"Серебряная леди" - читать интересную книгу автора (Поттер Патриция)Глава девятаяКаталина Хиллъярд, владелица салуна «Серебряная леди», объявила, что она заключила двухнедельный контракт на исполнение канкана во время вечерних представлений. Танец, зародившийся во Франции, который произвел фурор во всем мире, будет исполнен французской труппой, гастролирующей в Соединенных Штатах. Это будет первое исполнение канкана на Западном Побережье. Это событие рассматривается обывателями как ответ на вчерашнее выступление Лотты Крэбтри в салуне «Славная дыра». Вражда между владельцами двух салунов вносит несомненное разнообразие в ночной досуг жителей Сан-Франциско. Наш репортер предсказывает еще более экстраординарные события в ближайшие дни. Марш несколько раз внимательно перечитал заметку в «Хронике Сан-Франциско». Подобные объявления были напечатаны и в других газетах. Марш купил газету, услышав, как мальчишка, продавец газет, выкрикивает: «Канкан приезжает в Сан-Франциско». Его ухо откликнулось на мелодичное слово «канкан». Он был возбужден верховой прогулкой вдоль Побережья. Боже, ему начинала нравиться Калифорния, особенно — свежий ветер с океана. Он чувствовал себя, как будто очнулся от глубокого, долгого сна, все его тело и мозг ожили, оценив маленькое удовольствие, которое он долгое время не позволял себе. Теперь не только чувства и рука, в которой он держал винтовку во время перестрелок, но и мозг заработал с полной отдачей, получив приток кипучей крови. Ледяная Королева сделала ответный ход в их отношениях, которые все больше стали походить на шахматную партию. Эту игру он не хотел проигрывать. Марш страстно хотел увидеть обворожительную мисс Хилльярд побежденной. Он мечтал призвать ее к ответу за то, что его схватили и бросили в камеру. И он прекрасно знал, в какой форме он желает получить контрибуцию. Марш свернул газету рулоном и вошел в «Славную дыру». Довольно много народу для послеполуденной жары. Наверное, это результат обывательского любопытства. Он был рад этому. Надо подогревать интерес публики, всячески, зазывая посетителей в свое заведение, особенно в течение ближайших двух недель, когда в «Серебряной леди» будут показывать канкан. В этом должны помочь его женщины-крупье. Завтра он проведет собеседование с желающими и как можно скорее приступит к обучению. Такое нововведение, как женщина-крупье, должно привлечь посетителей и заставить их раскошелиться. Кроме того, у него новая певица с отличными рекомендациями от Квинна Девро. За стойкой бара Хью поучал второго бармена, которого он нанял в помощь. О'Коннелл выглядел очень озабоченным, и Марш остановился, чтобы переброситься с ним парой слов. — Все в порядке? — Аккомпаниатор новой певицы заболел. Она говорит, что не может выступать без него. Марш вздохнул. Пригласительные билеты уже распроданы. У Дженни Дэвис, молодой певицы, давно образовалась армия поклонников. Срыв объявленного выступления после Лотты Крэбтри означал крах заведения. — Где она? — В гримерной. Ждет вас. Она хочет сама сообщить вам об этом. Да… Вы просмотрели газеты? Марш кивнул. — Канкан? Хью мялся, перебрасывая стакан из ладони в ладонь. — Я подумал, вам следует знать. — Я знаю, — сухо отозвался Марш. — Но если нам удастся запустить девочек и Дженни, это существенно уменьшит наши потери и торжество мисс Хилльярд, если только мисс Каталина тоже не поставит женщин за игровые автоматы. Стакан выскользнул из рук Хью и разбился. Бармен опустился на колени, чтобы собрать осколки. — Извините, мистер Кантон, — пряча глаза, пробормотал он. Неожиданно у Марша внутри екнуло. Он не привык к