включилась в свадебное шествие. Процессия торжественно двинулась через сад под звуки традиционной музыки и радостные восклицания. Щеки Тори заныли от застывшей улыбки, пока она шла по украшенному гирляндами мосту, вниз по белой королевской дорожке, через ярко-зеленую лужайку к месту свадебной церемонии, которая должна была состояться под широко раскинувшимся японским вязом. Затем музыка стихла, привлекая всеобщее внимание, и гости застыли при появлении невесты. Кит перевела дыхание, а Тори пыталась сдержать слезы, глядя на свою кузину, одетую в облако белого тюля и похожую на сказочную принцессу. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Тревис сейчас был здесь вместе с ней, как обещал, и, возможно, его бы соблазнило очарование момента. Потом она проклинала себя за то, что возлагала на него такие высокие надежды. Почувствовав на себе знакомый взгляд, Тори обернулась и в море радостных взволнованных лиц увидела свою сдержанную, аристократичную мать. «Что за свадьба! Какой прекрасный улов! Только Кит способна проделать это в такой величественной манере», – вот о чем думала ее холодная аристократически выглядевшая мать. Больше всего ее потрясло то, что все происходило с ее племянницей, а не с дочерью. «Я в своей стихии», – думала Пейдж, отдаваясь в танце живому исполнению оркестром нового хита группы «Пет шоп бойз», радуясь громкой пульсирующей музыке, чудному лунному свету и восхищенным взглядам, которые она встречала. Среди присутствующих Пейдж выделила одного человека, с которым весь вечер обменивалась игривыми взглядами. Он не был особо красив, но в нем было нечто такое, что возбуждало ее интерес. «Он выглядит богатым и слегка надменным», – думала Пейдж, наблюдая за ним, пока партнер кружил ее по заполненной площадке. Это именно тот тип мужчин, который неизменно пользовался у нее успехом. Он курил толстую сигару, попыхивая ею с величавым наслаждением. Пейдж уже решила, что он не собирается двигаться с места. Очевидно, привык, чтобы люди сами приходили к нему, и было похоже на то, что ей придется самой начинать знакомство. Но как? Продолжая танцевать, она обдумывала эту проблему, сосредоточившись на своих фантазиях и сплетая их в весьма романтических пропорциях. Она чувствовала себя весело и раскованно, вдохновленная высокой романтикой, которая была лучше шампанского, лучше любого наркотика, какой только можно себе вообразить. После погружения в приятное; хотя и устаревшее диско, Пейдж дерзко улыбнулась и была вознаграждена его ответной улыбкой. В каком-то нелепом возбуждении она вдруг обнаружила, что уже представляет себе всю картину: неожиданно вспыхнувший интимный разговор, взаимное влечение, переезд в Лос-Анджелес по его настоянию. Замужество за одним из друзей-миллионеров Кит и переезд в солнечную Калифорнию выглядели соблазнительно. Город, казалось, изобиловал красивым, богатыми, доступными мужчинами. С этим таинственным мужчиной или без него, идея определенно заслуживала внимания. Когда песня подходила к концу, Пейдж решила, что подойдет к нему сама и завяжет разговор. Но оказалось слишком поздно. Ее незнакомый процветающий кандидат испарился. Расстроившись, Пейдж отклонила очередное приглашение на танец и схватила канапе с подноса с легкими закусками, который проносил мимо официант. Пиршество было неописуемо обильным. Пейдж бродила, ловя обрывки разговоров. По всему периметру сада были установлены специальные стойки с дивными угощеньями, за которыми распоряжались повара в хрустящих белых жакетах и поварских колпаках. Они извлекали из раковин устриц, вылавливали живых омаров из аквариумов и готовили их по специальному рецепту, поливали жиром экзотическое мясо вепря и северного оленя, поджаривающегося на решетке над углями из мескитового дерева, нарезали филе-миньон и подавали неизменную икру. С тарелкой, наполненной деликатесами, Пейдж пробиралась через толпу богато разодетых гостей к своему столику, где с радостью обнаружила Тори и Сьюзен. Они смеялись и развлекались с другом жениха, типичным жизнерадостным любителем приключений Дастином Брентом, который весь уикенд не отрывал глаз от Тори. К сожалению, он уезжал в горы, покорять их вершины. – Ты