"Железное сердце" - читать интересную книгу автора (Поттер Патриция)

Глава первая

Лицу техасского рейнджера не место на плакате о розыске!

В который уже раз Морган вынул из кармана смятый лист бумаги, посмотрел на изображенное на нем лицо, напоминающее его собственное, затем сложил плакат и вернул на прежнее место. Каждый раз, когда он смотрел на него, кровь вскипала у него в жилах.

Он уставился вниз, на приютившуюся на берегу речушки хижину. После восьми недель слежки за Николасом Брэденом он наконец настиг ею прошлой ночью в юго-восточном Вайоминге, в месте, называемом Медсин-Боу. Брэдена и его сестру, черт побери. Морган следил за тем, как они суетились около хижины, с раннего утра.

Когда оба появились в первый раз, Морган тихо выругался и, хотя с большой неохотой, решил все же не торопиться и выждать подходящую минуту. Он потратил два месяца на то, чтобы отыскать Брэдена, и несколько лишних минут уже не имели значения.

Рука Моргана поднялась к лицу. После того как его несколько раз принимали за Брэдена, он решил отрастить усы — исключительно ради самозащиты. Но он ненавидел эту чертову штуку. Его бесило, что он вынужден был изменить собственную внешность из-за убийцы. Многодневное путешествие добавило колючей щетины на его лице, и он чувствовал себя одним из тех негодяев, которых преследовал уже четырнадцать последних лет. Он потер щеки, содрогаясь от грубости щетины под пальцами и приставшей к ней пыли.

Его гнев усилился, когда он заметил, что Брэден не счел необходимым менять свою внешность. Но эта неосторожность как раз и погубит добычу Моргана. Очевидно, Брэден полагал, что находится вне досягаемости закона. Он не рассчитывал на настойчивость Моргана.

Три месяца назад жизнь Моргана неожиданно и круто изменилась — теперь он был не охотником, а объектом охоты. Три месяца назад он впервые столкнулся с охотниками за премией.

Он возвращался на рейнджерский пост Эль-Пасо, проведя четыре тяжелые недели в погоне за группой похитителей скота. Он расположился на ночь у ключа, когда к нему подъехали двое. Морган был подозрителен. Черт возьми, он был воспитан подозрительным, и ничто за четырнадцать лет на службе закону не смягчило в нем этого качества. Но, держа руку на рукояти револьвера, он предложил, в традициях прерии, свое гостеприимство и свой кофе. Ему не понравились оба незнакомца, но ему вообще мало кто нравился, не считая его товарищей-рейнджеров. В нем таилось глубокое недоверие к роду человеческому, а в глазах этих чужаков был холод, выдававший занятие, презираемое Морганом.

Они почти не разговаривали, разве что помянули дьявольски жаркую погоду. Морган не носил своего жетона; он часто обходился без него, если не был на службе. Он не любил привлекать внимание и не хотел, чтобы кто-то запомнил его лицо. Он часто действовал под чужим именем и приучился ценить анонимность. Лишь глаза его запоминались — они были редкого индигового оттенка, и он старался скрывать их за широкополой, надвинутой низко на лоб шляпой. К тому же он часто добавлял к этому нашлепку на глаз, отвлекающую внимание от яркой синевы неприкрытого глаза.

Все трое улеглись спать рано, но что-то беспокоило Моргана, и он едва дремал. Уже под утро оба незнакомца сделали свой ход, и Морган услышал щелчок взводимого курка. Но Морган действовал быстрее.

Оба были убиты на месте — Морган не делал ошибок. Он осмотрел их карманы и немедленно обнаружил повод для нападения. Обещание премии в пять тысяч долларов. Целое состояние! Глаза его пробежали по рисунку, различимому в ярком свете луны. Он застыл как вкопанный. С тем же успехом он мог глядеть на самого себя. Он медленно и внимательно прочел текст:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

Николас, он же Ник Брэден.