преданности и не ждал ее от людей. Хью работал на него всего три недели. У Марша не было никаких оснований рассчитывать на доброе к себе отношение. Но он рассчитывал, а сейчас понял, что Хью — не «его» человек. Блаженное спокойствие утра рассеялось. Кантоном овладело обычное циничное отношение к миру. Первым побуждением было уволить О'Коннелла, вторым — использовать его. У Марша пересохло в глотке. — Ничего, Хью. У нас полно стаканов. Проследи, чтобы девушек сразу проводили ко мне на собеседование. Хью кивнул, не отрывая взгляда от осколков. — Думаю, что мы больше не можем рассчитывать на Хью, — сказал Тедди Каталине. Она оторвалась от бухгалтерской книги. Канкан был ее удачей. Именно она познакомит американцев с этим танцем. Это ее вклад в развитие развлечений в Сан-Франциско и удачное развитие собственного бизнеса. Но надо избавляться от неприятного соседства. Делать деньги стоит денег. Деньги — это власть и защита. Каталина хорошо запомнила слова Бэна Эбботта. Это был едва ли не первый урок, вызубренный ею. Каталина попыталась сосредоточиться на том, что говорил Тедди. — Что ты сказал, Тедди? — Не думаю, что мне удастся узнать что-нибудь еще от Хью. Он не хочет быть нелояльным по отношению к своему хозяину. — А как насчет его преданности тебе? — ядовито спросила Каталина. — В том-то и дело. Он разрывается между мной и им и мучается от этого. — Ему что… нравится этот… этот человек? — Не знаю, как он относится лично к Кантону, но Хью получает от него деньги. Кэт молча обругала всех принципиальных. — Но он сообщил мне, что Кантон нанимает женщин в качестве крупье и для работы с игровыми автоматами. Каталине показалось, что свинцовый обруч сдавил ей грудь. Это была хорошая мысль. Очень хорошая. Почему она не пришла в голову ей? Она могла бы последовать примеру Кантона, но это в известном смысле означало бы ее поражение. Нет необходимости подражать ему. Каталина Хилльярд может придумать что-нибудь свое и получше, ну, например, как внедрить в американскую моду канкан. Но… она и не подозревала, как изобретателен Кантон. — Кроме того, Хью сказал, что Кантон не допустит никакого мошенничества. — Бог мой! — пропела Каталина. — Он же не святой. — Совершенно ясно, что обычными средствами с ним не справиться. — Мы можем еще раз подключить капитана Делани. Тедди покачал головой. — Не сейчас. Он все еще гневается, что вы не позволили «шанхаировать» Кантона. Еще один зуб на Кантона. Из-за него она впустую израсходовала ценную услугу, которую ей был должен Делани. — Канкан вызовет приток публики, — заметил Тедди. — Все жители только и говорят об этом. — Мы оденем наших девушек в платья, похожие на наряды танцовщиц. Может быть, они сумеют научиться танцу, и мы сохраним этот номер в нашей программе. Тедди ухмыльнулся. — Обнаженные ножки лучше, чем женщины-крупье. Каталина сохраняла серьезность. — Мне нравилась «Серебряная леди» в том виде, в каком она существовала. — Мы всегда сможем вернуться назад… у нас есть постоянные клиенты. — Сможем ли? — засомневалась Кэт. — Людей всегда тянет к чему-то новому. — Но у нас все было очень хорошо. Может быть. Каталина не была в этом уверена. Она просто знала, что времена изменились. И причиной этого был Тэйлор Кантон. Что бы она делала без Тедди?! Он был ее настоящим другом, единственным человеком, с которым она могла разговаривать по душам, единственным, кто знал, что портрет ее мужа — чистейший обман, единственным, кто понимал, почему она должна победить. Однажды, когда Каталина металась в ночном кошмаре, Тедди услышал ее крики, и, хотя он ни разу не обмолвился об этом, женщина по