"Сферы мироздания (Эволюционные связи, соотношения, перспективы)" - читать интересную книгу автора (Бирюков А.)

СОЗНАНИЕ И НООСФЕРА

Конкретизация представлений о ноосфере как о высшей из известных систем материального мира требует достаточно развернутого и подробного рассмотрения сущности сознания — ее важнейшего объекта и составного элемента, первостепенного фактора ее качественной определенности.

В понимании сущности сознания в настоящее время нет упорядоченного подхода. Даже само понятие сознания представляется по-разному. Рассмотрение сознания происходит не просто в различных аспектах. Термин «сознание» имеет несколько принципиально не тождественных друг другу значений:

1) сознание — это высшая форма отражения;

2) — это свойство высокоорганизованной материи;

3) — это комплекс специфических структур и механизмов осознанного отражения действительности.

Такая разноплановость подходов к определению сознания требует анализа каждого из этих 3-х основных вариантов и их сравнения.

Трактовка понятия сознания как высшей формы отражения является более чем распространенной и известной. Но, говоря о возможности дальнейшего прогресса материального мира с появлением более высоких его сфер, нужно сделать соответствующее уточнение. Нет оснований называть сознание высшей вообще формой отражения, нет фактов, говорящих о невозможности существования более сложных и высоких форм отражения. Соответственно заметим, что сознание является лишь высшей из известных, из присущих человеку форм отражения.

В чем же заключается особенность отражения в виде сознания, в чем его отличие от других форм отражения? Ощущение, восприятие животных, элементарное мышление высших млекопитающих всегда бессознательны. Те же процессы, формы отражения у человека могут проявляться двояко: происходить в подсознании и быть осознанными. Подойти к пониманию отличительных черт и сущности осознанных процессов психической деятельности человека помогает иллюстративный пример с его мышлением.

В своих актах поведения, в реакциях на ситуации, явно требующих определенной мыслительной деятельности, мы часто вроде бы не задумываемся, как поступить, но поступаем правильно. Адекватность поведения означает, что мыслительный процесс в таких случаях обязательно присутствует. То, что мы «не ощущаем» его хода, «не видим» его деталей, поворотных моментов, обоснований, вариантов и т. д. означает лишь то, что мыслительный процесс протекает неосознанно, на уровне подсознания.

При необходимости мы можем осознать свое мышление: как бы «увидеть» его, проследить логические операции, отправные пункты этого процесса, отразить их и ход мышления в целом (которое само является одной из форм отражения). Осознание, таким образом, прежде всего есть отражение отражения. Это, пожалуй, первый и главный признак сознания.

Анализируя проявления сознания, этот же его признак можно выделить, сравнивая подсознательные и осознанные формы ощущений, восприятий и других процессов психической деятельности человека. Относительно ощущения и восприятия, в частности, как правило, легко можно проследить: когда эти процессы отражения внешнего мира происходят осознанно, к ним обязательно присоединяется и более или менее развернутое осознанное мышление с анализом этих ощущений и восприятий, выявлением в них существенного и особенного, связей их с прежним опытом. Так проявляется еще один важнейший признак сознания как особого процесса отражения — его комплексный аналитико-синтетический характер.

Осознавая познавательные процессы, например, свое мышление, мы не просто пассивно созерцаем его, а контролируем, корректируем, произвольно направляем, что качественно расширяет возможности отражения и познания окружающей действительности. Это и позволяет называть сознание не только отражением отражения, но и целостной, высших из присущих человеку формой отражения внешнего мира.[1]

Любые проявления сознания обязательно имеют в качестве изначального пункта акт отражения не самого объекта, а его образа. Это основа всех более сложных проявлений сознания. Без осознания образов объектов невозможно далее отразить процесс манипулирования этими образами и соответственно произвольно контролировать, корректировать, направлять его.

В свою очередь, простейшее проявление сознания — отражение не самих объектов, а их образов — обязательно подразумевает следующее. Чтобы «увидеть», «зафиксировать» не сам объект, а представление о нем, нужно, по меньшей мере, отразить сходство и отличие объекта и его образа. То есть совершенно необходимо владение операцией сравнения, а также, что нетрудно проследить, и другими довольно сложными операциями мышления, возможными при высоком уровне его развития. Достижение определенного уровня развития мышления в процессе эволюции высших млекопитающих является, таким образом, необходимой базой появления следующей ступени форм отражения — сознания.

