"Волчье племя" - читать интересную книгу автора (Поддубный Олег)

Глава 3

Смольников после осмотра места происшествия вместе с оперативной группой отправился в следственный отдел для проведения экстренного совещания. Вопросов накопилось много, а ответов на них… Он был так раздражен, что едва сдерживался, чтобы по какому-нибудь пустяку не сорваться на подчиненных.

Прибыв в отдел, он отдал распоряжение сотрудникам быстро собраться у него в кабинете.

— Значит, что мы имеем на сегодняшний день? — раскладывая на столе фотографии жертв, первым выступил он. — По всем показателям, убитые стали жертвами нападения старых волков-людоедов. Это же подтверждают и эксперты: в зажатой руке одного из убитых оказался клок волчьей шерсти… В общем, здесь все понятно и, казалось бы, все просто, но… — Смольников, выдержав небольшую паузу, обвел присутствующих взглядом. — Другие эксперты в области животного мира утверждают, что волк — высокоразвитое животное и внутренности своих жертв даже самый голодный из них есть никогда не будет. Самый слабый и беспомощный волк выпотрошит свою жертву только для того, чтобы облегчить ее вес. Нам с вами, по-видимому, пришлось столкнуться с исключением или, можно сказать, с неординарным случаем в поведении этих хищников.

У всех убитых нет внутренностей, они просто съедены! Объединяет все убийства еще и такая деталь, как выедание лиц и ушных раковин у погибших, а также рук и ног. Только в одном случае мы столкнулись с тем, что у жертвы осталась целой рука, в которой был зажат клок волчьей шерсти. Какой отсюда напрашивается вывод?

— Может, эти волки чем-нибудь больны? — выдвинул версию один из сотрудников. — Ведь этих животных не поймешь. У меня дома и кошка, и собака летом на огороде постоянно траву едят. Может быть, волки в желудках своих жертв находят такие вещества, которые помогают им избавиться от болезни, и вовсе они не старые, а просто больные!

— Интересная мысль, — согласился Смольников, — тем более если учесть, что сейчас осень и все хищники сыты, у них нет особой нужды в пище. Может, у кого еще есть интересные мысли? — обратился он к сотрудникам. — Не стесняйтесь своих версий и предложений.

Ну же!

— А как быть со следами вокруг убитых? — подал голос капитан Крюков. Он долго и тщательно изучал детали всех происшествий и со свойственной ему недоверчивостью брал под сомнение любые версии, выдвинутые его коллегами ранее. — Следы хищников появляются невесть откуда и исчезают в никуда.

— Исчезают следы животных на берегу реки Вишпы, — поправил Крюкова старший следователь прокуратуры.

— Ну так что, эти волки живут в воде, что ли? Бред какой-то! Не могут же они жить, как нутрии, выдры и бобры. Ведь следов-то по всей реке больше нигде нет на протяжении нескольких десятков километров. Не могут же они жить под водой. И испариться они тоже не могут, — добавил Крюков после короткой паузы.

— Не могут, — согласился Смольников. — К тому же до любого места происшествия идет след только одного волка и от него к берегу реки тоже. Это как раз и разрушает все наши версии, — сокрушенно покачал он головой.

— А может быть, это какая-нибудь местная собака орудует, — бросил реплику кто-то из сотрудников. — Появилась этакая собака Баскервилей или несколько собак.

— Я вас пригласил сюда не для шуток! — взревел Смольников. — С самого начала кинологи отмели эту версию, так как собаки действуют в стае неорганизованно! А сегодня мы могли еще раз убедиться, что действовала стая, а не одна собака. Иначе как вы объясните сразу два трупа? Если бы это была одна собака, то одному из погибших удалось бы бежать или хотя бы отбежать на порядочное расстояние, пока, как вы говорите, «собака Баскервилей» разделывалась с другим.