выражению его лица определила, что он понял многое, но она твердо знала, он никогда не использует ей во вред ни слова из услышанного. Сейчас Тедди выглядел озабоченным. Интересно, из-за нее или из-за Молли? — Тебе Молли ничего нового не рассказала? — полюбопытствовала Каталина. Тедди покачал головой. — Но я знаю, что она чего-то опасается. — Я бы хотела, чтобы она прямо рассказала обо всем. Но Каталина знала, что девушка никогда не сделает этого, как не сделала бы этого Лиззи Джонс. Каталина и сама долгое время не могла отличить врага от друга. Предательства в ее жизни было слишком много, и оно было слишком болезненным. — Не волнуйтесь, я всегда рядом с ней, — успокоил ее Тедди. В этом Каталина не сомневалась. — Не втягивайся в это слишком глубоко, — предупредила она Тедди, зная, что это запоздалое предупреждение. Каталина почувствовала неожиданный прилив нежности к человеку, который стал ей почти братом. Она знала, что за грубой внешностью скрывается горячее доброе сердце, которое он оберегал от грубых прикосновений, как она оберегала свое прошлое. Каталина и Тедди вопросительно смотрели друг на друга. — Почему бы вам не выйти на улицу и не подышать свежим воздухом? — поинтересовался Тедди. В салуне было затишье — время между полуденным наплывом и вечерним столпотворением. Каталине понравилось это предложение. — Хорошо, я прогуляюсь. Женщина набросила шаль. Ей бы хотелось нанять экипаж и прокатиться по Побережью, но она знала, что ее присутствие вечером в салуне необходимо, как ей необходима преданность ее клиентов. Сама того не желая, Каталина перешла на противоположную сторону улицы. Прошла мимо «Славной дыры», хотя в этом не было никакой необходимости. Ее просто тянуло туда. Посмотреть, что он еще задумал, объясняла женщина сама себе. Кэт заглянула в салун, ей хотелось увидеть, много ли там посетителей. Услышав звуки рояля, она сразу узнала мелодию. Это была «Девушка, которую я оставил». К клавишам не притрагивались, их ласкали. Каталина слышала достаточно много пианистов, чтобы утверждать, что этот был очень хороший. А потом со спины она увидела и самого пианиста. Голова со щеткой темных волос была обращена в сторону молодой певицы. У Каталины перехватило дыхание, и она замерла, вглядываясь через стекло в зал. За инструментом сидел Кантон. Пальцы его легко и ловко бегали по клавишам. Казалось, он забыл и о посетителях, и о персонале. Он сидел в рубашке с закатанными рукавами. Каталина видела только спину. Его движения были грациозны. Казалось, играл ангел, а не человек, в котором не было ничего ангельского. Каталина не смогла удержаться и вошла. Кантон прекратил игру и взглянул на девушку возле пианино. Она взяла несколько пробных нот. Пальцы его вновь забегали по клавишам, и полилась чарующая музыка. Каталина замерла. Она видела, как перекатываются мускулы у него на спине, она чувствовала сдерживаемую мощную энергию и, вспомнив страстную музыку ночи, подумала, что, должно быть, ему тяжело играть песенки на потребу невзыскательной публике. Кантон поднял глаза на певицу: — Ну как? Я сгожусь? Девушка улыбнулась. — Я бы хотела, чтобы вы аккомпанировали мне всегда и везде. Монотонная работа на одном месте вам быстро надоест, не так ли? На лице Кантона появилась легкая улыбка, и внутри у Каталины заныло. — Боюсь, что пока у меня есть работа, но я запомню ваше предложение. Девушка снова улыбнулась. — Сыграйте еще что-нибудь. Кантон поднялся. Медленно. Лениво. — Я играю только по слуху, — сказал он поворачиваясь и впиваясь глазами в Кэт. Пока его слова порхали в воздухе, он изучал женщину с осторожным любопытством. Каталина