"Пешки" - читать интересную книгу автора (Барнес Питер)

2

Было время, когда американские вооружённые силы опирались на демократический дух своего народа и считались с его нуждами. Ни одна из колоний[11] не могла позволить себе содержать регулярные войска, да и не имела для этого ни малейшего желания. Однако необходимость защиты от нападения индейцев существовала, и все колонии, кроме населённой квакерами Пенсильвании, в качестве меры предосторожности создали народную милицию. Милиция основывалась на принципе всеобщей воинской повинности. Все мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны были приобрести оружие и принять участие в учебных сборах пять-шесть раз в году. В Новой Англии[12] командиры рот милиции выбирались; в колонии Массачусетс командование всей милицией возлагалось также на выборное лицо. В других колониях милицией командовал губернатор колонии, а законодательное собрание осуществляло контроль над расходами и наблюдало за действиями милиции.

На практике никогда не было необходимости призывать на военную службу одновременно всех годных по состоянию здоровья мужчин колонии. Поэтому, когда требовались войска для конкретной кампании, законодательные органы назначали местным милиционным районам квоты на комплектование войск. На местах объявлялся набор добровольцев в милицию; если квота не выполнялась, объявлялся принудительный призыв на время всей кампании. Тем не менее при отсутствии чрезвычайных обстоятельств милиционеров не могли направить против их воли в экспедицию за пределы колонии.

Такая форма военной организации вполне устраивала поселенцев. Будучи фермерами, ремесленниками и торговцами, колонисты имели своей основной целью добычу средств существования. У них не было необходимости создавать профессиональное войско как особый класс, отделённый от общества, им обеспечиваемый и, по существу, опасный для него. Милиционная система прекрасно действовала, когда дело касалось местных проблем, прежде всего кампаний против индейских племён.

Создание первой регулярной армии в Америке обусловила революция[13]. Но несмотря на важность причины, Континентальный конгресс был в этом вопросе осторожен. Меньше всего конгресс хотел приобрести вместе с армией собственного Кромвеля, выросшего в рядах общенациональных вооружённых сил, и, хотя Вашингтон не был к этому склонен, конгресс внимательно следил за его деятельностью.

Регулярные части континентальной армии состояли из полков милиции, представляемых в распоряжение правительства штатами, и от Дж. Вашингтона требовалось сформировать из них дисциплинированное войско. Эти полки, солдаты которых немедленно возвращались к своим фермам, как только заканчивался короткий срок их службы, не годились для ведения классической, по европейским нормам, войны, которая, по мнению Вашингтона, была необходима для разгрома английских краснокафтанников.

Временами в ходе восьмилетней борьбы казалось, что армия Вашингтона полностью распадётся. Добровольцев, продовольствия и боеприпасов часто было до смешного мало. Но Вашингтон сохранил армию и постепенно начал прививать ей дисциплину. Наказания за нарушение инструкций и порядка были строгими. Излюбленным средством воспитания у Вашингтона была порка. Он уговорил конгресс увеличить допустимое число ударов с тридцати девяти до ста. Он даже иногда утверждал запрещённое конгрессом наказание-прогонять солдат сквозь строй. Опираясь на опыт барона фон Штобена[14], помнившего ещё двор короля Фридриха Великого, он обучал солдат континентальной армии с чисто прусской строгостью.

Несмотря на все свои слабости и недостатки, милиционные формирования играли важную роль во всей революции, и маловероятно, что она была бы успешной без них.