Не углубляясь в проблему возникновения сознания, отметим, что в качестве главных факторов его становления нередко называют роль труда, развитие членораздельной речи, общественный характер поведения первобытного человека. Не будем что-либо утверждать или опровергать в этом плане с категоричностью, присущей некоторым философским течениям. Безусловно, и трудовая деятельность, и развитие речи способствовали развитию как человеческого организма в целом, так и его мозга. А общение с обменом опытом и навыками в те времена было главным способом передачи знаний и умножения их запаса. Однако нет никаких оснований определенно говорить о том, что было раньше: проявление первых проблесков сознания или изготовление простейших орудий труда и появление членораздельной речи? Скорее всего, имело место какое-то параллельное, взаимообуславливающее и взаимоускоряющее развитие. В отношении же мышления можно сказать точно, что оно должно было предшествовать сознанию, а не наоборот.

Факт значения мышления как необходимой базы становления сознания иллюстрирует преемственность в цепи развития форм отражения, непрерывность данной линии в процессе эволюции мироздания. Сознание в этом плане не есть нечто из ряда вон выходящее, особенное до степени противопоставления остальному миру, а лишь следующая за мышлением более высокая ступень в цепи развития форм отражения.

Уяснение прямой эволюционной связи сознания с предшествующим развитием форм отражения позволяет подойти к обоснованному решению следующего важнейшего вопроса относительно феномена сознания.

Материально ли сознание?

С вопроса об отношении сознания и остального мира начинаются многие философские теории. Кроме обстоятельных и взвешенных подходов в этом плане существует немало формальных деклараций и путаницы. Например, хорошо известно ленинское изречение: «В мире нет ничего, кроме движущейся материи…» (В.И.Ленин, Полн. собр. соч., т.18, стр.181). Казалось бы, ясней ясного. Но вскоре выясняется, что в мире есть еще кое-что — мысль! «Что и мысль, и материя „действительны“, т. е. существуют, это верно. Но назвать мысль материальной — значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом.» (В.И.Ленин, Полн. собр. соч., т.18, стр.257).

Согласно известному закону логики два взаимно исключающих тезиса не могут быть одновременно истинными. Много изобретательности и изящности в словесных конструкциях потребовалось проявить последующим теоретикам коммунизма, чтобы не перечить своему учителю, угодить двум взаимоисключающим его декларациям одновременно.

Как же реально обстоит дело, что же здесь действительно верно?

В сфере неживой природы отражение как процесс и как результат этого процесса всегда материально. Понятно, след на сыром песке объект однозначно материальный. Безусловно, материально и отражение предмета в зеркале или на поверхности воды, хотя оно не имеет массы и называется «мнимым». Это имеющий определенную структуру поток световых лучей, электромагнитных волн, представляющих собой особый вид материи.

В живой природе раздражимость одноклеточных и простейших организмов выражается в тех или иных изменениях формы (площади поверхности), характере движений, биохимических реакций и т. п. Все проявления раздражимости сводятся к материальным процессам последовательностям состояний материального мира.

По ходу эволюции живой природы и движения к более высоким формам отражения существенно нарастают трудности наблюдения процессов, представляющих акты отражения. Но это ни в коей мере не означает, что отражение перестает быть материальным. Так процессы, составляющие ощущение и восприятие, недоступны прямому наблюдению. Но с помощью специальной аппаратуры удается установить, что на уровне изменений нервной системы эти формы отражения представляют собой комплексы однозначно материальных биохимических и биоэлектрических процессов.

Аналогичные нейрофизиологические основы имеют мышление и сознание, как в частном случае, мысль о мысли. О материальности сознания ныне можно говорить однозначно. Другое дело, пока доступна регистрация лишь отдельных элементов материальных изменений, в которых проявляется отражение на уровне сознания. Современная техника наблюдений пока не позволяет проследить фантастически сложные комплексы этих элементов: динамичных нервных связей, биохимических реакций и электрических импульсов на клеточном уровне, полей, создаваемых микроскопическими биотоками, — составляющих в целом отражение в форме сознания.