За убийство Вэйда Уордлоу из Хармони, Техас

Далее следовал набросок и приметы:

Рост шесть футов, темно-каштановые волосы, синие глаза, вес 180 фунтов.

Ездит на гнедой лошади.

Награда 5 000 долларов.

ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ

Сообщить Лу Уордлоу или шерифу Нэту Сэйерсу, Хармони, Техас.

Проклятье, подумал Морган, приметы совпадают, лицо вполне соответствует его лицу, и он тоже ездит на гнедом. Награда заставит каждого охотника за премией на Западе попытаться пристрелить этого Николаса Брэдена. Мало кто из них способен на угрызения совести. Им наплевать, убьют они настоящего Николаса Брэдена или нет, — лишь бы заполучить мертвеца с его лицом. Единственным выходом, понял Морган, будет найти настоящего Николаса Брэдена и вернуть его в Хармони, Техас.

Он слыхал, что у каждого человека есть двойник. Но сходство в его случае было невероятным. Возможно, это всего лишь рисунок, возможно, на самом деле сходство не столь велико. Он знал, что Брэден не мог иметь с ним родственных связей: Морган был сиротой, единственным ребенком пары, убитой команчами сразу после его рождения.

Он сунул рисунок в карман, похоронил двух охотников за премией и вернулся в штаб рейнджеров, где затребовал себе работу по розыску Николаса Брэдена и отдаче его в руки правосудия. Это было первым назначением, о котором просил Морган и которое он немедленно получил.

Но его неприятности не остались позади, в Техасе. Плакат преследовал Моргана на всем его пути. Он имел стычки с двумя другими охотниками за премией: одного он ранил и оставил с шерифом в маленьком шахтерском городке, а другого — человека по имени Уайти Старк — сумел убедить, что тот нашел не преступника. По крайней мере, Старк повел себя так, будто поверил ему, — под дулом винтовки Моргана.

Морган приколол на грудь жетон техасского рейнджера — хотя вряд ли это имело значение на этой территории. Но он не желал ошибок — он хотел, чтобы Брэден узнал в нем представителя закона.

Он хотел взять Николаса Брэдена живым.

Обычно Морган был не столь щепетилен. Убийца остается убийцей, и Морган почти не переживал, когда ему приходилось прикончить такого человека, и он никогда не целился, чтобы только ранить. Это было одним из первых выученных им правил. Но Морган не желал тащить труп за сотни миль, назад в Техас, даже если альтернатива означала долгое и тяжелое путешествие с живым арестантом.

Единственным, что останавливало его от немедленного нападения на Брэдена, была молодая женщина. Он не хотел вовлекать ее в возможную перестрелку.

Он предположил, что она сестра Брэдена, хотя они ничуть не походили друг на друга. У Лорили Брэден были медового оттенка волосы, и он представлял себе, что глаза у нее необычные, золотисто-карие, как у ее отца и другого брата, Энди.

Вначале Морган выследил эту семью, надеясь, что она даст ему нить к местонахождению Брэдена. И они это сделали: он подслушал, как они говорили о ранчо Брэдена в Вайоминге. Вдобавок он узнал, что Брэден застрелил в Хармони невооруженного паренька и что весь клан Брэденов живет тем, что с маленьким шоу путешествует туда-сюда через Техас и Колорадо. Мошенники, вот кто они такие. Куда бы они ни направлялись, их сопровождали слухи о карточном шулерстве и обмане клиентов, получающих под видом чудо-препаратов от всех болезней лишь спиртовые растворы.

Моргану был неприятен сам факт, что его принимают за одного из них. Он надеялся исправить это положение.

Скоро.

Как ни странно, сестра держалась вблизи Брэдена все утро, работая вместе с ним по ограждению кораля [2], которым они, вероятно, никогда не воспользуются. Она завязала свои длинные волосы на затылке лентой, и на ней были мужские брюки. Он никогда не видел прежде женщины в брюках и подивился реакции собственного тела на ее стройную, подчеркнутую ими фигуру.