знала, что это не правда, и недоумевала, почему он говорит о себе с таким пренебрежением, в то время когда даже она понимала, что он необычайно одаренный музыкант. Он знал и умел намного больше, чем «слышал». Играть так виртуозно и тонко невозможно без долгих упражнений. Она не понимала, почему он лжет. — Мисс Кэт, — промолвил он, пробегая взглядом по ее платью и шали. — Как приятно вновь видеть вас. Вы не могли удержаться, чтобы не навестить меня? Голос его дрожал. Думай быстрей, приказала себе Каталина. — Я пришла к вам с ответным приглашением почтить вниманием мое заведение и присутствовать на первом показе канкана. Я приглашаю вас разделять со мной столик, — импровизировала Ледяная Королева. И понимая, что должна отметить музыкальные способности, которые он тщательно скрывал, не преминула съязвить: — Какое счастье узнать, что вы так талантливы. Не скрываете ли вы еще какие-нибудь свои достоинства? Глаза его сверкнули гневом. — Уверены ли вы в том, что хотите это знать, мисс Кэт? — плотоядно проурчал Марш. В звуках его голоса была такая нескрываемая чувственность, что мурашки побежали по спине Кэт. Ей казалось, что он раздевает ее глазами. Жар желания сжигал ее изнутри. Девушка-певица, стоявшая рядом с Кантоном, выглядела сконфуженной. Окружавшее Кэт и Марша пространство ожило, завибрировало сексуальной чувственностью и соперничеством. Кэт изнывала от пожирающего ее изнутри огня. Марш стоял, объятый пламенем страсти. Кэт видела, как с губ ее противника сбежала улыбка, мускулы напряглись и неподвластное рассудку напряжение мышц выдало его истинные переживания. По скулам Кантона перекатывались желваки. Зрелище усилий, совершаемых Маршем, направленных на усмирение собственной плоти, доставило Каталине удовольствие. Он вовсе не был таким бесстрастным и бесчувственным, каким хотел казаться. Наконец Кантону удалось овладеть собой, он разжал челюсти, губы распустились в улыбке. — Я совершенно забыл о правилах приличия, — непринужденно извинился Кантон, что говорило о хорошем воспитании, полученном в детстве. — Познакомьтесь, Каталина, это мисс Дженни Дэвис. Она будет выступать здесь. Дженни — это Каталина Хилльярд, наш достойный соперник, владелица «Серебряной леди». Дженни вспыхнула. Каталина недолго терялась в догадках. Она успела заметить быстрые взгляды, которые девушка бросала на Кантона. Чертов мужлан! Неужели он может заставить воспламениться любую женщину? Тем временем Кантон кивком отпустил певицу. — Дженни, я буду на вашем сегодняшнем представлении, а сейчас я должен обсудить дела с мисс Каталиной. Марш смягчил свою неучтивость улыбкой. Девушка кивнула, хотя было совершенно ясно, что она ошеломлена и озадачена. Взгляд Кантона был прикован к Кэт, и взгляд этот был опасен. Каталина совсем не удивилась, когда он взял ее под руку и повел к выходу. Марш так сильно собственнически сжал ее руку, что было ясно: отпускать он ее не собирается. — Не согласитесь ли вы совершить со мной прогулку в экипаже? Это было не вопросом, а приказанием, и кошечка, рассердившись, выпустила коготки. Она собралась решительно прервать эту сцену, оставить его и отправиться восвояси, но тут Кантон нагнул голову, его теплое дыхание защекотало ей ушко, убаюкивая решимость и пробуждая сладостное томление в самых сокровенных уголках тела. Каталина попыталась отвергнуть этот приказ-просьбу, но рука сжимала ее запястье, как кандалы. — Конечно вы согласитесь, — прошептал Кантон, хотя Каталина уже успела отказать ему. — Нам ведь надо обсудить очень важные вопросы… например, известного вам капитана полиции. — Не понимаю, о чем вы