"На перепутье двух миров" - читать интересную книгу автора (Прийма Алексей)
Глава I НАЛЕТЫ НА ПСИХИКУ
Дьявол внезапно овладел некоею Вероникою Штейнер. Тотчас же вызвали из Вены опытного отчитывателя одержимых… Его эк-зорцизмы оказали быстрое действие. Из Вероники вышли четыре беса, ознаменовавшие свой выход самыми несомненными признаками… Ее тело и грудь чудовищно вспучились.
Потом ее всю свернуло в клубок. Демон подкидывал ее вверх на несколько футов с такою силою, что пятеро здоровых мужчин не могли ее удержать.
М. Орлов. История сношений человека с дьяволом (СПб., 1904)
ТОЛЧОК К ВОСПОМИНАНИЯМ
Легковой автомобиль - штука, конечно, полезная, однако лично я отношусь к этому творению хитроумных рук людских с некоторой опаской.
Пробегает всякий раз по спине легкий холодок, когда житейские обстоятельства вынуждают, к примеру, нанимать такси. Сажусь в машину почти как в подлодку, с минуты на минуту готовую с пробоиной в борту лечь на дно. А когда без происшествий доезжаю до нужного мне места, то непременно Провидение благодарю за то, что остался жив и здоров. Вылезая из машины, перевожу украдкой дух. Ну вот и слава Богу. Пронесло и на этот раз тоже. Не покалечило в пути.
Можно, стало быть, жить дальше.
Реагирую же я на легковые лимузины таким вот образом потому, что они играют какую-то зловещую, роковую роль в моей судьбе.
Под визг тормозов вылетал я вместе с лобовым стеклом из таксомотора, но, врезавшись всем телом в асфальт, отделывался на удивление пустяковыми ушибами да синяками. В другом случае "Волгу", в которой мы с приятелями ехали на рыбалку, долго крутило пропеллером по мокрому после дождя шоссе и шмякнуло, в конце концов, о фонарный столб. Все, кто находился в ней, остались в полном здравии. Все, кроме меня, сидевшего на заднем сиденье справа, - как раз там, куда и пришелся удар о тот самый столб.
И опять я долго ходил, покрытый синяками. В третьем случае "Москвич", в мглистом осеннем тумане вынырнувший внезапно из подворотни, поддал меня так, что в следующую секунду обнаружил я себя лежащим плашмя на его капоте. А спустя полтора месяца…
Впрочем, хватит примеров. Поверьте на слово, их немало. Более того, тревожно много, слишком много, чтобы легкомысленно игнорировать их.
Дорога моей неброской, в общем-то, жизни, лишенной каких-либо особых приключений, утыкана дорожно-транспортными происшествиями густо, плотно. Их на той дороге накопилось столько, что и не упомнишь всех… В чем тут дело, спрашивается? И можно ли объяснить все это, апеллируя к закону случайных чисел?
Случайно не повезло мне на российских автотрассах один раз, случайно - второй. Третий. Четвертый… Четырнадцатый. Пятнадцатый… Не многовато ли случайностей?
Самое же интригующее - почему мне досаждают именно и только легковые автомобили? А грузовики и автобусы, троллейбусы и самосвалы обходят меня стороной?
Ответов на поставленные вопросы я не знаю. Да и не стремлюсь искать их. Ибо в поисках ответов можно забрести ненароком в такие дали, что впору будет записываться на прием к психиатру. Мол, простите за беспокойство, милый доктор, но вот беда - натуральное наваждение и чертовщина: бесы охотятся за мной, бесы легковых автомобилей. Приведу-ка я сейчас вам, доктор, еще один пример такой охоты, самый среди прочих занимательный, неожиданным образом самостийно аукнувшийся с предметом моих главных жизненных интересов - с изучением аномальных явлений, "встреч с чуждым".
Случай, фатум, рок, бес - дело тут не в названии - снова едва не отправил меня как-то раз с помощью легкового автомобиля на тот свет. А произошло это в нескольких шагах от дома, в котором я прожил лучшие годы своей жизни, отроческие и юношеские.
Дело было в Ростове-на-Дону - городе, где я родился и вырос, где окончил школу, потом университет и откуда сбежал затем в Москву, поступив там в аспирантуру. Сбежал, впрочем, не навсегда, разом оборвав все связи. Каждое лето, а иной раз и зимой я наведываюсь в родной мой, любимый Ростов, встречаюсь с друзьями юности. В общем, отмякаю на родине душой от столичной деловой круговерти, чтобы, слегка развеявшись в Ростове, с новыми силами нырнуть в нее вновь… Вот и в тот день, о котором я сейчас коротко расскажу, временно пребывал я на родной до боли ростовской земле. Нелишне отметить попутно, что пребывание это носило на сей раз весьма и весьма хлопотный характер, чего не случалось ранее.
На дворе стояло лето 1989 года - незабываемого для меня, удивительного года, в высшей степени знаменательного для всех русских исследователей аномальных явлений. Совершенно внезапно освежающее дыхание перестройки, затеянной Горбачевым, коснулось и этих самых явлений тоже. В один прекрасный день без каких-либо объяснений, до которых власти предержащие не сочли нужным снизойти, были сняты все существовавшие ранее запреты на публикации в России материалов о "встречах с чуждым".
Медлительная горбачевская гласность, сделав на четвертом году перестройки очередной свой шаг на пути к полной свободе слова в стране, сдернула нежданно-негаданно - и наконец-то! - завесу плотной секретности с так называемой "контактной темы".
Пресса в ответ буквально взорвалась тут же десятками статей о контактах наших современников с экипажами НЛО и полтергейста-ми, домовыми и лешими, привидениями и незримыми сущностями.
Приехав летом того памятного года в Ростов, я не мешкая напечатал в местных газетах серию статей о моих персональных многолетних исследованиях аномальных явлений, проводившихся мною в СССР времен правления Брежнева и его последышей в сущности нелегально. В статьях я не забыл высказать в выражениях, отнюдь не деликатных, все, что накипело на душе. Все, что я думал, по сей день думаю о государственной власти, с осознанным садистским цинизмом мешавшей на протяжении десятилетий вести исследования такого рода открыто, гласно. В конце каждой статьи указывал я на всякий случай свой временный адресок "до востребования" в одном из ростовских почтовых отделений. И присовокупил к нему просьбу сообщать по названному адресу о "странных происшествиях", "встречах с чуждым" в жизни читателей статей, ежели таковые когда-либо имели в ней место.
Письма читателей хлынули в ответ на мою просьбу, что называется, лавиной - на радость мне.
