Пикард БарбараТретья ведьма

Барбара Пикард

Третья ведьма

перевод Светлана Лихачева

Охотясь в лесу неподалеку от города, молодой король, что совсем недавно унаследовал отцовский трон, отстал от спутников и заплутал в чаще. Юноша скакал все вперед и вперед, надеясь отыскать дорогу и выбраться из лабиринта деревьев, и вот, наконец, подъехал к невысокому домику, сложенному из серого камня. Мох и лишайники затянули черепичную крышу; тут и там среди мха золотились желтые цветы очитка; взгляд всадника отметил тяжелую дубовую дверь и несколько плотно занавешенных окон.

Так как дело шло к ночи, король решил попросить хозяев дома приютить его до утра; засим юноша спешился, привязал коня к дереву и постучал в дверь. Тут же три голоса хором откликнулись:"Входи". Гость отодвинул задвижку, переступил порог и оказался в просторной комнате: бесчисленные свечи, укрепленные на стенах, озаряли залу ярким светом.

В комнате находились три женщины. Первая, с ног до головы одетая в черное, казалась совсем дряхлой, хотя в молодости, верно, отличалась редкостной красотой. Белые как снег волосы обрамляли мертвенно-бледное, резко очерченное лицо; пронзительные золотистые глаза заглядывали в самую душу. Восседая в резном кресле черного дерева, старуха вышивала всеми цветами радуги странный узор на длинном, широком отрезе алого полотна, что спадал до самого пола и ложился складками у ее ног.

Вторая, женщина средних лет, высокая и статная, с седыми волосами и проницательными золотистыми глазами, стояла у ткацкого станка и ткала из алой нити алое полотно. На ней было черное платье, расшитое багряным шнуром, с широкими рукавами, отделанными багряным же шелком.

Третья женщина была молода и несказанно хороша собой: черные как смоль волосы спадали густой волной, губы алели, золотистые глаза сияли как звезды. На ней было багряное платье с серебряным поясом; устроившись на низкой табуретке, она пряла алую нить.

Не двинувшись с места, даже не пошевелившись, три женщины подняли взоры на вошедшего; под пристальным взглядом трех пар пронзительных золотистых глаз молодой король почувствовал себя неуютно. Ни одна из женщин не проронила ни слова. Король поклонился хозяйкам, учтиво извинился за за вторжение, говоря, что сбился с пути, и попросил приютить его на ночь.

Ответила королю старуха в черном. - Добро пожаловать, незнакомец. Закрой дверь и входи.

Король затворил за собою дверь; старуха пригласила его сесть, седовласая матрона подала гостю блюдо с пирогами, а девушка в багряном платье налила вина.

Когда гость утолил голод и жажду, старуха поднялась на ноги. - Я покажу тебе твою спальню, - сказала она, взяла в руки серебряный подсвечник с тремя восковыми свечами и повела короля к двери, противоположной той, через которую юноша вошел в дом. - Вы очень добры, - поблагодарил король.

У двери старуха помедлила, пристально глядя на гостя; золотистые глаза недобро вспыхнули. - Поутру, - объявила она, - у тебя потребуют платы за ночной постой. Готов ли ты заплатить назначенную цену?

На поясе у короля висел кошель, доверху полный золота. - Этого должно хватить, - подумал юноша. - Я с радостью заплачу, сколько скажете, заверил он и последовал за старухой во внутренние покои, где стояла кровать. Вышивальщица в черном пожелала гостю доброй ночи и ушла; король опустился на ложе и тут же заснул.

Поутру юноша проснулся, вышел в общую комнату и застал трех женщин в том же положении, как и накануне, одна только старуха сидела сложа руки; на коленях у нее в беспорядке лежали мотки цветного шелка. Король пожелал хозяйкам доброго утра, поблагодарил за гостеприимство, и, повернувшись к старухе, спросил, сколько ей должен.

- Оставь свое золото при себе, - отозвалась вышивальщица, - Взамен я попрошу об услуге.

- Проси чего хочешь, - молвил король, - Все будет исполнено.

Старуха провела гостя в другую комнату, доверху заваленную сеном. - Я потеряла в сене иголку, - сказала она. - Отыщи ее, и можешь ехать с миром.

Весь день молодой король перекладывал сено, травинку за травинкой, с одного конца комнаты в другой; и только на закате, среди последних стебельков, отыскал-таки на полу иголку. Юноша поспешил к старухе и вручил ей находку. Та, не говоря ни слова, приняла иголку из рук гостя и возобновила работу. - Боюсь, что сегодня мне уже поздно ехать, - заметил король. - Могу я попросить у вас приюта еще на одну ночь?