говорите, — произнесла Каталина с хладнокровием, которому училась много лет. Кантон улыбнулся. — Вы прекрасно держитесь. Вы можете дать фору любому мужчине, даже самому отчаянному головорезу, даже наемнику. Каталина поймала его на слове: — Не этим ли вы промышляли, мистер Кантон? Лицо Марша расплылось в широкой улыбе, и Каталина поняла, что он не оговорился. В его намерения входило поддразнить ее, дать понять, что завеса над тайной его жизни может приподняться. — Я этого не сказал. Я имел в виду, что из вас мог бы получиться отличный наемный убийца. — Почему вы так думаете? — Вы почти абсолютно надежный человек, мисс Кэт, но в вас есть несомненная жестокость и безжалостность. — Вы описываете самого себя, мистер Кантон, — сказала Каталина. — А я думал, вы скажете, что мы — два сапога — пара, — поддразнил ее Марш. В голосе его звучала зловещая усмешка. Вместе с тем он был глубоко чувствен и вызывающе порочен. Капризное тело Каталины отозвалось на его призыв, на неприкрытое вожделение, что удивило и испугало ее. Каталина собрала всю свою волю и попыталась высвободиться, но Марш сжимал ее запястье стальной хваткой. — Мне нужно вернуться домой. — Тогда мне придется похитить вас, — шепнул ей на ухо Марш так, чтобы никто больше не услышал. — И ваше похищение, и пребывание в темнице я сделаю значительно более приятным, чем вы — мое. — Не понимаю, о чем вы говорите. — Ну конечно. Вот это мы и обсудим. Крепко держа Каталину под руку, Марш подвел ее к двери. Взгляды немногочисленных посетителей салуна и Дженни Дэвис были прикованы к этой странной паре. Каталина подняла голову. Ей не нравилось, что он назвал ее Кэт и то, как он произносил ее имя. Никто к ней так не обращался, хотя некоторые пытались, пока она взглядом не осаживала их до такой степени, что они долго и глупо извинялись. Каталина достигла совершенства в общении взглядами, но на этого человека ее отработанный взгляд не действовал. Он потешался, глядя на ее безмолвные попытки поставить его на место. Марш как будто догадывался о неискренности ее взгляда. — Нечего нам обсуждать, — холодно отрезала Каталина, пытаясь сдержать дрожь. Мысли ее путались. Кантон нагло посягал на ее права и свободу. Почти пятнадцать лет прошло с тех пор, как мужчина прикасался к ней с такой чувственностью. Кантон возбуждал ее. И — о, Небеса! — она отвечала. А она-то думала, что уже давно неподвластна страсти и желанию. Если когда-то давно в ней и был намек на сексуальные чувства, то затем она сочла их раздавленными грубостью, стыдом и отвращением к действию, которое предоставляло мужчине власть над женщиной, а ее низводило до уровня вещи, подручного средства. Каталина никогда не испытывала этого всепожирающего жара внутри, влажного медового вожделения, которое было больше, чем просто физическая потребность. И это ее пугало больше всего. Но она должна скрыть это! Она никогда не покажет этого! Она ведь не любит Кантона, черт бы его подрал! Ей ничего в нем не нравится. И пусть убирается туда, откуда пришел. Поджав хвост. Неважно, чего это ей будет стоить. Но она никогда не испытает страсти снова! Однако выбора у нее не было, если, конечно, она не хотела простоять здесь весь день. С клеймом на руке. А он и не собирался выпускать ее руку. Может быть, настало время раскрыть карты?! Партизанским вылазкам Каталина предпочитала честный бой. Она не чувствовала себя абсолютно правой в том, что прибегла к его похищению и избиению, хотя часто сожалела о том, что пожалела его и не позволила «шанхаировать». Женщина повела плечами. Кантон немного ослабил одну руку и взмахнул другой, останавливая экипаж. Когда