Такое понимание материальной сущности сознания, однако, не имеет ничего общего с бытовавшими некогда упрощенными истолкованиями его материальности, относящими сознание к разряду физиологических функций человеческого организма. Проявления сознания как формы отражения, то есть как процесса, как последовательности изменений в определенных системах нервных связей отличаются от физиологических функций органов биологического организма принципиально. Качественное различие уровней сложности и функциональных значений биологических процессов и процессов сознания обуславливает принадлежность их к разным системам материального мира — к биосфере и ноосфере соответственно.

О точности и полноте отражения. Относительность возможностей сознания.

Развитие отражения в ходе эволюции материального мира, отличие одних форм отражения от других выражается, прежде всего, в точности и полноте. При этом уровень развития отражения, присущий каждому этапу эволюции живой природы, выступает в качестве важной составляющей общей приспособленности организмов к окружающей среде, их выживаемости, а также является фактором их дальнейшего совершенствования.

Высший из известных нам уровень развития отражения — сознание — обеспечивает соответственно самый совершенный, по сравнению с остальными живыми существами, уровень приспособленности. То, что человек — существо нежное и слабое, величайшее заблуждение. На заре своей истории человек по ловкости и выносливости не уступал многим животным. Но он стал носителем более высокой формы отражения сознания, которое обусловило качественно новый уровень приспособленности и выживаемости человека: по отношению к окружающей среде человек стал ее активным преобразователем. Способность человека изменять среду своего обитания явилась не как компенсаторный механизм какого-то недостатка его биологических ресурсов, не как нечто особенное, противопоставленное пассивной приспособляемости в живой природе, а как результат более полного отражения и познания окружающего мира.

Приспособляемость путем активного воздействия на окружающую среду стала мощным и действенным способом противостояния ей и выживания. Целенаправленное преобразование природы привело в конечном итоге к формированию искусственной среды обитания человека, именуемой иногда техносферой. Благодаря сознанию человека идет ее непрерывное совершенствование и создание все новых орудий противостояния стихийным силам окружающего мира.

С одной стороны, все это обусловило резкое расширение границ обитания, в прямом смысле, до космических высот, а с другой свертывание и частичную утрату человеком менее эффективных биологических механизмов пассивного приспособления. Это и приводит порой к иллюзии слабости и уязвимости человека, если рассматривать его в отрыве от своей грандиозной силы — сознания.

Великая сила сознания заключается, прежде всего, в несравнимой со всеми другими формами отражения полноте и глубине познания окружающей действительности, в отражении ее сложных причинно-следственных связей, внутренних, скрытых от непосредственного наблюдения свойств и отношений, в творческом воображении. Но все это, тем не менее, совершенно не позволяет называть сознание высшей вообще формой отражения, считать, что с помощью сознания возможно полное познание материального мира. Нет ни одного факта, прямо либо косвенно указывающего на такую возможность. Но есть факты, заставляющие как раз полагать обратное — существование пределов познавательных возможностей сознания.

К таким фактам, прежде всего, нужно отнести так называемые аномальные явления. Подчеркнем, речь идет не о неизученных явлениях, находящихся у горизонтов научного познания, а о тех, которые порой случаются среди давно познанного и понятного, но не согласуются не только с несомненными закономерностями, а вообще с обычным, в нашем понимании, порядком вещей, не вписываются в нашу причинно-следственную картину мира. Таких фактов немного, и встречаются они редко. Но означает ли это, что за пределами возможностей сознания остается лишь малая часть явлений окружающей действительности?

На заре истории цивилизации человеку еще только предстояло освоить неведомую ему тогда огромную сумму знаний. Но явлений, представлявшихся аномальными, было совсем немного. К таким феноменам первобытный человек относил, например, солнечные и лунные затмения, землетрясения и другие подобные явления, доступные прямому наблюдению, но не вписывающиеся в систему миропонимания того уровня. Несравненно большее количество непознанных объектов, явлений, закономерностей для первобытного человека было просто незаметно.