— А вы не подумали, Петр Алексеевич, что два трупа оказалось только потому, что один из убитых, увидев, как на его друга напала собака, бросился его защищать? — бесцеремонно перебил своего начальника Крюков. — Вы просили нас выдвигать свои версии, а сами рубите их на корню.

— Извините, — осекся Смольников, опустив глаза.

— Я думаю, любая мысль, высказанная вслух, имеет право на существование, какой бы абсурдной она ни казалась, — спокойно продолжал Крюков. — Даже если экспертиза доказала, что в руке одного из погибших был найден клок волчьей шерсти, мы, как мне кажется, должны начать свои действия с отстрела бездомных собак в поселке и его окрестностях. Таким образом, у нас, Петр Алексеевич, расчистится поле для дальнейших действий. Рекомендую также снарядить экспедицию из охотников-добровольцев в те места, где обрывались следы волков на берегу реки Вишпы. Пусть устроят там засады. Не исключено, что эти неведомые нам хищники могут дважды появиться в одном и том же месте. Хотя мы знаем, что этого пока не случилось, но будем надеяться. Ну как?

Принимается мое предложение?

В кабинете воцарилась тишина. Все сотрудники, включая старшего следователя прокуратуры, размышляли над предложением Крюкова. Наконец Смольников нарушил молчание:

— Ну, по поводу отстрела собак я согласен.

А как быть с охотниками-добровольцами? Ведь их надо чем-то снабдить, а у нас что в кассе бухгалтерии, что дома в холодильниках от голода тараканы вешаются!

— Набрать из числа родственников погибших, — не раздумывая, сказал Крюков. Он, по-видимому, давно уже все просчитал. — Уверен, что несколько человек можно будет набрать, ну и несколько наших сотрудников пойдут им в помощники.

— Какие «несколько человек из родственников»? — усмехнулся Смольников. — Из числа погибших опознаны всего четыре человека.

Да и то только по одежде, — не зная почему, добавил он после короткой паузы. — Да вот, кстати, еще одно странное обстоятельство, вызывающее несомненный интерес: большинство погибших не опознаны, а в поселке никто не обращался с заявлениями о пропавших родственниках. Из соседних населенных пунктов тоже никаких заявлений из отделов милиции к нам не поступало.

— И этому можно найти логическое объяснение, — бесстрастно высказался Крюков. — Четыре опознанных трупа — это жители поселка, случайно попавшиеся этим зверюгам, а остальные — бездомные бродяги, освободившиеся из лагеря. Вон сколько их бродит после освобождения! Отсидят по пятнадцать-двадцать лет, а потом им и ехать некуда, когда выйдут за ворота зоны: дома нет, родственников нет, ничего нет. Вот и идут на корм волкам. Кстати, у многих жертв на теле обнаружены татуировки.

Результатов экспертизы пока еще нет, но это подтверждает мое предположение.

— То, что вы говорите, звучит вполне убедительно, — в очередной раз высказал свое согласие Смольников. — Ведь многие из освободившихся заключенных пытаются найти работу здесь, в поселке. Даже у кинолога и ветеринара Тоцкого помощник, если мне не изменяет память, бывший заключенный, и зовут его Камил, — внезапно вспомнил он и тут же торопливо продолжил:

— Вот, кстати, у Тоцкого надо поинтересоваться об этих странных явлениях с животными и их жертвами. Он ведь большой специалист в своем деле!

— Я уже интересовался, — равнодушно вздохнул Крюков.

— И что он сказал?

— Он сказал довольно-таки интересную вещь, но мне не хотелось бы ее высказывать вслух до тех пор, пока мы не очистим поселок от бездомных собак.

— Вы интригуете нас, Николай Афанасьевич, — протянул Смольников.

— Хочу, чтобы лавры героя достались мне! — с усмешкой ответил Крюков.

— Не достанутся! Завтра я поеду к Тоцкому и узнаю у него все, что он вам говорил. Не тяните резину, Николай Афанасьевич, выкладывайте начистоту, что он вам сказал.