В тот жаркий летний день, о котором идет речь, пришаркивающим от усталости шагом я медленно брел по широкому и шумному городскому проспекту, мысленно переваривая на ходу информацию, накопленную с утра. Было воскресенье, примерно около шести часов вечера. А отправился я в путешествие по адресам, указанным в читательских письмах, утром. И успел обойти за день, представьте себе, двенадцать домов, всласть наговорившись с авторами писем в каждом, подробно записав их удивительные рассказы, уточнив при личных встречах все мельчайшие нюансы того, о чем толковалось в их письмах.
Утомленный, но бесконечно довольный, шел я сейчас к самому лучшему - с моей, понятное дело, точки зрения - дому в Ростове-на-Дону. Там меня поджидала моя мать, а вместе с нею тепло и уют родного очага. Тихая узкая улочка, где стоял тот дом, пересекала проспект, по которому я мерно шаркал натруженными ногами, под прямым углом.
Когда я добрел до нее, мне осталось лишь пересечь проезжую часть проспекта, а там уж до маминого дома было рукой подать… Занятый своими мыслями, ничего не видя вокруг, я шагнул с тротуара на проезжую часть.
Рев автомобильного клаксона оглушил меня почти тотчас же. Завизжали тормоза. И что-то пребольно садануло по левой ноге сбоку. Удар оказался чувствительным - сердитым и сильным. Взбодренный им, я едва устоял на ногах. Нелепо взмахнул руками и замер как вкопанный на месте, озираясь недоуменно по сторонам.
- Куда прешься, псих ненормальный?! - с отчаянием в голосе вскричал водитель синих "Жигулей", едва не протаранивших меня. - Жить надоело, что ли?
Распахнув дверцу, он высунулся всем своим дородным телом из машины и погрозил кулаком. На круглом его лице, краснощеком и гладко выбритом, застыла гримаса ужаса.
- Извините, - молвил с запинкой я и потер рукой ногу, ощутимо подшибленную автомобильным бампером.
Комок в горле, ватный клок испуга, пресекая дыхание, мешал мне говорить.
- Идиот! Псих!
- Э-э… Гм… Извините. Задумался, знаете ли.
- Ах, он задумался! - прорычал в ответ широкоплечий владелец "Жигулей", продолжая в гневе размахивать кулаком. - Остолоп! Болван! Я же чуть было между глаз тебе не въехал!
Кулак в последний раз описал возмущенную дугу в воздухе над головой водителя.
- Раззява и кретин. Да, кретин и раззява. Ладно. Проваливай. Видеть твою задумчивую рожу не могу!
Дверца синих "Жигулей" с чувством хлопнула, закрываясь. Мотор взревел. Машина резво, споро стронулась с места, унося в своем нутре в неведомые мне дали ее осерчавшего хозяина, разгневанного, согласитесь, совершенно справедливо.
Но я даже не глянул "Жигулям" вслед. Я стоял столбом, вперившись остановившимся взглядом в улочку, где в некотором отдалении от перекрестка виднелся дом, в котором жила моя мама. Призраки прошлого, всполошенные только что происшедшим, реяли на той улочке перед моим внутренним взором. Забытые, казалось бы, напрочь воспоминания вдруг всплыли дружной стайкой из потаенных уголков памяти, заросших паутиной времени. Слова владельца синих "Жигулей", в сердцах оброненные им в экстремальной не только для него, но и для меня ситуации, стали чем-то вроде пароля к ним.
- Псих ненормальный! - сказал водитель.
А еще он проронил:
- Я же чуть было между глаз тебе не въехал!
И в сознании моем словно бы щелкнуло что-то, отзываясь на кодовые эти для меня слова, сказанные в нужном месте и в нужный момент - в условиях аварийной, критической для жизни встряски, растревожившей все мое естество. Некая перепонка между прошлым и настоящим в ту же секунду лопнула в голове.
МОЙ СУМАСШЕДШИЙ ДЯДЮШКА
В глубине улочки, перед домом моей матери я ясно увидел внутренним взором самого себя, помолодевшего ровно на двадцать лет. Восхитительно юный, двадцатилетний, я стоял там, покуривая сигаретку и слушая то, о чем толковал мне какой-то мужчина средних лет. Было в облике мужчины, неряшливо одетого, небритого, что-то очень знакомое мне. И не просто знакомое, а вроде даже как бы родное… Я слегка прищурился, всматриваясь в тени прошлого.
И вдруг отчетливо вспомнил все. Вспомнил до мельчайших подробностей!
Из пыльных кулис памяти выплыло хмурое и озабоченное лицо Якова Приймы, младшего брата моего отца. Это он сейчас переминался с ноги на ногу там, в глубине улочки, с понуро поникшей головой и потухшим взглядом, устремленным потерянно в землю. Это он там, во мгле навсегда сгинувших дней, рассказывал мне, двадцатилетнему, одну из самых удивительных историй, какие мне вообще доводилось когда-либо слышать в жизни.
Яков Иванович Прийма… Потомственный донской казак… Мой сумасшедший дядюшка, "псих ненормальный"… Память тут же услужливо подсказала: Яков был человеком, которому, по его собственному выражению, аномальное явление в буквальном смысле этих слов "въехало между глаз".
Надо вам тут сказать, что виделся я с дядей Яковом в годы моей юности крайне редко. Он бывал в Ростове наездами - от случая к случаю; жил же и работал Яков в одном из небольших степных провинциальных городков, каких немало в Ростовской области. Человек, тяжелый на подъем, обстоятельный и серьезный, дядюшка мой не имел привычки попусту, без особо важной причины кататься на автобусах до областного центра, а оттуда назад - в свою тишайшую степную глухомань. Ростовская театральная жизнь не интересовала его. Ростовские кинотеатры и магазины - тоже.
Если уж он и заявлялся из провинциальной своей глуши примерно один раз в полгода в наш многолюдный и шумный город, то разве что по какому-то неотложному делу, вынуждавшему его совершать такой вояж.
Мы никогда не были особенно близки с Яковом.
Но вот однажды, приехав в Ростов, он озадачил меня тем, что назначил спешное свидание с глазу на глаз, дабы без посторонних свидетелей потолковать со мной кое о чем сугубо личном, глубоко интимном. Почему дядюшка избрал в качестве своего духовника именно меня, тогда, напоминаю, двадцатилетнего студента, - по сию пору остается для автора этих строк абсолютно неразрешимой загадкой.
Ранним утром задребезжал телефон. Мама моя в тот момент еще спала, а я, как сейчас помню, складывал в портфель тетради и книги. Впереди ждал меня самый обычный, ничем особенно не примечательный учебный день в университетских стенах.
- Здравствуй, - раздался в телефонной трубке мужской голос, слегка хрипловатый. - Это говорит Яков Прийма.
- Добро утро, дядюшка, - бодро сказал я в ответ, малость, впрочем, удивившись его звонку; в последний раз общался я с этим нелюдимым и неразговорчивым человеком, помнится, что- то около года тому назад. - Как поживаете?
