"Певец меча" - читать интересную книгу автора (Роберсон Дженнифер)38Вокруг меня только шум. Все говорили со мной, говорили обо мне: Стиганд, Телек, другие члены вока, все Северяне с острова. Но для меня их слова были просто шумом, вообще все превратилось в ровный шум. Я легко ушел от него, пробившись сквозь толпу, и наконец добрался до Дел. Я потянулся, схватил ее за руку повыше локтя и подтащил поближе. – Нам нужно поговорить. Вока выпустил ее из клетки. Каждый вытащил свой меч и убрал его в ножны, демонстрируя этим свое согласие. Только два меча остались в земле: ни Стиганду, ни Телеку идея Дел ничего хорошего не сулила, но решение принималось большинством голосов и в конце концов им пришлось выдернуть мечи. Дел выкупила год. Она попыталась вырвать руку, но я только крепче сжал пальцы и Дел сдалась. Она позволила мне вытащить ее из сутолоки и протащить через лес к берегу, где была привязана наша лодка. Я отпустил ее руку, не сомневаясь, что там, где лежали мои пальцы, остались красные пятна, которые к утру посинеют. Дел держалась скованно, неуверенно и с интересом рассматривала горы, упирающиеся в небо. Звуки беспрепятственно летели над водой. Я слышал ржание лошадей и мне даже показалось, что я узнал жеребца. Я показал на лодку. – Что, – начал я спокойно, – помешает мне сесть в лодку и уплыть? – Ты не умеешь грести, – ровно ответила Дел. – Я быстро учусь… и ты сделала все, чтобы заставить меня убраться отсюда. – Тогда уезжай, – безразлично сказала она. Я снова схватил ее за руку и развернул лицом ко мне. – Ты прекрасно знаешь, что я не могу! Ты все рассчитала, так? Ты знала, что согласившись подчиниться решению вока, я сам себя поймал в ловушку, и ты могла делать все, что хотела, не считаясь с моими желаниями. – Но ты свободен, – отрезала она. – Ты не пленник, ты ученик, наравне с остальными… Никто не будет держать тебя здесь против твоей воли. Тебя не закуют в кандалы и не запрут в доме. Может быть тебе дадут яватму… – Я не хочу яватму! – закричал я. – Я хочу только сесть в эту лодку – с тобой – и переплыть озеро, прямо сейчас. А там мы возьмем жеребца и к аидам уберемся отсюда. – У меня есть год, – непреклонно объявила она. – Должным образом приобретенный и оплаченный. – Моей свободой! – я не сводил с нее глаз, изумляясь ее решимости, полному отсутствию жалости ко мне, равнодушию, с которым она меня продала. – Ты даже не спросила, что я об этом думаю. Она повернулась и взглянула мне в глаза. – А если бы я подошла к тебе и нежно сказала: «Пожалуйста, Тигр, ты сделаешь это для меня? Тигр, ты подаришь мне год твоей жизни?» – Дел покачала головой. – Зачем тратить слова попусту. Я же знала, что ты ответишь. – Нет, не знала. Даже не представляла. Потому что ты так увлечена собой и своими проблемами, что моих проблем не замечаешь. – Замечаю! – закричала она. – Я все замечаю! Но я не могу забыть и о Калле! Я помню о моей дочери… – …которую ты бросила сразу же после ее рождения. – Потому что я была вынуждена… – Не вали мне это козье дерьмо, Дел. Ты могла ее и не бросать. Никто тебя не заставлял. Никто не вырывал у тебя ребенка и не запрещал приближаться к ней, пока ты не отомстишь за свою семью. Ты сама приняла решение. Твое… – А что ты об этом знаешь? – закричала Дел. – Что ты знаешь о любви и чести семьи… что ты знаешь об ответственности родственников друг за друга. У тебя же никого нет, за всю твою жизнь ты так и не узнал, что такое ответственность перед кем-то. Ударила она больно. – А ты думала об ответственности перед Калле, когда бросала ее? Ты делала это на благо Калле или ради себя? Глаза Дел загорелись. – Я… – …должна была это сделать. Знаю, – я покачал головой. – У тебя есть полное право принимать суровые решения, когда дело касается только тебя. Но ты не имеешь права решать, как жить другим. – Калле моя. – Ты отдала ее. – Нет. – Да, – я тяжело вздохнул и потер шрамы на щеке, собирая остатки терпения и самообладания. На меня навалилась странная тяжесть. – Ей хорошо с Телеком и Ханой, ты сама это признала. Зачем все разрушать? – Я не хочу ничего разрушать. Просто один год я тоже буду рядом с ней. – А ты подумала, как Калле к этому отнесется? Ты – временная мать, пришедшая когда тебе этого захотелось, и ты ждешь, что девочка привяжется к тебе и полюбит тебя как Хану? – я покачал головой. – Каково ей будет, Дел? Дел отвернулась и пристально уставилась на озеро. В голубых глазах заблестели слезы. – Один год против всей жизни. – Ну а что будет, когда год закончится и тебе придется оставить ее навсегда? Думаешь это будет легко? Думаешь ты сможешь просто уйти, сказав, что время истекло? – Лучше я уйду зная, что провела с ней год, чем с такой пустотой, как сейчас. Большей глупости нельзя было придумать. – Но ты бросила ее на следующий день после рождения, Дел! Ты провела пять лет вдали от нее… так откуда такие требования? – Я поняла, что совершила ошибку, – Дел снова повернулась ко мне. – Я