Происходящее по ходу истории развитие методов познания позволяло непрерывно расширять его горизонты. Однако баланс необъяснимого «аномального» и полностью скрытого от все более совершенных методов исследования оставался всегда таким же. Поэтому и теперь из того, что аномальные явления встречаются в нашей практике редко, вовсе не следует, что и непознанного остается мало. Эти аномальные факты, вернее всего, представляют собой лишь маленькую верхушку великого множества явлений, скрытых вообще от современных способов наблюдения.

Ярким фактом, свидетельствующим об ограниченности возможностей сознания, является и такое обстоятельство. Отражение в форме сознания, представляя собой комплекс биотоков и электромагнитных полей на клеточном уровне, не имеет массы покоя (или же с учетом нервных связей, масса покоя очень мала). Относительно объектов, доступных прямому восприятию (макротел), само собой разумеющимся является то, что осознанное отражение таких объектов всегда неизмеримо легче самих этих объектов, в частности, в энергетическом выражении. Однако, чем более мелкие объекты становятся предметом отражения, тем меньшей оказывается разница энергетического содержания отражаемого объекта и его осознанного образа. На определенном этапе движения к глубинам микромира отражение становится «тяжелее» отражаемых объектов. Например, одно только слово «фотон» или мысль о фотоне содержит многократно больше энергии, чем сам этот электромагнитный квант (не говоря уже о развернутом и детальном отражении объектов квантовой физики). То есть по ходу движения познания ко все более мелким объектам и простым материальным формам, их отражения становятся все более «тяжелыми», громоздкими, стремясь к некоему пределу возможностей сознания.

Утверждение об ограниченности способностей сознания в рамках традиционных представлений считается агностицизмом. Но в данном случае, с учетом возможности дальнейшего возникновения новых форм отражения, тезис о непознаваемости мира приобретает относительный смысл: представляется не как агностицизм вообще или наличие каких-то абсолютных границ познания, а как существование более или менее определенных пределов познания для каждой конкретной ступени развития отражения. Соответственно то, что не может быть познано человеком с помощью отражения в рамках сознания, может стать познаваемым на уровне более сложных неизвестных нам форм отражения, при переходе от ноосферы к более высоким сферам мироздания.

Данным уточнением завершим анализ 1-го варианта подходов к определению сознания, сводящихся к пониманию сознания как формы отражения. Перейдем далее к рассмотрению 2-го и 3-го путей определения сознания, также делая акцент на деталях, необходимых для дальнейшего комплексного рассмотрения главной темы.

Тезис о том, что сознание есть свойство высокоорганизованной материи, понятно, дополняет рассмотренный подход к определению феномена сознания, акцентируя внимание на одной из его сторон. Отражение — всеобщее свойство материи, сознание — одна из форм отражения — является свойством определенной формы материи. Такой подход поэтому совершенно справедлив, и выделение данной стороны феномена сознания иногда бывает важным с методологической точки зрения.

В контексте нашей темы важно отметить лишь следующее. Тезис «сознание есть свойство…» иногда рассматривается узко и формально и таким образом используется для недобросовестных спекуляций. Берется формально справедливый довод о том, что свойство нельзя ни противопоставлять его носителю, ни отождествлять с ним. Соответственно делается заключение: сознание не противопоставлено материи, но его также нельзя считать материальным.

Ложность данного вывода обусловлена, прежде всего тем, что принимается во внимание лишь одна сторона сознания в отрыве от других его сторон. Конечно, какое бы то ни было свойство, когда оно не проявляется, не реализуется в изменениях материального мира, однозначно не материально. Но оно также не идеально, не субъективно, ни как-то еще действительностью не является. Это возможность, абстрактное понятие, мысленная модель (сама по себе, как комплекс нейрофизиологических процессов, совершенно материальная!) не существующего, но возможного порядка вещей. В случае нереализации свойства можно говорить лишь о наличии определенных материальных факторов, обуславливающих свойство как возможность. Например, свойство железа ржаветь, пока оно не реализуется, есть лишь знание о такой возможности и ее изученных материальных механизмах и предпосылках. Но если процесс ржавения происходит реально, можно говорить о превращении возможности в действительность, о проявлении свойства в виде процесса в материальном мире, определенной последовательности изменений материальных объектов.