Седовласая матрона перестала ткать и ответствовала, - Оставайся, но поутру у тебя потребуют платы за ночной постой. Согласен ли ты заплатить назначенную цену?

Проискав иголку весь день, король изрядно устал, перед глазами его плыли круги. - Я заплачу, сколько скажете, - заверил он и последовал за хозяйкой во внутренние покои. Ткачиха ушла; король опустился на ложе и заснул. Поутру он возвратился в общую комнату и застал женщин в том же положении, что и прежде, только седовласая матрона сидела перед ткацким станком, сложив руки на коленях. Король пожелал хозяйкам доброго утра, поблагодарил за гостеприимство, и, повернувшись к женщине средних лет, спросил о цене.

- Оставь свое золото при себе, - отвечала та, - взамен я попрошу об услуге.

- Говори, - молвил король, - все будет исполнено.

Седовласая женщина вышла вместе с ним из дома и подвела гостя к поленнице. - Я потеряла среди дров челнок от станка, - сказала она. - Отыщи его для меня, и можешь ехать с миром.

Весь день король перекладывал поленья, одно за другим, пока рядом не выросла новая груда; и только на закате, среди последних валяющихся на земле щепок юноша отыскал-таки челнок. Он поспешил к седовласой ткачихе и вручил ей находку. Не говоря ни слова, та приняла челнок из рук гостя и возобновила работу. - Боюсь, что сегодня мне уже поздно ехать, - сказал король со вздохом. - Могу я попросить у вас приюта еще на одну ночь?

Девушка в багряном платье отставила прялку и подняла взгляд. Оставайся, - сказала она. - Но поутру у тебя потребуют платы за ночной постой. Согласишься ли заплатить назначенную цену?

Поиски челнока утомили короля; руки его ныли. - Я заплачу, что скажете, - заверил он и пошел за девушкой во внутренние покои. Там хозяйка оставила его; король прилег и заснул, а поутру, возвратившись в общую комнату, застал трех женщин в том же положении, что и накакуне вечером, только прядильщица сидела без дела, сцепив руки на коленях. Король пожелал хозяйкам доброго утра, поблагодарил за гостеприимство, и, повернувшись к девушке, спросил о цене.

- Оставь свое золото при себе, - отвечала прядильщица. - Взамен я попрошу об услуге.

И поскольку дева была прекрасна, король, что не сводил с нее глаз, ответил:"Проси чего хочешь; я сочту за честь повиноваться".

Девушка рассмеялась, поманила гостя из дома и подвела его к колодцу под каштаном, где стоял привязанным королевский конь. - Я уронила в колодец прялку, - сообщила она. - Достань ее мне, и можешь ехать с миром.

По колодезной цепи король спустился вниз. В темной воде отражалось небо, и собственное его лицо, а еще ниже, на самом дне, юноша различил прялку. Он опустил руку в воду, ухватил находку и засунул ее за пояс. Тут король заметил, что в одной из стенок колодца в камне вырублены ниши, а рядом - подобие перил. Решив, что проще будет взобраться по этим грубым ступеням, нежели по цепи, король ухватился за перила и поставил ногу в углубление. Едва он проделал это, как кто-то наверху отпустил цепь, и она с лязгом упала в воду. - Воистину мне посчастливилось, - подумал король и принялся карабкаться по уступам. Мгновение спустя раздался смех трех женщин, тяжелая деревянная заслонка, закрывающая колодец сверху, встала на место, и пленник оказался в кромешной тьме. Король позвал, но ответа не последовало. В тишине он услышал глухой стук: чьи-то руки наваливали на крышку камни.

В темноте король вскарабкался на самый верх и попытался приподнять крышку, но на нее навалили слишком много камней, юноша не смог бы сдвинуть ее и на полдюйма. Пленник принялся стучать и звать, но если какая-нибудь из трех женщин и слышала его, то не сочла нужным ответить. Вскоре, однако, верный конь короля, что щипал траву под каштаном, узнал голос хозяина, тихо заржал и обошел колодец кругом, стараясь понять, что случилось. Король звал все настойчивее; конь разволновался и забил копытами по крышке, сбросив на землю несколько камней. Теперь, ценою невероятных усилий, король смог приподнять заслонку и просунуть прялку между нею и каменным срубом колодца. После того, дюйм за дюймом, он поднимал деревянную крышку, пока камни не скатились в траву; только тогда он сбросил заслонку и с трудом выбрался наружу.