- Спасибо. Хорошо поживаю… Гм. Вот что, парень. Мне надо бы сию же минуту обсудить с тобой одно… гм… секретное дело. Я звоню из телефонной будки, что напротив твоего дома. Можешь немедленно выйти на улицу?
- Конечно, могу.
- Выходи. Жду.
В трубке послышались короткие гудки. Яков отсоединился.
Он крепко и молча пожал мне руку, когда спустя пару минут я подошел к нему, одиноко подпиравшему плечом будку телефона-автомата на пустынной в тот ранний час улочке. Яков бросил на меня короткий взгляд, настороженный и изучающий. Криво улыбнулся и уткнул глаза в землю, да так ни разу и не поднял взор до конца нашего с ним разговора.
Таким он и запомнился мне навсегда - уныло рассматривающим носки собственных ботинок, небритым, в потертом сером пиджаке и давно не глаженных брюках, заляпанных грязью. Это была моя последняя встреча с ним. С той поры я больше никогда не виделся с дядей Яковом. Он перестал звонить нам с мамой, перестал заходить к нам в гости, и это тогда, двадцать лет назад, ничуть не беспокоило меня, а, напротив, радовало; позже вы поймете - почему.
- Тут вот какое дело, парень, - усталым голосом молвил он. - Гм… Скажи честно, веришь ли ты в существование внеземных цивилизаций?
- Верю, - сказал я, удивленно распахивая глаза. Странную тему выбрал мой дядюшка для срочной беседы ранним утром по секретному, как выразился он по телефону, делу.
- Это хорошо, что веришь. Да, очень хорошо. Гм… Скажи, пожалуйста, не доводилось ли тебе случаем слышать от кого бы то ни было из твоих знакомых об их личных встречах с пришельцами из космоса?
- С кем?!
- Ну, с этими… С инопланетянами.
- Н-н-нет. Не доводилось, - обронил после короткой заминки я. - А что? Разве такие встречи уже происходят?
- Да как тебе сказать… Гм. По всей видимости, да. Заинтригованный услышанным, я быстро спросил:
- Откуда вы знаете об этом?
Дядя Яков задумчиво пожевал губами. Возникла томительная пауза.
- Слушай меня внимательно, парень. И не перебивай, - произнес наконец решительным тоном он. - Я расскажу тебе сейчас все, что со мною произошло. А ты, юноша, молчи! Не открывай рта. Не мешай мне. Просто слушай. Договорились?
И Яков Иванович Прийма, известный всем своим родственникам как бирюк и тугодум, на редкость молчаливый от природы, разразился длиннейшим монологом. Суть его рассказа, похожего на страшную сказку, сводилась к следующему.
Приблизительно месяцев девять или десять тому назад он приехал на несколько часов в Ростов по какому-то спешному делу, чисто служебному. Мельком замечу попутно, что Яков был по образованию радиоинженером; в своем степном городке он работал в ту пору, если не ошибаюсь, в мастерской по ремонту телевизоров. Его собственная оценка того, что с ним приключилось, ценна для нас с вами тем, что она - взгляд на события, брошенный человеком, профессионально разбирающимся в средствах волновой связи… Итак, Яков прибыл в Ростов и торопливым шагом занятого человека шел около десяти часов утра по одной из тихих окраинных городских улиц, когда все это и началось.
Внезапно он увидел, что строго навстречу ему летит нечто, похожее на шмеля.
Шмель подлетел к Якову и на какое-то мгновение завис неподвижно в воздухе напротив его лица. Сам не зная почему, дядюшка остановился.
- Некая неведомая сила круто притормозила меня, - пояснил он в ходе своего невероятного рассказа. - Чувствую, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Если бы ты только знал, парень, как я перепугался!
Но все это были лишь милые невинные цветочки по сравнению с тем, что произошло потом.
Шмель, паривший какое-то малое время в полуметре от лица Якова и злобно при этом гудевший, оказался на поверку вовсе не шмелем. Мой дядюшка не поверил своим глазам, когда, вглядевшись в летающую эту тварь, сообразил, что она не имеет ровным счетом ничего общего с крылатыми насекомыми. В воздухе висел, истошно подвывая, абсолютно черный, непрозрачный шарик.
Окраинная улочка, на которой все это случилось, была в тот момент, по словам Якова, пустынна в оба ее конца. Прохожих на ней не было. Стало быть, бессмысленно обсуждать вопрос о розыске и опросе сторонних свидетелей происшествия.
Прошла длинная-предлинная секунда. Две секунды. Три… Круглая завывающая бестия величиною с наперсток пришла вдруг в движение. Медленно, но неотвратимо черный шарик двинулся к Якову, целя ему прямо в лоб.
- Хочешь - верь, парень, хочешь - не верь, - сказал с тяжелым вздохом Яков, - но проклятый шарик, подлетев к моему лбу, не остановился. Каким-то непостижимым образом он прошел лобную кость насквозь, ничуть не повредив ее. Влетел, мерзавец, в мою голову, въехал в нее между глаз и… И навсегда остался там!
В следующее мгновение дядюшка услышал Голос.
Неведомый акустический корреспондент, заговоривший подчеркнуто поначалу спокойным тоном непосредственно в его мозгу, приказал Якову не горячиться зря, не лезть от ужаса на стенку. Повода для паники нет, сказал Голос. Вы не сошли с ума, а стали объектом транскосмического эксперимента. С вами вступила в контакт высокоразвитая инопланетная цивилизация.
- С того дня я и живу со внеземным радиопередатчиком, внедренным в мой мозг, - сообщил Яков. - Инопланетная рация, чтоб ей пусто было, примерно дважды в неделю жужжит и разговаривает в моей башке по нескольку часов подряд. Подозреваю, в основе ее работы лежит некий… гм… волновой принцип.
Время от времени в часы работы того передатчика возникают помехи, и я ясно слышу их. Типичные такие ионосферные помехи, мешающие не менее типичной, на мой слух, радиоволне пробиться к устройству, принимающему ее, - к тому самому черному шарику. Я вовсе не утверждаю, что Голос использует в своих общениях со мной нечто вроде наших обычных современных радиостанций. Но посылаемые им ругательства передаются явно в частотном диапазоне радиоволн. У меня почти нет сомнений в том.
- Ругательства?
- Да. Площадная брань.
Кошмар психического контакта неизвестно с кем настолько изводил Якова, что тот даже стал подумывать о самоубийстве. Немедленно выбросьте все эти вздорные мыслишки из своей глупой головы, приказал ему Голос. Мы не дадим вам сбежать от нас в смерть. Ибо вы, лично вы нужны нам.