выглядишь так, как будто тебе там было весело, – прокомментировала Тори, оценивающе глядя серо-голубыми глазами на Пейдж, скользнувшую на место рядом с ней. – В общем, да… – Пейдж взяла божественно выглядящий бутерброд с семгой, аккуратно откусила кусочек и отвернулась, снова вглядываясь в толпу. Ей все еще не удавалось разглядеть своего таинственного мужчину сквозь плотную массу людей. – Только моя чудесная фантазия создана из дыма. – Она вздохнула, иронично улыбаясь, и смахнула с губ крошку. – Из дыма контрабандной кубинской сигары, я полагаю. Тори и Сьюзен обменялись удивленными взглядами с долговязым Дастином Брентом. Пейдж понравился блеск в его теплых карих глазах и глубокие морщины, которые выдавали кипучую энергию. – О, я занимаюсь такими вещами все время, – призналась она, поднимая свой бокал с вином, отпивая из него и продолжая объяснения: – Когда я танцевала, за мною наблюдал один человек, Не блестящий, но в моем вкусе. Немного толстоватый Де Ниро. – Она засмеялась, когда Сьюзен скорчила рожицу. – Во всяком случае, я вообразила, будто он вскружит мне голову, признается в сумасшедшей любви с первого взгляда, объявит о нашей помолвке экспромтом и, в подтверждение этого, подарит мне огромное дорогое кольцо. Пейдж насмешливо подняла бровь. – Я сильна в такого рода сценариях, – пошутила она, когда Тори и Сьюзен рассмеялись. – Представила себе, как он будет настаивать на том, чтобы я вышла за него замуж прямо сейчас… – Подожди, я предупрежу всех, включая священника, до того, как гости разойдутся! – воскликнула Тори со своей мелодичной южной протяжностью. – И не стоит возвращаться домой за вещами, – добавила Пейдж театрально, все еще играя роль Де Ниро в качестве принца Очарование. – Мы пойдем и купим тебе полностью новый гардероб. Все рассмеялись, кроме Пейдж, которая осушила свой бокал и снова повернулась к танцевальной площадке, чувствуя, что настроение начинает портиться. Она думала о том, как поедет домой, и мысль о необходимости возврата к реальности отрезвляла. Ее утомили крысиные гонки в Нью-Йорке. Она устала быть одной из миллиона «хорошеньких, но приближающихся к тридцати», актрис-танцовщиц, надеющихся на то, что в один прекрасный день им достанется роль в одном из бродвейских хитов. Ах, все эти высокие надежды и глубокие разочарования, профессиональные и личные. «Разве есть в карьере хоть что-нибудь значительное?» – задавала она себе безжалостный вопрос об уже прожитых годах. Карьера! Конечно, все трое преуспели. Тори была директором по маркетингу одной из самых больших фирм в Атланте, производящей типовые дома, и имела достаточный груз ответственности для того, чтобы заработать себе язву, которую и заимела. Сьюзен – адвокат рабочих, из всех возможных мест застрявшая именно в Стоктоне, напряженно вкалывающая часами, представляя группу фермеров. Пейдж удрученно думала о том, что, на первый взгляд, это производит впечатление: администратор фирмы, торгующей недвижимостью, адвокат, бродвейская танцовщица. Все они были вполне современными, свободными, совершенно независимыми женщинами. Но, тем не менее, все они приехали в Лос-Анджелес в одиночестве. Пейдж обернулась, внимательно посмотрела на Тори и Сьюзен. – Я думаю, что мы должны переехать сюда, – сказала она, начиная снова ощущать приток адреналина. «Почему бы и нет?» – проносилось в ее голове, когда она думала об окружающих ее денежных мешках. Здесь богатство, достижимая привилегия, отражением которой являлись гладкий бронзовый загар и легкие улыбки. Все, кого она встречала здесь, казалось, были невероятно дружелюбны и невероятно богаты. Жизнь казалась легкой, чистой. Это подходящее место, чтобы начать все заново, и подходящий момент для изменений. Пейдж думала, что они вполне созрели для хорошей старомодной свадьбы и создания семьи с кем-то, похожим на Джорджа, мужа Кит. Оглядываясь вокруг, она пыталась себе представить, как будет выглядеть такая жизнь изо дня в день. При ближайшем рассмотрении, Джордж был не так уж великолепен. И он не самый лучший парень, какого она когда-либо встречала. Однако крупный капитал мог возместить множество недостатков, мог даже покрыть расходы на исправление некоторых из них. Даже