Однако люди, которые собрались в Филадельфии четыре года спустя[15], отнеслись немного внимательнее к вопросу о регулярной армии. Хотя многие из них считали, что «очень невероятно предположение, что какой-либо народ может долгое время оставаться независимым при наличии сильной военной организации в сердце государства, если эта организация не находится под контролем народа», составители конституции нашли компромиссное решение. Было признано целесообразным иметь две военные организации в Америке: народную милицию, занятую на военной службе только часть времени и подчинённую администрации штатов, и регулярную армию, постоянно находящуюся в боеготовности и управляемую правительством страны. При этом имелось в виду, что из двух частей большей будет милиция. Предполагалось также, что, несмотря на сохранение всеобщей воинской повинности в Америке, гражданин будет обязан служить только в своей местной милиции, общенациональная же армия должна комплектоваться исключительно добровольцами. Более того, было чётко разъяснено, что милиция может использоваться на федеральной службе только по следующим трём причинам: «для поддержания законов Союза, подавления мятежей и отражения нападения захватчиков». Иными словами, солдаты этих формирований могли привлекаться лишь для сохранения внутреннего порядка и защиты от нападения, но они не могли быть использованы для боевых действий, не связанных с обороной.

Право объявления мобилизации было предоставлено конгрессу со многими оговорками. Прежде всего считалось, что регулярная федеральная армия потребуется для борьбы с индейцами и для подавления народных восстаний (восстание Шейса[16], вспыхнувшее за год до этого, постоянно упоминалось законодателями, хотя оно было успешно подавлено массачусетской милицией). При предоставлении федеральному правительству права создать регулярную армию были введены многочисленные оговорки, преследовавшие цель обезопасить страну от возможности аккумулирования вооружёнными силами несанкционированной власти над гражданским руководством страны.

Во-первых, было установлено, или по крайней мере это подразумевалось, что ни один гражданин не может быть принуждён служить в регулярной армии или предоставлять постой для её солдат. Губернатор Виргинии Эдмунд Рэндольф несомненно выразил чувства основной массы делегатов конвента, когда заявил, что только «завербованными», а не «призывниками» должны комплектоваться национальные вооружённые силы[17].

Во-вторых, почти все участники конвента предполагали, что регулярная национальная армия будет всегда небольшой. Элбридж Джерри от Массачусетса предложил записать в один из пунктов конституции гарантию, заключающуюся в том, «что в мирное время в армии не будет содержаться более чем… тысяч человек». Согласно Мэдисону, он имел в виду «заполнить этот пропуск цифрой „два“ или „три“. И несмотря на то что предложение Джерри не получило необходимого большинства голосов, из прений было ясно, что создатели конституции находили „регулярную армию в мирное время ненужной, если не считать нескольких гарнизонов“.

Для уверенности в том, что регулярная армия сохранится небольшой и не будет увеличена честолюбивыми руководителями, право утверждать смету военных расходов было предоставлено только конгрессу. Более того, даже конгресс при распределении средств на вооружённые силы удерживался от опрометчивых решений оговоркой о том, что «никакие ассигнования (на вооружённые силы)… не могут быть утверждены на срок продолжительностью более двух лет». Ни в какой другой области управления государством власть конгресса над денежными средствами не ограничивалась до такой степени.

В-третьих, наконец, конвент определил, что высшей властью над этими, даже незначительными, вооружёнными силами будет обладать законодательный, а не исполнительный орган. Президент, по новой конституции, оставался главнокомандующим вооружёнными силами во время их использования, но за конгрессом сохранялась власть решать, когда использовать вооружённые силы, устанавливать для них нормы поведения и, что наиболее важно, объявлять войну. Прения на заседаниях конвента совершенно чётко показывали намерения делегатов дать конгрессу власть «объявлять» войну именно в смысле начать войну, а не вообще заявлять формально о существовании враждебных отношений. Первоначально в формулировке пункта о праве конгресса объявлять войну стояло слово «вести» войну. Мэдисон тогда предложил заменить слово «вести» на «объявлять» с тем, чтобы президент имел возможность «отразить» внезапное нападение. Эта поправка была принята восемью голосами против одного (против проголосовал представитель штата НьюТэмпшир). Таким образом, президент мог защитить нацию в случае, если другая страна внезапно (курсив автора) первой нападёт на Соединённые Штаты, но не получал возможность начать войну ни в каком другом случае, Томас Джефферсон[18] не присутствовал на заседаниях конвента, но был полностью согласен с формулировкой, по которой президент не имел права начинать войну. «Нами уже представлен один образец эффективного контроля над псом войны, — писал он Мэдисону в 1789 году, — тем, что власть спустить его с цепи передана от исполнительного к законодательному органу, т. е. от тех, кто тратит, к тем, кто платит».