- Когда тот Голос молчал, - сказал далее мой дядюшка, - я все равно чувствовал присутствие чужеродных сил, если угодно - чужой личности в мозгах. Описать словами это чувство крайне трудно. Та неведомая личность сидела, затаившись, в моей голове, время от времени молча пошевеливаясь там. И когда она без единого звука переворачивалась с боку на бок, волна кромешного ужаса прокатывалась по всему моему телу.
По словам Якова, он пытался расспросить своего невидимого собеседника о жизни внеземной цивилизации, представитель которой якобы общался с ним. В ответ раздавались угрозы:
- Заткнись! По сравнению со мною, ты - дешевка и жалкий недоумок. Все равно ничего не поймешь! Ах, ты…
И далее этот агент высокоразвитой, напоминаю, цивилизации начинал ругаться матом. Ругань была заковыристой, отборной. Тот, кто назвался инопланетянином, владел русским уличным арго в совершенстве.
Отвлекусь ненадолго от "случая Якова Приймы". Проведу параллель ему, которая, по-моему, напрашивается. Несколько лет назад обратилась ко мне за консультацией сорокапятилетняя Екатерина Скворцова из Ярославля. Она продемонстрировала несколько блокнотов с записями ее диалогов с представителями тоже некой сверхвысокоразвитой внеземной суперцивилизации. Во всяком случае, так представился Голос, полтора года тому назад внезапно зазвучавший в сознании Скворцовой.
Едва представившись, он с ходу принялся стращать и запугивать женщину. Вот мои выписки из тех ее блокнотов:
"Передай всем людям Земли, этим дуракам, что им придется покориться нам! У вас нет надежды на спасение… Всех вас ждет страшная кара за неповиновение нашему могуществу… Безусловно, мы сможем покорить вас насильно. Наше превосходство неоспоримо!"
Голос постоянно подчеркивал, что цивилизация, которую он представляет, намного обогнала в своем развитии земную цивилизацию. Поверить в это было очень и очень затруднительно, ибо в сознании Скворцовой бушевал и истекал ядами ненависти злобный узколобый хам, агрессивный психопат с замашками при-блатненной шпаны из темного переулка.
Екатерина Скворцова утверждала, что тот Голос продолжает звучать сейчас, сию минуту - в момент моей встречи с ней - в ее голове.
Само собой, я не мог отказать себе в удовольствии пообщаться через женщину с Голосом. Я задавал вопросы, а Скворцова писала ответы на них в блокноте. Очень важно подчеркнуть, что запись осуществлялась в режиме так называемого автоматического письма. Женщина не смотрела на страницу блокнота, когда писала.
Перо в ее руке как бы само бегало-по бумаге, в стремительном темпе выписывая на ней букву за буквой.
Среди прочих я задал несколько контрольных вопросов, дабы на простейшем научном материале проверить и оценить интеллектуальный уровень того, кто заявил, что он представляет высокоразвитую цивилизацию.
Приведу сейчас три ответа на мои вопросы, ни слова не меняя в них. Обратите внимание не только на их эмоциональную окраску, но и на косноязычие отвечающего. А также на абсолютное незнание им элементарных вещей, прикрываемое пустой болтовней о нашей - людей - глупости.
- Что такое ДНК? И какое место занимает в ней триплет нуклеотидов?
- Нам очень понятно, что это такое, но мы - не подопытные кролики, чтобы отвечать на вопросы людей ниже по умственному развитию в сравнении с нами.
- Пожалуйста, продиктуйте уравнения электромагнитного поля Джеймса Максвелла, а затем прокомментируйте их.
- Сам дурак! Мы знаем про эти уравнения все и больше… Мы - самые умные. А Маквел (так в тексте. - А.П.) у нас для оружия. Мы тебе за него ни фига не скажем.
- Согласно закону Хаббла, скорости разбегания галактик прямо порциональны… Чему?
- Идиотский вопрос. Не желаем разговаривать с тем, который сосунок, сравнивая с нашей могучей умственностью.
Уровень сей "могучей умственности" не требует, по-моему, комментариев. С ним все ясно.
Вернемся к "случаю Якова Приймы".
Голос, вещавший в его голове, тоже беспрерывно ругался. Как и в "случае Скворцовой", его общение с моим дядюшкой сводилось к угрозам и запугиваниям.
- Я всегда был очень здоровым человеком, - сказал дядюшка, завершая свой рассказ. - Но после того как заговорил в моих мозгах тот злобный Голос, самочувствие резко ухудшилось. Общая слабость, головные боли и боли в сердце, ломота в костях не дают мне покоя.
- Ну и ну, - развел руками я, не зная, что и сказать! Потом, чуть помешкав, полюбопытствовал: - А сию минуту? Сейчас?
- Что - сейчас?
- Сейчас тот Голос тоже звучит у вас в голове?
- Нет. Сейчас там все тихо. Он молчит, но… - Мой дядюшка яростно сплюнул. - Но подслушивает!
И, круто повернувшись через плечо, не попрощавшись даже, дядя Яков характерной своей, слегка подпрыгивающей походкой двинулся прочь от меня.
Растерянным взглядом я шарил по его широкой удаляющейся спине. Одна-единственная мысль, набирая силу, крепла в тот момент в моем сознании: младший брат моего отца слетел с катушек, тронулся умом. Вот несчастье-то!
Итак, в нашем роду завелись сумасшедшие.
От такой мысли волосы встали дыбом у меня на голове. И хотя было мне в ту пору лишь двадцать лет, однако хватило ума, не сходя с места, принять важное решение. Никогда никому и ни за что я не расскажу про эту встречу с Яковом. Стоит моим однокурсникам или, хуже того, университетским преподавателям узнать о том, что мой родной дядя - "псих ненормальный", как тут же все подряд начнут опасливо коситься на меня. Ибо о такой штуке, как наследственность и генетические связи, не только университетские преподаватели, но и студенты моего поколения были неплохо наслышаны; сужу о том по себе.
Сомнительная репутация человека, в роду которого внезапно обнаружились умалишенные, заведомо не устраивала меня. Я должен выбросить воспоминания о странном свидании с дядей Яковом из головы, решил я.
И я их выбросил.
Миновало 20 лет, прежде чем те воспоминания вновь вынырнули из дальних уголков памяти, вышибленные оттуда синими "Жигулями", едва не угрохавшими меня.
На страницах этой книги я впервые делаю их достоянием широкой общественной гласности.
НЕВЕДОМЫЕ ГОЛОСА
В свое время я стыдился того, что мой родной дядя, мой кровный родственник вдруг в одночасье свихнулся, и тщательно скрывал сей факт от окружающих. Сейчас мне стыдно, что я тогда стыдился.