то, что он – дитя шестидесятых, участвовал в маршах мира, носил голубые джинсы Армии Спасения и отвергал все, что имело привкус условности или, тем более, меркантильности? Да, черт возьми! Пейдж готова к маленьким условностям в своей жизни и маленьким меркантильным поблажкам. В конце концов, если она не может найти мистера Супруга, то вполне может найти мистера Богатство. И где найти для этого место лучше, чем Беверли Хиллз, где мимолетный, взгляд на эти владения давал ощущение живой выставки с роскошными особняками и холмистыми лужайками, освещенными теннисными кортами и «роллс-ройсами», украшающими подъездные дорожки. Город, казалось, битком набит Джорджами, и если Кит смогла найти одного из них, то и они смогли бы это сделать. – Переехать в Лос-Анджелес? – возразила Тори с несколько нервной улыбкой. – Это наверняка шокирует Тревиса. «Впрочем, может быть, это как раз то, что нужно, чтобы заставить его получить этот проклятый развод…» – Самое лучшее, что может произойти в твоих отношениях, с Тревисом – это твой отъезд, и пусть он знает, что не может безнаказанно оттягивать развод, – подчеркнула Пейдж, заметив удивление и любопытство Дастина Брента к этой скромной брюнетке. – Твой приятель женат? – спросил он. – Разводится, – объяснила Тори, играя своим платочком. – И вчера, и сегодня, и всегда. Дастин задержал взгляд на Тори перед тем, как обратиться к Пейдж. – А ты? – спросил он ее. – У тебя есть приятель в Нью-Йорке, о котором мы должны волноваться? – Несколько, – соврала Пейдж жизнерадостно, наблюдая, как он смеется и вытаскивает сигару из кармана смокинга, а затем указывает ею на Сьюзен. – А как насчет тебя? – Один, но он уже созрел для замены, – призналась она. – У меня есть интересное предложение для вас троих, – сказал Дастин, щелкая золотой зажигалкой от Картье и задумчиво затягиваясь сигаретой. – Все вы можете остановиться у меня и приглядывать за домом, пока меня не будет. Надеюсь, вы получите от этого удовольствие. Весь уикенд все только и говорили об экспедиции альпинистов, в которую отправлялся Дастин Брент. Уже много лет он мечтал покорить самые высокие вершины на каждом из семи континентов. Эверест – самая высокая и самая трудная из них, и в этом году он собирался покорить ее: со своим другом нанял английского полковника, опытного альпиниста, для организации частной экспедиции, состоящей из команды из шести альпинистов и двенадцати шерпов, которые должны нести запасы провизии и ставить лагеря. Экспедиция была рассчитана на год и стоила Дастину миллион долларов. – Это самое лучшее предложение, которое мне делали в жизни. – Голубые глаза Сьюзен сверкнули, когда она засмеялась и откинулась на спинку стула. – А вдруг мы согласимся? – предупредила Пейдж Дастина, который выглядел так, будто он не шутит. – Я совершенно серьезен, – ответил он, вытягивая свои длинные тощие ноги и скрещивая их. – Честное слово, спросите у Джорджа и Кит. Все знают, что я делал и более сумасшедшие вещи. Кроме того, я вас всех прекрасно узнал за этот уикенд и уверен, что мой дом все еще будет стоять на месте к моему возвращению. Если же нет, то он застрахован, – пошутил Дастин. Пейдж с трудом могла сдерживаться, пока он продолжал говорить. Какая возможность! Какая прекрасная возможность для всех троих. Она почувствовала возбуждение и беспокойство, как будто это могло стать решением всех ее жизненных проблем. Судьба наконец выручала ее из беды. – Послушайте, полгода слишком большой срок, чтобы полагаться на слуг, – подчеркнул Дастин. – Вы, девочки, позаботитесь о том, чтобы служанка не уволилась и не устраивала оргий. Проследите за работой садовника, служителя в бассейне. Проконтролируете работу системы опыления от вредителей, охранную и пожарную сигнализации… Мысль о том, что вы приглядите за домом, вдохновляет меня. – Эй, подождите минутку. Я не могу переехать сюда. – Тори выглядела как человек, которого привязали к сиденью на «Русских горках» и который торопится вылезти, пока еще не поздно. – Почему нет? – настаивала Пейдж. – Мне не нужно было так много пить. – Щеки Тори слегка горели, что придало им приятный розоватый оттенок. Она взглянула на Дастина, который улыбался с