Когда пленник снова оказался на твердой земле под каштаном, солнце уже опустилось к самому горизонту. - Разумнее уехать тотчас же, пока я снова не попал в беду, - сказал себе король. Но он подумал о девушке в пурпурном платье и понял, что должен увидеть ее снова. Король вернулся в дом, и застал трех женщин за работой: одну за вышиванием, другую за ткацким станком, третью за прялкой. Юноша переступил порог комнаты; женщины не подняли взгляда. Он подошел к самой юной и протянул находку. - Я достал из колодца твою прялку, - проговорил король, - но ты, похоже, уже нашла себе другую.

Девушка отложила работу и, не говоря ни слова, взяла прялку у него из рук; затем встала и вывела гостя из дома. - До заката еще два часа, заметила она. - Тебе лучше покинуть это место как можно скорее. - Голос прядильщицы звучал холодно и безразлично, словно ей дела не было до того, уедет гость или останется.

- Я уеду, если ты позволишь мне снова с тобою увидеться, - сказал король. - Зачем тебе снова со мною видеться? - Девушка подняла к нему золотистые глаза, спокойные и бесстрастные. - Потому что ты прекрасна и я люблю тебя.

- Уже поздно, - напомнила она, словно речи короля прискучили ей. Твой путь лежит вон там; следуй лучу заходящего солнца, и вскоре окажешься дома.

Король вскочил в седло, поскакал в указанном направлении, и еще до наступления ночи выбрался на опушку леса. По пути он метил стволы деревьев, делая насечки кинжалом, чтобы снова отыскать дорогу к дому из серого камня.

Молодой король послал к лучшему золотых дел мастеру города и повелел ему изготовить прялку чистого золота. Когда заказ был готов, юноша взял прялку и один, без спутников, отправился в лес. По зарубкам на стволах всадник без труда отыскал дорогу к лесному дому. Он постучал, но никто не ответил; постучав в четвертый раз, король толкнул дверь, вошел и обнаружил трех женщин за работой. Ни одна из них не подняла взгляда и не обратила на приход гостя ни малейшего внимания, словно его и не было; пугающее безмолвие царило в зале, и у короля на мгновение сжалось сердце. Однако юноша подошел к прядильщице и вручил ей подарок; девушка на мгновение отложила работу, приняла золотую прялку из рук короля и отложила подношение в сторону.

Король оглядел комнату, задержав взор на седовласой женщине, что ткала алое полотно, на дряхлой старухе, что вышивала странные узоры, и тихо сказал девушке:"Идем со мною".

Девушка не отвела золотистых глаз. - А зачем мне идти с тобой? спросила она.

- Здесь - обитель зла, - прошептал король. - Негоже тебе оставаться под этим кровом.

- Здесь мой дом, - отозвалась прядильщица.

- Это дурные женщины, - настаивал король. - Не след тебе жить с ними.

- Они - ведьмы, - спокойно ответствовала девушка. - Мы все трое ведьмы.

А надо сказать, что больше всего на свете молодой король ненавидел чародейство и колдовство; ничто другое не внушало ему такого страха. - Не могу поверить, что ты ведьма, - воскликнул он.

Девушка гордо подняла голову и улыбнулась. - Мать моей матери обладает великой властью, - сообщила она, - мать превосходит ее могуществом, но я - сильнее их обеих.

Король вздрогнул, но сердцем его владела любовь, и юноша продолжал молить. - Идем со мною.

Девушка расхохоталась ему в лицо. - На что тебе во дворце - ведьма? поддразнила она, а затем снова вернулась к работе и продолжила прясть, не обращая на гостя ни малейшего внимания, словно его и не было. Король постоял еще немного и вышел, не в состоянии более выносить молчания трех ведьм.

Спустя несколько дней юноша вернулся к дому с серебряным браслетом, отделанным изумрудами. Как и прежде, на стук его никто не ответил; войдя в комнату, король застал трех ведьм за работой, и ни одна не подняла взгляда. Юноша подошел к третьей ведьме и вручил подарок. Та отставила прялку, приняла браслет из рук гостя и отложила в сторону.

- Поезжай во дворец вместе со мною; я прошу тебя стать моей женой и королевой, - молил юноша.

Девушка не отвела золотистых глаз. - Я не люблю тебя, - промолвила она.