Яков Иванович Прийма, выходец из простой казачьей крестьянской семьи, не был, по всей видимости, сумасшедшим. А его удивительный рассказ, как я теперь - увы, с большим опозданием - понимаю, был отнюдь не плодом болезненных шизофренических фантазий. Дядя Яков на свою беду оказался, очевидно, в реальном контакте со вполне реальными, хотя и незримыми силами нечеловеческого уровня. По моим нынешним догадкам, те силы взнуздали его, взяли на поводок и повели.
С конкретными контактными фактами в руках я вскоре покажу и, надеюсь, докажу, что сказанное только что - не пустые слова. Контактный "случай Якова Приймы" можно и нужно рассматривать как типический.
В типологии контактов, "встреч с чуждым" он занимает свое место основательно и крепко. Я знаю, о чем говорю; много, очень много часов посвятил я статистическому анализу сообщений о "странных происшествиях". Голоса, подобные Голосу, изводившему Якова, звучали и по сей день звучат в сознании десятков наших с вами современников.
О них, в частности, и пойдет сейчас речь…
Что мы знаем о них? О чем вещают они людям помимо площадной брани?
Вот вам одно мое житейское наблюдение: современные отечественные исследователи аномальных явлений избегают в своих книгах темы неведомых этих голосов. Как правило, они применяют к ней фигуру умолчания, "не замечают" ее. Листаю книжку за книжкой - нигде ни слова о голосах, бранящихся, а то даже и матерящихся, угрожающих людям, стращающих их.
Лишь в сочинениях Ю. Фомина, известного ученого, нахожу кратенькую справку на сей счет, да и то сугубо констатационного толка. Мол, да, есть такой непонятный феномен - "голоса", но чьи они и откуда, никто не знает. Когда в доме, том или ином, принимаются самопроизвольно двигаться вещи, то есть начинается полтергейст, то иной раз - чрезвычайно, впрочем, редко - бывают слышны и голоса невидимок. Чьи голоса? Кто разговаривает? Неизвестно.
Даже в таком фундаментальном, казалось бы, сочинении, как знаменитая "Парапсихология…" А. Дуброва и В. Пушкина, упоминается о тех голосах буквально вскользь, мельком. Не догадываетесь почему? А вот я, кажется, догадываюсь.
Да потому, что психиатры издавна диагностируют такие "голоса" как классический симптом шизофрении. Это широко известное психическое заболевание, заявляют они.
Вы слышите "голос", голубчик? Вот вам, говорят психиатры, смирительная рубашка и вот вам койка в клинике для психов. Ложитесь на нее, а мы полечим вас психотропными препаратами, инсулиновой блокадой да электрошоком. Устроим в ваших поскользнувшихся мозгах живительную для них свистопляску. И "голоса" уйдут. Разбегутся во все стороны, так сказать, в страхе из эпицентра устроенных нами электрических бурь и сокрушительных медикаментозных атак на них…
Итак, слышание "голосов" - результат заболевания мозга. Слуховые галлюцинации. Психическая болезнь. Предмет интересов и неустанных хлопот высокоученых медиков. Стоит опрометчиво объявить такие "голоса" - рассуждают про себя исследователи аномальных явлений - психическими контактами со внеземлянами, как психиатры в ответ так и вскинутся. И не дай бог скажут, покрутив пальцем у виска: ах, вот как, записных шизофреников вы называете контактерами? В таком случае все ваши прочие так называемые контактеры - тоже психически больные. Все подряд, все до одного. А значит, все они требуют немедленного помещения в стационар закрытого типа, то бишь в психушку.
Дабы избежать долгих нервных полемик на эту деликатную, крайне болезненную для исследователей тему достоверности показаний контактеров, исследователи, по моей догадке, и обходят дружным молчанием "голоса". Оставляют их целиком и полностью на откуп психиатрам.
А. Кузовкин, А. Семенов, М. Мильхикер, В. Семаков, В. Авин-ский, Э. Ермилов, Н. Новгородов. О ком и о чем пишут они, рассуждая о предположительных контактах с Иным Разумом? Да о ком угодно и о чем угодно, кроме "голосов" и тех, кто слышит их.
Ибо раз и навсегда поставлен медицинский диагноз: все это - слуховые галлюцинации.
Еще один пример, который носит в контексте наших рассуждений принципиальный характер. В. Рубцов и А. Урсул, авторы широко известной монографии "Проблема внеземных цивилизаций", вторя психиатрам, вообще отказывают в праве на существование так называемым "психическим контактам", то есть все тем же "голосам". Размышляя о возможных космических коммуникациях, они обрушиваются с резкой критикой на "миражи буржуазного сознания" - по их собственной формулировке, которую я нахожу занятной.
Все эти "миражи", включая исследования феномена психических межмировых транскоммуникаций, они относят к антинауке. Или, в лучшем случае, к паранауке, своеобразной промежуточной подсистеме между наукой и не-наукой.
"Паранаука не имеет никакой метапарадигмы в своей основе, - пишут В. Рубцов и А. Урсул. - Паранаучное сообщество не столько исследует проблему, сколько пытается доказать определенное ее решение, уже "найденное" в форме некоторой гипотезы (которая не признается наукой и зачастую не является научной в принципе). Таким образом, научная парадигма видна в постановке проблемы, а паранаучная - в ее заранее данном решении".
В логике авторам не откажешь. Различие между методами науки и паранауки сформулировано ими четко, внятно, жестко.
Однако пикантность ситуации тут в том, что сами В. Рубцов и А. Хрсул "подгоняют" все свои рассуждения о возможных контактах с внеземным разумом под гипотезу о перспективности только приборного налаживания связей с ним: радиотелескопы, космические зонды и т.п. Тема общения космических цивилизаций прочитывается ими строго в рамках, заданных общеизвестной спецификой современных научных представлений, - подчеркну, до самого их донышка технократических. По мнению В. Рубцова и
A. Урсула, использование тех или иных приборов - единственно верный путь к организации связей со внеземлянами. Других путей к контактам с ними нет и не может быть. А если кто-то и смеет утверждать иное, то все это - "паранаучные вымыслы и откровенные суеверия".
Вот такую позицию занимают наши уважаемые ученые, сторонники, прежде всего, бесконечных "радиопоисков высокоразвитых цивилизаций" - я цитирую их слова, отражающие суть позиции.
Назовем вещи своими - увы, неприятными - именами.
B. Рубцов и А. Урсул, говоря их собственными словами, "не столько исследуют проблему, сколько пытаются доказать определенное ее решение", "заранее данное решение". И я отнес бы подобный узко ориентированный подход к проблеме контактов, говоря снова их же словами, к "вымыслам и откровенным суевериям" современного технократического сознания. Технократы буквально зациклились на изучении мира с помощью приборов, аппаратов, разнообразных регистрирующих устройств и следящих датчиков. Они похожи на инвалидов: без тех устройств, обильно обвешанных циферблатами и тумблерами, шагу ступить не могут.