Так же и сознание: пока мы представляем его как свойство, отвлекаясь от его конкретных реализаций — это возможность определенного типа отражения, абстрактное представление о такой возможности. Но когда рассматриваются и другие стороны феномена сознания, в частности, говорится о сознании как особой форме отражения, как о процессе этого отражения и его результатах, сознание предстает как реализованное свойство, как действительный процесс материальных изменений в системах нервных связей.

Сознание как комплекс специфических структур и механизмов осознанного отражения действительности.

Из определения сознания как свойства высоко- организованной материи непосредственно вытекает вопрос о материальном носителе сознания. Что же представляет собой эта высокоорганизованная материя? Данный вопрос является основным относительно всего рассмотрения сущности сознания. Решение этого вопроса также совершенно необходимо и в плане нашей главной темы. Рассуждения о ноосфере недостаточно ограничить изучением лишь одной ее важной стороны — характерной формы отражения. Точно так же, как мы ясно представляем суть первых двух сфер мироздания — неживой природы и биосферы, признаки составляющих эти сферы объектов — необходимо выяснить качественную определенность ноосферы как части материального мира, прежде всего, уточнив сущность составляющих ее элементов как определенных материальных объектов.

В качестве высокоорганизованной материи, обладающей свойством, способностью отражения действительности в форме сознания, нередко называют мозг человека. Такое понятие о материальной основе осознанного отражения является неприемлемо расплывчатым. Прежде всего, ясно, что в данном случае нельзя говорить о мозге в целом, ибо многие его отделы предназначены для регуляции чисто биологических функций внутренних органов и никак не связаны с сознанием.

Нельзя отождествлять с сознанием и какие-то конкретные высшие отделы головного мозга: при поражении даже значительных участков коры головного мозга сознание нередко со временем восстанавливается в полном объеме. Это указывает на то, что в основе сознания лежат динамичные структуры, обладающие свойством взаимозаменяемости не за счет восстановления нервной ткани, как известно, не способной к регенерации, а путем вовлечения в процессы обеспечения сознания сохранных тканей мозга.

К выводу о сущности материальной основы осознанного отражения мы, в общем-то, подошли ранее, рассматривая проблему материальности сознания как формы отражения. Поскольку процессы, составляющие отражение в форме сознания сводятся к изменениям динамичных нервных связей, комплексам биохимических и биоэлектрических реакций на клеточном уровне, основой таких процессов должны быть какие-то особые структуры мозга, как бы поле или канва, на которой может возникать такая подвижная мозаика нервных связей, представляющая образы сознательного отражения. Комплекс таких структур и является той высокоорганизованной материей, основой развертывания сознания как процесса отражения.

Об этом материальном образовании — объекте высшей из известных нам систем мироздания, ноосферы, наука знает еще очень мало. Трудность его изучения обусловлена не только грандиозной сложностью объекта, но и недостатком эффективных методов исследования структур мозга в процессе их функционирования. Не касаясь подробностей изучения мозга частными науками, рассмотрим важный в философском отношении следующий факт.

Сознание как комплекс материальных основ осознанного отражения не дано человеку от рождения. Ребенок рождается бессознательным существом. Появление первых признаков сознания происходит в норме на 2-м году жизни. И для этого оказывается совершенно необходимым влияние сознания окружающих ребенка взрослых людей. Без такого воздействия сознание у ребенка не формируется вообще. Науке известно немало случаев, когда младенец, похищенный диким животным, выживал и рос среди его детенышей. Обнаруженные и отловленные впоследствии в более или менее зрелом возрасте такие люди не проявляли признаков сознания, а их мышление было крайне примитивным. Реальные воспитанники дикой природы всегда оказывались полной противоположностью сказочному персонажу Маугли.

Само по себе наличие у младенца и человека-воспитанника дикой природы биологически обусловленных, врожденных структур мозга оказывается достаточным лишь для весьма примитивных актов отражения, далеких от сознания. Поэтому формирующийся под воздействием воспитания и обучения особый комплекс структур головного мозга, обладающий свойством осознанного отражения, является не просто функционально специализированной частью мозга, а возникающей на его основе качественно более сложной, чем бессознательный мозг, материальной системой. По степени сложности, как бы надстройкой над ним.

