"Серебряная леди" - читать интересную книгу автора (Поттер Патриция)

Глава тринадцатая

Соперничество между двумя владельцами салунов, о котором ходило так много слухов, подтвердилось во время первого представления канкана в «Серебряной леди».

Во время спора между Каталиной Хилльярд и Тэйлором Кантоном разбился бокал с шампанским. Спорщики удалились, и мистер Кантон, очевидно, покинул салун незаметно для публики.

Ссора произошла во время исполнения канкана. Кокетливый танец, родившийся в Париже, был тепло принят многочисленными посетителями. Мисс Хилльярд подписала двухнедельный контракт с французской труппой Бернара Дювьера. Танец исполняется каждый вечер в «Серебряной леди».

Мистер Кантон является владельцем недавно вновь открытого салуна «Славная дыра», расположенного напротив «Серебряной леди». С момента своего открытия в 1865 году это заведение приобрело дурную славу. Четыре раза салун переходил из рук в руки, пока два года назад его не закрыли. Мистер Кантон поклялся, что восстановит его былую известность, но со знаком плюс, и уговорил Лотту Крэбтри выступить на открытии салуна. Мисс Хилльярд билась об заклад, что не уступит «Славной дыре» в деле увеселения публики.

Своеобразная дуэль приводит в восхищение автора этих строк и, мы надеемся, всех жителей Сан-Франциско.

Прочитав эту заметку в «Глобусе», Марш откинулся на стуле, осторожно балансируя на двух его ножках. Ему хотелось привлечь внимание публики не к своей персоне, а к «Славной дыре».

Боже! Хотелось бы надеяться, что никому не приходит в голову, что Марш Кантон, наемник из Колорадо, и Тэйлор Кантон, владелец салуна, одно и то же лицо. Кто будет ломать над этим голову? Кого это интересует?

Разве что кто-нибудь вытащит на свет божий проклятую заметку в дешевой газетенке. Там еще был его портрет. Слава Богу, неудачный.

Марш попытался расслабиться. Заметка была напечатана около года назад. Она называлась «Дуэль на закате» и была написана с претензией на правдивое описание перестрелки между Лобо и Маршем. В этой истории не было ни грамма правды. Перестрелка, действительно, была, но вовсе не между ним и Лобо. И Лобо не погиб. Но байка превратилась в легенду.

Интересно, смог ли Лобо окончательно отказаться от винтовки? Но, с другой стороны, у него не было выбора: у него была изуродована рука. Марш посмотрел на свою руку: пальцы не утратили былой проворности. Он расслабил кисть — рука музыканта, как говаривала его матушка. Рука убийцы, обвиняли родственники покойных.

Услышав клацанье замка, Марш принял невозмутимый вид и сложил газету. Это Хью. Должно быть, уже почти одиннадцать. Скоро придет повар и его помощники — готовить закуски. Марш вспомнил вчерашнюю оговорку Каталины насчет Хью. Черт! Он вспомнил слишком много из того, что было вчера, особенно — женщину в своих объятиях.

Но сейчас следовало опасаться Хью. Разочарование в бармене проявилось лишь в том, что Марш непроизвольно сжал зубы. Как теперь использовать Хью О'Коннелла?

Когда Хью вошел, Марш кивнул ему и медленно поднялся.

— Хью, — произнес Марш. — Ты, как всегда, вовремя.

Голос его звучал сердечно. В этом Кантон не сомневался.

— Мистер Кантон, ночь прошла весьма благополучно, несмотря на то, что…

— Я знаю, — перебил его Марш. — Я просмотрел счета. Возможно, мы даже получим небольшой доход в этом месяце.

Улыбка осветила лицо Хью.

— Мисс Дженни поет замечательно, но она сказала, что с вами она чувствует себя уверенней.

— Думаю, она будет рада, когда выздоровеет ее постоянный аккомпаниатор.

— Она сказала, что у нее не было аккомпаниатора лучше вас, — Хью снял широкополую шляпу. — Я тоже так думаю, мистер Кантон.