Конгрессы первых лет существования федерации стремились усилить конституционные гарантии от возможных посягательств со стороны мощной регулярной армии, состоящей из профессиональных военных.

Война 1812 года показала как слабые стороны, так и преимущества двойной военной системы. Действия милиции в обороне не всегда были достаточно удачными. Под Бладенсбургом, например, ей сильно не повезло, когда крупная рейдовая группа англичан совершила обход и окружила войска, защищавшие город Вашингтон. В качестве примера успешных действий милиции можно вспомнить разгром восьмитысячной группировки регулярных английских войск в окрестностях Нового Орлеана, который защищало пёстрое сборище милиционеров, моряков и свободных негров под командованием Эндрю Джексона.

Более интересными оказались действия милиции в наступательных операциях. Первой войной, которую спланировали и начали Соединённые Штаты, была агрессивная война против Канады. Президент Мэдисон обратился тогда к губернаторам штатов Новой Англии с предложением предоставить на федеральную военную службу столько милиционеров, сколько потребуется генералу Генри Дирборну. Губернаторы выступили против этой войны и призыва милиции, считая, что на Америку никто не нападёт и армия не потребуется. Дирборну все же удалось собрать кое-какие силы, состоящие из регулярных войск и милицейских формирований. Войска направились к Монреалю вдоль берега озера Шамплэйн, но, к великому разочарованию Дирборна, большинство милиционеров отказалось пересечь границу и вступить на территорию Канады. В ответ на все приказы они повторяли, что конституция требует от них только отражения нападения, а нападения не было. Так был сорван первый агрессивный замысел Соединённых Штатов Америки. Примечательно, что, когда в 1814 году англичане совершили нападение на побережье Новой Англии, тысячи добровольцев вступили в регулярную армию.

Нельзя не отметить ещё один аспект войны 1812 года, оставшийся в тени. Непокорность штатов Новой Англии и обескураживающе малое число добровольцев в других местах заставили Мэдисона предложить первый в Америке общенациональный проект закона об обязательной воинской повинности. Даниель Уэбстер[19] назвал тогда это предложение скрытой попыткой обойти конституционные ограничения в использовании для федеральных целей граждан-солдат, разъясняя, что:

«Законопроект предусматривает фактически создание регулярной армии вразрез с существующим порядком, посредством призыва не для целей „отражения агрессии, подавления мятежей и исполнения требований закона“, а для военных целей вообще — для обороны страны или для захвата чужих территорий, в зависимости от того, что покажется более целесообразным; не из-за внезапно возникшей чрезвычайной обстановки и не временно, а на длительный период — на два года, если в конце концов пройдёт предложение сената, или на один год, если будет принята поправка палаты представителей».

Несмотря на красноречие Уэбстера, сенат утвердил законопроект о призыве на двухлетний срок. Однако в 1814 году, когда война подошла к концу, принятое решение было отменено конгрессом.

В годы, предшествовавшие гражданской войне[20], регулярная армия все же была создана и значительно выросла по своему составу и военной выучке. В то время как солдаты и сержанты набирались из числа беднейших и наименее грамотных слоёв общества, военное училище в Вест-Пойнте начало выпускать хорошо подготовленных офицеров, среди которых не так уж мало было и политических честолюбцев. Численность армии выросла до 6000 человек к 1830 году и до 12 000 к 1840 году.

Война с Мексикой явилась важной исторической вехой для вооружённых сил во многих отношениях. Она не только дала возможность проверить американских солдат в большом заграничном походе, но стала также первым примером того, как главнокомандующий американскими вооружёнными силами превысил определённые конституцией границы власти президента в вопросах объявления войны.