Впрочем, ему не следовало удивляться: судя потому, что он о ней узнал, она могла соблазнить ангелов на небесах.

Солнце стояло высоко в небе, когда женщина вошла в хижину, а Николас Брэден отъехал на лошади, позади него на седле лежала винтовка в чехле. Видно, отправился на охоту, предположил Морган, здесь, должно быть, полно дичи. Моргану не приходилось бывать так далеко на севере, и здешняя природа казалась ему Божьей благодатью. Он никогда не видел таких буйных трав, холмы были укутаны ими словно покрывалом — полная противоположность высушенным прериям Западного Техаса.

Он подождал пятнадцать минут, затем тронулся вниз, к подножию холма, у которого провел эту ночь. Он оставил наверху своего коня, Дэмьена, стреноженным, вместе с винтовкой. Шестизарядника будет достаточно. Он уже подвесил на пояс пару наручников; ложные кандалы и запасной комплект наручников остались в седельных сумках. Жизнь заставила его возить с собой достаточно железа, чтобы возвращать сопротивляющихся арестантов правосудию.

Струйка дыма спиралью вилась вверх из трубы хижины, когда он тихонько, по-змеиному, полз вдоль только что возведенной ограды. Неподалеку лежали груды древесины.

Морган достиг двери и вытянул левую руку, чтобы проверить, не закрыта ли она изнутри на засов. Она оказалась открытой. Он резко распахнул дверь и быстро заполнил телом дверной проем, держа перед собой шестизарядник.

Женщина круто повернулась. Она стояла за столом и, по-видимому, что-то резала. Нож в ее руке отразил солнечный свет, внезапно заливший хижину.

Морган не шевельнулся. Он позволил ей разглядеть его револьвер и жетон на рубахе. Надвинутая на брови шляпа, он знал, не позволит женщине рассмотреть его лицо, а многодневная щетина также скроет сходство с ее братом, по крайней мере на время.

К его удивлению, в ее глазах не было страха. И они в самом деле были золотисто-карие, почти янтарные, с пылинками золота. Он видел это достаточно ясно.

И еще он видел, что она ужасно рассержена.

И держит нож.

— Положите его, — тихо произнес он самым устрашающим тоном.

Она игнорировала его приказ.

— Что вам нужно?

— Николас Брэден, — сказал он. — И мне не нужны неприятности от вас.

Ее взгляд обратился на жетон. Морган увидел, как она глотнула и в ее глазах промелькнули, сменяя друг друга, противоречивые мысли. Затем она отчетливо проговорила:

— Техасский рейнджер? Но почему?

Морган восхищался ее спокойствием — но, по сути, ему следовало ожидать этого. Он слышал, что она часто играла в покер, и играла хорошо. И еще он слышал, что она умела жульничать.

Очевидно, она научилась управлять своими чувствами — качество, на его взгляд, уникальное в женщине. Не вскрикнула, не заплакала, не стала молить о пощаде, что было обычной реакцией беглянок, с которыми он сталкивался.

Он прошел в хижину и сдвинул шляпу назад так, чтобы она смогла разглядеть его получше. Он хотел испугать ее, отвлечь внимание, чтобы можно было вытянуть руку и схватить нож.

Он увидел, как ее взгляд сосредоточился на нем, затем глаза ее неожиданно расширились, рука на секунду дрогнула, и он сделал свой ход — схватил ее за кисть. Нож выпал под безжалостной хваткой.

Но едва он начал ослаблять пальцы, как ее обутая в сапог нога опустилась на его ногу, а колено дернулось к его паху. Морган ощутил мучительную боль и потому едва различил ее движение к выпавшему от удара револьверу.