добродушным вызовом: – Пейдж сумасшедшая. Скажите ей, что мы только шутим. – Я не шучу. Вы можете остановиться в моем доме. – Дастин залез в карман брюк и достал связку ключей от машин. – Вы даже можете пользоваться моими игрушками. Они тоже застрахованы. В гараже стоят черный «астон-мартин лагонда», «бронко»… – Вы всегда такой щедрый? – спросила Тори заинтригованно. – Почему бы и нет? – ответил он невозмутимо, приглаживая темные волнистые волосы. – Попробуйте хотя бы раз. Он все больше и больше нравился Пейдж. – Тори, я думаю, мы должны по крайней мере обсудить это, – сказала она. – Что ты на самом деле теряешь? Чтобы удержаться от соблазна, Тори запустила ключи Дастина по столу в его сторону. – Пару мелочей. Например, я живу кое с кем, у меня есть кое-какая работа. Пейдж обратила внимание на то, как Тори расставила приоритеты, и поэтому тщательно взвешивала свои последующие слова. Она сама в течение ряда лет жила со столькими разными мужчинами, что изменение места жительства больше не было для нее так тяжело, как когда-то. – В Лос-Анджелесе тоже есть с кем жить, – мягко сказала она. – Работа… – Мне нравится тот, с кем я живу. Мне нравится моя работа. – Только шесть месяцев, – предложила Пейдж, замечая отблеск искушения в глазах Тори. – Возьми отпуск и там, и там. Ну же, Тори, решайся. Кто знает, может быть, ты получишь и кольцо, и повышение в результате этого предприятия. Тори хотела, чтобы все было так просто, как Пейдж старалась это преподнести. Несмотря на горе, которое ей причинял Тревис, он во многом подходил ей. Кроме того, она его до безумия любила. Он давал ей иллюзию замужества, иллюзию принадлежности к семейной части общества. Дети были единственным пропущенным звеном и еще обеспеченность. Она понимала, что могла бы достигнуть многого, покинув его. Однако мысль о том, что сначала ей придется столкнуться с одиночеством, никогда не позволяла выполнить эту угрозу. Для Тори одиночество являлось сценой непрерывного кошмара, наполненного ложью, уловками и бездушными разговорами, вопросами и ответами, известными заранее. И к тому же всегда маячила тревожащая перспектива окончательного разрыва. По крайней мере, ее отношения с Тревисом не предполагали сюрпризов. И она могла предвидеть удары. – Что ты будешь делать здесь, Пейдж? – Сьюзен, которая все это время сидела тихо, придвинулась, в ней проснулось, любопытство. – Попробуешь себя в кино? – Она наблюдала, как Пейдж, обдумывая ее слова, накалывала кусок омара на изысканно украшенную вилку. – Может быть, попробую сняться в кино. А может, что-нибудь совсем другое. – А как насчет того шоу, в котором ты выступаешь? – спросила Сьюзен. Она восхищалась Пейдж, и в приятном состоянии опьянения испытывала соблазн отбросить осторожность и присоединиться к ней. Идея явно привлекала, особенно Пейдж, у которой было достаточно энергии, чтобы это сделать. – Что значит еще одно шоу? – Пейдж пожала плечами. – Для моей карьеры это не даст ничего. «Господи, могут ли они действительно просто взять и переехать?» – спрашивала себя Пейдж, испытывая приятное головокружение от этой идеи. – Подумай, до чего же весело мы будем жить как соседки по комнате, – сказала Пейдж. Соседки по комнате. Последней такой соседкой Сьюзен была Кит, когда они учились на юридическом факультете. Теперь казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Горькие воспоминания о разводе и трениях с семьей смешались с самыми лучшими воспоминаниями. Какой прекрасной подругой была Кит – несомненно, самой веселой и менее требовательной, чем любой другой человек, с которым Сьюзен когда-либо жила. – Это действительно соблазнительно, – сказала Сьюзен, еще не вполне уверенная, что и вправду так думает. – Я никогда не принимала скоропалительных решений, ни разу за всю мою жизнь, и не уверена, что умею это делать. – Что скажет твоя семья? – с любопытством спросила ее Тори. Сьюзен вздрогнула, опасаясь не столько того, что они скажут, потому что много они не скажут, сколько того, что подумают. – Их это не касается, – ответила она, теребя край изящной кружевной скатерти и вспоминая превосходные итальянские кружева, из которых она хотела сшить свадебное платье, но не смогла