Современная наука восхищается непостижимой сложностью мозга как биологического объекта. Не просто бессознательного мозга, а вообще мозга не функционирующего, мертвого, при микроскопическом исследовании его строения. Соответственно можно вообразить степень сложности объекта следующей ступени организации материи — возникающего на основе врожденных тканей мозга под воздействием сознательных проявлений окружающей среды особого комплекса нервных клеток и их связей, каналов прохождения информации в виде путей протекания биохимических реакций и электрических импульсов, разных уровней управления и подчинения этих элементов и элементарных процессов, механизмов регуляции их активности.

Такое понимание сознания как объекта высшей из известных степеней сложности, как составляющего элемента ноосферы требует пояснений. Уж очень необычным может показаться сначала такой материальный объект. В отличие от составляющих элементов неживой природы и биосферы, которые предстают в нашем восприятии строго определенными, четко отграниченными от остального мира предметами, первокирпичик ноосферы оказывается трудноуловимым сгустком сложноорганизованной материи, неразделимо вплетенным в биологические ткани мозга.

Данная парадоксальность является лишь кажущейся. С одной стороны, ее истоком служит недостаток нашего знания о материальном носителе сознания. Мы просто пока не можем как-либо определенно представлять пространственные границы и прочие предметные характеристики этого объекта.

С другой стороны, сращенность этой высокоорганизованной материи со своей биологической основой также не является из ряда вон выходящим фактом. В первых двух сферах мироздания имеет место то же самое. А кажущаяся отграниченность их элементов от внешнего мира обусловлена особенностями нашего восприятия, которое выделяет существенные и определяющие стороны объектов, оставляя вне поля зрения всегда присутствующий, а потому не важный для конкретизации, факт проникновения, вплетения внешнего мира в строгие предметные формы вещей.

В частности, проследить неотделимость биосферы от неживой природы, аналогичное взаимопроникновение этих двух сфер, совсем несложно. Например, невозможно полностью выделить растение из почвы. Как бы мы ни старались, самые тонкие корни окажутся поврежденными, не говоря уже о том, что будет искажена пространственная форма корневой системы и нарушен ход биологических процессов. Лишь достаточные знания о растении позволяют абстрагироваться и представлять его в «чистом виде».

В отношении организма животного, на первый взгляд, целиком принадлежащего биосфере, вывод оказывается еще более категоричным. Совершенно невозможно отделить организм животного от неживых жидкостей и газов. Одно только удаление атмосферы тотчас приведет к разрушению тканевых структур.

Учитывая это, в отношении ноосферы, таким образом, нужно говорить не о противопоставлении, а о ее подобии предшествующим системам мира. Сферы мироздания: неживая природа, биосфера, ноосфера, являясь как бы надстройками одна над другой, в то же время и как бы врастают одна в другую, что проявляется и в отношении каждого из их составляющих объектов.

В отношении сущности элемента ноосферы может вызвать неприятие и следующий момент. Рассуждая о проявлениях сознания даже в общем, мировоззренческом плане, мы, так или иначе, подразумеваем человека. В житейских отношениях восприятие проявлений сознания вообще неотделимо от образа того или иного человека. Тут же предлагается считать элементом ноосферы какой-то малоопределенный объект.

Связь житейского восприятия проявлений сознания с телом и внешним обликом человека совершенно естественна и является отражением реального положения дел: изначальные и простые проявления сознания реализуются через тело человека — те или иные действия, поведенческие реакции. когда же мы рассуждаем о сложных проявлениях сознания или о его сути, имеет место влияние в той или иной степени данного стереотипа обыденного восприятия, мешающего представлять сознание как самостоятельный объект.

В частности, широко употребляемое словосочетание «сознание человека» само по себе не совсем точно. Оно верно в том плане, что тело человека, высшие отделы его мозга являются как бы вместилищем и основой сознания. Но порой это выражение используется для утверждения тезиса о том, что сознание якобы принадлежит телу человека и является составной частью человеческого существа. Это, безусловно, неверно. Ибо не сознание принадлежит телу, а как раз наоборот. Сознание властвует над телом и на данный момент, в общем-то, может проделать с ним очень многое: с помощью пластических операций до неузнаваемости изменить лицо и фигуру, в несколько раз увеличить или уменьшить массу тела, во много раз — объем мускулов. Сюда же надо отнести операции по пересадке органов, по перемене пола. Что дальше?..