Простите уж великодушно за резкое словцо, но их подход к проблеме сродни околонаучному расизму. Он разом отсекает саму даже попытку постановки вопроса о возможности иных способов включения в космические транскоммуникации. Например, на уровне прямых психических связей между космическими расами, а также с некими другими существами - главными героями, в чем вы вскоре убедитесь, этой моей книжицы.
Между тем вполне научно корректным выглядит допущение, что связи такого рода, если, конечно, они вообще существуют, вовсе не нуждаются в каком бы то ни было приборном оснащении! Они осуществляются путем непосредственного взаимодействия "пси-полей", сознаний, психик. А такое тонкое дело, как "соударение психик", - и это тоже можно допустить - в принципе, по всей видимости, не удастся засечь с помощью отслеживающих датчиков. Я подразумеваю современные датчики, их разрешающие характеристики.
Недаром многолетний поиск осмысленных сигналов из космоса посредством радиотелескопов дает из года в год нулевой результат. Еще раз: ну-ле-вой.
Созданные людскими руками приборы, устройства демонстрируют в деле поиска контактов свою несостоятельность.
Исследователи (И. Винокуров, Э. Ермилов) бесконечно обследуют дома, в которых завелась "нечистая сила" - протекают пол-тергейсты, тыкая там во все углы весьма наукоемкими, по нынешним меркам, щупами. Столь же бесконечно фиксируются ими в тех домах некие электромагнитные аномалии и… И все!
Другие исследователи (А. Плужников, Р. Варламов) бродят годами по местам посадок НЛО. Производят там разнообразные приборные замеры, делают анализы почвы. Опять отмечаются определенные аномалии - в химическом составе почвы, в "поведении" простейших и жгутиконосцев в ней, в появлении на местах посадок неких загадочных "спиралей", "кругов", не наблюдаемых визуально. И… опять-таки все!
Приближают ли нас с вами к прямому диалогу с Иным Разумом все эти сугубо приборные регистрации непонятных аномалий в заведомо аномальных - уж само собой! - зонах? Ни на шаг они не приближают к нему. Попытки "приборной атаки" на Неведомый Мир исчерпываются незатейливым резюме, что сей мир чужероден для нас с вами в принципе - его "следы", "метки" всегда аномальны, непознаваемо таинственны.
"Приборная атака", стало быть, дает в высшей степени плачевные результаты. Ее долголетний массированный удар направлен мимо цели. Он не прокладывает тропы к сути, к ядру космических транскоммуникаций между разумами - к прямому, непосредственному, повторяю, диалогу между ними. Приборы тут пасуют, терпят фиаско. Этот орешек оказывается им не по зубам.
А вот исторические факты и мировой фольклор предлагают нам на протяжении тысячелетий бесчисленные справки о случаях, рецидивах именно прямых диалогов с… Собственно, с кем?
Никто не знает этого.
В разных исторических источниках подобные рецидивы именуются по-разному: одержимость, вселение бесов в человека, кликушество, сошествие Духа Святого, ведовство, шаманство, сделка с Дьяволом и т.д.
"Можем ли мы допустить, изучив эти явления, - вопрошал в 1905 году итальянский психиатр профессор Д. Лаппони, - что в них все сводится к галлюцинациям и иллюзиям? Нет, без всякого сомнения, мы не можем этого допустить. Было бы абсурдом признать, что все громадное количество фактов - о которых согласно рассказывают нам столько писателей всех времен от самой глубокой древности и до наших дней, столько историков стран всего мира, как самых варварских, так и наиболее цивилизованных - относительно возможности общения живых людей с бестелесными существами составляют лишь продукт больного воображения. Поистине невероятно, чтобы по столь важному вопросу выдающиеся умы всех времен и всех стран имели одинаковые иллюзии и галлюцинации, созданные более или менее по одному и тому же типу".
ПЕРЕПОЛОХ НА МЕРКУРИИ
"Иллюзии", "галлюцинации"… Тот же Яков Прийма с его "галлюцинациями" - кто он? Душевнобольной? Или же человек, взятый под колпак силами, превышающими наше скромное разумение?
Безусловно, душевнобольной, скажут психиатры.
"Помимо бредовых идей, - пишет на сей счет один из них, П. Ягодка, - при шизофрении отмечаются и галлюцинации, чаще всего слуховые. Человек слышит голоса, то угрожающие, то приказывающие, то обсуждающие его поведение… Своими мыслями человек сам не распоряжается. Кто-то руководит ими. Больной не хочет, а делает, не может сопротивляться откуда-то идущему на него воздействию".
"Происходит как бы расслоение личности на два внутренних "я"…" - указывает другой психиатр, Ю. Александровский.
На языке медицины это называется синдромом Кандинского - Клерамбо, или синдромом воздействия. И диагностируется как шизофрения. В строгом соответствии с диагнозом, мой дядюшка Яков - типичнейший шизофреник.
Хорошо. Пусть так. Не буду до поры до времени возражать и спорить. А расскажу лучше о жутковатом происшествии, случившемся недавно в одной обычной русской семье в городе Чебоксары, Чувашия.
Как очень часто бывает в моей жизни, история эта началась с телефонного звонка.
- Это Москва? Квартира Алексея Приймы? - послышался в телефонной трубке неприятный такой, визгливый, задыхающийся женский голос. - Позовите Прийму к телефону. Ах, это вы… Слушайте, вы обязаны немедленно помочь нашей семье! С вами говорят из Чебоксар.
- Обязан?
- Да, обязаны! - повторил истерично голос. - Ваш телефон дала мне одна медичка, ваша давняя знакомая. Медичка сказала, что вы умеете изгонять нечистую силу… Давайте изгоняйте!
Я выдержал подчеркнуто продолжительную паузу, потом молвил сухо:
-Где?
Я надеялся, что дама на том конце провода уловит мою интонацию и несколько сбавит тон.
Дама не уловила.
- Приезжайте и изгоняйте! Немедленно изгоняйте, изгоняйте, изгоняйте! - зашлась она в неврастеническом крике.
- Перестаньте визжать, - чеканя каждый слог, приказал я фельдфебельским голосом. - Отдышитесь… Ну? Успокоились? А теперь докладывайте, что там у вас приключилось.
И дама доложила.
В тот же день она по моей просьбе составила подробный письменный отчет о случившемся и выслала его мне заказным письмом. На другой день она позвонила опять. И потом опять. В течение какого-то времени Ксения Николаевна Яковлева - так звали эту даму - исправно информировала меня о дальнейшем развитии событий в ее доме.
На моем срочном приезде к ней она больше не настаивала. Мне удалось убедить гражданку Яковлеву в том, что вполне можно обойтись и без личной встречи.