себе этого позволить. Ее потрясла и насмешка судьбы, когда она глянула на море покрытых кружевами столов, остро ощущая богатое окружение, блеск и изысканность. Изменится ли она? Вот о чем в первую очередь беспокоятся ее родители. Они всегда боялись ее развития, как будто ее успехи в образовании или увеличение доходов означали, что они оставались позади. В течение многих лет они воспринимали как оскорбление ее явную потребность в самостоятельности. – А как насчет Билли? – спросила Тори, ударив в другую болевую точку. Билли! Такому удару было трудно противостоять. Сьюзен взглянула на Пейдж и усмехнулась, пытаясь спародировать театральную манеру речи своей новой подруги. – Это не даст ничего для моей карьеры. – Она изобразила это так выразительно, что была вознаграждена взрывом хохота. Дастин, который лениво попыхивал сигарой, обратился к ней серьезно: – Теперь, когда Кит вышла замуж за одного из самых крупных клиентов фирмы, она, возможно, могла бы предложить тебе какую-нибудь работу у себя. – Прекрасно, – улыбнулась Сьюзен. – Как раз то, что нужно. Дастин щелкнул пальцами и усмехнулся: – Хей, сработало. – Господи, Лос-Анджелес – лучшее из всех мест! – Сьюзен не могла не вспомнить о том, как она со своими друзьями всегда смеялась над Лос-Анджелесом, смотрела на него свысока. Все в нем сверкало и искрилось, включая телефоны и модные автомобили. Вот Сан-Франциско северные калифорнийцы называли настоящим городом. Он был основательный, не похожий на Лос-Анджелес. Это место, где люди стремятся к определенной дозе культуры или хорошей пищи. А Лос-Анджелес считали просто шуткой. Или все это от зависти и любопытства? Сьюзен размышляла, задумчиво остановив взгляд своих голубых глаз на изящных белых лилиях в центре стола. Не содержалось ли, на самом деле, нечто действительно соблазнительное в этом стремительном образе жизни и в тех ощущениях, которые давал этот ореол высоковольтного очарования? Определенно, она чувствовала его сейчас, когда сидела здесь, слишком возбужденная, чтобы говорить. – Погоди минуту, тебе не кажется, что ты слишком легкомысленна? – начала Тори. Она сидела, закинув одну руку за спинку стула, показывая своим видом, что все они чокнутые. – А чего ждать? – спросила Сьюзен, внезапно принимая решение. – Это действительно самое лучшее предложение, которое мне делали в жизни. Возможно, я сумасшедшая, но переезд сюда начинает казаться мне весьма практичной идеей… – Ты собираешься просто взять и переехать? Бросить работу? – Тори взглянула на Дастина, который внимательно наблюдал за ними. Он пожал плечами, как будто говорил: «Не смотрите на меня», – явно одобряя это обсуждение. Тори, вне себя от разочарования, повернулась к Сьюзен: – Как же ты бросишь адвокатскую практику? – А я оставлю им подробные пояснения. – Сьюзен казалось, что это достаточно просто. – На самом деле, ничего не удерживает меня в Стоктоне. Единственное, что я оставляю, так это паршивое место одинокой тридцатилетней женщины. В большом городе, несомненно, больше перспектив для продвижения по службе. Тори не смогла ей возразить. – Если вас интересует мое мнение, – сказал Дастин, потушив сигару и обращаясь к Тори, – я считаю, что это выглядит очень забавно. Вы все так или иначе оказались в совершенно статических ситуациях. Вы молоды, красивы. Пейдж абсолютно права. Да, вы действительно найдете здесь себе новую работу. Здесь полно возможностей. И довольно долго вы будете «новенькими девушками в городе». Я знаю полдюжины симпатичных, веселых и богатых парней, которые будут рады познакомиться с вами. – Дастин, скажи честно, ты действительно позволишь нам пожить в твоем доме? – спросила Пейдж серьезно, чтобы убедиться, что это не был мимолетный разговор за коктейлем, и желая получить подтверждение. – Это все ваше, если хотите. На шесть месяцев. Можно на год. Наша экспедиция должна побывать на семи континентах, – ответил Дастин, поворачиваясь к Тори с улыбкой. – Ну, а ты участвуешь или нет, красотка из Джорджии? – Мне нужно подумать до утра, – колебалась Тори; под его пристальным взглядом ее бросало то в жар, то в холод. – Да будь ты человеком и просто скажи «да»! – Пейдж импульсивно схватила ее за руку. Тори