- Со временем ты меня полюбишь, - настаивал король.

- Я - ведьма, мое сердце - кремень. Любить мне не дано. - И, подхватив прялку, девушка возобновила работу, не обращая внимания на гостя, словно его и не было. И спустя некоторое время король вздохнул и уехал прочь.

День-два спустя он снова проехал через лес с ожерельем из рубинов и бриллиантов. Войдя в дом, король обнаружил двух ведьм за привычным занятием: одна ткала, другая пряла, но первой ведьмы не было видно; на резном кресле черного дерева лежало аккуратно сложенное алое полотно, расшитое странным узором.

Король подошел к третьей ведьме и вручил ей дар; та остановила прялку, приняла ожерелье, и отложила его в сторону.

- Где твоя бабушка? - спросил король. Девушка подняла золотистые глаза и спокойно ответствовала:"Ее больше нет. Она умерла". Но через комнату, гневно пища, пробежала мышь; зверек вскарабкался на резное кресло и уселся на подлокотнике, не сводя с собеседников пронзительных золотистых глаз.

Король вздрогнул. - Идем со мною, - настаивал он, - может быть, со временем ты меня полюбишь.

- Мое сердце - кремень, - повторила третья ведьма, - и любить мне нельзя. Если я полюблю тебя, кремень треснет, сердце мое разобьется и я умру, ибо я - ведьма. - И она снова взялась за прялку, и возобновила работу, не обращая внимания на гостя, словно его и не было. И очень скоро король понял, что больше этого не вынесет, и ускакал прочь.

Снова оказавшись во дворце, король подумал:"Если богатые дары не в состоянии завоевать ее, может быть, ее растрогает простое свидетельство любви". Во дворцовых садах юноша нарвал белых лилий, сплел венок, и снова поскакал в лес.

На этот раз он застал третью ведьму одну в четырех стенах, и, как обычно, за работой; король подошел к ней и вручил дар. Та остановила прялку, приняла венок из рук гостя и отложила в сторону. Король окинул взглядом заброшенный ткацкий станок; полотно больше не свисало до полу. "Где твоя мать?" - спросил он.

Третья ведьма подняла к нему золотистые глаза и спокойно ответствовала:"Ее больше нет. Она умерла". Но со стропил, гневно пища, слетела летучая мышь; перепончатые крылья мыши напомнили королю широкие рукава одежд седовласой ведьмы, и гость вздрогнул. - Вернись во дворец вместе со мною и стань моей королевой, - настаивал он.

- Я - ведьма, - откликнулась девушка.

- Мне все равно, - отозвался король, - ибо я люблю тебя, а все остальное не имеет значения.

- Я - ведьма, - повторила девушка. - Ты понимаешь, что это значит? Кончиком пальца она дотронулась до лилии в подаренном венке, и белые лепестки съёжились и почернели, словно опаленные пламенем.

Король вздрогнул, а третья ведьма расхохоталась. Но юноша опустился перед ней на колени и молвил:"Скажи, что из моих сокровищ подарить тебе, чтобы ты согласилась стать моей королевой".

Ведьма призадумалась на мгновение, затем улыбнулась и обронила небрежно:""Принеси мне корону, и если корона окажется мне к лицу, я стану твоей королевой". С этими словами она подхватила прялку и принялась за работу, словно была одна.

Король возвратился во дворец, взял корону, - ту самую, что принадлежала королевам его земли, ту самую, что некогда носила его мать, и на следующий же день поскакал в лес.

Третья ведьма, как обычно, сидела за прялкой; однако в тот день вместо багряного платья на ней был наряд из алого полотна, что старуха расшила странными узорами. Король протянул девушке корону:"Если согласишься принять ее, она твоя", - сказал он.

Девушка отложила прялку, приняла корону из рук гостя, возложила ее на голову и, поднявшись, направилась к висящему на стене зеркалу. Третья ведьма тщательно изучила свое отражение с королевской короной на черных как смоль волосах. Наконец она повернулась к гостю. - Корона мне весьма к лицу, - объявила девушка. - Я поеду с тобой и стану твоей королевой. Но помни, что я не люблю тебя, и богатства твои ничего для меня не значат, и если в один прекрасный день мне надоест быть королевой и захочется вернуться к ведьминской жизни, я покину тебя и твой дворец, и возвращусь домой. - Одной рукою она подхватила прялку, а другой - шлейф платья, и вышла из серого каменного дома. Молодой король усадил ее на коня впереди себя, и вместе поехали они во дворец.