- Да. Все верно, - сказал я по телефону ей. - Вас не обманули. Мною опробованы и, самое главное, отработаны в экспериментах старинные русские колдовские методики по изгнанию нечистой силы. Вовсе не всегда, но все же очень и очень часто они срабатывают. Мы с моими коллегами проводим процедуру изгнания, и безобразия, учиняемые-в том или ином доме незримыми баламутами, прекращаются. Почему это происходит, мы не знаем. Разве что догадываемся. И от догадок спирает дыхание…
Пешком путешествовал я и в дождь, и в снег, сбивая ноги в кровь, по русским деревушкам в поисках "знающих старичков" и "бабок-вещуний"… Я вел записи и экспериментировал с записанным. Я сознательно подставлялся, вызывал огонь из запредельных далей на себя и учился подавлять, заговорив в ответ, дьявольские огневые точки. В результате длительных поисков и бесчисленных экспериментов мне удалось нащупать что-то вроде системы межмировых кодовых сигналов, как я называю их. Удалось обнаружить старинные контактные технологии, которые работают по сей^ень - к собственному моему изумлению, между прочим.
Ладонь, сжимавшая телефонную трубку, вспотела. Я перевел дух, переложил трубку в другую руку и продолжил:
- Дело кончилось тем, что я научился, по меньшей мере, одному - захлопывать, запирать двери между мирами, сквозь которые с "той стороны" любит захаживать в наш мир всякая там дурная нечисть. Всякие невидимые, как правило, пакостники, незримые хулиганы и проходимцы, мотающие своими визитами нервы людям. Эксперименты, в частности, показали: мне и моим коллегам сплошь и рядом удается запирать такую дверь, находясь на большом расстоянии от места, где она приоткрылась. Скоротечный боевой контакт с нечистой силой осуществляется тут на уровне дальних полевых дистанционных взаимодействий. Например, по телефону.
- По телефону? - переспросила удивленно Яковлева.
- К вашему сведению, телефонный провод - надежный канал устойчивой полевой связи. Причем не только электромагнитной, но и биоэнергетической… Мы с коллегами попробуем навести порядок в вашем доме путем именно дальних дистанционных взаимодействий. Мы ничего заранее не обещаем. Но мы попробуем. Договорились?
Вот такую краткую тронную речь сказал я в телефонную трубку. Привожу ее целиком по памяти здесь, чтобы сразу расставить все точки над "i" - дабы читатели этой моей книжицы четко, недвусмысленно уяснили себе мою исследовательскую позицию и попутно ее генезис.
- Хорошо. Договорились, - молвила Ксения Яковлева голосом, на сей раз тихим и ясным, посвежевшим от надежды.
И вот что она затем рассказала:
- Тяжело заболел мой сын. Врачи не смогли помочь ему, медицина оказалась бессильной. Не зная, что и делать, я последовала в отчаянии совету одних моих знакомых, очень религиозных людей. Всею силою своего материнского сердца я воззвала однажды средь бела дня к Богу. Это был натуральный крик души. Я умоляла Бога ниспослать моему сыну любую энергетическую поддержку свыше, чтобы мальчик выздоровел. В ответ на мои призывы случилось нечто невероятное, дикое. Я услышала характерные радиошумы - потрескивания и шорохи в эфире. Они зазвучали прямо в моей голове, в мозгу. А потом раздался Голос. На чистом русском языке он сообщил…
- Минуточку, - поспешно перебил я Ксению Яковлеву. - Забегая вперед, не томите, скажите сразу: повлиял ли этот "психический контакт" на здоровье вашего ребенка? Мальчик выздоровел?
- Нет! Будь оно все трижды проклято, нет и еще раз нет! На мои просьбы о помощи сыну Голос отвечал, что он сам нуждается в неотложной помощи и надеется на мою поддержку.
- Он сам?
Я опешил, и изумление мое было искренним. Не припомню, что когда-либо ранее доводилось мне слышать о незримых корреспондентах с "той стороны", взывающих к людям о помощи. Напротив, в их речах, по показаниям контактеров, никогда не улавливалось и намека на поиск сочувствия у людей, а поведение обычно отличалось крайней агрессивностью. Психические налетчики "оттуда" были всегда - подчеркиваю, всегда - публикой с блатными повадками. Даже если они представлялись как агенты высокоразвитых внеземных цивилизаций, то все равно орудовали в людских мозгах, на психических просторах человечества с наглостью паханов из уголовного мира. "Случай Якова Приймы" - тому пример.
Ксения Яковлева молвила:
- Да. Сам нуждается в помощи… Потом Голос сообщил, что счастлив обрести в моем лице "человека с правильными мозгами", как он выразился. И добавил, что, мол, вышел он на связь со мною чисто случайно, услышав вдруг мой "позывной" - это опять его собственное выражение.
"Я нахожусь на пункте №6 на планете Меркурий, - проинформировал Ксению Голос. - На Меркурии, чтоб вы знали, обитают разумные существа, и я - одно из них. Пункт №6 - здание, одиноко стоящее в степи. Это "энергодающий пункт", один из многих ему подобных".
По утверждению Голоса, некая энергия с помощью специальной аппаратуры передается из "энергодающего пункта" в некий город Ступач, столицу Хартунской республики на Меркурии. От города Ступач до пункта №6 - около 500 тысяч километров по прямой.
Так вот, продолжал Голос, на пульте управления в пункте №6 вышел из строя какой-то блок, и радиосвязь между пунктом и городом Ступачом давно оборвалась. Так называемые "энергодающие" - а их на том пункте двое - уже семь месяцев сидят безвылазно, всеми забытые, в помещении пункта. У них почти кончилась питьевая вода, запасы пищи тоже на исходе. Они голодают. А вокруг - голая, как доска, степь до самого горизонта.
Теперь, читатель, внимание. Теперь - самая кучерявая, я бы сказал, информация: "бред в бреде", если угодно.
Одного из "энергодающих" зовут вполне по-свойски, насквозь по-нашему. Роман Иванович Смирнов - его имя. Ему - 43 года. А другого меркурианца кличут Александром Юрьевичем Степановым, возраст - 48 лет.
Дав эту справку, Голос уточнил:
- С вами, Ксения, разговаривает Роман Смирнов. К сожалению, Степанов не имеет физической возможности подключиться к разговору, так как лежит пластом, ослабевший от голода.
ВТОРЖЕНИЕ В СЫНА
- Примерно в 60 тысячах километрах от нас, - сообщил далее Голос, - находится пункт под №5. Когда-то давным-давно передавали с него "чистую энергию" в город Ступач, но потом необходимость в нем отпала.