Он выругал себя за неосторожность и, не обращая внимания на мучительную боль, схватил женщину за талию в тот миг, когда ее руки коснулись шестизарядника на полу. В хижине прогремел выстрел, и он понял, что она хотела предупредить брата. Отобрав у нее револьвер, он завел ей руки за спину, затем притянул к себе поближе, охватив ее ноги своими, чтобы оградить себя от повторного удара.

— Черт побери, леди, — произнес он. — Вы могли этим трюком отправить Брэдена на тот свет.

Морган почувствовал, как тело ее напряглось, и понял, что она снова что-то замышляет.

— Погодите, — предупредил он. — Даже не думайте об этом.

— Вот как? — поддразнила она. — Рейнджеры действительно убивают женщин или просто охотятся за премией?

— Вы знаете о премии?

— Разве не за ней вы проделали такой долгий путь? — рассердилась она, и золотисто-карие глаза потемнели от ярости. Теперь в них не было ни малейшей мягкости.

— У меня свои причины, не относящиеся к премии, — произнес он, неожиданно задетый ее укором, хотя испытываемая им боль заставляла его удивляться тому, что он не безразличен к мыслям этой чертовки. Какого дьявола теперь с ней делать? Он не может стоять так весь день, удерживая ее в «капкане» собственного тела.

Когда она стала вырываться, пытаясь освободиться, он ухватил обе ее кисти одной рукой и, сорвав со своей шеи платок, быстро связал ей руки за спиной и повернул ее так, что спина ее оказалась прижатой к его груди. В таком положении она не могла пнуть его, по крайней мере с достаточной силой.

— Куда он уехал? — осведомился Морган. Она молчала, но тело ее напряглось и казалось начиненным яростью, как динамит взрывом.

— Вы действительно хотите, чтобы он был убит, Лори? — спросил он, нарочно называя ее по имени, чтобы вывести из равновесия.

Ее спина задеревенела еще больше; тело женщины было настолько напряженным и выглядело таким хрупким, что Моргану казалось: она просто рассыплется на дюжину кусков, если он сделает резкое движение. Но ее молчание бесило его, а сопротивление давало ему понять, что он не стоит ни единого слова, ни единого взгляда.

Морган вздохнул: он знал, что ему придется нелегко. Всегда нелегко взять кого-то, когда поблизости родня, но ему еще никогда не приходилось сталкиваться с женщиной, которая, не задумываясь, оказывает сопротивление гораздо более крупному и лучше ее вооруженному мужчине. Он надеялся, что…

Черт, он не знал, на что надеяться. Он просто знал, что должен теперь сделать.

Он оглядел хижину — в углу, на Колышке, висела мужская рубаха. Это подойдет.

Он подошел к колышку, не ослабляя, однако, хватки и тем самым вынуждая женщину следовать за собой. Взяв рубаху, он на миг выпустил ее, живо нагнулся и поднял уроненный ею нож.

Она повернулась, следя враждебными золотистыми глазами за тем, как он режет рубаху на полосы. Очевидно, она догадывалась о его намерениях, потому что ее подбородок упрямо затвердел, а широкий рот сжался в прямую, сердитую линию.

Она была высокой, но ее макушка приходилась ему под подбородок. Ей приходилось смотреть на него снизу вверх, и он ощущал исходящие от нее флюиды враждебности. Пряди ее светлых золотистых волос выбились из-под ленты во время их короткой схватки и упали на лицо.

— Откройте рот, — приказал он, комкая полоску материала в ладонях.

Она промолчала, отказывая ему в возможности забить ей рот кляпом, — просто стояла и смотрела на него, крепко сжав губы.

Он пожал плечами:

— Что ж, придется проучить вас.

Ногой она попыталась нанести повторный удар в ту слишком уязвимую точку его тела, которая все еще ныла от боли, но на этот раз он опередил ее и шагнул назад. Она едва удержала равновесие и застыла на месте.

Морган не питал иллюзий: если он попытается заставить ее открыть рот — она укусит. Эта женщина не берет в расчет, что побеждена, хотя бы и грубой силой. Его раздражало восхищение, которое он начинал к ней испытывать, и чертовски бесило то, что она спутала ему все планы.