Марш пожал плечами и протянул Хью заметку.

— Мы опять в центре внимания.

Хью медленно прочитал газету, улыбка сползла с его лица. Хью выглядел расстроенным. Марш внимательно следил за свои помощником.

— На самом деле все случилось несколько иначе, — пояснил он. — Мисс Хилльярд нечаянно пролила вино мне на одежду и великодушно согласилась привести в порядок мой костюм и рубашку.

Хью не вымолвил ни слова.

— Интересная женщина, — продолжал Кантон. — Вы когда-нибудь встречались с ней?

Хью и вовсе поник. В конце концов, обманщика из него не получилось, подумал Марш.

— Я бывал в «Серебряной леди», — с трудом выдавил из себя Хью.

— Она прелестна, не так ли? Хотя слегка вероломна.

Хью вздохнул.

— Я почти ничего о ней не знаю.

— Похоже, что никто с ней хорошо не знаком, — отозвался Марш. — Я думаю, надо изменить это положение.

Тедди отправился в сельскохозяйственный Торговый банк Оклэнда. Настало время повстречаться с человеком, разыскивающим женщину по имени Мэри Бет. Пять дней провел Тедди в этом городе и почти ничего интересного не выяснил. Он узнал, что Эдвин Эдамс, вдовец с семилетним стажем, был президентом и управляющим одного из самых солидных оклэндских банков. Из всего того, что Тедди разузнал о нем, складывался образ человека щепетильного, благочестивого семьянина, опоры церкви и государства.

Всякий раз, когда Тедди начинал расспрашивать об Эдамсе, ему рассказывали о несчастьях, обрушившихся на этого человека: о жене, которая долго болела перед смертью, о дочери, которая бесследно исчезла.

Эти сведения не помогли Тедди в главном: почему Молли — Мэри Бет — покинула прекрасный родительский дом? Почему и чем она так напугана? Почему она не может вернуться домой?

Тедди хорошо разбирался в людях. В салуне этому быстро обучаешься. Хороший хозяин наметанным глазом сразу определит, от кого можно ждать неприятностей, кто не сможет оплатить счет, у кого большие претензии. Тедди знал, что броской наружностью не обладает, люди не обращали на него внимания, и это давало ему возможность беспрепятственно наблюдать за людьми. Он уже обдумывал, как ему выйти на Эдвина Эдамса, чтобы получить собственное представление об этом человеке.

Тедди расправил плечи и вошел в банк. Служащий за конторкой взглянул на него сквозь очки:

— Чем могу служить, сэр?

Тедди приблизился к нему почти вплотную.

— Я подумываю о покупке фермы где-нибудь неподалеку, — сообщил он полушепотом. — Я прочитал слово «сельскохозяйственный» в названии вашего банка, вот и решил, не могу ли я получить у вас кредит?

Служащий внимательно посмотрел в лицо собеседнику, потом на его кургузый, неловко сидящий костюм.

— У меня достаточно средств, чтобы взять в аренду землю, — продолжал Тедди, — но я ничего не смыслю в семенах и разведении домашних животных.

Чиновник, слегка приподнявшись, спросил:

— Где находится ферма, о которой вы говорите?

— Десять миль к северу. Она принадлежит Элвину Бекеру, — ответил Тедди.

Он продаже земли он заблаговременно прочитал в местной газете.

Служащий был озадачен. Зажиточное хозяйство Бекера процветало. На лице служащего отразилась лихорадочная работа мозга. На глазах менялось его мнение о Тедди.

— Я бы хотел поговорить с управляющим банком, — сквозь сжатые челюсти упрямо процедил Тедди.

— Я его помощник. Меня зовут Фрэвк Рэдд. Я мог бы вам помочь, — неожиданно вежливо предложил служащий.

— Я буду разговаривать только с самым главным человеком, — заупрямился Тедди.

Лицо клерка обескураженно вытянулось.