Пункт был заброшен… Пару месяцев тому назад из города Ступач выехал к нам на вездеходе один наш коллега. Он должен был стать третьим, помимо нас, сотрудником, дежурящим на пункте № 6. Перед выездом он получил водный и продуктовый паек на нас троих, рассчитанный на много месяцев, но…
Тут Роман Иванович Смирнов выдержал горестную паузу.
- Но этот мерзавец до нас не доехал! Он пригнал вездеход к заброшенному пункту №5, где расположился. Зовут его Юрием Лысовым, ему - 27 лет от роду. Сейчас Лысов сидит там, на пункте №5, жрет наши общие продукты, пьет общую воду и время от времени выходит, подонок, на радиосвязь с нами. Он всячески издевается над нами, обзывает разными грязными словечками и при этом никак не желает объяснять свое странное поведение… Ксения, помогите нам. Передайте наш "SOS" в город Ступач.
- Но у меня же нет радиостанции.
- А она и не нужна вам. Ваш мозг - вот лучшая в мире радиостанция. Используйте резервы своей психики.
В голове у Ксении Яковлевой в следующее мгновение раздался щелчок, и она услышала другой голос. На связь с нею, как тут же выяснилось, вышел упомянутый мерзавец Юрий Лысов.
Он - напоминаю, меркурианец - обложил Ксению отборным, витиевато закрученным русским матом. А потом, словно бы начисто позабыв о ней, вступил в длительную монотонную перебранку с Романом Смирновым. Прошло не менее десяти минут, прежде чем Лысов опять вспомнил о Ксении.
- Дура ты, Ксюшка, - процедил презрительно он. - Дурой была, дурой и останешься. Ежели ты, стерва, передашь в Ступач "SOS" идиота Ромки, то тогда держись! Устрою я тебе веселенькую жизнь. Грохну и по тебе, и по твоему сынку энергией, состоящей из невидимых жилок с иголками. Так грохну, что взвоешь! И сынок твой, ублюдочек, взвоет тоже, ручаюсь.
- Не слушайте этого проходимца, - взывал, встревая в речи Лысова, надломленным голосом Роман Смирнов. - Срочно передайте по "мозговому радио" в Ступач наш призыв о помощи. Гражданка Яковлева, у вас - правильные мозги, повторяю. У вас должно получиться.
- Это я-то проходимец? Да сам ты проходимец, - парировал Лысов и, вновь обращаясь к Ксении, продолжал мрачно грозиться: - Как пить дать грохну. Поняла?
- Юрий Лысов, вы - мерзавец! - кричал Роман Смирнов.
- Сам ты мерзавец…
И эта радиоперепалка двух меркурианцев звучала в сознании Ксении день за днем, день за днем - выматывающе однообразная, бессодержательная, монотонная.
Параллельно ей продолжались и мои телефонные диалоги с Яковлевой. Я готовился к проведению процедуры дистанционного воздействия на бранчливую парочку якобы с Меркурия, затеявшую свою нудную, типичную коммунально-кухонную склоку в мозгах Ксении. Процедура изгнания бесов - непростое дело, смею вас заверить. Она требует основательной подготовки.
И вот занятный нюанс: опять и опять беседовал я с Ксенией по телефону, а Роман Смирнов и Юрий Лысов, беспрерывно пикировавшиеся в ее мозгах… не слышали меня. Информация, поступавшая в сознание женщины через ее ухо - из телефонной трубки, не улавливалась ими. Наши телефонные переговоры как бы вообще не существовали для них.
Однажды утром Юрий Лысов неожиданно сказал:
- Ах ты, Ксюшка! Ах ты, гадина! Так ты, оказывается, все - таки передала "SOS" Смирнова в город Ступач, да?
- Ничего я не передавала.
- Лжешь. Ну, держись.
По словам Яковлевой, поток "энергии, состоящей из невидимых жилок с иголками" тотчас же обрушился на нее. Удар пришелся строго по темечку. В точку, которую оккультисты следом за йогами именуют "дырой Брамы", вонзился раскаленный прут. От затылка до пят помчались сверху вниз, пульсируя, некие тонкие, как нити, горячие энергетические потоки. Они вызывали резкие колю.щие и крайне неприятные ощущения там, где проходили сквозь внутренние органы. "Они разбегались по телу из темечка пучком, - так описала позже Яковлева свои ощущения. - Внутри меня шел огненный дождь".
В ту же секунду истошно закричал ее сын. Сквозь его больное тело, как он потом рассказывал, тоже понеслись пульсирующие и колющие энергетические струи. Мальчику стало дурно. Он еще больше испугался, когда услышал в своей голове мужские голоса.
Юрий Лысов и Роман Смирнов ворвались следом за потоками "энергии из жилок с иголками" в сознание подростка. Согласно его личным показаниям, ему стали "рассказывать какую-то дикую чепуху про Меркурий и про какой-то пункт №6".
Отмечу здесь с нажимом, что до этого момента Ксения держала свои "психические контакты" в тайне от сына. Не желала пугать его. Беседуя со мною по телефону, она всегда плотно закрывала дверь в комнату, где лежал больной подросток, и тот не мог слышать наши переговоры… А тут вдруг ребенок сам заговорил о "пункте №6". И, рыдая, закричал о "горячих иголочках, летящих сквозь тело".
Было от чего прийти в ужас!
В тот же день вечером мы с коллегами, находясь в Москве и ломая все намеченные ранее сроки, провели спешный сеанс дальнего дистанционного взаимодействия с квартирой Яковлевых в Чебоксарах. Спешка, как известно, уместна лишь при ловле блох. Начиная сеанс, я вовсе не был уверен в том, что он завершится благополучно.
Вопреки всем опасениям, процедура изгнания "психических налетчиков" дала положительный результат. Посторонние голоса из мозгов Ксении и ее сына как ветром сдуло! Радиодверь, ведущая на Меркурий - на Меркурий ли? - с треском захлопнулась. Будем надеяться, навсегда.
Развернутая оценка "случая Яковлевой" будет дана в следующей главе. Пока же отметим в "случае" лишь одно. Таинственные голоса, мотавшие нервы женщине, зазвучали вдруг и в голове ее сына тоже. В мозг к нему стала поступать та же самая по содержанию информация, что шла по "мозговому радио" к его матери. Попутно подросток испытал на себе энергетическое воздействие, сходное по ощущениям с "лучевым" ударом, обрушившимся на мать.
Психиатры, ау! Как вам нравится шизофренический, по вашему легко прогнозируемому диагнозу, бред, целиком и полностью перетекший, словно сметана, из одной головы в другую? Такая поразительная форма шизофрении известна вам? Ах, нет! Не слыхали о такой, говорите.
Вот и я тоже не слыхал.
Однако если это не психическое заболевание, то тогда… Тогда… Психиатры, вы понимаете, к чему я клоню? Понимаете, какие неожиданные перспективы за этим "тогда" приоткрываются?