Как скоро возвратится Брэден? Если он услышал выстрел, то, по-видимому, вот-вот будет здесь. По крайней мере, в этом его план пока еще не нарушен.

— Мне нужен ваш брат живым, — сказал он, — но если вы сделаете это невозможным, я не колеблясь убью его. Вы это понимаете?

Она кивнула.

— Тогда откройте рот, Лори. Или, помоги мне Господи, я оставлю вас здесь спеленутую по рукам в ногам, и можете вопить сколько угодно. Я просто подожду его в засаде и нападу, когда он появится здесь. — Он помолчал, давая словам прозвучать в ее мозгу, затем добавил:

— Я не промахиваюсь, Лори, и не стреляю, чтобы только ранить.

При прямой угрозе убить ее брата она смерила его взглядом и явно нашла достойным презрения. Но хотя взор ее прожег в Моргане дыры, в нем читался вопрос: что он предпримет, если она послушается?

Неужели она так заботится о своем брате?

— Он нужен мне живым, — повторил Морган.

— И что потом? — подозрительно осведомилась она.

— Я верну его в Техас, чтобы отдать под суд.

— Это неблизкий путь.

Морган промолчал. До Техаса действительно не близко. Многое может случиться между Вайомингом и Техасом — только не в том случае, если ее брат умрет.

— Он никого не убивал, — произнесла она вдруг с неожиданной мольбой на лице.

— Это не мое дело. Моя работа — вернуть его обратно.

— Этим городком управляет Лу Уордлоу. У Ника не будет ни единого шанса.

Морган пожал плечами: каждый ни в чем не виновен.

— Вас это совсем не трогает?

— Это решат судьи и присяжные.

— Но не в Хармони.

Он понял, что она тянет время, и заставил себя оторваться от ее золотисто-янтарных глаз. Боже, мужчине не мудрено утонуть в них. Не мешает постоянно помнить, что именно этот цветок вооружен острыми шипами. Боль в паху облегчила ему процесс запоминания.

— Хватит, Лори. Откройте рот.

— Вы не… убьете Ника?

— Предположим, у него будет намного больше шансов, если вы послушаетесь.

Морган увидел согласие в ее глазах. Но не покорность. Она просто взвесила «за и против» и сложила карты, надеясь получить на следующем круге более сильную сдачу. Он сказал себе, что нельзя недооценивать ее. Ни сейчас, ни в будущем.

Она открыла рот, позволяя Моргану засунуть туда кляп и стянуть его полосой ткани из рубахи Ника. Затем он за руку вывел ее из хижины, чтобы отвести в находящуюся за ней рощу. Найдя подходящее дерево, крепкое, но не слишком толстое, он заставил ее сесть и вначале связал ей лодыжки, а затем привязал и без того связанные вместе руки к дереву.

Впервые Морган ощутил в ней страх — притом не за себя. Он не мог гарантировать, что возьмет Ника живым, и не обещал того, что, вероятно, не сможет выполнить.

Теперь все зависело от Брэдена.

Лори отчаянно пыталась ослабить путы. Она уже боролась с кляпом, но оставила эти попытки, уговаривая себя не паниковать.

Она ненавидела человека, навязавшего ей свою волю и заставившего ее подчиниться. Но она ни секунды не сомневалась в его угрозе застрелить Ника. Один взгляд этих холодных голубых глаз — и она поверила. Ей-богу, она поверила. В глазах у этого рейнджера была неумолимость, какой она никогда не встречала у представителей закона.

Она сталкивалась с двумя типами законников: с продажными и с теми, кто окутывал себя неподкупностью, как флером. Она ненавидела и тех и других.

Если только Ник переживет сегодняшний день, она сможет найти способ освободить его. Ни за что этому ублюдку не увезти ее брата до самого Техаса — ведь она последует за ними и сможет шепнуть словечко отцу, и Энди, и лучшему другу отца Дэниэлу Уэбстеру.