Все предшествующие президенты тщательно соблюдали эти конституционные рамки. Джон Адамс и Томас Джефферсон отвечали на международные осложнения в американской торговле тем, что обращались к конгрессу за разрешением организовать защиту кораблей в море. Джеймс Мэдисон настоял в 1812 году на том, что решение объявлять или не объявлять войну Англии должно приниматься законодательными органами, как это предопределено конституцией.

В противоположность им президент Джеймс К. Полк безо всякого разрешения конгресса направил около четырех тысяч американских солдат под командованием Захари Тейлора на территорию, всегда считавшуюся частью Мексики.

Тейлор начал строить форт на этой земле с целью воспрепятствовать плаванию мексиканских судов по Рио-Гранде. Неудивительно, что мексиканцы атаковали силы Тейлора, и после этого конгресс разрешил дальнейшие боевые действия против Мексики. Однако спустя два года, при обсуждении в конгрессе резолюции, выносившей благодарность генералу Тейлору, палата представителей 85 голосами против 81 приняла поправку, по которой война объявлялась «ненужной и начатой президентом вопреки конституции Соединённых Штатов».

В середине XIX века по мере увеличения численности и с ростом влияния регулярной армии значение милиции ослабло. Штаты были определённо безразличны ко всеобщей военной обязанности мужского населения и не cтремились организовать эффективную подготовку милиции. Несмотря на то что некоторые отборные подразделения самостоятельно поддерживали свою боевую готовность, большинство сборов частей и подразделений милиции служило предлогом для попоек и веселья, а не для серьёзных занятий.

Федеральное правительство не было склонно исправлять эти недостатки. Президент Полк понимал, что милиционные войска не подходят для выполнения его замыслов. Он обошёл конституционные ограничения в использовании граждан-солдат для агрессивных войн и создал регулярную армию, состоящую из добровольцев и возглавляемую кадровым офицерским корпусом.

В 1861 году восстание, которое назревало десятилетиями, наконец разразилось. Почти треть офицеров регулярной армии вышла в отставку и перешла на сторону повстанцев-южан. Новый президент — Авраам Линкольн призвал милиционеров северных штатов на федеральную службу сроком на три месяца до созыва конгресса. Гражданская война развивалась самым серьёзным образом, и призванным пришлось драться, хотя и не очень успешно, на реке Бул-Ран[21].

Когда в июле 1861 года собрался конгресс, Конфедерация[22] и Союз[23] высказались за создание массовых регулярных армий, комплектуемых добровольцами, подписавшими контракт на длительный срок. Вскоре после сражения на реке Бул-Ран съезд Конфедерации проголосовал за увеличение армии до 400 000 человек со сроком службы до трех лет. Чтобы не отстать, съезд Союза принял решение о формировании миллионной армии, однако при этом была сделана оговорка, что армия должна быть сокращена до 25 000 человек, как только мир будет восстановлен.

С самого начала энтузиазм добровольцев у обеих сторон был настолько велик, что в армию не могли зачислить всех желающих. На Севере части добровольцев, официально не считавшиеся милиционными формированиями, на деле были именно таковыми: без единой формы одежды, со слабой дисциплиной. Офицеры в ротах, как и ранее в милиции, обычно избирались, хотя высшие командиры часто являлись ставленниками политических деятелей.

По мере того как тянулась война, которой не было видно конца, обе стороны поняли, что потребность в живой силе превосходит число добровольцев. Для поступающих в армию вводились все новые и новые льготы и привилегии, но это не давало результатов. Боевые потери и дезертирство росли. Вскоре Конфедерация, а за ней Союз пришли к мысли о необходимости призыва.

Закон конфедератов о всеобщем призыве 1862 года объявлял обязательной воинскую службу всего белого мужского населения в возрасте от 17 до 50 лет. Лица, занятые в важных отраслях военной промышленности, могли быть освобождены от службы по усмотрению исполнительных органов. Рабовладельцы и надсмотрщики также освобождались, если они владели или управляли не менее чем пятьюдесятью рабами, которые ранее были замешаны в волнениях классового характера. Этот закон о призыве на военную службу дал Конфедерации около 300 000 солдат, что составило почти треть общей численности её вооружённых сил.