Видя, что правду придется раскрыть, Крюков неохотно заговорил:

— Тоцкий высказал предположение, что это вовсе не волки и не собаки, а лисы-мутанты.

— Что? — У Смольникова округлились глаза, а некоторые из сотрудников на мгновение затаили дыхание.

— Вы не ослышались, — подчеркнуто сдержанно сказал Крюков, — лисы-мутанты! Как сказал Тоцкий, это случай уникальный, когда волки скрещиваются с лисами и их так называемые детки не боятся заходить в глубь населенных пунктов, а также не боятся нападать на людей.

— А почему вы сразу об этом не сказали? — возмущенно спросил Смольников.

— Вы же знаете, какой я Фома неверующий, — усмехнулся в ответ Крюков. — Когда я услышал от Тоцкого, что лисы-мутанты нечто вроде мулов, то подумал, что вы меня просто засмеете, если я повторю вам это.

— Не лукавьте, Николай Афанасьевич, — с упреком посмотрел на капитана Смольников. — Еще три минуты назад вы сами говорили, что любая мысль, высказанная вслух, имеет право на существование, какой бы абсурдной она ни казалась.

— Простите, Петр Алексеевич.

— Так в чем же дело?

— Знаете, Петр Алексеевич, вы лучше сами поговорите с ветеринаром, а то если я начну. рассказывать, то просто смеху не оберешься, ей-богу!.. Мне кажется, что он ненормальный.

— Ненормальных в таких учреждениях не держат, — сурово сказал старший следователь прокуратуры.

— И все-таки будет лучше, если вы сами поговорите с ним, — повторил Крюков неуверенно. — Я мало что понял из его слов.

— Ну что же, тогда на сегодня больше не смею никого задерживать. Все свободны, — обратился к сотрудникам Смольников и, собрав со стола фотографии и уложив их в папку, отправился домой.

* * *

Шторм вылез из автомобиля в центре поселка и, отпустив водителя, уныло побрел к продуктовому магазину. Опять нащупав в кармане лотерейный билет, он брезгливо поморщился и скомкал его. «Ничего я так и не выиграю», — подумал он, скривив губы. Позади него завизжали тормоза, и, обернувшись, он увидел черную «Волгу», припарковавшуюся у обочины.

«Кто-то раскатывает на „Волгах“, а у тебя и паршивого самоката нет, — точили его мозг мысли. — Слава богу, что хоть служебная машина пока имеется».

Закупив в магазине продукты, он вышел на улицу и увидел, что из черной «Волги» вышли три человека и быстрыми шагами направились к нему. Интуитивно почувствовав неладное, полковник хотел броситься назад в магазин, но было уже поздно. Сзади он получил такой сильный удар по ногам, что, выпустив пакет с продуктами из рук, растянулся на тротуаре во весь рост. Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что впоследствии он с трудом воспроизвел их в памяти.

Черная «Волга» сорвалась с места и, въехав на тротуар, остановилась возле него, едва не задавив. Те трое, спешившие к нему, и еще кто-то, подхватив его под руки, в одно мгновение залепили ему рот и глаза пластырем и зашвырнули на заднее сиденье «Волги», затем машина рванула с места, и Шторм услышал над своим ухом мягкий мужской баритон:

— Вот, голубчик, что значит ездить без охраны, а тебя ведь не раз предупреждали в администрации твоего же учреждения. Но это хорошо, что ты не стал их слушать. А вот нас тебе послушать придется!..

В машине раздался издевательский смех.

Полковник лихорадочно размышлял, но страх, парализующий волю, мешал трезво оценить ситуацию. Он понял, что, кроме «Волги», была еще одна машина, подъехавшая к магазину, когда он уже в него вошел, и, по всей видимости, нападавшие сзади отрезали ему путь к отступлению. «Ловко орудуют! — пронеслось у него в голове. — А главное — быстро!» Положившись на волю провидения, он стал ожидать конечного результата так неожиданно начавшегося приключения.