ошибалась, Тигр, – она была так напряжена, что я опасался срыва. – Когда я пришла сюда, у меня перед глазами все время стояли Аджани и его люди, и я не могла думать ни о чем, кроме мести. Мечты о ней поддерживали меня всю дорогу до Стаал-Уста. Я знала, что вынашиваю ребенка. Знала, что как только научусь обращаться с мечом, получу свою яватму, я смогу сделать все, о чем мечтаю. Тогда у меня будут и силы, и мастерство для этого. Я постарался говорить спокойно. – Я знаю, что такое месть. Я знаю, что такое ненависть. Но невозможно жить нормальной жизнью, подчиняясь только этим чувствам. Дел сжала губы. – Я жила, подчиняясь этим чувствам пять лет, так что не говори мне, что это невозможно. – Я сказал нормальной жизнью, Дел. Твоя жизнь не нормальна. Она даже не близка к нормальной. – Может и нет, – согласилась Дел. – Но я надеюсь, что проведя год здесь, с Калле, я верну душевное равновесие, которое мне необходимо. Я развел руками. – А как же Калле? Каково ей будет? Дел замотала головой так решительно, что косы зашлепали по плечам. – Тигр, ты не понимаешь. Ты даже не представляешь… – …что может чувствовать Калле? – закончил я. – Подумай еще раз, Дел. Она прижала ладони к вискам. – Ты не понимаешь, – повторила она. – Откуда тебе понять? Ты же сам признал, что не знаешь, зачал ли хоть одного ребенка и тебе безразлично, есть ли на Юге дети твоей крови, – она отвела от лица ладони и ударила ими по бедрам. – И ты стоишь здесь и поучаешь меня, утверждая, что знаешь все переживания моей дочери? – Да, – отрезал я. – Знаю гораздо лучше, чем ты. – Тигр… – раздраженно начала Дел. – Я знаю, – повторил я, для выразительности ткнув себя пальцем в грудь. – Я знаю – глубоко внутри, вот здесь – что это такое, быть брошенным. Каково расти, не зная родителей… Каково быть одному… Каково сознавать, что женщина, которая родила тебя, бросила тебя на песок как дерьмо и оставила гнить, – я подошел ближе к Дел, совсем близко. – Я знаю, Дел. Очень хорошо знаю. Она побелела и не сводила с меня глаз. Я изумил ее страстью в голосе, но не переубедил. Дел не считалась со мной. – Это не одно и то же, Тигр. Я не бросала Калле… – Она не поймет в чем разница, – грубовато сказал я. – Да, ты, Хана и Телек попытаетесь объяснить ей, что произошло, но она не поймет. Она просто будет знать, что ты ушла. Что ты оставила ее… и только это будет иметь значение. Она не поймет всех причин твоего отъезда, но поймет, что ты ее бросила. – Когда она повзрослеет… – На сколько? – спросил я. – Для этого должны пройти годы, Дел. Много-много лет, пока она сама не столкнется со сложностями жизни, но и тогда она может не понять до конца. Оттого, что человек понимает причины, боль меньше не становится, – я глубоко вздохнул. – Тебе вынесен суровый приговор: вечное изгнание из Стаал-Уста, вечная разлука с дочерью… А ты подумала, как этот купленный год изменит ее жизнь? – Она сможет пожить со своей матерью, – безжизненным голосом сообщила Дел. Я подумал и покачал головой. – Хана ее мать. – Ты не понимаешь! – закричала Дел. – Откуда тебе понять. Ты настолько погружен в свою похоть и эгоизм, что видишь в Калле только угрозу жизни, которую мы с тобой вели. Но теперь все кончено. Что осталось? – Один год, – мрачно сказал я. – Ты это давно придумала, правильно? Когда мы ехали сюда ты начала рассказывать о стилях танца и обычаях Стаал-Уста… потом начались уроки, словно ты кайдин, а я ан-истойя, – я кивнул. Дел не сводила с меня глаз. – Я уже тогда должен был все понять. Вечная болтовня о Севере… Я должен был догадаться. Ты знала, что у тебя был шанс выкупить свою жизнь, предложив вока кровный дар… и в качестве этого дара ты решила преподнести меня. – Да, – спокойно согласилась Дел. После ее признания ярость неожиданно улеглась. Я тяжело вздохнул, отвернулся от нее, посмотрел на озеро и сложил руки на груди. – Я вообще-то не могу винить тебя, и от этого злюсь еще больше… Я понимаю, что ты сделала. – И понимаешь почему? Я пожал плечами. – Ладно, хватит болтовни. Я чувствую себя пустым. Уставшим, окоченевшим, опустошенным… Я чувствую себя так, словно мною попользовались. Дел застыла. Я лениво откинул ногой камень. Наклонился, поднял его, бросил в озеро. Посмотрел как он упал, услышал его всплеск. Проследил за кругами, расходившимися по воде. – Я не могу остаться здесь. Дел прерывисто вздохнула. – Может еще способ уехать отсюда, сохранив честь? Попробуй поговорить с Телеком и Стигандом, вдруг они что-нибудь придумают. Во мне вспыхнула надежда, но уже через секунду она угасла. – Думаешь они найдут способ выкупить меня? – я улыбнулся и тихо рассмеялся. – А что я смогу отдать? Чем я буду торговать? Дел резко отвернулась от меня. Несколько секунд она тупо смотрела на воду и приняв какое-то решение вновь повернулась ко мне. – Мне нужен этот год с Калле. Но я хочу, чтобы и ты оставался со мной. Что ж, еще час назад я был бы счастлив услышать что-то подобное. Но теперь мне было все равно. |
||
|