На Севере Актом о регистрации 1863 года была введена федеральная воинская повинность всего мужского населения от 20 до 45 лет. Во исполнение этого закона офицеры военной полиции ходили по домам и регистрировали годных к военной службе мужчин. Однако закон имел много оговорок, благоприятных главным образом для состоятельных. Например, за 300 долларов призываемый гражданин мог купить отсрочку. Он даже мог и за меньшую сумму просто нанять кого-либо вместо себя.

Проведение в жизнь закона о призыве встретило повсеместное сопротивление. В некоторых штатах были приняты законы, разрешающие за плату получать освобождение от призыва. В результате выступлений против закона о призыве в Нью-Йорке было убито 1200 человек, демонстрации протеста прошли во многих других местах. Случаи уклонения от призыва стали весьма частыми. Регистрирующих «маршалов» обманывали, от них скрывались, их даже избивали. Вдоль границы с Канадой возникли целые поселения, где скрывались сбежавшие из различных районов страны призывники. Многие уходили в Калифорнию или в шахтёрские города Скалистых гор. Наконец на основании Акта о регистрации было зарегистрировано только 249 259 человек, из которых 86 724 избежали службы, выкупив отсрочку, а 116 188 послали вместо себя наёмников.

Несмотря на то что гражданская война была чисто внутренним делом, она оказала сильное воздействие на государственную военную машину. В стране наметился явный сдвиг в сторону создания централизованных вооружённых сил. Федеральное правительство не только впервые прибегло к обязательной воинской повинности. Вместо того чтобы потребовать от штатов предоставления войск в соответствии с установленными квотами, оно само осуществляло вербовку добровольцев. Опыт войны также поставил на повестку дня вопрос, правда в то время ещё безуспешно, о создании резервов национальных вооружённых сил, из которых правительство могло бы при необходимости пополнять действующую армию. В войсках укрепилась дисциплина. Хотя на флоте телесные наказания были отменены ещё в 1861 году, в пехоте и артиллерии порка на козлах и проводка солдат сквозь строй сохранялись как мера дисциплинарного воздействия.

К концу периода реконструкции армия США фактически была сокращена почти до 25000 человек, приближаясь к численности, установленной конгрессом. До начала испано-американской войны 1898 года армии ничего не оставалось делать, кроме как громить индейцев и разгонять рабочие демонстрации. Когда же к 1890 году не осталось уже индейцев, с которыми можно было воевать, армейская жизнь потеряла всякий смысл и интерес.

В тот период выделились два наиболее заметных военных теоретика — историк, капитан 1 ранга Альфред Мэхен и генерал-майор Эмори Аптон. В то время как Мэхен проповедовал идею господства США на море, Аптон выступал за создание полностью профессиональной сухопутной армии. В 1876 году он отправился в кругосветное путешествие для изучения иностранных армий. В США Аптон вернулся преисполненный нескрываемого восхищения немецкой военной машиной, с помощью которой Бисмарк незадолго до этого поставил на колени Францию и Австрию. В своём докладе, озаглавленном «Армии Азии и Европы», Аптон рекомендовал Соединённым Штатам отказаться от двойной военной системы и создать единую профессиональную армию по немецкому образцу. По его мнению, в мирное время офицеры регулярной армии должны проходить обучение в специальных школах. В военное время эти тщательно подготовленные профессионалы смогли бы руководить массовой армией.

Наиболее значительным опусом Аптона была его неоконченная книга «Военная политика Соединённых Штатов». В ней он отчаянно поносил милицию не только за плохие боевые успехи, но главным образом за то, что её существование породило распространённое мнение о том, что страна может быть готовой к войне, не имея первоклассной регулярной армии.