Впрочем, все это окажется лишним, если она освободится и предупредит Ника. Но узлы, с легкостью затянутые рейнджером, не поддавались, и чем больше она старалась, тем крепче они затягивались.

Она прислонилась спиной к дереву, пытаясь сосредоточиться. Вряд ли Ник сможет услышать ее призывы о помощи. Или ей нужно всего лишь выждать момент, когда она сможет захватить рейнджера врасплох? Однажды труппа доктора Брэдена наняла в качестве «гвоздя аттракциона» трюкача-стрелка, и она вместе с Ником тренировалась. Нику было двадцать, ей лишь десять, но у нее был хороший глаз и природный талант, а потому ее способности сделали ее главной приманкой в представлении. Она продолжала упражняться и в последующие годы как для самозащиты, так и ради удовольствия и добилась прекрасных результатов в стрельбе по мишеням.

Рейнджер знает ее имя. Ей оставалось только надеяться, что ему не известны прочие, довольно необычные таланты, которыми обладали брат и сестра.

Она лишь ненароком вспомнила о его сходстве с Ником. Вначале оно испугало ее. Она пыталась скрыть изумление, не желая выдавать его человеку, в котором инстинктивно чувствовала способность обращать себе на пользу любые слабости других. Но все же сходство обескураживало. Цвет глубоко посаженных глаз, черты лица, широкий рот. Интересно, пряталась ли в щетине рейнджера та же ямка на подбородке, что и у Ника?

Девушка снова подергала путы, напрягая кисти рук и чувствуя, как ткань врезается в тело. У рейнджера были с собой наручники, и когда он не надел их на нее, она сразу поняла, что он приберег их для брата.

Мысль о том, что Ника отправят в тюрьму или, хуже того, повесят, была для нее невыносима. У семьи Брэден никогда не водилось много денег — обычно отец раздавал и те крохи, что они зарабатывали, — но между ними всегда была глубокая привязанность, любовь и преданность, слившие их воедино. Не было у них и соседей или друзей, потому что Брэдены постоянно кочевали из городка в городок. Лишь Дэниэл Уэбстер, карлик с сердцем великана, и один-другой из артистов, временно очутившихся на мели, допускались в их семью, становясь как бы ее частью.

Ник всегда был «совестью семьи». Мальчишкой и позже, юношей, он охотно участвовал в маленьких мошенничествах их отца, но в последнее время старался уговорить членов семьи бросить бродяжничество и осесть на месте. Запад меняется, постоянно говорил им Ник. Сюда идут закон и порядок. Жизнь, которую они вели, уже невозможна. Люди теперь подвергают сомнению «чудесные препараты», и их шоу дышит на ладан.

Но Джонатан Брэден не проявлял желания расстаться с цыганским образом жизни, а жена его была полностью предана ему и поддерживала его во всем.

Теперь Ник расплачивался. Его девятнадцатилетний брат Энди влюбился в сотый раз, но на этот раз выбрал дочь самого влиятельного человека в городке, где они остановились на несколько недель. Ее брат набросился на Энди с плетью, и Ник вынужден был заступиться. Парень был убит в честном бою, но Ник знал, что дело кончится бедой. Уэйд был единственным сыном Лу Уордлоу. Его гордостью. Любой в городке знал это.

Ник убедил Джонатана отправиться в Денвер, их домашний оплот, где Ник собирался исчезнуть. Затем Лори узнала, что Ника обвинили в убийстве, и поехала за ним, чтобы предупредить его. Она осталась с ним, хотя это противоречило его желанию. Но прогонять ее не имело смысла — она просто поедет следом.