Имея в виду инертность языковых форм, не будем настаивать на отказе от привычных словосочетаний и выражений. Главное, чтобы с ними связывалось понимание действительного положения вещей. Это касается, в частности, и обозначения элемента ноосферы. Выше он был определен в «чистом виде» как возникающий при жизни человека на основе высших отделов его мозга особый комплекс нервных клеток и их связей, обладающий свойством осознанного отражения. Однако куда более привычным является обозначение элемента ноосферы как человека разумного или человека-носителя сознания. Поэтому в случаях, не требующих специальной конкретизации, будем считать допустимым такое определение элемента ноосферы, помня при этом отмеченную расплывчатость и возможное смещение акцента в подобных словосочетаниях.

Следуя принципам комплексного подхода, анализ трех вариантов определения сознания завершим их сравнением и объединением в систему.

Определение сознания как комплекса высокоорганизованной материи, безусловно, является базовым (3-й из рассмотренных нами вариантов). Когда же речь идет о свойствах и проявлениях этого материального объекта, слово «сознание» используется для обозначения его ярко выраженного характерного свойства, способности к отражению в высшей из известных нам форм, а также материального процесса реализации этого свойства (2-й и 1-й варианты определения сознания).

Употребление одного и того же термина для обозначения объекта, одного из его свойств и процесса реализации этого свойства обусловлено и недостатком знаний об этих феноменах, и различиями в их понимании разными философскими направлениями, и просто несовершенством и инертностью привычных языковых форм.

В этой связи можно отметить, что подобное имеет место и в отношении термина «жизнь». Под этим словом, в зависимости от контекста, может подразумеваться и объект живой природы, и способность к самообновлению и воспроизводству себе подобных, и сам процесс жизнедеятельности объектов биосферы. И такая многофункциональность термина, в общем-то, не очень мешает пониманию сути дела.

Сравнение ноосферы с предшествующими системами мироздания неизбежно приводит и к вопросам относительно особенностей множества составляющих ее объектов. В отношении сферы веществ и биосферы известно, что множества их объектов весьма многообразны. Хорошо изучены основные свойства и особенности объектов этих сфер, критерии их сходства и различия, что позволяет выражать эти знания в весьма разветвленных классификациях.

Совершенно по-иному обстоит дело в отношении ноосферы. Знания элемента ноосферы как комплекса высокоорганизованной материи пока еще очень поверхностны. Неизвестны параметры, критерии сходства и различия элементов ноосферы. Поэтому их прямая классификация пока невозможна.

Немаловажные сведения об особенностях множества элементов ноосферы дают, однако, косвенные пути и методы исследования. Прежде всего, это психологическое изучение сознания как формы отражения. О сознании как процессе отражения известно значительно больше, чем о комплексе высокоорганизованной материи, в котором это процесс протекает.

Исходя из факта пестроты индивидуальных особенностей проявления отражения в форме сознания можно сделать заключение о широком многообразии элементов ноосферы, о том, что существуют их более и менее развитые и различные специфические виды. Многообразие элементов ноосферы — еще один признак подобия ее предшествующим системам мироздания.

Относительно проблемы видов сознания обратим внимание и на такой факт, казалось бы, противопоставляющий ноосферу остальному миру. В живой природе наблюдается однозначная наследственная передача вида: от собаки родится только собака, от кошки — только кошка. А в отношении ноосферы, даже не имея четких представлений о видах сознания, можно с уверенностью сказать, что наследственной передачи видов в ней нет: от посредственности может родиться гений, от гения посредственность. В целом же наблюдается следующее: ребенок не повторяет качественной определенности сознания родителей, но у него развиваются в большей или меньшей мере и с разной степенью подобия свойства сознания окружающих его людей. Такое положение дел и служит иногда источником ложных представлений об отсутствии видовой определенности объектов ноосферы.