Часа через четыре машина бстановилась, и все тот же мягкий баритон вежливо спросил:

— Ну как, Алексей Николаевич, есть у вас желание послушать нас? Если да, то кивните головой, и мы снимем пластырь с вашего рта, а если нет, то, увы, мы ничем уже не сможем вам помочь. Вам придется остаться здесь на снегу с небольшим отверстием в затылке.. Ну так как, есть желание послушать нас?

Мороз прошел по его телу, он судорожно закивал головой.

— Мы знали, что вы благоразумный человек, — сказал все тот же голос, и в следующее мгновение с губ Шторма чья-то рука грубо сорвала пластырь.

— Я вас слушаю, — нервно облизывая губы, сказал полковник. — Только прошу: ослабьте мне наручники, руки очень затекли.

— Ничего, потерпишь, — раздался рядом другой голос. — Когда в лагере ты заковываешь в браслеты заключенных, то не думаешь, как им больно. Вот немного побудешь в наручниках и поймешь, каково в них.

— Я вас очень прошу, — застонал полковник.

— Заткнись и слушай, что мы тебе скажем.

— Вам и впрямь лучше помолчать, Алексей Николаевич, — заговорил мягкий баритон, — а то ребята начнут вспоминать все ваши грехи: как вы закрываете глаза на действия контролеров и прапорщиков в штрафных изоляторах и помещениях камерного типа, когда они подвешивают заключенных в наручниках к решеткам и отопительным трубам, а потом обливают их ледяной водой и резиновыми молотками отбивают внутренности. Хотите, они сейчас проделают то же самое с вами?

Шторм понял, кто его собеседники, и сжался в комок.

— Очень хорошо, что вы поняли, как надо себя вести с нами. — По интонации было понятно, что обладатель мягкого баритона усмехается. — Бог терпел и нам велел, так что потерпите еще немного, Алексей Николаевич. Но перейдем к делу. Вы не догадываетесь, для чего мы вас взяли?

— Нет, понятия не имею.

— А жаль, ведь вы очень умный человек.

— Я вас слушаю, — проглотил слюну Шторм.

— Вам не терпится узнать, — усмехнулся баритон. — Тогда слушайте: у вас в зоне есть такой хороший ваш знакомый, зовут его Седых Антон Владимирович.

— Золотой!

— Вот, вы уже стали соображать в нужном направлении, — голос зазвучал издевательски, — правильно, Золотой! Так вот, Алексей Николаевич, надо сделать так, чтобы он в ближайшем будущем оказался на свободе. И сделать это, разумеется, должны вы!

У полковника лоб покрылся испариной.

— Вы хотите возразить?

— Вы представляете, о чем вы просите? — промямлил пленник.

— Представляем, но мы не просим, а приказываем, — металлическим тембром зазвенел баритон, — и если этого не будет сделано, то у вашей семьи начнутся неприятности, а затем и у вас. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Понимаю.

— Вот и прекрасно! И не вздумайте прибегать к помощи милиции или внутренних войск, где вы служите, — угрожающе сказал голос. — В этом случае ни от вашей семьи, ни от вас ничего не останется, даже если никто из нас не пострадает! Вы уловили мою мысль, Алексей Николаевич?

Полковник молча кивнул головой.

— Теперь вы свободны. Мы сами вас найдем в ближайшее время, а вы к тому моменту должны составить для нас подробный план освобождения Золотого! Придете домой — не хватайтесь в горячке за телефон, чтобы вызвать милицию, а еще раз хорошенько все обдумайте.

К тому же телефон мы на время вам отключили, — усмехнувшись, закончил баритон.