— Ну хорошо, я справлюсь, есть ли у него время, — согласился он, встал из-за конторки и направился к стеклянной двери кабинета в глубине помещения. Он постучал и что-то сказал человеку внутри. Вернувшись, Фрэнк озабоченно взглянул на карманные часы.

— Мистер Эдамс сможет уделить вам буквально несколько секунд. В полдень у него деловая встреча.

Тедди ввалился в кабинет управляющего и удивился, когда глава фирмы поднялся ему навстречу.

— Как я понял, вы собираетесь купить ферму Бекера. Это хорошее место, мистер…

— Стэнтон, — закончил за него Тедди. — Теодор Стэнтон.

— Присаживайтесь, мистер Стэнтон. Боюсь, что могу уделить вам всего несколько минут.

Удивленный, Тедди сел. Мужчина был сама сердечность. Над аккуратной бородкой растягивались губы в радушной улыбке, но под взглядом блеклых, серо-голубых глаз мурашки начинали бегать по спине.

Тедди заерзал на стуле, ему казалось, так должен ерзать шахтер или фермер в присутствии управляющего банком.

— Вот интересуюсь… смогу ли я получить кредит, если решусь купить ферму Бекера? — начал Тедди. — И будут ли мои денежки в целости и сохранности в вашем банке? Я слышал, многие банки уже обанкротились.

— О какой сумме идет речь, мистер Стэнтон? — у Эдамса заблестели глазки.

Тедди передернул плечами, как бы не желая говорить о своих финансовых делах с незнакомым человеком.

— О вполне достаточной, — выдавил он из себя.

— Ну конечно, они будут в надежном месте. Мы крепче всех стоим на ногах во всем Оклэнде, — успокоил его Эдамс. В его словах слышалось самодовольство, а не гордость, и Тедди очень тонко уловил разницу. — Мы очень устойчивый банк. Спросите у кого угодно, — продолжал собеседник.

— Я бы хотел знать, с кем имею честь?..

Тень улыбки еще держалась на лице Эдамса.

— Что бы вам хотелось узнать, мистер Стэнтон?

— Видите ли, у меня большая семья, а я вкладываю в ваш банк деньги, принадлежащие всем.

— Ну, что ж, — начал банкир. — У меня у самого дочь. Жена моя умерла семь лет назад. Я слишком люблю дочь, чтобы вступить в другой брак.

— Дочь, говорите? У меня тоже… дочь. Ей восемнадцать. Радость моей жизни.

Банкир с трудом улыбнулся, и Тедди почувствовал, что внутри у него все сжалось. Как-то странно поблескивали глаза собеседника, в них то и дело вспыхивал испепеляющий огонь. Эдамс походил на сумасшедшего. Тедди был готов поклясться, что это не имеет ничего общего с горем по поводу исчезновения любимой дочери. У Эдвина Эдамса была какая-то навязчивая идея, какая-то одержимость. Тедди уже доводилось видеть такое.

Банкир нервно вытащил из бокового кармана жилетки золотые часы на цепочке.

— Извините меня, мистер Стэнтон, дела. Сами понимаете.

Тедди встал и подошел к собеседнику, чтобы пожать протянутую руку. Рука была на удивление вялой, даже рыхлой.

— Я еще вернусь, мистер Эдамс, — пообещал Тедди.

Несколько дней Марш потратил на отбор и обучение женщин для работы крупье. Он нанял восемь, так чтобы шесть женщин присутствовали в салуне с открытия до закрытия. Он был очень пристрастен в отборе претенденток. Ему не так были нужны красавицы, как умные и умеющие вести себя женщины. Так или иначе, но все девушки оказались как на подбор весьма привлекательными, и он ясно дал им понять, что малейшее нарушение его требований будет поводом к увольнению. В отборе девушек Маршу помогал Хью, который убедил своих приятелей-ирландцев, что в «Славной дыре» их дочери будут в полной безопасности, и именно Хью предложил заказать женщинам не такие откровенные наряды, которые ассоциировались с образом «женщины из заведения» и были в ходу во всех салунах.