«Уж если американская военная история и доказывает что-либо, —утверждал Аптон, — так это только то, что плохая подготовка армий в 1775, 1812, 1846 и 1861 годах[24] воспрепятствовала достижению быстрых успехов и все победы стоили нации огромных жертв в людях и материальных ценностях. Ещё одним уроком, извлечённым из этой истории, — писал он, — следует считать то, что армия сильно страдала от контроля гражданских лиц».

Доводы Аптона получили широкую поддержку среди офицеров, которые в то время, так же как сейчас, склонны были думать, что нация должна приспособить свои институты для удовлетворения нужд армии, а не наоборот. Наиболее ярым последователем Аптона оказался, как ни странно, гражданский человек — Элиху Рут, адвокат из нью-йоркской корпорации, который в 1899 году, через восемнадцать лет после самоубийства Аптона, стал военным министром в правительстве президента Мак-Кинли.

Подобно Теодору Рузвельту, в правительстве которого он позднее был государственным секретарём, Рут считал, что Америка должна играть в мире большую роль, и приступил к созданию армии, способной обеспечивать достижение целей империалистического государства. Не будучи специалистом в военных делах, он постоянно обращался за советом и руководством к трудам Аптона.

До 1903 года Рут многое сделал, чтобы привить армии характерный для Европы профессионализм. По его рекомендации в Вашингтоне был открыт военный колледж; одновременно по немецкой схеме был создан генеральный штаб. Его стараниями Акт о милиции 1903 года положил начало процессу превращения милиции штатов в резерв национальных вооружённых сил, и с этого момента милиция стала называться национальной гвардией. Закон обязал федеральное правительство предоставлять национальной гвардии оружие и снаряжение бесплатно. В свою очередь подразделения национальной гвардии должны проводить как минимум двадцать четыре учебных сбора в год, не считая ежегодных летних лагерных сборов продолжительностью не менее пяти дней. Руководить боевой подготовкой частей национальной гвардии и проводить периодические инспекторские проверки должны были кадровые офицеры регулярной армии. Президенту страны разрешалось привлекать части и подразделения национальной гвардии для выполнения задач общегосударственного значения на срок до девяти месяцев. В 1908 году это ограничение было вообще отменено, и национальную гвардию без каких-либо оговорок разрешалось использовать «как на территории США, так и за её пределами».

Генерал-майор Леонард Вуд, который в 1910 году стал начальником генерального штаба армии, продолжал реформу Рута. Вуд хотел сделать американскую армию сильнее вооружённых сил любого потенциального противника в Европе. Подобно Аптону, он восхищался методами строительства армии в Германии. Он был глубоко убеждён в возможности превращения граждан-солдат в опытных воинов с помощью не очень продолжительного, но интенсивного обучения. Вуд стремился разработать программу всеобщей военной подготовки и создать действительно общенациональный резерв армии, хотя прекрасно понимал, что достижение этой цели возможно только при поддержке со стороны широкой общественности. Поэтому с неустанным рвением в своих речах и газетных выступлениях он внушал американцам мысль, что массовая армия будто бы не только необходима, но и является демократическим институтом. Хотя идеи Вуда не нашли признания в период пребывания его на посту начальника генерального штаба армии, они стали предвестниками грядущих событий.

В 1916 году конгресс усилил федеральный контроль за национальной гвардией. Сроки ежегодных сборов для прохождения боевой подготовки были увеличены до 48 дней, была введена присяга на верность президенту и конституции. Одновременно конгресс принял решение о создании национального резерва, в который должны были войти ветераны регулярной армии и корпус офицеров резерва. Предусматривалась также система подготовки офицеров резерва.