коляска остановилась, Марш помог ей войти и расположиться внутри с такой изысканной элегантностью, какая могла бы сделать честь члену королевской семьи. Усадив Каталину, Кантон на секунду отлучился к вознице, дал ему указания и деньги, вернулся и сел вплотную к женщине. Ледяная Королева чувствовала силу его мускулов. Жесткая щетина, покрывавшая его лицо, почти касалась ее нежной кожи. Она вдыхала его запах — пряную смесь возбужденной мужской плоти и одеколона. Все в этом человеке — воля, мощь, мужская сила, которую он не считал нужным облагораживать или скрывать, — заставляло Каталину чувствовать себя хрупкой и слабой. Но не беспомощной и уязвимой, одернула она сама себя. Неуязвимой. Она вернет себе самообладание и вновь будет в безопасности. Каталина распрямила спину, развела плечи и улыбнулась. Соблазнительно улыбнулась. Каталина решила испробовать на своем противнике улыбку, которая на протяжении последних десяти лет приводила мужчин в состояние исступления. Прекрасно отрепетированная улыбка четко указывала ограничительную линию, за которую заходить было нельзя. Именно эта улыбка заставляла мужчин годами посещать «Серебряную леди», даже когда они понимали, что реальных шансов воплотить свои мечты в жизнь у них нет. Кантон изогнул бровь. — Вы действительно прекрасны и… талантливы, — заметил он, раскусив ее лицедейство. Каталина пожала плечами. — Обычно это помогает. — Воображаю себе как, — оценил он. — Однако я не сомневаюсь в том, что большинство подопытных мужчин, на которых вы оттачиваете свои взгляды, очень скоро натыкаются на шипы. — Большинство мужчин не раздражают меня, как вы. — Я вас раздражаю, мисс Кэт? — Не называйте меня Кэт. Меня зовут Каталина. — Неужели? — А вас на самом деле зовут Тэйлор Кантон? Последние вопросы звучали угрожающе мягко. Собеседники старательно нащупывали слабые места друг друга. — Я готов поклясться в этом на Библии, — проговорил Марш, улыбаясь одними губами. — Я поражена тем, что вы знаете о существовании этого предмета. — Я получил очень хорошее воспитание, мисс Кэт, — и Марш голосом выделил последнее слово. — А что же случилось потом? — ужалила его Каталина. Сардоническая ухмылка слетела с его лица. — Много чего. А какова ваша судьба? Боже! Его голос звучал завораживающе! Этот человек не говорил ничего, а получить хотел все. Низкий, глубокий, обманчивый голос. Неотразимый. Противостоять ему невозможно… почти. — Меня мало воспитывали, — пожаловалась Каталина. — А потом случилось… много чего. Впервые в его глазах вспыхнуло искреннее веселье. Не похожее на обычное циничное разглядывание копошащихся глупеньких людишек. — Впервые вижу женщину, которая испытывает еще меньше угрызений совести, чем я, — восхищенно сказал Кантон. Каталина широко раскрыла глаза. — Неужели вы знаете, что такое угрызения совести? — Как я сказал вам во время нашей первой встречи, обычно я не обманываю женщин. — Обычно? — Если меня не провоцируют на обратное. — Это угроза, мистер Кантон? — Я никогда не угрожаю, мисс Кэт. И я всегда принимаю вызов. — И вы обычно побеждаете? — Не обычно, мисс Кэт, — всегда. — И я тоже, — самодовольно промурлыкала кошечка. Их голоса понизились до хриплого шепота. Воздух в ограниченном пространстве экипажа был наэлектризован и почти вспыхивал искрами. Атмосфера накалилась и грозила взрывом. Кантон накрыл кисть Каталины своей ладонью, пальцы его побежали по ее телу, оставляя чувственные следы. Окружающий их жар стал невыносимым. Воздух вибрировал вулканической страстью. Могучей и жестокой. Его губы сомкнулись на ее губах. Рай и ад столкнулись в любовном томлении. |
||
|