Марш хорошо платил. Дела его шли много лучше, чем он рассчитывал. Накануне открытия «Славной дыры» у него почти не оставалось сбережений. Теперь, несмотря на траты, он вернул первоначальный капитал. Наконец что-то кроме смерти занимало его мозг.

Обучить восьмерых девиц игре в рулетку, «Черного Джека» и покер было занятием не из простых. Ему самому пришлось набраться терпения совсем иного сорта, нежели когда выслеживаешь противника.

Его и Каталину Хилльярд так и влекло друг к другу. После событий во время канкана, он начал сомневаться, что близость с Каталиной поможет избавиться от наваждения и любовного томления. Марш решил, что безопаснее и лучше держаться подальше от Каталины, по крайней мере до тех пор, пока его второе наваждение — «Славная дыра» — не станет процветающим заведением.

Со всей бьющей через край энергией Кантон отдался бизнесу, отбирал женщин для работы, обучал их, составлял финансовые отчеты. Его всегда увлекала математика, теперь он обнаружил, что ведение бухгалтерии даже доставляет ему удовольствие. Он очень давно не тренировал свой интеллект, в отличие от инстинктов и интуиции, и только сейчас стал понимать, что он потерял, прервав образование.

Каждое утро Марш посвящал несколько часов самому себе: уезжал на лошади в горы и тренировался там в стрельбе из винтовки, как бы напоминая себе, что фундамент его нынешней жизни был заложен винтовкой и твердой рукой. Забыть об этом значило отказаться от последних двадцати лет собственной жизни, а он не мог этого сделать. Именно из-за этих двадцати лет ему всегда будет сопутствовать опасность.

Марш подошел к двери. Невдалеке, прислонившись к стене, стоял какой-то мужчина. Он сшивался здесь уже несколько дней подряд. Взгляд незнакомца был неизменно устремлен в сторону «Серебряной леди». Несколько раз мужчина заходил в «Славную дыру» перекусить и выпить пива и всякий раз выбирал столик поближе к окну. Нечто в наружности незнакомца озадачило Марша. Некая вороватость, что ли. Кантон постарался получше рассмотреть его. Темный шатен. Волосы зачесаны назад. Неаккуратно подстриженные виски. Рыжевато-коричневый в желтую клетку костюм, не подогнанный по фигуре.

Это не твое дело, сказал себе Марш. По всей видимости, незнакомец вел наблюдение за «Серебряной леди». «Славная дыра» его не интересовала. Если произойдет неприятность в салуне напротив, ему, Маршу, будет только лучше. Этого он и добивался, не так ли? После того как Каталина подвергла его заключению в тюрьму, она заслуживает всяческих неприятностей. Тем не менее… Марш не мог избавиться от желания… защитить ее. Кроме того, это он — и никто другой — должен свести с ней счеты. Никто другой, черт побери! Он никому не позволит вторгнуться туда, где он хозяин.

И он медленно направился в «Серебряную леди».

Громилы за стойкой все еще не было, но Каталина была в зале. Марш внимательно рассмотрел ее. При дневном свете она выглядела не менее обворожительно, чем в сиянии люстр. Ни у кого он не замечал таких лучистых глаз. И если бы он не знал ее, он бы поклялся, что глаза ее приветливо сверкали, радуясь его прибытию.

— Виски, — властно распорядился Марш.

— Неужели наше виски лучше вашего? — ядовито усмехнулась женщина.

— В вашем гостеприимстве толика яда.

— Яда?

— Горького, — объяснил Марш улыбаясь.

— Почему бы вам тогда не поберечь себя?

— Я и сам себя об этом спрашиваю.

— Плохой пример вы подаете своим клиентам, предпочитая «Серебряную леди».

— Вы предлагаете мне уйти?

— О нет. Я рада получить ваши денежки.

Марш бросил монетку на край стойки.

— Просто я стараюсь поддерживать добрососедские отношения.

— Вы? — недоверчиво переспросила Каталина.

— Я подумал, что вам будет интересно узнать, что кое-кто проявляет нездоровый интерес к «Серебряной леди».