Через год Америка вступила в войну с кайзеровской Германией. Первая мировая война стала в США новым важным этапом на пути к современному возвеличиванию армии, хотя в то время очень немногие предвидели это. Акт о всеобщей воинской повинности 1917 года в значительно большей степени, чем Акт о регистрации 1863 года, явился предшественником действующей ныне системы призыва на военную службу. В нём впервые использовалась всеобщая воинская повинность для формирования частей экспедиционного корпуса. С помощью Акта 1917 года удалось отделаться от неудачных положений закона 1863 года. Теперь граждане мужского пола в возрасте от 18 до 35 лет подлежали обязательному военному учёту. Более того, были запрещены отсрочки и поступление на службу другого лица вместо призывника. По всей стране были созданы тысячи призывных пунктов как часть системы всеобщей воинской повинности. Эта система действовала настолько чётко, что военные стратеги в Вашингтоне были в состоянии принимать решения, не очень беспокоясь об общественном мнении.

Первая мировая война оказалась исторической вехой и в другом отношении. Это была первая для США большая война, в которой общественные эмоции формировались, направлялись и поддерживались искусной правительственной пропагандой. Американский гражданин-солдат из защитника своего поместья превратился теперь в кадрового легионера, обученного и дисциплинированного. Правительство посылало его для сражений на отдалённых фронтах с сильнейшими армиями мира.

К концу 1919 года в армии осталось только 200 000 человек, главным образом кадровых солдат, хотя двенадцатью месяцами ранее под ружьём стояло 2,5 млн. В то время начальник штаба армии генерал Пейтон Ч. Марч выступил в конгрессе с планом реорганизации вооружённых сил, согласно которому они становились более, чем когда-либо раньше, похожими на только что разгромленную армию Германии. Марч предлагал создать постоянную регулярную армию численностью 500 000 человек и национальный резерв. Всем резервистам, способным носить оружие, по плану Марча вменялось в обязанность ежегодно проходить трехмесячную военную подготовку, а в случае войны их должны были направлять в части регулярной армии.

Закон о национальной безопасности 1920 года не пошёл так далеко, как этого хотели Марч и его соратники. Размер регулярной армии был установлен в 280 000 человек, однако и это были достаточно мощные силы, если иметь в виду отсутствие какого-либо противника. Закон также предусматривал кроме национальной гвардии создать организованный резерв, подразделения которого должны возглавляться офицерами из числа получивших подготовку но программе ROTC[25].

В период между мировыми войнами произошли значительные изменения в общественном положении вооружённых сил. До первой мировой войны военные вели почти затворническую жизнь в своих гарнизонах и школах. Леонард Вуд начал выводить армию из изоляции и внедрять её идеи в сознание нации. После первой мировой войны этот процесс чрезвычайно ускорился. Военные деятели путешествовали по стране, проповедуя необходимость подготовки государства к войне. Почти в каждом населённом пункте были созданы новые отделения резерва, и военное министерство надеялось, что через них оно сумеет проводить свою идею обеспечения сильной национальной военной системы, что «взгляды резервистов будут проникать к их соседям до тех пор, пока все население не начнёт уважать мудрость военных». Военные делали всё возможное, чтобы милитаризовать страну.

Когда началась вторая мировая война и вооружённые силы США оказались втянутыми в войну одновременно против двух противников на двух противоположных фронтах, вновь была введена всеобщая воинская повинность. Около 15 млн. граждан превратились в солдат. Америка ещё раз доказала, что она может быстро мобилизовать как свои людские резервы, так и экономику.

Однако американская армия, участвовавшая во второй мировой войне, не была демократической, и это с раздражением отмечали миллионы призванных солдат и сержантов. Они не могли понять, почему солдатам и сержантам воспрещён вход в клубы и другие заведения, почему военное правосудие является односторонним мечом — разящим солдат и щадящим офицеров, почему, если они действительно граждане-солдаты, с ними обращаются как с гражданами второго сорта.

Не успели закончиться боевые действия, как началось извержение вулкана протестов. Ветераны маршировали по улицам, писали письма в издательства и петиции делегатам конгресса.

В редакционной статье сент-луисской газеты «Глоуб демократ» говорилось: «Демократическое население, вынужденное содержать постоянные вооружённые силы, требует, чтобы они были демократическими. Это означает необходимость радикальных изменений существующих порядков».

