Александр Лазаревич Полещук Эффект бешеного Солнца

Бомбардировщик класса «Пи-175» выходил на посадку.

Все шло как обычно. Пилот уменьшил стреловидность крыльев, и самолет скользил над пальмами, теряя высоту.

— Шасси! — закричал в микрофон наблюдатель. — Он не выпустил шасси!

Командующий воздушным соединением кинулся к открытой двери. Увиденное заставило его оцепенеть от ужаса; самолет, заходивший на посадку, был с полным бомбовым грузом.

— Шасси! — голос наблюдателя в динамике звучал хрипло. — Пилот девятой «бис», вы забыли выпустить шасси! Шасси, вы слышите?!

Те, кто видел момент первого соприкосновения бомбардировщика с посадочной полосой, никогда не забудут этого зрелища. Аэродром содрогнулся, и в то же мгновение самолет был уже высоко в воздухе; последовал еще удар, еще…

Аэродром ожил. Завыли сирены, и аварийные машины устремились к бетонной дорожке. Из ангара выскочил какой-то человэ." с топором в руке, и догнав пожарную машину, ловко вскочил на подножку. И тут раздался первый взрыв.

Генерал находился метрах в ста от самолета, когда увидел, что пламя уже сбито. Человек из ангара бил своим топором по плексигласу фонаря… Еще мгновение, и пилот выбрался наружу. Он был совершенно невредим и, по-видимому, в полном сознании. Вот он спрыгнул с дымящейся машины и шагнул к человеку с топором. Тот всхлипнул и, отбросив топор в сторону, обнял его разбитыми в кровь руками. Генерал повернулся и побрел к своей автомашине. Штабной офицер догнал его, забежал вперед и, поймав его взгляд, вопросительно поднял брови.

— Вы видели бомбы? — спросил генерал.

— Это потрясающе! Корпуса срезаны как ножом… Даже начинка видна… Пилота приведите ко мне… И того парня с топором. Кстати, кто он?

— Уиффлер, техник из седьмого отряда.

— Как это вышло? — спросил генерал.

Пилот стоял перед ним, широко расставив ноги. Из-за его плеча выглядывал техник с забинтованной головой.

— Я вас спрашиваю, как это вышло? — еще раз повторил генерал. — Вы просто забыли выпустить шасси?

— Просто забыл, генерал, — сказал пилот, не опуская глаз.

— Вы будете освидетельствованы, и дай бог, чтобы вас признали невменяемым.

Пилот засмеялся. Ом стоял, все так же расставив ноги, и, широко раскрыв рот, смеялся в лицо генералу.

— Довольно! — попытался оборвать его смех генерал. — Как только вернется ваша эскадрилья, вас будут судить…

Пилот шагнул к столу и четко, будто рапортуя, сказал:

— Эскадрилья уже вернулась, генерал. Это я — эскадрилья. Я один… Вы до сих пор не поняли? Солнце сошло с ума, генерал, понимаете? На моих глазах — все! Все сразу! Я шел замыкающим, это меня и спасло… Это было не пламя, это был свет. Эскадрильи больше не существует.

Он повернулся спиной к генералу и, коснувшись забинтованной щеки Уяффлера, тихо сказал: «Пойдем…».

Это был старый, очень старый человек. Обезобразившие его лицо шрамы — пять глубоких белесых борозд — постарели вместе с ним.

Генерал пододвинул к нему одну из фотографий.

— Мне посоветовали обратиться к вам. Это самолеты… Вы понимаете?

— Лицо… — сказал вдруг человек со шрамами и близоруко наклонился над фотографиями.

— Да, лицо… Я надеюсь, что вы возьмете это дело на себя. Пилоты отказываются выполнять свои обязанности. Стоимость самолетовылета подскочила вдесятеро.

— Лицо… — вновь повторил его собеседник.

— И это пятно на лбу. Вы обратили внимание? Это не дефект съемки. Темное пятно повторено на всех кадрах.

— Я промахнулся! Старик тогда крикнул, и у меня дрогнула рука… — Последнюю фразу человек со шрамами сказал на незнакомом генералу языке.

— Не понимаю, — сказал генерал. — Вы берете этот случай на себя?..

— Беру, — ответил его собеседник и одним движением руки смел фотографии в ящик стола. — Так как сказал ваш пилот? «Солнце сошло с ума?» — Эффект бешеного Солнца, — вот вам, генерал, и наименование операции. Но все пополам, генерал…