Они удачно добрались до Вайоминга и сочли себя здесь в безопасности. Никто не знал об этой земле, кроме Брэденов. Ник объездил эту местность годами раньше, когда их шоу побывало в Вайоминге, и каждую зиму он покидал труппу, чтобы поработать на ранчо, которое надеялся сделать приманкой для всей семьи. Он любил дни, проведенные здесь, тяжелую физическую работу, когда приходилось что-нибудь строить. То же, к его удивлению, случилось и с его сестрой: после многих лет заработка, основанного на сообразительности, для нее было раем добиться чего-то устойчивого. Она постепенно начинала понимать, что привлекало Ника в новой жизни.

Но вот их каким-то образом выследил рейнджер.

Лори замутило при мысли о ловушке, ожидающей Ника.

Она сильно забилась в узах. И вдруг взмолилась, что бывало с ней лишь несколько раз в жизни.

Ник Брэден предвкушал хорошее рагу из кролика. Господи, он и впрямь голоден, а Лори хорошая стряпуха.

Он был в ярости, когда Лори последовала за ним в Вайоминг, но с тех пор, как они три месяца назад прибыли на ранчо, она доказала свою незаменимость — вначале помогая ему закончить постройку хижины, а затем кораля. К тому же она оказалась веселым компаньоном, сохраняющим добродушие даже тогда, когда приходилось сетовать на что-либо.

Ему всегда казалось чудом, что спустя десять лет после его рождения родители завели себе другого ребенка, Лори, а затем и третьего — Энди. Однажды он спросил, почему Лори и Энди светлокожие, а он — смуглый. Мать быстро пояснила, что он, как видно, пошел в ее родню, где были преимущественно смуглые ирландцы, а Лори и Энди напоминали отцовских предков-викингов. Поскольку вопрос Ника опечалил мать, он никогда больше не повторял его.

Перед ним показалась хижина с приветливо вьющимся над крышей дымком. Он уже освежевал двух пойманных во вчерашние силки кроликов, а Лори, наверно, успела испечь свежий хлеб. Сегодня днем они закончат маленький кораль и начнут строить конюшню — зима уже не за горами. Нужно будет сделать еще многое, но каждый раз, когда он оглядывал эту землю, его переполнял оптимизм.

Он давным-давно мечтал о месте, которое назовет собственным домом. Он хотел сделать его домом для всей семьи. Та перестрелка, что случилась несколько месяцев назад, лишь усилила это стремление. Тогда он чуть не погиб. Промедли он еще секунду…

Его охватило жгучее сожаление: Уэйд Уорлоу едва вышел из детского возраста, но он не оставил Нику выбора. Уэйд собирался убить Энди, который был ему не соперник, и поэтому Ник вмешался, хотя ему еще не приходилось участвовать в перестрелке. Он даже не знал, способен ли он выстрелить в человека, не знал, пока не сделал этого.

Он пытался выбросить раскаяние из головы, хотя и знал, что оно останется с ним навсегда. Малышом Ник проделывал всякую всячину: обманывал, жульничал и даже крал, но он никогда не чувствовал, что обидел этим кого-либо по-настоящему: он брал у тех, кто мог себе позволить небольшую потерю. А теперь, чувствуя ответственность за Энди и Лори, он изо всех сил пытался изменить свои привычки.

Хижина казалась мирной и приветливой. Он пустил лошадь рысью и подъехал к домику. Привязывая лошадь к одной из новых перекладин загона, он ощутил немалую гордость за его прочность.

С улыбкой подошел он к двери: Лори будет довольна его добычей. Она прекрасно готовила рагу из кролика со шнитт-луком, картофелем и специями.

Он открыл дверь и вдруг замер на месте. Вместо Лори перед ним спокойно разместился на одном из его стульев человек с направленным на него шестизарядником.

Лицо человека покрывала недельная бородка, а губы украшали усы. Однажды Ник отрастил усы, но потом сбрил их.

Но он мгновенно понял, что, оставь он эти усы, то смотрел бы на незнакомца как в зеркало.

И он уловил ту же поразительную мысль в холодных, жестоких глазах человека, державшего его на мушке.