Каталина быстро подошла к двери, осторожно выглянула и вернулась к Маршу.

— А вам что за забота?

— У меня собственные планы в отношении «Серебряной леди», и я не люблю, когда мне перебегают дорогу.

— Как мудро, — снова съязвила Каталина, не преминув тем не менее подойти к окну и взглянуть на незнакомого человека, который продолжал стоять, привалившись спиной к дому напротив.

— Может быть, это один из ваших бандитов, — поинтересовался Марш.

— Я не имею дел с бандитами.

Кэт внимательно наблюдала за незнакомцем. Кантон не сомневался, что она уже видела его. Если бы ее голова не была занята другим, ее бы уже давно насторожил этот рыщущий тип. Каталина обернулась к Маршу.

— Давно?

— Давно что?

— Как давно он здесь торчит?

— Я заметил его еще вчера, поздно вечером, когда закрывал салун, а утром, когда открывал, он был уже на посту.

Каталина прикусила губку. Прелестная привычка, про себя отметил Марш, правда, не вяжется с характером женщины. Он знал, что Кэт презирала в себе неуверенность в отношении к нему, к людям, к миру. Каталина вернулась, взяла в руку монетку, брошенную Маршем, и подала ему:

— Выпивка за счет заведения, — легко сказала она.

Было похоже, что она приняла какое-то решение. Это вместо «спасибо», решил Марш и поблагодарил ее кивком.

— И… пришлите мне чек за костюм, — произнесла Каталина так естественно, будто фраза была следствием ее раздумий.

Марша передернуло.

— В этом нет необходимости. Ваш канкан привлек посетителей в мой салун.

Кэт замешкалась, не зная, чего она больше хочет: чтобы он ушел или остался. У него что-то еще на уме. Она была уверена в этом. Иначе зачем ему было предупреждать ее о незнакомце.

— Я слышала, у вас женщины-крупье?

— Похоже, город живет сплетнями.

— Ну конечно.

И они вцепились друг в друга взглядами. Каталина почувствовала первые признаки беспокойства, которое всегда охватывало ее в его присутствии. Она ненавидела себя за это. Взгляд Марша оторвался от нее и остановился на пустующей стойке.

— Что-то давно я не видел вашего бармена… этого… громилу.

Неужели он все замечает? Каталина подозревала, что так и есть.

— Он уехал из города… на несколько дней… по делам.

Марш расправил плечи.

— Это не имеет отношения к вам, — поспешно добавила женщина.

— Как это мило с вашей стороны, что вы меня успокаиваете, — прожурчал Марш.

— Да, это так, — промурлыкала Каталина, — ну, а теперь, с вашего позволения, я займусь делами. Сегодня мы ожидаем очень много народу.

— Да, да. Мы тоже. Большая азартная игра до начала канкана. Напомните мне как-нибудь, чтобы я хорошенько отблагодарил вас.

— Для доброго соседа — все что душе угодно, — из Каталины лилась патока.

— Ну, а за это я уж присмотрю за нашим любопытным другом, — пообещал Кантон.

Каталина слегка пожала плечами, стараясь казаться равнодушной и боясь, что выказала слишком много личной заинтересованности. Прошлое все еще страшило ее. А в прошлом она совершила убийство. И у нее все еще временами сжималось сердце от страха быть разоблаченной.

— На ваше усмотрение, — бросила она и повернулась к Кантону спиной. Грубо и ясно.

Марш сжал челюсти. Эта женщина играла и королеву, и ее свиту лучше, чем кто бы то ни было. Гнев его прошел, как только Марш заметил, как мелко дрожат ее руки, сжатые в кулачки.

Мисс Каталина Хилльярд, безусловно, не была такой бесстрастной, ко всему безразличной особой, какой хотела казаться. Маршу оставалось только гадать, кто был причиной ее волнений: незнакомец на улице или он сам. В любом случае он чувствовал себя заинтригованным. Кантон махнул Ледяной Королеве рукой на прощание и направился к выходу.

Придется ему предпринять собственное расследование.