— И езди, как и прежде, без охраны, — добавил грубый голое, и тяжелая рука отвесила Шторму увесистый подзатыльник. — Теперь одно неловкое движение с твоей стороны — и у тебя ни семьи, ни будущего. Понял?

Начальник лагеря почувствовал, как ему снова налепили на рот пластырь и поволокли из машины. На улице ладони его тоже замотали пластырем и лишь затем сняли наручники. Через мгновение он по звуку двигателя определил, что машина быстро удаляется от него.

Кончиками пальцев Шторм попытался снять пластырь с глаз, но это оказалось непростым делом. После долгих мучений ему все-таки удалось разорвать липкую ленту на руках и сорвать ее со рта и глаз, но машины уже не было, и самое обидное, что никого из нападавших полковник не запомнил, так как дело происходило в сумерках и на приближавшихся к нему парней он не сразу обратил внимание. Оглядевшись по сторонам, уставший от переживаний полковник, к своему большому удивлению, увидел, что стоит возле собственного дома и рядом с ним на снегу лежат пакеты с продуктами.

— Учтивые, сволочи! — прошипел он, вспоминая подзатыльник и чувствуя, как гнев заливает краской его лицо.

Подняв со снега онемевшими руками пакеты с продуктами, Шторм поплелся к дому. Едва переступив порог собственной квартиры, он сунул пакеты с продуктами жене и, не разуваясь, бросился к телефону.

— Что-то случилось, телефон не работает, — раздался за его спиной голос жены.

— Что? — Все похолодело у полковника внутри.

— Телефон вечером отключился и больше не работает, — повторила жена. — А что случилось? На тебе лица нет.

— Что случилось? — выдохнул Шторм. — Что случилось, Лида?.. Не знаю, не знаю, не знаю, — развел он руками.

Дрожащей рукой дотянувшись до телефона и сняв трубку, он приставил ее к уху и, убедившись, что зуммера нет, вернул ее на место.

— Алеша, что случилось? — требовательно повторила жена.

— На работе неприятности, — немного взяв себя в руки, ответил полковник. Ему не хотелось посвящать жену в события, происшедшие несколько минут назад, чтобы не вызвать у нее паники. — Дети где?

— У себя в комнате, где им еще быть? — удивилась женщина, немного успокоившись. — Ты хоть бы разулся, а то потащил в комнату грязь.

— Времени нет, — оборвал ее муж и как бы для самого себя добавил:

— Ладно, ничего страшного, я и пешком дойду!

Первая его мысль была отправиться в милицию. Мягкого баритона он никогда не слышал, но грубый голос показался ему знакомым. Он решил в первую очередь допросить Золотого.

Он-то точно знает, кто эти люди.

Шторм бросился из комнаты и через секунду уже мчался по лестнице вниз. Вылетев из подъезда, он застыл на месте: в нескольких шагах от себя он увидел большую стаю волков. Завидев перед собой человека, они быстро сомкнулись полукольцом и стали приближаться к нему. Полковник отчетливо разглядел их оскал, освещенный светом окон: казалось, волки не только свирепо показывают свои клыки, но их оскаленные пасти выражают усмешку и презрение. Попятившись назад, он бросился в подъезд и, не помня себя от страха, буквально взлетел на свой этаж. Опомнился лишь тогда, когда за ним захлопнулась дверь квартиры.

— Что с тобой? — в испуге спросила жена, глядя на его искаженное лицо. Но муж, не обращая на нее внимания, бросился к окнам, выходящим во двор дома.

Он увидел, как стая, покружив с минуту возле подъезда, организованно выстроилась в колонну и направилась к углу дома, где, как показалось Шторму, замаячила знакомая ему фигура человека. «Этот грубый голос в машине! — пронеслось у него в голове. — Завтра надо проверить!»

— Что это, Алеша? — испуганно спросила жена, глядя на удалявшихся волков.

Полковник не заметил, как она подошла к окну.

— Не знаю, Лида, — едва слышно выдавил он, — не знаю.