Вскорости сыграли свадьбу; и во дворце, и в городе устроены были пышные торжества в честь бракосочетания короля. Многие гадали, кто невеста такая и откуда родом, но расспрашивать правителя никто не смел.

Молодой король ни в чем не отказывал жене, предупреждая малейшее ее желание. Он сложил к ногам королевы все свои богатства, золото и драгоценности, и предлагал еще. - Все, что бы ты не пожелала, твое, говорил он, - ибо разве я не король? - Королева не отвечала, и улыбалась про себя, ибо супруг ее обладал только земной властью, она же владела секретами колдовства.

И хотя король любил жену с каждым днем все сильнее, немало перешептывались о ней во дворце, а из дворца странные слухи доходили и в город. Поговаривали, что однажды, прогуливаясь во дворцовых садах, королева дотронулась до куста белых роз, и розы сделались алыми. А в другой раз она погрузила руку в воду, и фонтан тут же иссяк. Кто-то уверял, что видел, как королева подобрала с земли мертвую ласточку, убитую садовником за то, что клевала его семена; жена короля подержала птичку на ладони, а когда снова разжала руку, ласточка вспорхнула и улетела. Говорилось также, что когда королева пьет воду, едва губы ее коснутся чаши, вода обращается в вино. Но хотя рассказывали о чужестранке все это и много чего другого, однако никогда - вслух; ибо она была королевой, и король в ней души не чаял, и, когда супруг ее отлучался, она неизменно сидела за прялкой и пряла алую нить, что, разумеется, никто бы королеве в упрек не поставил.

Однажды знойным летним вечером венценосная чета каталась по реке в королевской ладье, и король уронил в воду серебряное кольцо. Потеря несказанно его огорчила. - Это подарок покойного друга, за все сокровища мира я бы не расстался с перстнем.

Королева коснулась руки мужа. - Я могу вернуть твое кольцо, предложила она.

Король заглянул в золотистые глаза жены и вздрогнул, ибо колдовство внушало ему ненависть и отвращение, и несмотря на то, что он жалел о кольце, правитель покачал головой. - Нет, не нужно, - сказал он.

Ведьма пожала плечами. - Как угодно, - отозвалась она, отворачиваясь.

И вот настал день, когда король тяжело заболел; не в силах подняться с постели, он метался в лихорадке. Королева склонилась над больным. - Я могу исцелить тебя, - сказала она, и положила ладонь мужу на лоб, и жар тотчас же схлынул. Молодая женщина улыбнулась. - Скоро ты будешь здоров, сказала она тихо.

Но король заглянул в золотистые глаза жены и вздрогнул. - Нет, возразил он, - не такой ценой. Оставь меня.

Королева пожала плечами. - Как угодно, - отозвалась она, и отняла руку от лба, и боль и жар тотчас же возвратились. Молодая женщина отвернулась от мужа, вышла из комнаты и возвратилась к прялке. И прошел целый месяц, прежде чем король окончательно поправился.

У короля был младший брат, которого он очень любил. Однажды отрок заболел, и хотя король призвал к нему прославленных целителей того края, все они оказались бессильны. - Болезнь неизлечима, - объявили целители королю. - Принц умрет.

Королева пришла к мужу, что сидел у ложа умирающего мальчика, и коснулась его плеча. Король заглянул в золотистые глаза жены. - Я могу спасти его жизнь, - промолвила молодая женщина.

Король вздрогнул. - Нет, только не такой ценой, - отозвался он.

- Если ты не примешь мою помощь, он умрет, - напомнила королева.

В сердце короля боролись любовь к брату и ненависть и колдовству. Долго глядел он на бледное лицо юного принца, а затем обернулся к королеве. - Пусть умирает, - проговорил правитель. Ведьма пожала плечами. Как угодно, - отозвалась она, и вышла из комнаты, и более не предлагала королю своей помощи. А юный принц умер, и король долго оплакивал брата.

Год или два спустя настала засуха, и в землю пришел голод. Король делал все, что мог, чтобы облегчить муки своих подданных, но он знал, что до следующего урожая помощи ждать неоткуда. Невзирая на все усилия правителя, народ страдал; и, как водится в такие времена, люди стали искать, кого бы обвинить во всех своих несчастьях.