теперь выглядела так, как будто снова была на «Русских горках», но на этот раз уже начинала чувствовать азарт. Так оно и было. «Он всего лишь использует тебя» – вспомнила она одно из многочисленных низкопробных замечаний матери. Видит Бог, она слышала их достаточно за последнюю неделю. «Ты думаешь, он действительно собирается жениться на тебе? Зачем ему это нужно? У него есть лучший из двух миров. Ты за ним убираешь. Ты готовишь ему еду. Ты развлекаешь его друзей. Ты спишь с ним. И ты даже делишь с ним расходы. Ты одновременно жена и служанка. Тори, дорогая, без дополнительной оплаты». «Это точно – без дополнительной оплаты», – подумала Тори, неожиданно принимая решение. Пейдж права на сто процентов. К черту Тревиса! К черту родителей! Почему бы не показать им всем и не переехать в Калифорнию? Если она останется в Атланте, ее жизнь будет точно такой же, как и прежде. Если у нее есть сила воли, для того чтобы собрать вещи и переехать, то она, по крайней мере, расширит свои горизонты. Она вообразила, что Тревис будет так огорчен ее отъездом, что передумает и сделает ей предложение. А если этого не сделает, то, скорее всего, уже не сделает никогда, и ее мечта так и останется мечтой. Впервые почувствовав приступ храбрости, Тори окликнула официанта, который проходил мимо, и с извиняющейся улыбкой схватила с серебряного подноса полную бутылку шампанского. – Я хочу предложить тост, – сказала она, глядя прямо на Дастина Брента и воодушевляясь его явным удивлением той внезапной бравадой, с которой она разлила шампанское всем но кругу. – За нашего великодушного хозяина! – Продолжала она, поднимая бокал и наслаждаясь изумлением на лицах всех троих. – Когда мы вылетаем? – Тори – ты женщина моей мечты! – Пейдж издала победный возглас, принимая протянутый ей бокал шампанского и поднимая его в честь Тори, – у тебя больше силы воли, чем ты сама думаешь, красотка из Джорджии. За мужчин, деньги и солнце, – провозгласила она со своим обычным энтузиазмом, подхватывая тост Тори и превращая его в девиз. Она уверенно вела свою компанию на Лос-Анджелес. Факт: жизнь Кит – великолепна. Факт: их жизнь – омерзительна. Почему бы не переехать в Беверли Хиллз, чтобы познакомиться с состоятельным мужчиной и выйти за него замуж, как это сделала Кит? Город вдруг показался наполненным обещаниями. Их троица объединится в поисках общей цели – освободиться от отвратительного существования в своих городах и переехать в Беверли Хиллз, чтобы начать все сначала. Наблюдая за ними, Дастин слегка сполз со стула. – Слава Богу, что я уезжаю из страны, – пошутил он, – иначе мое драгоценное холостое положение оказалось бы в серьезной опасности. Я предвижу это… Пейдж рассмеялась и игриво провела пальцем по ряду пуговиц из черного оникса на его смокинге. – Ты ведь все-таки не из дерева, дорогой. Если к твоему возвращению одна из нас все еще будет без пары, – усмехнулась она, достигнув его талии, – я не гарантирую твою безопасность. Пейдж несколько задержала палец, а затем кокетливо поднесла ко рту и обхватила его своими полными знойными губами. Сьюзен поражалась собственному нахальству и пыталась представить, что же Дастин думает о них на самом деле. Широко улыбаясь, он предложил следующий тост за успех и чокнулся со всеми по кругу. Теперь, когда надежды обрели под собой почву, Сьюзен была полна непонятных предчувствий относительно их будущего. Определенно, этот целительный калифорнийский вечер превращался в ночь, которую они будут вспоминать всю жизнь. Но как? Есть надежда, что с благодарностью и без сожаления. Это был вечер, когда перед ними открылись новые перспективы, после того как они решились оторваться от своей прежней жизни, чтобы попытать счастья на новом, неизведанном месте. «Богатые мужчины – одинокие женщины», – рассеянно думала Сьюзен. Как раз в этот момент из оркестра объявили о том, что жених и невеста собираются разрезать свадебный пирог и приглашают всех гостей присоединиться к ним на верхней террасе. Сьюзен, Тори и Пейдж поднялись со своих мест, многозначительно глядя друг на друга. Они сами не верили в то, что собираются сделать. В сопровождении Дастина Брента вся троица вышла из-за стола. |
||
|