Действительность же такова. Ноосфера отличается от биосферы большим многообразием элементов, что вдобавок к незнанию критериев различия видов сознания затрудняет восприятие видовой определенности. Но даже приблизительно наметив классификацию видов сознания, можно однозначно сказать и об их воспроизводстве, и о совершенствовании видов сознания в процессе исторического развития, и о сопутствующем росте многообразия.

Например, если наметить классификацию видов сознания соответственно его творческим особенностям, проявление того или иного вида творчества будет означать и проявление или факт наличия соответствующего вида сознания, Проследив исторический путь какого-то вида творчества, например, художественного, можно отметить существование этого вида сознательного творчества во все времена, начиная от моментов выделения его в самостоятельный вид деятельности сознания, развитие данного вида творчества, появление с течением времени множества специфических разновидностей художественного творчества. То же самое можно сказать, например, в отношении научного, технического творчества и т. д. Однажды возникнув, перспективный вид элементов ноосферы начинает развиваться по тем же принципам, какие действуют в предшествующих сферах мироздания.

Особенным для каждой сферы мироздания является только сам способ повторения вида. В биосфере — наследственный, в ноосфере — как результат восприятия и закрепления воспитывающего и обучающего влияния внешней среды. Если такое влияние строго ограничивается узким окружением ребенка, то проследить источники и пути формирования его сознания несложно, и, сформировавшись, особенности сознания ребенка не окажутся вне поля проявлений сознания такого окружения. (Например, воспитание в условиях монастыря, замкнутой общины, среди представителей какой-то одной профессии и т. д.) По ходу исторического развития хорошо прослеживается расширение сфер такого влияния. Благодаря нынешним средствам связи повторение какого-то вида или особенностей сознания может происходить, в прямом смысле, на другом конце планеты.

Необходимо также подчеркнуть, что различие способов воспроизводства видов в ноосфере и биосфере не столь значительно, как это выглядит внешне. Напротив, рассмотренные принципы повторения видов имеют в своей основе одно и то же важное общее правило. А именно, так же, как и в ноосфере, наследственная передача биологического вида живой природы вовсе не является непосредственным продолжением родительского организма, как это кажется на первый взгляд. Любой новый биологический организм формируется не из частей, не из клеток организма родителей, а из веществ, поступающих извне — материала неживой природы, предшествующей сферы мироздания. От организма родителей в организм новой особи переносится ничтожный минимум — две клетки да биологическая информация, содержащаяся в генах.

По такому же правилу происходит формирование новых элементов ноосферы — из материала предшествующей сферы мироздания, то есть из материала биосферы. В качестве такого материала выступают данные от рождения биологические ткани — нервные клетки головного мозга ребенка — которые в процессе прижизненного развития образуют, а затем все более вовлекаются в особый комплекс нейронов и их связей, представляющий собой сознание как объект ноосферы.

Сам по себе материал предшествующей сферы мироздания не определяет специфику формирующегося из него вида объектов вышестоящей сферы. Все многообразие ее видов создается из одного и того же материала. Специфику же, определенность вида нарождающегося элемента обуславливает формирующая информация той сферы, к которой принадлежит данный объект. В биосфере — это биологическая информация, содержащаяся в генах. В ноосфере — особенности обучающего и воспитывающего влияния. Специфика такой информации и означает, станет ли ребенок художником или музыкантом, например. Соответственно в биосфере, из неживых питательных веществ — сформируется ли, например, кошка или собака.

К вопросам относительно понимания видов объектов ноосферы мы еще будем возвращаться не раз по ходу дальнейшего изложения. А сейчас в завершение настоящей главы заметим следующее.

Большинство вопросов, затронутых в данной главе, изложены схематично. Это обусловлено двумя причинами. С одной стороны, нет надобности в углубленном изложении не главных, а вспомогательных моментов. С другой стороны, вскрытие и наблюдение самых общих тенденций требует абстрагирования, целенаправленного отсечения частных и второстепенных деталей. Так, например, в последнем разделе главы при рассмотрении воспроизводства видов не рассматривались такие моменты, как проявление унаследованных от родителей черт сознания и мышления, а в биосфере — роль конкретных биологических механизмов и условий воспроизводства живого организма и т. д. Подобные факторы, безусловно, оказывают влияние и в той или иной мере накладываются на общие тенденции, но существенными на уровне общих закономерностей они не являются.