В январе 1946 года пятьсот американских солдат, которых газета «Тайме» назвала «самыми обычными, но недовольными», провели в Париже демонстрацию в поддержку петиции, названной Великой хартией вольностей солдат и сержантов.

В апреле 1946 года институт Гэллапа провёл опрос бывших солдат и сержантов и установил, что 86 процентов опрошенных выступили в поддержку отмены привилегий для офицеров.

В ответ на эти выступления командование армии создало комиссию во главе с генерал-лейтенантом Джеймсом X. Дулиттлом. Эта комиссия изучила письменные и устные показания сотен военнослужащих действительной службы и ветеранов самых различных званий, от рядового солдата до генерала. Её заключение и рекомендации были скромными. Комиссия считала, что «дисциплины можно добиться только тогда, когда существуют ранги различия в воинских званиях, и что вместе с повышением ответственности начальника они получают привилегии».

Командование армии приняло некоторые из предложений комиссии Дулиттла. Была установлена единая форма одежды для офицеров, сержантов и солдат, но сохранены знаки различия; солдатам и сержантам отныне разрешалось посещать все военные клубы; был пересмотрен порядок работы службы генерального инспектора по рассмотрению жалоб военнослужащих. Однако фактически изменения были чисто внешними и проводились они для того, чтобы приглушить голоса, требующие настоящей реформы.

У военного руководства в то время были более серьёзные заботы, которые не давали ему покоя. Прежде всего стоял вопрос о сокращении армии. Народ всей страны, и особенно военнослужащие, с нетерпением ожидал демобилизации, которая обычно проводилась после окончания войны. Но президент Трумэн и командование армии под видом озабоченности намерениями Советского Союза сумели заставить конгресс санкционировать в мирное время содержание армии, самой крупной за всю историю Соединённых Штатов.

Ещё одной проблемой была унификация вооружённых сил. Она была разрешена принятием Акта о национальной безопасности 1946 года. Согласно этому закону было создано министерство обороны и комитет начальников штабов видов вооружённых сил.

Как всегда, краеугольным камнем закона был вопрос о комплектовании вооружённых сил. Генерал Джордж Маршалл рекомендовал ввести всеобщую воинскую повинность с надёжной системой резервов. Трумэн с энтузиазмом его поддержал. За это предложение выступили и другие государственные деятели. Однако некоторые законодатели отнеслись с осторожностью к вопросу милитаризации общества, особенно в связи с появлением ядерного оружия, которое, казалось, исключало необходимость в массовых армиях. В результате конгресс принял на мирное время систему, предусматривающую комплектование вооружённых сил путём организованного призыва. По этой системе фактически только часть граждан должна была призываться, а остальные постоянно получали отсрочку. Новый закон давал президенту фактически неограниченную власть над жизнью молодых людей.

Закон пригодился в 1950 году, когда Трумэн начал интервенцию против Кореи. Призыв был интенсифицирован с тем, чтобы увеличить численность регулярной армии. Так же как и во время второй мировой войны, несколько дивизий национальной гвардии были переданы в состав регулярной армии и направлены на поля сражений. Таким образом, концепция национальной гвардии как сугубо оборонительного формирования превратилась в миф.

Министру обороны Роберту Макнамаре осталось сделать лишь завершающие мазки на общей картине для получения современной громадной военной системы. Принципы Макнамары послужили основой стратегии «гибкого реагирования», по которой Соединённые Штаты должны быть всегда готовы встретить любое обострение международной обстановки, не прибегая к ядерному оружию. Это давало основание немедленно увеличить численность вооружённых сил и усилить подготовку личного состава. Вскоре Макнамара получил возможность проверить свои теории в Юго-Восточной Азии. Регулярная армия имела теперь большую, чем когда-либо, власть превращать американских граждан в послушных исполнителей политики государства. Но самая главная беда состояла и состоит в том, что эта власть никогда не была столь незаконной, как сейчас.