А далеко ходить не надо было. В королевском дворце королева сидела за прялкой. Морщины не избороздили ее щек, лицо не осунулось: голод ее не коснулся. Избранница короля по-прежнему оставалась для всех чужой; никто не знал, откуда она взялась. О королеве больше не шептались по углам; сплетни во всеуслышание передавались из уст в уста на городских улицах; рассказы обрастали все новыми подробностями. - К нам пришло зло, отсюда все наши несчастья, - говорили люди. - К нам пришло зло, и зло это - королева. Ведьма же слушала и смеялась.

Почтенные советники короля, известные своим благоразумием, опытом и мудростью, услышали крики, и угрюмо покачали головами, и отправились к королю, говоря, что королеву должно прогнать. Король пришел в ярость и отказался внять подобным советам; ведьма же улыбалась про себя, ибо не ведала страха.

И вот настал день, когда огромная толпа окружила дворец, требуя королеву. - Выдайте нам ведьму, - кричали они, - На костер ее! - Король побледнел от ярости и страха, и приказал своим воинам разогнать мятежников. Но воины отказались повиноваться, ибо и они тоже во всем винили королеву.

Министры и советники настаивали, чтобы король подумал о собственной безопасности и выдал королеву народу. Король отказывался слушать, называя советников предателями и трусами; но кто-то открыл ворота и впустил народ во дворец, и никто не преградил бунтовщикам путь. Они ворвались в покои королевы и схватили ее; король обнажил меч, чтобы защитить жену, но самые уважаемые советники силой удержали своего сюзерена, говоря:"Простите, ваше величество, но так будет лучше. Иначе погибнете и вы". И не пустили его к королеве.

Больше всего на свете король ненавидел колдовство; ничто другое не внушало ему такого ужаса, но любовь его к жене оказалась сильнее отвращения и страха, и он закричал королеве через всю комнату:"Ты сумеешь спастись?" Ведьма расхохоталась в ответ и ответила:"Сумею".

Толпа повлекла королеву из дворца, а король кричал ей вслед:"Спасай себя, неважно, какой ценой". И она ответила:"Я спасусь. Не бойся за меня; они бессильны повредить мне".

Толпа провела королеву по улицам города, она же раздумывала по пути:"Вызвать ли наводнение и утопить их всех, или, может быть, превратить их в камень?"

На рыночной площади королеву привязали к столбу и разложили вокруг дрова и хворост. - Может быть, мне превратиться в могучую львицу, разорвать путы и до смерти напугать этих глупцов, - размышляла про себя королева, или, пожалуй, лучше стать птицей и улететь? - Но вдруг королеве пришло в голову, что если она прибегнет к помощи колдовства тут, на глазах у всего народа, она докажет тем самым, что король и в самом деле женился на ведьме, и восстановит против правителя всех его подданных. - Люди возненавидят его, - думала королева. - Люди возненавидят его и причинят ему вред, а он всегда был добр ко мне. Все эти годы он был ко мне добр, и я не хочу ему зла.

И в эту минуту ведьма поняла, что любит короля; и в то же самое мгновение кремень, что заменял ей сердце, раскололся, и она умерла.

Человек с факелом пробился сквозь толпу, дабы поджечь дрова, и наклонившись к поленьям, заглянул королеве в лицо. То, что он увидел, заставило его устыдиться; человек отступил назад и отбросил факел. Толпа пододвинулась ближе, недоумевая, что происходит; тогда и другие люди всмотрелись лицо королевы, и отпрянули назад, и воцарилось глубокое, благоговейное молчание.

Тем временем король вырвался из рук советников и выбежал за ворота. Толпа молча расступалась перед ним, и вот, наконец, он оказался на рыночной площади. Подойдя к королеве, правитель увидел, что она мертва; и в лице ее читались доброта, и смирение, и бесконечная любовь, - никогда прежде не видел он подобного выражения на лице жены. Король рассек мечом ее путы, подхватил ее на руки и понес во дворец. Люди молча глядели правителю вслед; многие опускались на колени, а были и такие, что не сдержали слез.

Похоронили ведьму под мраморной плитой на том самом месте, где она умерла; похоронили в короне и в алом платье, расшитом странными узорами, в нем королева впервые пришла во дворец. И пока стоял город, на могиле всегда лежали свежие цветы, розы, и белые лилии, и благоуханный жасмин. А спустя сотни лет, когда само предание позабылось, а город сравняли с землей, и только мраморные руины среди зеленой травы отмечали место, где некогда была могила, поселяне, проходя мимо, всегда клали на камни скромный букет: полевые калужницы, розовый лихнис, сорванный с плетня, или ароматный мятлик, - хотя никто не знал, зачем.